Текст книги "Предложение (ЛП)"

Автор книги: Л. Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

44





– Срань господня, женщина, ты вся горишь.

Я вошла в квартиру Зары, когда она подбежала ко мне. Она машет своим телефоном у меня перед носом, на экране открывается моя лента в социальных сетях.

Я бросаю взгляд на телефон, затем снова на ее лицо. Мое сердце подскакивает к горлу. Мой желудок тяжелеет с такой скоростью, что кажется, будто я проглотила камень.

Я, должно быть, бледнею, потому что она хватает меня за локоть и ведет к дивану. Затем девушка исчезает на кухне и возвращается со стаканом воды. Я выпиваю половину, после ставлю его на приставной столик.

– Лучше? – Она изучает мои черты.

– Я в порядке, – вру я.

– Определенно нет, – смеется она. – Но ты будешь.

– Что ты имеешь в виду?

Она опускается на диван рядом со мной.

– Обещай, что не будешь психовать.

Пот выступает у меня на ладонях.

– Все в порядке. Что бы это ни было, я смогу это вынести. – Я сглатываю.

– Все хорошо, милая, я обещаю.

Она начинает передавать мне телефон, но я останавливаю ее.

– Ммм, может быть, тебе стоит зачитать комментарии?

– Если ты хочешь.

– Да. – Я складываю руки на коленях и беру себя в руки. – Не жалей меня.

– Ты уверена?

– Уверена.

После еще нескольких секунд пристального изучения моих черт она кивает.

– Ладно. – Она опускает взгляд на экран и начинает читать.

Спасибо вам за то, что делитесь своим позитивом со всем миром. Ваша уязвимость и храбрость ценятся выше всяких слов. Спасибо!

Ты прекрасна! Твои волосы не определяют тебя.

Мое сердцебиение учащается.

Девочка… ты храбрая и великолепная! Я в такой же ситуации, как и вы, спасибо, что поделились❤️

Красавица😍

Во-первых, ты выглядишь потрясающе! Во-вторых, я хотела бы быть такой же храброй, как ты. Я бы никогда не почувствовала себя комфортно, публикуя фотографии без своего парика.

Я провожу ладонью по голове и вздрагиваю, когда понимаю, что еще не надела парик. Я вот так ехала на общественном транспорте, и знаете что? Никто не удостоил меня даже взгляда.

Великолепно! 🔥

Да, девочка, ты такая вдохновляющая! Ты такая сильная, продолжай в том же духе❤️

Почему ты такая красивая? 😭

Красива внутри и снаружи💙

Ты – источник вдохновения❤️❤️

Я люблю…

– Прекрати… – вырвалось у меня.

Она поднимает на меня взгляд.

– Ты в порядке?

Я киваю.

– Все сообщения…

– Хорошие.

– Сколько там сообщений?

– Пара тысяч? Может быть, больше?

– Пара тысяч? – Я пищу. – Что означает…

– У тебя сто тысяч лайков, и столько же упоминаний на этом посте.

– О, ничего себе. – Это чувство пустоты в моем животе начинает наполняться бабочками. – Но… но… в комментариях к свадьбе было…

– Вдвое меньше лайков и комментариев.

– О. – Я откидываюсь на спинку кресла. – Должны быть какие-то негативные комментарии. Какие-то тролли, которые смеются надо мной.

Она хмурится, затем прокручивает ленту вниз.

– Честно говоря, я ничего такого не вижу. Ладно, может быть, парочку. Но люди ругаются с ними и отстаивают твою позицию. – Она смотрит на меня снизу вверх с улыбкой на лице. – Ты уже завоевала расположение людей. Все за тебя. Они понимают и ценят, сколько мужества потребовалось, чтобы сделать то, что ты сделала. И те, кто этого не видит, честно говоря, это их потеря.

