Текст книги "Предложение (ЛП)"

Автор книги: Л. Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

32





Его толстый, твердый член высвобождается, и я обхватываю его ртом. Так что это уловка. И я отвлекаю его. можете подать на меня в суд. Я хватаю его за бедра и втягиваю член в горло.

– Айла, – рычит он. Kindle выскальзывает у него из рук и падает на пол. Он такой большой, такой широкий, он заполняет мой рот и давит на мой язык. Я сглатываю, и он стонет. Я приподнимаю голову, и головка его члена упирается мне в заднюю стенку горла. У меня срабатывает рвотный рефлекс. Мышцы его бедер подрагивают. У него вырывается стон. В следующую секунду он убирает волосы с моего лица, затем проводит рукой по затылку. Я поднимаю взгляд и обнаруживаю, что он пристально смотрит на меня.

Не разрывая связи, я притягиваю его к себе так глубоко, как только могу, затем отстраняюсь. Его член балансирует между моими губами. Я двигаюсь вперед, и он проскальзывает мне в глотку. Он отпускает мои волосы только для того, чтобы положить одну руку полку с книгами выше, а другой обхватить меня за горло.

– Черт. – Его грудь поднимается и опускается. – Я никогда не смогу насытиться ощущением, как ты заглатываешь мой член. – Его хватка усиливается. Я отстраняюсь, затем двигаюсь вперед, и на этот раз он встречает меня своим собственным толчком.

Слезы выкатываются из уголков моих глаз. У меня изо рта течет слюна. Он удерживает меня на месте, обхватив за шею, пока трахает мой рот. Он продолжает толкаться внутрь и наружу. Его серебристо-серые глаза становятся темнее, пока не кажутся почти янтарными. Пока в них не начинает отражаться то, что нас окружает. Я вижу в них себя. Вижу, как это вызывает румянец на его щеках. Его челюсть сжата, а на виске пульсирует вена. Тепло исходит от его тела, превращая воздух между нами в ад. Пот выступает у него на плечах, и я осознаю, как влага стекает по моей спине. Мы – часть одного организма, одна непрерывная мысль о вожделении, страсти и сексуальном желании, с которыми я никогда раньше не сталкивалась. И никогда больше не столкнусь лицом к лицу. Затем, просто так, он выходит из меня

Он отпускает мою шею только для того, чтобы наклониться и поднять меня на ноги. Он прижимается своими губами к моим и крепко целует меня. Я чувствую его вкус и запах моря, смешанный с его более глубоким мускусным ароматом.

– Я чувствую свой вкус на тебе, ты знаешь, как это сводит меня с ума?

Он отодвигает мой купальник в сторону, просовывает руки мне под ягодицы и приподнимает меня. Я обхватываю его ногами, и одним плавным движением он оказывается внутри меня. У меня перехватывает дыхание. Мой взгляд расширяется. Я достаточно влажная, чтобы он мог легко проникнуть в меня, и все же он настолько широкий, что я не могу принять его полностью. Он удерживает меня, давая мне время привыкнуть. Сердце пропускает удар, еще один. Он смотрит мне в глаза и, должно быть, чувствует, что боль от его вторжения ослабевает, потому что он подает бедра вперед и погружается внутрь до упора.

Я задыхаюсь, и у меня перехватывает дыхание. Он так глубоко, что я как будто чувствую его у себя в горле. Я открываю рот, но не могу произнести ни слова.

– Держись, детка.

Я цепляюсь за его плечи, и он начинает двигаться. Он входит в меня с целеустремленной сосредоточенностью. Его пристальный взгляд встречается с моим. Его ладонь обхватывает мой затылок. Он проникает в меня так, словно это самое последнее, что он собирается сделать перед смертью. Разве нет животных, которые устраивают брачный пир, а затем настолько изнемогают от усталости, что умирают? Не то чтобы я сравнивала его с животным. Хотя он и зверь. Мой зверь. Грубиян, который трахает меня с такой свирепостью, что я уверена, он собирается вытрахать из меня душу.

– Лиам… – выдыхаю я. – Лиам.

