Текст книги "Принц снов"

Автор книги: Курт Бенджамин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

Часть четвертая
ШАТРОВЫЙ ГОРОД ЧИМБАЙ-ХАНА

Глава двадцать пятая

Как только гости собрались, Есугей быстро объяснил им требования гарнского протокола:

– Принцы Фибии должны приветствовать хана все вместе.

Говоря это, он жестом приказал Шокару и Балару встать по обе стороны от Льешо, а Льюке отвел место возле Балара. Затем, показав на вооруженный отряд, вождь добавил:

– Вооруженная гвардия подождет за стенами дворца, однако каждого высокопоставленного гостя может сопровождать слуга. Предлагаю, чтобы в этой роли выступили капитаны.

Каду идея оставить войска явно не понравилась, однако она быстро распределила капитанов. Бикси встал рядом с Шокаром, а Харлол – рядом с Баларом. Сама же она заняла место возле Льюки, которого сразу возмутило присутствие Маленького Братца. Обезьянка уже давно покинула общество музыканта и вернулась к хозяйке, так что теперь она ехала в сумке за спиной Каду.

Есугей внимательно взглянул на строй и нахмурился:

– Можно ли мне дать совет, молодой капитан?

Каду в знак согласия кивнула, и он продолжал:

– Хан ценит развлечения, как и всякий деловой человек, в подобающих случаях. Однако группа военных, явившаяся с намерением затеять в Гарнии войну, поводом для веселья считаться не может.

– Значит, музыкант должен остаться здесь, – согласилась девушка.

Однако вождя явно смущало что-то еще.

– Но существо, молодой капитан… – наконец осмелился выговорить он, хотя слова дались с трудом.

– А, вы имеете в виду Маленького Братца! Он способен пресечь кражу и прекрасно служит императорским курьером. Кроме того, я очень ценю его советы в делах особой важности.

Девушка с вызовом подняла бровь, но вождь отвел спор одним движением головы и заговорил о другом:

– А кто будет защищать вашего принца?

– За принцем Льешо присматривает мастер Ден, – ответила воительница, словно вопрос не вызывал никаких сомнений.

Мастер Ден услышал в этих словах руководство к действию и привычным жестом взял коня Льешо под уздцы, собираясь шагать рядом.

– Все как всегда, молодой принц.

Не как всегда. В Дарнэге, например, лукавый бог предпочел пойти за Шу. Но сейчас он был здесь, а император, несмотря ни на что, оказался жив, к чему, возможно, учитель тоже приложил руку.

Вождь бросил на стирщика скептический взгляд – ведь этот человек был единственным пешим. Но именно в этот миг между столь разными людьми промелькнула какая-то искра: только что пустое лицо мастера Дена осветилось плохо скрытой улыбкой, а гарнский вождь в ответ покачал головой.

– Ну а госпожа Карина, подруга нашего шамана, станет девятой. – Есугей явно отказывался считать Маленького Братца. – Девять – лучшее число для приветствия хана.

Полностью удовлетворенный и численностью, и расположением группы Есугей повел гостей по той самой широкой улице, которая образовалась за одну ночь. По пути встречались молодые и дерзкие гарнские всадники, однако вождь одним лишь знаком призывал их к порядку. Со всех сторон окруженный товарищами Льешо ехал спокойно, пока один из гарнов не нарушил строй, подъехав слишком близко. Со свистом и улюлюканьем он направил своего коня, пытаясь отрезать Льешо от группы. И тут одним стремительным движением, настолько быстрым, что никто даже не успел ничего сообразить, мастер Ден схватил хулигана за ногу и сбросил с коня. Зато все, вокруг заметили, как Маленький Братец выскочил из своей сумки и прыгнул прямо на грудь поверженного парня, осыпая его самыми страшными обезьяньими ругательствами.

