Текст книги "Праведник (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Я двигаюсь дальше по коридору, и мерцающий свет рисует передо мной сцену, похожую на начало фильма ужасов. Наконец, я останавливаюсь перед ее дверью. Номер 503. Цифра 3 висит вверх ногами, а красная краска выцвела до розовой и потрескалась по краям рамки. Но там имелся глазок, и я представляю, как она с другой стороны смотрит на меня. Если бы это был фильм ужасов, она была бы невинной, напуганной девочкой, а я предстал бы безумным убийцей. Эта мысль заставляет меня улыбнуться. Я могу с легкостью представить такой сценарий, когда думаю о ней и рисую это в своем воображении. Да, ангел, изгнанный на землю, чтобы прозябать в нищете. Это действительно поэтично.

Я замираю на долгие секунды, прежде чем подойти ближе. Закрыв глаза, прижимаю ладонь к двери, представляя ее по ту сторону. Подойдя еще ближе, я почти прижимаюсь ухом к выцветшей краске. Я слышу низкий гул телевизора и… шаги. Далеко. Не близко, но если бы она сейчас посмотрела в глазок, то увидела бы меня.

Один, два, три, четыре шага. Пауза. Один, два, три, четыре. Пауза. Она шагает. Малышка Иден, кажется, в чем-то запуталась, и я бы солгал, если бы мне это не нравилось, потому что… только взгляните на меня: вот он я, наблюдаю за ней. Я потерян так же, как и она… Мы связаны. Она в своем горе, и я, наблюдающий за этим из тени.

Отпрянув от двери я иду обратно. Один шаг, второй. Один и еще один, пока не оказываюсь на лестнице. Я заставляю себя уйти и вернуться в машину. Она стала зависимостью, наркотиком, на погоню за которым я готов тратить все свое время. И это помешательство заставляет меня сидеть в машине около ее дома, пока солнце не показывается из-за горизонта.

Глава 8

Иден

Я иду по оживленным улицам Лондона, вежливо улыбаясь пьяным людям, весело разгуливающим вокруг. Телефон вибрирует в кармане, и я достаю его, проверяя экран. Параноидальная привычка после исчезновения Отто. Я всегда жду, надеясь, что это звонок, который я отчаянно хочу получить. Что его нашли.

Не повезло. Это текстовое сообщение от Эша, а также два пропущенных звонка. Я избегала его больше недели, с тех пор как он отвел меня к Джейсу. Я пошла к нему, потому что у меня не было выбора, но, по правде говоря, это ящик Пандоры, с которым я не в состоянии справиться сейчас. Ничто не имеет значения. Он не имеет значения. Только Отто. Все остальное просто бессмысленно.

Когда я приступаю к работе, в баре уже аншлаг, и я действительно рада, ведь смогу отвлечься. Это своего рода терапия, возврат в нормальную жизнь. Мои глаза рассеяно блуждают по толпе и останавливаются, когда замечаю парня, прислонившегося к стене возле танцпола. Он пристально смотрит на меня, и я узнаю его, но не знаю откуда. Наши взгляды удерживают друг друга слишком долго, прежде чем он небрежно отводит глаза, будто его внимание было ничем иным, как случайностью.

Библиотека. Я видела его вчера в библиотеке. Несколько раз я отвлекалась от учебника и видела, как он наблюдает за мной. Я думала, что он немного странный, но вот он снова перед моими глазами. За мной следят? В моей груди образуется тугой узел, и я слышу громкий треск разбивающегося стекла, когда холод растекается по моим ногам. В баре на мгновение все замолкают, и единственное, что можно услышать, – это грохот музыки. Затем все начинают подбадривать нестройным хором выкриков, от которых мои без того напряженные нервные клетки вот-вот лопнут. Я снова ищу этого мужчину у стены, но он исчез.

В смятении я падаю на колени и начинаю собирать стекло. Я чувствую острый кусок, впившийся мне в ногу, но не обращаю на него внимания, подбирая осколки трясущимися руками.

– Привет! – Мой взгляд останавливается на Саммер, склонившейся рядом со мной. Ее темные глаза встречаются с моими, она хмурая. – Ты в порядке? – спрашивает она, кладя свою руку поверх моей.

