Текст книги "Праведник (ЛП)"
Автор книги: Л. п. Ловелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Он кладет палец мне под подбородок, запрокидывая мою голову назад, пока я не встречаюсь с ним взглядом.
– Беги, черт возьми, Иден. – Его глаза были такими серьезными, и я искренне верю, что ему не все равно.
– Ты же знаешь, что я не могу. – Он шипит проклятие себе под нос и отворачивается от меня, расхаживая по комнате. Остановившись у обеденного стола, он так сильно сжимает спинку стула, что у него белеют костяшки пальцев.
– Я убегу с тобой.
– Я. Не. Могу. И ты тоже не можешь. – Он, что, сошел с ума?
– Почему ты не хочешь слушать меня? Ты понятия не имеешь с кем связалась! Мэр Рик Кингсли… дядя Сейнта. Его отец и брат – крупнейшие поставщики кокаина в городе. Его двоюродные братья – поставляют оружие на большую часть Ближнего Востока. Ты для них никто. Вспышка. А Сейнт… он худший из них всех, совершенно не в себе. Я не знаю, почему ты все еще жива, но это ненадолго.
– Я просто пытаюсь решать по одному вопросу за раз. Это все, что я могу сделать.
Эш сокращает расстояние между нами и обхватывает мое лицо ладонями, наклоняясь, пока наши глаза не оказываются на одном уровне.
– Я не потеряю тебя снова, Иден. – Но у него никогда и не было меня. По крайней мере, по моей версии.
Повернувшись, я подхожу к входной двери и открываю ее.
– Спасибо тебе за заботу. Мне нужно спать.
Я вижу разочарование на его лице. Он думает, что способен спасти меня, но это не так. Теперь я твердо встала на этот путь. И нет возможности повернуть назад. Я в деле. Я заключила сделку с дьяволом, и он может забрать мою душу, если отпустит душу моего брата.
Глава 11
Сейнт
Прошла неделя… неделя наблюдения за Иден из тени, здесь, в моем собственном клубе. Я с ней не разговариваю. Мне это и не нужно. Мы родственные души, вместе скатывающиеся по спирали в ад. Я вижу это в ее глазах, растущее отчаяние… горе, которое угрожает поглотить ее целиком. Иногда она смотрит на меня как на чудовище, которым, как она знает, я и являюсь, а в других случаях кажется, что я – ее единственная надежда в этом мире. И когда она смотрит на меня вот так, я чувствую себя сильным и святым.
Сейчас она протирает бокалы и расставляет их на полке. Платье, которое она носит, закрывает ее от шеи до колен, и все же черный материал подчеркивает каждый изящный изгиб ее тела. Когда она тянется к верхней полке, ткань приподнимается немного выше, обнажая большую часть ее бедра. Вся кровь в моем теле мгновенно устремляется ниже пояса, и я спешу укрыться в своей комнате отдыха. Закрыв за собой двери, я прохожу к камину и обратно, мои шаги короткие и быстрые. Член болезненно прижимается к ширинке брюк, и желчь подступает к горлу. Грешник, грешник, грешник.
Во мне поднимается паника. Мне нужно… кое-что. Я ударяю кулаком в стену, чувствуя, как хрустят костяшки пальцев от силы удара. Боль пронзает мое запястье, и я вздыхаю с облегчением, снова ударяя кулаком по стене. Требуется еще три удара, прежде чем мой член успокаивается, и тошнотворное чувство рассеивается. Моя рука пульсирует, и я вижу, что кровь покрывает мои пальцы. Я разжимаю и сжимаю кулак, нуждаясь в новых волнах боли, которые приносит это простое движение. Я разваливаюсь на части, нити, которые удерживают меня целостным, ослабевают, и натягиваются все туже, пока все, что когда-то держало меня вместе, в конце концов, просто не исчезнет.
– Сейнт. – Я поворачиваюсь на звук голоса Джейса. Его взгляд опускается на мою окровавленную руку, прежде чем хмурое выражение искажает его черты. – Нам нужно поговорить, – серьезно произносит он.
Отойдя, я сажусь на стул. А Джейс устраивается на диване напротив меня, упираясь локтями в раздвинутые бедра.
– Я беспокоюсь о тебе.
– Осторожнее, Джейс.
