Текст книги "Связанные (ЛП)"

Автор книги: Л. Дж. Шэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Теплое дыхание Тая ласкает мою кожу, вызывая мурашки по коже. Я убеждена, что мое сердце стучит достаточно громко, чтобы его слышали не только все в комнате, но и все в округе. Воздух шипит между нами.

Джесси наконец замечает нас и кричит через всю комнату: – Тайлер! Тащи свою задницу сюда, бро. Мы собираемся начать.

Тай не отводит пристального взгляда и еще несколько секунд удерживает мой взгляд.

– Ты хочешь ударить меня? Я играю. Давай посмотрим, будешь ли ты так хороша в своих словах после занятий. Но ты остаешься. – Он хлопает меня по ребрам, и хотя я хочу убежать, я остаюсь на месте. Не потому, что он мне говорит, а потому, что я чертовски не хочу, чтобы он думал, будто я его боюсь.

Мы начинаем с динамической растяжки и переходим к кардио, с большим количеством приседаний с прыжками и выпадами при ходьбе. Это интенсивно, но я стараюсь не отставать. Я не курю много травки, правда, не курю, но я начинаю пересматривать, стоит ли вообще бросать свое новое хобби. Я не помню, чтобы я так задыхалась во время тренировок, и я была спортивным ребенком до последнего года обучения в старшей школе. Практически лучшая бегунья из всех девочек моего класса. Я чувствую головокружение и чертовски измотана, но моя гордость не позволяет мне остановиться. Хотела бы я, чтобы у меня был такой же подход к колледжу. Возможно, это сэкономило мне время, а моим родителям кучу денег и ободряющих разговоров.

– Отлично работаешь. – Джесси показывает мне большой палец вверх, когда я заканчиваю еще один раунд спринта и ползания. В этот момент тошнота охватывает все мое тело, но я не сдаюсь.

Тайлер игнорирует мое существование, но я почему-то решила, что так и будет.

После разминки переходим к делу, и мне гораздо сложнее за этим уследить. У меня нет техники или знаний, чтобы конкурировать с человеком, с которым я работаю в паре. Так получилось, что я в команде с ветераном кикбоксинга по имени Джози. Джози – настоящий убийца мячей. Ей далеко за сорок, но она, вероятно, могла бы содрать с меня живьем кожу и использовать мое тело в качестве ковра в гостиной, если бы захотела. Я не вызов для нее, и она явно расстраивается из-за моей неспособности дать отпор. Мы по очереди держим подушку друг за друга, пока другой человек наносит удары. Никто из нас на самом деле не получает ударов, но я устаю всякий раз, когда наступает моя очередь спарринговать, и выматываюсь, держа подушку всякий раз, когда она наносит удары. Я знаю, что замедляю ее, и она теряет терпение.

– Поднеси подушку повыше к лицу. Я не хочу сломать твой хорошенький носик, – предупреждает она в четвертый раз, пока мы кружим, боясь с тенью друг друга. – И поверь мне, Барби, я смогу.

Вау! Барби?

– Я видела твою розовую Мини, дорогая. Это очень мило, как и твой блестящий топ, но мне нужно, чтобы ты сосредоточилась, у меня не так много шансов потренироваться в течение недели, – объясняет она.

– Я пытаюсь, Джеки Чан-младший. Сделай мне поблажку, это мой первый раз. – Я тяжело дышу и постоянно вытираю пот со лба тыльной стороной предплечья. Может быть, мне не стоило выкладываться по полной, Джейн, и тратить всю свою энергию впустую в первые пятнадцать минут.

– Ты хочешь учиться или хочешь ныть, Барби? Держи подушку выше!

– Я не Барби, – ворчу я, что явно противоречит моему мнению. Джесси и Тайлер перемещаются среди спарринг-пар, предлагая советы и инструкции. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы Тай вмешивался в это дело. Так что неудивительно, что судьба приводит его прямо в наш угол.

Шутки в сторону? В этой комнате около сорока человек.

– Что случилось, Джози? – спрашивает Тай. Он принес с собой свою непреодолимую жидкость для полоскания рта и запах горячего чувака. Почему он должен был это делать?

– Она получает. – Джози хрипит, нанося еще один удар. – Но она ненавидит, когда я называю ее Барби.

