Текст книги "Далекий край 3 часть"

Автор книги: Ксения Золотарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 48 страниц)

– Да, – сказала Лейла, отцу.

– Позволишь, – сказал Ричард, беря ее за руку.

– Конечно, вы можете погулять, а мне пора, – сказал Лен, Ричарду.

– Вот и хорошо, увидимся, – сказал Ричард, ему вслед.

И Лен ушел обратно во дворец.

– Лейла, милая, мне так жаль, – сказал Ричард, ей.

– Не надо папа, – сказала Лейла, отцу.

– Хорошо. Но ты уже вроде бы хорошо выглядишь, поэтому мы с мамой подумали, что тебе лучше всего дома, – сказал Ричард, Лейле.

– Вы возвращаетесь в Арарат, – спросила Лейла у отца.

– Да, через неделю, когда ты полностью поправишься, – сказал Ричард, дочери.

– Да, конечно, – сказала Лейла, отцу.

– Я знаю, что тебе сейчас очень больно, но это пройдет дорогая, верь мне, – сказал Ричард, ей.

– Надеюсь, ты прав, – сказала Лейла, ему.

Они шли, гуляя с друг другом. Отец говорил такие хорошие слова, которых давно уже не говорил. Но Лейла отчетливо читала в его глазах жалость. И сочувствие. А это ее убивало просто. Зачем врать то? Зачем притворяться? Если правда вышла наружу. Было невыносимо больно, потом к ней присоединился Хаус. Он тоже с ней гулял. Лейла чувствовала себя собакой, которую надо выгуливать, ничтожной собакой. Они знали, что ей больно, и говорили что пройдет. Саид сказал, что она практически здорова. Потом Саид ей говорил хорошие слова. Но боль что застыла в ее сердце, была слишком сильна. Это пустота, которая наполнила тебя изнутри, которая замыкается, и ты не можешь дышать. И слышишь повсюду, как будто из агонии: нам жаль, жаль. Ее жаль, а не ребенка, которого она любила. Им жаль ее, а не дитя, в которого она готова была вложить всю себя. Ее, она же сказала, что готова заплатить. А они все плюнули ей в сердце, начиная от Хауса, и кончая собственной матерью. Им жаль. Да, что они могут знать о ней, о ее боли. Что ей больно? Им всем ее жаль. Все знают, что она любит Лена. Теперь знают. Ее любовь ни что. Ее любовь оплевали все, кто мог, изничтожили просто. Что они могут об этом знать? Как они думают ей хорошо. А эти бесконечные прогулки под ручкой рядом с ним. Для нее не мучение просто. Сейчас ей хотелось выть, как будто удавка, на шее, и сжимает ей горло. Они хотят вернуться в Арарат. А что ей делать со своей болью в душе? Куда девать? Они думают, время лечит, пройдет время и все пройдет. Рана закроется, как простая игрушка, которая сломалась. Они не понимают, что она не просто влюблена в Лена, она его действительно любит. И она знала, что это не пройдет. Ее страдание будет длиться вечно. Ее пытка будет длиться вечно. Всю ее жизнь, а они говорят жаль. В этот миг она их всех презирала просто. Она чувствовала, что задыхается в этом, месте, в месте, где они любили друг друга. Так пусть любовь станет ее пылью, она согласна, но она ее не отпускает. Глядя в его глаза, она видит лишь смерть ее ребенка и жалость. Ни что не убивает ведьму, как жалость. В этот день она была очень расстроена. Прошло несколько дней, она уже встала на ноги. Головокружение практически не было, с ней было все в порядке. Она проснулась, а в комнату уже постучались.

– Иду, – сказала Лейла, вставая.

Она открыла дверь и увидела Саида.

– Проверка дорогая, – сказал Саид, ей.

– Хорошо, я готова, – сказала Лейла, ему.

Саид начал проверять ее ноги, потом тело, проверил координацию, спросил где и что болит. Не обнаружил никаких дефектов.

– Если так и дальше пойдет, то ты очень быстро восстановишься, – сказал Саид, ей.

– Конечно, – сказала Лейла, ему.

– Все как обычно, помнишь, – сказал Саид, Лейле.

– Я помню, все, что ты мне прописал, – сказала Лейла, Саиду.

– Вот и отлично, – сказал Саид, ей.