Всадник, которого, как показалось окружающим, стащила с коня обезьяна в военной форме, вызвал дружный хохот гарнов, однако гнев в его глазах не сулил ничего хорошего. Льешо перебрал в уме возможные варианты собственной реакции на случившееся и не нашел ни одного подходящего. Вполне возможно, что, ранив или даже убив обидчика, он тут же обнаружит, что тот какой-нибудь любимый сын Есугея или родственник самого хана. Нет, не годится. А потому, обиженно подняв подбородок, Льешо обратился к вождю с предупреждением:

– Если твои дети намерены бросаться под моих лошадей, они рискуют погибнуть под копытами.

Губы вождя тронула снисходительная улыбка – ведь, что ни говори, обезьянка путешествовала в компании Льешо, – однако отражавшийся в глазах принца смертельный отсвет множества битв погасил ее.

Вот и правильно, подумал принц. Не принимай меня за того невинного младенца, каким я никогда и не был.

Заметив, что Есугей снова стал серьезным, он продолжил свое предупреждение:

– Твои не запятнанные кровью воины пытаются с деревянными мечами в руках играть в войну с закаленными огнем и мечом людьми. Мы стояли на развалинах Акенбада и видели, как оживают легенды, а сюда приехали сразу после битвы с вашими южными сородичами. Нервы наши давно на пределе, а боевая реакция нередко опережает сознание. Не хотелось бы из-за глупой случайности по ошибке вступить в войну с ханом.

Конечно, выиграть здесь войну маленький отряд не смог бы, однако потери противника были бы весьма значительны.

– Приношу глубокие извинения, принц Льешо.

Есугей отдал молодым всадникам какую-то резкую команду, и те, хотя и с неохотой, разошлись. Льешо понимал, что брошенный вызов так и повис в воздухе. Если ему предстоит заключить с ханом союз, то придется мирными способами улаживать все воинственные настроения. Ну а пока Каду, презрительно фыркнув, взяла на руки рассерженного Маленького Братца, а чересчур задиристых юнцов с обидными шутками оттеснили в сторону воины постарше. Пустынники Харлола взяли молодежь под свою опеку. Ташекские воины не создавали строя, но и в свободном порядке представляли настолько внушительное зрелище, что даже отчаянные гарны не решились пойти против них.

На улице собралось столько всадников, что она больше не казалась широкой, и Льешо обрадовался, заметив, что дурно воспитанная молодежь осталась далеко позади, а к ним приближаются люди солидные и спокойные.

– Госпожа Борту послала нас приветствовать юного принца, – пояснил старший из прибывших, подчеркивая, что эта неизвестная госпожа считает гостей детьми.

Льешо отметил тонко замаскированный укол собственной гордости. Всадники тем временем окружили вновь прибывших, показывая, что не дадут их в обиду. Судя по всему, госпожа обладала в городе немалой властью – очевидно, в установленных ханом пределах.

– Дитя войны приветствует ее светлость, – ответил Льешо и широко улыбнулся пожилому человеку, которого вполне мог бы назвать дедом.

Всадник с сомнением уточнил:

– Это он и есть?

Раскрыв ладонь, Есугей поднял руку и одновременно пожал плечами:

– Чимбай-хан все выяснит.

Однако и в голосе, и в словах вождя звучала уверенность, и старик лишь покачал головой. Льешо же почувствовал, что оказывается втянутым в самую гущу спора, который сметет его, хочет он того или нет.

Шатер Чимбай-хана стоял в дальнем конце широкой улицы на открытом пространстве, словно отслеживал приближение гостей. Долго ехали молча, наблюдая за ритмичным появлением все новых и новых юрт.

– Этот город больше Кунгола, – пробормотал Льешо. Он сказал это самому себе, но мастер Ден, как всегда, услышал.

– Вполне возможно, – согласился он и добавил: – Весь север в движении.

Чимбай-хан переместил за ночь город вовсе не для того, чтобы поразить свергнутого принца и горстку его последователей. Война между кланами несла самому хану новые возможности, а его людям – кровопролитие. Льешо быстро сообразил, что это могло означать для его дела. Погруженный в размышления о стратегических результатах предстоящей встречи, он не обратил внимания на то, что белый шатер в конце улицы становился все больше и больше, в конце концов совсем заслонив горизонт.

