Текст книги "Червовый принц (СИ)"

Автор книги: Л. Коттон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Мы справимся, – сказал Энцо. – Когда мы выясним, кто она, как далеко нам нужно зайти?

Воздух наполнился темной энергией, когда отец провел пальцем по стакану с виски.

– Делайте все, что угодно, лишь бы она сломалась. Она – недостающая часть головоломки. Доберись до нее, и у нас будет рычаг, необходимый для победы, – голос отца понизился на октаву. – Я видел, как Капицола проливал кровь своей искупленной души по всей Вероне. Он хочет Ла-Риву, тогда ему лучше быть готовым забрать ее из моих окровавленных сломанных пальцев, потому что это наш дом, а я не сдамся без боя.

Мужчины подняли бокалы, провозглашая тост за свой план. Энцо присоединился к ним, всегда слишком жаждущий, слишком нетерпеливый до того, чтобы замарать руки. На лице Маттео застыла маска неуверенности, но, тем не менее, он чокнулся бокалом с остальными.

Все выжидающе смотрели на меня. Однажды я буду так же сидеть здесь, в кресле моего отца, командовать и произносить тосты за мой план. Это было будущее, о котором я никогда не просил. Будущее, которого я не хотел. Я не хотел ни ответственности, ни власти. Испачкать руки – прекрасно. Я могу это сделать. Я мог проглотить приказ и довести его до конца. Я мог бы даже быть капо⁷ и иметь свою собственную стаю. Но я не хотел быть человеком, принимающим важные решения.

– Никколо. – Антонио Марчетти не любил, когда его заставляли ждать. Его жесткий, оценивающий взгляд остановился на мне, я поднял свой бокал и резко кивнул ему.

Возможно, я и не хотел такой жизни.

Но, так или иначе, такой была моя жизнь.

Потому что никто не покидал семью, разве что в мешке для трупов.

А уж единственный сын босса тем паче.

Глава 7
Арианна

Я не видела Никко до конца недели. Он словно исчез с лица земли. Его не было на уроке профессора Мандрейка, и я не видела его и его друзей на фуд-корте или в окрестностях кампуса.

Если бы не воспоминание о его губах, прижавшихся к моим, я бы подумала, что он был плодом моего воображения. Но ничего такого хорошего придумать было невозможно.

Неужели?

– Ты опять его ищешь, да? – спросила Нора по дороге обратно в общежитие.

– Кого? – я прикинулась дурочкой.

– О, тише, ты ведь ищешь классную задницу. Не то чтобы я тебя винила.

– Я не видела его целую неделю. Это странно, правда?

– Он парень. Они все чертовски странные. – Нора хорошо переносила студенческую жизнь. Она всегда была свободолюбивой, но жизнь в поместье моего отца в какой-то степени подрезала ей крылья. Но с тех пор, как мы прибыли в МУ, я наблюдала, как она расцветает.

– Ты уже решила, что надеть сегодня на вечеринку?

– Насчет этого…

Она резко остановилась и поднырнула, чтобы встать передо мной, уставившись прямо на меня.

– О нет, мне не нравится этот тон.

– Просто я не уверена, что вечеринки – это мое. – Когда Нора упомянула о вечеринке-маскараде в студенческом общежитии моего кузена, я ответила уклончиво на ее предложение. Наверное, мне следовало сказать ей твердое «нет», но ее так взволновала эта мысль. Я не хотела тянуть ее вниз, я хотела, чтобы Нора пережила весь опыт жизни в колледже… Я просто не была уверена, что это то, чего я хочу.

Нет, меня больше интересовал флаер, который я получила от Комитета студенческого сообщества. Они искали добровольцев для помощи в местном приюте. Я так долго была отрезана от реального мира, заперта в своей башне из слоновой кости, что что-то взывало ко мне о необходимости помочь другим. Я никогда в жизни ни о чем не мечтала и никогда не буду. Я родилась в жизни, полной денег и привилегий. Но это не означало, что я принимала это как должное. Если отец и научил меня чему-то, так это тому, что чем выше мы поднимаемся, тем смиреннее должны проходить свой жизненный путь. Он много работал, зарабатывал много денег, и да, он жил привилегированной жизнью, но он также подавал тем, кому повезло меньше. Он жертвовал на благотворительность и вкладывал свое время в некоммерческие организации.

Я хотела пойти по тем стопам, пройти теми дорогами, по которым он шел, которые действительно имели значение.

