Текст книги "Боташка (ЛП)"
Автор книги: Куки О'Горман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Она вздохнула.
– Хорошо, но ситуация ухудшится, не успев стать лучше. Потом не говори, что я не предупреждала.
И все действительно стало еще хуже.
Во время обеда Хукер предприняла вторую попытку.
В лице Бадди Марккоркла – второкурсника в галстуке с Могучей мышью (прим.: персонаж одноименного мультфильма студии 20th Century Fox) и апатичным взглядом наркомана. А еще он был помешан на руках.
– Вау, у тебя такие сильные руки. Как у мужчины, – были первые слова, которые он сказал мне. Хукер позаботилась о том, чтобы я не смогла убежать, перебивая каждый раз, когда я пыталась прекратить разговор, и блокируя выход своим телом. Обеденный перерыв у Бекса был в другое время, и она этим воспользовалась. Десять минут от обеда, и Бадди уже измеряет, сжимает и даже нюхает мои пальчики, отмечая длину и округлость каждого.
Но Бадди и его фетиш на пальцы – ерунда по сравнению с увлечением Террелла Фейнберга самим собой. Парень был великолепен: шелковистые каштановые волосы, идеальные зубы, потрясающее тело. И он знал это. Целых двадцать минут Террелл не переставая говорил о себе и не задал мне ни одного вопроса. Хукер снова была на посту, поэтому мне пришлось сидеть и терпеть заставляющие думать аргументы Террелла по поводу американских/европейских средств для ухода за волосами. Его голос был за последние. Я знала, что его фамилия в переводе с немецкого означает «прекрасный город», но на любом языке сочетание Террелл Файнберг должно переводиться как «Большеголовый».
Оба парня отступали, как только я говорила, что мы с Бексом пара. Но я начала чувствовать себя подавленной. Почему они о нас еще не знают? После тщательного их осмотра до меня дошло: парень из колледжа, наркоман и парень, который не видел ничего, кроме своего собственного отражения.
Отлично сыграно, Хукер. Отлично.
Бекс провожал меня до каждого кабинета, держа за руку – мою руку! Но вскоре стало понятно – Хукер, как и следовало ожидать, это не впечатлило. Она наблюдала за нами, отслеживала наши движения, как хищная птица. Иногда я видела, как из класса появляется ее голова, чтобы закатить глаза. В следующий раз, когда мы с Бексом проходили мимо, она качала головой или вздыхала, долго и громко, что мы услышали.
Дожидаясь Бекса у шкафчика, я думала над тем, что еще можно сделать. И тут из-за шкафчиков вышла Хукер. Я нахмурилась. Она пожала плечами, весь ее вид говорил: «Я ведь предупреждала».
Бекс присоединился ко мне, казалось, его это забавляло.
– Почему такое выражение лица?
– Ничего особенного, – ответила я. – Хукер только что подослала мне для проверки трех парней, чтобы подтвердить, что наши отношения фальшивые.
– Кто-нибудь заинтересовал? – спросил он.
– Очень смешно, – пробормотала я в ответ, у меня все это в голове не укладывалось.
Вспомнив про Хукер, я схватила Бекса за руку. Пока нельзя было сказать точно, но казалось, будто она издевается. Бекс прав. Потребуется нечто большее, чем просто держаться за руки. Бросающий вызов наклон головы Хукер прояснил это. Если мы не убедим ее до конца дня, все пропало. Пришло время повышать ставки.
– Бекс, – сказала я, повернувшись к нему лицом. Безумие привело мой разум в единственное место, которое я никогда не позволяла ему зайти – просто не могла позволить зайти. – Не мог бы ты подойти сюда? Думаю, нужны радикальные меры.
– Конечно, конечно, Сэл.
Он оттолкнулся от шкафчиков и встал передо мной.
– Что ты имеешь в виду?
Неважно, смелостью это было или глупостью, но я собиралась рискнуть. Если бы мое отчаянно бьющееся сердце могло продержаться еще немного. В коридоре всегда так много людей? Я не могла поверить, что на самом деле делаю это.
Встретив его взгляд, я выдавила:
– Готов сделать официальное заявление?
Бекс усмехнулся, и одного вида этого знакомого выражения лица, взгляда тех глаз, которые я любила всегда, было достаточно, чтобы укрепить мою решимость.