Глаза Тая загораются, как рождественская елка, когда он слышит мое новое унизительное прозвище.

– Ей идет. Ты видела ее машину? Идеальное имя. – Он подмигивает мне, а затем приклеивает рот к моему уху. – Перестань стрелять бесцельно во время спарринга. Планируй заранее и не держи подушку так крепко. Ты тратишь свою энергию впустую, – говорит он и уходит.

– О, Боже, у тебя теперь проблемы, Барби. – Джози смеется и наносит мне еще один удар. На этот раз она не сдерживает свои силы.

Мое тело отскакивает назад от удара, но подушка поглощает удар. На этот раз я не морщусь. Джози одобрительно свистит, кружа вокруг меня с заинтересованным выражением лица.

– Что ты имеешь в виду? – Я спрашиваю. Я почти уверена, что теперь ее очередь держать подушку, но я не тороплюсь посылать новые бесполезные удары.

– Я знаю Тая и знаю, как он относится к девушкам. Ты ему нравишься. Но будь осторожна. Этот сожрет тебя заживо.

Эти люди на самом деле? Кто так говорит?

Я краснею, кусая внутреннюю часть щеки.

– Думаю, теперь моя очередь, Джози. – Я протягиваю ей подушку.

Джози выглядит разочарованной, но она знает, что достаточно долго доила ситуацию. Мы меняем позиции, и я несколько секунд изучаю ее, размышляя, как мне поступить. Я могу наносить бесцельные удары, а могу попытаться подражать парню справа от меня. Я наблюдала за ним на протяжении всего занятия, и, похоже, он знает, что делает.

Я выбираю второй вариант и наношу круговой удар, а затем джеб, стараясь попасть прямо в середину площадки.

– Вау, Барби! – Глаза Джози расширяются, почти в замедленной съемке, когда она слегка откидывается назад.

По словам Джози, я только что провела комбинацию.

Тай смотрит на меня, сложив руки на своей точеной груди. Весь класс останавливается, чтобы посмотреть, как новичок надирает задницу вопреки всему. Уверенность проникает в меня.

– Хорошо? – Я задыхаюсь. Я никогда не смогу сделать это снова. Никогда.

– Отлично! – Джози ухмыляется.

– Так ты сможешь перестать называть меня Барби? – спрашиваю я.

– Конечно. – Она шевелит бровями и качает головой в сторону Тая. – Но он – нет.

ГЛАВА 4

Джесси снимает с меня тесные боксерские перчатки, пока я болтаю о своей так называемой комбинации. Неосведомленный человек заподозрил бы, что я только что вместе победила Арнольда Шварценеггера и Мухаммеда Али. Я вздрагиваю, когда понимаю, что мои костяшки ярко-красные, и продолжаю ерзать пальцами, чтобы улучшить кровообращение.

– Ты молодец, Блэр, – хвалит Джесси. – Тебе следует чаще ходить на занятия.

Я улыбаюсь и сжимаю его руку. Джесси милый, но я думаю, что буду бегать и время от времени посещать занятия йогой. Я до сих пор в шоке от ММА, и это никогда не будет моей сценой. Кроме того, я почти уверена, что большую часть урока я работала на нулевом кислороде. Я не врач, но это не может быть хорошо, верно?

Комната начинает пустеть, но люди все еще толпятся вокруг Тая, задавая ему вопросы. Особенно девушки. Мои волосы прилипли к липким вискам, а щеки раскраснелись.

Мои узкие штаны для йоги и розовый топ промокли, но я чувствую себя абсурдно непобедимой.

Наконец Тайлер возвращается к нам, делая глоток протеинового коктейля. По комнате все еще разбросано несколько человек, болтающих о пинках в голову и еще о чем-то подобном. Тайлер смотрит на меня непоколебимым взглядом.

– Всем выйти, – приказывает он, повышая голос. – Барби остается.

Болтовня прекращается, и все любопытные взгляды устремлены на меня. Я скрещиваю руки, пытаясь выглядеть равнодушной, но румянец выдает меня.

Джесси качает головой, смеясь про себя, и встает с табуретов, на которых мы сидим. – Осторожнее, Блэр. Этот не берет пленных. – Он уходит, хлопая себя по спине и выгоняя людей из комнаты.

