Текст книги "Чужая любовь (СИ)"
Автор книги: Лариса Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Чужая любовь
Лариса Васильева
=1
В этом году весна была холодной и дождливой, все надеялись на тёплое лето. Первая декада июня обманула ожидания, каждый день моросил дождь. Иногда он делал небольшую передышку, в сером небе появлялся просвет для солнечных лучей, и у людей появлялась надежда.
Они расстёгивали надоевшие куртки, складывали зонты, девушки прихорашивались, поправляли растрёпанные ветром волосы. Но на асфальт, так и не успевший высохнуть за время кратковременной насмешки природы, с тёмного, низкого неба опять начинали падать мелкие, но частые капли надоевшего дождя, которые набирали скорость подгоняемые порывами ветра.
Виктория Валерьевна радовалась таким шуткам погоды.
– Ничего, девчата. Погода на нас работает. Люди понимают, что напрасно надеются на тёплое, ласковое солнышко, а в отпуске каждый хочет погреться, понежиться под его лучами. У нас продажи растут, значит, и зарплата. Старайтесь, чаще улыбаться, предлагайте кофе, чай, будьте обходительными, внимательными, чтобы клиент не ушёл к конкурентам. Запомните, кофе-машину я поставила для клиентов, а не для вас. Мягкие диваны были приобретены для уюта, а не для того, чтобы люди сидели в ожидании очереди».
Виктория Валерьевна прохаживалась по офису, давая последние наставления перед рабочим днём. Она каждое утро приезжала в офис, чтобы проконтролировать своевременную явку каждого нанятого работника.
Виктория Валерьевна любила повторять:
– Необходимо правильное начало дня, от которого зависит многое. Если клиент пришёл к открытию и стоит, ждёт перед закрытой дверью и видит, что вы только подходите к работе. Какое у него сложится впечатление о нашем турагентстве. Что он подумает об его менеджерах, то есть о вас? Обо мне, как о владелице, из-за чьей-то нерасторопности? Пока вы войдёте, приведёте себя в порядок и приступите к работе, пройдёт десять-пятнадцать минут. Настроение у клиента падает, он становится более дотошным и раздражительным. Поэтому, кто хочет у меня работать, настоятельно советую приходить на работу, как минимум за пятнадцать минут до её начала. Если такового не будет, нам придётся распрощаться, нарушение дисциплины я не потерплю».В
иктория Валерьевна красивая, стройная, шатенка сорока двух лет, одетая всегда модно и со вкусом, была человеком слова и их на ветер не бросала.
Екатерина это знала хорошо. Она сама заняла место турагента или менеджера по продажам после опоздавшей на пять минут предшественницы. Свои должностные обязанности она хорошо знала и старалась удовлетворять потребности населения в оказании услуг с учётом социальных и рыночных приоритетов.
Скоро исполнится год, как Катя трудилась в турагентстве. Это, конечно, не то, о чем она мечтала, обучаясь в университете. Окончив школу с медалью, и поступив, без всяких репетиторов, на одно из бюджетных мест, получила диплом по специальности банковское дело, но всего этого было недостаточно, чтобы получить работу по выбранной профессии.
Нужны были знакомства, а таковых у неё не было. Семья девушки жила в районном центре и вырваться ей оттуда в областной центр, была, только одна возможность – поступить в ВУЗ.
Мать Кати, Любовь Петровна, не хотела отпускать девушку и не очень обрадовалась её поступлению. Уже имея в семье одного студента платника, даже поступившая на бесплатной основе Екатерина, делала сильную брешь и без того в скудном семейном бюджете.
– Если хочешь учиться, так уж пошла бы ты в наш Политехнический колледж, проживание, да питание за одним столом, а то сидишь на шее у бабы с дедом. Не стыдно? Пока ты колледж, Алёша институт успел бы окончить, пошёл работать, и мы бы без проблем могли иногда тебе помогать, – на удивление Кати, ласково заговаривала мать.
– Я не хочу ждать, учиться на ту профессию, по которой никогда не хочу и не буду работать. Я хочу получить высшее образование.