Он приоткрывает губы, выходит из меня до тех пор, пока его член не оказывается у входа моей киски. Затем он толкается вперед и проникает в меня. Я мгновенно испытываю оргазм. В один момент я смотрю на него, а в следующий – проваливаюсь сквозь пространство. Искры вспыхивают у меня перед глазами, и я уверена, что немного умерла. Действительно, немного мерла. Вот насколько интенсивны ощущения, проходящие через меня.

Я не чувствую своих конечностей. Я – осколок света, несущийся сквозь пространство, над континентами, под водой и снова поднимающийся вверх. Затем, так же внезапно, я возвращаюсь в свое тело. Моя грудь кажется тяжелой, но на самом деле я никогда не чувствовала себя легче. Я прижимаюсь к нему, обхватив ногами его талию.

И все же он сверлит меня взглядом. Его плечи промокли от пота, дыхание перехватывает. Бам-бам-бам, его сердце грохочет в груди, отражая мое учащенное, разгоряченное чувство. Толчки проходят сквозь меня, пока он продолжает входить в мою киску. Его бедра изгибаются, ягодицы скользкие от пота. Мои мышцы болят и протестуют. Я больше не могу за него держаться. Я не могу. Меня удерживает сила его чудовищного члена и его подражание электрической батарейке в том, как он трахает меня, этими движениями внутрь и наружу, которое, кажется, продолжается, продолжается и продолжается.

Откуда-то из глубины души я призываю последние остатки своей энергии. Сжимаю свои внутренние мышцы вокруг его члена. Из его горла вырывается рычание. Его член набухает еще больше, становясь невероятно массивным. Он проникает в меня с такой силой, что его яйца шлепаются о мою задницу. Полка, на которой я балансирую, сотрясается. Книги падают на нас, вокруг нас, и я уверена, что он собирается просверлить меня насквозь… С хриплым криком он опустошается внутри меня.

Все его тело содрогается. Он прижимается своим лбом к моему. Его дыхание обжигает мою щеку, жар его тела, словно печь, пригвождает меня к месту. Это и его член, который все еще пульсирующий внутри меня, как будто живет своей собственной жизнью. Его плечи сгибаются, а грудная клетка вздымается. Оставшаяся энергия от нашего гребаного секса пульсирует в нем и, как следствие, во мне.

Он сильнее наваливается на меня всем своим весом. Еще одна книга соскальзывает с полки над нами и с треском падает на землю.

Он делает глубокий вдох, затем отстраняется. Чавкающий звук его мокрой от пота плоти, отделяющейся от моей, громко разносится в пространстве.

– Божья коровка. – Он наклоняется так, что его лицо оказывается на одном уровне с моим. – Ты в порядке? – Его голос звучит так же грубо, как я себя чувствую.

Я отворачиваюсь, не желая встречаться с ним взглядом. Если я это сделаю, никто не знает, что он прочтет в моих глазах.

– Айла? – Его голос звучит более настойчиво. – Ответь мне, детка. Я причинил тебе боль? Я немного увлекся.

Я качаю головой.

– Я в порядке, – наконец шепчу я.

– Я не сделал тебе больно, не так ли?

– Сделал. Но в хорошем смысле.

Он проводит носом по моему подбородку и отводит прядь моих волос в сторону.

– Ты уверена?

Я киваю.

– Тогда почему ты не смотришь на меня?

– Потому что… – Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. – Потому что я не хочу, чтобы ты видел, как я потрясена тем, что только что произошло. – Несмотря на все мои усилия, мой голос срывается.

– Айла, детка. Все в порядке. Ты можешь развалиться на части в моих объятиях, и я не буду тебя осуждать.

И именно из-за этого мне еще труднее довериться тебе. Я не хочу тебя разочаровывать. Я не хочу разочаровать себя. Я не хочу, чтобы весь мир думал, что ты женился на ком-то вроде меня, когда ты можешь получить намного лучше.

И-и-и, вот оно что. Причина, по которой я не смогла рассказать ему о себе. Дело не в том, что он осудит меня. Дело в том, что мир говорит мне, что я ему не подхожу. И я бы поверила в это, потому что глубоко внутри я сама в это верю. Слезы текут из моих глаз, и я начинаю дрожать.