– Ты сам на себя не похож. Ты не собран, – он испускает долгий вздох и проводит рукой по своей копне волос. – Ты все еще не дал добро на то, чтобы они снова начали печатать.
– Расследование в отношении наших денег закрыто?
– Нет.
– Что ж, тогда вот тебе ответ, – я вскакиваю на ноги и застегиваю пиджак.
– Дело не только в этом. Ты ведешь себя как сумасшедший… еще безумнее, чем обычно. Зачем ты нанял Иден?
– Чтобы мы могли присмотреть за ней. – В этом, по правде говоря, не было никаких "мы".
Он фыркает.
– Две недели назад ты хотел, чтобы я убил ее. Теперь ты даешь ей работу. Я вижу, как ты на нее смотришь.
Гнев во мне начинает бурлить, как лава, только и ждущая, чтобы выплеснуться наружу и уничтожить все на своем пути.
– И как же, позволь узнать?
– Как будто она тебя интересует. А тебя ничто не интересует, кроме денег.
Итак, он заметил.
– Мой интерес к ней – деньги, потому что она угрожает им. Ее брат угрожает им. – Ложь так легко слетает с моих губ с достаточным правдоподобием в голосе, чтобы одурачить моего брата… того, кто так хорошо меня знает… единственного, кто заметил, что мое внимание ускользает.
– Ты не сосредоточен.
– Я в порядке! – в то же мгновение я сожалею о легкой потере контроля и о резкости в голосе, потому что это доказывает, что в его словах есть доля правды. Поднявшись на ноги, я подхожу к бару и наливаю полстакана виски, прежде чем сделать полный глоток и грохнуть стаканом о стойку. Я прохожу мимо него и распахиваю дверь с тяжелым скрипом старых петель. И вылетаю из комнаты прямо в Иден. Мы сталкиваемся, и она отшатывается, роняя поднос со стаканами, который держала в руке. Грохот слышен даже сквозь музыку.
Она тут же падает на колени, чтобы поднять разлетевшееся стекло.
– Мне жаль, – извиняется она, глядя на меня из-под длинных ресниц. Мой член дергается, легкие сжимаются, а пульс отбивает ритм стаккато в барабанных перепонках. Она стоит передо мной на коленях. Поклоняется мне, молится у моего алтаря. От этой мысли мой член болезненно твердеет, и я не могу… думать. Дыхание с шипением срывается с ее губ, и она отводит взгляд, поднимая руку. Кровь льется из ее порезанного пальца, каскадом стекает по руке, завораживая меня. Я опускаюсь на корточки, хватаю ее за запястье и притягиваю ближе. Мягкая джазовая музыка разливается вокруг нас, и я знаю, что комната полна людей, но все, что я вижу (перед собой), – это она… и ее кровь. Такая красная, такая яркая. Наши глаза встречаются, и я задерживаю дыхание, борясь с потоком образов, проносящихся в моем сознании. Крылья. Огонь. Кровавые слезы. Кровь, кровь, кровь. Малиновые крылья. Ангел на коленях, жертвоприношение. Для меня. Мне. И она так хорошо смотрится в крови, малиновый цвет на фоне этой нетронутой, бледной кожи. Нет!
Вскакивая на ноги, я, пошатываясь, отхожу от нее.
– Прибери за собой, – ворчу я, прежде чем поспешить прочь.
Она вытаскивает на поверхность самые темные уголки моей души. «Именно поэтому она должна быть мертва», – всплывает у меня в голове тихий голосок. Это было бы так просто, смыть ее существование с этой планеты, а, значит, и с моего разума, как отбеливатель уничтожает микробы. Я бы почувствовал себя очищенным. Чистым. Правильным. Но если ангел – это голос вашей совести, призывающий к добру, тогда это… страстное желание, несомненно, должно быть делом рук дьявола. Горит, горит, горит.
Она испытывает меня своей простодушной невинностью и наивностью, и насколько же по-настоящему проклятым это делает меня… что я должен жаждать разрушения чего-то чистого? Она играет на моих слабостях, и это настолько меня беспокоит, что я не могу этого понять. Это то, чего хочет Он – наблюдать, как я теряю контроль, следить за тем, как я борюсь за Него.
Мне нужно выбраться из клуба.
Я никогда ни от кого не убегал, но сейчас я убегаю от монстра, которого она выманивает из глубины моей темной души. Мне не следовало предлагать ей работу здесь. Я продолжаю идти, пересекаю клуб и выхожу прямо из парадной двери, мчась навстречу спасению, в котором я так остро нуждаюсь.