– Я вот училище закончила и ничего, не умерла без колледжей и институтов. Подружка твоя Оля, на повара собирается учиться, вот и ты бы с ней. С работой всегда была, посмотри на каждом углу кафе, сама сыта всегда, да и брату смогла бы помогать. А то только о себе и думаешь.
– У Ольги одни тройки, куда ей ещё поступать. Вы Лёшке помогаете, да я ещё должна. Даже, когда он на каникулах ты ему деньги даёшь. Алёшку вы больше любите, репетиторов ему нанимали, чтобы поступил. Денег на него не жалеете, платно его учите. Да он каждый экзамен со второго или третьего раза платно сдаёт, и вы ему денег даже на пересдачи даёте.
– Ты мне ещё будешь указывать, куда мне свои деньги тратить. Алексей– парень, если девушку захочет в кино пригласить или мороженым угостить. Думать и о брате надо, а не только о себе, если его из института отчислят, сразу в армию заберут, какая же ты эгоистка.
Учиться тогда Екатерина всё же поехала, с благодарностью вспоминала бабушек и дедушек.
Родители матери, с небольшим, но всё-таки скандалом с дочерью, настояли, с особой твёрдостью и категоричностью на дальнейшем образовании внучки, их поддержали и родители Катиного отца.
Проблем с учёбой, в отличие от брата, у неё никогда не было. Её стипендия, приработок, в виде раздачи рекламы по выходным дням, да помощь с пенсий самого старшего поколения семьи помогли Кате закончить университет.
Обучаясь на третьем курсе, она начала встречаться с Никитой. Невысоким, полноватым, весёлым парнем из параллельной группы. Никита был местным и учился платно и с пересдачами почти на каждой сессии.
Всегда, когда его родители куда-нибудь уезжали, он говорил:
– Всё, Катюх, предки уехали, хата свободна на два дня, собирай хотули, ко мне переезжаешь.Б
ыстро забежав в общежитие, побросав необходимое в сумку, Екатерина через пять минут была готова к отбытию к новому месту дислокации.
После окончания университета, с помощью Геннадия Владимировича, мужа сестры Олеси, Никита устроился в кредитный отдел банка. Катя два месяца после университета не могла найти работу.
Уехать к родителям и жить в своём родном городе она не хотела. Вернуться туда, откуда с таким трудом, спорами и слезами уехала пять лет назад, под постоянными упрёками матери и перспектива жизни вдали своего любимого человека её не радовала. Поэтому Екатерина усиленно искала работу, пока, случайно, проходя мимо турагентства, не увидела на двери объявление.
Тогда она ещё не могла позволить себе съёмное жильё и жила с Никитой у его родителей. Мать и сестра Олеся, её молодого человека, не обрадовались новой постоялице, хотя, когда они были дома, она старалась не выходить из комнаты Никиты, как можно реже попадаться им на глаза, ничего не брать из их продуктов.
Они считали Катю неподходящей партией для их сына и брата, мечтали о местной богатой невестке с квартирой и без стеснения открыто и часто говорили об этом.
Мать Никиты, пятидесяти пятилетняя женщина Людмила Михайловна, работала мужским мастером-парикмахером и любила молодиться. Часто при этом выглядела смешно, надевая на работу юбку такой длины, что её можно было спутать с широким поясом.
Показывая неприязнь к девушке сына, часто говорила, так чтобы Екатерина, да и все домочадцы слышали:
– До чего современные девки наглые пошли, ни стыда, ни совести. Привёл, каждую минуту он её там и вдоль, и поперёк. И она не стесняется, да я бы со стыда сгорела.
Екатерина обижалась и жаловалась Никите:
– Олеська опять на меня наезжала, говорила когда, наконец, нищенка съедет с квартиры, что они не занимаются благотворительностью и у них не приют для бездомных шлюх. Мечтают, поскорее меня выселить. Когда я уйду, с радости народные гуляния устроят.
