Текст книги "Предложение (ЛП)"

Автор книги: Л. Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

23





– Ты пытаешься повлиять на тех, кто влиятельнее остальных. Ты играешь с огнем.

Карина хмуро смотрит на меня с экрана моего телефона.

– Не в первый раз и определенно не в последний. – Я откидываюсь на спинку стула в своем домашнем кабинете.

Она хмурится еще сильнее.

– Моя семья – это Братва, и я видела в своей жизни несколько безумных вещей. – Она поджимает губы. – Хотя это, возможно, и не опасно для жизни, определенно существует риск самоубийства твоей репутации, к которому ты стремишься.

Я поднимаю плечо. Может быть, мне следует больше беспокоиться о том, что произойдет, если то, что я делаю, станет достоянием общественности. Но, честно говоря, меня это не беспокоит.

– Мы будем решать проблему, по мере их поступления. Убедись, что ты продолжаешь платить влиятельным лицам за то, чтобы они освещали новости в позитивном свете, и в то же время держит ненавистников на расстоянии.

– Это будет дорого стоить.

Если бы кто-нибудь другой сказал мне это, я бы откусил ему голову. Но Карина – жена Арпада Бошана. Так случилось, что он мой друг, а также один из Семерых, и тот, с кем я в прошлом вел дела. Итак, я довольствуюсь тем, что говорю:

– У меня есть деньги.

– Это будет вдвое больше бюджета, чем я просила, – предупреждает она.

– Я выделил на это миллиард долларов; этого достаточно?

Ее взгляд расширяется.

– Ты уверен?

Я кривлю губы.

– Никогда ни в чем не был так уверен, как сейчас.

Она изучает мои черты.

– Итак, значит это действительно то, чем кажется.

Я хмурюсь.

– Например, что?

– Еще один альфа-красавчик терпит неудачу.

– О чем ты говоришь?

– Конечно, ты влюблен. Вот почему ты хочешь жениться на ней. Я не знаю, почему я сомневалась в этом.

– Я не влюблен в… – Я поджимаю губы.

Ее глаза блестят.

– Ты что-то говорил?

– Что тебе нужно продолжать то, что ты делала.

– Да, босс. – Она широко улыбается. – Пока ты оплачиваешь счета, я рада держать волков на расстоянии. Но знай, это только вопрос времени, когда один из них решит, что дурная слава лучше денег.

– У каждого есть своя цена.

Она наклоняет голову.

– Так говорили многие. Потом они влюблялись и понимали все лучше.

– Со мной этого никогда не случится.

На этот раз она запрокидывает голову и смеется.

– Знаменитые последние слова. – Она улыбается мне. – И еще, поцелуй моего мужа. Не от тебя, а от меня, конечно. – Она отключается.

Я смотрю на опустевший экран. До прибытия остальных гостей должно пройти еще двадцать четыре часа. Итак, что она имела в виду, говоря…

– А вот и жених. Все еще бодр, старина?

Я оборачиваюсь и вижу Синклера Стерлинга, крадущегося в комнату. Что меня не удивляет. В конце концов, его жена здесь, так что само собой разумеется, что он не сильно отстанет. С ним мой брат Уэстон и Хантер Уиттингтон.

– Что вы, ребята, здесь делаете? – Я хмурюсь.

– Разве так принято разговаривать со своими шаферами? – Хантер ухмыляется.

– Я ни у кого из вас не спрашивал совета.

– Именно поэтому мы вызвались сделать это добровольно, – говорит Уэстон жизнерадостным тоном. Он неторопливо подходит и сжимает мое плечо. – Добро пожаловать в наше веселое племя, братан. Я рад, что ты наконец решил изменить свой образ жизни.

– Если под этим ты подразумеваешь женитьбу, то, боюсь, ты ошибаешься. Я не планирую сильно меняться. Это ей придется приспосабливаться.

Уэстон пристально смотрит на меня.

– Ух ты, ты действительно веришь, что твоя жизнь будет такой, какой она была до того, как ты женился?

– Конечно, я знаю.

Хантер издает сдавленный звук, который переходит в приступ кашля.

Синклер прикрывает рот ладонью, но его глаза прищурены, как будто он борется с собой, чтобы не рассмеяться.