Гости попали в самую удаленную часть города – юрт здесь уже не было. Есугей остановился на просторной, покрытой короткой травой площади, по которой взад-вперед проносились всадники. Сам шатер был настолько велик, что вполне мог вместить несколько сотен людей. Издали он казался белым, как и все остальные, однако, подъехав ближе, Льешо с удивлением обнаружил, что и стены, и крыша его богато расшиты серебряными нитями. Восходящее Великое солнце ослепительно сияло в сложных узорах.

– О Великая Богиня, это же дворец! – восторженно воскликнул принц.

Вождь взглянул на него с некоторым удивлением.

– Именно так, – подтвердил он.

Всадники медленно пересекли площадь и подъехали к охранявшему вход небольшому отряду.

– Я привел просителей, которые ищут благосклонности Чимбай-хана, – провозгласил Есугей. – Карина, подруга этого улуса и возлюбленная дочь целительницы Мары, прибыла к шатру хана вместе с Принцем Снов, как и пророчествовал наш шаман. Его сопровождают братья и слуги.

– Войдите.

Стоящий перед входом всадник поднял руку в приветственном жесте, и остальные расступились, давая дорогу гостям.

– Твою почетную гвардию встретят воины хана, – заверил Льешо Есугей, и принц дал знак своим людям, чтобы те оставались на местах.

Принц спешился и отдал поводья одному из ташеков, который, по обычаю хозяев-гарнов, принял их, не покидая седла. Все остальные сделали то же самое. Когда лошадей отвели в сторону, Есугей также покинул седло и отбросил пологу входа, приглашая гостей войти в великолепный походный дворец хана.

Внутри шатер оказался еще грандиознее, чем снаружи. Пол устилали густые меха и толстые ковры. Стены закрывали яркие гобелены и зеркала в роскошных бронзовых и серебряных рамах, инкрустированных кораллами и лазуритом. Вдоль стен стояли не менее роскошные скульптуры. Однако дворец поражал не только обилием украшений, но и массой собравшихся в нем гарнских вельмож и вождей. Самые молодые из вельмож, телохранители хана, в темно-синих мундирах и высоких конусообразных шапках, стояли наготове, спиной к закругленной стене. Руки их не касались ни рукояток мечей, ни коротких копий – это считалось великим оскорблением при встрече друзей, однако они наблюдали за всем происходящим с огромным вниманием, провожая взглядами каждое движение гостей.

Перед телохранителями сидели вельможи средних и преклонных лет. Поза их была достаточно интересной: одну ногу эти люди подогнули под себя, а другую подняли так, что колено почти касалось подбородка. Женщины и мужчины сидели рядом в богатых нарядах с длинными, скрывавшими кисти рук рукавами и расшитых головных уборах. Все они серьезно смотрели на чужестранцев.

Центральное кольцо, расположенное ближе всех к ярко горящему посреди шатра очагу, составляли вожди многочисленных кланов народа кубал. Они казались самыми задумчивыми и настороженными из приближенных хана. Проходя мимо них, Льешо ощутил на себе пристальные, оценивающие взгляды, от которых не могла укрыться ни единая деталь одежды и поведения. Если он хотел добиться помощи хана, ему предстояло убедить в ее необходимости каждого из этих людей. Работа предстояла большая, и, судя по всему, она уже началась. Пришлось выпрямиться, развернуть плечи и наполнить достоинством каждый шаг.

Балар отметил изменившееся поведение брата быстрым нервным взглядом, однако Шокар счел необходимым последовать его примеру. Его вид оказался более солидным благодаря возрасту и стати. О том впечатлении, которое производили капитаны, волноваться не приходилось. Трое из них, словно тени или крадущиеся за дичью кошки, неотступно следовали за принцем; Каду и Бикси внутренней силой больше напоминали тигров, а Харлол своей гибкостью и грацией – леопарда. Огромный, словно шагающая гора, мастер Ден отбросил простецкий облик прачки. Он оглядывал все вокруг хитрым проницательным взглядом, больше всего напоминая мясника, который оценивает достоинства овечьего стада. Молодые воины не выдерживали подобного внимания и начинали неловко ежиться. Хотя учитель шел невооруженным, Льешо чувствовал себя рядом с ним совершенно спокойно.