Но самое обидное было для Кати, что Никита никогда не заступался за неё, а просто глупо улыбался на слова матери и отшучивался:
– Не обращай на неё внимания. Пусть помечтает. Мечтать не вредно, вредно не мечтать. Будешь жить столько, сколько я решу, а я хочу, чтобы ты была рядом. Квартира приватизирована на родителей и меня. Олеська тогда у мужа была прописана. Сама лоханулась, с Генкой развелась, а теперь жалеет, думала, что он вечно на коленках перед ней ползать будет, прощенья вымаливать. Припугнуть хотела, чтоб он ей новую тачку подогнал, на развод подала, а он взял, да и подписал бумаги. Генка мировой мужик, изменил ей, видите ли, он и не отпирался. Правду сказал, что было. Она всё думает, что это с тобой он тогда был, я-то точно знаю, ты в тот день со мной на природе была. Вот Олеся и злиться на тебя, ей всё равно правду не докажешь, я пробовал, бесполезно. Часто у неё голова болела, вот он и леванул, мужик без секса не может. Привёл бабу домой на их кровать, а та под кроватью трусы забыла. Не пойму, как она без трусов домой пошла. Думать надо было. Мужик сказал в койку, значит, таблетку от головы выпила и в койку. А мать, она старой закалки, замуж говорит, что вышла девственницей и любит повторять, что ни для кого кроме, как для мужа ноги за всю жизнь не раздвигала. Батька этим гордиться.
Получив свою первую зарплату, Екатерина сразу собрала свои пожитки, сняла маленькую комнату у пожилой женщины-пенсионерки Веры Павловны. Денег на отдельную квартиру с проживанием без хозяйки у неё не было, хотя к тому времени прошло два года, как брат окончил институт, но на материальную, когда-то обещанную Любовью Петровной, помощь дочери, денег у матери не было, а отец деньгами не распоряжался.
Он часто шутил:
– Я, дочь, свою зарплатную банковскую карточку держал только один раз в руках, когда получал её в банке. Люба там же сразу её конфисковала.
Екатерина чувствовала, что отец их с братом любит одинаково, даже её может быть и больше, но полностью и слепо подчинялся жене, точно в чём-то чувствовал себя виноватым или должным ей. Родители помогали Алексею, который больше двух-трёх месяцев, ни на одной работе не задерживался. Постоянно жаловался: то начальство было дотошным и несправедливым, то условия работы были невыносимыми или вредными для его здоровья, то платили копейки.
Возвращаться в район к родителям, как и Катя, он также не хотел, снимал квартиру на деньги родителей, куда водил девчонок и ходил по клубам и кабакам. Все свободные деньги родителей временно оседали в его карманах, но долго не задерживались.
На просьбу сестры о временном приюте, он отвечал отказом:
– Ты, Кать, не обижайся, никак не могу, крутись сама. Ты красивая девчонка, тебе легче. Как ты себе представляешь, я, значит, привожу домой деваху, а тут ты. Я, короче, стараюсь устроить свою личную жизнь, кручусь и выкручиваюсь, как могу, окучиваю богатых тёлок, а ты у меня под ногами мешаешься. Нет, Кать, нет. Пока!
Крошечная комнатка в родительской квартире была чуть больше кладовки, но с большим и светлым окном, за которым во время сильного ветра близко растущий высокий и стройный клён постукивал и царапал по стеклу своими ветками, как бы напрашиваясь к Екатерине в гости.
Добрая, худощавая Вера Павловна выделила ей полку в своём большом холодильнике, разрешила пользоваться посудой, микроволновкой и телевизором на кухне, но на посещение её со стороны кавалеров или подружек был поставлен строгой запрет. Хотя Катя не раз была свидетельницей, как к хозяйке приходили незнакомые женщины и девушки, и она закрывалась с ними в большой комнате.
Квартирантка предполагала, что Вера Андреевна им гадает или пичкает их своими лечебными снадобьями и исцеляющими мазями и настойками, от которых Екатерина так упорно отказывалась. Любопытные старушки, встречающие Катю у подъезда, каждый раз предостерегали её от колдуньи Веры Павловны, чёрной силы которой очень боялись и рассказывали разные небылицы, в которые девушка не верила.
