Текст книги "Карты Любви : Священник (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– А-а-а! Чертова сука.

Джексон, один из охранников, подбегает и поднимает парня на ноги, выволакивая его и его дружка из клуба. Я трясу рукой, потому что чертовски больно.

– Делайла, ты в порядке? – Я поворачиваюсь к Стейси, одной из девушек. Беспокойство омрачает ее милое личико.

– Я в порядке. – Черт, мой большой палец действительно пульсирует.

Спустившись в бар, я беру полотенце и немного льда, оборачивая им кисть и запястье. А затем скрываюсь в раздевалке и на мгновение присаживаюсь. Мой большой палец уже багровеет и опухает. В моих колготках в сеточку зияет дыра. Представляю реакцию Джудаса, когда увижу его после работы.

Через несколько минут в дверь стучат, и появляется Стейси.

– Делайла, босс хочет тебя видеть.

– Он здесь?

Она пожимает плечами.

– Похоже на то. – Дерьмо. Дерьмо.

Встав на ноги, я следую за ней; ее длинные светлые волосы качаются при каждом шаге. Она одаривает меня легкой, почти сочувствующей улыбкой, прежде чем снова подняться по лестнице в VIP-зону, а я направляюсь к лестнице, ведущей в кабинет Джудаса. Наверху есть дверь, которая выходит в небольшой коридор, и, как только дверь за мной закрывается, я слышу крик Джудаса.

– За что я тебе плачу, если девчонкам приходится защищаться? Чем, черт тебя дери, ты занимался? Ты абсолютно не обращал внимания на происходящее.

– Простите, босс. Этого больше не повторится.

– Убирайся.

Дверь открывается передо мной, и я замираю, как кролик перед удавом, оказавшись лицом к лицу с Джексоном. И со всеми его внушительными шестью с половиной футами.

– Прости, Лайла, – произносит он, проходя мимо меня.

– Все в порядке. Не извиняйся.

– Делайла, подойди, – рявкает Джудас.

Сделав глубокий вдох, я вхожу в кабинет, закрывая за собой дверь. Я чувствую себя ребенком, которого вызвали в кабинет директора, и эта мысль меня бесит.

Сгорбившись, Джудас прислонился к столу, наклонив голову. Он долго молчит, и его гнев подобен живому существу. Но я отказываюсь его бояться.

Подойдя ближе, я просовываю одну ногу между его раздвинутыми коленями, присаживаясь на его бедро. Положив руки ему на лицо, я заставляю его посмотреть на меня. Ярость закручивается в его радужке, из-за чего острые углы лица кажутся холодными и жесткими.

– Я справилась с этим, – шепчу я, касаясь губами его губ.

Он фиксирует мое лицо прямо перед собой, исследуя, в поисках.

– Он хватал тебя за задницу, Делайла. Тебе следовало ударить его задолго до этого, – в его голосе звучит холодок, обещающий взрыв. Это низкое угрожающее рычание похоже на приквел к его личному апокалипсису. И передо мной сейчас человек, которым он является на самом деле, и которого я боюсь и люблю.

– Ты все видел?

– Я всегда приглядываю за тобой, ягненок. – Было время, когда меня это могло беспокоить, но сейчас все совсем по-другому. Мне нравится, что я – центр его мира. Ощущение быть настолько желанной придает сил и захватывает. Может, это болезнь, но в таком случае я не хочу лечиться.

Я закрываю глаза, и его пальцы сильнее впиваются в мои щеки.

– Послушай, возможно, тебе стоит перестать так часто ходить в клуб.

– Ты не хочешь, чтобы я был здесь? – за вопросом скрывается тонко завуалированное предупреждение.

Я открываю глаза.

– Тебя тут не было прежде. Ты должен затаиться. Я боюсь, что ты сделаешь что-нибудь, чтобы привлечь внимание. – Например, убьешь кого-то за то, что тот неправильно на меня посмотрел. – Это не похоже на тебя. Ты ведешь себя иррационально.

Он кладет руку мне на поясницу.

– Это действительно так, когда дело касается тебя.

– Ты не можешь угрожать и убивать тех, кто посмотрит на меня неправильно.

Он прижимает меня к себе.

– Могу, – шепчет он мне на ухо. – Потому что ты моя.