– Я думаю, что сделаю это, – сказала я, чувствуя, как меня захлестывает чувство правоты.

– Да, ты придешь? – Глаза Норы загорелись, и я тут же почувствовала укол вины.

– Нет, я… э-э-э, я имела в виду, запишусь добровольцем от Комитета студенческого сообщества.

– Так ты насчет студенческих акций?

Я кивнула.

– Они набирают добровольцев для помощи в приюте.

– Это замечательно, Лина, но неужели тебе нужно идти прямо сейчас?

– Вообще-то нет.

– Так ты придешь? Я знаю, что этот говнюк будет там, но это маскарад, мы смешаемся с толпой. Кроме того, у него, без сомнения, будет целый гарем желающих оседлать его член.

– Нора!

– Что? – Она взяла меня под руку: – Ты знаешь, что я не ошибаюсь.

– Нет, но это так…

– Свободомысленно? – она прижалась ко мне. – Я чувствую это, Лина. Как будто я действительно могу быть собой здесь, понимаешь, о чем я?

– Я счастлива, что ты счастлива, – сказала я. Мы подошли к двери, и Нора отпустила меня, чтобы вытащить свою карточку-ключ. Я заметила парня за углом здания, который делал вид, что не смотрит на нас. Он показался мне знакомым. Я видела его несколько раз в кампусе, всегда одного, всегда чего-то или кого-то ждущего.

Ага.

Странного.

Нора возилась с ключом, привлекая мое внимание.

– Я никогда не смогу заставить эту глупую штуку…

– Подожди. – Я взяла карту у нее из рук и осторожно прижала к считывателю. Дверь со щелчком открылась. – Просто нужно было волшебное прикосновение.

Она закатила глаза, толкнула дверь и проскользнула внутрь. Я пошла было за ней, но в последнюю секунду остановилась. Было в нем что-то еще, что-то мягкое, не дающее мне покоя на задворках сознания.

И тут меня осенило.

Это был тот самый парень, с которым Никко был в ту ночь, когда я сбежала от Скотта. Его кузен. Как же его звали? Бе… Бейли! Да, это он и был. Он был в переулке. Это была его машина, в которой меня привез Никко.

Я перевела взгляд на угол здания, но Бейли уже не было.

И мне уже начинало казаться, что я схожу с ума.

∞∞∞

Нора выбрала самые яркие, самые броские венецианские маски Коломбины⁸, какие только смогла найти. Я была почти рада, что никто не сможет меня узнать, настолько они были плохи. Но она заверила меня, что это то, что все будут носить. Очевидно, она встретила парня, у которого была информация из внутренних источников. Я просто надеялась, что он не был в футбольной команде с Тристаном и Скоттом, потому что это было бы очень неловко.

– Он второкурсник, так что не очень-то с ними общается, – пояснила она. – Но он тоже в команде.

– Серьезно? Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится.

– А чем бы ты предпочла заняться? Читать один из своих грязных любовных романов во фланелевой пижаме, есть мармеладки «Твиззлерс»⁹ и нагуливать жирок?

Я было открыла рот, но благоразумно его закрыла.

– Ты знаешь, что я права. Ты не зря отказалась уехать домой на выходные. Так что давай воспользуемся этим по максимуму. Если вечеринка отстойная, мы уйдем. И я обещаю остаться с тобой сегодня.

– Пока не увидишь первого горячего парня и не решишь, что он для тебя лучшая компания.

– Если я правильно помню, это ты оставила меня с Кайденом, когда один горячий парень решил вытащить тебя с вечеринки.

При упоминании Никко у меня внутри все перевернулось. Может быть, я увижу его сегодня на вечеринке. Кого я обманываю? Я не могла представить себе Никко и его друзей на вечеринке футбольной команды. Похоже, он не очень-то любил моего кузена. Не то чтобы я винила его. Тристан не просто вписывался в элиту Монтегю, он был элитой. Король детей, которые сновали вокруг, сверкая своими трастовыми фондами и семейными связями. Я замечала это все чаще и чаще в течение недели. Банды и группки светских тусовщиков против аутсайдеров и детей, которые оказались на задворках по сравнению со всеми остальными здесь. Я и не подозревала, что университетская жизнь так похожа на среднюю школу. Но ведь МУ не был похож на большинство колледжей. Он был очень закрытым заведением, глубоко укоренившимся в итальянской истории и культуре. Неудивительно, что это было одно из первых заведений, на которое падал выбор итало-американских семей в Новой Англии и в ее окрестностях, куда они отправляли своих отпрысков.

