Текст книги "Боташка (ЛП)"

Автор книги: Куки О'Горман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Автор: Куки О'Горман
Боташка
Серия: вне серии

Переводчик: Катерина

Редактор: Марина

Переведено специально для группы DL Community.

Использование в коммерческих целях запрещено! Все права принадлежат автору!

Глава 1

Моя мать думала, что я лесбиянка.

Потрясающе.

После того, как она устроила мне свидание с племянником своего босса, который, кстати говоря, жевал с открытым ртом, заправлял салфетку в ворот рубашки как слюнявчик и украл последнюю булочку, я не думала, что что-нибудь может быть еще хуже.

Догадайтесь, что я получила за свой оптимизм.

– Больше никогда, – сказала моя мама после инцидента прошлым летом. Он добром не кончился. – Я больше никогда не буду тебя ни с кем сводить.

– Ты торжественно клянешься? – спросила я.

Она кивнула.

– Когда дело касается тебя, Салли Сью Шпиц, я умываю руки. С сегодняшнего дня я снимаю с себя полномочия свахи.

Пугало лишь то, что она могла передать эти полномочия какой-нибудь другой еще более любопытной Варваре.

Дейзи Уилкинс позвонила в дверь ровно в 7:30 вечера. Мама встретила ее широкой улыбкой и представила как дочь Стеллы Уилкинс, своей эксцентричной парикмахерши, добавив при этом: «Она из Нью-Йорка. Я не всех знала в нашем маленьком городке (хотя порой казалось обратное), но поняла, что Дейзи не из Чариота, просто взглянув на нее. Этот могавк (прим.: вид прически, типа ирокеза) так и кричал о большом городе».

– Милая прическа, – сказала я, когда мы сели ужинать.

Розовые кончики были в панковском стиле, но обесцвеченные корни определенно напоминали Малфоя (прим.: вымышленный персонаж серии романов о Гарри Поттере). Не каждый смог бы решиться на подобное.

– Милая улыбка, – сказала она в ответ, который я сочла довольно милым. Не каждый день получаешь комплименты, подобные этому, да еще и от совершенно незнакомого человека. Казалось, и маме это понравилось, ведь она вложила огромные деньги в мою улыбку, а именно – в ортодонтическую систему, которую я носила три года.

Мы уже почти закончили ужинать, и тут события стали принимать странный оборот.

– Итак, Дейзи, – начала мама, – у тебя есть спутник для выпускного? Знаешь, Салли вот до сих пор не с кем пойти.

Я мысленно закатила глаза. Спасибо, мамочка! Ну да, давайте тогда просто объявим: Салли Шпиц – выпускница-отличница, президент немецкого клуба, за которую проголосуют в номинации «Без бойфренда до конца жизни».

– Пока нет, – ответила Дейзи, ковыряясь в картофельном пюре.

Она этого не сказала, но я предположила, что Дейзи была вегетарианкой. Она не прикоснулась к стейку, а на ее сумочке была ярко-розовая заплатка со словом PETA (прим.: с англ. People for the Ethical Treatment of Animals – Люди за этичное обращение с животными. Организация, ведущая борьбу за права животных). Заплатка и косые взгляды, которыми она одаривала кусок говядины на своей тарелке, лишний раз подтверждали это.

– Салли, ты это слышала? – Мама приподняла брови. – У Дейзи еще нет спутника.

– Хм-м, – сказала я, потянулась за водой и снова взглянула на часы.

Когда уже наконец появится последняя сводническая катастрофа от Хукер? Моя подружка, Лилиан Хукер мечтала стать профессиональной свахой, а это, к несчастью, значило, что я ее спецпроект. Мальчики были готовы ради нее на все. Даже на воскресный ужин с ее лучшей подругой и матерью указанной подруги. Сегодняшний «кандидат в ухажеры» опаздывал уже на час. Не то чтобы я хотела найти себе парня в этой длинной череде подстроенных свиданий, но южная часть меня восставала при мысли о его невоспитанности. Девчачья же часть отметила, что меня только что продинамили.

– Может быть, вам пойти вместе?

Я поперхнулась, аж глаза заслезились.

– Что?

Мама бросила на меня строгий взгляд.