Как только я переступаю порог церкви, меня охватывает чувство спокойствия, проливаясь благодатным бальзамом на мою вечно противоречивую душу. От холода, исходящего от толстых каменных стен, у меня по рукам бегут мурашки, а воздух затуманивается от моего дыхания. Исповедальня стоит в углу, как старый друг, и манит меня к себе. Подойдя, я отдергиваю занавеску и сажусь на неглубокую деревянную скамью. Как только задергиваю занавеску, в моем сознании воцаряется тишина. Бесконечная война, бушующая в моей голове, достигает временного прекращения. Аромат полироли для дерева и благовоний наполняет меня собой, и внезапно я чувствую себя как дома.
– Прости меня, отец, ибо я согрешил, – выдыхаю я. – Прошло три дня с моей последней исповеди.
– Я выслушаю твою исповедь, – отвечает отец Максвелл так же, как он всегда делал это в течение последних двадцати лет.
– У меня… нечистые мысли об одной женщине. – Я знаю, как это звучит, и о чем он подумает. Если бы все было настолько простым, что сводилось к фантазии о трахе, но все было сложнее и запутаннее. Мои фантазии гораздо темнее и порочнее, но это касается только меня и Господа Бога. Он понимает мое загадочное признание, даже если его посланник этого никогда не осознает. В конце концов, я паршивая овца в его стаде, тот, чьи грехи он прощал много раз. Тот, кого терпеливо ожидает сам дьявол.
– Произнеси десять "Аве Мария", – обращается он ко мне. В его голосе слышится скука, как и всегда. Джудас говорил, что отец Максвелл мог бы начисто лишить девственности монахиню, но Джудас – богохульник.
Когда сажусь в машину, я проверяю телефон. Пришло сообщение от Джейса.
Джейс: У меня есть зацепка по парню.
Я набираю его номер и нетерпеливо слушаю дозвон.
– Какая зацепка? – рявкаю я.
– Одна из наших уборщиц. Я думаю, они занимаются каким-то сомнительным дерьмом.
– Кто? – спросил я.
– Братья Бромли.
– Что за дерьмо?
– Я пока не совсем уверен. Просто позволь мне разобраться в этом. Я дам тебе знать, когда у меня будет что-то конкретное.
Делаю глубокий вдох. Я знаю, что для всего мира кажусь воплощением сдержанности, но правда в том, что я должен отступить и позволить Джейсу справиться с этими ситуациями. Я никто иной, как бизнесмен, и, что ж, мои методы не способствуют успешным рабочим отношениям. Я бы скорее раздавил их, как тараканов, которыми они и являются, но ни один человек не может выстоять в одиночку. Даже я должен время от времени играть в одной команде с другими.
– Как Иден? – спрашиваю я.
Наступает пауза. Достаточно долгая, чтобы усомниться, что он меня услышал.
– С ней все в порядке, – наконец, отвечает он. – А что?
А что? Хороший вопрос. Потому что она хрупкая. Потому что она слишком много знает обо мне и моем бизнесе. Потому что она слишком хороша для той порочности, в которой я так охотно купаюсь. И потому мне приходится задаваться вопросом, как долго ангел может продержаться в аду.
Глава 12
Сейнт
Мой вечер проходит так же, как и всегда: пробежка, наказание, еда. Мое тело приспособлено всего к нескольким часам сна в день. Прошлой ночью Иден снова посетила меня во сне, умоляя помочь ей, умоляя взять ее за руку. Я не понимаю. Я же помогаю ей. Разве я не взял ее за руку? Чего она хочет от меня? Чего Он хочет от меня? Я почти схожу с ума, пытаясь разобраться в этом.
Когда прихожу в клуб, он уже переполнен, но толпа расступается, когда я пробираюсь через танцпол. Девушка пьяно отступает на шаг, натыкаясь на меня. Я с отвращением смотрю на нее сверху вниз, наблюдая за тем, как она приводит себя в порядок. Когда она, наконец, поворачивается и поднимает на меня взгляд, ее глаза расширяются. Я к этому привык. Более того, мне это нравится – страх, который я вижу в их глазах. Знание, проникающее в ее маленький мозг, о том, что она в опасности.
