Текст книги "Революция 1917-го в России — как серия заговоров
(Сборник)"
Автор книги: Л. Гурджиев
Соавторы: О. Шишкин,Ю. Мухин,В. Цветков,И. Ратьковский,Г. Потапов,К. Черемных,А. Колпакиди,Е. Прудникова,В. Галин,С. Коростелев
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)
«Взявши в свои руки власть и распорядок в государстве, сам угнетённый и бесправный русский народ ныне может смело сказать киргизам и другим иноплеменникам: «Пока мне было плохо, было плохо и вам, когда я стал свободен, то и вы все будете свободны…». Мы знаем, что русский народ не националист, и поэтому твёрдо верим, что надежды киргизов на его справедливость и беспристрастие в деле решения степного земельного вопроса не будут обмануты».
Прописные истины может высказывать не только друг, но и враг. Убеждённый антикоммунист имам Хомейни с не меньшей убеждённостью сказал: «Весь ислам – это политика». К сожалению, этого малопопулярного в 1917 году тезиса придерживались лишь те из российских мусульман, которые сотрудничали с большевиками. Эти мусульмане, вопреки возводимой на них и тогда, и сейчас клевете, не помышляли о святотатстве типа реформирования корана, а проводили в жизнь реформы, подкреплявшие самые благородные коранические принципы – антикапиталистические в сути своей.
Всё вышесказанное завершим выдержкой из статьи в одном из органов мусульманской печати. В последний день эпохального 1917 года – 31 декабря – на страницах издания было написано (без всякого пиетета перед большевиками, что видно невооружённым глазом):
«Мы не видим особенной разницы между мужиком русским и мужиком татарским в смысле восприятия идеи государственности. Нет сомнения, что они по отношению друг к другу могут быть различны: один восприимчивей и практичней, другой менее восприимчив и практичен. Но когда разрешается судьба народов, приходится принять в основу не степень развития масс, а их жизнеспособность и приспособляемость к культуре. В этом отношении ни тот, ни другой не лишены способностей, и давать преимущества одному перед другим на основании недоразумения прошлых времён нам кажется прямо смешным. История ещё не показала, какие народы избраны богом, какие им отвергнуты».
Прибавить к этому можно одно: отвергнутыми были, есть и будут любые, пошедшие путём контрреволюции.
Источники и литература
1. Аманжолова Д.А. «Казахский автономизм и Россия». Россия молодая, М., 1994.
2. Басманов М.И., Гусев К.В., Полушкина В.А. «Сотрудничество и борьба. Из опыта отношений КПСС с непролетарскими и некоммунистическими партиями». Политиздат, М., 1988.
3. Беленький С., Манвелов А. «Революция 1917 г. в Азербайджане. Документы из периодической печати». Баку, 1927.
4. Бутбай М. «Воспоминания о Кавказе. Записки турецкого разведчика». Махачкала, 1993.
5. «Великая Октябрьская социалистическая революция. Хроника событий», т. 2, М., 1957.
6. «Великая Октябрьская социалистическая революция». Энциклопедия. 3-е изд., М., 1987.
7. «Великий Октябрь в кривом зеркале западной «советологии». Сборник. Прогресс, М. 1977.
8. Галоян Г.А. «Россия и народы Закавказья». -М., 1976.
9. Гарчев П.И. «Национальное движение крымских татар в 1917–1920 гг.». Статья в сборнике «Проблемы политической истории Крыма». Вып. 1, Симферополь, 1996.
10. Гасанов Б.К. «Политические партии и движения на Северном Кавказе в 1917–1920 гг.». Каспийск, 1994.
11. Гафурова К.А. «Борьба за интернациональное сплочение трудящихся Средней Азии и Казахстана в первые годы Советской власти (1917–1924). Наука, М., 1972.
12. Городецкий Е.Н. «Рождение советского государства. 1917–1918, М., 1987.
13. Губогло М.Н., Червонная С.М. «Крымско-татарское национальное движение», т. II, М., 1992.
14. Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. «Без победителей. Из истории гражданской войны в Крыму». Симферополь, 1997.
15. «История гражданской войны в СССР», т. 2, Политиздат. М., 1947.
16. Исхаков С.М. «Российские мусульмане и революция». Социально-политическая мысль, М., 2004.
17. Ланда Р.Г. «Ислам в истории России». Восточная литература. М., 1995.
18. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд., т. 45, Политиздат, М., 1970.
19. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд., т. 53, Политиздат, М., 1970.