Не говоря уже о том, что это было весьма дорогое учебное заведение. Либо тебя приняли сюда, потому что у тебя были деньги, и много денег, либо ты имел отличную академическую репутацию и получил одну из очень желанных, очень редко выдаваемых стипендий.

– Ладно, готова? – спросила меня Нора, когда мы подошли к дому братства. Он стоял на краю кампуса, утопая в красных листьях кленов, освещенный, как Белый дом. Конечно, мой кузен мог бы жить только здесь. На самом деле это был вовсе не дом братства в прямом смысле слова, так как МУ не подписывался под моральными ценностями организаций, придерживающихся греко-римских устоев, но название прижилось. Наверное, в этом был какой-то смысл, учитывая, что большая часть футбольной команды жила здесь при таком количестве вечеринок, которые они имели обыкновение устраивать.

На лужайке перед домом толпились люди, одетые в свои яркие маски. По крайней мере, друг Норы все понял правильно, и мы не выделялись, как белые вороны.

– Пойдем. – Она схватила меня за руку и потянула к двери.

– Пароль? – сказал парень в красно-черной маске Арлекина.

– Пароль? – прошептала я Норе. Но мне следовало бы знать, что она пришла сюда во всеоружии. Она наклонилась, обхватив ладонями его ухо. Небрежная ухмылка появилась на его лице, и он отступил назад, пропуская нас.

– Так каков пароль? – поинтересовалась я.

– Carpe vinum¹⁰.

Я попыталась собрать в памяти весьма ограниченные познания в латыни.

– Захватить вино? Как оригинально.

Нора усмехнулась.

– Думаю, никто не знал по-латыни слова «пиво» и «дешевая выпивка».

Вокруг не было видно ни одного знакомого лица, зато было немало масок Вольто¹¹ и Гатто¹², Панталоне¹³ и Скарамушей¹⁴. Мы легко смешались, и я сразу почувствовала, как напряжение спадает с моих плеч.

– Видишь, я же говорила тебе, что мы не будем выделяться. – Нора протолкалась к импровизированному бару и принесла нам два бокала. Я подождала, пока она понюхает содержимое. – Это пунш. – Она сделала глоток. – Сладкий с горьковатым привкусом, но весьма неплох.

– Пожалуй, я пас, – сказала я, протягивая ей свой бокал.

– Делай, как знаешь.

– По крайней мере, футбольная команда одета в форму. – Мне не придется беспокоиться о том, что Скотт подкрадется ко мне. Он был последним человеком, которого я хотела бы видеть. Но часть меня также не хотела прятаться, чтобы доставить ему хоть какое-то удовлетворение.

– Точно, – кивнула Нора, допивая остатки своего напитка. – На вкус отменно. Мы инкогнито, а это значит, что мы можем танцевать всю ночь напролет и не беспокоиться о Тристане или Скотте. Ночь в нашем распоряжении. – Она сделала широкий жест рукой, и я подавила смешок.

– Ты сошла с ума.

– Подтверждаю, – усмехнулась Нора. – Но ты же любишь меня.

– Верно. Иначе меня бы здесь не было

Как раз в этот момент одна из моих любимых песен разнеслась по дому, и даже я не смогла отрицать гул возбуждения, бегущего по моим венам. Нора была права: здесь меня никто не знал. Я была просто еще одним безликим человеческим существом в толпе тел. Я могла расслабиться и распустить волосы.

Я могла это сделать.

Я могла бы быть обычным подростком, наслаждающимся вечеринкой в колледже.

Обойдя Нору, я схватила бокал и залпом опрокинула его содержимое в себя.

– Полегче, девочка, – рассмеялась моя лучшая подруга. – Что на тебя нашло?

Схватив ее за руку, я улыбнулась. Настоящей искренней улыбкой, и сказала:

– Давай танцевать.

∞∞∞

Мы танцевали, пили и танцевали еще. Выпив три или четыре бокала пунша, я переключилась на воду. Я была немного навеселе, но я не хотела напиваться; не в доме, полном друзей-футболистов Тристана и Скотта. Несколько парней попытались потанцевать с нами, но Нора быстро прогнала их. Вокруг громыхала музыка, воздух был густым от приторного запаха пота и спиртного. Но это было весело. Мне было весело. Веселее, чем когда-либо за долгое время.

