Текст книги "Рикошетом"

Автор книги: Л. Коттон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Это был он.

Мальчик, который привык видеть меня, несмотря на то, что я жила в тени своего брата. Это был мальчик, который прятался со мной в домике на дереве и делился своими надеждами, мечтами и секретами. Мальчик, который подарил мне мой первый поцелуй, мои первые громкие крики, мальчик, который забрал мою девственность на одеяле под звездами после фильма «Возвращение домой».

Моя душа помнила, даже если бы моя голова и сердце знали, что мы не сможем вновь пережить Зака.

Но этого было недостаточно, чтобы заставить меня оттолкнуть его.

Я решила позволить себе это.

Одну ночь.

Последний раз. С мальчиком, который навсегда останется в моем сердце.

Зак легко поднял меня, двигая моим стройным телом вдоль своего, и отнес меня обратно к стене, прижимая к ней. Его руки были повсюду. В моих волосах, они обводили мои изгибы, сжимали мою задницу. Мне нравилась его страсть, то, каким голодным и отчаявшимся он был. Даже охваченный гневом, Зак заставлял меня чувствовать себя желанной. Он заставлял чувствовать себя центром его вселенной.

И я одновременно любила и ненавидела его за это.

– Я хочу трахать тебя до тех пор, пока Молинью перестанет быть не более, чем далеким воспоминанием. Я ненавижу, что он прикасался к тебе, – Зак прижался своим лбом к моему, заманивая меня в ловушку. – Я не могу смириться с мыслью, что он целовал тебя.

– Я ненавижу тебя, – выдохнула я, зная, что не смогу устоять перед ним.

– Я знаю, детка, я знаю. И я ненавижу тебя. Но это не мешает тебе хотеть меня. Это не мешает тебе быть мокрой из-за меня. Каждый. Гребаный. Раз, – его рука нырнула между нами, нащупывая подол моей юбки. Зак не стал ждать разрешения или давать мне возможность отдышаться, он просто отодвинул ткань в сторону и засунул в меня два пальца, крадя воздух из моих легких.

– Боже... – воскликнула я, потрясенная его прикосновением.

– Не бог, солнце. Мессия. И ты упадешь к моим ногам.

Мои глаза метнулись к его, сузившись.

– Вот она, – усмехнулся он, – мой маленький боец, мой маленький воин.

Зак продолжал работать пальцами, скользя ими взад и вперед по моей влажности.

– Ты позволила ему прикоснуться к тебе, Калли? – он растягивал слова, прижавшись к уголку моих губ. – Ты раздвинула ноги и...

– Как будто ты не спал с сотнями девушек, – прошипела я, моя грудь вздымалась.

Зак снова поцеловал меня глубокими, мучительными движениями языка, как будто пытался проглотить мои слова и принять их за свои собственные.

Почему он должен был быть таким со мной?

Он хотел меня… Желал меня… Всегда забирая у меня все.

А потом бросил меня, как и все остальные.

Разочарование не только нарастало в моем теле, оно исходило из моего сердца и разума. Я почувствовала, как оно поднимается из моего горла и выливается в моих словах.

– Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя, я ненавижу тебя, Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, – слезы текли по моим щекам. Зак почувствовал их, прерывая поцелуй. Он уставился на меня, его пальцы все еще были внутри меня, выражение его лица ничего не выдавало.

Боже, я хотела знать, о чем он думает, я хотела знать все о мальчике, которого я когда-то знала лучше, чем себя.

– Да, были и другие девушки. Больше, чем я могу сосчитать, – его слова гремели внутри меня. Злобные жестокие удары хлестали по моему сердцу. – Но они никогда не были тобой, Калли. Ты, блядь, здесь, – он постучал себя по виску. – И теперь ты здесь, в СУ, и я, черт возьми, не знаю, как с этим справиться.

– Поговори со мной... пожалуйста, просто поговори со мной.

Что-то мелькнуло в его глазах, но исчезло в одно мгновение.

– Ты этого хочешь, солнце? Поговорить? – Зак снова наклонился ближе, слизывая мои слезы. – Или ты хочешь, чтобы я дал тебе то, чего ты действительно желаешь? – он вытащил свои пальцы из меня и потер мой клитор медленными мучительными движениями, остановившись в ту секунду, когда мое тело начало содрогаться. – Скажи мне, Калли, – насмехался он надо мной, на его лице была злая ухмылка. – Произнеси эти слова.

Я посмотрела ему прямо в глаза и тоже слегка ухмыльнулась.

– Заставь меня.