Уэстон открывает и закрывает рот, затем быстро отворачивается от меня и направляется прямиком к моему бару.

Я рад, что им всем так весело. Придурки.

– Что ты задумал?

– На что это похоже? – спросил я. Он тянется за моим виски – моей самой дорогой, неоткрытой бутылкой Macallan двадцатичетырехлетней выдержки. Он хватает мои бокалы, выстраивает их в ряд на стойке, затем наливает по капельке виски в каждый из стаканов.

Синклер и Хантер подходят и берут по одному.

Уэстон неторопливо подходит и пододвигает один мне.

– Еще нет и шести вечера, – ворчу я.

– Лучше отбросить это, брат. Тебе это понадобится, когда ты столкнешься с суровой правдой.

– И ты тот, кто собирается показать мне ее?

Мой младший брат – заноза в заднице со дня своего рождения – тяжело опускается на стул и кладет ноги на мой стол. На мой антикварный письменный стол в стиле ампир.

Я хмуро смотрю на него, но он, кажется, не замечает. Он взбалтывает свой напиток в бокале, затем принюхивается к нему.

– Учитывая, что у тебя нет мальчишника?

– Что это? – спросил я. Я принюхиваюсь.

– Знаешь, такая вечеринка, на которую ты приглашаешь своих друзей-мужчин, и мы все пьем за твое здоровье, даем тебе советы и предупреждаем о конце твоего существования, каким ты его знаешь…

– Ты имеешь в виду одну из этих модных мужских традиций сближения? – Я свысока смотрю на своего брата, который залпом выпивает виски.

– Полегче, тигр, у тебя есть немного марочного виски.

– Я бы посоветовал тебе сделать то же самое. Тебе это понадобится, – растягивает слова Уэстон.

– А? – Я бросаю взгляд на Синклера, на лице которого выражение восторга, и Хантера, который, кажется, слегка удивлен. Что-то подсказывает мне, что вечер обещает стать намного хуже.

– Как вы, ребята, сюда попали? Я не слышал шума самолета.

– Очевидно, твои мысли были где-то далеко.

Это уже второй раз подряд. Не могу блять поверить.

– Вы, ребята, дурачите меня? Вы летели коммерческим рейсом, а затем сели на корабль с материка, не так ли?

– Неприятно тебе это говорить, но нет, мы приземлились полчаса назад. Ты, должно быть, был слишком поглощен тем, что задумал. Не расстраивайся так сильно, это случается с лучшими из нас, старина, – бормочет Синклер.

Я сердито смотрю на них.

– Ты был захвачен своими чувствами, пытаясь осмыслить все, что происходит. Это только начало, братан. Это нормально, – говорит Уэстон с широкой улыбкой на лице. Ублюдок.

– Еще раз пошутите о моем эмоциональном состоянии, и я стукну вас лбами друг о друга, – рычу я.

Уэстон прищелкивает языком.

– Грубиян, грубиян.

– Это ерунда. Подождите, пока ты не обнаружишь, что улыбаешься без всякой причины в середине дня, – добавляет Синклер.

Уэстон указывает на меня пальцами и издает хлопающий звук, как будто стреляет из воображаемого пистолета. Я усмехаюсь. Очевидно, он не получил напоминания о том, что мы взрослые люди и прошли мимо подростковой чепухи, которой он наслаждается.

Я прищуриваюсь, глядя на Синклера, который делает еще один глоток своего виски. По крайней мере, он не влил его в себя в первые минуты. В отличие от моего брата, обывателя.

Когда Синклер довольствуется улыбкой, я хмурюсь еще сильнее.

– У вас нет еще одного глупого замечания, которое вы могли бы добавить к происходящему? – Я огрызаюсь.

– Мои? – Синклер принимает невинное выражение лица. – Я здесь, чтобы оказать тебе моральную поддержку, когда ты будешь проходить этот обряд посвящения.

– Чушь собачья. – Я хватаю свой стакан виски, когда из-за окна доносится безошибочно узнаваемый гул самолета Learjet.

– Ооо, слышишь это? – Уэстон прикладывает ладонь к уху. – Это гребаная кавалерия.

Я бледнею.

– Ты имеешь в виду…

– Твои самые близкие друзья.

– У меня их нет.

– Люди, которые считают себя близкими тебе, скоро должны быть здесь.