Все, кажется, принимают приказ Тая и убегают без возражений. Он невероятно хорошо пользуется властью. Еще одна вещь, которую можно добавить к списку того, что меня в нем раздражает.

Я смотрю, как дверь закрывается за последним человеком, который вышел, и закрываю глаза, вдыхая весь кислород, который я могу получить в свои легкие. Я смогу справиться с ним. Я смогу справиться с Таем Уайлдером.

Конечно, я смогу справиться с Таем Уайлдером.

Я (почти) сильная, (полу)независимая женщина, и я смогу. Справиться. С. Тайлером. Уайлдером.

Иисус Христос. Я не смогу справиться с ним.

Он ходит вокруг меня, как тигр, осматривая меня с ног до головы и даже не пытаясь скрыть это.

Его глаза сканируют меня, как будто он пытается решить, нравится ли ему то, что он видит. Я остро ощущаю свое тело, инстинктивно втягиваю живот и выпрямляюсь. Когда я понимаю, что я сделала, ужасаюсь. Каждая феминистская кость в моем теле приказывает мне убраться отсюда к черту, но мозг на мгновение похищают гормоны, и его рот заклеен изолентой. Я таю, как воск свечи, от пристального взгляда его. Я чертовски немая. Точно так же, поскольку я сомневаюсь, что смогу что-то сказать, когда он так невероятно близко.

– Ударь меня, Барби, – бормочет он, его взгляд из-под капюшона вонзается в мою одежду, заставляя меня чувствовать себя о-о-очень голой.

– Перестань называть меня так. – Я облизываю губы, во рту пересохло. Он продолжает кружить вокруг меня, его женская кофта плотно прилегает к его мускулистому телу.

– Ударь меня. Сейчас же, – рявкает он мне в лицо. – Какого черта ты ждешь? Давай сейчас. Отдай все, что у тебя есть.

Я поднимаю руку и наношу слабый удар ему в бицепс, почти не касаясь его. Он запрокидывает свою красивую голову и смеется, демонстрируя жемчужно-белую нить. Его улыбка быстро умирает.

– Сильнее, Барби.

Удар.

– СИЛЬНЕЕ!

Удар.

– СИЛЬНЕЕ!

Я останавливаюсь и смотрю на него. Он приближается. Я знаю, что он ожидает, что это выведет меня из равновесия, и я подыгрываю ему. Я делаю шаг назад, а он делает два шага вперед. Теперь он для меня предсказуем, и я намерена этим воспользоваться. Планируй заранее, сказал он, верно? Мы продолжаем это дурацкое танго, пока он не окажется под углом, который позволит мне нанести хороший удар.

– Тебе нравится издеваться надо мной, не так ли? – Я набираю обороты и наношу самый сильный удар, на который только способна. Мои суставы пульсируют, когда мой кулак сталкивается с его напряженными мышцами живота. Несмотря на то, что это я бью его, я также визжу, как маленькая девочка, которую только что заклинило. Удар такой сильный, что мое плечо почти вывихнуто. Хотелось бы думать, что мне удалось причинить ему боль, но, судя по ленивой ухмылке на его лице, я сомневаюсь, что он это почувствовал.

– Серьезно? – кричу я. Он даже не вздрогнул.

Он постукивает по нижней губе, глядя вверх, делая вид, что думает о чем-то. – Ты понимаешь, что я профессиональный боец, верно?

– Нет, я думала, ты астрофизик. – Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и скрещиваю руки.

Его ухмылка превращается в ухмылку, и он прижимает меня к стене и зажимает между своими массивными руками. Я задыхаюсь от удивления и чувствую, как тепло гудит между нами, как электричество. В его глазах безумный смех, и я чувствую, как его ребра и пресс прижимаются к моей груди. Его указательный палец прижимается к моим губам, когда его вес с силой переносится на мое гораздо меньшее тело.

– Не. Кричи, – шепчет он.

Каждый волосок на моем теле стоит по стойке смирно. Я борюсь за глоток воздуха, мой взгляд перемещается с его глаз на губы. Я под сильным впечатлением, и я начинаю забывать причину, по которой я не хочу его в первую очередь. Он настолько греховно сексуален, что меня это даже злит. Злюсь на него, злюсь на себя и особенно злюсь на его мать, которая воспитала сына, который чертовски уверен, что может иметь любую девушку, которую он когда-либо видел.