Бабочки в моем животе взлетают. Мое сердце чувствует себя так, словно оно расширяется, становится больше и сокрушает все остальное. Я пытаюсь дышать, задыхаюсь, снова стараюсь сделать вдох и так по кругу. Сглатываю, и снова начинают задыхаться. Я начинаю кашлять, тянусь за стаканом раньше, чем это успевает сделать Зара, и выпиваю остатки воды. Ставлю стакан на стол и к тому времени, когда поворачиваюсь к девушке, чувствую себя более собранной.

– Вау, я… – Я качаю головой. – Я ошеломлена.

– Почему? – мягко спрашивает она.

– Я была уверена, что они возненавидят меня. Я была уверена, что люди будут смеяться надо мной. Я смирилась с тем, что люди говорили, что это был пиар-ход. Что я уродлива. Что самый завидный холостяк в Лондоне заслуживает лучшего, чем я.

– Напротив, как говорится в этом комментарии, ты рок-звезда. Лиаму повезло, что у него есть ты.

У меня перехватывает горло. Мой пульс так сильно стучит в висках, что мне приходится закрыть глаза и сделать глубокий вдох.

– Айла? – спрашивает Зара взволнованным голосом.

– Я в порядке, – выдавливаю я. – Правда, у меня все хорошо. Это просто… Я и представить себе не могла.

– Честно говоря, я не думаю, что людей это волнует так или иначе. Когда ты вошла, я даже не заметила, что на тебе не было парика.

Я наклоняю голову. Когда я вошла, то заметила, что она пристально посмотрела на меня, но после этого она не отреагировала удивленно и не стала относиться ко мне по-другому.

– Я думала, это потому, что ты моя подруга. Что, возможно, ты была вежлива.

Она фыркает.

– Я и вежливая? Ты же знаешь, какой откровенной в разговорах я могу быть.

– Да неужели? – Я слегка улыбаюсь. – Может быть, это потому, что ты была слишком увлечена моей лентой. Может быть, я была слишком захвачена тем, как ты набросилась на меня и сунула свой телефон мне в лицо.

Она пристально смотрит на меня, пока я краснею от стыда.

– Замечание принято.

– Хорошо. – Она кладет свой телефон на стол, затем берет меня за руку. – Дорогая, ты великолепна, храбра и, очевидно, ты больше, чем просто хорошенькое личико. И если бы ты обращала внимание на то, что говорит о тебе каждая сука в Интернете, ты бы никогда больше не выходила из дома и не проверяла бы социальные сети.

– Я знаю это. – Я сглатываю. – Это не мешает мне быть чрезмерно чувствительной к критике, и это было до того, как я показала миру, как я выгляжу без парика.

– А сейчас ты такая чертовски потрясающая, что у меня болят глаза. К черту этих людей. К черту общество. И вообще, кто они такие, чтобы судить тебя?

Я ничего не могу с собой поделать и смеюсь.

– Вот почему я люблю тебя.

– Ты любишь меня, потому что я потрясающая. – Она вздергивает носик царственным жестом.

– И это тоже.

– Хотя, серьезно, – она прищуривает взгляд. – Ты разбираешься в средствах массовой информации; ты знала, что делала. По крайней мере, я так думаю. Ты знала, как они отреагируют, не так ли?

– Вроде того.

– Так что же на самом деле тебя гложет?

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

– Я наполовину надеялась, что реакция на этот пост будет положительной. Я имею в виду, я не должна была, но я надеялась… Понимаешь, что я имею в виду?

Она кивает.

– Потребовалось много мужества, чтобы сделать то, что ты сделала. Но люди любят аутентичный голос, а это, – она кивает в сторону телефона. – Гребаная вершина аутентичности. Даже больше, чем твое предыдущее любовное видео, которое, кстати, тоже показалось чертовски искренним.

– Потому что так оно и было. Оба видео были искренними. И да, в конечном счете, я разбираюсь в средствах массовой информации, поэтому я доверилась своей интуиции. Я не планировала публиковать пост, когда снимала свой парик. Я не предупреждала Лиама.

– Он действительно выглядел застигнутым врасплох, – признает она.

– Только потому, что я не сказала ему, что собираюсь это сделать.

