Текст книги "Революция 1917-го в России — как серия заговоров
(Сборник)"

Автор книги: Л. Гурджиев

Соавторы: О. Шишкин,Ю. Мухин,В. Цветков,И. Ратьковский,Г. Потапов,К. Черемных,А. Колпакиди,Е. Прудникова,В. Галин,С. Коростелев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Конечно, не только благодаря марксизму, но и марксизму не в последнюю очередь, в обществе СССР стало уменьшаться количество идеалистов, хотя Агитпроп и пытался как-то остановить этот процесс призывами к массам быть «идейными», «сознательными». И, в конце концов, идеалистов, живущих ради общества, ради будущих поколений, осталось так мало, что общество СССР на глазах деградировало, превратилось в скопище человекообразных скотов и самоуничтожилось. Марксизм лишил народ СССР иммунитета против скотства.

Ведь дело в том, что истинных людей, независимых в своих мыслях, в обществе очень мало, как, впрочем, и истинных скотов. А остальная толпа руководствуется главенствующей в обществе идеей. Ввели, в конце концов, в общество идею, что главное в жизни это материальные ценности, – и нет государства! При наличии правительства, мощной армии, спецслужб.

А теперь вспомните, ведь те, кто уничтожал СССР, были истинные марксисты и даже не потому, что это сплошь были члены КПСС. Эти люди ведь ни о чем, кроме материального, не говорили – только: «хорошая экономика, рыночная экономика, научная экономика, товары, ваучеры, 200 сортов колбасы, мировое качество товаров, мировой рынок» и т. д. и т. и. Все идеальное ими высмеивалось, как Маркс высмеивал коммунизм, – патриотизм, интернационализм, творчество, служение людям – все было отброшено и втоптано в грязь скотством материалистов.

Говорить о Марксе, как об экономисте, нет желания – он такой же экономист, как социолог и философ. (Для революционеров, кстати, его примитивизм был ценностью). Мысль Маркса, что главную несправедливость вводит в общество факт присвоения владельцем средств производства прибыли (прибавочной стоимости), которую Маркс объявил безусловно не заработанной ни в каких случаях, убога даже с точки зрения колхозного бухгалтера, обязанного контролировать непроизводительные расходы.

Вот ткацкая фабрика, ее рабочих грабит, изымая прибавочную стоимость, капиталист. Это паразит? По Марксу, да. Но этот капиталист расходует эту прибавочную стоимость не только на свои гульки в кабаках, но и на содержание самого Маркса, его жены и детей, любовницы Маркса, ребенка от любовницы, на издание трудов Маркса. За кого этого капиталиста считать, если он на прибавочную стоимость содержит марксистов? За пролетария? А его рабочие теперь уже не ограблены и все заработанное получили сполна?

А вот фермер Генри Форд начал с того, что в сарае построил из металлолома свой первый автомобиль и своим умом и трудом создал промышленную империю. Но марксистов не кормил! И вот если бы у него отнять все средства производства и передать в собственность назначенным марксистами чиновникам – вот это была бы справедливость, так справедливость! Так марксисты? И у Билла Гейтса, не занявшего у общества даже университетского образования, тоже все отнять для справедливости. Греби всех под одну гребенку – бухгалтер Маркс дает добро!

Между тем, паразитов в экономике и государстве больше, чем достаточно, и владелец средств производства среди них далеко не самый поганый. Вот, скажем, незаметная мышка из рабочих – тот, кто сделал вам бракованный товар. Он что – получил заработанные деньги?

А как смотрятся те, кто получают деньги за работу, но не выполняют ее? Вот депутаты Думы и Президент Russia приняли протокол о вступлении в ВТО, имеющий 1665 печатных листов на английском языке и 23150 условий вступления, которые России придётся выполнять. Депутаты и президент приняли этот протокол, не читая. А ведь они получают деньги не за нажатие кнопок и подписи, а за изучение тех вопросов, за которые они голосуют и которые подписывают. Это что – не паразиты? Они лучше владельцев средств производства??

Сейчас и государственный аппарат, и аппараты управления мало-мальски крупных фирм донельзя обюрокрачены и переполнены работниками, получающими зарплату, но не только не дающими и копейки в прибавочную стоимость продукции фирмы, а наоборот, своим «трудом» (не зарплатой – это само собой, – а «трудом») уменьшающие ее. Это не паразиты??