– Айла, детка… – Он притягивает меня еще ближе. Я утыкаюсь лицом в его шею и вдыхаю его запах, пытаясь отогнать все эти мысли о недостойности, которые душат меня изнутри.

Он через многое прошел. По сравнению с этим, честно говоря, я еще легко отделалась. И все же, кажется, именно я страдаю от шрамов, которые ношу внутри. Это как-то связано с тем, что он мужчина? Лучше ли они разбираются в том, как разделить прошлое от настоящего? Я имею в виду, Лиам может быть засранцем, но он также зарекомендовал себя как человек, который искренне заботится обо мне. Я знаю. Эти отношения между нами начинались как фарс, и он все еще ожидает ребенка от нашего союза, но в остальном… Он удивляет меня на каждом шагу своей вдумчивостью, способностью читать мои мысли и тем, как интуитивно он, кажется, угадывает, чего я хочу. Как прямо сейчас, когда он укачивает меня в своих объятиях и круговыми движениями проводит по моей спине. Я ослабляю хватку и начинаю соскальзывать вниз, но он поддерживает меня ладонями под ягодицы. Он задевает книжную полку, и с полки падают еще две книги.

– Черт, – ругается он, затем поворачивается и, не выходя из меня, подходит к дивану. Он садится, а я на нем в позе наездницы. Он прижимает мое лицо к своему плечу, продолжая водить кругами по моей спине. Это только заставляет меня плакать сильнее, мое затрудненное дыхание становится хриплым. Черт возьми, я так устала жалеть себя, и все же я не могу удержаться от того, чтобы позволить слезам течь по моим щекам.

– Детка, прекрати. Пожалуйста. Твои слезы убивают меня.

Я шмыгаю носом, но не могу перестать плакать.

– Расскажи мне что-нибудь, чего ты никогда никому не рассказывала.

– А?

– Побалуй меня, – бормочет он.

Это его способ приучить меня к мысли о том, что я могу рассказать ему о том, что у меня на уме? На самом деле, это неплохая тактика. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

– Я уже говорила тебе, как мне понравился «Свадебный переполох» и героиня Дженнифер Лопес в нем?

Он кивает.

– Ну, я смотрела не только ромкомы. Мне также понравились Донни Дарко, Затерянный в переводе и 8-я миля.

Он насвистывает.

– Вот уж не ожидал такого.

– Потому что Донни Дарко слишком мрачный, Затерянный в переводе слишком причудливый, а 8-ая миля слишком жестокий?

– И это тоже. – Он усмехается.

– Как ты думаешь, откуда взялось имя Тайни?

Я чувствую, что он смотрит на меня сверху вниз.

– Так вот почему ты назвала его Тайни? В честь персонажа Эминема в 8-ой мили?

– Ага. Его «Потеряй себя» – это в некотором смысле гимн моей жизни, понимаешь?

– Значит, ты не только талантливый организатор, который знает, как добиться цели, но и поэт в душе?

– Больше похожа на озлобленного, бунтующего подростка, который так и не повзрослел, – смеюсь я.

– Это хорошо – направить в нужное русло своего внутреннего беспокойного подростка. Это подталкивает тебя вперед к тому, чего ты действительно желаешь.

Тогда я поднимаю взгляд.

– Это то, чем ты занимаешься?

– Направляю в нужное русло моего внутреннего беспокойного подростка? – Черты его лица становятся жесткими. Его взгляд становится отстраненным, и я знаю, что он вернулся в то подростковое время, когда его схватили и держали на руках. Он вздыхает, и выражение его лица становится задумчивым. – Может быть, какая-то часть меня никогда не покидала ту комнату, где меня держали. Возможно, глубоко внутри я всегда буду тем беспомощным мальчиком, который изо всех сил старается не сойти с ума от охватившей его паники. Пытается быть взрослым, но понимает, что я все еще ребенок. Пытается напустить на себя храбрый вид, даже перед самим собой. Говорит себе, что если бы я не сломался, все было бы хорошо.

– А ты сломался? – спрашиваю я тихим голосом.