– Я…

Осмотрев бар, она машет кому-то рукой, а потом хватает меня за локоть, поднимая на ноги и уводя прочь. Оказавшись в туалете, она затаскивает меня в большую кабинку с раковиной в углу и заставляет сесть на закрытое сиденье унитаза. Музыка из клуба сотрясает хлипкие перегородки, из-за чего замок лязгает о задвижку. Саммер перебрасывает свои длинные темные волосы через плечо и хмуро смотрит на мою ногу. Кровь стекает по моей голени и обволакивает икру, пока не начинает капать на пол. Намочив бумажное полотенце, она подходит и садится передо мной на колени.

– Я бы на твоем месте не садилась на этот пол, – бормочу я.

С ее губ срывается короткий смешок.

– Говорит девушка, которая ползала на полу бара в груде стекла.

– Да, я… э… я не подумала, – запинаюсь я.

– Что с тобой, Иден? – она пристально наблюдает за мной, и я знаю, что она просто беспокоится обо мне. Саммер – менеджер бара, но она также и моя подруга или даже ближе, чем просто друг. – Ты стала тихой и выглядишь так, будто не спала неделю, и ты делаешь ошибки то тут, то там.

– Я знаю. Прости. Буду внимательнее.

– Не переживай. Я просто беспокоюсь. Ты такая уже несколько недель.

Слезы наворачиваются на глаза, и этот вездесущий комок подступает к горлу. Мне не с кем поговорить. Не на кого опереться.

– Отто пропал, – выпаливаю я.

Ее глаза расширяются.

– Что? Когда? Ты обращалась в полицию?

– Я все улажу. Все в порядке. – Ничего не в порядке.

Она молчит какое-то время, кусая нижнюю губу и прижимая влажное полотенце к моей ноге.

– Я поверю тебе на слово, но если я тебе понадоблюсь… в чем угодно, ты только попроси.

– Спасибо.

Она отодвигает полотенце и хмурятся. Я сосредотачиваюсь на ее лице, потому что вид любой раны вызывает у меня приступ тошноты.

– Тут нужно накладывать швы.

– Со мной все будет в порядке. У тебя есть пластырь?

– Ага, жди здесь, – поднявшись на ноги, она выскальзывает из кабинки. Я запираю ее за ней, прежде чем прислониться спиной к бачку унитаза. Я чувствую, как бьется мой пульс, вызывая жгучую боль в колене.

Спустя несколько мгновений раздается стук в дверь, и я впускаю Саммер. Она накладывает огромный пластырь мне на колено, но почти мгновенно я вижу, как сквозь него проступает пятно крови.

– Спасибо, – благодарю я, поднимаясь на ноги.

– Иди домой, Иден.

– Я в порядке…

– Нет, ты не в порядке. Сходи к врачу, а затем иди домой и поспи. Ты выглядишь дерьмово. Позвони мне завтра.

***

Я не иду домой. Просто не могу.

Мои руки так сильно сжимают руль, что костяшки белеют, а пальцы протестующе болят. Я не знаю, почему я здесь. Сквозь лобовое стекло я смотрю на огромную церковь, притаившуюся в темноте, словно спящий великан, скрывающий внутри хаос. Лунный свет вырисовывает очертание здания на фоне ночного неба всего на мгновение, прежде чем оно исчезает, затемненное мрачными облаками. Я слышу первый стук крупных капель дождя, падающих на крышу моей машины. Вода стекает по лобовому стеклу от внезапного ливня, и образ церкви смывается перед глазами.

Я ненавижу церкви. Они заставляют меня думать о кладбищах и похоронах. Интересно, скоро ли я окажусь на другом кладбище, уставившись на еще один гроб, на этот раз для моего брата – последнего из моей семьи. Тот, кого я должна была защищать. Мое сердце сжимается при этой мысли, и я сглатываю комок в горле.

Я помню свою маму, ее некогда красивое лицо осунулось и приобрело пепельный цвет, а ее кожа стала восково-серой, поскольку жизнь медленно покидала ее тело. Она смотрела мне в глаза, истощенная и сломленная знанием, что смерть идет за ней, и она ничего не может сделать. Как-то раз она сказала мне, что не боится смерти, а только того, что оставит нас с Отто одних. И вот оно. Сейчас я понимаю, какой беспомощной она себя чувствовала, как боялась за нас.