Впрочем, неожиданно к лукавому богу подошла Карина и предостерегающе похлопала его по плечу:

– Болгай – мой учитель и друг мамы, так что не давай ему повода подумать обо мне плохо.

Льешо пока не заметил в шатре Болгая, но напоминание Карины говорило о его присутствии. Мастер Ден вовсе не удивился словам девушки, а лишь смерил ее веселым взглядом.

– О, госпожа меня стыдит! – воскликнул он и немного пригнулся, словно принимая удар.

– Да, если бы я смела! – рассмеялась Карина, однако Льешо было вовсе не до смеха.

– За все время своего испытания я не встретил еще ни единого человека, который оказался бы именно тем, за кого себя выдает, – пожаловался он.

Карина взглянула на принца с удивлением:

– Я – дочь своих родителей, которых ты знаешь, и целительница – это ты тоже знаешь. У меня были учителя – точно так же, как и у тебя, – и шаман Болгай – один из них. В результате всего этого из меня получился хороший лекарь, а вовсе не лжец.

Льешо не знал, что на это ответить.

– Но он же гарн.

Принц знал, что аргумент лишь разозлит девушку.

Так оно и вышло. Карина презрительно фыркнула и покачала головой, а потом ускакала прочь, благо что шаманский костюм позволял ей вести себя подобно тушканчику, которому она подражала.

– Ты держался молодцом, – заметил мастер Ден.

Вот так. Учитель смеется, Карина злится. Все в жизни перепуталось. Неужели жизнь может оказаться еще сложнее? И жизнь тут же доказала, что такое вполне возможно. Чуть впереди, на возвышении, сидел сам хан в окружении семейства. Поверх огня он внимательно следил за выражением лица гостя. Чимбай-хан, судя по всему, был немногим старше Шокара. Сидел он в той же позе, что и его придворные, – подняв одно колено и обхватив его руками. Одет он был в ярко-красный, расшитый золотом кафтан, с которым контрастировала длинная темно-синяя безрукавка. По одежде шла сюжетная вышивка: подол украшали волны, на коленях летали драконы, а к поясу поднимались облака. Грудь же по диагонали пересекали полосы. И высокая, в виде конуса, шапка, и полы безрукавки сверкали богатым золотым шитьем.

Справа от хана сидела средних лет женщина, одетая в такой же богатый, как и у хана, наряд, хотя и более скромной расцветки: ее костюм был выдержан в зеленых тонах. Огромный серебряный головной убор, украшенный коралловыми и черепаховыми вкраплениями, закрывал лоб драгоценными подвесками, доходившими до самых глаз. С первого взгляда улыбка женщины казалась приветливой, однако, взглянув пристальнее, Льешо едва не вздрогнул: глаза ее смотрели со змеиной холодностью и расчетливостью. Невольно вспомнилась госпожа Сьен Ма – но не в человеческом обличье, а в виде белой кобры, которую он видел во сне.

Кто же ты? – мысленно спросил он и, нервно вздрогнув, перевел взгляд. Слева от хана, чуть ниже королевской пары и в некотором отдалении, сидела столь же ярко одетая пожилая женщина. Она тоже внимательно разглядывала Льешо. Проницательный взгляд будто счищал с души слой за слоем и просвечивал каждый насквозь, пытаясь выяснить все тайны.

Принц подумал, что это, должно быть, и есть Борту – та самая, что пригласила его сюда. Судя по возрасту и месту, которое она занимала на возвышении, эта женщина приходилась хану матерью. Без ее расположения благосклонности хана добиться было бы невозможно, а потому Льешо раскрыл ей навстречу душу, позволив проникнуть в самые отдаленные закоулки. Если Борту сумеет правильно рассмотреть все, что там таится, она поймет, что гость несет мир и ей самой, и ее сыну.