Наш телеграм канал: slr_books

Глава шестнадцатая

Зак

Я уже заметил в кампусе, что Калли другая, но, увидев искорки вызова в ее глазах, я задался вопросом, были ли мы более похожи, чем я предполагал.

Я ущипнул ее за клитор, и все ее тело содрогнулось.

– Тебе нравится?

Она застонала, кивая. Ее глаза были едва открыты, когда она погрузилась в наслаждение. Я хотел проглотить ее. Владеть каждой ее частичкой. Это была какая-то глубокая потребность контролировать ее. Держать ее эмоции, ее счастье на своей ладони, как она когда-то делала с моим.

Я бы все сделал для этой девушки.

Любую-блядь-вещь.

Увидев ее снова, я понял, что еще не забыл ее. Что все это время я лгал самому себе. Неведение было блаженством. Но теперь Калли была здесь, в СУ, и я не мог удерживать свои старые чувства под замком.

– Зак, – мое имя сорвалось с ее губ в хриплом вздохе.

– Кончи для меня, солнце, сейчас, – я сжал пальцы, глубоко засовывая их в нее, в то время как мой большой палец обводил ее клитор. Она вскрикнула, цепляясь за меня, и разлетелась на части от моего прикосновения.

– Боже, – ее голова ударилась о стену, когда она сглотнула, пытаясь отдышаться.

Мне нужно было быть внутри нее. Я никогда ни в чем не нуждался так сильно, как в том, чтобы чувствовать, как ее тепло обволакивает меня.

Тело Калли обмякло в моих руках, когда я отнес ее на кровать и положил перед собой.

– Посмотри на себя, – протянул я.

Она смотрела на меня из-под тяжелых век, в глазах была пьянящая похоть. В них было что-то еще, что-то, чего я предпочел не признавать.

Я быстро снял одежду с нее, затем с себя. Глаза Калли вспыхнули, когда они опустились на мой член, твердый и готовый. Обхватив себя ладонью, я качнулся пару раз, прикусив губу, чтобы остановить вырвавшийся стон.

– Ты хочешь этого? – я ухмыльнулся. – Ты хочешь, чтобы я разрушил тебя?

Она кивнула.

– Сделай лучшее, на что ты способен, Мессия, – черт, опять эти слова.

Вызов.

Она была такой другой.

Жесткая.

Дерзкая.

Отстраненная. В том смысле, который мне не нравился.

Моя Калли всегда была нежной, доброй и искренней.

Но мы уже не были теми людьми. Прежняя Калли не смогла бы справиться с новым Заком. Так что это было идеально. Мы оба могли бы поиметь наши разочарования, а затем пойти разными путями.

Это было не воссоединение, это было изгнание нечистой силы. Шанс наконец-то избавиться от Каллиопы Джеймс раз и навсегда.

Я планировал трахнуть ее так жестко, что она никогда меня не забудет. А затем я уйду. Навсегда.

Я замялся. Всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы Калли нахмурилась.

– Что такое? Что случилось? – ее голос был страстным и прерывистым.

Опустив колено на кровать, я пополз по ее маленькому нежному телу. Ее кожа на ощупь была как шелк, и мне пришлось подавить еще один стон.

Господи, эта девушка.

Эта приводящая в бешенство, коварная, безрассудная девушка.

Почему с ней всегда было так чертовски хорошо?

Устроившись между ее ног, я позволил своему члену скользнуть по ее влажности, задевая ее клитор. Она издала хриплый стон, и я с восхищением наблюдал, как Калли раскрылась для меня.

– Чего ты хочешь, солнце? – я осторожно схватил ее за горло, заставляя посмотреть на меня.

– Тебя, – прошептала она, и это слово пронзило мое сердце. – Я хочу тебя, Зак.

– Твое желание для меня закон, – я врезался в нее, заставив нас обоих вскрикнуть. Калли обхватила меня ногами за талию, позволяя мне входить глубже… Сильнее… Быстрее.

В этом не было ничего медленного и мягкого. Я не занимался с ней любовью, я трахал саму душу ее тела. Я хотел причинить ей боль, заставить ее почувствовать мой гнев, заставить ее испытать боль и разочарование, которые я испытывал каждую секунду каждого дня.

Но больше всего я хотел нахер выкинуть ее из своей системы.

– Больше... – прохрипела она, покусывая мою челюсть. – Мне нужно больше, Зак.

Просунув руки под ее задницу, я изменил угол наклона.

– Я чувствую тебя везде, – застонала Калли, когда я подчинил ее тело. Мой рот прошелся горячими влажными поцелуями вниз по ее шее и вдоль ключицы, посасывая и покусывая. Я хотел пометить ее. Таким образом, когда взойдет солнце, у нее не будет другого выбора, кроме как запомнить этот момент.