Тай смотрит на меня, просчитывая свой следующий шаг под густыми темными ресницами. Его челюсти сжаты, и кажется, что в его голове одновременно проносится миллион мыслей.

– Тайлер… – я прочищаю горло. Мой голос звучит чуждо мне. – Не целуй меня.

Я не хочу пострадать. А поцелуй с ним швырнет меня по скоростной полосе к столкновению с этим ходячим бедствием. Дерзкий, самоуверенный, взрывной.

И я абсолютно не контролирую свои чувства по отношению к нему.

– Ты боишься, – ровно заявляет он, не отрывая от меня взгляда.

Я киваю, закрывая глаза, прежде чем я поцелую его.

– Хорошо. Так и должно быть. – Он высвобождает меня из своей хватки и делает шаг назад. Воздух покидает мои легкие, как только я больше не сжата между его руками, оставляя меня сдутой и холодной. Он начинает идти к двери, а я держусь одной рукой за стену, восстанавливая равновесие.

– Это был хороший удар, – бормочет он почти про себя, но следующее, что он говорит, громко и ясно, и определенно предназначено для меня. – И ты права, что испугалась. Я бы никогда не ударил тебя, Барби, но я сделаю тебе больно, хорошо.

Он с грохотом закрывает за собой дверь, оставляя меня одну в большой пустой комнате.

Я сползаю по стене на пол, хватаюсь за голову и трясу ею, пытаясь понять, что только что произошло.

Я нахожусь в неприятности. Глубокая, глубокая беда.

***

– Я не уверен, что съесть бутерброд с яичным салатом перед просмотром «Ходячих мертвецов» – хорошее сочетание. – Я стону, моя голова покоится на плече Шейна. Мы оба боремся с рвотным рефлексом, наши глаза прикованы к телевизору, когда голова зомби взрывается.

– Я не уверен, что есть и смотреть «Ходячих мертвецов» – хорошее сочетание, и точка, – говорит он.

На экране телевизора Рик связывает отца и сына с Карлом, когда они оба убивают кучу зомби. Я вздыхаю и зарываюсь в футболку Шейна «Мне нравятся дети, они вкусные с кетчупом».

– Как прошла сегодняшняя тренировка, тупица? – Он проводит пальцами по моим волосам, и я позволяю ему. Ну и что, если он сжал мою ногу на днях? Он также мой близкий друг, и я уверена, что он понял намек.

– Десять оттенков сверхъестественного. Я хорошо справилась с кардио и справилась с одним хорошим ударом, но получила очень странные ощущения от Тая.

Шейн закатывает глаза. – Этот придурок чуть не раздавил мне руку. Не позволяй ему держать детей.

Я неловко хихикаю, размышляя, не рассказать ли ему, как Тай выгнал всех остальных из комнаты, чтобы я могла пять минут бить его по руке. Наверное нет. После недавних флюидов Шейна «Хочу залезть в штаны», я не уверена, что добавление к этому пагубному рецепту действий Тая – правильное решение.

– Как продвигается расследование Элизабет Пассион? Уже говорил с Иззи? – Я спрашиваю.

– Я уверен, что профессор Пениман не ожидает, что я поговорю с кем-то, кто на самом деле работает моделью. На следующей неделе у меня назначено интервью с одним из их пиарщиков.

– Ты шутишь, да? – Я сижу прямо, вглядываясь в его лицо. – Ты вырос с одной из лучших моделей и отказываешься от ее помощи. Что произошло между вами двумя, когда ты отправился во Францию и встретил ее там?

Я сошла с ума, если подумала, что эти двое сделали что-то за моей спиной, что заставило их ненавидеть друг друга до глубины души? Прошлой ночью, когда я пыталась поговорить с Иззи о Шейне, она переключила тему на погоду. Погоду!

– Ничего. Ничего не произошло. Никакой драмы. Не веди себя так, будто мы когда-то ладили.

– Но вы никогда не избегали друг друга. Ну, до недавнего времени.

– Мы вращаемся в разных кругах. – Он пожимает плечами, его челюсти напрягаются.