– Я голодна, – сказала Лейла, Саиду.

– Идешь на кухню, – спросил Саид у Лейлы.

– Да, – сказала Лейла, ему.

– Хорошо, еда просто потрясающая, – сказал Саид, ей.

– Все проверил, я хотела бы одеться, – сказала Лейла, Саиду.

– Конечно, ты свободна, – сказал Саид, ей.

Так здесь уже было заведено. Каждое утро, Саид смотрел ее, и проверял, все ли прошло, цела ли, есть ли повреждения. Но повреждений не было, никаких, лишь только эмоциональные.  Вернее боль, которая до сих пор еще не ушла. Саид, встал и ушел, позволяя Лейле привести себя в полный порядок. Лейла привела себя в порядок, оделась, а потом спустилась вниз. Ее увидел Ричард, то есть ее отец, и мать Пенелопа.

– Дорогая, ты прекрасно выглядишь, – сказала Пенелопа, ей.

– Да, просто замечательно – сказал Ричард, ей.

– Спасибо, но я на кухню, – сказала Лейла, им.

– Хорошо, – сказала Пенелопа, ей.

Лейла спустилась вниз. НА сей раз ужин был просто превосходным. Фасоль, с картошкой, и зеленью, и превосходный салат из морепродуктов. Все было очень вкусно, потом к ней присоединился Хаус.

– Я рад, что ты улыбаешься, и все прошло, – сказал Хаус, ей.

– Я тоже, – сказала Лейла, ему.

– Раз тебе лучше, может, прогуляемся, сходим, все вспомним, помнишь, как мы купались тогда, – спросил Хаус, ей.

– Да, это было просто чудесно, – сказала Лейла, Хаусу.

– Давай все вспомним, как это было, и ты забудешься, – сказал Хаус. Лейле.

– Прекрасная идея, – сказала Лейла, ему.

– Отличная тогда поедим и пойдем хорошо, – спросил Хаус у Лейлы.

– Тогда я должна переодеться, я ведь не планировала, что так будет, и одела платье, – сказала Лейла, Хаусу.

– Ничего я подожду, – сказал Хаус, ей.

– Отлично, – сказала Лейла, ему.

Они позавтракали, а Лейла пошла переодеваться. Лейла сняла платье, одела более комфортную одежду затем взяла кое-что из вещей. И все нужное она положила в сумку. А потом спустилась их увидел Лен.

– Ты уходишь, – спросил Лен у Лейлы.

– Да, мы решили с Хаусом прогуляться, – сказала Лейла, Лену.

– Да, это хорошая мысль, – сказал Лен, ей.

– Он ждет меня, – сказала Лейла, Лену.

– Иди, тебе надо проверится, – сказал Лен, ей.

И с этими словами Лейла ушла от него, оставив его одного. Хаус уже ее ждал внизу.

– Почему так долго? – спросил Хаус у нее.

– Извини, – сказала Лейла, ему.

– А зачем ты взяла рюкзак, я думал мы будет только гулять – сказал Хаус, Лейле.

– Ну да, там я взяла свой купальный наряд, – сказала Лейла, ему.

– Понятно, пошли – сказал Хаус, ей.

И с этими словами они двинулись, наверное, вперед. Их увидел Саид Горбушин и ее отец, они замахали ей руками. Лейла тоже замахала рукой. Но потом они продолжили путь. Они вышли из города, и оказались уже на знакомой долине. Такой привычно и родной. Внутри у Лейлы все сжалось. Как ей хочется повернуть время вспять. Когда она была счастлива, когда радость ни чем не могла быть омрачена.  

– Да, превосходно, – сказал Хаус, Лейле.

– Точно, как и этот мир, – сказала Лейла, ему.

Мир был прекрасен, как все остальное. Но Лейле этого было мало. Красота ничто если нет любви. Ей так все хотелось вернуть, поэтому она шла витая абсолютно в облаках. Вспоминая, его руки, его жаркое тепло, за место того подобия, что сейчас живет, и говорит ей жаль. Все погрузилось в эту красоту света, и этих великолепных солнечных зайчиков. Свет преломлялся, выдавая такую красоту, что трудно рассказать и описать. Путь укрыт был красотой, и чистотой. Она помнила все, каждый миг, каждую красоту. Но все это было неполно, без того, что внутри у каждого существа. Лейле было больно и плохо, внутри что-то порвалось. Что-то светлое, яркое, и прекрасное. Она шла и не чувствовала ног под собой.