– Навсегда, – я прижимаюсь к его губам в долгом поцелуе только по той причине, что мне это нужно. Я чувствую, что связь между нами становится крепче с каждым днем, будто мы сливаемся в единое целое. – Но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Ты мне нужен.

Его взгляд скользит по моим крошечным шортикам и бюстгальтеру.

– Если бы ты носила одежду...

– Мы уже обсуждали это.

– Тогда работай в офисе. Управляй счетами. А я буду платить тебе столько же.

Я закатываю глаза.

– Нет, не будешь, потому что ты платишь мне десять фунтов в час, а эти, – я указываю на VIP-зону, – дают мне на чай несколько сотен за ночь.

– Тогда я повышаю ставки.

– Нет.

Он скрипит зубами, его пальцы дрожат на моем бедре.

– Черт, Делайла. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Абсолютно ничего.

– Клянусь, ты хочешь, чтобы я вернулся в тюрьму, – рычит он, проводя ладонью по моей руке. Наши пальцы переплетаются, и он сжимает их, заставляя меня вздрогнуть. Его брови нахмурились, когда он взял мою руку, рассматривая ее. Мой большой палец опух, кожа приобрела пурпурный оттенок, граничащий с черным. – Ты ударила его? – Я киваю. – Ты зажала большой палец в кулаке?

– Не знаю.

Его взгляд перемещается с моей руки на лицо.

– А как же глаза, горло, промежность?

– Я запаниковала.

– Вероятно, он сломан.

– Чудесно. Еще одна травма. – Его челюсть двигается вперед и назад. – Я в порядке.

Он качает головой.

– Черт возьми, Джексон стоит на посту, засунув большой палец в задницу.

– Бедолага боится тебя.

– Вот и хорошо.

– Ты так суров.

Он приподнимает бровь.

– Я так близок к тому, чтобы уволить тебя.

– Что? Почему? Я же ничего не сделала.

– Ты знаешь почему. – Я не буду перед ним прогибаться.

– Ты не можешь быть таким собственником. Это ненормально.

– Ох, ягненок, – он смеется, а затем его зубы царапают меня за шею сбоку. – В нас нет ничего нормального.

Его губы скользят вниз по моему плечу, и мой разум тускнеет, все мысли просто исчезают из головы. Схватив его за волосы, я целую его глубоким опьяняющим поцелуем, от которого все мое тело начинает дрожать.

Его палец задевает верх моих шортов.

– Просто позволь мне дать тебе деньги, чтобы ты не работала.

Я отстраняюсь от него.

– Джудас Кингсли, я не буду твоей шлюхой!

Он ухмыляется.

– Конечно, нет. Мне не нужно платить тебе за то, чтобы трахнуть тебя, милая Делайла, – он расстегивает пуговицу на моих шортах и медленно разводит молнию.

– Я работаю.

– А я босс.

Он снова целует мою шею, останавливаясь в изгибе, переходящем в плечо, и впивается зубами в кожу. Как только его пальцы пробрались под шов моих кружевных ремешков, в дверь постучали. Он прячет меня за собой.

– Войдите.

– Здесь полиция, – я узнаю сильный просторечный акцент Маркуса. Полиция? Боже, они все же поняли. Они знают, что это я убила Изабеллу. Мое сердце бешено колотится, и я представляю, как они тащат меня через весь клуб в наручниках, а все смотрят и знают, что я сделала.

– Подойду через минуту, – Джудас убирает руку с моего нижнего белья и застегивает молнию и пуговицы на шортах. Дверь закрывается, и он поднимается на ноги.

– Почему полиция здесь?

– Я не знаю.

– Джудас...

Он обхватывает мое лицо обеими руками и целует в лоб.

– Они здесь не из-за тебя, Делайла. Успокойся, – его пальцы скользнули по моему лицу, пройдясь по плотно сдвинутым бровям. – Вот, – он протягивает мне свои ключи. – Возьми мою машину. Езжай ко мне. Я скоро буду.

Подняв мой подбородок, он быстро целует меня, прежде чем выйти из комнаты. Спокойствие.

***

К тому времени, как Джудас возвращается, уже поздно, и мои нервы настолько накручены, что я чувствую, будто схожу с ума.

– Все хорошо?

Он бросает ключи на журнальный столик и стягивает пиджак.

– Им просто нужны были кадры с камер видеонаблюдения с дракой, которая у нас была прошлой ночью.

Я прищуриваюсь, не зная, верить ли ему.

– Я не видела никакой драки.