Я вздыхаю и качаю головой. – Поговори с ней. Даже если она ведет себя так, будто ей наплевать, я знаю Иззи. Она ненавидит, когда на нее злятся.

Как по сигналу, мой лучший друг нажимает кнопку паузы и крепко держит меня за плечи. Я сразу знаю, что у нас будет разговор. Знаете, тот, когда ты разбиваешь свою дружбу на миллион кусочков, потому что один из вас решает, что хочет знать, каково это – валяться между простынями. Мне нужно затормозить эту штуку, быстро. У нас не может быть разговора. Я не готова к разговору. Разговоры переоценивают. Почему мы все не можем просто смотреть, как убивают зомби? (Извини, Тай, я не имела в виду тебя.)

– Послушай, Блэр, нам надо поговорить.

Дерьмо.

– Как дела? – Я наклоняю голову с небрежной улыбкой, но мой дискомфорт очевиден. Хотел бы я быть зомби, в которого Рик только что врезался камнем, а не взволнованным человеком. Я не могу потерять Шейна, но и встречаться с ним тоже не могу.

Он идеален, только не для меня. На самом деле, во всяком случае, он далеко не в моей лиге. Я вижу, как девушки смотрят на него, смеются над его шутками, шепчутся, когда мимо проезжает его Мустанг. Он дружелюбный, общительный, забавный, и большинство девушек сочли бы его достойным слюни. Только... не я.

Я никогда не понимала, как лучшие друзья могут превратиться в любовников. Я слишком много знаю о нем. Черт, он слишком много знает обо мне. В нашей динамике нет ничего загадочного или сексуального, и поэтому все это кажется таким безумным.

Чувство вины захлестывает меня, когда Шейн хватает свое пиво, запрокидывает голову и осушает его одним глотком, швыряя пустую бутылку на мой стол.

– Ну вот… Блэр, ты чертовски привлекательная девчонка, но я подозреваю, что ты уже знаешь, что я о тебе думаю. Ты девушка, которая может рассмешить парня, но также и заставить его задуматься. Ты можешь быть одной из парней, но каким-то образом оставаться такой чертовски горячей в то же время… – Шейн смотрит вниз, на свои ноги.

Может, мне стоит имитировать обморок. Или сделать вид, что рвет. Забудьте это. Меня прямо сейчас может стошнить по-настоящему. Жалко только, что вся эта вкусняшка пропадет...

– И ты, – продолжает он с безрадостным смехом, – ты даже не представляешь, какая ты красивая, что делает тебя еще горячее.

О нет, он все еще говорит. Так что же это будет, Блэр? Обморок или рвота?

Я не хочу причинять ему боль. Он классный и заслуживает кого-то намного лучше меня. Я сломлена, я сырая, я в беде.

– …и мне пришло в голову, что, учитывая, что мы оба ослепительно умные, страстно интеллектуальные, сексуальные звери, мы могли бы…

Мне хочется крикнуть ему, чтобы он остановился. Он направляется в френдзону. Он не может переключиться на «бойфренда». Это незаконный поворот. Две двойные желтые линии.

– Мы могли бы…

Баззз. Звонок в мою дверь.

Фух.

Поговорим о времени. Я притворяюсь раздраженной, хотя на самом деле Дарт Вейдер может стоять по другую сторону двери, и меня это совершенно не беспокоит. Но… я никого не жду.

Я бросаюсь к двери, как будто моя задница горит, и смотрю в глазок. По какой-то глупой, необъяснимой причине я надеюсь увидеть Тая на другой стороне, несмотря на то, что у него нет моего адреса, и я фактически отвергла его сегодня утром, попросив не целовать меня.

Это моя мать.

– Мама? – Я открываю дверь. Она вбегает, ее руки полны бумажных пакетов.

– Здравствуй, маленький арахис! – щебечет она, вываливая пакеты на мой кухонный остров. Я стою посреди своей квартиры, переводя взгляд с испуганного Шейна на веселую маму. Неловкость даже не начинает описывать этот беспорядок. Моя мама никогда не появляется без предупреждения. Должно быть, она пришла с довольно безумной сплетней. Черт, надеюсь, Иззи не беременна.

– О, Шейн, дорогой, я не знала, что ты будешь здесь. Я как раз была поблизости и подумала, что могу зайти и принести Блэр немного… немного…

Еще одна причина сообщить Шейну, что этот разговор окончен?