– Присматривай за ним. Я знаю, что нечестно просить тебя об этом, – сказала она, и слезы текли по ее увядающему лицу, – но вы – все, что будет друг у друга.

И я облажалась.

Мое тело прогибается под весом всех навалившихся на меня испытаний. Легкие не в состоянии полностью наполниться кислородом, и сдавленное в грудной клетке сердце будто теряет способность биться. Я представляю улыбающееся лицо брата, его зеленые глаза и непослушные золотистые волосы. Я не могу остановить слезы, когда беспомощность превращается в отчаяние, а надежда – в слепой страх. Громкие рыдания рвутся из моего горла, и мне невыносимо их слышать, поэтому я распахиваю дверцу машины и выхожу.

Дождь в мгновение обрушивается на меня, барабаня по обнаженной коже и пропитывая одежду насквозь. Я не уверенна, пытаюсь ли скрыть свои слезы или просто хочу, чтобы мир плакал вместе со мной, чтобы природа-мать поглотила мое горе вместе со своей стихией.

Я так поглощена своим надвигающимся срывом, что не замечаю приближение призрачной фигуры. Из моего горла вырывается тихий писк, а он издает низкий смешок. Мужчина держит над головой большой зонт и терпеливо стоит у моей водительской двери. Он медленно подходит ближе, пока навес зонта не накрывает меня, пряча от дождя. Я поднимаю глаза и в темноте едва различаю черты лица Джейса.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

– Я…. – А что я делаю?

Он вздыхает, его глаза скользят по моему телу.

– Иди домой, принцесса. Прежде чем он узнает, что ты здесь.

– Я… – надвигается новая волна слез, а я обычно стыдилась или пыталась скрыть это, особенно от него. Но у меня не получается в этот раз, потому что я сломлена. Он задел меня за самое больное место. – Я не могу.

Вздохнув, он проводит рукой по лицу.

– Иден. – Я перевожу взгляд на него. Он никогда раньше не произносил моего имени. Я даже не была уверенна, что он знал его. Эти пронзительные голубые глаза изучают мое лицо, и его брови хмурятся. – Я знаю, что ты хочешь найти своего брата, но не делай из себя проблему для Сэйнта. Его терпение на исходе. Я не хочу, чтобы мне пришлось позаботиться о тебе, – он приподнимает бровь, намекая на подтекст своих слов.

– Позаботиться… – я замолкаю, когда слова проникают сквозь мое слепое горе. Страх глубоко вонзает свои когти в мою грудь, но потом меня осеняет: мне все равно. Потому что, если я не могу вернуть Отто, тогда какой во всем этом смысл?

– А что если мне уже все равно?

Его лицо смягчается на долю секунды, и я вижу вспышку сочувствия на нем, но затем она исчезает. Подняв руку, он убирает с моей щеки прядь промокших волос. Его взгляд поднимается над моей головой, будто он сканирует темноту. Теплое дыхание касается зябкой кожи моей щеки, и я невольно вздрагиваю.

– Тебе хватило духа придти ко мне. И требовалось мужество, чтобы противостоять ему так, как сделала ты. Не смей ломаться сейчас, принцесса, – на этих прощальных словах он отходит от меня, и проливной дождь снова хлещет по мне со всей силой. Наши взгляды встречаются на небольшом расстоянии, и его губы дергаются в намеке на ухмылку. – Оставь это, Иден, или мне придется сказать ему, что ты здесь, – отвернувшись, он идет обратно к церкви и исчезает в темноте, окружающей здание размером с Голиафа.

«Я должен буду сказать ему, что ты здесь». Я представляю ледяные глаза Сейнта, устремленные на меня и сдирающие слой за слоем все, чем я являюсь, пока не останется ничего, кроме этой маленькой черной точки, незначительного пятна на его радаре. Я должна уйти, но не могу, потому что самостоятельно мне не найти Отто, и то, что я нахожусь сейчас здесь, приближает меня к результату настолько, насколько это возможно. Я не могу вернуться домой, потому что это стало местом мучений и отчаяния.

Я возвращаюсь в машину, укрываясь от ливня, который еще несколько мгновений назад казался таким вдохновляющим. Меня окутывает холод, пробирая до костей, но я принимаю его, потому что он притупляет мой разум, пока я, наконец, не перестаю думать.