– Не тогда. Возможно, было бы лучше, если бы я это сделал. Тогда я, возможно, освободил бы свои эмоции. С того дня я никогда не переставал бороться. С тех пор я никогда не переставал пытаться доказать это самому себе.

Как я. Я пытаюсь доказать себе, что могу двигаться дальше и по-прежнему оставаться собой, несмотря на то, что часть меня уже не та, что была когда-то.

– Если бы я мог контролировать себя, я мог бы контролировать все остальное вокруг меня. По крайней мере, я так думал, понимаешь?

– Ты даже не представляешь, как я понимаю, – бормочу я.

– Это то, что я люблю в тебе. Даже когда мы в ссоре, кажется, что между нами существует молчаливое взаимопонимание.

Он употребил слово на букву «Л». Знает ли он, что употребил слово на букву «Л»? Может быть, то, что он сделал, ничего не значит. Может быть, это была просто фигура речи. Кроме того, мы недостаточно хорошо знаем друг друга, чтобы он мог использовать именно это слово. Я прогоняю эту мысль из своей головы.

– Что теперь?

– Сейчас? Я кормлю тебя.

33





– Ты либо кормишь меня, либо трахаешь. – Она сидит на кухонном столе рядом со мной, пока я нарезаю овощи. После этого разговора в моем кабинете я отвел ее обратно в спальню. Мы приняли душ и переоделись порознь. И только потому, что я знал, что если затащу ее с собой в душ, мы не выйдем из спальни до конца дня; меня это устраивало, но после того мини-срыва в комнате я хотел получить шанс узнать ее получше. Спрашивать ее о том, что у нее на уме, означало бы только заставить ее замолчать еще больше. Поэтому мне пришлось сменить тактику.

Если вы не можете получить то, что хотите, прямым путем, вам придется прибегнуть к хитрости; возможно, даже быть коварным в том, как вы это делаете, чего я не исключаю.

Я заскочил в душ, затем пошел на кухню, чтобы начать готовить поздний обед. Потребовалось еще сорок пять минут, чтобы она присоединилась ко мне. К этому времени она казалась более собранной. Черты ее лица были более сосредоточенными, взгляд – более спокойным. Она переоделась в простое платье, ниспадавшее ниже колен. Это был обманчиво простой наряд, но он подчеркивал ее фигуру. Я попросил ее открыть вино, и она предложила мне бокал. Она спросила нужна ли мне помощь, но я отмахнулся от нее.

Теперь я делаю глоток красного вина и смотрю на нее сверху вниз.

– Ты удивлена?

– Не-а. – Она протягивает руку и берет ломтик перца. – Признаюсь, я не очень хорошо готовлю. Я имею в виду, что иногда я готовлю, но, если у меня будет выбор, я закажу ту еду, которая мне нужна.

– И что в этом веселого? – Я перекладываю овощи в салатницу, затем приступаю к заправке. Лазанья, которую я приготовила, уже в духовке.

– Ты думаешь, готовить – это весело?

Я слышу нотку недоверия в ее голосе и хихикаю.

– Это расслабляет. Это помогает мне сосредоточиться, поэтому я думаю о чем-то другом, кроме работы.

– Ты действительно делаешь перерыв в построении своей империи?

– Даже Дарт Вейдер иногда нуждается в подзарядке.

– Это отсылка к поп-культуре. Осторожнее, или я подумаю, что ты почти человек. – Она хихикает.

– Только в том, что касается тебя.

В наступившей тишине я бросаю на нее взгляд. Она смотрит в свой бокал с вином, наморщив лоб.

– Почему тебе становится не по себе, когда я говорю о своих чувствах к тебе? – бормочу я.

– У тебя нет ко мне чувств, – говорит она и пытается рассмеяться, но попытка получается слабой.

– Ты знаешь, что есть, но предпочитаешь не признавать этого.

– Даже если и так… – она вздергивает подбородок. – Это проблема?

Я вглядываюсь в ее черты.

– Так вот каково это – быть на той стороне, где на твои чувства не отвечают взаимностью, да?

Она качает головой.

– Не надо, Лиам. Не будь таким…

– Чувствительным?

– Я собиралась казать драматичным, но я соглашусь на чувствительным. Тебе такой образ не идет.