– …закусок. Я не хотела прерывать твое веселье. – Она лихорадочно машет воздухом, словно тушит воображаемый огонь.

– Не говори глупостей, мама. – Я начинаю помогать ей распаковывать продукты. Я не исключаю, что буду держать ее в заложниках, если это позволит мне избежать конфронтации с Шейном. Поскольку речь идет о моей маме, этим все сказано.

Шейн встает и надевает туфли, прыгая из одного угла комнаты в другой, пытаясь зашнуровать ботинки. Он кажется таким же удобным, как кошка, пытающаяся избежать дождя. – Все круто, я все равно собирался уйти, – уверяет он. – Как поживаете, миссис Стерн?

– Отлично. Спасибо, Шейн. А ты? Как тебе жизнь в колледже?

– Не могу жаловаться. Делаю все возможное. – Он сверкает своей уверенной улыбкой, восстанавливая самообладание. Он бездельник, как и я. Только Шейн слишком умен, чтобы потерпеть неудачу где угодно и где угодно.

Они неловко обнимаются, улыбка моей матери намекает, что она заинтригована тем, что нашла здесь нашего бывшего соседа.

– Я так счастлива, что вы двое все еще близки. – Она сканирует комнату, надеясь найти, что именно? Доказательства связи?

– Да, ну, я всегда был большим поклонником вашей дочери. – Шейн быстро добавляет:

– Менее известный.

После еще нескольких любезностей Шейн уходит, и мы с мамой болтаем о работе, Иззи (не беременной) и обо всем, что между ними. Когда она воркует о том, какой красивый Шейн, я отказываюсь говорить. Затем она предлагает мне одолжить один из симпатичных дизайнерских нарядов Иззи, когда мы с ним встретимся в следующий раз.

– Чтобы он мог видеть, какой красивой ты можешь быть, – предлагает она.

Спасибо, мама.

Джейн Стерн хотела бы, чтобы у меня был парень. Интересно, что бы она подумала, если бы я познакомила ее с Тайлером. На самом деле, я точно знаю, что она подумала бы. Волосы гудят близко к коже головы? Уши бойца цветной капусты? Соотношение чернил и кожи 80/20?

Нет, она бы не плакала от радости.

Но она будет плакать, ладно.

Когда она поднимает тему школы, я внутренне съеживаюсь. У меня нет родителей-вертолетов как таковых. Они позволяют Иззи делать все, что она хочет. Опять же, она финансово независима. Я, с другой стороны, всегда была более тихой, менее уверенной в себе человеком. Только по этой причине от меня ожидали, что я буду блистать в учебе, но вместо этого мои оценки были настолько плохими, что единственная степень, на которую я гожусь, – это коммуникация, и до этого года казалось, что я не справлюсь даже с этим.

– Как школа, дорогая?

– Хорошо. – Я засовываю что-то в рот. Остатки от пончиков? Бисквит? Я даже не голодна, просто тяну время, если честно. Мощный взгляд мамы прожигает дыры в моем лице.

– Если тебе снова трудно и нуждаешься в помощи…

– Нет. – Я резко оборвала ее, ненавидя себя за такую резкость, но зная, что моя мать никогда не отступит. – У меня все хорошо. На самом деле, у меня все отлично. Успеваю на курсах и все такое.

– Я просто беспокоюсь о тебе.

– Нет… – Я начинаю убирать со стола в гостиной тарелки, которые мы с Шейном оставили. – Ты беспокоишься о счете за обучение, которое ты заплатила.

– Блэр! – Моя мать вскакивает со своего места, но быстро возвращается к своему нормальному, невозмутимому состоянию. – Не говори таких вещей. Я просто делаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что ты добьешься успеха.

Да, включая угрозы лишить меня финансовой поддержки, если я не закончу учебу в этом году. Но я не в настроении для еще одного спора.

– Мама, обещаю, в школе все хорошо.

Примерно через час наша спонтанная тусовка подходит к концу. Мама собирает свои вещи и направляется к двери. Когда я делаю глоток диетической колы, она роняет мать всех атомных бомб.

– Да, кстати, твоя бабушка выходит замуж.