– Я сказала, что вы двое могли бы пойти вместе. Я имею в виду, если Дейзи не с кем идти, и тебе... – Она замолчала, выжидающе глядя на меня. Когда я посмотрела на нее, она добавила: – О, ну давай же, Салли. У вас обеих нет спутника, верно? Почему бы вам не пойти вместе? Думаю, вы с Дейзи были бы милой парой.

Я заморгала. В этот момент я была неспособна на что-либо другое. Она сказала «пара», будто имела в виду...

– Очень мило, – согласилась Дейзи, а когда я посмотрела на нее, она подмигнула мне.

Подмигнула!

Я сглотнула. Вот те раз! Это было именно то, что она имела в виду.

– Мам, мы можем поговорить на кухне?

Я встала со стула и направилась к двери еще до того, как она успела ответить.

Когда мама зашла следом за мной, ее голос звучал очень расстроено.

– Это было очень грубо, Салли. Теперь Дейзи будет думать, что мы тут говорим о ней. Что так ва...

Я набросилась на нее, в моем голосе сквозило недоверие.

– Мам, ты думаешь, что я лесбиянка?

– А разве нет? – смущенно спросила она.

– Нет!

Я бросила беглый взгляд на дверь, чтобы удостовериться, что она закрыта. Убедившись в этом, я повторила:

– Нет, я не лесбиянка… Ни капельки. Мам, что... что тебя заставило так думать?

– Лилиан интересовалась, и я не могла исключить этой версии. – Она пожала плечами, глядя на свои руки. – Я не знаю.

– Должно быть что-то, – упорствовала я.

Мне нужно знать. Если у Хукер и моей матери сложилось такое впечатление, может быть, и другие люди думают также. Просто насколько далеко зашло это заблуждение?

– Ну, – наконец произнесла мама. – Во-первых, тот факт, что у тебя никогда не было парня.

– У многих девушек нет парня.

– Тебе скоро восемнадцать.

– И? – парировала я. – Что с того?

– Те разноцветные сникерсы, которые ты всегда таскаешь в своей сумке...

– Они для детей на работе!

– ...и вся эта история с Бексом.

– Какая еще история с Бексом? – спросила я.

– Салли, этот парень – первоклассное имущество для любой девушки, у которой есть глаза. Вы с ним дружите с начальной школы, а ты никогда и слова не говорила, насколько он привлекателен.

– Бекс – это Бекс, – дипломатично произнесла я. – И не думай, что я расскажу ему об этом жутком комментарии, который ты только что сделала. Пожалуйста, продолжай.

– У тебя никогда ничего не было с теми, кого для тебя находила Лилиан, – заметила она.

Как только она произнесла эти слова, я поняла, что именно это и было настоящей причиной.

– Потому что они либо тотальные придурки, либо преступники, – отметила я.

– Неправда, – спорила мама. – Был Оливер Морган...

– Который постоянно обращался к себе в третьем лице.

– Дейвон Спурс...

– Сейчас он временно отстранен от занятий за попытку украсть луковые кольца из школьного автомата.

– Энди Арчер...

– Он не мог запомнить мое имя, мам. Продолжал называть меня Шерри, хотя я и поправляла его. Восемь раз.

– Потом был Кромвель Бейтс.

– Опять ты за свое, – сказала я, и она поджала губы. – Одно лишь его имя ассоциируется с серийным убийцей. Я имею в виду, как знать? Может быть, его родители знают то, чего не знаем мы. Кроме того, когда мы встретились первый раз, он плюнул на меня.

– Он сделал это непреднамеренно. – Мама подняла руки в беспомощном жесте. – Салли, бедный мальчик шепелявил.

Я пожала плечами. Ощущение, которое осталось после того, как на моей щеке побывала слюна Кромвеля, до сих пор вызывало у меня ночные кошмары. В то время я боялась обидеть его, поэтому оставила все как есть, заставляя себя не вытирать свою кожу и чувствуя, как влага оседает в порах. Первое, что я сделала, когда он ушел, – вымыла лицо, три раза, чтоб наверняка.

– Знаешь... меня бы не беспокоило, если бы ты была...

Мама заколебалась, ее голос дрожал, но она говорила искренне.

– Я имею в виду, лесбиянкой.

– Но я не такая, – снова повторила. – То, что я не встречаюсь ни с одним из тех лузеров, которых Хукер подыскивала для меня, вовсе не значит, что я люблю девочек.