– Вот и лес мы пришли, – сказал Хаус, ей.

– Точно, какая красота, – сказала Лейла, Хаусу.

– Я сейчас, поставлю ловушку, хочу еще раз попробовать, – сказал Хаус, ей.

– Иди, я тут постою, – сказала Лейла ему.

Тем самым облокотившись над деревом. Хаус растворился в ветвях этого дерева. А это было так красиво, и завораживающе что слов нет просто описать. Лейла подняла глаза наверх, и ощутила странное чувство, внутри, будто есть другой выбор. Простой мучительный, но выбор. Пусть ее все простят. Хаус, отец мать, им этого не понять. Им этого не понять. Одно мощное движение, и все, и этой боли больше не будет. Решение пришло чисто молниеносно, она не задумалась о последствиях ни о чем, ни подумала. Она знала одно, боль, и она так устала от лжи, и лицемерия. Пусть все закончится, так, пусть. Рука Лейлы коснулась дерева, и она поднялась вверх. Потом она достала веревку, что случайно завалялась  нее, и находясь типа в каком-то трансе, закинула ее. Простите, пусть она ее поймут. Она больше не может и все. Пусть простят, пусть они ее простят. Руки нашли и сделали петлю. Она будет задыхаться, наверное, не более семи минут. Но пусть будет так. Лейла оторвалась от дерева, и ее ноги, ушли из-под нее. И в этот миг появился Хаус.

– Лейла, я все сделал, пошли – сказал Хаус, громко, ей.

Но Лейлы, ни где не увидел, а потом он увидел рюкзак ее прямо под деревом.

– Лейла это не смешно, – сказал Хаус, ей громко.

А потом он ощутил как странные силы, возникли, как будто всплеск странной, и непонятной силы возник. Хаус бы даже назвал ее магией. Потом, он испугался, сильно и стал кричать.

– Лейла, Лейла, – кричал громко Хаус, на всю округу.

У него впервые произошел страх. Что случилось что-то странное и ужасное. А потом его глаза поднялись, и он увидел ее тело. Она висела на дереве, в петле, как обычно делают самоубийцы. Животный страх, сковал все мышцы. Не помня себя, он полез наверх, вытащить ее оттуда. Руки, царапались о ткань дерева, его кору. Он долез, потом попытался достать ее. Как внизу что-то пронеслось как настоящий вихрь просто.

– Хаус, – крикнул такой знакомый мужской голос.

– Я здесь, – крикнул Хаус, ему.

Лен повернул голову, как говориться, и внутри все сжалось. Хаус был на дереве, и пытался спасти Лейлу. Хотя ее уже ни что не могло помочь. Лен рванул так же на дерево, как вихрь. Достал труп девушки, избавил ее от веревки. А потом с ним так же быстро спустился вниз. А Хаус спустился через несколько минут.

– Скажи что она жива, – попросил Хаус, Лена.

– Она мертва, – сказал Лен, Хаусу.

– Нет, великие, за что, – закричал Хаус, громко, Лену.

– Не знаю. Что случилось? Она вроде бы в порядке была, – спросил Лен у Хауса.

– Я не знаю. Она мне ничего не сказала, я отвернулся, на несколько минут, чтобы поставить ловушку, а когда вернулся ее не увидел, подумал что это шутка, – сказал Хаус, Лену.

– Зеркало, дай зеркало. – сказал Лен, ему.

– Зачем? – спросил Хаус у Лена.

– Быстрей, – приказал Лен, Хаусу.

Хаус послушался, и достал быстро зеркало, и дал его Лену.

– Она еще жива, – сказал Лен, Хаусу.

– Она же не дышит, – сказал Хаус, Лену.

– Дышит, надо ей помочь, – сказал Лен, Хаусу.

– Но как? – спросил Хаус у Лена.

– Я буду делать непрямой массаж сердца, а ты сделай искусственное дыхание, – сказал Лен, ему.

– А ты разве этого не можешь, – спросил Хаус у Лена.

– Я не дышу, – сказал Лен, ему.

Хаус посмотрел на него.

– Серьезно, – спросил Хаус у Лена.