Я задыхаюсь, разбрызгивая кока-колу на свой кофейный столик и на ковер. В моем лице сейчас нет ни одной дырки, из которой бы не стреляла газировка.

– Бабушка Марти? – удивленно спрашиваю я. Однако уточнение имени совершенно не нужно, потому что другая моя бабушка, Салли, вот уже десять лет находится на глубине шести футов и, вероятно, не планирует свадьбу в ближайшем будущем. – С кем?

– Мужчина, которого она встретила в комплексе для престарелых. Его зовут Саймон.

– Саймон?

– Ему семьдесят четыре.

– Семьдесят четыре?

– Они съезжаются вместе.

– Съезжаются? – Я снова задыхаюсь. Личная жизнь моей бабушки более насыщена событиями, чем моя, и ей около восьмидесяти трех лет. Разве это не делает ее похитителем колыбели? Или похититель инвалидных колясок? Дерьмо. Бабушка Марти выходит замуж!

Мама рассказывает подробности свадьбы сквозь сжатые губы, значит, она недовольна этим. Ну, она когда-нибудь счастлива, правда?

– Прямо сейчас она склоняется к винограднику в Саусалито. Красивый курорт. Изумительный. Это место с пряничной архитектурой викторианской эпохи.

– Звучит красиво. Сколько гостей?

– Не много. Большинство друзей бабушки… ну… мертвы.

– Когда?

– Середина июня, – осторожно говорит она, приподняв одну бровь, наблюдая за моей реакцией.

Мой рот открывается. – Я заканчиваю школу в середине июня.

– Ну… – Мама прочищает горло и дергает свой пастельный кардиган Ralph Lauren, удаляя невидимый комок ворсинок. – Еще есть время, и мы посмотрим, как и когда и если...

Если? Моя семья не верит, что я закончу школу? Что за черт? Я чувствую, как у меня в животе образуется узел, но я знаю, что спорить об этом – пустая трата времени. Мои родители ясно дали понять, что я попала в их дерьмовый список, как только провалила год в колледже. Поэтому я проглатываю оскорбление, каким бы неприятным оно ни было на вкус.

– Спасибо, что заглянула, – категорично говорю я, глядя мимо нее и указывая на дверь. Я не могу смотреть ей в глаза прямо сейчас, не взорвавшись на кусочки неуверенности.

Мать раздраженно вздыхает. – Маленький арахис, – бормочет она почти беззвучно, прежде чем я слышу, как закрывается дверь.

ГЛАВА 5

– Сейчас принесут две маргариты и четыре космоса, – кричу я из-за стойки Бри, официантке с другой стороны. Я трясу задницей под хэви-металлическую версию «Tainted Love».

Да, Недс – это такое заведение по соседству. Много музыки 80-х и классического рока, немного металла и панка, и никакой поп-музыки и кантри-дерьма. Нет музыкального автомата, слава богу. Я могу выбирать музыку в свои смены, если я не играю слишком громко или слишком инди, что является серьезным плюсом, когда вы такой же меломан, как я.

Всем официанткам и барменам не меньше тридцати пяти. Ну кроме меня. В этом месте есть что-то очень семейное. Недс принадлежит трансплантату из Техаса по имени Майки, громкому и забавному и, вероятно, самому добродушному парню, которого вы когда-либо встречали. Майки окружает себя хорошими людьми, доступным алкоголем и отличной едой, что делает Недс идеальным сочетанием и одним из лучших мест для посещения в Уолнат-Крик.

– Быстрее, мне нужно в туалет. – Бри сводит ноги вместе, танцуя на месте, как пьяная марионетка. Ей за тридцать, она афроамериканка и настоящая классическая красавица.

Я работаю быстро, чтобы приготовить напитки, но знаю, что это займет некоторое время, потому что весь стол был занят девичьими коктейлями со списком ингредиентов на пяти страницах. Люди редко заказывают здесь необычные коктейли – Недс – это место, где подают пиво и шоты, – так что я не привыкла к этому.

– Иди в уборную. – Я быстро выстраиваю высокие стаканы и достаю текилу, лимонный и клюквенный сок, мои руки загружены. – Я доставлю напитки, как только закончу их смешивать. Какой стол?

– Девятый. Спасибо, Блэр. Ты не можешь не услышать их. Шесть громких блондинок с воздушными шариками вместо сисек.