Я обхожу ее и направляюсь в катакомбы. Воздух здесь, внизу, сегодня особенно душный, и я чувствую высокую влажность. Все столики заняты.
Я замечаю Иден, подающую напитки некоторым клиентам, и ничего не могу с собой поделать. Я позволяю своим глазам блуждать по всему ее телу, оценивая каждый изгиб.
– Сейнт. – Мой взгляд переключается на Джейса. Он стоит в нескольких футах от меня, высоко подняв бровь. Дернув подбородком, он направляется в кабинет. Я следую за ним, закрывая за нами двери и заглушая музыку снаружи.
– Чего ты хочешь?
– Учтив, как всегда, – он подходит к бару. – Итак, я изучил деятельность братьев Бромли. Оказывается, одного из их дилеров выбросило на берег Темзы примерно неделю назад.
– И?
– Ему было всего семнадцать… учился в Королевском колледже…
– У меня заканчивается терпение, Джейс.
Он закатывает глаза, и желание причинить ему боль становится очень реальным.
– Отто Харрис учится в Королевском колледже. Тот же инженерный класс, что и у этого парня… Маркуса Джонса.
– Тащи ее сюда, – рявкаю я. Совпадение? Возможно… но маловероятно.
Он молча уходит и возвращается через несколько минут с нервно выглядящей Иден. Ее зубы впиваются в пухлую мякоть нижней губы, несколько раз прикусывая ее. Ее глаза на мгновение встречаются с моими, изумрудно-зеленые, полные невинности, которой я не могу притворяться, что не хочу обладать. Заправляя прядь золотистых волос за ухо, она опускает мимолетный взгляд в пол. Я ловлю себя на том, что скучаю по нему, и это несказанно меня бесит.
– Ты знаешь Маркуса Джонса? – спрашиваю я.
Ее веки трепещут, закрываясь, длинные ресницы скользят по высоким скулам в ласковом шепоте.
– Он мертв. Он был другом моего брата, – ее глаза распахиваются, встречаясь с моими. Смирение в них ясно как божий день.
– Ты знала, что он был членом "Братьев Бромли"?
Наступает пауза, мгновение тишины, во время которой я вижу, как на ее лице отражается раздумье.
– Откуда мне это было знать?
Обман витает в воздухе, как туман. Я делаю шаг к ней и борюсь с улыбкой, когда она отступает. Да, бойся меня, ангел.
Я почти ощущаю ее беспокойство, похожее на настоящую панику загнанного в ловушку животного. Когда оказываюсь достаточно близко, чтобы ощутить мускусный и в то же время цветочный аромат ее духов, что-то меняется. Паника на мгновение утихает, и вспыхивает искра неповиновения, похожая на крошечный тлеющий уголек, ярко горящий на фоне обыденного жеманного страха, к которому я так привык.
Меня притягивает это, подталкивая редким мужеством, что она демонстрирует. Я прижимаюсь к ней, чувствуя ритмичное прикосновение ее грудей к моей груди, когда она учащенно дышит. Кровь беспорядочно пульсирует в артерии на ее горле.
Я прижимаюсь губами к ее уху, и напряжение, повисшее в воздухе, ощущается как чистый адреналин в моих венах. Я наслаждаюсь этим. Ее дыхание прерывается, когда я выдыхаю, ероша пряди ее волос.
– Осторожнее, ангел. Ложь опасна. – Она тяжело сглатывает, ее пульс учащается, отдаваясь на молочно-белой коже. – Я спрошу еще раз. Ты знала?
Я быстро теряю терпение и чувствую, как одновременно растет беспокойство Джейса.
– Нет, – ее глаза прищуриваются, и я хочу, чтобы она набросилась на меня так, как, я знаю, она этого жаждет. Я бы с удовольствием провел пальцами по нежной коже ее горла. Сжимать и слушать, как она умоляет, чувствовать, как ее ногти впиваются в мою кожу, когда ее охватывает слепая паника. Мой член твердеет, и я заставляю себя отодвинуться от нее, повернуться спиной и перестаю смотреть на совершенство ее лица. Грешник, грешник, грешник. Слова прокручиваются у меня в голове, но они не могут просочиться сквозь фантазию, которая разыгралась в моем воображении, как болезнь. Я трахал женщин, грешниц, но Иден не грешница. Она ангел. И это желание осквернить ангела… Я в аду.