– Она была снаружи.

– Хорошо. – Но это нехорошо. Боже, будто я настолько глубоко погрузилась в Джудаса, что вообще забыла, зачем я пошла к нему. Ничего не изменилось. Я все еще являюсь соучастницей убийства Изабеллы. Нейт все еще где-то здесь, в тени, выжидает. И его работодатели все равно убьют меня, если хотя бы на секунду решат, что я заговорю. Это надвигающееся чувство страха заполонило собой все, что Джудас сделал для меня, обхватывая и стискивая свои ледяные пальцы на моем горле.

Мне на плечо опускается рука, и я дергаюсь, глядя на Джудаса.

– Делайла. Все хорошо, – он медленно проговаривает слова, будто разговаривая с маленьким ребенком. – Мне нужно отвезти тебя в больницу.

Я качаю головой, глядя на свою руку, обернутую льдом.

– Я в порядке.

Садясь рядом со мной, он берет аптечку и осматривает мою руку.

– Я горжусь тобой за то, что ты дала сдачи, ягненок.

– Я сделала это неправильно.

– Бог любит деятельных. – Эта ослепительная улыбка скользит по его губам, и мне почти хочется плакать, потому что я боюсь, что наступит время, когда больше никогда не увижу его лица.

Я прижимаюсь щекой к его плечу, вдыхая его чистый цитрусовый аромат.

– Давай притворимся нормальными на час или два.

Он хмыкает.

– Но мы ненормальные, Делайла.

– Ш-ш-ш, всего лишь на час.

И он дарит его мне. Его руки обнимают меня, пока пальцы скользят по моим волосам в утешении, и прямо здесь, прямо сейчас я чувствую, что Джудас защитит меня от чего угодно. Но в глубине души я знаю, что он не сможет защитить меня от самой себя.

Глава 22

Делайла

В дверь моей спальни кто-то постучал. Я прохожу через комнату, и открываю ее. Там стоит Тифф с бледным лицом и широко раскрытыми глазами.

– Тифф, что случилось?

Она заправляет свои светлые волосы за ухо.

– Лайла, здесь полиция. Они хотят с тобой поговорить. – Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица, а пульс ускорился. По телу пробегает озноб, ладони становятся липкими.

– Хорошо. Просто... дай мне сукунду.

Она кивает и пятится от двери. Тифф – моя подруга, но я вижу подозрение на ее лице. Ей интересно, что я натворила. Она думает, что, возможно, совсем меня не знает. И она права.

Я переодеваюсь в джинсы и толстовку, а затем выхожу из комнаты. С каждым шагом вниз по лестнице мои ноги становятся все слабее, а легкие – словно уменьшаются в объеме. Заворачивая за угол, я заставляю себя сохранять спокойствие. В моей кухне двое полицейских в полном обмундировании.

– Здравствуйте, – выдавливаю я едва слышно.

Их взгляды устремляются на меня, и я сжимаюсь изнутри. Мужчина выглядит моложе женщины, он вежливо и скупо улыбается мне.

– Мисс Томас, нам нужно задать вам пару вопросов.

Я киваю.

– Эм, да, конечно. Могу я... узнать о чем?

Выражение лица женщины – жесткая маска.

– Лучше, если Вы проедете с нами. Поговорим в участке.

В участке? Они хотят отвести меня в участок. Мой пульс стучит в барабанных перепонках, заглушая все остальное.

– У меня проблемы?

Парень делает шаг ко мне.

– Нам просто нужно задать несколько вопросов, а Вам – дать показания, – он успокаивающе улыбается мне, но я не чувствую уверенности, потому что знаю, в чем виновата. И разве виновных не ждет разоблачение в конце концов?

– Хорошо? – шепчу я.

Когда я приезжаю в полицейский участок, меня проводят в комнату и просят подождать. Это ничем непримечательное помещение с небольшим столом и двумя стульями, стоящими напротив друг друга. Я настолько взвинчена, что у меня трясутся руки, поэтому я сую их в карманы толстовки и хожу из стороны в сторону.

Когда дверь, наконец, открывается, я уже была готова лезть на стенку.

В комнату проходит пожилой мужчина с доброй улыбкой и морщинами в уголках глаз. Он обходит стол с бумажной папкой под мышкой.