Вдруг мама рассмеялась.

– Нет, – сказала она. – Нет, конечно, нет.

Она взяла меня за руку и заглянула в мои глаза.

– Я просто беспокоюсь о тебе, Салли.

Я сжала ее руку. Мама говорила так с того момента, когда я попросила световой меч (прим.: оружие из вселенной «Звёздных войн») вместо куклы Барби, как мне исполнилось пять.

– И не будь слишком жесткой с Лилиан, – добавила она. – Она напоминает мне меня в этом же возрасте, всегда пытается собрать людей вместе.

– Я бы предпочла, чтобы она этого не делала, – пробормотала я.

– У нее благие намерения.

– Я не понимаю, почему она чувствует себя ответственной за мою личную жизнь. Мам, мне всего семнадцать. У меня еще куча времени на то, чтобы найти того самого... и это точно будет парень, – подчеркнула я, чтобы внести ясность.

Она пожала плечами.

– В один прекрасный день появится тот самый, ожидая прямо здесь, на нашем пороге.

– Мам.

– Знаю-знаю, – сказала она, отмахиваясь от меня. – Полагаю, профессиональный риск. Я служитель настоящей любви ― это то, чем я занимаюсь, Салли.

Я уже слышала это раньше. Как организатор свадеб, мама действительно не могла удержаться. Это было свойственно ей – желать соединения родственных душ. Ее работой было организовывать для пар их «долго и счастливо». Они с Хукер были как две горошины в розовом стручке в форме сердца, опьяненном любовью. Я же просто хотела, чтобы они использовали свои таланты во благо других вместо того, чтобы все время пытаться свести меня с кем-то.

– Мам, даже не думай планировать мою свадьбу.

– О, я тебя умоляю. Твоя свадьба была распланирована еще тогда, когда ты была в утробе.

Я не могла скрыть испуганный взгляд.

– Расслабься, я пошутила, – рассмеялась она. – Просто я не хочу, чтобы ты была одна.

Ее глаза из сверкающих превратились в пустые.

– Поверь мне, через какое-то время все это надоедает.

Такие моменты, как этот, напоминали мне, как сильно я презираю своего отца.

– Это куда лучше, чем быть привязанной к лживому, изменяющему сыну б...

– Салли, – предостерегающе произнесла мама.

Я невинно распахнула глаза.

– Что? Я хотела сказать «банкира».

– Даже не сомневаюсь.

Мама покачала головой, глядя на кухонную дверь.

– Бедная Дейзи, мне не по себе из-за всего этого. Думаю, ты на самом деле понравилась ей, Салли. Когда она обо всем узнает, ее сердце будет разбито. Что мы скажем?

Мы с Дейзи хорошо поладили, но я сомневалась, что все это разбило ей сердце.

Я погладила мамину руку.

– Я деликатно откажу ей, – сказала, пока мы шли обратно в столовую.

Дейзи что-то печатала в своем телефоне, скорее всего, писала сообщение. Когда мы вошли, она подняла голову.

– Простите, но я должна идти.

Она встала, и я следом за ней пошла к двери.

– Мама только что подтвердила мой полет. Кажется, он задерживается на несколько часов, поэтому мы будем вынуждены выйти завтра рано утром. Приятно было с тобой познакомиться, Салли.

– И мне, – сказала я, только сейчас заметив, что маме каким-то образом удалось исчезнуть. Очевидно, она все оставила на меня. Полагаю, был только один способ сказать это.

– Итак, Дейзи, это какая-то ошибка. Хотя мне и понравилось общаться с тобой, но я не...

Дейзи положила руку на мое плечо, глядя на меня с симпатией.

– Слушай, давай без обид, ладно? Ты милая и все такое, но немного... заумная, для меня. – Я открыла рот, но она продолжила: – О, не пойми меня неправильно. Я не говорю, что это плохо. Просто это не то, что мне сейчас нужно. Ты ведь меня понимаешь?

Я сглотнула.

– Конечно, ― ответила, наконец

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

– Если будешь в Нью-Йорке, позвони мне, хорошо? – Открывая дверь, девушка оглянулась через плечо. – Мы пообедаем или вроде того.

Я стояла там, ошеломленная, глядя, как задние фонари ее машины исчезают за углом, пока мама не подошла ко мне несколько минут спустя.