Никита вскоре начал взвывать, как тот злобный ветер, и стучаться, точно клён, но только в закрытую дверь:
– Где и когда нам встречаться? Работаешь ты до восьми вечера, выходные тоже на работе. Да это ладно, а где мои ночи, я без секса не могу, да у меня скоро мозоли на ладони появятся, пару раз за ночь мне нужно обязательно. Я долго так не вытерплю, учти, Катюх.
Почти каждый день после работы, когда она на полпути встречалась с Никитой, они шли к нему. Екатерина чувствовала недовольный взгляд матери своего парня, но боясь потерять любимого, терпела её немое осуждение. Они тихо проскальзывали в комнату Никиты, запирались на ключ, чтобы никто не смог им помешать.
– Иди ко мне, Катюх. Снимай трусы – знакомиться будем.
И объяснял план предстоящего знакомства: позы и положения. Катя серьёзно относилась к их, с так называемым её молодым человеком, почти ежедневным и многократным знакомствам.
Печальный опыт незащищённого секса и беременности у неё был в конце третьего курса. Узнав о беременности, не зная, как поступить, она сразу рассказала Никите, категоричность которого очень удивила и обидела Екатерину. Он поставил её перед трудным выбором или он, или ребёнок.
Всегда такой лояльный и ласковый, он повёл себя будто во всём, что произошло, виновата только она одна и как преступница должна понести наказание, и обязана благодарить его за готовность оплатить процедуру прерывания беременности. После аборта Катя долго не могла простить ни его, ни себя, сдала сессию и уехала в родной город на летние каникулы.З
За два месяца каникул острые углы обиды сгладились и не так больно ранили её молодую душу, способную быстро регенерировать. Он пришёл в общежитие в день её приезда, накануне занятий с большим букетом роз и приглашением в ресторан, отметить её приезд и примирение. Катя его простила, пригрозив, что больше такого не сделает, обязательно родит, сделает тест и докажет его отцовство.
Угрозы Екатерины подействовали на Никиту, он всегда теперь сам заботился о безопасном сексе. «Квадраты безопасности», как он их называл, разного цвета находились в карманах брюк, куртки, в бумажнике, даже в Катиной сумочке и одежде, и объяснял, что на все случаи жизни.
Полной уверенности в верности своего парня у Кати не было, но и повода сомневаться в его изменах у неё до последнего времени не было. Однажды после бурного секса, когда она собиралась уходить и ждала в прихожей, замешкавшего Никиту, всегда провожавшего её до съёмного жилья, выглянула тридцатилетняя, пополневшая после недавнего развода его сестра Олеся.
– А, это ты, Кать, сейчас с ним кувыркалась? Я-то думаю, кого же он сегодня привёл? По воскресеньям у него только выходной, а мы все работаем. Так он каждое воскресенье днём новую пассию приводит, то на мою кровать, то на родительскую, а вечерами тебя. Молодец у меня брат, не теряется. Половой гигант, точно.
Екатерина промолчала, ничего не ответила, да и не знала, что говорить. До этой минуты девушка была уверена в его верности и любви, ведь он был первым и единственным её мужчиной. Тень сомнения и чувство ревности засели в её сердце, сознании и мыслях. Чтобы она не делала, чем бы ни занималась, вспоминала высказывание Олеси.
Теперь слушая его слова о любви, она старалась найти в них нотки лжи, в поступках следы обмана. Мысль о возможных изменах, как червь-паразит, копалась у неё в голове, омрачая отношения, увеличивая с каждым днём рану на сердце.
Никите Катя ничего не говорила, но при удобном случае решила проверить, тем более, что ключи от квартиры после проживания у неё остались.
Никита всегда провожал её до угла дома, чтобы Вера Павловна с балкона его не заметила. Хозяйка спать ложилась поздно, соблюдая каждый день один и тот же ритуал. Проходя из прихожей в свою комнатку, через открытую дверь девушка видела, как Вера Павловна выдвигала то один, то другой ящик комода, полный всяких мазей, растирок, настоек, отваров, примочек.