– Мисс Томас, я детектив Харфорд, – он выдвигает стул и расстегивает пуговицу пиджака, прежде чем сесть. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Мгновение я колеблюсь, а затем занимаю стул напротив него.

– Я не знаю, зачем я здесь, – тихо произношу.

Его глаза встречаются с моими, и, хотя они лишены каких-либо эмоций, мне кажется, что он кричит на меня, и он знает, что я сделала.

– Я просто хочу задать Вам несколько вопросов о ночи двадцатого марта. – Я молчу, и он открывает папку, протягивая мне лист бумаги через стол. Это изображение – зернистый снимок меня и Чарльза с камер видеонаблюдения. Его руки обнимают мои плечи, а я держу его за талию. Его лицо озаряет ослепляющая улыбка, и мы выглядим так, будто можем быть любовниками. – Это фото Вас и Чарльза Стэнли было сделано той ночью. – Я тяжело сглатываю и киваю. – Могу я спросить, откуда Вы его знаете?

– Он бы моим другом, парнем Изабеллы.

– Вы так обнимаете всех парней своих подруг? – он кивает в сторону снимка. Я чувствую, как мое лицо становится начинает гореть, когда он ставит меня в опасное положение.

– Я... мы были друзьями.

Губы детектива плотно сжимаются. Мой ответ явно не был убедительным для него. Он вытаскивает еще одно изображение из своей папки и показывает мне. Это еще один стоп-кадр с камеры, на этот раз меня и Нейта. Я прижимаюсь к нему так сильно, что практически взбираюсь на его бедро, пока он утыкается лицом в мою шею. – И этот? Был ли он другом?

Моя спина выпрямляется от укора в его голосе.

– Нет, Нейт был моим парнем.

– Был?

– Мы больше не вместе. – Он откидывается назад, разместив локоть на спинке стула, постукивая второй рукой по столешнице. Я отправлюсь в тюрьму, а потом боссы Нейта меня убьют. Я не хочу умирать. Не хочу садиться в тюрьму.

Лучше. Мне нужно стараться лучше. Быть более убедительной.

– Послушайте, я дала показания о той ночи, когда погибли Изабель и Чарльз, – мой голос срывается. – Какое это имеет отношение к Нейту?

Он вынимает из папки еще одну фотографию, затем еще и еще одну. Все они – изображения Нейта с разными людьми, обнимающего их, пожимающего им руки, и одно, где они просто стоят, сгорбившись, явно чем-то обмениваясь, но затененность изображения не позволяет четко разглядеть.

– Ваш парень – наркоторговец, мисс Томас.

Я смотрю на него и на мгновение не знаю, что сказать. Я чувствую, что он видит правду, написанную на моем лице, он может считывать с меня ложь.

– Он не мой парень, – шепчу я.

Его губы растягиваются в легкой улыбке, демонстрирующей, что он поймал меня и прекрасно знает об этом.

– Интересно, что из всех моих высказываний, Вы отрицаете именно этот факт.

– Я ничего не знаю о наркоторговле Нейта, – быстро говорю я.

– Хотя, похоже, Вы не удивлены. И это наводит на мысль, что Вы в действительности все о нем знали.

Я прижимаю пальцы к вискам и на секунду закрываю глаза. Я не могу сдать Нейта.

– Послушайте, Нейт был не самым приятным парнем. Я никогда не спрашивала, как он зарабатывал деньги или чем занимался. Наши отношения не были долгими, – я пожимаю плечом. – Меня бы не удивило, если бы он на самом деле этим промышлял, но я ничего не видела.

Он сдвигает наш снимок на дюйм ближе ко мне.

– Даже когда Вы были рядом с ним, пока он работал?

– Нет, – мой голос дрожит, нервы на пределе.

– Знаете, что я думаю, мисс Томас? – Я, правда, не хочу знать. Он берет нашу с Чальзом фотографию и кладет ее рядом с другой фотографией. – Я думаю, что именно Вы совершали передачу товара. – Мое сердце спотыкается, прежде чем возобновить отчаянное неловкое биение. – Мне не кажется, что Вы знали Чарльза Стэнли достаточно хорошо, чтобы так обнимать его. И это лишь капля в море. – Я неосознанно грызу ноготь большого пальца, пока меня не настораживает боль. Посмотрев вниз, я вижу, что ноготь кровоточит. Его глаза следят за моими, видя доказательства моей очевидной вины. Он наклоняется через стол, опуская голову, чтобы поймать мой взгляд. – Но я не знаю, было это добровольно, или он заставлял Вас.