Краска вновь сходит с моего лица.

– Ты говоришь о…

– Семерке. – Он кивает.

Конечно, он говорит о «Семерке», включая Уэстона и Синклера, которые вместе с пятью своими друзьями управляют 7A, крупнейшей компанией финансовых услуг в Европе.

– Всегда думал, что это звучит так, будто вы, ребята, принадлежите к бойз-бэнду. Кроме того, они твои друзья, а не мои.

– Мы сконцентрировали внимание на тебе на время твоей свадьбы. Мы же не могли позволить тебе идти к алтарю в одиночку, не так ли? – Синклер усмехается.

– У меня нет проблем с тем, чтобы связать себя узами брака самостоятельно. На самом деле, если бы не предстоящая пиар компания, я бы настоял на том, чтобы мы поженились в ратуше.

– О-о-о, и что в этом забавного? – Уэстон кладет локти на стол. – Кроме того, в твоих интересах, чтобы мы были в курсе событий. Это сигнал всему миру о том, что ты пользуешься поддержкой самых влиятельных людей в стране.

Это правда, и это главная причина, по которой я решил провести это мероприятие. Это, а также тот факт, что огласка пойдет на пользу компании Айлы по организации свадеб. А это значит, что у меня нет выбора, кроме как пережить этот вечер. Но не значит, что мне нужно было оставаться трезвым. Я поворачиваюсь в сторону бара, но Хантер уже рядом со мной. Он наклоняет бутылку виски, наливая золотистую жидкость в мой стакан.

Я опрокидываю бокал. Виски прожигает путь по моему пищеводу и взрывается в желудке. Теплое сияние разливается по моим конечностям. Я протягиваю свой бокал.

– Еще, – рычу я.

Он наливает еще Макаллана в мой стакан. Я хватаю его, осушаю, затем со стуком ставлю стакан на стол.

– Ты пытаешься напиться, чтобы вырубиться до того, как вечеринка начнется по-настоящему, а? – Уэстон поглаживает подбородок.

– Разве тебе не следует использовать свои умственные способности для любой операции, которую ты планируешь в следующий раз? – Да, придурок брат оказался гораздо полезнее меня, когда дело дошло до выбора профессии. Ублюдок – ведущий кардиохирург в своей области. Пациенты со всего мира обращаются к нему за помощью. Он спас жизни многих, включая жену Майкла. Того самого Майкла, который только что вошел в дверь. За ним следует муж Карины Арпад.

Майкл хмуро смотрит на кого-то. Я прослеживаю за его взглядом и обнаруживаю, что они с Синклером заняты чем-то вроде прожигания друг друга взглядом. Ни для кого не секрет, что они оба не столько любят, сколько терпят друг друга. По правде говоря, они должны были застрелить друг друга, учитывая, что именно отец Майкла похитил Синклера – а также моего брата Уэстона и их пятерых друзей – когда они были мальчиками. Этот инцидент изменил ход их жизни… И моей. Никто из них не знает о том, как это повлияло на меня, и я тоже не собираюсь с ними делиться.

Конечно, Майкл ему не отец. И никто не должен нести ответственность за преступления своего донора спермы. Если Синклер и Уэстон, которые были более непосредственно затронуты действиями Майкла-старшего, смогли не обращать внимания на последствия инцидента и установить предварительную связь с Соврано, то я могу сделать то же самое. Конечно, помогает то, что Майкл и Синклер женаты на сестрах, которые настаивают на том, чтобы эти двое мужчин ладили. Диктат, который, кажется, работает… В некотором роде.

Майкл дергает подбородком в направлении Синклера.

Черты лица Синклера замкнуты, но он наклоняет голову в знак признательности.

В этот момент Майкл обращает свое внимание на меня и фыркает.

– Ты еще не потерял волю к жизни, pizzo di merdo (с итал. кусок дерьма)?

– Боже, не пытайтесь все сразу пустить мне пыль в глаза. – Я тянусь за бутылкой виски, но прежде чем я успеваю дотянуться до нее, появляется Арпад.

Он хватает его.

– Хорошее виски.

Хантер присоединяется к нам с еще двумя бокалами, которые он ставит на мой антикварный столик.

– Черт возьми, по крайней мере, воспользуйтесь подставками, придурки, – ворчу я.