Старательно, и с особой тщательностью, где– то растирала, что-то смазывала, куда– то прикладывала. Разными склянками и баночками разных калибров была заставлена вся дверь и полка холодильника. На удивление, в силу своего преклонного возраста, Вера Павловна точно знала и отлично помнила, какое снадобье, в какой баночке и где находиться, как должно храниться, когда и от какого недуга нужно принимать.
Большая лоджия длиной на две комнаты вся была завешена пучками высушенных трав. Хозяйка часто, как по волшебству знала, когда у квартирантки болит голова, неприятности с парнем или терзает ревность, спрашивала, о её самочувствии, предлагая излечить и её от всевозможных болезней.
– Вот, ты зря мне ничего не рассказываешь, а я чувствую рана у тебя на сердце. Давай, девонька, я тебе погадаю.
– Нет, спасибо, Вера Павловна. Бабушка говорит, что нельзя гадать, прогадать своё счастье можно.
– А ты знаешь, когда и где встретишь это своё счастье? Вот то-то и оно. Не будешь знать, пройдёшь мимо.
Екатерина считала старушку отличным психологом и не замечала ничего сверхъестественного. До разговора с Олесей Катя не задумывалась, счастлива она или нет, просто у неё не хватало на это время, но теперь ощущала, что раньше была счастлива и не успокоится, пока не узнает правду и Никите.
На работу Катя приходила первой, ключей у неё не было, но через несколько минут всегда подъезжала Виктория Валерьевна.
– Доброе утро, Катя! Ты самый дисциплинированный мой менеджер,– говорила она и обдавала ароматом дорогого парфюма.
– Виктория Валерьевна, вчера звонил мужчина, он хочет подобрать тур, но может сегодня и только после восьми вечера, а мы работаем до восьми. Как мне быть?
– Клиента упускать нельзя. Скажу Елене Николаевне, возьмёшь у неё ключи. Дождёшься клиента, подберёшь ему тур, а потом закроешь и сдашь помещение под охрану. Если он приобретёт путёвку, дам тебе часа три отгула, если нет, то и суда нет.
Услышав от начальницы о возможных часах отгула, Екатерина обрадовалась, они как раз ей были, кстати, чтобы в воскресенье проверить слова Олеси. Катя надеялась, что сестра оговорила своего брата из-за зависти, в отместку своему не сложившемуся браку. Бывшего мужа Леси, высокого, красивого мужчину, больше похожего на артиста из фильма о герое-любовнике, нежели на работника банка, Геннадия Катя раньше несколько раз встречала у родителей Никиты. Сейчас после восьми лет первого брак и развода, Олеся была в активном поиске нового мужа.
Рабочий день Екатерины не был загруженным, она работала по зарубежным турам, спрос на них был, но значительно меньше, чем на российский юг или Крым. Она надеялась, что вечером клиент выберет дорогой тур. От продаж Катя получала процент к небольшой зарплате, поэтому часто подбирая клиентам туры, Катя старалась выбрать тот, что дороже.
Клиент, которого она ждала, пришёл не один, с ним была девушка примерно её возраста, невысокая и слегка полноватая, в дорогой кожаной куртке, именно о такой всегда мечтала бедная Екатерина.
Лиза, так звали девушку, капризничала, нервничала, теребила кольца на пальцах, предложенные путешествия мужчины, как впоследствии оказалось отца, ей не нравились.
Видя такой настрой клиентов, где нужно угодить молодому поколению, Катя начала работать с девушкой, предлагая молодёжные курорты, описывая дневной и ночной отдых в этих злачных местах. Кате повезло, клиентка выбрала престижный тур на Майорку, курорт Магалуф, весьма дорогой.
Отец девушки, ухоженный мужчина, в дорогом костюме, с полным бумажником денег выложил всю сумму сразу наличными, и был очень довольный тем, что смог угодить избалованному переросшему ребёнку.
Проводив клиентов и припрятав полученные деньги, Катя заперла дверь, сдала помещение на пульт охраны, медленно пошла домой. Сегодня Никита знал, что она задержится на работе до неопределённого времени, поэтому её не встречал и свидание, которое всегда заканчивалось сексом в нескольких разнообразных позах, было перенесено.