– Я слышала о них. Откуда ты знаешь, что Маркус был одним из них? – лирический голос Иден достигает моих ушей, но я не обращаю на нее внимания.
– Татуировка, – отвечает Джейс.
– Буква «Б» с шипами, – размышляет она.
– Ты можешь идти, Иден, – говорит ей Джейс.
– Что? Нет. Это… это может привести к Отто, верно? Вот почему ты спрашиваешь.
Я смотрю ей в лицо.
– Уходи, Иден. Мы сообщим тебе, если что-нибудь обнаружим.
Ее глаза встречаются с моими, и в ее взгляде появляется свирепый блеск.
– Ты серьезно? Он пропал несколько недель назад. Ты был почти бесполезен. Впервые, когда у тебя что-то появилось, ты хочешь, чтобы я ушла.
О, она точно знает, как надавить на мои кнопки. Я подкрадываюсь к ней, ожидая, что она отступит, извинится и убежит. Она не делает ничего из этого списка.
Вместо этого она расправляет плечи и смотрит на меня снизу вверх. О, маленький ангел. Тише, тише.
– Сейнт, – голос Джейса – тихое предупреждение, которое мне не нравится.
Когда я подхожу к Иден, моя грудь соприкасается с ее грудью. Я чувствую тепло ее дыхания на своих губах, и аромат текилы танцует у меня на языке. Напряжение между нами нарастает, и я жду, что она отступит, но, к моей радости, она этого не делает. Мои пальцы обвиваются вокруг ее шеи, нежная кожа такая теплая под моими пальцами.
– Ангел, я могу сломать тебя, как веточку. Я мог убить тебя в тот момент, когда ты впервые вошла в этот клуб.
Ее глаза вспыхивают этим раскаленным докрасна темпераментом, и нежные пальцы обхватывают мое запястье, ногти с силой впиваются в кожу.
Он словно обрушил на меня свой горячий гнев, злобу, негодование и враждебность… целую банду ангелов-разрушителей. Гнев ангела.
– Тогда сделай это, – говорит она сквозь стиснутые зубы. Моя хватка усиливается, ее пульс бьется под моими пальцами, а сдавленный вздох срывается с ее губ, и это прекрасно. Так идеально. Мой член набухает, легкие сжимаются, и потребность настолько острая, что я едва могу дышать, захлестывает меня с головой.
Я притягиваю ее ближе к себе – так близко, что мои губы касаются ее губ.
– Не искушай меня, – шепчу я ей в губы. – Тебе не понравится то, что произойдет.
– Сейнт, – я поворачиваюсь и смотрю на Джейса, его пристальный взгляд прикован к моему, а его рука лежит на моей руке. Он едва заметно качает головой, и я отмахиваюсь от него, прежде чем оттолкнуть Иден. Она кашляет, потирая горло.
– Уходи, Иден.
Даже сейчас она колеблется, ее взгляд мечется между Джейсом и мной, прежде чем она, наконец, выскальзывает из комнаты. Я набрасываюсь на брата.
– Сделаешь это еще раз, и я убью тебя. Брат ты мне или нет.
– Господи. Ты смотрел на нее так, словно хотел убить ее и трахнуть одновременно. – Я ничего не говорю на это, и он стонет, проводя рукой по лицу. – Боже, ты больной ублюдок.
– Я хочу убить большинство людей. Иден Харрис не особенная. – Это не так. Это не так.
– Что ж, ты сделал выбор сохранить ей жизнь. – Он прав. Я сделал это. Я решил помочь ей, но только для того, чтобы добиться полного отсутствия у нее благодарности. И она все еще терзает мои сны, все еще мучает мою совесть.
– Присмотрись к Братьям.
Разглаживая рукой перед своего пиджака, Джейс кивает и выходит из комнаты.
Мои собственные мысли кружатся в сознании нежелательным торнадо. Иден – это проблема. Ее брат – проблема. Вся эта ситуация – одна огромная проблема, которая меня не должна волновать.
Но скоро все разрешится, и моя жизнь сможет вернуться в нормальное русло.
Без нее.
Эта мысль беспокоит меня гораздо больше, чем мне хотелось бы признавать. Ибо кто не хочет жить в присутствии ангела?
Быть тронутым ангелом – значит быть тронутым самим Богом.