Она уставилась на меня, ее губы приоткрылись, а кожа покраснела.

– Прости, – прошептала она. – За все, что я сделала, причинив тебе боль. Прости.

Блядь.

Блядь!

Я уткнулся лицом в изгиб ее шеи, стараясь не обращать внимания на слово, звенящее у меня в ушах.

Простить. Она хотела прощения.

Это ничего не изменило, и все же это изменило все.

Знакомое покалывание в основании позвоночника распространилось по мне, когда я поймал спокойствие после бури. Калли вцепилась в мои плечи, выкрикивая мое имя снова и снова, сжимаясь вокруг меня, находя свое освобождение. Я последовал за ней, жестко и быстро кончая в нее.

Мы тихо лежали, погрузившись в этот момент... в воспоминания.

Я был со многими девушками. Безликие девушки, которых я использовал, стараясь избавиться от напряжения, которое жило во мне. Но ни одна из них и близко не подействовал на меня так, как Калли.

Даже сейчас, после всего, что с нами случилось, она все еще ставила меня на гребаные колени, и я ненавидел это.

Я ненавидел ее.

Это была не просто эмоция, которую я испытывал, это было что-то, что жило во мне, как болезнь. Она гноилась и распространялась, превращая все хорошее, что осталось во мне, в яд.

Неохотно я скатился с нее, плюхнувшись на спину.

– Я, наверное, должна искупаться, – прошептала она, неуверенность закралась в ее голос.

Калли исчезла. Через пару минут кровать просела, и она скользнул ко мне.

– Мне жаль, – сказал я хрипло, – насчет твоей мамы.

– Я сожалею о Деклане.

Ее слова заставили меня вздрогнуть. Мне не нужно было ее сочувствие. Я ничего не хотел от нее, кроме этого.

– Я должен идти, – сказал я.

– Хорошо… Если только ты не хочешь остаться?

Мои глаза метнулись к ее, и она робко улыбнулась мне.

– Никакого давления. Просто иногда приятно не чувствовать себя такой одинокой, понимаешь?

Блядь.

Ее честность задела меня за живое.

Она знала это, теперь я это понял. Калли знала, каково это, чувствовать себя совершенно одиноким в этом мире. За исключением того, что она была одна. А я был окружен людьми, которые хотели узнать меня, но никогда не сделают этого.

– Да, – я сглотнул огромный гребаный комок в горле. – Я могу остаться еще ненадолго.

Она не просила большего. Она ни о чем не просила.

Калли тихо вздохнула и закрыла глаза. Я не мог себе представить, что она чувствовала после потери мамы. Это был единственный человек, который находилс рядом с ней, когда так много людей оставили ее.

У меня сдавило грудь.

Возможно, я ненавидел ее за то, что произошло между нами, но я не был полностью бессердечным.

Жизнь иногда была такой чертовски жестокой.

Столько плохого дерьма случилось с хорошими людьми, такими как Фиона.

Но Калли не была хорошей, она была такой же, как все остальные в этом мире. Эгоистичной и ненадежной.

Дыхание Калли замедлилось, и я понял, что она заснула. Она выглядела такой умиротворенной, мягкие черты лица и пухлые губы. Я не мог удержаться, чтобы не провести по ним пальцем, вспоминая, сколько раз я целовал эти губы. Тогда все было по-другому. Мы были юными и невинными, не испорчены суровыми реалиями жизни. Мы оба были неопытны, учились вместе; вместе исследовали наши меняющиеся тела и любопытные желания.

Теперь нам не нужны были никакие уроки. Наши тела точно знали, что делать, и мне не нравилось думать, что она училась этому с каким-то другим придурком.

Низкое рычание зародилось в моей груди, у моего сердца были настоящие гребаные проблемы с принятием того, что она больше не наша.

Это был идиотский поступок – выдать ее Джоэлу и парням, я это знал. Но, по крайней мере, мне больше не пришлось бы иметь дело с тем, что он по ней сохнет. В каком– то смысле я оказал услугу нам обоим. Если она была в ссоре с Джоэлом, у нее не было причин появляться в команде. А это означало, что у нее не было причин появляться в моей жизни на каждом повороте.

Это было к лучшему.

Мы избавились от наших разочарований, поддавшись нашей затянувшейся связи в последний раз. И когда наступит утро, мы наконец сможем разойтись в разные стороны.

Так почему же, когда я закрыл глаза, у меня в животе образовалась огромная гребаная дыра?

_______

Я проснулся от луча солнца на моем лице.