«Везёт же некоторым, дорогие шмотки, тачки, родители уговаривают съездить на престижный курорт. Тут одна бабушка дала пару-тройку тысяч, банку варенья и пакет картошки, и уже я счастлива, ну а если и вторая, то счастье не имеет границ. Косметика у неё, наверно, дорогая, не то, что у меня, белорусская да с распродажи. Надо у Никиты тушь попросить, жадный он на подарки. А как секс, подавай ему везде, в клуб повёл и то за вечер, два раза в туалет затаскивал. В воскресенье нагряну внезапно к нему, если будет один, скажу, что соскучилась, расслабимся вволю, никто мешать не будет, а если с бабой, то «сакуто» в пах – яичница в штанину», – размышляла она о своей жизни.
=2
Вернувшись с работы, Катя застала Веру Павловну за своим обычным вечерним ритуалом.
– Пришла, Катерина? Устала? Ноги от каблуков гудят, наверно. Вот у меня мазь есть для этого случая, верное средство. Попробуй раз, потом сама просить будешь.
– Спасибо, Вера Павловна. Не надо. У меня всё в порядке.
– Странная ты, девка, от мазей моих отказываешься, погадать на женихов тоже не хочешь, другие упрашивают, деньги платят, а ты бесплатно не хочешь. Видно не привыкла ты к дармовщине, ничего тебе просто так не давалось. Вроде не сирота, родители говоришь, что есть и не пьяницы, а одета бедненько, да и ешь: утром чай с батоном, вечером чай с батоном. Посты, что ли соблюдаешь или больная. Супу хочешь? Я суп сегодня варила, вкусный наваристый, на курице.
– Нет, спасибо, Вера Павловна. Я сегодня и чай не буду, на работе кофе пила. Помоюсь и спать.
Никита весь вечер слал ей сообщения, что соскучился, очень любит, но в тоже время Катя не раз ему предлагала жить вместе, снять небольшую квартиру, не обязательно в центре. Парень всё время отказывался, искал причину, и она понимала, что он не хочет. Ведь кто хочет, ищет возможность, как реализовать желаемое.
Она ждала воскресенья и боялась его.
Воскресный день начался как обычно, она стояла около закрытого агентства и ждала Викторию Валерьевну, которая со строгой педантичностью подъезжала точно в одно и то же время. Сдав полученные от клиента деньги, договорилась с ней о трёхчасовом обеденном перерыве, она с тревогой и замиранием сердца стала ждать обеда.
Катя вся измучилась ревностью, подозрениями в изменах своего парня, желание узнать правду, от которой возможно будет ещё больнее, было единственным и главным желанием на протяжении всей прошедшей недели.
Екатерина подходила к дому с торца, чтобы из окон квартиры даже при всём желании нельзя было её увидеть. Она не стала вызывать лифт, неторопливо и неслышно поднималась на нужный этаж. Сердце бешено, как у преступницы, колотилось в груди.
Для себя Катя решила:
«Тихо войду, сниму на видео его с девицей и уйду, а то устрою скандал, двинут чем-нибудь по голове и прощай молодая жизнь».
Бесшумно, она вставила ключ в скважину, два медленных оборота, потихоньку и беззвучно Екатерина вошла, закрыла входную дверь и прислушалась, откуда доносились звуки.
«Ну, конечно, меня он приводил, когда родственники были дома в свою комнату на старенький, видавший виды диван, а её в родительской спальне трахает на новой кровати с ортопедическим матрасом», – с болью в сердце рассудила Катя, слыша скрип и стоны доносившиеся с комнаты родителей Никиты.
Включив камеру на телефоне, потихоньку приоткрыв дверь комнаты, она присела на корточки за угол шкафа, чтобы быть незаметной. Когда Екатерина поняла, что секс подходит к завершению и наездник займёт обычное положение на кровати, и ничего не будет загораживать её от его соительницы, Катя медленно, не вставая с корточек, отодвинулась и отползла, бесшумно прикрыла дверь в комнату.