– Я же говорила, что это хорошая идея, – прокричала Нора, перекрывая музыку, с небрежной улыбкой на лице. Маска скрывала ее глаза, но я знала, что от выпитого ей количества пунша они остекленели. В отличие от меня, Нора решила не переходить на воду. Но она заслужила это, мы обе это заслужили.

– Ладно, – уступила я. – Я могу это признать. Это весело.

– Я так и знала. – Она ударила кулаком по воздуху. – Я знала, что в тебе это есть. – Ее взгляд метнулся к высокому парню в маске Пьеро. Не было никаких сомнений, что взгляд его едва различимых глаз был прикован к моей лучшей подруге. Он поманил ее пальцем, делая шаг вперед.

– Все в порядке, – сказала я, слишком взволнованная, чтобы испортить ей удовольствие. – Ты можешь пойти потанцевать с ним. – Нора прикусила губу, переводя взгляд с меня на него. – Нора, это…

Слова замерли у меня на языке, когда чьи-то сильные руки обвились вокруг моей талии. Я оцепенела, воздух будто выбили из моих легких. Рот Норы приоткрылся, затем изогнулся в понимающей улыбке.

– Если что, я буду неподалеку, – произнесла она одними губами, наклонив голову туда, где ее ждал Пьеро.

– Я скучал по тебе. – От голоса Никко у меня по спине побежали мурашки. Мне хотелось обернуться и посмотреть ему в глаза, чтобы убедиться, что это действительно он. Но я не хотела разрушать чары. Его тело было твердым позади меня, его руки собственнически лежали на моих бедрах, пока он раскачивал нас в знойном ритме.

Я положила голову ему на плечо и спросила:

– Откуда ты знал, что это я?

Он также носил простую маску Пьеро, раскрашенную черными и золотыми мазками. Его губы скользнули по моим.

– Я узнаю тебя где угодно, Бамболина.

– Где ты пропадал всю неделю?

– Позже, – загадочно ответил он. – А пока пойдем со мной.

Никко взял меня за руку и повел прочь. Он, казалось, знал расположение дома, свернув в длинный коридор, который становился все темнее и темнее, все тише и тише.

– Куда мы направляемся? – прошептала я, мое сердце бешено колотилось о грудную клетку.

Я скучала по Никко. Всю неделю я искала его. Это не имело никакого рационального смысла, но всякий раз, входя в класс, я ловила себя на том, что ищу его. Надеясь хоть мельком увидеть. Я знала, что люди скажут, что я влюбилась. Глупая школьница, влюбленная в неуловимого таинственного плохого парня, который спас меня. Но дело было не только в этом. Я чувствовала себя привязанной к Никко. Необъяснимо связанной с ним. Может быть, потому, что он был так нежен со мной той ночью, но я не могла перестать думать о нем. Никко забрался мне под кожу, а теперь он был здесь, вел меня бог знает куда.

Впрочем, это не имело значения.

Я бы с радостью последовала за ним в глубины Ада, чтобы просто насладиться моментом.

Мы подошли в ту часть, которая, как я предположила, была задней частью дома. За окном виднелся большой двор, огромный бассейн и куча стульев, расставленных вокруг гриля. Никко отпустил мою руку и попробовал открыть дверь слева. Просунув голову внутрь, он прошептал:

– Все чисто.

– Все чисто для…

Он втащил меня внутрь, прижимая к стене. Луч лунного света лился в окно, освещая профиль его маски, когда он смотрел на меня сверху вниз.

Я с трудом сглотнула, воздух потрескивал от предвкушения.

– Никко… – Мои руки потянулись к нему, дрожащие пальцы вцепились в его черный свитер. Он плотно прилегал к его груди, мускулистым бицепсам. Я высунула язык, облизнув губы. Я вдруг почувствовала сильную жажду, мое тело было горячим, жаждущим, в раз лишившимся привычного спокойствия.

Может быть, все дело в выпивке.

А может, дело в том, что ты в темной комнате, одна, с Никко.

– Господи, Лина… – В его голосе звучала боль, слова звучали напряженно, а в голосе сквозило такое отчаяние, что мне захотелось все исправить. Чтобы облегчить то бремя, которое давило на него.

– Что… что такое?

Никко наклонился, провел носом по моему носу, заставив сотню бабочек разом вспорхнуть в моем животе, их крылья при этом дико хлопали. А потом он медленно развязал мою маску и снял ее, повесив на дверную ручку, прежде чем поднять свою на голову.

– Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь? – его губы приблизились к моему уху, а голос был низким и хриплым… и чарующим. – Я не могу выбросить тебя из головы. Я хочу знать, где ты, что делаешь, с кем… ты. – Никко схватил одну из моих рук и прижал ее к своему виску, его глаза пригвоздили меня к месту.

– Бейли следил за мной? Я видела его вчера вечером и уверена, что видела его в кампусе. Ты… – Я проглотила эти слова. О чем это я? Никко не просил Бейли следить за мной. Это было просто смешно. И все же его губы изогнулись в злобной ухмылке.

– Он должен был быть незаметным.

– Значит, он следит за мной?

– Я предпочитаю думать об этом как о заботе о тебе.

– Но почему? Я не понимаю.

– Я чувствую эту иррациональную потребность защитить тебя, Бамболина, а мне пришлось уехать из города на несколько дней, чтобы позаботиться о некоторых… личных вещах.

– Значит, ты послал Бейли присматривать за мной? Разве он не похож на ребенка? Разве он не ходит в школу? – У меня голова шла кругом.

– Это не важно. Главное, что ты в безопасности.

Я ничего не понимала. Никко говорил так, будто я была в опасности. Но он не знал правды, не мог знать.

Меня охватило чувство вины. Между нами что-то происходило. Как несущийся на всех парах поезд, его уже было не остановить, а маршрут нельзя было предсказать, ведь поезд мчался навстречу неизвестности.

И ничто не могло его остановить.

Никко заслуживал знать правду. Прежде чем мы продвинемся дальше, он должен знать, кто я на самом деле. Но когда я попыталась придать этим словам форму, у меня ничего не получилось. Потому что мне было страшно. Моя душа до боли боялась потерять эту необъяснимую связь между нами. Я чувствовала, как эта связь скручивается и сжимается, скрепляя нас в единое целое.

Нора была с парнями. Она встречалась с ними. Она просветила меня по поводу бабочек и поцелуев, от которых сводило пальцы на ногах. Но она никогда не описывала ничего, что было бы близко к тому, что я чувствовала сейчас, в эту секунду. Я посмотрела в глаза Никко и почувствовала себя… как дома.

Возможно ли такое вообще?

Я прочитала достаточно любовных романов, посмотрела достаточно фильмов, чтобы понимать значение понятия родственных душ; того единственного человека во всем мире, предназначенного для тебя, и только для тебя. Но это была не более чем романтическая идея, придуманная великими писателями: Шекспиром, Уайльдом и Беккетом.

В реальной жизни такое было невозможно.

– Скажи мне, о чем ты думаешь, – выдохнул он в уголок моего рта.

– Ты веришь в судьбу, Никко? – поинтересовалась я.

– Не верил до встречи с тобой. – Его палец скользнул вниз по моей шее, отчего у меня вырвался тихий стон. Моя голова ударилась о стену с мягким стуком, каждый дюйм моей кожи вибрировал. – Что там говорил Мандрейк? Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали.

– Что это значит?

– Это значит, что я не должен тебя целовать, – прошептал Никко, его слова нежно ласкали мою кожу. – Это значит, что я должен выйти из этой комнаты и никогда не оглядываться. Это значит, что я должен поступить правильно и уйти от тебя, Лина. Вот что это значит.

– Но… – мой голос дрогнул, выдавая меня.

– Но я никогда не утверждал, что я хороший парень. – Он сделал ровный вдох. – Я не твой принц, Бамболина.

– Я понимаю тебя, Никко. Я вижу в тебе хорошее. И я хочу…

Остальные слова я не успела произнести. Губы Никко обрушились на мои, жестко, требовательно, оставляя отметины. Я задыхалась у его губ, пытаясь не отставать от заданного им темпа. Пытаясь удержаться на плаву, я тонула в нем. Его язык скользил по моему, его пальцы в моих волосах, его сильное, горячее тело прижимало меня к стене. Мои руки пробежали вверх по его груди, изгибаясь на его широких плечах, когда Никко усилил, углубил поцелуй. Он целовал меня с яростным отчаянием и желанием, от которого у меня подкашивались колени, и дрожало все тело.

– Господи, Лина, ты на вкус словно райский нектар. – Он придвинулся еще ближе, снова вжимаясь в меня бедрами под таким углом, что я буквально лишилась костей. Я чувствовала его, чувствовала, как его набухший член вжимается в мое лоно, пока я раскачивалась и извивалась, отчаянно желая почувствовать его внутри себя. Отчаянно желая, чтобы он ослабил боль, нарастающую во мне.