– Что за... – я приподнялся на локте и потер сонные глаза.

Где, черт возьми, я был?

Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на меня.

Ярмарочная площадь.

Колесо обозрения.

Виктория сбросила бомбу о Калли... а я взорвал ее.

Калли.

Блядь.

Мое имя у нее на губах.

Мой член глубоко в ней.

Я взглянул на пустое место рядом с собой и нахмурился.

– Калли? – крикнул я в пустую комнату общежития. Дверь в ванную была приоткрыта, никаких признаков жизни.

Она исчезла.

Такое, блядь, у меня было впервые – проснуться в одиночестве в квартире девушки. Обычно это я исчезал из комнат в общежитии под покровом ночи, а не наоборот.

Возможно, она пошла за кофе.

Но пролежав еще пятнадцать минут, я понял, что она не вернется.

Я не собирался засыпать и проводить здесь ночь, так что, возможно, она проснулась, запаниковала и решила спасти нас обоих от чувства неловкости утром.

Я не знал, как к этому относиться.

Откинув простыню, накинутую на мое тело, я вылез из кровати и натянул на себя одежду. Проверив свой мобильный, я проигнорировал сообщения от своих товарищей по команде. Без сомнения, у них были вопросы. Но я не был готов отвечать на них.

У меня имелись более насущные проблемы – например, как, черт возьми, я собирался выбраться из комнаты Калли, не привлекая внимания. Внимания, в котором мы не нуждались, если я хотел забыть то, что произошло между нами в постели.

Нырнув в ее маленькую ванную, я умылся. Даже с капюшоном на голове я не смог бы выбраться из Абрамса незамеченным.

Плеснув немного воды на лицо, я попыталась избавиться от лохматых волос. Было чуть больше половины девятого. Может быть, все еще спали или, по крайней мере, наслаждались ленивым воскресным утром в своих комнатах.

Да что угодно.

Я не мог оставаться здесь вечно. Калли, очевидно, ушла по какой-то причине. Я не хотел находиться здесь, когда она вернется.

Но когда я вышел из ванной, я не направился к двери. Вместо этого меня привлекла коллекция фотографий, висевших над ее столом. Там была Калли со своей мамой, Калли со своей лучшей подругой Мэдисон. Фотографии их троих. Фотографии побережья Бэй-Вью. Один из старых домов Трэверсов на пляже. Еще один снимок был сделан с какой-то возвышенности, откуда открывался вид на залив и бушевавший внизу костер.

Я вытащил фотографию из зажима в виде крокодила.

Хэллоуин.

Это был прошлый Хэллоуин. Так и есть. В тот вечер у Калли была с собой камера. Я знал, потому что сорвал эту чертову штуку с ее шеи и дразнил ею.

Черт, это было круто. Я делал фото за фото, пока я целовал ее, мучил ее. Мой член дернулся, уже скучая по ней.

Мне нужно было выбираться отсюда.

Прикрепив фотографию обратно, я позволил любопытству взять верх надо мной, бросив последний взгляд на ее комнату. Я почти ожидал увидеть ее камеру, лежащую где-то поблизости, но ее не было видно.

Странно. Когда я жил в Бэй-Вью, она никогда не выходила из дома без нее.

Выбросив мысли из головы, я выскользнул из ее комнаты. В холле было тихо, так что я опустил глаза и убрался оттуда к чертовой матери.

Убеждая себя, что так будет лучше.

_______

Как только я переступил порог своей квартиры, зазвонил мой мобильник. При виде имени Каллума в моей груди раздался стон.

– Ты сказал им? – рявкнул он. – Ты не имел никакого гребаного права.

– Слегка притормози, я им ничего не говорил, – технически это было неправдой. Но Виктория сама начала это. – Кроме того, что, по-твоему, должно было произойти?

– Я... Я не знаю. Черт, – я услышал грохот на заднем плане.

– Ты сам во всем виноват.

Каллум напряженно вздохнул, и я мог представить его, нахмурившего брови, с жестким выражением лица. Мы не были друзьями, ни в коем случае, но я знал его.

– Ты никому не рассказывал о своей маме, почему? – тихо спросила я, ненавидя то, как сжалась моя грудь.

– Потому что это никого, блядь, не касается, – процедил он сквозь зубы.

– Да, я понимаю это. Но, чувак. Это твоя команда, твоя семья. Они бы поддержали тебя...

– Знаешь что, Мессия? Пошел нахрен. Ничего из этого даже не произошло бы, если бы... – он остановился, глубоко вздохнув.