Потянувшись, я не дала себе времени на раздумья.
В следующее мгновение мои губы были на его. Встреча, чувство, радость в момент, который я не надеялась, но всегда верила, что произойдет. Я знала – Бекс удивлен, это чувствовалось в скованности его плеч, плотно зажатых губах, но это не имело значения. Я целовалась с Бексом, моим лучшим другом, моим Ханом Соло, моим единственным. Это лучший момент в моей жизни. Я была уверена, лучше уже быть не может.
Но потом Бекс начал целовать меня в ответ.
Руки Бекса обвились вокруг моей талии, губы направляли мои. Он превратился из пассивного пассажира в полноценного проводника. Я ахнула, когда Бекс откинул меня на свою руку, и в поцелуе почувствовала его улыбку. Ему удавалось удерживать меня на весу, пальцы моих ног скользили по полу. Я была счастлива, что он ведет. Целовался этот парень не просто здорово, а мастерски. Что касается первых поцелуев, то это был просто коронный номер.
Но больше всего мне запомнилось не то, как заместитель директора Мэтлок свистнул и оторвал нас друг от друга, назначив мне и Бексу отбывать наказание после занятий. По отдельности, разумеется. И не то, как после его ухода подошла Хукер, и, положив руку на мое плечо, сказала:
– Думаю, ты не шутишь. Отдаю его тебе, Шпиц. От этого поцелуя даже у меня поджались пальцы на ногах.
Даже если он все еще видел во мне Сэл – свою подругу, которая была замечательной, но не годилась на роль девушки. Запомнилась вещь, которую я бы взяла с собой, чувство, которое бы закупорила и держала в кармане, если смогла, было: Бекс поцеловал меня, словно все это было по-настоящему.
Г
лава
8
Объятья.
Руки.
Поцелуи в то местечко, которое сейчас я называю «точкой Бекса».
Следующие несколько дней пронеслись подобно вихрю. К пятнице я просто старалась держать себя в руках. Одной лишь мысли о том, что у Бекса есть неофициальная «точка» на моем теле, было достаточно, чтобы вызывать у меня головокружение. Вернулась его трехдневная щетина, сегодня вечером должна была состояться игра, поэтому у Бекса словно крылья выросли. А я? Каждый раз, когда он ко мне прикасался – Господи, каждый раз, когда он смотрел на меня, я чувствовала смущение. То, как он смотрел на меня в последнее время, можно было расценивать как преступление. Бексу с легкостью удавалось имитировать чувства. Интимные взгляды, нежные ласки, тайные улыбки… Если даже его футбольная карьера пойдет ко дну, это будет действовать всегда.
Чем больше времени я проводила со своим новым Ф.Б.Ф., тем сложнее было отличать факты от вымысла.
Прямо как сейчас.
Он шел со мной на немецкий, моя рука была зажата в его, как будто мы ходили так уже много лет. Я не могла не думать о том, как идеально совпадают наши руки.
Сегодня все – даже Хукер, знали, что мы пара. Я так и осталась Шпиц – странной девчонкой, которая ругалась на немецком, когда серьезно расстраивалась или злилась. А он так и был Бексом – футбольным феноменом, притворяющимся, будто не замечает, как девушки бросают на него томные взгляды. Думая, что я их не замечаю (но я замечала!). Несмотря на все это, наша пара была настоящей. Им просто это не нравилось. Флиртовать с Бексом было нормой для них, потому что они думали, меня можно легко сместить. И что в любой день Бекс осознает свою ошибку и бросит меня. Они думали, что могут рассорить нас с помощью короткой юбки, украдкой брошенного взгляда, или хорошо уложенных волос. И это расстраивало.
Во-первых, можно мне немного сестринской солидарности, пожалуйста? И, во-вторых, что за ерунда со всеми творится? Суть плана состояла в том, чтобы убедить людей, но я не думала, что все пройдет так хорошо. Разве никто не понимал? Это не по-настоящему! Бекс делал все эти «бойфрендовские штучки» просто для галочки. Это была лишь игра.
А что еще важнее, разве я сама не понимала этого?
Когда он посмотрел на меня, поднял мою руку и запечатлел душещипательный поцелуй на костяшках моих пальцев, ответ смущал не меньше, чем сам вопрос.