Она хмурится.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, он уже знал о моем… облысение. – Видите? Так действительно становится легче. По крайней мере, я могу признаться в этом вслух в уединении квартиры моей подруге. Может быть, в следующий раз я смогу сказать это перед всем миром.

– Он знал? – Она моргает.

– Он поручил провести расследование в отношении меня. Оказывается, он знает обо мне гораздо больше, чем я знаю о нем.

– Хорошо, подожди секунду… – Она устанавливает дистанцию между нами. – Он все это время знал, что у тебя облысение?

Я киваю.

– И он никогда не подавал виду?

Я качаю головой.

– И ты никогда не догадывалась, что он знал?

– Нет. – Я вскидываю руки. – Я имею в виду, я так переживала из-за того, что он узнал – не то чтобы я не собиралась ему рассказывать, но я хотела сделать это в свое свободное время. Так что я изо всех сил старалась скрывать это от него все это время.

– И я хочу спросить, почему? Почему ты хотела скрыть это от него?

Потому что брак между нами начинался как фарс. Я потираю висок.

– Изначально это было потому, что я не знала его и не была уверена, могу ли ему доверять. Позже это было потому, что я боялась, что он сочтет меня нежеланной. Полагаю, на каком-то уровне я чувствовала, что он слишком красив, а я такая уродина. Я боялась, что меня осудят и сочтут неполноценной.

Она пристально смотрит на меня.

Мой румянец усиливается.

– Хорошо, я знаю, что ты скажешь. Именно то, что сказал и он. Не трать свои силы на других.

– Хм? Мистер Придурок иногда действительно говорит разумно.

– Не называй его придурком, и большую часть времени в его словах есть смысл.

Ее губы изгибаются, затем она стирает улыбку со своего лица.

– Почему ты улыбаешься этой своей ехидной улыбкой?

– Я не улыбаюсь.

На этот раз она кривит губы и даже не утруждает себя тем, чтобы скрыть это.

– Видишь? – Я тычу пальцем в ее сторону: – Ты улыбаешься.

– Ладно, ты права. – Она поднимает обе руки ладонями ко мне. – Итак, я предполагаю, что твой афродизиак – я имею в виду твоего мужа – сказал тебе не тратить свои силы на мнение других. Но все это время он знал о твоем секрете.

Я киваю.

– Значит, он знал об этом, но его это не беспокоило. И он не заставлял тебя упоминать об этом. И он тоже не говорил тебе об этом?

– Да-а-а, – медленно произношу я.

– Но ты злишься на него, потому что ожидала, что он будет шокирован твоим внешним видом, когда ты решила все рассказать, а он не был шокирован.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– Да, опять же.

– Хорошо.

– Хорошо? И это все?

Она пожимает плечами.

– Что ты хочешь, чтобы я сказала?

– А ты бы не расстроилась, если бы была на моем месте?

– Ну, я бы никогда не вышла замуж, и точка.

Я моргаю. Я имею в виду, я знаю, что Зара феминистка, но я впервые слышу, как она заявляет об этом вслух.

– Не нужно выглядеть такой шокированной. Брак не гарантирует счастливого конца. Ты ведь знаешь это, верно? Конечно, я не имею в виду твой брак.

– Конечно… – Я поджимаю губы. – Ты ведь в это не веришь, не так ли?

– О, милая. Конечно, верю. – Она откидывает волосы с лица. – Я также считаю, что практически все отношения основаны на лжи и взаимоприемлемых заблуждениях.

Я пристально смотрю на нее.

– Кто причинил тебе боль, Зара?

Она выглядит ошеломленной, затем опускает веки.

– Неужели это настолько очевидно? Обычно у меня лучше получается это скрывать.

– Не от меня, – бормочу я.

– Думаю, нет. – Она полуулыбается. – Я думаю, именно тот факт, что он принял тебя так искренне, заставляет меня пересмотреть вопрос о том, все ли мужчины ублюдки.

– В отличие от того засранца, который причинил тебе страдания.

Она машет рукой в воздухе.