– Ну как все прошло?

– Она сказала, что я не ее типаж.

– О. – Мама пожала плечами. – Что ж, это очень плохо.

Я была возмущена.

– Она назвала меня ботаничкой. Как она могла сделать такой вывод после всего одного ужина?

Мама критично осмотрела мой наряд.

– Ты ведь осознаешь, что на тебе свитер с логотипом Гриффиндора (прим.: один из факультетов школы чародейства и волшебства Хогвартс)?

Я открыла рот, чтобы сказать ей, что эта вещь из официальной линии одежды «Гарри Поттера», но мама прервала меня.

– И ты знаешь, что, когда пришла Дейзи, ты подняла вверх правую руку, соединив пальцы в том странном жесте из «Стартрека» (прим.: научно-фантастическая медиафраншиза, включающая на сегодняшний день шесть телевизионных сериалов (в том числе мультипликационный), 12 полнометражных фильмов, сотни книг и рассказов, огромное количество компьютерных игр).

Да, знала, но это было только потому, что я предполагала, что в дверь зайдет мой кандидат в ухажеры – которым, я полагаю, она и была, – а мне хотелось отпугнуть его. Из своего опыта я знала, что парень не взглянет повторно на девушку, которая использует жесты из «Стартрека», не говоря уже о поттеровских реликвиях.

– Это был вулканский салют (прим.: приветственный жест рукой, поднятая вперёд ладонь с разведёнными средним и безымянным пальцем и вытянутым большим), – пробормотала я.

– Хорошо, – сказала мама, – но разве ты тогда не должна была сказать «Живи долго и процветай»?

– Не уверена, что ей известно значение этой фразы. Дейзи могла подумать, что я посылаю ее на каком-то другом языке или что-то вроде этого.

Я подняла подбородок.

– И знаешь что? Я услышала много комплиментов по поводу этого свитера.

– От кого, от десятилетних?

Я покраснела.

– Бекс тоже сказал, что он ему нравится.

– Бекс даже не видит, что ты девушка.

Маме понадобилась всего секунда, чтобы осознать, что она сказала, но к тому времени я уже направилась в свою комнату.

– Салли, прости.

– Все нормально, – сказала я, махнув через плечо, чтобы она смогла увидеть, как ранила меня. – Спокойной ночи, мамочка. Люблю тебя.

– И я люблю тебя, Салли, – последовал мрачный ответ, когда я закрывала дверь.

По ее тону я могла сказать, что она уже сожалеет о сказанном, что разговаривала так резко. Но как я могу злиться? Она всего лишь сказала правду, и я знала это так хорошо, как никто другой. Хотя боли это не уменьшало.

Шлепнувшись на кровать, я порылась в тумбочке и вытащила оттуда дневник. Ведение блогов – не мое, и в выпускном альбоме моей цитатой было бы «"Фейсбук" украл твою душу». «Твиттер» был мне тем более неинтересен, так как я считала его лишь немного отличающимся от легализованного преследования, поэтому для меня социальные сети были чужды. Но с другой стороны, я всегда была поклонницей классики.

Первая страница была посвящена кандидату в ухажеры номер один ― Бобби Салливану. Хукер познакомилась с Бобби прошлой весной, на свадьбе, и в церкви они дошли до второй базы (прим.: петтинг выше талии, всевозможные ласки груди). Он согласился встретиться со мной только после того, как она пообещала не рассказывать о произошедшем между ними его бабушке. Католическая вина, до сих пор жив и здоров. Но худшим все равно был Кромвель «Плевальщик» Бейтс, кандидат номер семь. Я получила травму на всю жизнь.

Перелистнув страницу с последней записью, я начала новую страницу. В заголовке я написала: «Таинственный кандидат номер восемь Дейзи У.». Сначала последовало краткое изложение произошедшего вечером, начиная с разговора о выпускном, до которого я совершенно не подозревала, что она была моим кандидатом в ухажеры. Далее следовали доводы мамы по поводу моей нетрадиционной сексуальной ориентации. Закончила я разговором перед дверью. Внизу, как и в предыдущих записях, я оценила успешность встречи на 6 баллов – самый высокий рейтинг за все время. Меня даже не удивило, что встреча, которую я оценила выше всего, была с девочкой, назвавшей меня заучкой. Остальные по сравнению с ней были просто ужасны.