Но достоинство марксизма в том, что по своему примитивизму он доступен и Шарикову: «Отнять и поделить!». У кого отнять, видно хорошо – у владельцев средств производства, а под шумок – вообще у всех, у кого есть деньги. В убогости экономических представлений Маркса их сила – они доступны для понимания каждому. Паразит депутат или не паразит, это и сейчас мало кто понимает. А вот земля, она у помещика, а на ней горбатишься ты, и всего за десятый сноп. А марксисты тебе говорят – отними и подели! И на доставшемся тебе при дележе наделе земли все выращенные тобою снопы будут твои. Какой восторг! Научный…

Ну, как не поверить в истинность этого прекрасного учения?

Ведь с такой же, истинно марксовой убогостью вели пропаганду и перестройщики 90-х годов: смени власть и будет 200 сортов колбасы в магазине и две «Волги» на твой ваучер. 200 сортов колбасы и две «Волги» понятны и пропившему мозги бомжу, а не только московскому интеллигенту.

Это учение прекрасно подходит интеллигенту – человеку, узнающему о жизни не из жизни, а из книг. Все атрибуты предстать перед интеллигентом в качестве науки, марксизм имеет – толстые фолианты, запутанные фразы, заумные предметы обсуждения, непроверяемые числа и ссылки. Очень мудреная наука, не для слабого ума! И как же это было круто – быть материалистом и стать таким же умным философом, как «великий философ Маркс»! И утверждать, к примеру, что все материально, а если нет материи, то ничего нет.

Таким Маркс и предстал передо мною в институте, когда я о жизни узнавал из книг, а я оказался, «как все», разве что сдавал марксистко-ленинскую философию и научный коммунизм на пятерки. Это только потом задумался, скажем, если в обществе нет такого свойства, как честность, – способность говорить правду и делать то, что обещал, – то разве честности вообще нет? Нет, в этом обществе просто нет проявлений честности, поскольку она нейтрализована подлостью, но сама честность никуда не девается. И честность, как свойство общества, существует даже в случае, если самого общества (материи) нет. Дискуссии с марксистами показали, что марксова заумь так въедается в мозги, что, скажем, оппоненты не осознают, что означает понятие «объективный», и уверены, что и это понятие неразрывно связано с материей: раз нет природы, значит, и нет ее объективных законов.

Ну ладно, не будем о философии.

Но ведь я потом узнавал жизнь на практике, скажем, я жил и работал с «рабочим классом». Почему же я впоследствии не увидел бредовость марксизма?

Думаю, тут, как минимум, три причины.

Во-первых, марксизм, включая его «философию», на практике никому не были нужны, как никому не были нужны и раньше.

Есть анекдот. В салун врывается ковбой, стреляет в стены, в потолок, выпрыгивает в окно, вскакивает на лошадь и исчезает. Ошарашенные посетители спрашивают невозмутимого бармена.

– А что это было?

– Неуловимый Джо, – поясняет бармен.

– И что – его действительно не могут поймать?

– Да, – подтверждает бармен.

– А почему?

– А он никому не нужен.

Так и с марксизмом – это великое учение потому, что никому не требуется. Если бы оно требовалось и его пробовали использовать в жизни, то тогда маразм марксизма проявился бы сразу. А так – кому было интересно изучать убогость творений Маркса, кроме любителей изучения убогости?

Ну не будет человек сам делать выводы по фактам в вопросах, которые ему не нужны и не интересны. В таких случаях обычный человек просто запоминает чужой вывод по этому вопросу, особенно, если никогда не слышал критики этого вывода. Вот и я оплошал и верил, что марксизм велик, даже не пытаясь сам оценить факты, которые должны следовать из этого учения, потому, что советские марксистско-ленинские философы (других не было) хором пели осанну марксизму.

И, наконец, нельзя же сбросить оголтелый, как сейчас говорят, пиар Маркса. Весь мир орал, что Маркс велик Ну как тут и мне не поверить? И кстати, мир орет и до сих пор и не только устами оставшихся марксомольцев, но лицами, составляющими главную силу в мировых СМИ.