– Я с ним покончила. Хотя, очевидно, я ношу на себе шрамы от его эмоционального неприятия, и все остальное тоже, не меняй тему.

Я выдыхаю воздух.

– Я не меняла тему.

– Да, меняешь.

Я прищуриваюсь, глядя на нее, но она смотрит прямо на меня в ответ.

– Хорошо. – Я опускаю плечи. – Так что, возможно, все было, как ты и сказала. Но ты же понимаешь, что твое отношение нездорово.

Она усмехается:

– Пока я могу с этим жить, я в порядке.

– Но…

Она поднимает руку.

– Хватит уже обо мне. Вернемся к отношениям между тобой и этим придурком, Лиамом. Что ты собираешься с этим делать?

– Я не знаю. – Я потираю ту часть пальца, на которой носила обручальное кольцо. Кольцо, которое я оставила позади. Кольцо, которое я носила всего несколько дней. Так почему же я уже скучаю по нему?

Мой телефон вибрирует в сумке. Я беру его, смотрю на экран, затем поднимаю брови, глядя на Зару.

– Это моя мать.

45





Какого черта я здесь делаю?

Я захлопываю дверцу своего Макларена, затем поднимаюсь по ступенькам дома матери Айлы. В кои-то веки я благодарен, что моя мать – и ее мать, судя по всему, – взяли на себя смелость вмешаться. В прошлом я не слишком благосклонно относился к тому, что моя мама пыталась склонить меня к какого-либо рода союзам. Я бы вежливо, но твердо сказал ей, что сам найду себе невесту, что я и сделал. Но на этот раз я более чем готов согласиться с ее планами.

Если это единственный способ снова увидеть Айлу, то так тому и быть. Я специально не спрашивал свою маму, будет ли она здесь, но я не сомневаюсь, что она будет. В конце концов, именно поэтому моя мать пригласила меня. Айла, возможно, не уверена в нашем совместном будущем, но я решил иначе, и наши матери тоже.

Это все выглядит, как сводничество, и, возможно, мне следовало предупредить Айлу. Но если бы я это сделал, она бы не пришла. И я все равно не уверен, что должен ее предупреждать. В конце концов, именно она преподнесла мне огромный сюрприз в прошлый раз. Я имею в виду не тот факт, что у нее облысение, а тот факт, что она поделилась им с миром одновременно со мной, тем самым лишив меня шанса защитить ее.

Затем она заставила меня пообещать, что я не буду вмешиваться даже исходя из ее личных интересов. Она связала мне руки, чтобы я не смог защитить ее. Конечно, реакция на то, что она сделала, была в подавляющем большинстве положительной – так что последняя часть не имела значения. Но все могло бы пойти по-другому. Она могла бы подвергнуться кибер-издевательствам, и я бы ничего не смог с этим поделать… Ладно, может быть, это и неправда.

Если бы все пошло наперекосяк, я бы настоял, чтобы Карина помогла мне разрядить ситуацию и защитить ее. И если бы она отказалась, я бы пошел к кому-нибудь другому, кто был бы готов мне помочь. Но до этого не дошло, и я благодарен судьбе. Однако я следил за ее страницей, просто чтобы быть уверенным.

И да, я также отслеживал ее телефон, просто чтобы быть уверенным, что она в безопасности. Так что, может быть, это и не совсем этично, но не то чтобы она не знала. К тому же, я всегда играл по своим собственным правилам, особенно когда дело касалось ее защиты.

Она совершила самый мужественный поступок из возможных, открыв миру свое истинное «я». Я могу только представить, как трудно ей, должно быть, было это сделать. Если бы я мог, я бы разделил ее боль. И если бы она позволила мне, я был бы рядом с ней, когда она проходит через такой бурный этап своей жизни. Но она сказала мне, что хочет сделать это сама. И я уважаю это. Это не значит, что я не могу внести свой вклад в проявление солидарности с ней.

Я подхожу к двери, но прежде чем успеваю позвонить, она распахивается настежь.

В дверях стоит Надин.