– Это наименьшая из твоих забот. – Арпад наполняет бокалы каждого, и к тому времени, как он добирается до моего, бутылка пуста. – Извини, старина.

Какого хрена?

Я открываю рот, чтобы возразить, но тут вмешивается мой лучший друг. Он оказывается у моего локтя со свежей бутылкой Макаллана – тридцатишестилетней выдержки. Хорошо, что мой вредный братец не нашел его раньше.

Хантер наливает жидкость в мой стакан и продолжает наливать до тех пор, пока виски не начинает переливаться через край.

– Пей до дна.

24





– О, боже мой, девочки, вам не следовало этого делать.

Я ошеломлена обилием еды и напитков на террасе, примыкающей к гостиной. Сегодня прекрасный вечер. Воздух благоухающий, а аромат цветов дразнит мои ноздри. Вдалеке солнце начинает свой путь к горизонту. Ранее я услышала шум самолета и поняла, что прибывает все больше гостей. Я была уверена, что это приземлились друзья Лиама. На самом деле, я больше не задумывалась об этом, потому что Зара и Саммер, а также Амелия и Карма не давали мне покоя.

Они настояли, чтобы я примерила для них свое платье, а затем продемонстрировали свои собственные платья подружек невесты, которые были великолепны. На самом деле, Карма Соврано позаботилась о том, чтобы ее творение отпраздновало успех лета. Вместо того чтобы пытаться скрыть состояние Саммер, дизайн подчеркивал беременность Саммер таким образом, чтобы это было одновременно со вкусом и сексуально. Предоставьте беременной женщине возможность создать что-то, что не только не выглядело бы как старомодная одежда для беременных, но и на самом деле подчеркивало бы фигуру будущей мамы и придавало ей очаровательный вид.

Не то чтобы я ожидала от нее чего-то меньшего, тем более что Саммер – ее сестра. Но все же тот факт, что она так много думала о создании платьев, заставил меня прослезиться.

Черт возьми, я действительно проникаюсь настроением свадьбы. Ну и что, если все началось как договоренность? В моей голове все опасно перепуталось. Я уже на взводе, поэтому, когда я выхожу на террасу и вижу разложенные на столе еду и напитки, а также знакомые лица Амели Кинкейд и самой Кармы Соврано, эмоции переполняют меня. У меня перехватывает горло, и я не в силах остановить слезы, которые текут по моим щекам.

– О, боже мой, ты в порядке? – Амелия подходит ко мне. Она обнимает меня, окутывая облаком чего-то, что пахнет сахаром и корицей. Девушка крепко сжимает меня в объятиях.

– Ты всегда пахнешь как ходячий десерт, – бормочу я.

Амелия смеется.

– Преимущества работы шеф-кондитером.

Я слышу шаги, когда сначала Саммер, затем Карма и, наконец, Зара – которая не очень любит обниматься – обнимают нас.

– Групповое объятие! – смеется Саммер.

– О-о-о, давненько я такого не пробовала. Это так приятно, не правда ли? – Я слышу улыбку в голосе Кармы.

– Ну вот, теперь с этим покончено. – Зара отступает назад.

Я хихикаю.

– Не могу поверить, что вам, девочки, удалось заставить Зи обняться.

– Ты права. Обычно я не поддаюсь излишним эмоциям, за исключением тех случаев, когда это касается тебя. – Она тычет в меня пальцем.

Я снова принюхиваюсь, вдыхаю приятный аромат выпечки, разложенной на столе. Там лежат… я присматриваюсь.

– Это печенье в форме пениса?

Амелия радостно кивает.

– И эти конфеты должны быть…

– Похоже, это яйца. – глаза Зары блестят. – Я знаю, какое из них я съем первым.

– Мисс стальные яйца, – обращаюсь я к ней по имени, которым ее прозвала известная мейнстримная ежедневная газета. – Я не думала, что вам нужно больше яиц на вашей орбите.

– Их никогда не бывает слишком много, дорогая. Ты просто должна быть осторожна, чтобы держать их всех в воздухе одновременно, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Не совсем.

Она открывает рот, без сомнения, чтобы объясниться, и я поднимаю руку.

– Мне не нужны подробности.

Она пожимает плечами.