Словно расслышав мысли юноши, старуха заговорила, но не с самим Льешо, а с Есугеем:

– Ты привел в улус моего сына чужестранцев. Кто эти люди и что ты думаешь о той опасности, которая их объединила?

Слова доказывали, что Борту знает и гостей, и цель их прихода. Но тем не менее она требовала официального представления.

Есугей опустился на колени у подножия ханского подиума и низко склонил голозу. Исполнив обряд поклонения, он поднял голову, однако с колен не встал. Выпрямив спину и глядя матери хана в глаза, он заговорил, отвечая на ее вопрос:

– Я привел целительницу Карину, подругу этого улуса. Вместе с ней путешествуют четыре принца Облачной страны со слугами и небольшой воинский отряд, необходимый в дальних странствиях.

Вождь осмотрительно переложил ответственность за самовольное нарушение границы, да еще с оружием, на плечи хорошо всем известной и желанной гостьи. Борту кивнула, одобряя тактику и разрешая Есугею нежеланных, но ожидаемых гостей.

– Принц Шокар… – Он подождал, пока Шокар низко поклонился, а потом перешел к следующему – по возрасту – из братьев. – Принц Льюка и его брат Балар, который со времени падения Кунгола жил у толкователей снов Акенбада.

Льюка слегка склонил голову, приветствием показывая, что превосходит рангом своих хозяев. По лицу Борту пробежала тень недовольства, однако хан не потребовал проявить большее уважение. Балар, похоже, не мог решить, с кого из братьев взять пример, однако Льешо незаметно ткнул его в бок, едва не испепелив взглядом. Этого оказалось вполне достаточно, и Балар поклонился еще ниже, чем Шокар. Хан в ответ широко и приветливо улыбнулся, хотя его глаза остались холодными.

– Принц Льешо, – завершил Есугей официальную церемонию знакомства.

Льешо поклонился также глубоко, как Балар, однако ни на сантиметр ниже. Он вовсе не хотел выглядеть смешным, а кланяясь ниже, вполне мог удариться головой.

Наконец все принцы и вождь выпрямились в ожидании ответного приветствия.

– Мальчик. – Хан обратился к Льешо с оттенком ледяного снисхождения в голосе, от которого подбородок юноши моментально устремился вверх – движение, которое не поддавалось никакому контролю.

Однако прежде чем Льешо успел заговорить, императору ответил Льюка:

– Оставьте его в покое.

Чимбай-хан удивленно, холодно и презрительно взглянул на Льюку:

– Кто же все-таки правитель Фибии?

Спрашивая это, он смотрел вовсе не на старшего из братьев. Все присутствующие, включая и Льешо, понимали, что хану нет никакого дела до рассерженного принца.

Льешо понял, что его в очередной раз испытывают. Ну хорошо, он ответит им всем так, как считает нужным.

– Каду, – произнес он и едва заметно показал в сторону брата.

Девушка сразу все поняла. Стремительно, словно тигр, прыгнув за спину Льюки, она резко и сильно ударила его по плечу возле шеи. Тот упал как подкошенный. Балар в ужасе переводил взгляд с одного брата на другого, но молчал. Шокар же смотрел вниз, на лежащего без сознания Льюку, и губы его сами собой сомкнулись в презрительной и слегка брезгливой усмешке. Он тоже не произнес ни слова, потом перевел оценивающий взгляд на младшего брата, словно только что увидел нечто озадачивающее, но не вызывающее неприязни.

Сам же Льешо бросил на поверженного принца быстрый взгляд – просто чтобы убедиться, что тот останется на мягком ковре до тех пор, пока он не завершит предстоящее дело. Легкий наклон головы – и Каду тут же вернулась на свое место.

– Я правитель Фибии, – громко произнес Льешо. – И я прошу хана помочь победить ту ужасную силу, которая захватила в плен принца-целителя, моего брата Адара.

Юноша решил, что этот холодный человек не поймет тревоги за жизнь простых охранников, а потому и не упомянул имен Хмиши и Льинг.

– Вижу, – ответил хан.