– Как чудесно тебя видеть, я… – Она смотрит на меня, и ее голос затихает. – Лиам… – Она сглатывает, затем по ее щеке стекает слеза. – Ты замечательный муж.

– Вы хотели сказать, что у меня замечательная жена, не так ли?

– И это тоже. – Она хватает меня за руку и тянет внутрь. – Заходи.

Она берет меня под руку и ведет в гостиную.

– Жаль, что Айла не доверилась мне. Жаль, что она не рассказала нам, через что ей приходилось проходить все эти годы.

– Ей, должно быть, было нелегко смириться с этим. – Я похлопываю Надин по руке. – Она не хотела, чтобы кто-то жалел ее, вы же знаете.

– Но мы – ее семья. Мы бы поддержали ее. Мы бы были рядом с ней.

– Может быть, именно этого она и боялась. Она хотела справиться с этим по-своему, понимаете?

Она поднимает на меня глаза.

– Ты действительно понимаешь ее, не так ли?

– Я пытаюсь.

– Она всегда была такой независимой. В детстве ей всегда хотелось иметь собственное пространство. Даже когда она была совсем маленькой, ей хотелось все делать самой. Она хотела есть самостоятельно, ходить в школу самостоятельно… Мне пришлось объяснить ей, когда она была еще совсем маленькой, что она сможет самостоятельно ходить в школу, когда немного подрастет. А после смерти ее отца она стала еще более отдаленной. – Она сглатывает. – Может быть, это моя вина. Я не должна была позволять ей бросать колледж и путешествовать. Я должна была настоять, чтобы она держалась поближе. Конечно, к тому времени ей было уже восемнадцать, так что она могла делать все, что хотела. Но, может быть, если бы я была более решительна, она бы послушалась, понимаешь?

Я похлопываю ее по руке.

– Вы не должны винить себя. Из того, что я вижу, вы были замечательной матерью, и Айла любит и уважает вас.

Она смаргивает слезы.

– Очень любезно с твоей стороны сказать это, Лиам.

– Кроме того, как только Айла примет решение, я не думаю, что кто-то сможет это изменить.

– Если только ты?

– Может быть. – Я ухмыляюсь. У меня действительно есть свои способы убедить ее. Ни одно из них не годится для ушей ее матери.

– Спасибо тебе за то, что ты был рядом с ней, – бормочет она.

– О, нравится ей это или нет, но она застряла со мной.

Когда мы приближаемся к гостиной, до меня доносятся голоса. Звук смеха, разговоров людей…

– Звучит так, будто здесь намечается вечеринка, – бормочу я.

– О, это наш ежемесячный воскресный обед, на котором присутствуют все члены Лимингтонского клуба вязания.

Кровь отхлынула от моего лица.

– Но разве вы не встречаетесь по пятницам, чтобы вязать?

– О, конечно, но мы также встречаемся одно воскресенье в месяц за ланчем.

– Я думал, это будет семейный ужин?

– О, это так, – она лучезарно улыбается. – Они – моя большая семья.

Конечно, так оно и есть.

Она дергает меня за рукав.

– Да ладно тебе, все так взволнованы тем, что ты здесь. Это первый раз, когда они знакомятся с тобой и Айлой как с мужем и женой.

Мы заходим в комнату. Мой взгляд мгновенно переходит на Айлу. Она стоит ко мне в профиль и увлечена разговором с моей матерью. На Айле простое голубое платье длиной ниже колен. На ногах у нее балетные туфли-лодочки. Я вижу ее великолепное лицо в профиль. Изгиб ее шеи, крошечный вздернутый носик, изгиб бровей, плавные черты лица. Она напоминает мне бюст Нефертити, который я купил во время поездки в Египет. Царственная, манящая и совершенно пленительная, она выделяется в комнате так, словно на нее направлен луч прожектора.

Я осознаю, что члены Клуба вязания, сидящие на диване перед Айлой, замечают меня и замолкают. Болтовня в комнате затихает.

Я не осознаю, что остановился, пока Надин не дотрагивается до моего плеча.