Глава 9

Сейнт

Я держусь в тени, наблюдая, как люди танцуют и пьют, опустошая свои карманы, и ради чего? Так они лишь на короткий срок заглушают проблемы своей незначительной и жалкой жизни. Я извлекаю выгоду из их слабости, и в этом есть определенная красота… и правота.

Я наблюдаю за тем, как они погрязают в грехе, упиваясь своим бесстыжим развратом.

Затем замечаю, как Джейс входит через парадную дверь, встряхивает зонтик, прежде чем отбросить его в сторону. Он легко скользит сквозь толпу.

– Где ты был? – спрашиваю я, как только он подходит ко мне.

– Снаружи, – отвечает он, одаривая улыбкой девушку в нескольких футах от себя.

Я смотрю на него, изучая прищуренными глазами.

– Где?

Сделав глубокий вдох, он поворачивается ко мне лицом.

– Иден Харрис была здесь, – отвечает он, скорее, признаваясь, чем утверждая.

Мое сердце колотится так сильно, что у меня перехватывает дыхание.

– Где?

– На автостоянке. Я сказал ей, чтобы она уходила.

Я вдыхаю полной грудью душный воздух.

– Нет. – Она пришла ко мне. Она вернулась.

Отходя от него, я пересекаю клуб, устремляясь к входной двери.

Как только выхожу на улицу, я замечаю желтую кучу металлолома, называемого автомобилем, притаившуюся под линией высоких вязов. В этой штуке больше ржавчины, чем краски, и я уверен, что это подобие транспорта незаконно эксплуатировать. Могу только сделать вывод, что она, должно быть, действительно святая, раз для нее так мало значат материальные ценности.

Пересекая посыпанную гравием автостоянку, я открываю дверь. Машина начинает качаться из стороны в сторону, когда я проскальзываю на пассажирское сиденье.

Иден замирает, ее пальцы по-прежнему крепко сжимают руль неподвижного автомобиля. Длинные пряди мокрых волос прилипают к ее лицу, тело слегка дрожит, а кожа приобретает опьяняющий голубой оттенок. О бессонных ночах свидетельствуют круги у нее под глазами, такие темные, что больше походят на синяки.

Ее взгляд ни на секунду не отрывается от ветрового стекла, но дыхание учащается, грудь поднимается и опускается, а тело инстинктивно напрягается. Отодвигаясь, она вжимается в водительскую дверцу, создавая между нами как можно больше пространства, насколько это возможно внутри крошечного салона машины. Я улыбаюсь, видя, насколько она загнана сейчас и пронизана желанием сбежать. Она боится меня.

Исчезли ее уверенность, смелость и тот налет силы, который она когда-то так хорошо продемонстрировала. Броня, которую я впервые увидел, треснула и повредилась, но под ней я чувствую ее доброту и чистоту. Они просачиваются сквозь эти трещины, как ослепительный белый свет, согревая самые темные уголки моей сущности.

– Я не могу вернуться домой, – выдыхает она неохотное признание. – Я должна сделать… кое-что, – ее рука поднимается, чтобы смахнуть случайно набежавшую слезу. В мгновение ока мои пальцы обхватывают ее запястье, останавливая движение. Ее глаза встречаются с моими, остекленевшие и расширенные от шока. Мир, кажется, на мгновение перестает вращаться, останавливаясь, чтобы лицезреть совершенство плачущего ангела. Эта единственная капля влаги стекает по гладкой, бледной коже ее щеки, как драгоценный камень. Она задерживает дыхание, когда я протягиваю руку и провожу кончиком большого пальца по мягкости ее кожи. Я хмурюсь, глядя на слезинку, которая теперь прилипла к кончику моего пальца. Такая хрупкая. Такая редкая. Я желаю ее слезы.

– Ты вернулась, – тихо выдыхаю я.

– А куда еще мне идти? – Прочь. Как поступил бы любой здравомыслящий человек. Она опускает взгляд на свои колени, где ее пальцы сплетаются вместе. – Ты следил за мной, – говорит она. Ах, Иден, ты даже не представляешь, на что я пошел, чтобы наблюдать за тобой. – Почему?

Я расправляю манжету своего пиджака.