Я кладу нож на столешницу, затем поворачиваюсь и встаю между ее ног.

– Я знаю, когда мы впервые встретились, я показался тебе авторитетным…

– Что ты и делаешь до сих пор.

– И доминирующим…

– Которым ты все еще остаешься.

– И я не буду извиняться за это.

– Так о чем этот разговор?

Я беру у нее бокал с вином и ставлю его на стол, затем беру обе ее руки в свои.

– Я хочу от тебя чего-то большего. Хочу быть чем-то большим, нежели тем, кем я был до сих пор без тебя. Я хочу, – я подношу ее руки к своим губам и целую кончики пальцев. – Быть таким мужчиной, рядом с которым ты бы гордилась стоять.

– И ты такой и есть, Лиам. Любая женщина хотела бы быть той, с кем ты поклянешься провести остаток своей жизни…

– Только не ты. Почему, Айла? То, что мы разделили ранее, когда занимались любовью…

– Ты имеешь в виду, когда мы трахались?

– Когда мы занимались любовью, все было по-другому. Каждый раз, когда мы занимались любовью, наша связь становилась глубже. Я чувствую близость к тебе. Как будто ты единственный человек, который знает меня так же хорошо, как я знаю себя. Что я чувствую к тебе… Это ново и пугающе, но в то же время очень захватывающе. Шанс быть с тобой рядом, создать с тобой семью… Как будто я нашел свою цель в жизни. Оказывается, вся та власть и деньги, которые я накапливал, и вполовину не приносят такого удовлетворения, как возможность иметь собственную семью.

– А как насчет меня?

Я немного отстраняюсь.

– Что ты имеешь в виду? Ты согласилась выйти за меня замуж…

– Чтобы ты мог получить свое наследство.

– А ты могла получить рекламу для своей компании по организации свадеб, – замечаю я.

– Я не уверена, что это была хорошая идея – соглашаться на это, – тихо говорит она.

– Потому что ты начинаешь что-то чувствовать ко мне?

– И мне это не нравится – ни капельки. Секс между нами, может быть, и замечательный, но это ничего не значит.

– Это только начало.

– Этого недостаточно. – Она пытается высвободить свои руки из моих, но я не отпускаю ее.

– Я не позволю тебе отвернуться от того, что у нас есть. Я не позволю тебе отрицать, что у тебя появляются чувства ко мне.

– Что бы я ни чувствовала к тебе, этого недостаточно для совместного будущего, Лиам.

– А я-то думал, что ты бесстрашная. Что когда ты чего-то хочешь, ты идешь за этим.

– Я не хочу тебя, Лиам.

Я сажусь на корточки перед ней и заглядываю ей в глаза.

– Я тебе не верю.

Она выдерживает мой взгляд.

– Лучше поверь в это.



После этого она потягивала вино, пока я заканчивал готовить. Мы поели за столом на террасе. Белка запрыгнула на край веранды и сидела, наблюдая за нами, пока я не смог удержаться и не бросил ей кусочек болгарского перца из салата. Она убежал только для того, чтобы вернуться и забрать еще кусочек, когда я отвернулся. Может быть, мне стоит называть ее бельчонком?

Она наблюдала за белкой. А я наблюдал за ней. Я зафиксировал каждый нюанс выражения ее лица – то, как она сначала смотрела на белку широко раскрытыми глазами, затем смеялась над ее выходками и, наконец, удивленно вскрикнула, когда животное метнулось назад и схватило ломтик овоща.

Как будто что-то внутри меня знает, что время в наших отношениях идет на убыль. Скоро нам придется вернуться в реальный мир. Скоро она снова попросит меня освободить ее от нашего соглашения, и на этот раз… Нет, я не буду думать об этом. И все же меня дразнит эта старая поговорка: если ты что-то любишь, освободи это. Я всегда насмехался над этим, но теперь начинаю понимать… Я не смогу помешать ей уйти от меня, а для человека, известного своей властью, это оксюморонное заявление… для слабоумного мужчины.