– Серьезней никуда, – сказал Лен, ему.

Лен освободил, ее от ткани, и начала делать массаж, с целью, чтоб сердце у нее снова заработала. А Хаус делал искусственное дыхание рот в рот.

– Ее сердце не бьется, – сказал Лен, Хаусу.

– Делай, – сказал Хаус, ему.

И в этот миг, Лейла дернулась всем телом, и стала кашлять изо всех сил, что было. Сил не было вообще никаких, ей показалось, что она потратила несколько видов магических сил. Но блаженство так и не наступило. Глаза открылись, и она стала кашлять.

– Ты жива, – сказал Лен, ей.

Она его увидела, и прошептала.

– Я в раю, – спросила Лейла у Лена.

– Скорее в аду, – сказал, вернее, сыронизировал Лен, ей.

– Но как? – спросила Лейла у Лена.

– Чудом, – сказал Лен, ей.

– Ты должен был оставить меня там, где я была, – сказала Лейла, Лену.

– Ты с ума сошла, ты пыталась покончить с собой. Все же было хорошо, что не так случилось, – спросил Лен у Лейлы.

– Тебе этого не понять, – сказала Лейла, Лену, пытаясь встать.

– Нет, лежи я сказал, – приказал Лен, ей.

– Не буду, я тебя не вещь, отойди от меня, и ты тоже, – сказала Лейла, глядя на Хауса.

– Я тебе хотел помочь, – сказал Хаус, Лейле.

– Не нужно мне ваша помощь, убирайтесь, и ты тоже, лучше я умру вслед за этим ребенком, – сказала Лейла, Лену.

– Ты не умрешь, я тебе этого не позволю, – сказал Лен, ей.

– Это не тебе решать, – сказала, крича Лейла на него.

– Ты ума решилась, окончательно. Как тебе не стыдно, а если твои родители узнают, – крикнул Лен ей в ответ.

– Мне плевать слышишь плевать, – крикнула Лейла, Лену.

– Но мне не плевать. Думаешь, если ты умрешь, все для тебя так быстро закончится, нет, – крикнул Лен, Лейле.

– Не смотрите на меня так, – сказала Лейла, вставая чтобы убежать от них.

Она резво вскочила, будто несколько минут назад, вообще не умирала, и побежала от них прочь. Но далеко убежать не удалось, Лен ее поймал как игрушку.

– Ты никуда не убежишь, слышишь я тебе не позволю, – сказал Лен, Лейле.

– Пусти ты несчастный, – крикнула Лейла, Лену.

– Не пущу, ты больна, тебе лечиться надо, – сказал Лен, Лейле.

– Это тебе лечиться надо, понял, – сказала Лейла, ему в ответ.

– Не кричи на меня, – сказал Лен, ей.

– Тогда отпусти, я дойду до моря, и там утоплюсь, – сказала Лейла, Лену.

– Не позволю, – сказал Лен, ей.

– Лейла я прошу тебя, будь благоразумна, – сказал Хаус, ей.

– Пошел к черту понял, – сказала чуть не плача Лейла, ему.

– Лейла успокойся, прекрати истерику, – крикнул Лен, на нее.

– Это ты успокойся, понял, – сказала Лейла, Лену.

И с этими словами она вырвалась из его рук, и пустилась опять бежать. Но далеко сбежать не удалось. Лен ее схватил и не дал сделать ей глупость.

– Пусти, слышишь, а не то, – крикнула Лейла, Лену.

– Твои магические способности покорежены, – сказал Лен, ей.

– Все равно пусти, я не игрушка, пусти, – кричала Лейла, ему.

– Угомонись, слышишь, – кричал Лен, ей.

– Сам успокойся, – кричала Лейла, ему.

 

Она сопротивлялась в его руках, стараясь вырваться на свободу. Лейла кричала и вопила. А Лен уже устал ее успокаивать, но заклинание он применить к ней не мог. Поэтому когда, она его стала в прямом смысле слова посылать.– Сволочь, бесчувственный чурбан, – кричала Лейла, ему.