– Удачи. Если какие-то два человека и заслуживают друг друга, то это вы двое. – Затем она отходит в сторону.

Айла оглядывается по сторонам и замечает, что всеобщее внимание сосредоточено не на ней. Она поворачивается, ее взгляд встречается с моим, и все остальное исчезает.

Есть только я, и она, и звук моей крови, стучащей в ушах. У меня пересохло в горле. На самом деле, у меня такое ощущение, будто я много лет не пил воды. Мое сердце колотится о грудную клетку, как лев, бьющийся о стальные прутья клетки, борясь за то, чтобы вырваться наружу. Мои колени стучат друг о друга. Я никогда в жизни так не нервничал. Даже когда я столкнулся лицом к лицу со своим похитителем. Не тогда, когда я присутствовал на совещаниях, где подписывал многомиллиардные сделки. Даже когда я повернулся и увидел, что она идет ко мне к алтарю. Каким-то образом это… То, что происходит между нами сейчас, кажется гораздо более реальным, более личным. Более искренним, чем любое другое событие в моей жизни. Более рискованно, чем все, что я когда-либо делал раньше.

Она вглядывается в мои черты, и ее взгляд распахивается. Ее подбородок дрожит. Она качает головой, затем прикрывает рот ладонями.

Слезинка скатывается по ее щеке.

Я моргаю, затем заставляю свои ноги двигаться, пока не останавливаюсь перед ней.

Она все еще смотрит на меня, ее взгляд широко раскрыт, в голубых глазах мука, зрачки такие темные, что это похоже на полное солнечное затмение, когда луна закрывает солнце.

Дрожащими пальцами я достаю кольцо из кармана, затем опускаюсь на одно колено прямо здесь, перед всеми собравшимися.

– Айла, – я сглатываю. – Ты выйдешь за меня замуж, на этот раз по-настоящему?

Она качает головой из стороны в сторону, ее пристальный взгляд все еще прикован к моему.

– Нет, – она выдавливает это слово. – Нет.

46





Как он мог так поступить со мной? Я не могу этого сделать. Я протискиваюсь мимо Лиама и выхожу из гостиной, затем через кухню и черный ход во двор за ней. Я добираюсь до травы и останавливаюсь. Прикусываю костяшки пальцев, чтобы подавить рыдания. Я слышу, как задняя дверь закрывается во второй раз, и затем он оказывается передо мной.

– Божья коровка, – он сжимает мои плечи. – Пожалуйста, детка, не плачь.

Я только всхлипываю громче.

– Айла, пожалуйста. Каждая твоя слезинка подобна раскаленному ножу, вонзающемуся в мое сердце.

Я пытаюсь отстраниться, но его хватка усиливается. Он притягивает меня к себе, и я прячу лицо у него на груди. Он обнимает меня. Обхватывает меня своими большими руками и крепко прижимает к себе… И это кажется таким правильным, и это только заставляет меня плакать еще сильнее.

Он подхватывает меня на руки и несет к качелям на крыльце. Он садится, сажает меня к себе на колени и начинает укачивать.

Мои слезы наконец-то утихают. Я запутываюсь пальцами в его рубашке, прижимаюсь щекой к твердой теплой груди и остаюсь в таком положении.

Он круговыми движениями проводит по моей спине, и это так успокаивает, так… Напряжение медленно спадает с моих плеч. Я утираюсь носом о воротник его рубашки и вдыхаю его запах. Его близость окутывает меня, тепло его тела окружает меня. Мы остаемся там, ничего не говоря, и в тишине я слышу стук его сердца. Это эхо пульса на моих запястьях, стука крови в висках, биения моего собственного сердца за грудной клеткой. Когда я наконец отстраняюсь, он отпускает меня. Я приподнимаю подбородок и провожу ладонью по его лицу и по голове. Его очень лысой голова.

– Лиам, твои прекрасные волосы… – Новый всхлип подступает к моему горлу.

– Я хотел понять.

Он выдерживает мой взгляд, и в его глазах я вижу гордость, уважение, сочувствие…

Любовь.