Глава 13
Иден
Стук в мою входную дверь, заставляет меня вскочить и спешно открыть ее. Эш опирается одной рукой о раму, его темно-карие глаза встречаются с моими сквозь завесу грязных светлых волос. Сняв цепочку, я широко открываю дверь и приглашаю его войти.
Он проходит мимо меня, от него пахнет дымом и кожей.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашиваю я.
– Кофе было бы здорово, – отвечает он, проводя рукой по лицу. Эш выглядит усталым. Я приступаю к приготовлению кофе, так как чувствую на себе его пристальный взгляд со своего места у кухонной стойки. – Мило, что ты, наконец, позвонила.
Я внутренне стону. Лучше бы я этого не делала, но мне нужна его помощь. Снова.
– Прости. Я была занята, работала, пыталась найти брата…
– Каково это – работать на Джейса и Сейнта Кингсли? – в его голосе слышится явственное презрение.
– Нормально, – я протягиваю ему кофе. – Вообще-то, именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
– Я предположу, что ты, должно быть, чего-то хочешь. – Внутри меня засело чувство вины, но сейчас нет времени расстраиваться из-за задетых чувств Эша.
– Что ты знаешь о братьях Бромли?
Он замирает, прищуривается. Слышно, как тяжелый глоток кофе проходит у него по горлу.
– Зачем мне знать о них?
Я хмурюсь.
– А почему бы и нет? Ты наркоторговец…
– Бывший.
Я закатываю глаза.
– И ты владелец ”Пэдди", – я приподнимаю бровь, потому что мы оба знаем, что в "Пэдди" тусуется множество бродяг. Я была свидетелем всего: от незаконных ставок на драки и до членов ИРА. Это место, похоже, является рассадником подобного. Дэйву было все равно, и он держал рот на замке. Эша это волнует еще меньше, потому что, давайте будем честны, он ничуть не лучше их. Он говорит, что стал честным, но я на самом деле в это не верю. Он – плохой парень, а плохим парням нравятся острые ощущения от совершения плохих поступков. Вот почему у нас никогда ничего бы не получилось … из-за его потребности все время жить на грани.
– Я мало что знаю о братьях Бромли.
– Ну, тогда расскажи мне, что ты знаешь.
– Они – банда. Контролируют большую часть Южного Лондона: наркотики, деньги, все как обычно. Почему ты спрашиваешь?
– Я думаю, что Отто связан с ними. Или… был… может быть. – Был. Я больше не могу быть уверена в своем младшем брате, и эта мысль сковывает мое сердце ледяным ужасом.
– Эй, – Эш делает шаг вперед и проводит большим пальцем по моей челюсти. – Все в порядке.
– Боже, перестань так говорить. Все не в порядке, Эш.
Он морщит лоб и ставит чашку с кофе на стойку.
– Ты права. Все это не нормально. Ты втягиваешься в дерьмо, которого не понимаешь, Иден.
– Не надо… – я качаю головой. – Мне не нужно этого понимать. Мне просто нужно пройти через все это.
– Сейнт Кингсли не позволит тебе просто так уйти, даже если он найдет Отто. Он убьет его, а потом и тебя.
Я качаю головой. Но не могу сказать, прав он или нет.
– Он помогает мне.
– Он сам себе помогает! – Эш придвигается еще ближе, надавливая пальцем мне на подбородок и заставляя посмотреть на него. – Я не буду просто смотреть, как ты добровольно спускаешься в ад, Иден. Я, черт возьми, вытащу тебя из этого, даже если это убьет меня.
– Почему, Эш? Мы не разговаривали четыре года. Почему тебя это так волнует?
Его брови сходятся на переносице.
– Ты действительно не знаешь? – Я качаю головой, и он наклоняется, касаясь губами моего лба. Я закрываю глаза, вдыхая аромат его кожи. – Спокойной ночи, Иден.
Я открываю глаза только тогда, когда слышу, как захлопывается входная дверь.
***
Проходят дни, и я волнуюсь. Я погуглила братьев Бромли, но без особого успеха. Уже даже подумывала о том, чтобы обратиться в полицию, но есть большая вероятность, что они ничего не предпримут по этому поводу. И все это время слова Эша крутятся у меня в голове. Сейнт Кингсли убьет Отто, а потом он убьет тебя. Я не сомневаюсь в его словах. Думаю, на данный момент я просто готова рискнуть, но что произойдет, когда я найду Отто? Захочу ли я тогда рискнуть?