Телефон был рядом с моей кроватью. Я приняла сидячее положение и посмотрела на экран. Там было новое сообщение от Бекса.

Бекс: Устроим просмотр всех частей фильма «Очень страшное кино»?

Я: Не сегодня.

Бекс: Неудачное свидание?

Я не могла не улыбнуться. У Бекса всегда была сверхъестественная способность понимать меня, даже по телефону.

Подумав, я напечатал ответ.

Я: Не совсем. Расскажу тебе об этом позже».

Бекс: Не могу дождаться ;) Спокойной ночи, Сэл.

– Умник, – пробормотала я.

Я: Спокойной.

Будем надеяться, Бекс не станет слишком критиковать всю эту историю с Дейзи.

Глава 2

Ладно, я знала, что критика будет. Но, в самом деле, так ли обязательна была эта ухмылка? Бекс расслабленно прислонился к моему шкафчику – метр девяносто, волнистые черные волосы задевали кончики ушей – и смотрел, как я иду к нему по коридору. Вряд ли я могла просто взять, развернуться на сто восемьдесят градусов и убежать. Мне было нужно забрать свои учебники для следующего урока, а он стоял на пути. Его глаза – глаза, которые я знала почти так же хорошо, как свои собственные, – были полны веселья, а на лице написано предвкушение.

Полная решимости стереть ухмылку с его лица, я сказала:

– Привет, Болдуин. Как поживаешь?

Он побледнел.

– Боже, Сэл. Не с утра пораньше, хорошо?

Я мысленно улыбнулась. Болдуин Юджин Чарльз Кент, ака Бекс (прим.: по первым буквам английской версии имени – Baldwin Eugene Charles Kent), всегда ненавидел свое христианское имя. С таким именем даже я хотела его ненавидеть, а ведь он был моим лучшим другом. К счастью, Бекс избавился от этого труднопроизносимого имени, заменив его убойной кличкой. Для меня, родившейся с фамилией Шпиц, надежды не было. С самого первого класса мои сверстники отказывались называть меня как-то иначе.

– Так что случилось? – спросил он, выпрямившись, как только я наклонилась к нему.

Бекс нагнулся, глядя на меня, но я избегала его взгляда.

– О, пожалуйста, это не могло быть настолько плохо. Что, у этого парня сросшиеся пальцы ног или что-то вроде того?

Я рассмеялась против своей воли.

– Откуда мне знать?

– Еще один плевальщик?

Я покачала головой. Он провел рукой по своим густым волосам, но они, как обычно, снова упали ему на глаза.

– Честно, Сэл, я представить не могу, что может быть хуже этого. Что он сделал? Ты же знаешь, я буду спрашивать каждые пять секунд, пока ты не сдашься.

Я вздохнула. Лучше с этим покончить. Никакие проволочки не изменят факты, а Бекс был достаточно упрямым, чтобы исполнить свою угрозу.

– Она ничего не сделала, – сказала я. – Просто ситуация была неловкой.

– Она? – переспросил Бекс и расплылся в широкой улыбке. – Как ее зовут? Она горячая штучка? Я ее знаю?

«Типичный Бекс», – подумала я. Только он мог задавать такие вопросы и в таком порядке, услышав нечто подобное.

Захлопнув свой шкафчик, я отправилась на первый урок. Бекс догнал меня вмиг благодаря своим длинным ногам.

– Сэл, – стал уговаривать он, слегка толкнув меня в плечо.

Люди слева и справа звали его, но, поприветствовав их, он снова поворачивался ко мне.

– Не сердись, Сэл. Я всегда был чересчур любопытным. Ты не можешь ненавидеть меня за это, я таким уродился.

Именно поэтому я не могла злиться на Бекса долго. Это было просто невозможно.

– Ее имя, – сказала я в ответ на его первый вопрос, – Дейзи. И откуда мне знать, горячая она штучка или нет? Хотя, у нее довольно крутой ирокез. А насчет того, знаешь ты ее или нет – она дочь Стеллы.

– Парикмахерши?

Я кивнула, и взгляд Бекса стал задумчивым.

– Думаю, я видел ее пару раз. Высокая, приличная фигура, в носу сережка? Проклятье, Сэл. С чего Лилиан подумала, что она в твоем вкусе?