Я всегда получал то, что мне было нужно. То, чего я желал. Я всегда зацикливался на своих собственных желаниях, исключая все остальное. Это… Думать о другом человеке прежде, чем о себе, уважать желания другого человека, настраиваться на другого человека в той мере, в какой его настроение становится моим собственным, – это что-то новое. Более того, это шокирующе не в моем характере. Это странно отличается, и все же это так. Как будто одним своим присутствием она открыла что-то глубокое, давно скрытое внутри меня.

Вот как сильно эта женщина влияет на меня. Я могу только ошеломленно наблюдать за своей собственной реакцией. Если бы кто-нибудь сказал мне, хотя бы неделю назад, что притворяться женатым изменит план моей жизни, я бы посмеялся над ними. Если подумать, я так и сделал. Накануне моей свадьбы. В конце концов, вся цель этого соглашения состояла в том, чтобы убедиться, что я не завязну в отношениях.

Я решил защитить свои чувства и получить доступ к своему наследству. В итоге я пал духом и не был уверен, что прямое владение моей компанией и получение трастового фонда доставят мне то удовлетворение, которое я получаю, заботясь о ней, заставляя ее улыбаться, держа ее в своих объятиях, зарываясь лицом в изгиб ее шеи и вдыхая ее запах. Чувствуя, как она дрожит подо мной, ее киска трепещет вокруг моего члена, ее грудь дрожит, плечи вздрагивают, когда она разваливается на части по моей команде.

Доводить ее до оргазма гораздо более захватывающе, чем управлять очередным поглощением. Убедить ее открыться для моего языка, моих пальцев, моего члена гораздо приятнее, чем завершить сотрудничество компаний. Убедить ее довериться мне – самая большая задача, с которой я сталкивался в своей жизни. Та, которую я не могу позволить себе потерять любой ценой.

От этого зависит больше, чем от исхода любых деловых переговоров. И я никогда так не нервничал. Вот почему я сжимаю свой бокал с такой силой, что ножка ломается, а чаша разбивается вдребезги. Красная жидкость разливается по деревянной поверхности стола и стекает по бокам.

Она с визгом отодвигает свой стул. Я опускаю взгляд на кровь, которая капает с моей ладони. Она на удивление яркая.

– О, твоя бедная рука. – Она хватает бумажную салфетку и прижимает ее к моей ладони. Через несколько секунд кровь пропитала ее насквозь. – Мы должны позаботиться об этом.

Я наблюдаю за ее лицом, замечаю озабоченность в ее чертах. То, как румянец сошел с ее щек. Как ее губы приоткрыты в беспокойстве. Как она сжимает мою руку в своей. Эмоции на ее лице охватывают всю гамму – от беспокойства до озабоченности решимостью. Она сжимает челюсть и смотрит на меня снизу вверх.

– Нужно что-то сделать, Лиам.

– Хорошо.

– Хорошо? – Она вскакивает на ноги. – Это все, что ты можешь сказать? – Она хватает другую салфетку, вкладывает ее в мою другую руку и прикладывает к поврежденной. – Подними руку выше груди и держи ее там, пожалуйста. – Я так и делаю. Она дергает меня за плечо. – Вставай. Давай зайдем внутрь, пожалуйста.

Я поднимаюсь на ноги. Знает ли она, что может попросить меня о чем угодно, и я дам ей это? Я бы поджег весь мир ради нее. Я качаю головой. Возможно, порез более серьезный, чем я думал. Это единственное объяснение того, почему мои мысли становятся такими сентиментальными.

Она обхватывает меня рукой за талию и подталкивает вперед. Как будто я инвалид, и ей нужно поддерживать мой вес. Мои губы изгибаются, затем я стираю это выражение со своего лица. Я обнимаю ее здоровой рукой за талию, но держу другую поднятой, чтобы она не кричала на меня. Да, я пользуюсь ее близостью, но если это единственный способ, я собираюсь им воспользоваться… Именно так.

– Где твоя аптечка?

– На кухне, в шкафчике справа.

Мы направляемся в именно туда.

– Садись. – Она указывает на стул у обеденного стола в дальнем углу. Я поднимаю брови, но решаю подыграть. И только потому, что я наслаждаюсь ее вниманием.