Я ставлю бутылку текилы и шесть бокалов на поднос вместе с солью и ломтиками лайма. Подходит одна из официанток и берет поднос, направляясь с ним к столику латиноамериканцев в углу.
Сегодня я на взводе и не в состоянии ни на чем сосредоточиться. Прошло две недели и три дня с тех пор, как пропал мой брат, и с каждым днем я все больше понимаю, что найти его живым становится все более призрачной реальностью. Ни Сейнт, ни Джейс ничего не сказали с тех пор, как несколько дней назад спросили меня о Маркусе и братьях Бромли. Я не уверена, сколько еще смогу вынести.
Повинуясь внезапному порыву, я выхожу из бара и направляюсь к двойным дверям приватной гостиной Сейнта. Я открываю дверь без стука, и старые железные петли издают натужный скрип. Тяжелая щеколда со щелчком закрывается за мной, и я слегка дергаюсь от осознания окончательности этого внезапного решения. Доносящаяся снаружи джазовая музыка затихает, превращаясь лишь в слабый гул за потрескиванием огня. Это единственный источник света в комнате, окрашивающий все в тусклый ржавый оттенок.
На мгновение мне кажется, что комната пуста, пока я не слышу легкий скрип дерева. Мой взгляд падает на необычной формы кресло в центре зала. Я нахожу ледяные голубые глаза, устремленные на меня, как два сверкающих в темноте драгоценных камня. Высокая спинка из богато украшенного дерева полностью скрывает Сейнта от теплого света камина… словно вампира, истинного порождения тьмы.
– У тебя не назначена встреча, – бормочет он, и от звука его голоса у меня по спине пробегает сильная дрожь.
Просто спроси его, что происходит.
– Ты спрашивал меня о братьях Бромли, – говорю я, поворачиваясь к нему лицом. – Отто работал на них?
Он встает на ноги, выходя из тени. Огонь пылает вокруг него, но он, кажется, поглощает собой весь свет. Его взгляд опускается по моим ногам, прежде чем медленно скользнуть обратно, но в этом не было ничего сексуального. Он больше походил на питона, оценивающего, может ли он съесть свою добычу.
– У тебя не назначена встреча, – повторяет он.
– Сейнт…
– Уходи, – выпаливает он.
– Нет.
Одна бровь высоко выгибается над его голубыми глазами, и холод проносится в воздухе, словно надвигающаяся стена арктического фронта.
– Нет?
Его челюсть напрягается, мышцы подрагивают под поверхностью кожи. Его глаза встречаются с моими: ледяные, бесчувственные и все же… обеспокоенные. Он расстроен. Потому что у меня не назначена встреча?
А потом он придвигается ближе, и по всему моему телу разливается самый настоящий страх. Я тяжело сглатываю. Вот дерьмо.
Глава 14
Сейнт
– Нет? – Никто никогда не говорил мне «нет». Это слово обвивается вокруг меня, словно удушающая лоза. – Отсутствие у тебя инстинкта самосохранения вызывает беспокойство.
– Мне нечего терять, – шепчет она. – Я не боюсь тебя, Сейнт.
Я смеюсь. Был вынужден. Снова придвигаясь ближе, я провожу кончиком пальца по коже ее красивой шеи.
– О, но ты это делаешь, ангел. Всегда есть, что терять. Как раз в тот момент, когда ты подумаешь, что у тебя ничего нет, я найду способ лишить тебя каждой частички тебя самой, пока не останется ничего, кроме разбитого сосуда.
Она дрожит, и ее дыхание сбивается от дрожи.
– Значит, у тебя нет намерения помогать мне.
– Я помогу себе, и если это поможет тебе по стечению обстоятельств, то так тому и быть. – Ложь! Возьми протянутую тебе руку.
Она медленно отступает на шаг, ее взгляд становится жестче.
– Моя ошибка в том, что я, пусть на йоту, но поверила преступнику.
– Мир эгоистичен, ангел. Только ты сама можешь позаботиться о себе.
– Это твой мир эгоистичен, Сейнт. И тебя будут судить за это, – она вздергивает подбородок.
Я обхватываю ее горло так быстро и сильно, что она кашляет и задыхается от резкого давления.