Молчание, и теперь его лицо выражает только сочувствие. Он указывает мне на выход, но я не могу воспользоваться им.

– Я не по твою душу, Делайла. Ты – студентка, милая девушка из хорошей семьи. А вот Натаниэль – звено в гораздо более крупной цепочке. Мне нужен он, чтобы добраться до них всех, – он открывает свою папку, вынимает последнюю фотографию и кладет ее передо мной. Я закрываю глаза, борясь со слезами. Мне не нужно смотреть на это изображение, потому что оно впечатано в мою память навсегда. Этим же снимком они заполонили все основные новостные каналы. Улыбающееся лицо Изабель. – Твоя подруга мертва, Делайла. Потому что такие парни, как он, заполняют улицы этим дерьмом. – Такие парни, как Джудас.

– Мне очень жаль, – задыхаюсь я. – Хотела бы Вам помочь, но я ничего не знаю.

Он глубоко вздохнул и провел рукой по своей гладко выбритой челюсти.

– Мы можем защитить Вас, мисс Томас. – Но они не могут. За последние несколько месяцев я узнала больше, чем когда-либо хотела знать о криминальном подполье Лондона. Я знаю, как это работает. Эти люди зарабатывают слишком много денег, чтобы позволить одной девушке представлять для себя опасность. Полиция меня не защитит. Никто не сможет, кроме, возможно, Джудаса. – Я даю Вам шанс. В следующий раз, когда мы будем разговаривать, я арестую Вас за ложные показания и сговор. Не говоря уже о пособничестве в убийстве. – Я сглатываю желчь, которая поднимается вверх по горлу.

– Мне жаль. Я действительно ничего не знаю, – я знаю, что звучу глухо, а мой голос кажется хриплым карканьем. Честно говоря, я просто в ужасе. Даже невиновная девушка испугалась бы этих обвинений, верно? А я далека от этого. Я сделала именно то, в чем он меня обвиняет.

Встав, он качает головой, и я сгибаюсь под тяжестью его очевидного разочарования. Он думал, что я – хорошая девушка и хороший человек. Он думал, что я переметнусь против Нейта, и я хотела бы ему помочь. Хотела бы я быть лучше, но это не так. Я забочусь о себе прежде всего.

– Вы можете идти, – собрав все фотографии, он выходит из комнаты.

К тому времени как я добираюсь до дома из полицейского участка, у меня началась ужасная паническая атака. Настолько сильная, что я не замечаю черный BMW, припаркованный прямо у моего дома, пока не становится слишком поздно. Водительская дверь распахивается, и Нейт выходит из машины, выпрямляясь во весь свой рост. Я все еще держу руку поднятой. Сейчас самый разгар дня, но я ему не доверяю. Когда смотрю на него, все, что я вижу, – это безумная ярость, исказившая его лицо той ночью, и единственное, что я чувствую, – это его руки на моем горле и удар по лицу.

Я засовываю руку в карман и нащупываю нож, который всегда ношу с собой.

– Что ты сказала им? – спрашивает он. Как, черт возьми, он узнал, что я была в полиции?

– Джудас уже едет сюда, – вру я. – Тебе следует уехать.

– Что. Ты. Сказала. Им? – рычит он, подходя ближе.

– Прикоснешься ко мне, и я закричу, – предупреждаю я. Его ноздри раздуваются, кулаки сжимаются. Он не собирается никуда уходить. – Я сказала им, что ничего не знаю, понятно? Ты был прав. Они хотели, чтобы я на тебя настучала. Я сказала им, что ничем не могу помочь. А теперь уходи.

Он заметно расслабляется, хотя его глаза подозрительно сужаются.

– Зачем тебе это делать, а?

– Потому что я не хочу умирать! Я не хочу ничего из этого.

Нейт смеется.

– Не хочешь? Ты трахаешься с Джудасом Кингсли, – он отталкивается от машины и подходит ближе. Я снова пячусь от него. -Ты думаешь, я плохой? Ты не представляешь, какое дерьмо творили братья Кингсли.

– Я знаю, чем он занимается, – говорю я, повышая голос.

Он ухмыляется.

– Знаешь? Он трахается с тобой, Лайла. Играет с тобой. Какой интерес может быть у такого парня к подобной девушке, как ты?

– Нейт, просто уходи.