– Ты – аномалия. Фактор, который я не предсказывал. Риск. – Во многих отношениях.

Я не люблю рисковать. Мне не нравится, когда я не владею информаций о каждом отдельном элементе ситуации, и я ненавижу терять контроль. Вот почему я изначально присматривал за ней, но теперь… теперь все по-другому. Теперь я знаю, кто она такая, почему она здесь… чтобы судить меня. Эта мысль заставляет меня разрываться между желанием убить ее и посадить в клетку, как симпатичного экзотического питомца. Конечно, я никогда не смогу на самом деле убить ее, но плачущий ангел за решеткой… Да, она будет настоящей находкой.

– Значит, ты преследуешь меня?

– Я всегда наблюдаю, ангел. Помни об этом. – Как глаза самого Бога.

Ее руки крепко сжимаются на талии, когда дрожь сотрясает все ее тело.

– Я не представляю для тебя угрозы, Сейнт. Я просто хочу вернуть своего брата, – бормочет она. Чувство вины. Она носит его как открытые кровоточащие следы содранной с человека кожи.

– Ты чувствуешь ответственность за него.

– Конечно.

– Почему?

Эти гипнотизирующие зеленые глаза впиваются в мои.

– Потому что ему семнадцать!

– Достаточно взрослый, чтобы понимать разницу между правильным и неправильным.

– Жизнь не так проста. Он хороший парень.

– Он преступник.

– Он не такой, как ты, – выплевывает она, яростно сверкая глазами.

Я наклоняю голову, изучая ее. Она злится из-за правды. Она хочет видеть в своем брате все самое лучшее, несмотря на факты, которые находятся прямо перед ней. Бог прощает всех. Конечно, ангел хранит веру.

– Он сделал выбор.

– Жизнь не настолько черно-белая, Сейнт. – Мне не должно нравиться, как звучит мое имя на ее языке, но это… рай.

– О, но это так. Причина и следствие. Грех и отпущение грехов.

– Ты проповедуешь мне религиозные догматы?

Я отвожу взгляд. Вода стекает по ветровому стеклу, размывая изображение церкви, как на абстрактной картине, искажая его.

– Религия – это сама основа человеческой морали… нравственности, контроля, сдержанности; это те качества, которые отличают нас от животных, – я смотрю на нее. – Достойного от недостойного. Благословенного от проклятых.

Ее гипнотический взгляд задерживается на мне на долгое мгновение, шесть тяжелых ударов моего сердца, если быть точным.

– И кто же ты такой?

– Исключительный.

Крошечная морщинка пролегает между ее бровями, когда она качает головой.

– Ты безумен.

– Я провидец.

– Послушай, мне все равно. Мне просто нужно, чтобы ты нашел моего брата. Вот и все, – ее голос обрывается, и эти трещины снова начинают смещаться и расширяться. Но на этот раз ее свет тускнеет, будто он медленно гаснет. Эта мысль мне очень не нравится. Каково наказание для человека, который заставит ангела пасть?

– Тебе следует пойти домой, – говорю я, хотя и не знаю почему. Похоже, как бы сильно я ни старался избегать ее, Господь предопределил, что наши пути должны переплестись. Это кажется неизбежным… как поезд, мчащийся по рельсам без тормозов.

– Тебе придется убить меня, – шепчет она, и я инстинктивно знаю, что она делает. Ее пустой взгляд прикован к воде, стекающей по ветровому стеклу. Как будто сам Бог оплакивает ее. И как он может не позаботиться об одном из своих ангелов?

Для меня она представляет собой столкновение между моим рациональным, деловым умом и моей богобоязненной душой.

Я всегда ходил по условной грани между морально предосудительным преступным миром и моей религией. Сама моя натура стремится к уничтожению других… наблюдать, как душа человека покидает его глаза. И поэтому я постоянно борюсь со своим «я» в попытке спасти свою испорченную душу. Вы могли бы назвать это эгоистичной потребностью, движимой страхом перед тем, что произойдет, если я сдамся тьме. Моя мать всегда говорила, что в ту секунду, когда я это сделаю, дьявол завладеет мной, и я буду вечно гореть в аду.

И вот эта девушка – эта здоровая, невинная девушка. Я знаю, что она была послана мне. Я это чувствую. Тебе просто нужно взять меня за руку.