Он рассмеялся.

– У тебя есть тайный фетиш на плохих парней, о котором мне следует знать?

– Ты имеешь в виду на плохих девочек? – буркнула я.

Бекс покачал головой.

– Я не понимаю. В чем проблема?

– Проблема в том, что Хукер свела меня с девчонкой.

Бекс пожал плечами.

– Могло быть и хуже.

Нахмурившись, я сердито взглянула на него.

– Я серьезно.

– Я тоже. Сэл, такое случается.

Он шутил?

– «Такое случается». И это все, что ты можешь сказать?

– Ну, это правда.

– Wer? – я всплеснула руками. – Sag es mir, Бекс, sag es mir sofort, denn ich will es wirklich wissen. (прим.: с нем. С кем? Скажи мне это, Бекс, скажи мне это прямо сейчас, потому что я действительно хочу знать)

– На английском пожалуйста, Сэл. Понятия не имею, что ты говоришь.

И я сама не понимала, почему переключилась на немецкий; подобное случалось, только когда я была расстроена.

– С кем именно такое случается? –  повторила я.

Он снова пожал плечами.

– Очевидно, с тобой.

Когда я собралась ущипнуть его, он рассмеялся и отскочил.

– Это не смешно.

– Это очень смешно, Сэл. Я, например, думаю...

Прежде чем он успел закончить свою мысль (и, скорее всего, заработать еще один щипок) у нас на пути встали Рокси Кулпепер и Иден Вайс. Того, как они глазели на Бекса, было достаточно, чтобы омрачить мой день, но наблюдать за тем, как Рокси выставила бедро, почти вывернув его из сустава, было по меньшей мере увлекательно.

– Привет, Бекс, – сказала Рокси, наклонив голову и тряхнув волосами. – Милая футболка.

– Да, – сказала Иден с рвением. – Вырез тебе к лицу. И это мой любимый цвет.

Бекс и я с сомнением осмотрели его белую майку от Hanes.

Но в отличие от меня Бекс не закатил глаза. О нет, это было бы слишком невежливо. Будучи красноречивым бабником-очаровашкой, Бекс просто сунул руки в карманы, подмигнул им и сказал:

– Спасибо, у меня дома есть еще четыре таких же.

Они засмеялись как пара гиен, и Рокси потянулась, чтобы провести рукой по небритой щеке Бекса.

– Я вижу, ты все еще придерживаешься традиции.

Когда ее пальцы задержались на его челюсти, у меня возникло сильное желание шлепнуть ее по руке. Или приклеить ей на волосы жвачку, но я подумала, что это немного по-детски. Лучше остановиться на шлепке. Это совсем по-взрослому.

– Думаешь, мы завтра выиграем?

– Ты знаешь это, – сказал Бекс.

– О, Бекс, это выпускной класс. Ты должен выиграть.

Иден сделала то же самое с его другой щекой.

– Просто должен.

– Я постараюсь.

– Ты выиграешь, – сказала Рокси с уверенностью, выгнув бедро так, что я была шокирована увидев, что оно было все еще соединено с ее телом.

– Забей для меня гол, хорошо?

Я пристально смотрела, как те двое быстро уходили прочь, но Бекс выглядел до невозможности довольным собой.

Наблюдать за тем, как он наблюдает за ними, не соответствовало моим представлениям о приятном времяпрепровождении.

Развернувшись, я сказала:

– Бекс, как ты это выдерживаешь? Они подходят к тебе и ласкают как собаку. Это унизительно.

– Да?

Бекс все еще смотрел вслед Рокси и ее изумительным виляющим бедрам. Могу поклясться, эта девочка родилась гуттаперчевой.

– Да, – ответила я. – Это так.

Тон Бекса был сухим.

– Я чувствую себя таким использованным.

Закатив глаза, я пошла прочь, как раз в тот момент, когда очередная девочка подошла погладить его по лицу.

Из-за слухов, которые начали распространяться с прошлого года, сейчас для людей было приемлемо совершенно неожиданно подходить и гладить его. Когда Бекс впервые рассказал мне о ритуале – как он переставал бриться за три дня до игры, чтобы избежать неудачи; он прочитал это в какой-то спортивной статье – я назвала это суеверием. Впрочем, в прошлом году последний сезон прошел со счетом 23:0, так что откуда мне знать? Лично я ненавидела трехдневную щетину. Не от того, каким он выглядел с ней – поверьте, Бекс был потрясающ как без волос на лице, так и с ними, – но люди думали, будто она дает им право касаться его. И каждый делал это в тот или иной момент.