– Ты можешь использовать это против него, поиграть с ним...

Я хмурюсь и потираю пульсирующие виски.

– Что?

– Я все еще люблю тебя, Лайла. Мы могли бы...

Мой пронзительный смех разносится по округе.

– Господи. Ты избил меня, Нейт! Ты же гребаный псих!

Он снова подходит ближе, а я снова отступаю.

– Я был так зол, думая, что ты работаешь на него, – его челюсть напрягается. – Я не предполагал, что ты трахаешься с ним, – выплевывает он. Если бы он пришел к такому выводу, я уверенна, что он убил бы меня, не смотря на то что я не спала с Джудасом в то время.

– Так ты думаешь, я оставлю Джудаса и вернусь к тебе? – Он всегда был таким безумцем? И я просто не замечала этого?

– Дело в деньгах, Лайла? Ночные клубы и быстрые машины? Думала забраться повыше?

– Пошел ты, Нейт, – рявкаю я, становясь все храбрее. – Он мне помогает. У меня есть работа, которая не связана с...

– Ах, да, работа в «Пламени». То самое место, которое ты помогла закрыть, – он ухмыляется. – Эта золотая киска, должно быть, доставляет ему достаточное удовольствие, раз он игнорирует этот факт, – Нейт осматривает меня с головы до ног. – Но теперь все исправлено, верно? Двух мертвых детей недостаточно, чтобы удержать Кингсли. – Есть что-то пугающее в том, как он это произносит, в маниакальном взгляде его глаз, в кривой ухмылке на его губах.

Я решаю обойти его машину с другой стороны, и он ухмыляется, наблюдая, как я двигаюсь, наслаждаясь тем, что я его боюсь. Я залезаю в карман, готовя ключи, прохожу через ворота и бросаюсь к двери. Мое сердце колотится, руки дрожат, но мне удается открыть дверь. Войдя внутрь, я закрываю дверь прямо перед Нейтом, стоящим по другую сторону ворот.

– Держи рот на замке, Лайла, – предупреждает он, прежде чем она захлопывается.

Закрыв глаза, я выдыхаю, легкие горят.

– Лайла?

Подняв голову, я обнаруживаю, что Тифф стоит в коридоре, вцепившись в край ее огромной футболки.

– Не волнуйся, Тифф, все в порядке.

Она кивает и прикусывает нижнюю губу.

– Послушай, если тебе нужен адвокат, у моей семьи есть один действительно хороший.

Я улыбаюсь.

– Это мило. Спасибо. Но все нормально. Это была всего лишь путаница.

Она хмурится.

– Лайла, ты провела в участке больше двух часов. Не надо мне лгать.

Вздохнув, я даю ей кусочек правды.

– Они знают, чем занимается Нейт, – говорю я. Для нее это не новая информация. Большинство тусовщиков в кампусе знают, чем промышляет Нейт, но не то, что я ему помогала. – Они думали, что я все еще его девушка, а теперь хотят, чтобы я на него донесла.

Она качает головой, ее светлые волосы падают на лицо.

– Что ты рассказала им?

Я пожимаю плечом.

– Что я ничего не знаю.

– Но все знают, чем Нейт занимается…

– Я не хочу иметь ничего общего с этим, Тифф.

– Но ты же знаешь, что это он, вероятно, дал Иззи те наркотики…

Я зажимаю переносицу.

– Как ты думаешь, что он со мной сделает, если я заговорю? – я опускаю руку, и наши глаза встречаются. – Он – наркоторговец, Тифф. Он – нехороший человек.

Она морщится, на ее лице сквозит сочувствие.

– Знаешь ты, как их выбирать.

Я закатываю глаза.

– Спасибо.

– По крайней мере, Джудас кажется милым, – она улыбается. – Я имею в виду, он же священник. По-другому и быть не может. – Конечно, ты встречаешь парня в колоратке, и он обязательно должен быть замечательным.

С моих губ срывается смешок.

– Ага. Он просто находка, – оттолкнувшись от двери, прохожу мимо нее.

– Ну, ты знаешь, где меня найти, если я тебе понадоблюсь, – кричит она вслед.