– Ты будешь работать на меня, – слова срываются с моих губ прежде, чем я по-настоящему позволяю своему языку произнести их.

– Что? – ее голова поворачивается в мою сторону, глаза расширяются.

– Ты нестабильна сейчас. – Мне хорошо знакомо это чувство.

– Я в порядке.

Она далеко не в порядке. Обводя ее взглядом, мои глаза останавливаются на потрепанном пластыре, прилипшем к ее колену. Бледная дорожка крови стекает по ее икре, обвиваясь вокруг лодыжки уродливой лентой.

– У тебя идет кровь.

– Я в порядке.

– Нестабильна, – повторяю я.

Прерывистый вздох срывается с ее губ, и она проводит пальцами по влажным, спутанным волосам.

– Ты поможешь мне? – Крылья. Огонь. Зеленые глаза. Помоги мне. Я закрываю глаза, пытаясь прогнать эти образы из головы.

– Да. – И вот так просто все и произошло. В мгновение ока я чувствую это – присутствие Бога, исходящее от нее. Мне приходится бороться с желанием прикоснуться к ней, просто… быть… рядом с ней.

Заставив себя открыть дверцу, я бесшумно выскальзываю из ржавого автомобиля, позволяя дождю снова заключить меня в объятия. Ледяная вода мгновенно просачивается под воротник рубашки, вызывая дрожь по спине.

Наклонившись, я снова заглядываю внутрь машины. Ее глаза встречаются с моими, и что-то проскальзывает между нами, хотя я не могу определить, что именно.

– Будь здесь завтра в 10 часов вечера.

Она открывает рот, чтобы ответить, но я обрываю ее, захлопывая дверцу крошечной машины и заставляя ее покачиваться.

Иден Харрис будет работать на меня, а я буду присматривать за ней. Я завладею ею. Я буду благословлен касанием Господа.

И, таким образом, ангел станет моим личным сосудом, прекрасным достоянием.

Глава 10

Иден

Текстовое сообщение: от Саммер

Слова вспыхивают на экране моего телефона, и я со вздохом нажимаю на уведомление.

«Ты увольняешься? Ты в порядке? X».

Нет, я далека от того, чтобы быть в порядке, но ничего не могу рассказать ей. Я не сомневаюсь, что Сейнт пойдет на крайние меры, чтобы сохранить частную жизнь.

Заглушив двигатель, я бросаю телефон в бардачок и направляюсь к фасаду зловещего вида здания церкви. Вышибала коротко кивает мне, прежде чем отойти в сторону. Я нервно разглаживаю рукой обтягивающую юбку своего платья, каблуки цокают по истертому каменному полу, когда я переступаю порог. На меня обрушивается стена звука, вечеринка в клубе в самом разгаре. Разноцветные огни проносятся над толпой людей, освещая высокие стропила и красочные витражи. Это кажется почти пародией – превратить такое красивое здание в не более чем ночной клуб. Если бы эти стены могли говорить, я уверена, они могли бы напомнить о постоянно меняющемся курсе развития и деградации человечества. А теперь… теперь они свидетели лишь того, как пьяные люди трутся друг об друга.

Когда я спускаюсь по лестнице в катакомбы, там тихо. То, что выглядело не более чем причудливым клубом, теперь кажется именно тем, чем оно является на самом деле: подземной гаванью для мертвых.

Я вздрагиваю, когда звон стекла нарушает жуткую тишину. Девушка ставит ящик с пивом на стойку, при этом поднимая на меня взгляд. Темные волосы заплетены в косу, перекинутую через плечо, а белое платье облегает ее соблазнительное тело. Она выглядит как супермодель.

– Тебе не следует быть здесь, внизу, – отступив назад, она складывает руки на груди, оглядывая меня с ног до головы.

– Предполагается, что я здесь работаю.

– Да. Наверху, – фыркает она, закатывая глаза. – Новички здесь не работают.

– Э-э-э, ладно, – я поворачиваюсь, чтобы вернуться наверх, и вижу Джейса, шагающего ко мне. Его взгляд прикован к телефону. Брови плотно сдвинуты в сосредоточении. Медного оттенка пряди торчали во все стороны, будто он весь день проводил руками по волосам. Он почти врезается в меня, прежде чем резко остановиться.