Лен схватил ее за шею, и прижал к себе, и заткнул ей губы, единственным способом, который он знал. Поцеловав ее. Лейла вначале сопротивлялась такому произволу над ней, стуча руками по спине, а потом сдалась на его милость. Лен ощутил ее сопротивление, но настойчиво поцеловал ее. Лейла может, сопротивляясь минуту не больше, а потом ответила на его поцелуй. Его холодное дыхание опалило ее, заставив при этом вспомнить еще и о другом. О ужас! Она все еще его желала. Наконец Лен отпустил ее, отцепившись от ее сладких и манящих губ. Лейла лежала спокойно и теперь не сопротивлялась.

– Ну, тебе уже лучше, истерика прошла, – спросил Лен у Лейлы.

– Да, – сказала Лейла, ему.

– Вот и хорошо, – сказал Лен, ей.

И с этими словами он взял ее к себе на руки.

– Я не больна, – сказала Лейла, Лену.

– Нет, это на всякий случай, если ты попытаешься сбежать от меня, – сказал Лен, Лейле.

– Не буду, правда, возможно, я погорячилась, – сказала Лейла, Лену.

– Конечно, погорячилась. Вы идите, обратно, а я погуляю, я могу взять твою сумку, – спросил Хаус у Лейлы.

– Конечно, бери, – сказала Лейла, ему.

Хаус благоразумно решил, что им надо поговорить, пошел развлекаться сам на пляж. А Лен понес на руках обратно домой, Лейлу.

– Что случилось? Зачем? – спросил Лен у Лейлы.

Лейла не знала что сказать, и как, поэтому сказала в одной сокровенной фразе.

– Я тебя люблю, но если я тебе  не нужна днем раньше, днем позже, – сказала Лейла, Лену.

– Не позволю этого сделать. Лейла я этого не стою, не надо, – сказал Лен, ей.

– Ты этого не чувствуешь да, – спросила Лейла у Лена.

– Да, я этого не чувствую. Я не хочу делать еще больнее, чтобы ты снова попыталась сделать эту глупость, – сказал Лен, Лейле.

– Глупость. Значит я глупость, – сказала Лейла, Лену.

– Нет, ты не глупость. Лейла, посмотри правде в глаза, – сказал Лен, ей.

– Правде. А вот в чем правда, я люблю тебя, я тебе все доверила, а для тебя я ноль без палочки пустое место, игрушка, – сказала Лейла, Лену.

И больше не в силах выносить эту боль, она расплакалась. Он ощутил ее слезы, понимая, что виноват в них. Что этого его вина? В этот миг он ненавидел себя.

-Не плачь я верю, ты сильная, ты переживешь это, и будешь вспоминать это с улыбкой, – сказал Лен, ей.

– Ты не умеешь даже утешать, – сказала Лейла, Лену.

– Это не так, – сказал Лен, ей.

– Это правда, – сказала Лейла, ему.

– Нет, – сказал Лен, ей.

 – Да, – сказала Лейла, ему.

И после этого совершенно замолчала, понимая, зачем слова, ее слезы. Если, ни что не могло разжечь их прежний костер, любви. Если все погасло в мире, как свеча. Как огонь, который утратил свой жар. Она жалела себя, и жалела его. Она не знала, как крикнуть ему, как ей больно. Как будто ее разрушило изнутри, вырвав у нее сердце на части. И такая боль, которой не будет конца. Такая сильная, и щемящая сердце. НИ с чем не сравнимая. И что самое главное, все говорят, что это пройдет. Лейла лежала и просто чувствовала то, что ей реально плохо. А ее боль, никто не может понять. Она лежала, занимаясь самокопание, почему, как. В какой момент все пошло прахом. Неужели, любовь была обманом. Лен нес ее добровольно на руках, боясь, что у нее снова начнется истерика, и она будет сопротивляться. А Лейла предавалась своему отчаянию, и боли. Она уже подходили к городу как она не выдержала и попросила Лена.

– Не говори им об этом, – сказала Лейла, Лену.

– Как я могу этого не говорить? Если ты снова захочешь это сделать, а меня не будет рядом, – спросил Лен у Лейлы.

– Пожалуйста, это был порыв отчаяния, и боли, прошу тебя, – сказала Лейла, Лену.

– Лейла, как ты не понимаешь я не могу, – сказал Лен, ей.

– Ты всегда должен быть правдивым с ним, – спросила Лейла у Лена.

– Он мой партнер, прости, – сказал Лен, ей.