20. Магомедов М.А. «Горцы Северного Кавказа и социалистическая революция. (Правда истории и домыслы антикоммунистов)». Махачкала, 1980.
21. Магомедов Ш.М. «Октябрь на Тереке и в Дагестане». Махачкала, 1965.
22. Макарова Г.П. «Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР. 1917–1923». М.,1987.
23. Мухарямов М.К. «Октябрь и национально-государственное строительство в Татарии (октябрь 1917 г. – 1920 г.)». М., 1969.
24. Надинский П.Н. «Очерки по истории Крыма», ч. II, «Крым в период Великой Октябрьской социалистической революции, иностранной интервенции и гражданской войны (1917–1920 гг.)», Симферополь, 1957.
25. «Национальная политика России: история и современность». Русский мир, М., 1997.
26. Нестеров Ф.Ф. «Связь времён». Молодая гвардия, М., 1987.
27. «Образование Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики». Сб. документов и материалов. Уфа, 1959. Султан-Галиев М. Избранные труды. Казань, 1998.
28. Ошаев X. «Очерк начала революционного движения в Чечне». Грозный, 1927.
29. «Подготовка и проведение Великой Октябрьской социалистической революции в Башкирии (февраль 1917 – июнь 1918)». Сб. документов и материалов. Уфа, 1957.
30. «Революция и национальный вопрос. Документы и материалы по истории национального вопроса в России и СССР». Сборник, т. 2, т. 3, М., 1930.
31. «Революция 1905–1907 годов в национальных районах России». М., 1949.
32. Сагидуллин М. «К истории ваисовского движения». Казань, 1930.
33. Саидбаев Т.С. «Ислам и общество. Опыт историко-социологического исследования». М., 1984.
34. Соловьёв С.М. «История России с древнейших времён», кн. III, М., 1960.
35. Сталин И.В. Соч., т. 3, Политиздат. М., 1951.
36. Сталин И.В. Соч., т. 4, Политиздат, М., 1951.
37. Сталин И.В. Соч., т. 5, Политиздат, М., 1952.
38. Хабутдинов А. «Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе». М., 2013.
В. Галин
Движущие силы истории
Все исторические события являются лишь внешним выражением сил, двигающих развитием общества. Во время революции действие этих сил проявляется наиболее ярко и обнажено, поскольку они не сдерживаются более оковами какой-либо верховной власти. Бескомпромиссная политическая борьба становится в этот период лишь пеной на гребне волны поднятой этими силами.
Именно этой пеной являлась ожесточенная борьба за власть в России в 1917 г. между полуфеодальным самодержавием, с одной стороны; западническими либералами, в лице кадетов и октябристов, с другой; и русскими социалистами в лице эсеров, меньшевиков и большевиков, с третьей. Все власти – Временное правительство, Советы солдатских и рабочих депутатов – отражали настроения не более 10–12 % населения страны; крестьянство же, составлявшее почти 80 %, практически не было прямо представлено нигде, но давило на них всей своей массой. Именно эта стихия определяла будущее страны, а не прокламации и желания политических вождей. Что же она представляла собой? За что боролась?
Земли!!!
«Не подлежит, по моему мнению, сомнению, что на почве землевладения, так тесно связанного с жизнью всего нашего крестьянства, т. е., в сущности, России, ибо Россия есть страна преимущественно крестьянская, и будут разыгрываться дальнейшие революционные пертурбации в империи, особливо при том направлении крестьянского вопроса, которое ему хотят в последние столыпинские годы дать, когда признается за аксиому, что Россия должна существовать для 130 тыс. бар и что государства существуют для сильных». (С. Витте, 1907 г.)
Это был ответ С. Витте на слова П. Столыпина о том, что правительство «делало ставку не на убогих и пьяных, а на крепких и сильных…, нельзя ставить преграды для обогащения сильного, для того чтобы слабые разделили с ним его нищету»[54]54
Столыпин П. А. Речи 1906–1911. – Нью-Йорк: 1990, с. 149–150.
[Закрыть]. Благие намерения Столыпина столкнувшись с российской реальностью, где на одного относительно сильного приходились многие десятки слабых, не только не имевших возможности стать сильными, но даже ни одного шанса вырваться из нищеты, неизбежно толкали русское общество в ад, о котором писал Витте.
Для крестьян основным источником дохода была земля, количество которой, на душу населения, благодаря стремительному его росту, неуклонно сокращалось. «Главная масса русского крестьянства, – отмечал Н. Головин, – не только страдала от малоземелья, но буквально испытывала острый земельный голод»[55]55
Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 годах, т.1 – М. 2011, – С. 321.