– Да, верно, вини меня, Каллум. Это все моя вина. Ничего из этого не произошло бы, но ты упрямый засранец, который не может отрастить ебаные яйца и признаться в своих ошибках, – я закончил разговор и бросил свой сотовый на стол. Гнев вибрировал под моей кожей, заставляя мои зубы скрежетать друг о друга.

Стянув с себя одежду, я бросил ее по дороге в ванну, затем зашел в нее. Холодный душ привел бы мою голову в порядок.

Но в ту секунду, когда я вошел в кабинку, все, что я чувствовал, это ее запах.

Калли.

Господи, ее запах был по всей моей коже, и я возбудился, просто думая о том, как она позволила мне взять ее прошлой ночью.

Это было так грубо, так чертовски реально. Было что-то опьяняющее в боли и ненависти, которые существовали между нами. Это сделало все... чем-то большим.

Блядь.

Это должно было стать завершением.

Последним разом.

Но по мере того, как вода стекала по моему телу, смывая ее запах, дыра в моем животе только росла.

Я хотел этого – я хотел выбросить ее из своей чертовой головы. Но, казалось, чем больше я старался, тем глубже она зарывалась.

– Черт, – я хлопнул ладонью по плитке, выплескивая свое разочарование на воде.

Она предала меня. В тот момент, когда я нуждался в ней больше всего, Калли предала меня... Мне нужно было помнить об этом.

Выключив воду, я схватил полотенце. Воды было недостаточно. Мне нужно было что-то большее. И поскольку бежать обратно в ее комнату в общежитии и снова погружаться глубоко в нее не было вариантом, мне придется довольствоваться посещением спортзала или баскетбольной площадки.

_______

Я тренировался около часа, когда Джоэл и Брэд вошли в спортзал. Я надеялась избежать встречи с ним, но знал, что, вероятно, лучше закончить этот разговор раньше, чем позже.

Я вытащила наушники и кивнул им.

– Мессия, – кивнул Брэд, начиная заниматься со свободными весами.

– Мы можем поговорить? – сказал Джоэл, с трудом выдерживая мой взгляд.

– Э-э, конечно, – я схватил бутылку с водой и сделал большой глоток, прежде чем вытереть голову полотенцем. – Послушай, я сожалею о том, что произошло прошлой ночью. Мне не следовало...

– Прибереги это на потом, – тихо сказал Джоэл. – Я знал, что между вами двумя было что-то странное, но я никогда не думал... – он замолчал. – Вы двое были... вместе?

Блядь. У Молинью была хорошая интуиция. Либо так, либо мы были более очевидными, чем я думал.

– Это сложно, – сказал я.

– Разве так не всегда бывает?

– Я был бы признателен, если бы это осталось между нами. Все кажется странным, учитывая, что Каллум не рассказал о ней команде.

– Ты защищаешь ее.

Я проигнорировал его и добавил:

– Мы договорились?

– Команда прежде всего, верно? – слабая улыбка тронула его губы, но не коснулась глаз.

– А Калли?

– Я все, – Джоэл поднял руки. – Она сестра Каллума. Ты знаешь правила.

Да, я знал. Но это не остановило меня прошлой ночью. Или в ту ночь, когда я пошел за ней с вечеринки.

– Что? – спросил Джоэл.

– Ничего, – я загнал все мысли о Калли подальше, туда, где ей было и место. – И как бы то ни было, я сожалею о том, как все обернулось. Но это была не моя история, я не мог рассказать...

– Пока не стала таковой? – он бросил на меня понимающий взгляд, прежде чем перейти к жиму.

Джоэл был хорошим парнем. Из тех парней, которые любят правила и которым нравится следовать им. Он больше не будет добиваться Калли, потому что она являлась кем-то для меня, не говоря уже о том, что она была сестрой Каллума. Потому что команда была на первом месте.

Баскетбол был на первом месте.

Я знал, как это повлияет на нее, как только Джоэл даст понять, что его это больше не интересует. Потому что она не стоила этой драмы. Она не стоила большего, чем игра.

Это то, чего я хотел, и все же я не мог не почувствовать вспышку гнева из-за того, что он не был готов бороться за нее.

Ничто больше не имело смысла. Я хотел причинить ей боль. Я хотел разрушить ее тщательно выстроенный мир. Но я не испытывал удовлетворение, которое так надеялся почувствовать.

На самом деле, я чувствовал себя довольно дерьмово из-за всего этого.

Все было чертовски запутанно.

Но каким-то странным образом это имело смысл. Любовь и ненависть были крайностями одного спектра. Как два конца одной веревки.

Я больше не любил Калли, но, может быть, и не совсем ненавидел ее.