И Лейла замолчала, понимая, что Лен все скажет им. А это значит новые страдания для них и переживания. А ей этого не хотелось? Не хотелось, чтобы они страдали. Не хотелось. Она понимала, что сделала все что могла, но это вряд ли остановит Лена. Они зашли в город, и их увидел ее отец и Саид Горбушин. Они подбежали к ней.

– Что такое? Ей плохо, – спросил Ричард у Лена.

– Нет, с ней все нормально, просто я потом вам объясню, – сказал Лен, Ричарду.

– Я должен ее осмотреть, у нее шея синяя, – сказал Саид, Лену.

– Я отнесу ее наверх, где вы можете ею заняться, – сказал Лен, Саиду.

– Давайте лучше я, – сказал Саид, ему.

И взял на руки Лейлу. Последняя же не сопротивлялась, когда ее взяли как игрушку. А зачем? Игрушка, поломанная, сломанная для всех. Вот что Лен видит сейчас. Ей стало себя жаль. Саид унес Лейлу, наверх. А Ричард подошел к Лену.

– Что произошло? – спросил Ричард у Лена.

– Давайте это обсудим в моем кабинете, – сказал Лен, Ричарду.

– Хорошо, – сказал Ричард, ему.

И Лен повел Ричарда к себе в кабинет. Они прошли, зал, Лен открыл дверь, пропуская короля Арарата вперед, а потом зайдя сам.

– Ну, что случилось на этот раз? – спросил Ричард у Лена.

– Она пыталась покончить с собой, – сказал Лен, просто Ричарду.

– Что? Нет, она не могла, – сказал Ричард, Лену.

– Еще как могла. Я еле успел, – сказал Лен, Ричарду.

– Но почему? – спросил Ричард у Лена.

– Не знаю, я так и не понял, то ли из-за ребенка, то ли из-за депрессии, – сказал Лен, Ричарду.

– Ладно, я у нее спрошу, – сказал Ричард, Лену.

– Бесполезно, я пытался понять, но так и не понял. Я спрашивал, но она не в состоянии давать сейчас отвечать на вопросы. Когда я ее спас у нее началась истерика, – сказал Лен, Ричарду.

– Но она у нее уже прошла ведь, – спросил Ричард у Лена.

– Я надеюсь. Мне кажется, вам не стоит ее выпускать из города, – сказал Лен, Ричарду.

– Ты думаешь, она попытается снова это сделать, – спросил Ричард у Лена.

– Скорее, всего, я бы порекомендовал хорошего психолога, но, к сожалению здесь таких нет, – сказал Лен, Ричарду.

– Конечно, как только мы уедем, – сказал Ричард, Лену.

– Хорошо, – сказал Лен, Ричарду.

– Я пойду, к ней, посмотрю как она, – сказал Ричард, Лену.

– Ваша Воля, – сказал Лен, ему.

И с этими словами Ричард вышел из его кабинета, и направился к в комнату к Лейле, где она должна находиться. И где Саид Горбушин приводил ее в порядок. Он надеялся, что сможет с ней поговорить. Он увидел как Саид вышел из ее комнаты.

– Как она? – спросил Ричард у мага.

– Нормально, с физической точки зрения, – сказал Саид, Ричарду.

– А как она вообще себя чувствует, – спросил Ричард у Саида.

– Она сильно подавлена, и очень расстроена. Не захотела со мной говорить что произошло, и выгнала меня, – сказал Саид, Ричарду.

– Давай я попробую поговорить с ней, – сказал Ричард, Саиду.

– Ну, попытайтесь, – сказал Саид, Ричарду.

Ричард постучал в комнату к ней и зашел.

– Уходи, Саид, я же сказала ни хочу говорить, – сказала Лейла, Саиду.

– Милая, это я папа, – сказал Ричард, ей.

Лейла повернулась и увидела отца.

– Прошу тебя оставь ты тоже меня, – сказала Лейла, Ричарду.

– Дорогая, я все знаю. Лен мне сказал что произошло. Как ты могла милая? Зачем? – спросил Ричард у Лейлы.

– Оставь меня папа, я не в состоянии ничего объяснять, – сказала Лейла, отцу.

– Если ты не хочешь говорить со мной может мне позвать твою маму, ты поговоришь с ней или еще с кем, – спросил отец у Лейлы.