Скажем, в журнале «Эхо планеты» за декабрь 1994 г. была помещена статья «Сто великих евреев», переданная из Тель-Авива Л. Жудро. Он начинает её так «Никто не будет отрицать, что представители еврейской нации вносили и вносят огромный вклад в развитие человеческой цивилизации…». В подтверждение огромного вклада журнал дает список «Еврейской сотни», – самых выдающихся евреев мира, внесших наиболее ощутимый вклад. Вот первая десятка этой сотни:

«1. Моисей, пророк, выведший евреев из Египта.

2. Иисус Христос, основоположник христианства.

3. Альберт Эйнштейн, создатель теории относительности.

4. Зигмунд Фрейд, психоаналитик.

5. Праотец Авраам, родоначальник евреев.

6. Апостол Павел, последователь Христа.

7. Карл Маркс, создатель теории научного коммунизма.

8. Теодор Герцль, основоположник сионизма.

9. Пресвятая дева Мария, мать Иисуса Христа.

10. Барух (Бенедикт) Спиноза, философ».

Вообще-то, у меня против нахождения Маркса в списке лиц (даже таком убогом), внесших вклад в развитие цивилизации, возражений нет. Но заметьте, что на тот момент коммунизм был уже втоптан в грязь, причем, самими марксистами СССР и Соцлагеря, а Маркс помещен не только впереди девы Марии, но и впереди самого отца сионизма Герцля. Вот ведь, как!

Но определяющий пиар Марксу сделали, все же, русские марксисты, приняв на себя власть в России в октябре 1917. Без них о марксизме – этом околонаучном курьезе – уже давно забыли бы даже в Израиле.

Большевики как предатели марксизма

Напомню, что в России изначально марксистской была Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП), однако в 1903 году марксисты раскололись на большевиков (лидер – В. И. Ленин) и меньшевиков (лидер Ю.О. Мартов).

Что, вообще-то, лично меня удивляет, так это решимость вождей большевиков. Они ведь были мелкой партией среди десятков других, гораздо более крупных и авторитетных даже революционных, а не только буржуазных партий России. Вожди большевиков не имели никакого, даже думского, опыта управления страной – того, что имели вожди крупных партий.

Такой вот пример. Даже марксистские конкуренты большевиков, хотя и назывались меньшевиками, имели и в среде рабочих, и в обществе России гораздо больший вес и авторитет. Что касается их лидеров, то сам Ленин, уже находясь у власти, в интервью Горькому говорил о лидере меньшевиков Мартове: «Какая умница! Эх…», – сожалея о том, что они стали с Мартовым противниками.

Но и военное, и экономическое положение России уже на лето 1917 года было настолько ужасным, что вожди крупных партий боялись власти, устрашившись той ответственности за результаты своего правления Россией, которая на них падет в этих ужасных условиях. На первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, который проходил в июне 1917 года, большевики, естественно, не были в большинстве, и по количеству делегатов (105 делегатов) сильно уступали как левым и правым эсерам (285), так и меньшевикам (248). Соответственно, вожди эсеров и меньшевиков сочли благоразумным забыть о коммунизме и передать власть Временному правительству. Убеждая делегатов в необходимости этого, представитель меньшевиков Церетели заявил: «В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила дайте в наши руки власть, уйдите, мы займём ваше место». В ответ на это Ленин с места заявил: «Есть. Есть такая партия!»

Думаю, что такая решимость, помимо фанатичного желания учредить общество справедливости, объясняется, с одной стороны, государственной неопытностью Ленина и непониманием того, что именно вождям большевиков предстоит во главе России. С другой стороны, большевиков грела вера в то, что Марксов закон смены формаций это действительно объективная реальность, и социалистические революции вот-вот пройдут в Англии, США, Германии и Франции – наиболее развитых индустриальных странах, а это снимет с большевиков множество проблем. И в этой, пусть и не вполне обдуманной решимости, и есть их величие, словами Горького, «безумству храбрых поем мы песню!».