Кроме меня.

Лучшие друзья так не делают, а даже если и делают, то у меня все равно не хватило бы смелости на это.

– Подожди, Сэл!

Я замедлила шаг.

– Наконец-то убежал ото всех своих обожателей?

– Не будь такой, – сказал Бекс, подходя ко мне. – Они просто взволнованы игрой.

– Да, конечно.

– Что на самом деле беспокоит тебя? И не говори, что все дело в фанатах, я слишком хорошо тебя знаю.

Он был одновременно и прав, и нет.

– Просто... Я не могу понять, откуда у нее эта идея, – сказала я, начав с одной из двух вещей, которая была менее сложной… – Я имею в виду, у моей мамы. Что я сделала такого, что заставила ее и Хукер думать... Ну ты знаешь...

– Родители, – сказал Бекс, как будто это было великой тайной. – Кто может сказать, что заставляет их делать то, что они делают?

Остановившись там, где у меня должен был быть первый урок, я попыталась сделать так, чтобы мой голос звучал обычно.

– Ты ведь никогда так не думал, правда?

– Думал что?

Бекс помахал кому-то, кто позвал его.

– Что я, ну, знаешь... – я сглотнула, – лесбиянка?

Бекс почти улыбнулся мне, казалось он совершенно не понимал, что его ответ значит – по крайней мере, для меня.

– Сэл, – начал он, и я задержала дыхание. – Лесбиянка ты или нет, мы всегда будем лучшими друзьями.

Я выдохнула. Не такого ответа я ожидала, но приняла его.

– Увидимся на тренировке?

– Конечно, – я улыбнулась. – Кто-то же должен делать заметки о твоих юных годах до того, как ты станешь профессионалом. Это могу быть и я.

Покачав головой, Бекс сказал:

– Увидимся, Сэл, – а потом пошел дальше по коридору. Пока он шел, люди – в основном девчонки, но и парни тоже – приветствовали Бекса свистом, похлопываниями по спине, поглаживаниям по щеке. Он принимал все это спокойно, даже когда Трент Цукерман столкнулся с ним грудь в грудь  и чуть не опрокинул.

– Итак, Шпиц, ты придешь сегодня вечером?

Я повернулась и лицом к лицу столкнулась со своей самопровозглашенной свахой. Лилиан Хукер была единственным человеком, кому было разрешено так меня называть, и моим лучшим другом сразу после Бекса. По описанию мы с ней были во многом похожи: тот же рост, тот же размер брюк, те же длинные волосы. В действительности? Темные волосы Хукер были цвета темного шоколада, мои же – песочно-коричневыми. Ее отличали уверенность в себе и округлости во всех нужных местах. Карамельный цвет лица тоже явно был не минусом. Она была экзотичной, в то время как я – самой обыкновенной.

Другими словами, Хукер была Амидалой, а я – Гермионой.

– Не знаю, Хукер.

Мы были связаны с седьмого класса огромной любовью к фильмам про супергероев и глубокой ненавистью к неудачным фамилиям. Первая пижамная вечеринка сделала наш статус подруг официальным. Мы с Хукер набивали рты попкорном и смотрели ТВ, когда переключили на низкосортный вестерн «Тумстоун». Мгновенная одержимость. Пока другие девочки наряжались в прекрасных принцесс, мы на Хеллоуине были Доком Холидеем и Джонни Ринго.

– Я до сих пор отхожу от прошлого вечера.

– Слышала, он прошел хорошо.

Я подняла бровь.

– Следует ли мне спрашивать, от кого?

Она пожала плечами.

– Марта написала мне. Она сказала, что ты и Дейзи нашли общий язык.

Тот факт, что моя мама и Хукер перекидывались смсками... ну...полагаю, я должна была предвидеть, что это случится.

– А она рассказала тебе... – Я понизила голос. – ... что я не играю за ту команду?

Хукер рассмеялась, когда мы вошли в класс.

– И под этим я имею в виду, что мне нравятся мальчики.

– Я знала, что шансов мало. Если бы ты была лесбиянкой, то ни за что не отказалась бы от всего этого.