[Закрыть]. «Огромное большинство русского населения по обеспеченности землей находится в таком же положении, в каком 300–400 лет тому назад находилось большинство стран Западной Европы, – указывал в 1907 г. Д. Менделеев, – Это положение вызывало там такие исторические события, как религиозные войны, бунты революции…»[56]56
Менделеев Д. И. К познанию России. – СПб.: Изд. А.С. Суворина. 1907.
[Закрыть]. «У нас может возникнуть такое же положение, как в Ирландии, – отмечал в 1905 г. видный экономист, ректор Московского университета, член ЦК кадетской партии А. Мануйлов, – где не смотря на все старания английских лендлордов и правительства разрядить сельскохозяйственное население, требования земли не прекращались и, не находя удовлетворения вело к аграрному террору…».
Для России проблема земли стояла еще более остро ввиду ее низкой плодородности, что обрекало русское крестьянство на нищенское, полуголодное, беспросветное существование.
Мало того, распределение населения по территории Европейской России, в виду ее природно-климатических условий и сохранения до 1905 г. остатков крепостничества, привязывавших крестьянина к его наделу, было крайне неравномерным.
Так в 1917 г. в треугольнике А (Псков – Симбирск – Одесса), согласно подсчетам последнего министра земледелия Временного правительства С. Маслова, проживала примерно половина всего населения страны, а на крестьянскую душу там в среднем приходилось всего 1,25 га земли; в треугольнике Б (Петроград – Челябинск – Ростов) проживало 2/3 населения страны, а на душу крестьянского населения приходилось 2,5 га земли[57]57
Maslov Sergej. Agrarni Revoluce v Rusku. Praha, 1928, p. 15, 41 (Головин H.H. Российская контрреволюция…, т.1, с. 322.).
[Закрыть].
Обеспеченность крестьян землей, га/на крестьянскую душу
Устремления крестьян определялись их бедственным экономическим положением, которое мало изменилось с конца XVIII в., когда Екатерина II отмечала: «Хлеб, который они (крестьяне) едят, религия, которая их утешает, вот единственные их идеи. Благоденствие государства, потомство, грядущие поколения – для них это слова, которыми их нельзя затронуть. Они связаны с обществом только своими страданиями и из всего того беспредельного пространства, которое называется будущим, они замечают только завтрашний день. Их жалкое положение лишает их возможности иметь более отдаленные интересы».
Спустя сто лет в конце XIX в. описание быта крестьян оставил Желябов (будущий лидер «Народной воли»), который «пошел в деревню, хотел просвещать ее, бросить лучшие семена в крестьянскую душу, а чтобы сблизиться с нею, принялся за тяжелый крестьянский труд. Он работал по 16 часов в поле, а, возвращаясь, чувствовал одну потребность растянуться, расправить уставшие руки или спину, и ничего больше; ни одна мысль не шла в его голову. Он чувствовал, что обращается в животное, в автомат. И понял, наконец, так называемый консерватизм деревни: что пока приходится крестьянину так истощаться, переутомляться ради приобретения куска хлеба… до тех пор нечего ждать от него чего-либо другого, кроме зоологических инстинктов и погони за их насыщением… Почти в таком же положении и фабрика. Здесь тоже непомерный труд и железный закон вознаграждения держат рабочих в положении полуголодного волка»[58]58
Семнюта Ц. Из воспоминаний об А. И. Желябове // Былое, 04.1906.
[Закрыть].
Если крестьянская масса, составляющая 4/5 населения, «хронически недоедает, живет в условиях недостойных человеческого существования, и не видит никаких шансов для подъема своего благосостояния, то правильное и мирное развитие страны в целом становится невозможным», – констатировал в 1905 г. А. Мануйлов. Мало того, добавлял он, «у нас большинству сельского населения некуда уходить от земли; поэтому, что бы не предпринимали доктринеры крупного хозяйства, крестьянская масса не покинет деревни, и если ей не дадут земли, в которой она нуждается, она возьмет ее силой».
Непосредственная борьба крестьян за землю началась с развитием капитализма на деревне и ее политическим пробуждением. Наиболее явно она стала проявляться с 1901 г., когда крестьянские волнения стали вспыхивать по всей стране. Правительство в ответ создало специальное сельскохозяйственное совещание, но на практике не сделало ничего. Результатом стала революция 1905 г., которая по своей сути носила характер крестьянского бунта, главным требованием которого было – Земли!!!