Марксисты тем, что большевики осмелились взять власть вопреки учению Маркса, были предельно возмущены. Один из наиболее авторитетных меньшевиков Аксельрод, даже в 1920 году злобно писал Мартову об изменивших марксизму большевиках:

«…И все это проделывалось под флагом марксизма, которому они уже до революции изменяли на каждом шагу. Самой главной для всего интернационального пролетариата изменой их собственному знамени является сама большевистская диктатура для водворения коммунизма в экономически отсталой России в то время, когда в экономически наиболее развитых странах еще царит капитализм. Вам мне незачем напоминать, что с первого дня своего появления на русской почве марксизм начал борьбу со всеми русскими разновидностями утопического социализма, провозглашавшими Россию страной, исторически призванной перескочить от крепостничества и полупримитивного капитализма прямо в царство социализма. И в этой борьбе Ленин и его литературные сподвижники активно участвовали. Совершая октябрьский переворот, они поэтому совершили принципиальную измену и предприняли преступную геростратовскую авантюру, с которой их террористический режим и все другие преступления неразрывно связаны, как следствие с причиной.

Большевизм зачат в преступлении, и весь его рост отмечен преступлениями против социал-демократии. Не из полемического задора, а из глубокого убеждения я характеризовал 10 лет тому назад ленинскую компанию прямо, как шайку черносотенцев и уголовных преступников внутри социал-демократии… А мы противники большевиков именно потому, что всецело преданы интересам пролетариата, отстаиваем его и честь его международного знамени против азиатчины, прикрывающейся этим знаменем… В борьбе с этой властью мы имеем право прибегать к таким же средствам, какие мы считали целесообразными в борьбе с царским режимом…

Тот факт, что законность или необходимость этого крепостнического режима мотивируется, хотя бы и искренно, соображениями революционно-социалистическими или коммунистическими, не ослабляет, а усугубляет необходимость войны против него не на жизнь, а на смерть, – ради жизненных интересов не только русского народа, но международного социализма и международного пролетариата, а быть может, даже всемирной цивилизации…

Где же выход из тупика? Ответом на этот вопрос и явилась мысль об организации интернациональной социалистической интервенции против большевистской политики… и в пользу восстановления политических завоеваний февральско-мартовской революции».

Как видите, по мнению ортодоксального марксиста, большевиков надо было раздавить военной силой за измену учению Маркса.

Воодушевленные учением Маркса, коммунисты России – большевики – в 1917 году осмелились заявить единственному имевшемуся на тот момент законодателю России – Съезду рабочих и солдатских депутатов, – что они готовы стать правительством России. А законодатель, действительно, взял и назначил их правительством. Ну, а далее большевики начали подавлять мятежи против себя незаконных объединений, начиная от Временного правительства, кончая Врангелем. Вот такая была революция. Долгое время сами большевики не решались ее так назвать и называли революцией захват власти Временным правительством в феврале 1917 года, кстати, этот день был и официальным праздником у большевиков. А свой приход к власти большевики революцией называть стеснялись и называли проще – переворотом.

Пролетариат в этом перевороте не засветился не только в качестве движущей силы революции, но даже в качестве массовки.

Надо же понимать рабочего. На мало-мальски крупном предприятии рабочий находится в цепочке технологического процесса, причем, чем более развиты производительные силы, тем глубже он в этой цепочке. Он не только не продает готовый продукт своего предприятия, он, часто, его и не видит, и уж в любом случае не способен вычислить свою долю в прибавочной стоимости, получаемой после реализации готового изделия, и решить, ворует ли ее у него владелец средств производства или нет. Рабочему глубоко наплевать, кому принадлежит его станок, кому принадлежит все предприятие – права торговать ими он все равно не имеет, да и не стремится к этому. Но он понимает, что получив в собственность тот же станок, он обязан будет думать о его текущем и капитальном ремонтах, а после полного износа и о замене этого станка на современный. Оно рабочему надо? Не стремится рабочий и к руководству предприятием, понимая, что это ему не по уму. Рабочему важна зарплата, ее уровень. А от кого он будет зарплату получать – от чиновника или хозяина, – какая ему разница??

Массовкой «пролетарской революции» в России, как позже и в Китае, были крестьяне. А ведь по Марксу крестьяне – это мелкая буржуазия, владеющая таким средством производства, как земля. И мелкая буржуазия, по Марксу, обязана сопротивляться пролетарской революции, уничтожающей собственность на средства производства, в том числе и на землю самих крестьян.