Она показала на себя, и я не могла не улыбнуться.

– Но ты не ответила ни одному из моих парней. Стелла много лет следила за моими волосами, и когда я однажды увидела Дейзи, то подумала – почему бы и нет?

– Хммм, давай посмотрим... может быть потому, что Я. Не. Лесбиянка.

– Да, прости за это, – сказала она. – Я заглажу свою вину перед тобой, обещаю. В любом случае, ты ведь придешь вечером, правда?

– Я должна кое-что прочесть, так что мне, наверное, придется отказаться.

– Но ты не можешь!

Я тут же что-то заподозрила.

– Почему нет?

Только присев, она отмахнулась.

– О, нет никаких причин, – ответила она, ее лицо было абсолютно бесхитростным.

– Я на самом деле надеялась, что ты придешь. Должно быть, вечером будет весело. Тебе просто нужно быть там.

Я сузила глаза.

– Зачем?

– О, что за вопрос?

– Хороший вопрос, – ответила я, пристально глядя на нее. – Хукер, это ведь не очередная ловушка? Я тебе сказала, что с этим покончено. Больше никаких таинственных свиданий.

Вместо ответа Хукер испустила многострадальный вздох и начала колупать свой лак. Сегодня он был яркого морского цвета, идеально подходя под цвет ее глаз. Тех глаз, что в данный момент не встречались с моими собственными.

– Я имею в виду, – настаивала я. – Я говорила тебе раньше: я начну встречаться с кем-то только тогда, когда сама этого захочу.

– Ну и когда же это произойдет? – Хукер отодвигала кутикулу короткими умелыми движениями. – До или после Судного дня?

Я скрестила руки, отказываясь отступать.

– Хорошо, хорошо.

Она перестала мучить ногти и заглянула мне в глаза.

– Ночь открытия, новые «Люди Икс». Шпиц, ты в деле или нет? Я думала, ты захочешь пойти на полночное шоу и увидеть, как Шторм надирает задницу какому-нибудь злому мутанту. Прости, если ошиблась в тебе.

Выдохнув, я наконец расслабилась.

– Шельма важнее Шторм, и ты знаешь это.

– Я тебя умоляю, – сказала она, закатив глаза. – Шторм может вызвать ураган, который отбросит Шельму на неделю назад.

– Да, и все, что Шельме нужно сделать – коснуться ее, и Шторм вырубится, передав свои силы Шельме в процессе.

Прямо в тот момент, когда мистер Вега шел к доске, я спросила, просто чтобы удостовериться.

– Итак, никаких таинственных мужчин... или женщин?

Хукер сложила ладони.

– Только Ксавьер и его команда.

– Тогда я в деле, – ответила я, и Хукер улыбнулась.

Так как Хукер была буквально создана для свиданий, казалось, возле нее всегда крутился какой-нибудь парень. Последние три месяца это был Уилл Свифт, выпускник колледжа Чариота, посещающий Университет Северной Каролины. Мальчиков так и тянуло к ней. Они звали ее на свидания со средней школы, и она не понимала, почему я не хочу тех, кого она отвергла.

Как моя лучшая подруга и начинающая профессиональная сваха, она считала, что в ее обязанности входит «расширение моих романтических горизонтов». Она обычно организовывала встречи с парнями, которые были или горячими или опытными – худшее было в том, что она никогда не говорила мне об этом заранее. Воскресный ужин «Догадайтесь-кто-придет» – это только начало. Я приходила куда-либо (ресторан, торговый центр, футбольная игра) в назначенное время и вместо Хукер находила Джо Пискотти, второго парня, с которым она меня свела, который, я признаю, был симпатичным, но которому было двадцать шесть, в то время как мне – семнадцать. Хорошо хоть мама не узнала об этом фиаско. Или Коннора Буна, девятнадцатилетнего самопровозглашенного художника, который предложил нарисовать меня в чем мать родила. Я вежливо отказалась.

Не то что бы я считала себя лучше их (разве что, пожалуй, может быть, в моральном плане). На самом деле в конечном итоге именно парни рано заканчивали эти свидания. Они не были заинтересованы, вот так просто. Честно говоря, как и я, так что все было хорошо для всех, кроме Хукер, которая принимала это близко к сердцу. Сейчас я была ее миссией.