О том, какое впечатление Первая русская революция произвела на помещичий класс, говорили слова министра внутренних дел генерала Трепова (ближайшего к царю человека), который «заявлял, что единственной мерой, которая может положить конец бесконечным восстаниям крестьян – это немедленное и широкое принудительное отчуждение помещичьих земель в пользу крестьян: «…все помещики будут очень рады такой мере. – Я сам, – говорил генерал – помещик и буду весьма рад отдать даром половину моей земли, будучи убежден, что только при этом условии я сохраню за собой вторую половину» «покуда крестьянство еще не отняло всю землю у помещиков»[59]59
Витте С.Ю. Воспоминания, мемуары: т. 1. – Мн: Харвест, М: ACT, 2001. – 800 с. – С. 252
[Закрыть].
«Генерал адъютант Дубасов… (приехавший) из Черниговской и Курской губерний, куда был назначен с особыми полномочиями вследствие сильно развившихся там крестьянских беспорядков… высказывался в том смысле, что лучше всего было бы теперь же отчудить крестьянам те помещичьи земли, которые они забрали…. он высказал мнение, что теперь такой мерой можно успокоить крестьянство, а потом – «посмотрите, крестьяне захватят всю землю, и вы с ними ничего не поделаете»[60]60
Витте С.Ю. Воспоминания, мемуары: т. 2. – Ми: Харвест, М: ACT, 2001. – 800 с. 254, 255.
[Закрыть] М. Покровский в этой связи замечал, что «уступку, на которую не решались кадеты и эсеры летом 1917 г., готовы были сделать помещики поумнее уже осенью 1905-го»[61]61
«Воспоминания», II, с. 114–116.
[Закрыть]. Николай II всерьез давал для обсуждения в Государственном совете предложения о необходимости принудительного отчуждения земель в пользу крестьянства как меры, которую необходимо принять немедленно непосредственной волей и приказам самодержавного государя[62]62
Витте С.Ю. Воспоминания, мемуары: т. 2. – Ми: Харвест, М: ACT, 2001. – 800 с. 252–253.
[Закрыть]. Для решения этого вопроса была создана специальная комиссия Кутлера. Однако уже в январе следующего года поднявший этот вопрос министр земледелия Кутлер был отправлен в отставку.
Свои требования Земли русские крестьяне выводили из сохранившихся у них, до начала XX в., традиционных правовых представлениях об основах земельной собственности. Суть традиционного права, по словам народника К. Качаровского, заключалась в следующем: «Право труда говорит, что владельцы-капиталисты не обрабатывают сами земли, а потому не имеют прав ни на неё, ни на её продукт, а имеют право те, кто её обрабатывает. Право на труд заявляет, что капиталистическая земельная собственность нарушает равномерность распределения между людьми основного, необходимого для их жизни блага и требует уравнительного его распределения сообразно равному праву всех людей»[63]63
Качаровский К. Р. Русская община. СПб., 1906. Цит. по Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.
[Закрыть]. «У нас если и мыслимо царство капитала, так только с помощью насилия, у него нет корней в самой жизни народа…, – дополнял народник И. Каблиц, – Право на землю, безусловно связано с трудом, который вкладывается в землю, и раз эта связь порвана, порвано и право»[64]64
Каблиц И.И. Основы народничества – СПб. 1872–1873. Экономика русской цивилизации. Сост. О.А.Платонов – М.: Родник 1995 (210, 211).
[Закрыть].
Еще до отмены крепостного права Н. Чернышевский и А. Герцен сформулировали теорию «русского крестьянского социализма», отрицавшую законность права помещиков на владение землей, «считая институт частной собственности на землю чуждым российской жизни и российской истории». Для них освобождение крестьян по определению означало наделение их правом распоряжаться землей, которую те обрабатывали. И крестьяне упорно считали, что в ходе реформы 1861 г. их обманули. Они выражали свое отношение к помещикам и земле наивной фразой: «Мы ваши, но земля наша».
Как отмечает историк Ю. Латов, помещики сами понимали известную двусмысленность правового статуса своих хозяйств, чему может служить интересное наблюдение помещика А. Энгельгардта, который описывал упадок многих имений в пореформенный период: «Я положительно недоумеваю, для чего существуют эти хозяйства: мужикам – затеснение, себе – никакой пользы. Не лучше ли бы прекратить всякое хозяйство и отдать землю крестьянам за необходимую для них плату? Единственное объяснение, которое можно дать, – то, что владельцы ведут хозяйство только для того, чтобы констатировать право собственности на имение»[65]65
Энгельгардт А. Н. Из деревни: 12 писем. 1872–1887. М., 1987. С. 399.