– Спасибо. – Тифф – милая девушка. Думаю, когда-то и я была хорошей или, по крайней мере, пыталась таковой быть, но сейчас я едва могу вспомнить то время. Честно говоря, я всегда была немного испорченной, и с каждым ужасным парнем-плохишом становилось все хуже. До Нейта. Я даже не знала, насколько он ужасен, пока не прошло несколько месяцев, а к тому моменту Нейт уже превратился в своего рода наркотик для меня. Прогрессивный порыв. Каждый шаг, который я делала вместе с ним, был подобен переходу к чему-то более сложному, пока я, наконец, не достигла той разрушительной точки, откуда нет возврата. Каменное дно. Торговля наркотиками, жизнь в погоне, втайне надеясь на то, что могло бы случиться, или меня просто уличили бы. Я представляла выражение лица моего отца, когда он осознал, насколько низко пала его идеальная дочь. В этом было определенное удовольствие.

Я выбрала Нейта, потому что он был плохим. А еще есть Джудас, у которого никогда не было выбора. Он нашел меня на дне и вместо того, чтобы помочь подняться, он прошептал мне, чтобы я копнула немного глубже, принимая уродство моей проклятой души.

Я больше не наивная девушка, охваченная чувством вины, но солгала бы, если бы сказала, что не напугана. Я только что нашла себя. Я не хочу потерять это все.

Упав на кровать, я глубоко вздыхаю и закрываю глаза, пытаясь абстрагироваться от своих мыслей.

Мой телефон гудит, я смотрю на экран и вижу сообщение от Джудаса. Одна лишь мысль о нем слегка ослабляет панику, которая все не отпускала меня, и я беру телефон, читая сообщение.

Джудас: "У меня весь день плотские мысли о тебе".

Я улыбаюсь и печатаю ответ.

Я: "Я тоже по тебе скучаю".

Джудас: "Ты в порядке?".

Я начинаю печатать ответ и останавливаюсь. Затем начинаю сначала. Когда я в четвертый раз удаляю сообщение, пытаясь сочинить приемлемую ложь, мой телефон звонит. Его имя вспыхивает на экране, и я отвечаю.

– Привет.

– Что случилось? – спрашивает он, и я могу представить, как его брови хмурятся, небольшая складка на лбу портит идеальные, неземные черты лица.

– Ничего такого, – я потираю лицо рукой. Я не хочу его видеть, потому что мне нужно самостоятельно разобраться в этом вопросе, но тут мне в голову приходит мысль: я могу попасть в тюрьму. Нет ничего лучше нависшего над головой топора, чтобы заставить вас почувствовать, что жизнь коротка. – Где ты?

– В церкви.

– Я иду проведать тебя, – я вешаю трубку до того, как он успевает ответить.

Прогулка до церкви не так спокойна, как обычно. Сейчас середина дня, и Лондон гудит из-за обычного отвратительного движения. Люди несутся мимо меня, пытаясь успеть вовремя или спешат пораньше домой.

Прогуливаясь через парк, я вижу, как подростки играют в футбол, громко кричат и придираются друг к другу, скользя по траве в школьной форме. И все же, когда я подхожу к церкви и переступаю порог, меня окутывает тот же умиротворяющий покой. Это ощущение никогда не меняется. Иногда здесь могут быть прихожане, люди молятся и зажигают свечи. Иногда я совсем одна, но в стенах церкви всегда безмятежно. Тихо.

Сегодня здесь никого нет, но я знаю, что Джудас в исповедальне. Занавеска с другой стороны открыта. Приглушенными шагами я подхожу к кабинке и задергиваю занавеску, прежде чем отойти в сторону, где сидит священник. Я ожидаю увидеть его сидящим там, но вместо этого он стоит, прислонившись спиной к перегородке, и сексуальная улыбка растягивает его губы.

– Серьезно? – спрашивает он.

– Да, – зайдя внутрь, я задергиваю занавеску. И в мгновение воздух в замкнутом пространстве становится спертым. Вытянув руку, он проводит пальцем по моей шее, скользя вниз по груди к верхней части моего декольте.

Я сокращаю расстояние между нами, приподнимаясь на цыпочках, чтобы прикоснуться своими губами к его. Вот в этом мой покой. Это будто вернуться домой. Его пальцы обвивают мою талию, и он поднимает меня, разворачивая нас так, чтобы он мог прижать меня к перегородке. Вся исповедальня дрожит от этих маневров, и я сжимаю бедрами его талию.

– Ты пришла исповедаться, милая Делайла? – он дышит мне в рот.