Она встала на затёкшие от неудобного положения ноги и буквально через несколько секунд услышала разговор и шаги в покинутой ею комнате.
Куда спрятаться? Она быстро юркнула в привычную для неё комнату и стала за дверью. Ей казалось, что им слышно, её дыхание и бешенный стук сердца. Катя не знала, где сейчас находится её молодой человек, но по фигуре и телосложению этот был стройный, накаченный мужчина ненамного, но постарше полноватого Никиты, но значительно моложе его отца.
Она узнала голос женщины, которая прощалась с мужчиной, это была мать Никиты Людмила Михайловна. Девушка медленно подошла к окну, стала ждать, кто выйдет из подъезда? Любопытство пересилило страх.
Она ждала: «Ну, и кто он? Кто твой хахаль, уважаемая, не раздвигающая ни перед кем ноги, верная супруга и мать семейства Людмила Михайловна? Кто это на меня говорил, что я молодая шлюшка? А, ты старая шлюха, шлюшенция со стажем.
Мужчину, вышедшего из подъезда, Катя узнала сразу, даже если бы он не обернулся.
Да, твой голый зад я видела впервые, несколько раз ты пробовал ко мне подъехать, но я как порядочная и верная девушка, в отличие от будущей свекрухи, выстояла.
Она спряталась за портьеру и стала ждать возможности покинуть квартиру. Екатерина слышала, что Людмила Михайловна вышла из душа и феном сушит волосы, и переживала об упущенном моменте покинуть квартиру.
У Кати появилась надежда, что мать Никиты скоро уйдёт опять на работу, освободив её из плена. Ей хотелось просмотреть снятое видео, но боялась, что будущая свекровь услышит свои записанные на телефон стоны. Наконец она услышала, как захлопнулась входная дверь.
«Хоть бы больше никто не пришёл, а то я так и на работу с такого обеда опоздаю». Проводив взглядом из окна комнаты, вышедшую из подъезда Людмилу Михайловну, Екатерина просмотрела отснятую запись.
– Как в порнофильме, кому за пятьдесят. Ты, Катюшка, молодец, прекрасный оператор. Пойду, посмотрю, что есть поесть. Такой стресс ты, Катенька, пережила. Ну, ты, Олеська, и глупа, – произнесла девушка, щелкнув фотографию Олеси в подвенечном платье с матерью, стоящую в комнате в красивой рамке, в том месте, где у первой находился нос, потом внимательно посмотрела на соседнее изображение. – Ай, ай, Людмила Михайловна, и как вы могли? На такую подлость, да своему ребёнку, я думала, никто не способен. Оказывается, ошибалась. А Никита тут оказывается и совсем ни при делах. Чем к нам лесть, лучше между собой, тётки, разобрались.
Оставив фотографию на прежнем месте, войдя на кухню, она увидела кипящий чайник, машинально выключив его, взяла несколько конфет из вазочки, стоящей на кухонном столе и поспешила к выходу. Проверила, что ничего не забыла и не оставила никаких следов своего пребывания, быстро вышла, заперла дверь и на цыпочках начала осторожно спускаться. Катя предположила, что мать Никиты вышла на несколько минут, раз оставила чайник на плите. Екатерина свободно вздохнула только тогда, когда благополучно покинула двор дома Никиты.
По дороге на работу Екатерина позвонила Никите, её интересовало, где он может находиться в свой выходной. Молодой человек помогал в магазинчике отца и был на взводе.
– Почему это мы такие злые? Чем я заслужила? – поинтересовалась девушка.
– Да, ты, Катюх, ни при чём. Просто настроение плохое. Мать достала, с утра поспать не дала в единственный выходной, разбудила, чтоб я ехал бате помогать. А теперь звонит, что на обед забегала, но поесть не успела, с работы срочно позвонили. Заторопилась и забыла чайник выключить, теперь домой надо ехать, чайник выключать.
– Слушай, я сейчас на обеде, недалеко от твоего дома, ключи с собой у меня есть, могу зайти, если хочешь, выключить чайник.