[Закрыть].
С обоснованием традиционного “права на землю” выступали не только крестьяне, но и профессиональные экономисты-аграрники, такие как народник П. Вихляев, чьи работы были использованы эсерами при разработке их земельной программы. «Право на землю, – утверждал Вихляев, – вот тот принцип, который должен быть положен в основу новой русской государственности. К общей сумме прав гражданина и человека должно быть прибавлено новое право, незнакомое органическим статутам западно-европейских государств – право на землю каждого русского гражданина, право поголовного земельного надела. Провозглашение этого общего права должно подорвать коренным образом исключительное право отдельного лица на землю»[66]66
Вихляев П. А. Право на землю. М., 1906. С. 33–34. Цит. по Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.
[Закрыть].
Народническая интеллигенция находила в этой особенности России ее преимущество перед Западом, потенциал ее мессианского предназначения. Эти взгляды в полной мере отражал Л. Толстой: «Разрешить земельный вопрос упразднением земельной собственности и указать другим народам путь разумной, свободной и счастливой жизни – вне промышленного, фабричного, капиталистического насилия и рабства – вот историческое призвание русского народа»[67]67
Цит. по: Бердяев Н. А. Самопознание. М.: Эксмо-пресс, Харьков: Фолио, 1999, С. 140–141.
[Закрыть].
Сторонники западного права, представителем которого являлся А. Салтыков в ответ на требования крестьян, заявляли, что принудительное отчуждение частновладельческих земель представляет собой “грубейший акт варварского произвола”: «Само понятие права, – писал он, – состоит в непримиримом противоречии с мыслью о принудительном отчуждении. Это отчуждение есть прямое и решительное отрицание права собственности, того права, на котором стоит вся современная жизнь и вся мировая культура»[68]68
Салтыков А. А. Голодная смерть под фирмой дополнительного надела (К критике аграрного вопроса). СПб., 1906. С. 200. Цит. по Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.
[Закрыть]. Такой же позиции – незыблемости права частной собственности, придерживался и Витте.
По словам Латова, подобные убеждённые защитники частной земельной собственности рассматривали право собственности в традициях континентального права – как право – “монолит”. Но существовали и более умеренные консерваторы, типа министра земледелия А. Ермолова, которые склонялись к англо-саксонской традиции, согласно которой право собственности есть “пучок” частичных правомочий, которые могут находиться у разных экономических субъектов. По их мнению, принудительное отчуждение не противоречило бы праву частной собственности, поскольку правительство имеет полномочия отчуждать частновладельческое имущество ради государственных и общественных целей[69]69
Ермолов А. С. Наш земельный вопрос. СПб., 1906. С. 267–268. Цит. по Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.
[Закрыть].
Баталии развернувшиеся в России, относительно нового права собственности, в начале XX в., далеко не русское изобретение: В период буржуазных революций почти во всех в европейских странах, происходило формирование новых – законных, капиталистических прав собственности и осуществлялся переход к ним от дофеодального и феодальных механизмов обеспечения этих прав. Этот переход выглядел следующим образом: от традиционного (по обычаю) права к – договорному и к – законному. В период буржуазной революции в Англии, одновременно существовали все три типа права, которые боролись между собой на протяжении почти 200 лет. Например, лендлорды фиксировали свои права как законные, в то время как их отношения с крестьянами строились на традиционном и договорном праве. В этом случае, по закону крестьяне автоматически теряли свои права на землю, что обеспечивало лендлордам, полностью законное право, сгонять крестьян с земли путем огораживаний.
Впервые изменение формы права, было использовано для захвата земли еще в Древнем Риме. Принятый в V в. закон Сервия Туллия привел к тому, что «благородные продолжали отнимать поля у плебеев, хотя последние и обрабатывали их; так как плебеи не могли предъявлять гражданских исков для возмещения»[70]70
Вико Джамбаттиста. Основания новой науки об общей природе наций. 1725. – М. – Киев. REFL-book, – ИСА. 1994. – 656 с., с. 67, 69. Примечательно, что цитируемая книга Вико Джамбаттиста была издана на русском языке всего один раз в… 1940 г., Переиздана в 1994 г.
[Закрыть].