И правда, он увидел гораздо больше, чем следовало, а вместе с ним и все его придворные. Никто из телохранителей не взялся за оружие и не двинулся с места, однако приближенные зашевелились. Жест хана, и все поднялись со своих мест и парами, а то и группами, негромко переговариваясь, направились к выходу.

В толпе удаляющихся вождей послышались смешки. Совсем рядом с подиумом Болгай, торжествующе улыбаясь, шлепнул карлика по спине. Ну вот, а он считал, что музыкант остался в лагере. Впрочем, Есугей тоже ошибся – он ведь полагал, что развлечений не будет.

– День заканчивается, а новый день занимается в огне, – произнес шаман и из разложенных музыкантом инструментов выбрал серебряную флейту.

Собачьи Уши покачал головой:

– Но какой ценой?

Льешо понял: загадка означала, что он добьется успеха.

– Обычной, если он действительно тот, кем себя называет, – ответил на вопрос хан.

Музыкант вовсе не выглядел довольным, однако, как и хан, и госпожа Борту, он внимательно смотрел, как открывается полог шатра, и ждал, что же произойдет дальше.

Да, скучать не приходилось. В шатер ворвался тот самый молодой всадник, которого сбросил с лошади мастер Ден, и, словно хозяин, направился к подиуму. Младшая из сидевших на нем женщин изобразила на лице улыбку.

– Вижу, ты остался в живых, сын мой, – произнесла она. Молодой человек энергично поклонился в пояс.

– Остался, госпожа Чауджин.

– И ты не назовешь меня матерью, как я просила?

Улыбка дрогнула, а глаза предательски блеснули. Воин снова поклонился.

– Как пожелаете, госпожа мать. – Повернувшись к хану, он продолжил: – Я стою здесь, перед вами, живой и невредимый, но с уязвленной гордостью. Огромный слуга вот этого человека сбросил меня с лошади молниеносным движением, которого я даже не заметил, но которому отчаянно хочу научиться.

– Поистине отчаянно. – Хан рассмеялся, но тут же снова стал серьезным. – Он не угрожал тебе и не затаил зла?

Так, опять проверка. Если бы Льешо не нуждался в благоволении хана или хотя бы в разрешении пройти по северным степям, он тотчас же прекратил бы всю эту игру. Но многотысячное войско хана могло оказаться и неодолимой преградой, и огромным подспорьем, а потому принц надел маску бесстрастного спокойствия, скрывающую все его чувства.

– Наоборот. – Молодой гарнский принц улыбнулся и тут же стал очень похож на отца. – Этот фибский парень ничего не скрывает – когда он просчитывал возможные варианты, глаза выдавали все его мысли.

– Это мы заметили, – произнесла госпожа Борту. Льешо же невольно сморщился. Почему-то ему казалось, что он владеет собой куда лучше.

– Слуга, впрочем, совсем другой, – продолжал принц Гарнии. – У него между побуждением и действием мысль не успевает проскочить. Он просто схватил меня за шкирку, как котенка, и бросил к ногам моих же товарищей – чтобы я не мешался на дороге. А вот она, – парень показал на Каду, – напустила на меня какое-то маленькое злобное существо, которое принялось меня отчитывать – ну точь-в-точь как бабуля Борту. Не знаю, впрочем, кто заслуживает более суровой мести – эта вооруженная секретным оружием девчонка или же мои друзья, которые непременно поплатятся за глупый смех.

Отец нежно взъерошил волосы сына.

– Не сомневаюсь, что за чашей ты сумеешь придумать всем достойное наказание, но, к счастью, забудешь о нем, как только голова твоя прояснится.

– Кумыс возбуждает воображение, – ответил юноша и бросился к ногам отца. – Ты просто должен посмотреть на обезьяну, папа! – почти взмолился он, показывая на висящую за спиной Каду сумку. – Она интереснее, чем танцующий медведь!

С этим Льешо не мог согласиться. Но он вовсе не был готов рассказывать о своих странствованиях с Льеком, о гибели медвежонка, а потому предпочел промолчать. Каду же вытянула шею и, заглянув себе за плечо, покачала головой.