Господи, какой же я была идиоткой!
– Увидимся на собрании, – сказал Бекс, обеспокоенно глядя на меня. – Не волнуйся, хорошо? Если он оскорбит тебя, я не посмотрю на то, что он полицейский, и врежу ему по лицу.
Покалывание, пробежавшее по моей руке, на мгновение лишило меня слуха, поэтому сказанное им не доходило до меня, пока я не вошла в класс (на этот раз рано), не села и не нашла Хукер, на ее лице была написана та же озабоченность.
– Все закончится, оглянуться не успеешь, ― сказала она. – Вам двоим, возможно, даже не придется разговаривать. Он будет слишком занят тем, что все остальные будут целовать его задницу.
Прежде чем я успела спросить, что она имеет в виду, раздался голос по внутренней связи.
– Учащиеся старших курсов, пожалуйста, явитесь в аудиторию на сегодняшнее собрание по борьбе с преступностью. Мы позовем студентов младших курсов в ближайшие несколько минут, а потом второкурсников и первокурсников.
Я закрыла глаза.
– Что? Только не говори мне, что ты забыла! Шпиц, ты боишься этого дня.
Она была права. Обычно я все планировала заранее и в дни собраний притворялась «больной». Моя несвоевременная забывчивость показала, насколько отвлекающей была ситуация с Бексом и планом Ф.Б.Ф. Я собиралась сказать Мисс Вега, что больна – идея про спазмы в животе была придумана совсем недавно, но все равно была достаточно правдоподобной. Она, вероятно, разрешила бы мне уйти с собрания и пойти к медсестре.
Но тогда это бы значило, что я позволила ему напугать себя.
Чего я не могла – не должна была допустить. Отпроситься – это одно, но прятаться в медпункте, пока он хорохорится перед моими сверстниками, было проявлением трусости.
Оставалось только одно.
– Scheisse (прим.: с немецкого Дерьмо), ― выругалась я.
– Scheisse, ― согласилась Хукер. – Твой отец – совершеннейший scheisse с головой, полной scheisse. Он – один большой кусок scheisse со значком.
Я выдавила из себя улыбку, но она задержалась недолго.
«Пора пойти посмотреть, как мой папа, помощник шерифа, играет героя для толпы несведущих», – подумала я.
Признаю, шоуменом папа был хорошим. Для детей и большинства учителей это была любовь с первого взгляда. Он, его блестящая черная униформа, истории о преступлениях и поимке преступников – они покупались на все это. Минут через тридцать девочка из моего класса наклонилась ко мне и сказала:
– Слушай, Шпиц, твой отец потрясающий!
В этот момент он демонстрировал различные способы застрелить нападающего на бегу. Думаю, захват был впечатляющим, но не неожиданным. Парень был вдвое меньше его, а папа, бывший полузащитник, напал сзади. На мой взгляд, несправедливо.
Услышав это, сидевший в ряду перед нами учитель статистики мистер Вудрафф завертелся в своем кресле, было видно, что он взволнован.
– Так ты говоришь, там твой отец?
Мистер Вудрафф, очевидно, был под чарами Ника Шпица.
– Ну да, ― ответила я, стараясь, чтобы мой голос не звучал горько.
– Ты счастливая девочка, ― заметил он и отвернулся.
Я поморщилась.
Папа и другие офицеры перешли к презентации. В презентации было несколько слайдов, на одном из них была изображена круговая диаграмма, на которой отображалось количество жертв по городу. На другом – определения разных видов преступлений и сроки тюремного заключения для каждого, реклама отдела, в том числе качества, которыми должны обладать потенциальные кандидаты. А на последнем – изложение способов, как соблюдая закон, граждане могут помочь при борьбе с преступностью в собственных кварталах. Ну а под конец мой папа вещал какую-то ерунду о том, что молодежь – наше будущее и может изменить мир.
Когда нескончаемая социальная реклама все же закончилась, все зааплодировали. Мы с Хукер держали руки на коленях. Я была уверена, что она сделала это скорее для того, чтобы поддержать меня, но жест я оценила.