Ему не нужно произносить эти три слова. Я просто знаю.

– Тебе не нужно было этого делать, – выдыхаю я.

– Но я должен был. – Он опускает голову и задевает мой нос своим. – Как я мог позволить тебе пройти через это одной, Айла? Как я мог позволить тебе встретиться лицом к лицу с миром в одиночку? Мне нужно было понять, каково это было, пусть даже на короткое время. Мне нужно было почувствовать хоть малую толику той боли, через которую проходишь ты.

Теплое ощущение разливается у меня в груди. Оно течет по моим венам, проникает в мои клетки и распространяется по моим конечностям, пока каждая частичка меня, кажется, не переполняется этим тающим чувством.

– Лиам, я…

Он прикладывает палец к моим губам.

– Ты не хотела, чтобы я защищал тебя. Ты хотела предстать перед миром со своей правдой, и я уважаю это.

– Правда?

– Я преклоняюсь перед твоим мужеством убеждения, твоей яростной решимостью показать всем свою реальность, поделиться своей правдой, независимо от того, насколько сильно это причинит тебе боль.

Я сглатываю. Его слова образуют вокруг меня невидимую крепость, в которой есть только я, он и наша близость. То, что связывает меня с ним, – это больше, чем любовь. Больше, чем каждый из нас. Потому что так оно и есть. Когда мы вместе, мы нечто большее, чем сумма наших частей. Мы неприступны, неукротимы, неуязвимы… По крайней мере, мне так кажется.

– Но ты должна понимать, что я не могу просто стоять в стороне и позволять тебе нести этот груз. Я никогда не буду из тех, кто может смотреть, как ты проходишь через самое большое испытание в своей жизни, и не стараться изо всех сил облегчить страдания, которые оно тебе причиняет.

Я выпрямляюсь, затем обхватываю его коленями. Обвиваю пальцами его шею, затем приподнимаюсь и целую его в макушку. Я прижимаюсь щекой к его гладко выбритой макушке и поражаюсь тому, насколько сильно изменилась моя жизнь. Когда я, наконец, опускаюсь к нему на колени, расположив свои бедра по обе стороны от его, знакомая твердость впивается в плоть между моих ног.

– О! – моргаю я. – О боже.

Его губы приподнимаются.

– Я все еще всего лишь мужчина, держащий в объятиях женщину своей мечты. Я чертовски обожаю твою душу. Я поклоняюсь твоему духу. И когда ты сочетаешь это со своим телом, детка, это… мое падение.

Я смеюсь.

– Эти твои слова – они значат все. Ты – значишь все.

– Но без тебя я ничто.

Он засовывает руку в карман и показывает кольцо. Затем он берет меня за левую руку и надевает кольцо на мой безымянный палец.

Я переплетаю свои пальцы с его, затем протягиваю руку и целую его. Он позволяет мне один раз прикоснуться губами к его губам, а затем берет инициативу в свои руки. Он притягивает меня к себе, наклоняется к моим губам и целует так глубоко, что, кажется, каждая пора в моем теле раскрывается, каждая клеточка, кажется, загорается огнем, и каждая молекула во мне вздыхает от счастья.

Когда он, наконец, отпускает меня, мы оба тяжело дышим.

До нас доносится взрыв аплодисментов. Я оглядываюсь через плечо и вижу свою мать, его мать и остальных членов Клуба вязания, собравшихся позади нас.

Я краснею и пытаюсь встать, но он меня не отпускает.

– Лиам, они наблюдают за нами.

– Ну и пусть.

Мой румянец усиливается.

– Лиам, пожалуйста, – шиплю я.

Он ухмыляется. Я моргаю. Без прически он выглядит как более молодая, горячая и высокомерная версия Брюса Уиллиса в стиле его «Дней крепкого орешка». Брюс Уиллис смешанный с Томом Эллисом и Джейсоном Стрэтхэмом, если хотите конкретики. Его серые глаза кажутся еще более пронзительными. Конечно, мистер горячая-задница в любом случае выглядел бы сногсшибательно.