После свершения февральской революции Временное правительство в своих программных декларациях от 3 и 6 марта 1917 г. обошло аграрный вопрос, затрагивавший кровные интересы почти 80 % населения России, стороной![71]71
Революционное движение в России после свержения самодержавия. – М: 1957. С. 419.
[Закрыть]. Только 28 марта под напором начавшихся крестьянских волнений было созвано совещание, посвященное проблеме создания согласительных комиссий для разбора спорных ситуаций при решении земельного вопроса и отложившее его окончательное решение на волю Учредительного собрания[72]72
Чернов В… с. 178.
[Закрыть]. Известный экономист А. Пешехонов, принадлежавший к крайне правому крылу социалистов, в ответ на это писал: «Никаких комиссий не нужно. Нам нужно быстро и энергично принять решение и выполнить его…
Если эти вопросы не решить немедленно, результатом будет анархия и совсем не тот порядок, к которому стремились все демократические партии. Но его все равно придется принять. Учредительное собрание не сможет пересилить революцию»[73]73
Пешехонов А. В. О предотвращении анархии в сфере земельных отношений // Дело народа. 1917. 23 марта (Чернов В… с. 178–179).
[Закрыть].
Оценивая предложения по выкупу земли, проф. Каценеленбаум подсчитал, что «общая сумма компенсации равнялась бы 5 млрд pуб.»[74]74
Каценельбаум Ц. С. Финансовая система земельной реформы // русские ведомости. 1917. № 123, 130 (Чернов В… с. 239).
[Закрыть]. Т. е. примерно 1,5 годовых бюджета Российской империи 1913 г. «Государство находилось на краю банкротства и Россия, – по словам Чернова, – была обязана либо отказаться от земельной реформы, либо провести ее без выкупа»[75]75
Чернов В… с. 239–240.
[Закрыть]. Кроме этого «после завершения выкупа казне пришлось бы выплачивать 300 млн. руб. годовых процентов по старым и новым долгам»[76]76
Каценельбаум Ц. С. Финансовая система земельной реформы // Русские ведомости. 1917. № 123, 130 (Чернов В… с. 240).
[Закрыть]. Крестьяне платили дворянам около 300 млн. руб. в год за аренду. После реформы помещики получали бы те же 300 млн. руб. в год, но под другим названием[77]77
Чернов В… с. 240.
[Закрыть]. «Разве для этого мы боролись десятки лет? Разве для этого мы делали революцию?», – заявляли крестьяне[78]78
1917 год в деревне. М.: Госиздат, б.г., с. 193–194 (Чернов В… с. 240).
[Закрыть].
В первый же месяц после революции число крестьянских выступлений составило 20 % по сравнению со всем 1916 г. За апрель их число выросло в 7,5 раз. Военные отказались участвовать в усмирении, а милиция даже способствовала выступлениям крестьян. К концу апреля крестьянские волнения охватили 42 из 49 губерний европейской части России[79]79
Минц И.И. История Великого Октября. Т.2. – М.: 1979 с. 134.
[Закрыть]. В попытке снизить их остроту Петроградский Совет 9 апреля признал «запашку всех пустующих земель делом государственной важности» и потребовал создания земельных комитетов. В свою очередь Временное правительство ответило на рост крестьянских выступлений тем, что 8 апреля Председатель правительства кн. Львов указал губернским комиссарам об их персональной ответственности за подавление крестьянских волнений всеми законными способами, включая использование воинских частей[80]80
Чернов В… с. 179.
[Закрыть]. 11 апреля Временное правительство принимает закон «Об охране посевов», гарантировавший помещикам «законную охрану» их земель, получение арендной платы и даже возмещение убытков в случае «народных волнений».
Закон о создании земельных комитетов был принят 21 апреля. Его целью ставилась подготовка земельной реформы для Учредительного собрания и разработка неотложных мер, которые следовало принять до решения земельного вопроса в целом[81]81
Чернов В… с. 179.
[Закрыть]. Созданный Временным правительством Главный земельный комитет почти на 90 % состоял из кадетов[82]82
22 кадета, 2 эсеров и 1 трудовика (Чернов В… с. 179).
[Закрыть]. Вместе с министерством юстиции, так же подконтрольным кадетам, этот комитет практически блокировал деятельность лидера эсеров В. Чернова, ставшего в коалиционном правительстве министром земледелия[83]83
Чернов В… с. 222.
[Закрыть].
Поворотным пунктом в работе Главного земельного комитета стала его первая сессия, которая 20 мая большинством голосов приняла проект резолюции гласивший, что: «земельная реформа должна основываться на идее передачи всех сельскохозяйственных земель в пользование трудящемуся крестьянству»[84]84
Чернов В… с. 222–223.