Учащимся старших курсов нужно было оставаться и задавать вопросы, пока копы спускаются к зрителям. Папа ни разу на меня не посмотрел. Даже когда вопрос задал парень, сидевший справа от меня – Эверетт Понс, совершеннейший лизоблюд. Я же будто была невидимкой. Что меня вполне устраивало – ведь мне не придется перекидываться словами с этим придурком.
Учащиеся начали расходиться. Я уже подумала, что, наконец, осталась одна, когда знакомый голос произнес:
– Даже не поздороваешься со мной, да?
Я глубоко вздохнула и повернулась.
– Привет, пап.
Мой голос звучал жестко, но ничего не поделаешь. Вот он, помощник шерифа Ник Шпиц, борец с преступностью, почитаемый полицейский, получивший награды «Офицер» и «Хреновый отец десятилетия». Последняя – награда лично от меня. Он был героем для всех, кроме меня, и на то были причины.
– Привет, Салли, доченька, – сказал он, словно мы болтали каждый день. – Как поживает твоя мать?
Я ненавидела, когда он меня так называл.
– Мама – фантастически.
– Все еще работает в банкетном зале?
– Да, ― сказала я, счастливая впервые с тех пор, как увидела его. – Два месяца назад ее хорошо повысили.
Его улыбка стала шире.
– Что ж, это замечательно. В этой области далеко не пойдешь, но это просто потрясающе. Рад слышать, что она движется вперед.
«Правильно», – подумала я. – «Двигается вперед и добивается успехов без какой-либо помощи от тебя».
Маме потребовалось много мужества, чтобы оставить Великого Ника Шпица, когда мне было всего пять, но она вышла из плохих отношений, вырастила меня самостоятельно и процветала на работе, которую любила. Несмотря на оскорбления отца и его постоянные нападки, она была борцом. Успех мамы на работе должен был уязвить отца. Я надеялась, что это так.
– Вижу, ты так и носишь свою странную одежду, – он показал на мой, зеленого цвета галстук «Йода знает лучше всех», и покачал головой. – Не понимаю, как ты собираешься привлекать мужчин, нося всю эту несуразицу.
И тут появился Бекс.
Положив нежную руку мне на локоть, он спросил:
– Сэл, ты в порядке?
– Все хорошо, – ответила я. На этот раз его прикосновение, казалось, придало мне сил.
Хукер пробормотала:
– Хочешь, чтобы я врезала ему по лицу?
Я покачала головой, гадая, когда это выражение успело стать таким популярным.
– Возможно, я ошибался, – сказал папа, долго разглядывая Бекса. – Ты встречаешься с моей дочерью? Если хотите знать мое мнение, это немного странно.
– Да, это так, ― ответил Бекс резким тоном, – но вас никто не спрашивал.
Папа поднял руки вверх.
– Спокойно, сынок, я просто констатирую факты.
Бекс на это не купился.
– Я вам не сынок.
– Хорошо, хорошо, – сказал папа, с натянутой улыбкой. – Не нужно злиться. Я просто говорю, что Салли не типичная южная красавица. Для этого в ней слишком много от матери.
Хорошо, сейчас даже я хочу врезать ему по лицу, но прежде чем смогла поднять руку, прежде чем моя ладонь сжалась в кулак, вмешался шериф.
– Как там дела, Ник?
Его выцветшие глаза переходили с одного лица на другое и остановились на мне.
– Ну, – продолжил он, глядя то на меня, то на моего отца. – Не знал, что у тебя есть ребенок.
– Да, сэр, – папа улыбнулся, будто только что не сказал моему Ф.Б.Ф., что я страшная. – Моя Салли – единственное, что у меня есть.
«Как мне повезло», – подумала я.
Шериф, положив руки на бедра, набрал побольше воздуха в грудь.
– Ты, должно быть, очень гордишься. Я просто не могу в это поверить. Ник склонен к розыгрышам. Скажите, юная леди, вы, правда, дочь помощника Шпица?
– Нет.
Слова вылетели у меня изо рта, прежде чем я успела подумать. Не знаю, что на меня нашло... но это было очень хорошо.
– Салли, – прошипел папа, но я проигнорировала его.
– Нет, – повторила я, – я дочь Марты Николс.
Шериф нахмурил брови и спросил:
– Но разве Ник тебе не отец?