– Он спит, – пояснила девушка. – Походная дисциплина дается обезьянке с трудом. Может быть, попозже, ваша светлость, когда Маленький Братец отдохнет?

Хан принял ответ, хотя Льешо прекрасно видел, что обезьянка вовсю бодрствует. Сжавшись в комочек, она боязливо выглядывала из-за спины хозяйки. Широко раскрытые глаза казались прикованными к лицу жены властителя, а та, в свою очередь, внимательно смотрела на сына и что-то обдумывала.

– Ну же, отец, я многое успел с утра и еще до завтрака встретил чудо. Не кажется ли тебе, что мне положено вознаграждение?

В ответ на просьбу сына хан хлопнул в ладоши и пригласил:

– Принцы, прошу вас разделить с нами завтрак – правда, сначала надо разбудить вот этого назойливого человека. А командиров приглашают на трапезу мои гвардейцы.

– Подожди минутку, папа. Вот этот, – наследник показал на Бикси, – имеет внешность и имя выходца с юга.

Повинуясь жесту хана, Есугей положил тяжелую руку на плечо воина и заставил его сделать шаг вперед. Чимбай-хан, не церемонясь, осмотрел незнакомца с ног до головы, словно лошадь, которую собирается купить.

– Да, действительно, он очень похож на южанина. Ну-ка, парень, повтори, как тебя зовут!

– Бикси, ваша светлость.

Молодой человек повторил титул, который слышал раньше, и поклонился так же низко, как это делали принцы.

– И откуда же ты родом с таким именем? – продолжал расспрашивать хан.

– Не знаю, ваша светлость. Я родился рабом в провинции Фаршо, потом меня продали в гладиаторы на Жемчужный остров. До тех самых пор, пока мастер Марко не начал войну против Льешо, я ни разу не покидал те места, хотя мой принц тоже замечал некоторое сходство с южными врагами. Сам же я не имею никакого понятия о степи и не знаю, почему похож на их жителей.

Рассказ прервал Болгай – на одной из флейт он изобразил резкую трель. Словно сам испугавшись, он тут же опустил инструмент, однако воспользовался всеобщим вниманием и предположил:

– Скорее всего этот человек принадлежит к затерянному племени.

– К какому такому затерянному племени? – спросил за товарища Льешо – ведь охранник не имел права обращаться к самому хану.

– Много веков назад, когда империя Шан еще не существовала на свете, гарны странствовали по всему миру, от Жемчужной гавани до Мармерского моря и до подножия самой Облачной страны. – Болгай рассказывал историю неторопливо и напевно, как это обычно делали странствующие певцы. – А когда начались войны с варварами, они ушли в степи, а северные кланы Шана принялись строить свои мощно укрепленные города. Легенды рассказывают, что один охотничий клан обосновался между горами и морем, оставшись на захваченной варварами земле и существуя в полной изоляции, вдали от сородичей и собственного культурного наследия. Этот юноша, должно быть, принадлежит именно к этому племени.

– Не знаю, – признался Бикси. – Легенды рассказывают даже рабы, но мне не доводилось слышать о затерянных кланах гарнов.

– А кто же, – резонно поинтересовался хан, – поручил мальчику со степным именем, да еще родом из Фаршо, сопровождать принцев Облачной страны в их походе через горы и равнины, в лишениях и приключениях, до дверей моего шатра?

– Я сопровождаю не принцев, ваша светлость, а всего лишь одного принца – принца Льешо, если позволите возразить, – ответил Бикси. – Всех его братьев мы нашли уже по пути. Сама госпожа Сьен Ма собрала воинский отряд, призванный защищать путешественника. Я принадлежу именно к этому отряду, а Каду – наш командир. В плену вместе с братом Льешо томятся еще двое наших товарищей.

– Ты ходишь по миру с легендарными именами на губах, – с тревогой произнес хан, серьезно вглядываясь в лицо воина. – Та госпожа, о которой ты так спокойно говоришь, ставит безопасность твоего принца куда выше благополучия всех остальных членов команды. Она сознает, что личные телохранители этого человека должны с радостью отдать жизнь, защищая его.