[Закрыть]. Как замечал в этой связи Деникин, «В основной идее реформы не было разногласия. Вся либеральная демократия и буржуазия, революционная демократия, Временное правительство – все они совершенно определенно говорили о «переходе земли в руки трудящихся»[85]85
Деникин А. И… т. 1, с. 146–147. См. подробнее: Чернов В… с. 222–223.
[Закрыть].
«Теперь помещикам оставалось только одно, – отмечал Чернов, – попытаться отсрочить созыв Учредительного собрания, а тем временем выжать из своих имений все что можно. Имения можно было закладывать и перезакладывать; это давало их владельцам намного больше, чем правительственная компенсация… Безудержная спекуляция земельными участками стала обычным делом. Крестьянство тут же почувствовало новую угрозу. «Берегитесь, хозяева, вы больше не обведете нас вокруг пальца. Только попробуйте украсть у нас землю», – слышалось повсюду. Теперь первым и всеобщим требованием деревни стал запрет на всю продажу, заклад, дарение земли и т. д. до Учредительного собрания»[86]86
Чернов В… с. 246–247.
[Закрыть].
Еще 17 мая, накануне первой сессии Главного земельного комитета, министр юстиции эсер Переверзев с подачи Чернова разослал нотариальным конторам официальный приказ прекратить все сделки с землей. Однако распространился упорный слух, что 25 мая он отменил этот приказ под давлением большинства министров Временного правительства»[87]87
Чернов В… с. 225–226.
[Закрыть]. Опасаясь, что земли они не получат солдаты хлынули с фронта домой[88]88
Интересна в этой связи реакция ген. Э. Людендорфа, который после захвата немецкими войсками Курляндии оказался в сходной ситуации. Первым делом он «запретил продажу недвижимости, чтобы сохранить в дальнейшем возможность правильной аграрной и колонизационной политики и прекратить спекуляцию землей». (Людендорф Э…, с. 204.).
[Закрыть].
Настроения крестьян передавал один из их представителей Егоров: «Провожая наших мужиков, уходивших на войну, мы говорили им: во-первых, защитите нашу землю; во-вторых, завоюйте ее для крестьян. Они сделали это, вся революция была сделана для этого. Солдаты, четырежды обманутые обещанием земли, начинают бояться, что так ее и не дождутся». Представитель Союза военных депутатов заявил: «Мы не бросим оружие даже после войны, не бросим до тех пор, пока на знамени страны не появится лозунг «Земля и воля». Во время Учредительного собрания мы будем держать винтовки на изготовку, но помните, что следующей командой будет «пли»»[89]89
Наш голос (газета Самарской организации РСДРП), 2 июня 1917 г. (Чернов В… с. 181).
[Закрыть].
Двойственная политика Временного правительства давала крестьянам все основания подозревать его в обмане. В «течение лета аграрные беспорядки делались все более и более ожесточенными, что объяснялось и сотнями тысяч дезертиров, хлынувших с фронта в деревню»[90]90
Н. Верт. ЧKK…, с. 72–73.
[Закрыть]. М. Пришвин, отмечал в своем дневнике 15 июня: «И солдатки, обиженные и ничего не понимающие, пишут письма мужьям: «Тебя, Иван… мужики обделили. Бросайте войну, спешите сюда землю делить…»[91]91
Пришвин М.М. Дневники 1914–1917 гг. Книга первая. – М.: Московский рабочий, 1991.– 432 с., с. 309, 15 июня.
[Закрыть].
«На второй сессии Главного земельного комитета (которая прошла 1–6 июля) представитель Нижне-Новгородской губернии доложил, что крестьяне говорят только об одном: мы устали ждать, мы ждали триста лет, а теперь, когда мы завоевали власть, больше ждать не хотим»[92]92
Чернов В… с. 244.
[Закрыть]. Аналогично «на крестьянском съезде относительно спокойной Тамбовской губернии делегаты с тревогой отмечали резкий рост числа помещичьих погромов. Секретариат съезда сделал вывод, что задержка выполнения декларации правительства делает «такие беспорядки неизбежными: начавшись в одном месте, они вызовут взрыв и распространятся по всей стране. Если эта – декларация не даст результата, деревня скоро прогонит и Советы крестьянских депутатов, и земельные комитеты; до сих пор мы не получили ничего, кроме слов[93]93
Чернов В… с. 238–239.