Насколько вопрос об объединении пролетариата с мелкобуржуазным крестьянством противоречил марксовым догмам, свидетельствует то, что меньшевики, храня верность марксизму, не то, что на объединение с крестьянами не шли, но и вопрос о простом союзе с ними начали обсуждать только в 1921 году, уже иммигрировав из коммунистической России.

Но именно эта, «мелкобуржуазная», крестьянская массовка, воодушевленная мыслью о земле себе и своим детям, была массовкой большевиков, а затем выиграла и гражданскую войну в России. Причем, эти «мелкие буржуа», вместо того, чтобы требовать землю (средство производства) в свою собственность, требовали и свою землю сделать общественной собственностью.

А рабочие?

А пролетарская Пермь дала воевавшему с большевиками Колчаку дивизию из рабочих, а единственный мятеж в тылу Красной Армии во время Великой Отечественной войны затеяли не голодные крестьяне СССР, его затеял рабочий класс. Бунтовал пролетариат в 1941 году против эвакуации оборудования в тыл, ввиду наступающих фашистов. Бунтовал потому, что собирался работать на немцев, а без оборудования работа на фашистов не получится. И бунтовала гордость рабочего класса России – иваново-вознесенские ткачи. Пришлось вернуть оборудование в цеха, произвести аресты заводил, кое-кого шлепнуть, чтобы пролетариат вспомнил, что он «передовой».

Сами большевики, получив власть, были ошарашены. Герберт Уэллс фиксировал:

«…Большевистское правительство – самое смелое и в то же время самое неопытное из всех правительств мира. В некоторых отношениях оно поразительно неумело и во многих вопросах совершенно несведуще. Оно исполнено нелепых подозрений насчет дьявольских хитростей «капитализма» и незримых интриг реакции; временами оно начинает испытывать страх и совершает жестокости. Но по существу своему оно честно. В наше время это самое бесхитростное правительство в мире.

О его простодушии свидетельствует вопрос, который мне постоянно задавали в России: «Когда произойдет социальная революция в Англии?». Меня спрашивали об этом Ленин, руководитель Северной коммуны Зиновьев, Зорин и многие другие. Дело в том, что, согласно учению Маркса, социальная революция должна была в первую очередь произойти не в России, и это смущает всех большевиков, знакомых с теорией. По Марксу, социальная революция должна была сначала произойти в странах с наиболее старой и развитой промышленностью, где сложился многочисленный, в основном лишенный собственности и работающий по найму рабочий класс (пролетариат).

Революция должна была начаться в Англии, охватить Францию и Германию, затем пришел бы черед Америки и т. д. Вместо этого коммунизм оказался у власти в России, где на фабриках и заводах работают крестьяне, тесно связанные с деревней, и где по существу вообще нет особого рабочего класса – «пролетариата», который мог бы «соединиться с пролетариями всего мира». Я ясно видел, что многие большевики, с которыми я беседовал, начинают с ужасом понимать: то, что в действительности произошло на самом деле, вовсе не обещанная Марксом социальная революция, и речь идет не столько о том, что они захватили государственную власть, сколько о том, что они оказались на борту брошенного корабля… Они отчаянно цепляются за свою веру в то, что в Англии сотни тысяч убежденных коммунистов, целиком принимающих марксистское евангелие, – сплоченный пролетариат – не сегодня-завтра захватят государственную власть и провозгласят Английскую Советскую Республику. После трех лет ожидания они все еще упрямо верят в это, но эта вера начинает ослабевать. Одно из самых забавных проявлений этого своеобразного образа мыслей – частые нагоняи, которые получает из Москвы по радио рабочее движение Запада за то, что оно ведет себя не так, как предсказал Маркс. Ему следует быть красным, а оно – только желтое».

Потом, славя Маркса и плюнув на его теорию, победили марксисты Китая, Кореи, Вьетнама, наконец, Кубы.