– Нет, не хочу. Отец, я могу кое о чем тебя попросить, – спросила Лейла, глядя на него.

– Конечно, милая, – сказал отец, ей.

– Не говори маме, хорошо, – сказала Лейла, отцу.

– О чем милая? – спросил отец у Лейлы.

– О том, что я пыталась покончить с собой, – сказала Лейла, отцу.

– Как я могу ей соврать дорогая, – сказал отец, ей.

– Я прошу тебя, пожалуйста, – сказала Лейла, ему.

– Если я это сделаю, ты пообещаешь мне кое-что, – спросил Ричард у дочери.

– Все что угодно, – сказала Лейла, ему.

– Никогда так больше не делай, слышишь, я не хочу, чтобы ты умирала, ты меня поняла, – спросил отец у Лейлы.

– Обещаю, я этого никогда не сделаю. Клянусь, – сказала Лейла, отцу.

– Хорошо, я ничего не скажу, надеюсь, ты сдержишь слово, – сказал Ричард, дочери.

– Сдержу, – сказала Лейла, отцу.

– Посмотрим, а пока отдыхай, приходи в себя, – сказал Ричард. Ей.

И с этими словами он вышел из ее комнаты. А Лейла осталась одна. Совершенно одна. Ей было плохо. Очень плохо, как будто ее разбили на множество кусочков. И никогда это все не склеится. Она страдала, ей было больно. А Ричард пошел выполнять свои дела, которые нужны. Но, далеко ему уйти не удалось, его нагнала его супруга.

– Что с Лейлой? Саид мне сказал, что она пыталась покончить с собой, – сказала Пенелопа, Ричарду.

– Откуда? Хотя впрочем, это неважно, – сказал Ричард, Пенелопе.

– Как это неважно. Очень даже важно, ей сейчас плохо, она в подавленном состоянии, – сказала Пенелопа, Ричарду.

– Да, знаю я, видел ее, – сказал Ричард, Пенелопе.

– Пойду, схожу к ней, – сказала Пенелопа, Ричарду.

– Не надо, – сказал Ричард, Пенелопе.

– Прости, как это не надо. Ей больно, плохо, я должна ее поддержать я все-таки ее мать, – сказала Пенелопа, Ричарду.

– Я говорил с ней только что, и она меня попросила об одной услуге. Она не хотела тебе этого говорить, чтоб ты знала, – сказал Ричард, Пенелопе.

– Но почему? – спросила Пенелопа у Ричарда.

– Не знаю, просто не хотела, чтобы ты страдала, чтоб тебе было плохо. Поэтому, наверное, меня и попросила меня, чтоб я не говорил. Но ты итак уже все знаешь, – сказал Ричард, Пенелопе.

– Как ты можешь оставить ее совершенно одну, – сказала Пенелопа, Ричарду.

– пусть побудет одна, к тому же она дала слово, что не покончит с собой, если ты ни о чем не узнаешь, пожалуйста, милая, не надо, я не хочу выглядеть в ее глазах вруном, – сказал Ричард, ей.

– Ладно, я сделаю вид, что ничего не знаю. Но я все равно схожу к ней, – сказала Пенелопа, Ричарду.

– Твое право, к тому же у меня дела, – сказал Ричард, ей.

И они расстались. Ричард ушел выполнять свои дела, а Пенелопа направилась к дочери. Она постучала.

– Войдите, – сказала Лейла, двери.

И Пенелопа зашла к ней.

– Привет, я к тебе, – сказала Пенелопа, дочери.

– Привет мам, чего хочешь, – спросила Лейла у Пенелопы.

– Просто посмотреть как ты милая, – сказала Пенелопа, Лейле.

– Как видишь, – сказала Лейла, ей.

– Я вижу тебе плохо, ты страдаешь, поэтому ты можешь поплакать на моем плече, милая, я так тебя люблю, – сказала Пенелопа, дочери.

– Я знаю мама, – сказала Лейла, ей.

И с этими словами она крепко ее обняла в свои объятия.

– Ты для меня все, – сказала Пенелопа, дочери.

– Я знаю, – сказала Лейла, ей.

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо, и не хочу, чтобы ты страдала, но видимо через страдание ты научишься быть другой, потому, что мне хочется в это верить, – сказала Пенелопа, ей.

– Все в руках Манона, – сказала Лейла, ей.