Она хватает аптечку, затем поворачивается и подходит ко мне. Тем временем я сажусь на табурет и прижимаю руку к сердцу. Она объясняет, что ей нужно, затем тянется к моей ладони. Чтобы прочистить рану, она должна подойти ближе, а чтобы подойти еще ближе, ей нужно войти в пространство между моими бедрами. Кроме того, когда она тянется к моей руке, ее грудь упирается прямо мне в лицо. Мило. Мой член твердеет. Трепет удовлетворения пробегает по мне.

Черт возьми. Быть так близко к ней гораздо интереснее, чем гоняться за очередной сделкой на миллион долларов. Я хорошо и по-настоящему облажался. Я знал это, но это… прямо здесь – она в моем пространстве, сосредоточена на моей раненой ладони, прижимает к ране ватный тампон, быстро промывает рану, дует на нее и извиняется за то, что причинила мне боль, когда я вздрагиваю, сосредоточившись на заботе обо мне – это пьянящее чувство. Это возбуждает больше, чем просмотр порно. Это почти так же возбуждающе, как раздевать ее, что я прямо сейчас и делаю своими глазами.

Я опускаю взгляд вниз по ее спине к изгибу ягодиц. Она тянется за мазью, и подол платья, которое на ней надето, задирается вверх по бедрам. Я протягиваю руку и кладу ладонь своей неповрежденной руки на открытую кожу. Она замирает. Проходит мгновение, другое. Затем она продолжает свои действия. Она намазывает мазь на мой порез, затем начинает обматывать бинтом мою ладонь.

– Может быть, нам нужно отвести тебя к врачу. Возможно, тебе придется наложить швы.

– Рана уже перестала кровоточить. Кроме того, единственное, что мне нужно, это чтобы ты поцеловала ее и все будет хорошо.

Она бросает на меня косой взгляд.

– Оу, ты большой ребенок.

Я позволяю своим губам опуститься.

– Мне больно. Мне нужно немного внимания.

Она прикусывает внутреннюю сторону щеки.

– Я думаю, все это время ты притворялся. Тебе ведь на самом деле не очень больно, не так ли?

Она затягивает повязку, и мою руку пронзает боль. На этот раз я вздрагиваю по-настоящему.

– Ну вот, все готово. – Восхищается она своей работой.

– Ты все еще не поцеловала ее, – замечаю я.

– И я все еще думаю, что тебе нужно наложить швы.

– Я едва почувствовал порез, – признаюсь я. – Крови было больше, чем того требует небольшая рана. – Я провожу рукой дальше по ее юбке, и она вздрагивает.

– Лиам, – предупреждает она.

– Божья коровка. – Я ухмыляюсь.

Я провожу пальцами по краю ее трусиков, и она резко втягивает воздух.

– Лиам, не надо, – говорит она тихим голосом.

– Почему нет? Я уже трахнул тебя. Попробовал твою задницу и завладел твоим ртом. Я исследовал каждое отверстие в твоем теле, которое имеет значение. Так почему я не могу прикоснуться к тебе?

– Потому что, – она тянется за дезинфицирующим средством и протирает им ладони. – Я не передумала. Я думаю, что это было ошибкой. Я думаю, нам следует вернуться на материк и разойтись.

– Смотри на меня, когда говоришь это, Айла.

Она колеблется, затем поворачивается, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Я думаю, нам следует расстаться.

Я выгибаю бровь. Я не хочу этого говорить, но если это единственный способ заставить ее остаться, тогда я приведу все аргументы, которые попадутся мне под руку. Я не против грязной игры.

– Ты уже извлекла выгоду из контракта. Вокруг свадьбы достаточно шума в средствах массовой информации, твой бизнес уже получил желаемое. Если ты сейчас уйдешь, это будет нарушением контракта.

Она бледнеет.

– Ты… ты собираешься заставить меня соблюдать условия контракта прямо сейчас?

– Особенно сейчас, – я наклоняюсь ближе, пока мои губы почти не касаются ее, – Учитывая, что ты, возможно, уже беременна моим ребенком. Не говоря уже о том факте, что я не могу даже помыслить о том, чтобы отпустить тебя.