Сейчас был настоящий момент в духе «Звездных войн». Искушало желание закричать «Не-е-е-ет!» в верхней части моих легких, как это сделал Люк, когда Дарт Вейдер раскрыл свое происхождение. Возможность увидеть лицо отца была слишком велика, чтобы сопротивляться. Вместо этого я решила проявить благородство.
– Наверное.
Я пожала плечами и посмотрела на своих друзей. Они оба улыбались.
– Мы должны вернуться в класс.
– Ты такая же, как твоя мать, – сказал папа мне вслед.
Остановившись, я повернулась.
– Тебе виднее.
Хукер так гордилась мной, что остаток дня называла меня суперШпиц. Бекс не переставая улыбался, а я была на седьмом небе от счастья. Противостояние ему, моей маме, себе самой – это лучшее упоение властью. Я была свободна, освобождена. На секунду подумала о том, чтобы стать феминисткой. Даже несколько часов спустя адреналин все еще циркулировал по моим венам. В моем организме эндорфины вырабатывались так активно, что я еще долго чувствовала себя свободной и счастливой. То, что произошло между пятым и шестым уроками, было результатом этого чувства – или, по крайней мере, так я себе говорила.
Это была не ревность. Ни в коем случае, я выше всего этого. Камень силы и убеждения. Мое чувство справедливости было проверено, когда я увидела Твайлу Корниш, которая красовалась возле Бекса в коридоре, руками вцепившись в его правую руку и прижимаясь телом к его боку. В моем животе стала разгораться ярость. С меня хватит женщин, бросающихся на моего бойфренда. Поправочка – фиктивного бойфренда… но по поводу фиктивного – не общеизвестный факт.
«Дело было не в зеленоглазом монстре», – убеждала я себя, когда шагнула прямо к Бексу и очкастой разлучнице, оторвала от него ее руки, и потянула Бекса в кладовую, где мы начали все это дело больше недели назад. Речь шла о самоуважении.
Когда прозвенел звонок, посмотрела на него. Я пропустила первую часть британской литературы, моего любимого урока.
– Что-то не так? – спросил Бекс.
Ну да, как будто он не знает.
– Почему ты так на меня смотришь, Сэл?
– Болдуин Юджин Чарльз Кент, ich kann es nicht fassen (прим.: с немецкого Не могу поверить), – фыркнула я, поддавшись воздействию своего гнева. – Wir hatten eine Abmachung, kannst Du Dich daran noch erinnern (прим.: с немецкого У нас было соглашение, ты помнишь об этом)?
Бекс казался растерянным.
– Что?
– Oh, hör auf, so zu tun. Du weisst genau, was ich meine (прим.: с немецкого О, хватит притворяться! Ты знаешь, что я имею в виду).
– Нет, Сэл, правда, – сказал он. – Yo no habla German (прим.: с испанского Ты не говоришь на немецком). Помнишь?
Невинный поступок не обманул меня. Полная негодования, я ткнула в него пальцем, стараясь говорить на английском, чтобы на этот раз он понял.
– Сейчас я скажу это, только один раз, так что лучше слушай внимательно.
Я заговорила, чеканя каждое слово.
– Бекс, я не позволю, чтобы меня обманывали, да еще и с кем-то вроде Твайлы Корниш.
Ошеломленный, он сказал:
– Как я мог обманывать? Мы даже не выходили.
– Все равно. Я не допущу, чтобы меня дурачили. Ни ты, ни кто-то другой.
– Господи, Сэл, хорошо… – он потер затылок, – …забудь ты уже.
– Нет, мне нужно твое слово.
– Мое что?
– Твое слово, что ты не будешь ни на кого смотреть во время нашего соглашения.
Эта штука, власть, так захватывала. Я знала, что прошу о многом, и еще знала, что Бексу сложно сказать «нет» представительницам женского пола, но когда увидела, как Твайла приклеилась к бедру Бекса, когда я наблюдала за тем, как она хлопает ресницами и надувает губы, внутри меня что-то щелкнуло.
Глаза Бекса вспыхнули. Он казался почти довольным.
– Это не было частью сделки. Месяц – долгий срок, чтобы быть повязанным. Ты же знаешь, есть девушки, которые хотят встречаться со мной по-настоящему.
Знаю. Я одна из них.