Я киваю, смешивая еще один космо, все еще фальшиво напевая не в такт. Бри секунду размышляет над этим, прежде чем я шлепну ее по заднице кухонным полотенцем. – Иди!

Она прыгает в уборную, улыбаясь мне с облегчением.

Бри права. Вычислить блондинок не составляет труда. У них у всех эта папина нелюбовь, короткие юбки, обесцвеченные волосы и... это что, накладные ресницы? Интересно...

Когда я подаю им напитки, они игнорируют меня и продолжают болтать.

– …поэтому я написала ему и сказала: слушай, мне все равно, кто ты, я не буду ждать здесь два часа, пока ты не закончишь возиться с этими тремя шлюхами. И он такой: «Ну, Николь, никто не приковывал тебя наручниками к моей кровати – хотя в какой-то момент он действительно сделал это, если ты помнишь время, когда мы столкнулись друг с другом в Тахо – и я подумала: ты серьезно! Мы действительно разговариваем по смс? Достаточно того, что он спит с каждой девушкой, с которой я работаю! Так что я звонила ему дважды, и он не брал трубку…

История Николь вызывает во мне интерес и в то же время ранит мою феминистскую сущность. Я решаю остаться и послушать остальное. Я обычно не натыкаюсь на пикантные истории отношений. Все мои друзья мужчины, и никто из них не занимается такой ерундой. Это как перелистывать каналы и натыкаться на старый повтор Рики Лейк . Вы не хотите, чтобы вас застали за просмотром, но, черт возьми, это не супер-увлекательно на каком-то испорченном уровне.

– Поэтому я сказала ему, что с ним покончено. Пошла в его спортзал и сказала ему, что все кончено. Поймите, этому придурку было все равно! Я была так, так расстроена, девочки. Я буквально плакала, а он просто продолжал тренироваться. На самом деле меня забрал отец, потому что я не умела водить. Перенесемся через два дня, и этот ублюдок звонит мне.

Глаза Николь бегло пробегают по мне с мерцающим любопытством. У меня больше нет веских причин стоять, как шишка на бревне, и подслушивать ее душераздирающий монолог, поэтому я притворяюсь, что вытираю пыль из камина за ее столом, как полная идиотка.

Излишне говорить, что это выходит за рамки моих должностных обязанностей, верно?

Майки, который сидит в баре с Джейми, нашим менеджером, бросает на меня злобный взгляд, а Бри, которая вернулась с перерыва на туалет, тоже выглядит озадаченной, недоумевая, почему я не поспешила вернуться на свое место за барной стойкой. Я притворяюсь, что не замечаю их ошарашенных взглядов, и продолжаю слушать Николь, пока бар становится все более и более заполненным людьми, недоумевающими, какого черта бармен вытирает пыль в камине, вместо того чтобы наливать напитки.

– Даа-уж, клоун-задница, – драматично выдыхает одна из фальшивок Николь.

– Что за собака, – соглашается другая блондинка. Николь приближается к финалу, и я молю Бога, чтобы он наступил до того, как меня уволят.

– Значит, он звонит мне во вторник. И вот что, он говорит как ни в чем не бывало! Он такой: "Привет, детка, как дела? Хочешь зайти ко мне", а я такая "Что?", а он такой "Это "да" или "нет"?.

Собирается ли Николь добраться до конца когда-нибудь в этом десятилетии? Потому что у меня кончаются места для пыли, а в баре заваливают оставленные без присмотра заказы на выпивку. К счастью, спустя еще несколько секунд и полного нарушения употребления слова «нравится», Николь наконец переходит к делу.

– Короче? Я подошла к нему. В конце концов, он самый горячий кусок задницы в этом округе, и я наслаждаюсь умопомрачительным сексом. Думаю, Тай Уайлдер на данный момент мой устойчивый провал.

Подождите…что?

Я ошеломленно тащу ноги обратно к бару. Он занимался с ней сексом. И, возможно, с тремя другими девушками. Я не уверена, почему я удивлена. Именно поэтому я с самого начала не хотела иметь с ним ничего общего. Все это поведение Казановы от сверхнакачанного бойца ММА – такое клише. Он переспал с Николь во вторник, а накануне чуть не поцеловал меня.