Бикси едва заметно повел плечом.

– Меня вовсе не надо в этом убеждать, – спокойно возразил он. – Принца Адара с товарищами захватил в плен охотник за колдунами.

– Могу понять всю сложность проблемы, – торжественно согласился хан, хотя Льешо почувствовал в его топе едва заметный оттенок насмешки. – Очень хорошо. Как бы там ни было, ты заслужил плотный завтрак – даже одной своей историей. Но не забудь, что внешность сослужит тебе добрую службу – гарны никогда не отталкивают своих.

– Ваша светлость, – удивленно, даже несколько растерянно произнес явно не ожидавший подобной милости Бикси. – Конечно, ваша светлость, благодарю.

Отвесив еще один низкий поклон, он последовал за товарищами к двери, возле которой был накрыт стол для ханских гвардейцев.

Льешо хотелось напомнить товарищу, что это всего лишь завтрак, и ничего больше. Их общий дом – Кунгол. Хан напрасно пытался переманить его любимого телохранителя и друга тем единственным преимуществом, которого не имел сам Льешо: говорящей о давних общих корнях внешностью.

Чимбай-хан задумчиво посмотрел на принца, однако промолчал, хотя и не мог не заметить, что подбородок гостя обиженно и воинственно вздернулся. Вместо этого он обратился к тому воину, который охранял вход во дворец:

– Твое место рядом со мной, брат. И ты, Льешо, принц Фибии, тоже сядь рядом. Разведчики держат меня в курсе ваших странствий, однако я хочу услышать твой собственный рассказ.

Стражник с готовностью кивнул и уселся за спиной брата, приняв характерную позу гарнов. Когда он устроился, а Льешо вместе с братьями тоже уселись на ступенях подиума, хан кивнул подростку, стоящему неподалеку с подносом в руках. На подносе возвышалась большая чаша с густым жирным бульоном, в котором плавали куски мяса.

– Давай, – коротко распорядился он.

Первым попробовал кушанье телохранитель. Удовлетворенно вздохнув и с выражением полного одобрения почмокав губами, он передал чашу хану. Тот принял ее и занялся трапезой. После этого появились другие подростки, каждый из которых нес поднос с супом и пирогами с бараниной.

Шокар окинул охранника хана задумчивым взглядом и взял из рук Льешо пирог. Откусив, тщательно прожевал.

– Вкусно, – заключил он и вернул пирог брату.

Дома при его собственном дворе, где повара были давно испытаны и находились под постоянным наблюдением, отведать королевского кушанья считалось большой честью и привилегией. Но здесь, в чужой стране, в лагере потенциального врага, Льешо не хотел, чтобы кто-нибудь рисковал, пробуя его пищу. Сам он, по милости мастера Марко, превратился в эксперта по употреблению ядов, но брат его вовсе не обладал подобной закалкой. К счастью, с Шокаром ничего не случилось, во всяком случае, пока, и Льешо продолжил трапезу со всем возможным изяществом. Здесь, перед ханом, принц никак не мог отчитать брата за то, что тот сделал, да и был ли в этом смысл? Шокар просто хотел его защитить.

– Младший сын, – произнесла Борту в паузе между двумя кусками пирога. – Гостям наверняка интересно познакомиться с нами поближе.

Телохранитель взглянул на Чимбай-хана и, заручившись молчаливым согласием, начал представления, кланяясь каждому, кого называл:

– Борту, мать нашего хана.

Это Льешо уже и так понял. Старуха снова внимательно посмотрела на Льешо.

– Чауджин, любимая вторая жена хана.

– Теперь уже первая, – с трагическим вздохом поправила одетая в зеленое женщина.

В знак уважения к гостям она скромно опустила глаза, однако юноша снова успел поймать холодный пустой взгляд, отчаянно напоминающий взгляд кобры.

Нет, это, конечно, не госпожа Сьен Ма – Льешо знал точно. Но сходство с богиней войны казалось неоспоримым. Услышав, как она назвала себя первой женой, хан твердо сжал губы, словно напоминание вызвало в его душе боль вновь открывшейся раны.