Скрестив руки, я ждала. Я ничего не смогу сделать, если он не согласится, но не допущу, чтобы он увидел, как нервничаю или в каком отчаянии нахожусь.
– Ладно, Сэл, – сказал он, наконец, и я выдохнула, – но я хочу кое-что взамен.
Я сразу насторожилась.
– Что бы это могло быть?
Бекс пожал плечами.
– Простое одолжение.
– Можно немного поконкретнее?
– Ничего не поделаешь, – сказал он, ухмыляясь. – Однажды я попрошу о чем-нибудь. Ты не будешь знать, когда, где и что это будет, но тебе придется не задавать никаких вопросов.
– Недавно смотрел «Крестного отца»?
Бекса нельзя было сбить с толку.
– Хочешь – соглашайся, хочешь – нет.
– Соглашусь, – ответила я, протягивая руку, – но если это каким-то образом связано с наготой, я расскажу твоей матери.
Мы ударили по рукам, и смех Бекса заразил меня. Войдя в холл, мы оба улыбались, как идиоты.
– Ты должно быть шутишь!
Резкий женский голос принадлежал Рокси Калпеппер. Она стояла там – бедро вывернуто, короткая юбка высоко задралась, на лице выражение чистого презрения.
– Это должно быть шутка, правильно, – сказала она снова. – Бекс, что здесь происходит?
Бекс больше не улыбался.
– Что ты имеешь в виду?
– Я отсутствовала несколько дней с Моно, возвращаюсь и узнаю, что ты встречаешься со Шпиц. Не могу в это поверить.
Рокси махнула в мою сторону.
– Ты же не серьезно, Бекс. Посмотри на нее. Она даже не симпатичная.
Удивительно, как подобные заявления, сказанные красивыми девушками вроде Рокси, могут ранить человека. Я ведь даже не стремлюсь соответствовать всем этим женским стандартам красоты, и все же чувствую себя опустошенной.
– Ты права, – сказал Бекс, прижимая ладонь к моей щеке. Моя голова рефлекторно дернулась. – Она не симпатичная.
Он говорил с ней, но смотрел на меня. Хотя его слова обижали, жар в его глазах заставил меня вспыхнуть, но не от унижения. Как он мог так смотреть на меня перед кем-то вроде Рокси? Это противоречит логике.
– Она больше, чем красивая, – выдохнул он, провел пальцем по моей скуле, прежде чем поцеловать ниже уха.
До меня смутно доходило, что Рокси уходит прочь, но в данный момент я не была уверена ни в чем. Бекс сделала это снова. Его слова запечатлелись в моей памяти. Я никогда не забуду, что он сказал.
«Он просто играет», – напомнила я себе.
Но голос у него был искренний – настаивало сердце. И этот поцелуй…
«Ну да», – отреагировал мой мозг, – «но ведь это не по-настоящему».
Но это казалось реальным.
Да, но не было таковым.
Эти метания между сердцем и разумом так раздражали, они выбили меня из колеи.
– Почему ты это делаешь? – мой голос был чуть громче, чем шепот.
Он, кажется, понял, что я имею в виду поцелуй.
– Потому что знаю, что тебе это нравится.
Он остановился, странно посмотрел на меня, а я задержала дыхание.
– У тебя есть родинка… – он потер место кончиком пальца, – вот тут.
Глаза широко раскрыты, рука взлетела без моего приказа.
– Да?
Он кивнул головой.
– Ты не знала?
Я покачала головой.
Мое сердце было готово разорваться, когда он усмехнулся и добавил:
– Кроме того, девушки рассказывали мне, что это одно из их любимых мест для поцелуев.
У меня перехватило дыхание. Естественно, Бекс уже целовался с другими девушками. Глупо было бы думать, что это что-то особенное, что-то, что он делал только для меня.
Отступив назад, чтобы между нами было немного пространства, я сказала:
– Ну, это очень эффективно.
– Ты в порядке, Сэл?
Я заставила себя посмотреть ему в глаза, пряча эмоции глубоко внутри.
– Ну, естественно.
Он минуту меня изучал.
– Ну, тогда хорошо, – сказал он. – Увидимся в это же время в субботу?
– Зачем? – спросила я.
– Урок номер два, – улыбнулся он.
Я ахнула.