– Хочешь я закажу тебе что-нибудь из еды, ты, наверное, голодна, – сказала Пенелопа, дочери.

– Нет, я не голодна, я бы хотела побыть одной, если можно, – сказала Лейла, Пенелопе.

– Конечно. Но помни, я всегда буду рядом с тобой, и если ты захочешь поплакаться, или еще что, я рядом, – сказала Пенелопа, дочери.

– Я знаю. Но, знаешь ли, я привыкла страдать в одиночку, – сказала Лейла, ей.

– Хорошо, я пошла, – сказала Пенелопа, дочери.

И с этими словами она ушла. А Лейла осталась в комнате. Ричард был занят с Леном внизу на очередном совещании. Саид занимался своими делами. Пенелопа, была в библиотеке, и поглощала книги. Хаус гулял по берегу, и наслаждался видами и красотами этого острова. Ему было жаль Лейлу. Жаль, что так произошло. Но он прекрасно понимал, что здесь только ее вина. Хотя Лен виноват, но его вина в том, что он дал ей надежду, что может по-другому. А это очень жестоко, дать эту надежду, а потом эту надежду забрать. Все забрать, так можно сказать: ее ребенка, их чувства, их страсть, что у них была. Он унес все это с собой. Хаус был не таким, когда он говорит девушке, мы будем с тобой всегда, это идет от души. От сердца. Он это говорит типа искренне. Он не мог простить Лена, и не хотел. Хотя, и сам мог тоже поступить. Нет, не мог. Когда он с девушкой, он говорит, мы будем просто партнерами, друзьями. Даже если и будет больше, то это не будет любовь с его стороны. У него было много девушек, разных, и разных спутниц. Он имел их совершенно по-разному. Он знал толк в близости между женщиной и мужчиной. Но у него не было такой любви, как сейчас, к Мелани. Которая его манила, и звала, обещая неведомое, и запретное. То, что дать может только она. Грезы, и мечты о ней, унесли его совершенно далеко. Он вспоминала каждый момент, каждую секунду, когда они были вместе. В ней было столько страсти, столько всего разного. Что, он чувствовал, что она лучшее, что с ним могло произойти. Она не пай-девочка, с правильным подходом. В ней было столько непредсказуемости, страсти, чувства опасности. Она могла быть такой разной, что трудно ее представить в образе простой матери. Весь вечер, когда Хаус разошелся с Леном и Лейлой, вернее, когда последние ушли. Он купался, в море, а потом шел, и думал, наверное, только о ней. Он вернулся обратно во дворец, наверное, поздно вечером. Все уже спали, по крайней мере, почти все. Когда он зашел, он увидел стоящую Лейлу возле окна.

– Я думал ты уже спишь, – сказал Хаус, ей.

Лейла повернулась к нему лицом, и он ее увидел.

– Не спится, – сказала Лейла, Хаусу.

– Составишь мне компанию, на кухне, – спросил Хаус у Лейлы.

– Почему бы и нет, – сказала Лейла, ему.

– Пойдем, – сказал Хаус, ей, беря ее за руку.

Лейла послушно дала, ему руку, он взял ее за локоть, и они пошли вниз. Лейла отказалась от еды, сделав себе только чай. А Хаус ел, картошку с грибами, и салат из морской капусты.

– Как ты? – спросил Хаус у Лейлы.

– Да, никак, – сказала Лейла, ему.

– Я знаю, тебе сейчас плохо, и очень больно, и ты даже меня ненавидишь, – сказал Хаус, Лейле.

– Я тебе не ненавижу, жаль, что ничего не получилось, – сказала Лейла, Хаусу.

– Неужели тебе всего лишь жаль. Лейла ты могла погибнуть, ты могла умереть, и ради чего? Ради любви, очнись, – сказал Хаус, ей.

– Я умоляю тебя, хватит, я так устала от этого. Всем почему-то меня жаль, жаль, что так получилось, могу сказать одно, я этого не хотела, все, что я хотела умереть, – сказала Лейла, Хаусу.

– Почему? – спросил Хаус у Лейлы.

– Тебе знакомо такое чувство как боль, или ты не любишь совсем свою девушку, – спросила Лейла у Хауса.

– Конечно, но ради этого умереть, это, же мазохизм, – сказал Хаус, Лейле.