– Я пришла избавить тебя от этих плотских мыслей, – задыхаюсь я, мое дыхание становится коротким и резким.

– Хм. Ну, тогда ты не помогаешь мне.

Мои пальцы скользят по его волосам, притягивая его голову к моему горлу.

– Воплощаю мысль в реальность.

Жар его ладоней касается тыльной стороны моих бедер, скользя вверх, пока он не обхватывает мою задницу обеими руками.

– Ты собираешься трахнуть меня в исповедальне, ягненок? – спрашивает он, прикусывая меня чуть ниже моего уха.

– Я всего лишь твоя покорная прихожанка.

– Такая развратная маленькая грешница.

Опустив меня на ноги, он приподнимает подол моего платья и цепляет пальцами тесемку моего нижнего белья. Собирая материал на моих бедрах, он дергает, разрывая его. Возбуждение бьется в моих венах, и предвкушение заставляет сердце биться, как табун диких лошадей. Здесь, в этом самом месте, заниматься подобным так неправильно, и мне это нравится. Я нащупываю его ремень, дергаю и тянусь к пуговице на его брюках. Наматывая мои волосы на пальцы, он использует свою хватку, чтобы повернуть меня, толкая грудью к перегородке.

Боже, если кто-нибудь войдет по другую сторону исповедальни, он точно поймет, чем мы занимаемся. Это не должно меня так сильно заводить, но я думаю, что мне нравится идея осквернения священной земли не меньше, чем по нраву то, когда Джудас оскверняет меня. Я хочу засвидетельствовать нашу греховность. Две павшие души, которых не должно быть в доме Господнем. Джудас раздвигает мои ноги и проводит пальцами по внутренней стороне моего бедра. К тому времени, как он достигает вершины, я едва могу дышать.

– Джудас, – молю я. У него вырывается легкий смех, и он нежно целует меня в затылок.

– Терпение, – затем он так сильно толкается в меня двумя пальцами, что я вынуждена приподняться на цыпочки. Моя ладонь ударяется о перегородку в поисках хоть какой-то опоры. Он стонет мне в ухо, и я поворачиваю голову, пытаясь удержать его хватку в моих волосах, пока его губы прижимаются к моим, и я подавляю дикий звук. – Такая мокрая, Делайла, – шипит он мне в губы, толкаясь в меня еще сильнее.

В одну секунду меня придавливает весом Джудаса, а в следующую – его уже нет, но он дергает меня за волосы. Я неловко иду, пятясь назад, пока мои ноги не упираются в его колени, и я понимаю, что он сидит на скамье.

Он заставляет меня оседлать его бедра, прижимаясь спиной к его груди. Господи, мы действительно делаем это. Он собирается трахнуть меня в исповедальне.

Он ослабляет хватку в моих волосах и направляет меня на себя.

– Джудас, – стону я. Так приятно чувствовать его, так правильно, так порочно.

Он упирается головой о стенку позади него, и низкий стон срывается с его губ.

– Черт, Делайла.

Его хватка исчезает, и он кладет обе руки на мои бедра. Он не поднимает меня, а просто перекатывает мое тело по себе, словно заряжает чистым электричеством каждый дюйм моей кожи. Мой позвоночник выгибается, голова запрокидывается, и с моих губ срывается череда звуков. Он обхватывает меня рукой и прижимает к груди.

– Тише, – выдыхает он мне в ухо.

Это грязно и пошло, грешно во всех смыслах, и я хочу этого. Я бы прочитала тысячу раз «Богородицу» за свои непотребные деяния, за него. Он заставляет меня чувствовать себя присвоенной и в то же время обожаемой, запятнанной и все же рожденной заново. В его руках я потерялась и сразу же обрела дом. Части меня, которые когда-то были сломаны, теперь принадлежат ему.

Давление все больше нарастает внутри меня, и я просто молю об освобождении. Джудас управляет каждым движением, пока я не начинаю отчаянно нуждаться в том, что может дать только он.

Он держит меня на краю обрыва, кажется, целую вечность, а затем его хватка на моем бедре усиливается, и он оказывается во мне так глубоко, что я не знаю, где заканчивается он, а где начитаюсь я. И я этого хочу. Я хочу, чтобы он был во мне, как часть меня. Я хочу, чтобы границы настолько размылись, чтобы мы стали единым целым, одинаковым по своей природе: священник и его прихожанка. Я хочу помолиться у его оскверненного алтаря.