– Эй, человеку нужно принять свою дозу протеина. Я просто выбираю получить свое таким образом.

Наступает тишина, затем девушки разражаются смехом.

– Хотя, возможно, только на этот раз я предпочла бы выбрать самые большие из них. – Она прищуривает взгляд на двух шариках, которые по размеру больше остальных.

И снова воцаряется тишина. Через несколько секунд Зара поднимает глаза и замечает, что все остальные смотрят на нее.

– Что? – Она хмурится.

– Это первый раз, когда я слышу, как ты говоришь о конкретной паре яиц, – бормочу я.

Зара опускает подбородок на грудь, так что волосы падают ей на лицо.

– Я думаю, нам следует отложить этот разговор на другой раз. Не хочу сегодня лишать тебя внимания, детка, – бормочет она себе под нос.

Я изучаю то, что могу разглядеть в ее чертах.

– Боже мой, ты кое-кого встретила.

Она кажется застигнутой врасплох, затем смеется – немного слабо, как мне кажется:

– Что? Конечно нет. Что навело тебя на эту мысль?

– Потому что ты краснеешь. – Губы Саммер изгибаются по бокам.

Ее щеки розовеют еще больше.

– Я краснею? – Она машет рукой в воздухе. – Вы, девочки, все выдумываете. Кроме того, – она бросает взгляд на стол, уставленный выпечкой. – Я проголодалась.

Словно по сигналу, у меня заурчало в животе.

– Это тонна вкусностей. – Я перевожу взгляд с Амелии на стол, затем снова на нее. – Ты действительно все это приготовила сама?

– Да. – Она потирает ладони. – Мне было так весело. Мы летели самолетом, так что я все перевезла.

– У меня тоже почти не осталось свободного места. – Карма хихикает.

– Кстати, о… – я прищуриваюсь, глядя на нее. – Тебе вообще стоит здесь находиться? – Карма не только беременна, но и у нее больное сердце, а это значит, что ей нужно быть очень осторожной и не переутомляться. Саммер упомянула мне, что до недавнего времени скрывала это от Майкла. После чего он отказался выпускать ее из виду.

– Не начинай и ты. Было почти невозможно убедить Майкла, что со мной все будет в порядке.

– Я удивлена, что он согласился позволить тебе прийти, – бормочу я.

– А он позволял мне прийти? – Она сжимает челюсть. – Ничто и никто не помешает мне насладиться свадьбой одной из семерок. – Она улыбается. – Кроме того, он тоже здесь, как и Уэстон, мой личный кардиолог. – Она подмигивает Амелии. – Не волнуйся, мы все знаем, о чьем сердце он заботится больше всего.

Мы все смеемся.

– Я действительно рада видеть вас здесь. Таким образом, я могу лично поблагодарить вас за великолепное свадебное платье…

– …И за платья подружек невесты. По крайней мере, кто-то понимает, что мы – невесты, которым не нужно быть одетыми в серые цвета или однообразно, если уж на то пошло.

Зара встряхивает своей гривой. Ее густые темные волосы, кажется, живут своей собственной жизнью, струясь и потрескивая по плечам. Я прикасаюсь к своим волосам, чтобы убедиться, что они на месте. Зи замечает мои действия и хмурится.

Я качаю головой почти незаметным жестом. Ее взгляд сужается.

Я отвожу взгляд, затем сжимаю руку Кармы.

– В любом случае, спасибо тебе, – тихо говорю я. – Я бы не справилась с этим без тебя. Без…, – я оглядываю лица женщин, которые так много значат для меня. – …Всех вас.

– О-о-о! – Подбородок Саммер дрожит. – Ты выводишь меня из себя. И это не только из-за гормонов беременности.

Карма смахивает то, что выглядит как слезы. Амелия фыркает. Даже Зара выглядит растроганной. Эмоции скручиваются у меня в груди. У меня перехватывает горло. О, нет, нет, нет, я не собираюсь плакать. Я хлопаю в ладоши.

– Время попробовать печенье.

– И выпивку. – Зара подходит к кувшинам с Маргаритой, стоящим рядом с вазочкой с желе в форме, как вы уже догадались, чего. К ее чести, она даже не взглянула на них, когда потянулась за кувшином с вязкой жидкостью. – Есть алкогольная и безалкогольная версии этого коктейля. Я знаю, какую из них я выпью.