– Что еще за урок номер два?
Бекс засмеялся.
– Следующий шаг в твоей подготовке, Салли-Сан. Просто будь там, хорошо?
Я хотела сказать ему, что в этом нет необходимости. Мы уже всех победили, но вместо этого кивнула, не в состоянии вымолвить ни слова. Господи, я сомневалась, что готова ко второму уроку. На самом деле даже была уверена, что это не так, но пока Бекс шел по коридору, поняла, что сделаю все что угодно ради еще одного поцелуя.
Я была такой дурой!
Глава 9
– Как ты это называешь? – ахнула я.
Бекс лишь на мгновение оторвал голову от моей шеи, чтобы пробормотать:
– Понюхать, – и снова бросился в атаку.
– О-о-о-о…
Если первый урок был горячим, то второй – чертовски взрывоопасным. С этого дня я должна была занести занятия по обнюхиванию своей шеи в список самых любимых развлечений. Когда Бекс начал меня целовать, я была готова сгореть дотла. Его губы касались всех нужных мест, и всякий раз находя особенно чувствительный участок кожи, он устраивал полномасштабную атаку, целуя, покусывая и поглаживая его, пока я не превращалась в мягкую кучу девичьей плоти в его власти.
Думаю, ему это было известно, потому что каждый раз, когда я задыхалась или подавляла стон, он удваивал свои усилия, чтобы все повторилось.
Это безумие. Я была безумна, потому что придумала идею в стиле Ф.Б.Ф., а Бекс – потому что поддержал ее. Было невозможно отделить мои истинные эмоции от воображаемых. С каждым движением его рта я все больше принадлежала ему. Бекс уже стал частью меня, но происходящее в реальности – на это я даже не надеялась. Когда месяц подойдет к концу, не уверена, что смогу просто дружить с ним. Я так сильно люблю его, любила до этого, и буду любить дальше. А все, что он когда-либо чувствовал ко мне, было лишь дружбой.
«Вот это да…», – с грустью подумала я, когда Бекс сорвал еще один вздох с моих губ. Это могло закончиться только плохо, и будет больно.
Очень.
– Как там дела… О боже!
Бекс застыл, как камень, обхватив меня руками за талию и спину, прижав губы к горлу, а я пыталась (но безуспешно) стать невидимкой.
Когда я, наконец, набралась смелости и подняла глаза, миссис Кент неподвижно стояла на пороге комнаты Бекса, одной ногой ступив в комнату, глядя на нас, расположившихся на кровати ее сына, рот ее был разинут в чистом, неподдельном шоке.
Мы были фигурами на шахматной доске, каждая из которых ждала, когда кто-то сделает первый ход.
Неторопливо вошел Клейтон, увидел нас, свою маму, и улыбнулся.
– Похоже, вы попались, Балли.
Миссис Кент удивленно подняла бровь.
– Ну, – объяснил Клейтон, – я мог бы добавить: с «Сексом» (прим.: смена первых букв имен главных героев), но учитывая нынешнюю ситуацию…
– Все вниз, – приказала миссис Кент. – Время для разговора.
Оказалось, что «все» – это я, Бекс и миссис Кент. Клейтон должен был вернуться на внеклассные занятия по бейсболу, но он заверил нас, что предпочтет остаться и наблюдать за реальной жизнью. Его остроумие ничуть не улучшило ситуацию. Казалось, миссис Кент действовала по сценарию моей мамы. У нее был стальной взгляд, она откинулась на спинку своего кресла. Мы с Бексом сидели бок о бок на диване, но вместо того, чтобы постукивать пальцами, она прикусила губу. Это было еще хуже.
– Так вы с Салли теперь пара, – сказала она после особенно долгой процедуры прикусывания губы, и я была рада, что она обращалась к нему, а не ко мне.
Я уже солгала одному из родителей, но это было сделано из чувства самосохранения. Я не была уверена, что смогу сделать это снова, особенно учитывая компрометирующее положение, в котором миссис Кент застала нас. Часть меня хотела отрицать это до посинения. Ни в коем случае, Миссис Кент. Ваш сын – магнит для девочек, который мог бы давать уроки по поцелуям в шею. Он никогда не заинтересуется кем-то вроде меня. Другая часть хотела, чтобы любое отрицание было ложью, но я была слишком умна для этого.
