Текст книги "Сандра (СИ)"
Автор книги: Ксения Резко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Подобные мысли и раньше посещали Сандру, но ее ответ был уже давно определен:
– Нет. Легче оттого никому из нас не станет, а я не думаю, что человек, совершивший такое преступление, сможет после жить легко. Мой отец будет наказан сам, я не имею права вершить над ним суд.
– Ты умна не по годам, – невольно восхитился Лаэрт, а затем медленно отошел от окна. Было темно, и Сандра не могла угадать выражения лица своего собеседника. На улице грянул гром, по крыше ударили первые капли. Девушка хотела уйти – их разговор и так затянулся, утомляя больного, – но она не могла сделать этого, не спросив Лаэрта о самом главном:
– Почему вы не расскажете всем правды о вашей болезни и о том, что мы тайно поженились? Неужели близкие не поймут вас? Ведь никакой поездки ни в какое ущелье не будет – это очередной обман, верно?
– Да… – с трудом признался он. – Сестры поймут меня, но будут сильно напуганы, а я не хочу этого. Пусть все идет своим чередом: когда все уверятся в том, что я пропал без вести вслед за своим отцом, ты займешь мое место – без лишнего шума и суеты, но пока никто не должен знать, что ты моя жена. Спустя время ты будешь жить как тебе нравится, распоряжаться моими деньгами – все равно мне они больше не понадобятся… Но есть одно условие – за все ведь нужно платить, не так ли?
Сандра рассеянно кивнула.
– Ты не оставишь Милретт и Доминик до тех пор, пока они обе не выйдут замуж и не попадут под защиту своих мужей. Я должен знать, что с девочками все будет хорошо. Ты должна гарантировать мне это.
Сандра подавленно покачала головой.
– Почему ты молчишь? – удивился Лаэрт. – Тебя не устраивают мои условия? Может, ты хочешь вернуться на остров?
– Нет. Я не хочу туда, – возразила она. – Вряд ли у меня когда-нибудь появится такое желание.
Он пересек спальню и снова взял ее обеими руками за плечи, но на сей раз Сандра не стала вырываться.
– Тогда пообещай мне, что сделаешь все как я хочу!
– Нет, – сказала девушка, отвернувшись. – По-моему, мне это не по силам. Я сама нуждаюсь в покровительстве, а Миля – моя ровесница. Сомневаюсь, что она станет меня слушать!
– Тебе не придется их поучать – для этих целей есть Лукреция Бейли. Ты станешь им близкой подругой, а я уверен, что у тебя это получится. Ты удивительно живая, открытая, чистая. Ты быстро освоишься в этом мире. Главное – быть уверенной в себе. – Он двумя пальцами приподнял ее голову за подбородок и развернул к себе, и от его внимания не ускользнули ее искренние слезы. – Не бойся. У тебя все получится, – повторил Мильгрей.
Он так пристально и проникновенно смотрел ей в глаза, что Сандра, не зная, куда деваться, приготовилась к поцелую и зажмурилась в предчувствии отвращения. Но голос Мильгрея прозвучал с другой стороны и, когда девушка открыла глаза, его уже не было рядом.
– До завтра, Александра. Утром я уезжаю и хотел бы, чтобы ты проводила меня на вокзал. Больше мы не увидимся.
– Хорошо, – машинально пролепетала она и бесшумно выскользнула из комнаты.
9
Сквозь темноту ранних сумерек Сандра едва различала очертания высоких деревьев, что росли по обе стороны бульвара, и только стоны ветвей под порывами ветра напоминали о царящем на улице ненастье, да еще иногда буря швыряла в стекла листья и обломки веток. К вечеру на море усилился шторм, сопровождаемый ливнем, но в доме было тихо – так тихо, что слышался малейший шорох.
Опершись о дубовый подоконник, Сандра сидела у высокого полукруглого окна, украшенного барельефами, и старательно обдумывала произошедшее с ней накануне. В зале затопили камин – стало жарко, и по дому распространился душистый запах розмарина. «Чем я заслужила такое богатство? Имею ли я право пользоваться щедростью Мильгрея и что мне делать со всем этим?» – спрашивала себя Сандра. Страх все сильнее сковывал ее. Лаэрт не спустился к ужину, а она весь вечер не находила себе места, сама не зная почему. Быть может, так оно было даже лучше – Мильгрей не стал свидетелем очередных оплошностей дикарки, но с другой стороны ей так хотелось побыть с ним еще немного, чтобы запомнить черты лица, которого больше не увидит…
Завывания ветра обостряли тоску. Хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать стонов, как ей казалось, самой судьбы. Ощущение чего-то непостижимого витало под потолком залы, застыло в диковинных предметах – таких же, как и в спальне Лаэрта. Здесь были и предметы житейского обихода: разнообразные фарфоровые чашечки, блюда, искусно вписавшиеся в интерьер, и орудия смерти: прикрепленные к стене кинжалы, ружья, арбалеты. Отец Лаэрта не скупился на приобретения для своей коллекции! Знал бы он, к кому в итоге перейдут предметы его гордости – к незаконнорожденной, необразованной, полудикой девице, которая едва ли способна сберечь все в целости и сохранности.