– Мне не следовало так много пить. – Я смотрю в глубину своего двойного стакана. Ободок такой массивный, что я могла бы держать миску с супом между пальцами. Кроме того, большая часть содержимого упомянутого стакана сейчас находится у меня в желудке.

– Чепуха. – Зара поднимает кувшин и доливает мне… в пятый, или уже шестой, раз. Честно говоря, я сбилась со счета. Где-то после второго бокала по моим венам начало разливаться тепло. Помню, после четвертого я много хихикала, когда Амелия, Саммер и Карма рассказывали для Зары истории о том, как они познакомились и приручили своих альфа-дурачков. Зара усмехнулась и сказала, что придурок – она демонстративно отказалась использовать всепринятого мудака, – который приручил бы ее, еще не родился. В этот момент три женщины посмотрели друг на друга и обменялись тайными улыбками.

Она потребовала, чтобы они объяснили ей, что означал этот взгляд.

И три женщины настаивали на том, что это было просто общее чувство о того, что каждая из них была уверена, что никогда не встретит свою пару, и все же у них были… упомянутые мудаки.

На что я подняла палец – который в поле моего зрения показался подозрительно похожим на два пальца, но который я проигнорировала – и сказала им, что я согласна с Зарой. Возможно, у них это и сработало бы, но ни один ворчливый, со злым ртом, сварливым лицом, красивый, как Люцифер, не собирался ставить меня на место.

Все трое переглянулись между мной и Зи, а затем захихикали про себя. Они не стали развивать этот вопрос дальше, но у меня было странное чувство, что они собираются посмеяться последними за наш счет.

Вскоре после этого Майкл и Синклер заехали забрать Карму и Саммер. Учитывая, что они беременны, мы не смогли помешать их раннему побегу. Амелия осталась и рассказала мне, как она была взволнована тем, что находится здесь и помогает с приготовлениями. Она также упомянула, что ее кейтеринговый бизнес процветал благодаря тому, что она участвовала в организации свадеб остальных членов семерки. Что является положительным, не так ли? Возможно, этот мой безрассудный план возымеет желаемый эффект и принесет пользу и моему бизнесу по планированию свадеб?

Когда Зара снова доливает себе и мне, я даже не притворяюсь, что сопротивляюсь. Я поднимаю стакан и поднимаюсь на ноги, покачиваюсь, затем обретаю равновесие.

– За подруг, которые всегда знают, что сказать. – Я пытаюсь улыбнуться, но мое лицо онемело. Учитывая испытание, с которым мне предстоит столкнуться завтра, я приветствую это. Надеюсь, мои мысли тоже будут забыты, так что мне не придется заново переживать ощущения его кожи на моей, его грубых пальцев внутри меня, его толстого члена, набухающего до тех пор, пока мне не показалось, что он собирается разрезать меня пополам.

– Айла?

Я моргаю и поворачиваюсь, чтобы увидеть Зару и Амелию, пристально наблюдающих за мной.

– Э-э, извини, это был долгий день. Что ты сказала?

Зара приподнимает брови, но, слава богу, не задает мне вопросов. Она поднимает свой бокал и говорит:

– Я поднимала тост за шлюх, а не за мужей.

– Я бы сказала, что все одинаково важны. – Амелия улыбается, ее глаза чересчур блестят, без сомнения, из-за всего выпитого алкоголя. – Я выпью за секс, много-много секса и достаточное количество оргазмов, чтобы ты плыла по течению гормонов счастья и всегда выглядела как невеста.

Мы с Зарой обе стонем.

Амелия икает, затем начинает беспомощно хихикать.

– Я думаю, это мой сигнал отвести тебя в постель, Лютик. – Уэстон крадется в комнату и подхватывает все еще хихикающую Амелию на руки. – Дамы, – говорит он и наклоняет голову в нашу сторону, прежде чем выйти.

Мы вдвоем наблюдаем, как они уходят, затем Зара выдыхает.

– Мне неприятно это говорить, но, находясь рядом с вами, ребята, я еще могу измениться.

– Ты имеешь в виду, что ты действительно подумала бы об отношениях с сама-знаешь-кем? – Я приподнимаю брови, глядя на нее.