– Иден.

– Э-э-э, я не в том месте? Я должна быть там, наверху? – тычу большим пальцем в сторону лестницы.

Его губы подергиваются.

– Если бы ты должна была быть там, наверху, охрана не пустила бы тебя сюда.

– О, точно.

– Сейнт настоял, чтобы ты работала здесь, внизу. Чаевые здесь больше, хотя клиентура значительно хуже. – Что-то было в его голосе, когда он это говорил. Презрение? Он наклоняет голову набок, медленно проходя по мне взглядом. – Что в тебе такого особенного?

– Прошу прощения?

Придвигаясь ближе, он медленно протягивает руку и зажимает прядь моих волос между пальцами.

– Ты такая невинная. Как солнечный свет. Я понимаю, почему мой брат так очарован тобой. – Они братья? Теперь, когда он упомянул об этом, я вижу сходство: глаза того же оттенка голубого, разрез рта, угол скул. Хотя Джейс гораздо более дружелюбен. Опасный, несомненно, но с налетом очарования. Сейнт же просто… холодный и пугающий.

– Я благодарна Сейнту за помощь…

Он смеется, наклоняясь так близко, что я чувствую теплое дыхание на своей шее.

– Что ж, теперь ты завладела его вниманием. И за это я искренне тебя жалею. – Я вздрагиваю от его слов, страх скручивает мой желудок. – Тебе следует пойти к нему. Он подумает, что ты опоздала, а ты же этого не хочешь.

Джейс уходит, и я в замешательстве смотрю ему вслед.

Следуя его совету, я пробираюсь через вызывающие клаустрофобию комнаты, пока снова не оказываюсь перед тяжелыми деревянными дверями. Пульс учащается, и во рту мгновенно становится сухо. Я неуверенно стучу в дверь, ожидая ответа. Его нет.

В конце концов, я не выдерживаю и беру толстое металлическое кольцо, которое служит ручкой, поворачивая его до тех пор, пока не освобождается защелка. Дверь открывается со стоном визжащих петель, и я тихо вхожу внутрь, стараясь, чтобы мои каблуки не стучали по полу.

На мгновение комната кажется пустой, но потом я замечаю его. Сейнт. Сидит на стуле, с неподвижностью, которая просто выбивает из колеи.

– Ты опоздала, – говорит он.

Я смотрю на часы. Сейчас две минуты одиннадцатого.

– Я разговаривала с Джейсом.

– Джейс нанял тебя на работу?

– Нет.

– Тогда Джейс не является твоим приоритетом. – Я не отвечаю, и между нами воцаряется напряженное молчание. Медленно он поднимается на ноги, преодолевая расстояние между нами. Каждый инстинкт, который у меня есть, подталкивает отступить, потому что он заставляет меня чувствовать себя уязвимой, не в безопасности… как беспомощная добыча. Его губы изгибаются, и я знаю – это по той причине, что, несмотря на отсутствие у меня малейших движений, он их видит. Он чувствует мой страх.

Он вторгается в мое личное пространство, теребя ткань моего платья.

– Я содержу не публичный дом. Одна из девушек оденет тебя.

Я опускаю взгляд на обтягивающее черное платье, и жар приливает к моим щекам. Меня никогда раньше не заставляли стыдиться того, что я ношу короткое платье.

– Я скажу тебе один раз, не выполнишь это, и я не смогу нести ответственность за какие-либо последствия. Понимаешь? – Его голос – это бескомпромиссный удар хлыста. Я молча киваю. – Хорошо. Этот клуб обслуживает… определенный тип людей. Ты можешь что-то услышать, что-то увидеть… но ты никогда ничего из этого нигде не повторишь. Люди, которые приходят сюда, ожидают осмотрительности, безопасности. Понимаешь? – Я снова киваю. Во что, черт возьми, он меня втягивает? – Словами, ангел.

– Да, я понимаю.

– Хорошо, – он снова отступает. – Можешь идти. – Я поворачиваюсь к двери. – И, Иден… никогда больше не опаздывай.

Я почти уверена, что он убил бы меня, будь у него хоть половина шанса, и я бы солгала, если бы сказала, что такая перспектива меня не пугает.