– Ты не выше правил, ангел, – мои пальцы усиливают хватку, и я наслаждаюсь ощущением ее учащенного пульса, похожего на трепет крыльев колибри. Ее зеленые глаза расширяются от паники, когда до нее доходит осознание того, что я могу убить ее. Она отчаянно пытается схватить меня за руки, царапая ногтями кожу. Да, сражайся со мной, мой ангел. Наклонившись, я прижимаюсь губами к ее уху. – Ты чувствуешь это – как легко я мог бы стереть тебя с лица земли? – Ее губы приоткрываются, только-только начиная приобретать самый изысканный оттенок синего. Еще немного… Я заставляю себя оттолкнуть ее. Она, шатаясь, отступает, обхватив себя и набирая полные легкие воздуха. Так близко.
Я поворачиваюсь и практически выбегаю из комнаты, спасаясь от искушения, которое она воплощает всем своим существом, но уже слишком поздно.
Черт, черт, черт. Я врываюсь в клубный туалет и распахиваю дверь кабинки, запирая ее за собой на засов. Запах мочи и отбеливателя проникает в ноздри. Мой член тверд, как скала, а пульс отбивает бешеный ритм в барабанных перепонках. Крылья. Зеленые глаза. Синие губы. Прерывистое дыхание. Я не могу с этим бороться. Мной овладевает элементарный животный порыв.
Расстегнув ремень, я спускаю брюки и обхватываю пальцами член. Все мое тело содрогается от этого прикосновения, а яйца нещадно болят. Я яростно двигаю рукой вверх-вниз, и все это время единственное, что я вижу перед собой – это ее широко раскрытые глаза, вздрагивание от прерывистого дыхания и моя рука, такая большая на ее фоне, обхватывающая тонкую, молочно-белую шею.
Я опираюсь свободной рукой о стену, когда ноги угрожают подкоситься подо мной. Давление нарастает, и жар разливается по моей коже с такой силой и скоростью, что я чувствую, как пот стекает у меня между лопатками.
Я знаю, что должен остановиться, но не могу. Такое чувство, будто я взорвусь, если посмею сделать это. Она подталкивает меня к точке невозврата… пока я настолько не растворяюсь в ней, что больше ничего не вижу перед собой.
Открыв глаза, я смотрю вниз, испытывая отвращение к открывшемуся зрелищу. Моя рука лихорадочно проводит по всей длине, и мой взгляд упирается в длинные красные следы от ее ногтей, портящие мое запястье. И это единственное, что было нужно. Я борюсь со стоном, который пытается сорваться с моих губ, когда удовольствие захлестывает меня волной. Перед глазами все расплывается, ноги слабеют, и теплая жидкость потоком проливается мне на руку. Помехи наполняют мой слух, подкрепленные эхом моего напряженного дыхания.
Когда, наконец, снова могу сосредоточиться, я опускаю глаза вниз на месиво, покрывающее мою руку и плавающее в воде унитаза. Меня мгновенно охватывает стыд, и я застегиваю ширинку, скрывая доказательства своей слабости. Вот до чего она довела меня. Мастурбирую в грязном туалете ночного клуба, как подросток.
Она хочет, чтобы я согрешил, потерпел неудачу.
Я резко толкаю дверь и пробираюсь через клуб. Даже на улице не становится легче дышать. Я нуждаюсь в спасении. Сев в машину, я еду в Хаммерсмит, пока не останавливаюсь у церкви, но это не моя церковь.
Как только ступаю внутрь, меня окутывает запах благовоний, и холод, исходящий от древних каменных полов, пробирает до самых костей. Моя измученная душа снова успокаивается, и ко мне возвращается здравомыслие.
– Сейнт?
Я поднимаю взгляд и встречаюсь с ясными голубыми глазами моего брата, точно такого же оттенка, как мои собственные. Джудас хмурится, нервно оглядывая церковь, прежде чем подойти ко мне. Черная рубашка подходит к его чернильным волосам, а белый воротничок, словно собачий ошейник, занимает почетное место на шее. Лживый притворщик.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он.
Мы встречаемся взглядами, но я замечаю, как он колеблется, будто изо всех сил старается сохранить зрительный контакт со мной. Он практиковался годами, и у него очень хорошо получается скрывать это, но я знаю, что ставлю его в неловкое положение. Единственный, кто действительно может смотреть мне прямо в глаза, это Джейс… и Иден. И разве это не интересно?