[Закрыть]. Не дождавшись результатов с последних дней августа крестьяне взялись за разграбление и поджоги помещичьих усадеб, безжалостно изгоняя их владельцев с насиженных мест. На Украине и в России – в Тамбовской, Пензенской, Воронежской, Саратовской, Орловской, Тульской, Рязанской губерниях – были сожжены тысячи усадеб, убиты сотни их владельцев. В ответ правительство требовало от губернских комиссаров пресечь аграрные беспорядки любыми мерами, вплоть до применения против крестьян оружия[94]94
Революционное движение в России после свержения самодержавия. – М: 1957, с. 419.
[Закрыть].
Командующий Юго-западным фронтом генерал Корнилов уже 8 июля, во всей прифронтовой зоне, под угрозой уголовного преследования, лишения прав собственности и ареста, запретил всякое «произвольное вмешательство» местных органов в земельные отношения… Ободренные этим примером, гражданские суды и государственная прокуратура развернули активную деятельность и за пределами прифронтовой полосы. Они начали арестовывать членов земельных комитетов. Последние потеряли у населения всякий авторитет, и их дальнейшая деятельность стала невозможной[95]95
Чернов В… с. 231–232.
[Закрыть].
«Если так будет продолжаться и дальше, – отмечал Чернов, – под суд придется отдать три четверти России»[96]96
Чернов В… с. 237.
[Закрыть].
Председатель Главного земельного комитета умеренный беспартийный проф. Постников предсказывал, что продолжение такой политики приведет к полной анархии и саботажу всей аграрной реформы[97]97
Чернов В… с. 237.
[Закрыть].
«Дворяне ни за что не хотели «передела по-черновски». Они предпочли «черный передел» и получили его, – констатировал Чернов, – О да, они думали, что все выйдет по-другому. Они считали, что дикие крестьянские эксцессы заставят Временное правительство расстаться с нерешительностью и послать на усмирение крестьян военные части. Это было бы настоящим безумием. Нет лучшего способа деморализовать армию, чем послать ее, на 90 % состоящую из крестьян, подавлять движение миллионов своих братьев»[98]98
Чернов В… с. 248.
[Закрыть].
Наглядный пример давала Тамбовская губерния, где солдат вызвал князь Вяземский. Крестьяне встретили их криками: «Что вы делаете? Пришли защищать князя и убивать своих отцов?» Командир «приказал солдатам рассеять толпу, но те не сдвинулись с места… Его отряд рассеялся и позволил толпе схватить князя. Они арестовали Вяземского и послали на фронт как «уклоняющегося от призыва». На ближайшей железнодорожной станции князя линчевал отряд сибирских ударных частей, направлявшийся на фронт[99]99
1917 год в деревне. М.: Госиздат, б.г., с. 174 (Чернов В… с. 249).
[Закрыть].
В «Волынской губернии отряд из пятидесяти казаков был послан в имение князя Сангушко, чтобы умиротворить крестьян. Неподалеку была расквартирована пехотная часть, вернувшаяся с фронта… солдаты «присоединились к крестьянам. Сначала они вломились во дворец князя… (и) взяли его на штыки… Затем крестьяне, никого не боясь, начали дерзко делить землю»[100]100
1917 год в деревне. М.: Госиздат, б.г., с. 174 (Чернов В… с. 249).
[Закрыть].
Коалиционное Временное правительство в декларации от 8 июля пообещало «полную ликвидацию разрушительной и дезорганизующей деревню прежней землеустроительной политики», опять предупредив против земельных захватов. Однако министру земледелия эсеру Чернову удалось провести лишь постановление «о приостановлении землеустроительных работ», посредством которых проводилась столыпинская реформа[101]101
Чернов В… с. 225–226.
[Закрыть]. Это было вызвано тем, что крестьяне уже переключились с погрома помещичьих усадеб на погром «столыпинских раскольников» – хуторян. По мнению Т. Шанина, вообще вся «главная внутрикрестьянская война, о которой сообщали в 1917 г., была выражением не конфронтации бедных с богатыми, а массовой атакой на «раскольников», т. е. на тех хозяев, которые бросили свои деревни, чтобы уйти на хутора в годы столыпинской реформы». Действительно, только помещичья земля стала заканчиваться, крестьяне перешли к стихийному «раскулачиванию» хуторян и арендаторов. Столыпинские хуторяне, вынужденные выбирать между обреченным поместным дворянством и многими миллионами крестьян, обычно долго не медлили[102]102
Чернов В… с. 242.
[Закрыть].