Единственный случай в истории, когда все произошло точно в соответствии с марксизмом, это революция нацистов Гитлера в Германии. И заявили нацисты так, как и хотел Маркс, что большевизм – это коммунизм для всех, а нацизм – это коммунизм для немцев (арийцев). И произошла революция в Германии – стране с развитой промышленностью, в которой сложился многочисленный, лишенный собственности и работающий по найму пролетариат, как это и вычислил Маркс по своей теории. И этот пролетариат был массовкой нацистской революции Гитлера, как на него и надеялся Маркс. И окончательно победить нацисты не смогли из-за враждебного капиталистического окружения, как и боялся Маркс. И славянский СССР был во главе душителей марксово-гитлеровского детища, как и предупреждал Маркс.

Но и гитлеровскую революцию Маркс в свою копилку не внесет, поскольку нацисты оказались расистами, почище Маркса, и признавать его отцом-теоретиком своей революции, категорически отказались.

Итог марксизма

С.Г. Кара-Мурза в своей книге «Маркс против русской революции» обратил внимание на то, кому Маркс собрался передать отобранные у капиталистов предприятия.

«Как же видел Маркс преодоление капиталистического способа производства, – спрашивает С.Г. Кара-Мурза, – если, по выражению Энгельса, не может быть «такого случая, чтобы из первоначального частного владения развивалась в качестве вторичного явления общность»?

На этот вопрос Маркс отвечает в «Капитале» таким образом: «Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют.

Капиталистический способ вытекающий из капиталистического способа производства, а следовательно, и капиталистическая частная собственность, есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание. Это – отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства… Там дело заключалось в экспроприации народной массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов».

Прерву Сергея Георгиевича. Обратите внимание, что по здравому смыслу отобранное у капиталистов полагалось бы передать обществу, поскольку управлять предприятием можно только нанятыми обществом управляющими. Но Маркс и Энгельс от этого отказываются и требуют передать индивидуально каждому его долю, то есть, поделить отобранное между всеми. Почему? А отдать обществу им не дает их метод – «исторический материализм» и философия Гегеля. Иначе не получается у них отрицание отрицания. Это пример применения философской зауми болтунами.

С.Г. Кара-Мурза информирует дальше:

«В тот момент это положение «Капитала» наверняка вызвало недоумение. Почему надо восстанавливать «индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры»? Почему не строить сразу общенародную собственность на основе общинной культуры и достижений некапиталистической индустриализации? Разве это значит «повернуть назад колесо истории»? Это настолько не вязалось со здравым смыслом и культурой русских рабочих и крестьян, что в комментариях к приведенному положению Маркса в канонической книге советской политэкономии цитата Маркса прерывается, а далее своими словами говорится: «На смену капиталистической собственности идет общественная собственность» (165, с. 285). Советскому официальному обществоведению пришлось радикально подправить Маркса, сказав вместо слов «индивидуальная собственность» слова «общественная собственность».

Но так можно было обмануть лишь советских людей, которые жили себе, не вчитываясь в Маркса. А элита, советская и западная, которая считала своей миссией «делать жизнь по Марксу», вчитывалась в его труды. Философ Г. Маркузе, который сильно повлиял на мировоззрение «новых левых», подчеркивал как одно из важнейших положений Маркса: «Крайне важно отметить, что отмену частной собственности Маркс рассматривал только как средство для упразднения отчуждения труда, а не как самоцель… Если они (обобществленные средства) не будут использованы для развития и удовлетворения потребностей свободного индивида, они просто перерастут в новую форму подчинения индивидов гипостазированному всеобщему. Отмена частной собственности только в том случае знаменует формирование новой социальной системы, когда хозяевами обобществленных средств становятся свободные индивиды, а не общество».

И С. Г. Кара-Мурза делает неожиданный вывод: «Итак, не национализация и не восстановление общины, а индивидуальная собственность – что-то вроде «ваучерной приватизации» по Чубайсу».

Действительно, давайте присмотримся – а что, собственно, сделал Чубайс «со товарищи»? Он отнял собственность на средства производства у общества и передал их в виде ваучеров индивидуальным собственникам – сделал строго то, что и требовали сделать еще в XIX веке Маркс и Энгельс, сделал то, о чем большевики даже объявить стеснялись. Получается, что А Чубайс у нас лучший марксист всех времен и народов.