– Сходи, Катюх, выключи, выручи, а то мне через весь город ехать, только позвони, как выключишь, а то отец тут волнуется.
Через четверть часа, подходя к турагентству, Катя позвонила Никите, как и обещала.
– Хорошо, что я мать не послушал и не забрал у тебя ключи, она всё зудела: «Забери ключи, забери. Спасибо, Катюх, от меня и отца. Задолбала мать. Склероз, наверно, начинается.
Екатерина не знала, что делать с записью. Никите показывать её она точно не собиралась по нескольким причинам. Во-первых, как объяснить съёмку, и что она делала в их квартире, когда никого не было дома?
«Хотела поймать тебя с поличным, а подвернулась под руку твоя мать. Никита устроит мне такую головомойку, он точно меня не простит, и нашим отношениям придёт конец, и ключи будут конфискованы. А ведь они могут ещё пригодиться. Показать запись будущему свекру, тоже будет скандал, но уже во всём семействе, и в итоге крайней окажусь я, тоже не вариант. Она и так меня терпеть не может, а потом точно найдёт повод и способ, как рассорить меня с Ником. Показать её кому-нибудь из сослуживцев, чтобы попросить совета, тоже нельзя опозорить завтрашнюю, пусть даже блудную, свекруху. Хоть и вредная тётка, но всё-таки будущая родня. Только, как поступить с Олесей, жалко её, хоть и сволочная у неё натура?»
Вошедшие потенциальные клиенты отвлекли Екатерину от своих мыслей. Приятно было работать и общаться с влюблённой молодой парой, помогать им в выборе по интересам и финансам тура для свадебного путешествия.
Глазами полными восхищения смотрел молодой человек на свою избранницу. Брал её тоненькие пальчики в свою крепкую мужественную руку, накрывал другой рукой, защищая от всех и стараясь согревать их своим теплом.
«На меня Ник никогда так не смотрел. Счастливая!»
Екатерина тоже мечтала о путешествии с любимым человеком и вспоминала свои садовские и школьные каникулы:
«Вот заработаю денег, так хочется мир посмотреть, пусть даже в Египет, да что Египет, я и в Крыму ни разу не была. Я вообще ведь нигде не была. Ни моря, ни гор не видела. Когда родители ездили в отпуск, меня к бабушкам, дедушкам сплавляли, мать говорила, что я маленькая, а ей в отпуске отдохнуть хочется, и брали в поездку Лёшку. Его всегда с собой брали, всюду».
Около восьми часов вечера, через большие панорамные окна агентства Катя заметила Никиту, как всегда по воскресеньям, ожидающего конца её рабочего дня. Сослуживицы тоже обратили внимание на поджидавшего её парня и стали высказывать по этому поводу, совсем неприятные для Кати замечания.
– Что, Екатерина, твой кавалер уже ждёт. Хоть бы на этот раз он цветок принёс тебе или коробочку конфет. Почти год работаешь, ни разу не видела, чтобы он тебе что-то дарил.
– Почему? Дарил, не часто, конечно, но на праздники всегда. В кафе как-то приглашал.
– Ну, смешная ты. По праздникам мужья дарят, вот выйдешь замуж, тогда и будешь только по праздникам подарки получать и в ресторан по расписанию ходить.
– И то, если не забудет или напомнишь заранее ему об этом, – вставила, сидящая всегда на диете и не худеющая, интересная крашеная блондинка Диана Андреевна.
А правильная Елена Николаевна продолжала:
– Молодой человек, ухаживать должен, цветы, дорогие подарки дарить, парфюм, каждую неделю приглашать в кафе или ресторан. А то встретить тебя, приведёт к себе, получит, что хочет и прощай, Екатерина. Вот опять, сейчас, могу поспорить, к нему домой пойдёте.
– Я, Катюш, поддерживаю Елену Николаевну. Вроде есть у тебя молодой человек, а вроде и нет. Почему он тебе материально не помогает, посмотри, как он одет и как ты. Неужели ему всё равно. Если ты ему нужна, почему не снимете вместе квартиру?