***

Мои ноги налиты свинцом, пока я поднимаюсь по пяти лестничным пролетам на свой этаж. Эта раздражающая флуоресцентная лампа в коридоре непрерывно жужжит, пока я роюсь в сумке в поисках ключей. Я наполовину сплю, поэтому подскакиваю, когда краем глаза замечаю движение.

– Господи, Эш, ты напугал меня, – я прижимаю руку к груди, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Здесь не совсем безопасно, и я всегда на взводе. Он прислонился к стене рядом с дверью, закинув ногу на ногу и засунув руки в карманы. – Что ты здесь делаешь?

Он отталкивается от стены, останавливаясь прямо передо мной. Его глаза скользят по моему лицу, хмурый взгляд искажает его черты.

– Ну, ты, кажется, не отвечаешь на звонки и сообщения, – он широко разводит руки. – Поэтому я здесь. – У меня нет ни малейшего желания разбираться с этим прямо сейчас. – Ты собираешься пригласить меня войти или нет?

Вставляя ключ в замок, я распахиваю дверь, смиряясь с этим разговором, несмотря на то, что я так устала, что едва могу держать глаза открытыми.

– Входи.

Хлопнув дверью, я бросаю сумочку на пол и следую за ним в гостиную. Он оглядывает комнату так, словно никогда раньше здесь не был.

– Ты приходишь ко мне и просишь о помощи. Я отвожу тебя к Джейсу Кингсли, а потом ничего не слышу о тебе. Кингсли могли убить тебя, а я бы даже не узнал. Теперь же до меня дошло, что ты работаешь на них.

– Сейчас три часа ночи, Эш. – Такое чувство, будто кто-то насыпал мне в глаза песка.

– Я беспокоюсь о тебе.

– Ну, в этом нет необходимости. Я не беспомощна.

Зарычав, он подходит ближе.

– Нет, ты хорошая девочка, Иден. У тебя есть будущее вдали от этого захолустного местечка. Отто вляпался в какое-то дерьмо, и теперь он тянет тебя за собой.

– Пошел ты! Отто – хороший ребенок! – огрызаюсь я.

– Ты не хуже меня знаешь, что он замешан в чем-то плохом, Иден. Твоя единственная зацепка – Сейнт Кингсли, черт возьми. Этим все сказано.

– Сейнт пытается мне помочь, – бормочу я.

Эш смеется.

– Кингсли не помогают никому, кроме самих себя.

– Наши интересы совпадают.

Теперь он смеется еще громче, запрокидывая голову назад, прежде чем встряхнуть ею.

– Не будь дурой, Иден.

– Знаешь что, убирайся.

Смех обрывается, и его голова склоняется набок, почти хищно. Исчез тот обожающий меня плохой мальчик, которого я всегда знала, а на смену ему пришел кто-то более холодный и жесткий. Это тот парень, который заслужил репутацию Эша в криминальном мире Пекхэма. Это та сторона, которую он никогда не позволял мне видеть.

– Ты наивна. Прямо сейчас они пытаются найти Отто, потому что хотят знать, как, черт возьми, у него оказалось столько их наличных. Он – источник утечки информации, потенциальный риск. Ты знаешь, что братья Кингсли делают с людьми, которые встают на пути их бизнеса? – Я тяжело сглатываю, пульс учащается с каждой секундой. Достав телефон из кармана, он несколько раз стучит по экрану, прежде чем передать его мне. На экране развернута новостная статья об убийстве в китайском ресторане. Нет, не одно убийство. Четыре. Найдены четыре тела с перерезанным горлом. Это дело идентифицируют как возможное групповое убийство. – Это то, что они делают. Они тебе не друзья, Иден, и поверь мне, когда я говорю тебе, что на свете мало людей опаснее этих двоих.

– Откуда ты знаешь, что это именно они? – шепчу я, но даже когда произношу эти слова, представляю, как Сейнт безжалостно держит нож, с которого капает кровь. Я знаю, что это не в его стиле, да и Джейса, если уж на то пошло.

– Давай просто скажем, что я осведомлен об их деловых связях, и это, – он указывает на телефон в моей руке, – были некоторые из них.

Я качаю головой.

– Все это не имеет значения. Единственное, что важно, – это найти моего брата. – Вот оно. Одна цель, а все остальное – просто детали. Я пойду на любые жертвы ради Отто.