Маркс ведь принципиально не давал проекта своего коммунизма, а проекты коммунизмов разных там сен-симонов, фурье, оуэнов, с их стремлением к справедливости, объявил не просто антинаучными, а и идущими против вычисленного Марксом исторического процесса. Напомню «Манифест»: «Значение критически-утопического социализма и коммунизма стоит в обратном отношении к историческому развитию». И «грамотные марксисты», по примеру своего гуру, проект коммунизма за 70 лет не удосужились разработать – ждали, когда коммунизм к ним сам придет. Вот он и пришел, с Чубайсом во главе, встречайте!

По Марксу главное для наступления коммунизма – чтобы производительные силы развивались, а собственность была в индивидуальных руках марксистов. С 1917 года собственность на средства производства в руках марксистов, да и сейчас она у них или их деток. Чубайс просто выполнил требования марксизма. Производительность труда с 1917 года развивалась стремительными темпами, классы капиталистов и пролетариата, как учил Маркс, исчезли. Правда, появились бесклассовые воры и гастарбайтеры, ну так Маркс вам насчет их отсутствия ничего не обещал.

Сегодня все работают по способностям, кто хочет, вообще не работает. Получают по потребности. Правда по-разному получают, ну, так Маркс вам и уравниловку тоже не обещал.

Государства, как средства насилия над людьми, нет, поскольку назвать государством то, что есть, даже у капиталистов язык не поворачивается, и капиталисты из этого «государства» бегут, как могут. Да, конечно, насилие есть и его много, но ведь это насилие осуществляют уголовники и судьи, назначенные судьями не народом, а теми же марксистами и уголовниками. Ну и что тут такого? Маркс вам отсутствие уголовников при коммунизме не обещал!

Денег, как эквивалента товаров, тоже нет. Есть некие фантики, не обеспечиваемые реальными ценностями, эти фантики печатают на местах в строгом соответствии с теми фантиками, которые печатает в США группа частных лиц, не несущих за эти фантики никакой ответственности. С помощью этих фантиков идет продуктообмен – все по гениальному экономисту Марксу. Ведь его схема «товар-деньги-товар» предусматривает деньги, а если их нет, то это «простой продуктообмен» – «продукт-фантик-продукт».

Сексуальная свобода полная – даже от пидарасов уже житья нет.

Вы что, «грамотные марксисты», своих не узнаете?? Это же и есть ваш Марксов коммунизм в реальности.

Вам с Марксом разработать проект коммунизма было некогда, ну, так получите коммунизм без проекта – такой, как гениальный Маркс и предсказал на основе своей гениальной науки.

Короче, жизнь (практика, по Марксу) поиздевалась над марксизмом не по-детски!

Но тут обязателен вопрос – а как же большевики могли победить, если теория, которой они пользовались, оказалась бредом? Тут ещё раз вынужден привести очень нравящийся мне пример с братьями Монгольфье. У них была бредовая идея, что человека в воздух может поднять только живая и мертвая силы. Эти силы (по их «теории») заключены в определенных предметах. Если предметы сжечь, то силы высвободятся, но их надо поймать в мешок и мешок с этими силами поднимет человека в воздух. Сшили большой мешок, начали жечь солому и шерсть под мешком, наполнили его горячим воздухом (живой и мертвой силой, по их разумению), и этот мешок полетел! А в 1783 г. даже поднял людей. Практика подтвердила «теорию» братьев Монгольфье, но от этого их теория о живой и мёртвой силах не стала менее бредовой.

Вождь большевиков

И в случае с большевиками, дело спасал их вождь – Владимир Ильич Ленин. В нём фанатизм, выражавшийся в стремлении действительно установить справедливую власть для трудящихся, сочетался с выдающимися умом и работоспособностью. Соответственно, его товарищами становились люди, похожие на Ленина по этим чертам характера и ума. Разумеется, были и начётчики, были и алчные славолюбцы, но умных фанатиков оказалось достаточно, чтобы большевики, в конце концов, всё же взяли власть в России.

Интересно, что ум все прославляют, но в него не верят и не придают ему значения – не ценят ум, поскольку каждый человек знает, что он и сам умный. Поэтому вынужден уделить уму Ленина некоторое внимание, и начать с того, что подтверждением выдающегося ума Ленина является то, что в делах практических Ленин, как никто, умел увидеть их истинный смысл, не смотря на утверждения любых авторитетов.