Убрав волосы с моего лица, Никко отстранился, чтобы посмотреть на меня. Кожа горела, тело превратилось в тугой комок нервов.

– Тебе это нравится? – спросил он, и я, прикусив губу, кивнула. – Черт, – тяжело сглотнул Никко, прежде чем снова взять мои губы в плен своих губ, заявляя на меня свои права. Клеймя меня каждым поцелуем и покусыванием, поглаживанием и очередным покусыванием. Никко продолжал раскачиваться в такт, заданный его поцелуями, одна его рука опустилась на мое бедро, после чего он обвил мою ногу вокруг своей талии. Сначала он вел меня медленно. Дразня и мучая. Но затем Никко изменил ритм своих движений, отчего я взлетела на неизведанные доселе высоты. Я буквально простонала его имя, требуя большего.

Еще больше.

Еще больше.

Никко выругался, произнеся мое имя на итальянском, прозвище, которое я не смогла разобрать. Но он не остановился. Наши тела были соединены всеми возможными способами, учитывая, что мы оба все еще были полностью одеты.

– Что-то происходит, – простонала я, едва осознавая, что говорю. Все, что я знала, это было хорошо, слишком хорошо, когда он прижимался ко мне. – Я хочу большего, Никко…

Его рука нырнула между нами, исчезая под моей юбкой и находя мягкую плоть меж моих бедер. Он подцепил мои трусики сбоку и без предупреждения засунул в меня палец. Это было больно, но острый укол боли быстро исчезал, омываемый волнами удовольствия, внезапно обрушившегося на меня.

– О боже, – повторяла я снова и снова, пока пальцы Никко находили идеальный ритм, доводя меня до безумия. Меня никогда раньше так не трогали, даже я сама. Это было… всем.

А затем все прекратилось.

Никко оторвался от меня, коснувшись своим лбом моего.

– Скажи мне, что это не то, что я думаю? – Он выдавил из себя слова с трудом.

– Ч-что ты имеешь в виду?

– Скажи мне, что это не впервые, когда тебя кто-то… так трогает.

– Я… Какое это имеет значение? – Мое дыхание было неровным, грудь тяжело вздымалась.

– Черт. – Его кулак ударил по стене рядом с моей головой, звук эхом прокатился по мне, стирая блаженное чувство, охватившее меня.

– Никко, все в порядке. – Я наклонилась к нему, пытаясь поцеловать. Но он отпрянул, прищурившись.

– Я должен идти, – сказал он.

– Что? – Я нахмурилась, сердце бешено колотилось в груди. Я не могла думать, не говоря уже о том, чтобы осмыслить то, что он говорил.

– Я не должен был этого делать.

– Целовать меня?

– Помимо всего прочего. – Уголок его рта опустился вниз, когда он медленно отступил, оставляя меня холодной и уязвимой. Я поправила юбку, разглаживая смятую ткань, ледяные пальцы реальности вцепились мне в горло, когда до меня дошло, что только что произошло.

Что происходит сейчас?

– Я хотела, чтобы ты прикоснулся ко мне, – сказала я, пытаясь все исправить. Я была так счастлива, а теперь все рухнуло. – Мне понравилось. Тебе не нужно чувствовать себя виноватым только потому, что я, э… – я поперхнулась этим словом. – Правда.

Его глаза потемнели, в них сверкнул стыд. И сердце мое замерло в груди.

– Лина, мне очень жаль. Я должен…

– Иди, тебе же нужно идти. – Выражение моего лица стало жестче, когда я заставила себя сдержать слезы, угрожающие вот-вот пролиться. Я подарила Никко что-то особенное. Что-то, чего я никогда не давала другому, и он не мог уйти от меня достаточно быстро.

– Это не то, что ты думаешь, – голос Никко дрогнул, – я просто…

– Все в порядке, я понимаю, – сказала я ровным голосом. – Теперь можешь идти.

– Бамболина, пожалуйста. – Никко сделал шаг ко мне, но я уклонилась, крепко обхватив себя руками за талию. – Отлично, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Но это еще не конец.

Я уставилась на Никко, желая, чтобы он ушел. Я не хотела разваливаться на части перед Никко. Не после того, что только что произошло. Он бросил на меня последний долгий взгляд, прежде чем выскользнуть из комнаты.

Забирая с собой частичку моего раненого сердца.