– Ты пялишься, детка, – растягивает он слова.

– Как и ты.

– Я смотрю на женщину, которая занимает мои сны и каждое мгновение моего бодрствования. Быть рядом с тобой, в моих объятиях, иметь возможность обнимать тебя и знать, что у нас впереди остаток нашей жизни вместе, навсегда, каждый день, делает меня чертовски счастливым.

Моему сердцу кажется, что оно наполняет мою грудную клетку, распространяется в желудок и заполняет каждую клеточку моего тела. Я чувствую себя так, словно парю.

– Я так сильно хочу снова поцеловать тебя. На самом деле, я не могу представить себе сценарий, при котором я не хотел бы запрыгнуть на тебя, целовать, срывать с тебя одежду и трахать тебя каждый раз, когда я тебя вижу.

– Продолжай, не останавливайся.

– Если бы мне пришлось мечтать о человеке, с которым я собирался бы разделить свою жизнь, это была бы не ты.

Я моргаю.

– Нет?

– Нет. – Он обхватывает ладонью мою щеку. – Ты встречаешь так много людей в своей жизни, и ни один из них не цепляет тебя. А потом ты встречаешь ту единственную и понимаешь, что не заслуживаешь ее.

Мои щеки вспыхивают. Я ерзаю у него на коленях, и выпуклость в его промежности, кажется, становится больше, толще, если это возможно.

– Не двигайся больше, или я могу опозориться.

Я утыкаюсь лицом в его горло.

– Лиам, ты ставишь меня в неловкое положение.

– Не стоит. Ты заслуживаешь каждого, сказанного комплимента и даже больше. Ты самая храбрая, дерзкая, бесстрашная, упрямая, изысканная, завораживающая, красивая женщина, которую я имел честь знать. Я провел так много времени в гневе из-за того, что случилось со мной, когда я был еще подростком. Я потратил так много времени в своей жизни, пытаясь компенсировать высокомерие своей юности. Я сосредоточил свои усилия на компании моего отца больше, чем на чем-либо другом, пытаясь проявить себя перед миром. Я сказал себе, что если бы у меня было больше власти, больше денег и больше влияния, это удовлетворило бы ту зияющую потребность внутри меня. Но потом я встретил тебя, и та часть, которая была такой мертвой внутри меня, пробудилась к жизни, и это был шок. Все те чувства, те эмоции, с которыми я отказывался бороться, вышли на первый план. Это то, что заставило меня так разозлиться на тебя. Вот почему я решил выкинуть тебя из головы. Но один раз попробовав тебя, я все понял.

Он наклоняется ближе, пока его ресницы не касаются моих.

– Я знал, что попал в ловушку. Я знал, что хочу оказаться в ловушке. Я знал, что еще одна секунда без тебя в моей жизни была бы подобна земле без дождя – выжженной, сухой, испытывающей жажду, ожидающей твоего прикосновения, твоего запаха, ощущения твоих губ на моих, твоей кожи на моей, твоего тела, прижатого к моему, твоего дыхания, трепещущего на моей щеке, твоих рук обхватывающих мою шею, твоих бедер обнимающих меня, когда я погружаюсь в тебя. Ты моя, Божья коровка. Моя. Я ненавижу то, кем я являюсь без тебя. Я поражен тем, кем я становлюсь, когда я с тобой. Ты делаешь меня таким человеком, каким я никогда не думал, что у меня будет возможность стать. Ты моя вторая половина, моя лучшая половина, близнец моего сознания, отражение моей души, моя пара, мой партнер. Каждый день, когда мы вместе, – это лучший гребаный день в моей жизни, потому что я провожу его с тобой.

Это ощущение парения набирает скорость. Я лечу по воздуху, взмывая ввысь, вдыхая такой разреженный кислород, что у меня кружится голова.

Я откидываюсь назад в кольце его рук и вглядываюсь в эти черты, которые так же знакомы, как и мои собственные.

– Лиам.

– Да, Божья коровка.

– Заткнись и поцелуй меня еще раз.