– Да, – ответил Бекс.
– Как долго? – выпалила его мама.
– Чуть больше недели.
Меня не должно было это удивлять. Я всегда знала, что он отличается актерскими способностями, но раньше мне никогда не доводилось видеть, чтобы Бекс лгал своей маме. Он делал это легко и уверенно, как и все остальное. Даже я почти поверила ему.
– Салли... – она перевела взгляд на меня, и я постаралась выглядеть не слишком виноватой, – …что вы двое делали в комнате Бекса?
– Ну, – я заколебалась, не зная, как назвать наши занятия. – Ну, миссис Кент... видите ли, мы просто…
– Делали то, что делают обычные пары, – спокойно ответил Бекс.
– Осторожнее, мистер, – предупредила миссис Кент. – Ты же знаешь, что тебе не разрешается оставаться с девочками в своей комнате.
– Мам, Сэл приходит ко мне с семи лет.
– Да, но это было... – она запнулась, подыскивая нужное слово. – Ну, до того.
– Не вижу разницы.
Я изумленно уставилась на него. О боже, он реально напрашивается.
– Ты напрашиваешься, – точно повторила мои мысли миссис Кент. – Болдуин Юджин Чарльз Кент, что вы можете сказать в свое оправдание?
Услышав обвиняющий тон матери, Бекс пожал плечами.
– Мы с Сэл давно дружим. Вполне естественно, что мы хотим перейти на следующий уровень. Мам, я думал, ты будешь рада за нас. Сэл тебе как дочь, а ты ее смущаешь, пытаешься заставить чувствовать себя неловко. Честно говоря, я немного разочарован в тебе.
Она моргнула.
Я ждала.
Бекс откинулся на спинку стула и с легким неодобрением наблюдал, как мама впитывает все происходящее.
Этот парень невероятен. Миссис Кент ни за что на это не купится.
– Я не об этом, – сказала она. При взгляде на меня ее лицо вытянулось. – Я обожаю тебя, Салли. Просто застукать тебя и Бекса в комнате... это застало меня врасплох.
– Естественно, – сказала я.
– Но я так рада, – сказала она, улыбаясь, – на седьмом небе от счастья, что вы с Бексом наконец-то вместе. Я не хотела смущать тебя, дорогая. Я пыталась смутить сына, но, видимо, он унаследовал бесстыдство своего отца.
– Опять говоришь обо мне, дорогая? – мистер Кент вошел в комнату и поцеловал жену в макушку.
В Клейтоне было больше от отца, чем от матери, но Бекс был идеальным сочетанием их обоих. Когда мистер Кент посмотрел на нас, на меня будто смотрели глаза Бекса:
– Привет, Салли. Я что-то пропустил?
– Просто Бекс и его новая девушка решили познакомиться поближе в его спальне, – сказала миссис Кент, от чего Бекс в конце концов (наконец-то!) покраснел. Я покраснела, как свекла, еще до того, как его мама обнаружила нас, так что ее комментарий никак не повлиял на цвет моего лица.
– Правда? – мистер Кент расплылся в улыбке. – Ну, разве это не чудесно?
Миссис Кент бросила на него быстрый взгляд, и он быстро поправил себя:
– Я хотел сказать, Бекс, как ты смеешь тащить нашу невинную Салли в свою комнату? Тебя нужно учить, как правильно обращаться с юными леди?
Миссис Кент одобрительно кивнула, но сказала:
– Это не обязательно. Мы втроем уже поговорили, и они больше не будут сидеть в комнате Бекса с закрытой дверью. Эй, вы двое, ведь так?
Мы с Бексом кивнули.
Думаю, на этом наши занятия закончатся. Что очень плохо, ведь я гадала, что может быть на уроке под номером три.
Когда я уходила, миссис Кент позаботилась о том, чтобы пригласить меня и мою маму на семейный пикник Кентов. Был конец октября, последняя игра сезона будет на этой неделе, до того как они объявят о квалификациях региона. Чариот сделал все, чтобы пройти в отборочный тур. Это было идеальное время, чтобы собрать семью вместе. Так можно было убить сразу двух зайцев – они будут есть отличную еду и смотреть, как Бекс играет (и, скорее всего, победит).