– Я понятия не имею, о ком ты говоришь. – Она утыкается носом в свой напиток.

Я понижаю голос.

– О, да ладно, Зи, то, как вы с Хантером набрасываетесь друг на друга…

– Это потому, что мы ненавидим друг друга, – огрызается она.

– Видишь, это то, что я имею в виду. – Я с хрустом откусываю кусочек льда, затем поднимаю свою тарелку с супом – я имею в виду, свой бокал Маргариты – в ее направлении. – То, как вы двое подшучиваете друг над другом, а затем украдкой переглядываетесь, когда другой не смотрит, ясно, что происходит это сексуальное влечение…

Зара издает рвотный звук.

– Пожалуйста! Я бы не стала с ним спать, даже если бы он был последним мужчиной на Земле.

– Ты говоришь обо мне?

И Зи, и я поворачиваемся в направлении голоса.

Хантер прислоняется бедром к двери, не сводя взгляда с Зары. Рядом с ним стоит Лиам, засунув руку в карман. Он снял пиджак, и рукава его рубашки закатаны. Я бросаю взгляд на его покрытые венами предплечья, и у меня внутри все пульсирует. Что такого в его жилистых предплечьях, что я нахожу таким неотразимым?

Его взгляд удерживает мой. Воздух, кажется, становится плотнее. Вдалеке сверкает молния. В какой-то момент солнце скрылось за горизонтом, и один из сотрудников Лиама подошел и зажег свечи. Мерцающий свет высвечивает впадины под его скулами и придает голубой оттенок его и без того темным волосам. Его серые глаза кажутся почти серебряными. Как чистые зеркала эмоций. Подвижный, но в то же время скрытный. Словно светлячки искрятся под их поверхностью.

Тем временем противостояние между Хантером и Зарой продолжается. У Хантера дергается челюсть. Зара откидывается на спинку стула и допивает свой бокал. Она протягивает его и указывает на наполовину полный кувшин Маргариты, стоящий рядом с ней. Взгляд Хантера сужается. Его плечи вздрагивают. Кажется, он собирается что-то сказать, но потом передумывает. Он подходит, берет кувшин и направляет его в мою сторону.

– Хочешь еще немного?

– Ммм, нет, спасибо. – Я поднимаюсь на ноги и раскачиваюсь. Единственная причина, по которой я не падаю, – это появление Лиама рядом со мной. Он подхватывает меня на руки.

– Эй, что ты делаешь? – По крайней мере, мне кажется, что я говорю именно это.

Честно говоря, я не могу это подтвердить, потому что онемение, начавшееся с моих конечностей, теперь распространилось на все остальное тело. Такое чувство, будто я уплываю на мягком облаке, одновременно привязанная к земле крепкими руками. Крепкими, мускулистыми руками, мышцы которых напрягаются подо мной, когда он несет меня с террасы, через соседнюю комнату и вверх по лестнице. Он несет меня так, словно я ничего не вешу, что, я знаю, неправда, потому что я сама взвешивалась, и мои весы не лгут.

Я утыкаюсь лицом в его грудь. Я чувствую, как твердые очертания его торса впиваются в мою кожу. Он такой чертовски крепкий орешек, что я могу пораниться. Поправка, я уже причинила себе боль. Я позволила себе переспать с ним, и теперь он у меня под кожей. Я действительно жалок. Хорошо… Так что, может быть, это и не «сон» в строгом смысле этого слова, но он трахал меня так, что забыть его было невозможно. Он делает по два шага за раз, и его сердцебиение остается ровным. Боже, сколько же этот парень тренируется? Более того, когда он тренируется? Каждый раз, когда я его вижу, он либо слишком занят тем, что злится на меня, либо управляет своей империей.

– Ранним утром. – Его голос вибрирует в груди.

Очевидно, я задала этот вопрос вслух.

– Это заметно. – Я обхватываю пальцами его бицепс и сжимаю.

Когда он опускает меня на кровать, я оглядываюсь.

– Я не собираюсь спать в твоей комнате.

Я сажусь, и комната мгновенно плывет перед глазами.

– О, черт возьми. – Я опускаюсь обратно на кровать и крепко зажмуриваюсь.

– Расслабься, – доносится до меня его голос, – я могу провести одну ночь, не прикасаясь к тебе.