Погрузившись в дремотное оцепенение, Сандра склонила голову к рукам и сомкнула веки, готовая унестись в страну снов, дабы на время забыть о тревогах реальности, как вдруг раздавшийся в соседней комнате крик заставил девушку вскочить на ноги и осмотреться. Без сомнений: за стеной происходила ссора.
– Вы совсем выжили из ума, Лаэрт Мильгрей, коль осмелились привести сюда эту особу! – восклицала Лукреция Бейли. – Вы как будто не видите, КАКОВА эта девица! Она же разболтана больше, чем любая из вокзальных нищенок! Знаете, что учудила она за ужином?.. – Побледнев, Сандра закусила губу. – …Она обронила хлеб на пол, подняла его и, продолжая есть ГРЯЗНЫЙ кусок, заявила, что мать приучила ее к экономии! Это же неслыханно!
– Неслыханно то, как вы поучаете меня, – последовал жесткий ответ. – Я не ваш воспитанник, я – взрослый человек и сам вполне могу решить свои проблемы. Вас это не касается!
Повисло гробовое молчание. Представив себе выражение лица противной няньки, Сандра чуть не расхохоталась. Это была победа. Лаэрт заступился за нее, и она только сейчас поняла, сколь приятно иметь на своей стороне такого влиятельного защитника.
– Но я же вам как мать советую… Мошенница одурачила вас…
– Вы мне не мать… Вы уволены! Можете собирать вещи: в ваших услугах мы больше не нуждаемся.
Пауза, еще более длительная, прервалась отчаянными криками:
– Простите меня, глупую! Это я так, не подумав, сказала! – всхлипывала за стеной прежде важная и гордая Лукреция Бейли. – Позвольте мне остаться при девочках, они так ко мне привыкли!
– Я не намерен повторять свое решение дважды! – отчеканил Лаэрт, а Сандра готова была заплакать – по ее вине в доме начали происходить необратимые изменения и вот, работы лишилась «ни в чем неповинная» женщина.
Спустя несколько минут мимо забившейся в угол Сандры прошла ссутулившаяся Лукреция с одним тощим чемоданом в руке, и весь вид ее был до того удрученным, что девушка ринулась в соседнюю комнату. Лаэрт восседал за письменным столом, застывший, как мраморное изваяние.
– Верните ее!
– Нет. Старуха от тебя не отстанет, а я не хочу, чтобы кто-то помыкал тобою… Не надо смотреть на меня с таким возмущением, Александра. Я все сделал для твоего же блага, – медленно произнес молодой человек. Грустная мысль сквозила в его тонких чертах, но губы усмехались: горько и чуть надменно. – Не переживай за Лукрецию. Такие, как она, не пропадут, а вот тебе стоит поучиться хорошим манерам, чтобы тебя потом приняли в обществе.
– Не нужно мне это общество! – выпалила девушка, на что он покачал головой:
– Не говори так. Через пару месяцев ты помыслить себя не сможешь без красивых вещей, без вкусной еды и без общения – мы быстро привыкаем ко всему хорошему. А теперь оставь меня – я нынче слишком утомился.
Он уронил голову на руки и затих.
– Вам плохо? – испугалась Сандра.
– Я же сказал: оставь меня! – раздраженно пробормотал Мильгрей, не желая показывать свою слабость.
– Вы не должны так себя вести, – заметила она. – Вы слишком строги к себе, а ведь вы обычный человек… Не нужно стыдиться своих слабостей, и вам тут же помогут!
– Ты наивна – слишком наивна, чтобы я прислушался к твоим словам, Александра. Лучшее, что ты можешь для меня сейчас сделать, – уйти.
Передернув плечами, словно желая отогнать от себя неприятное впечатление, она повернулась к двери, но оглянулась через плечо и, в последний раз скользнув горестным взглядом по его поникшей фигуре, произнесла:
– Мне жаль вас… Вы хотите показаться сильным, но в душе слабее многих слабых. Для того, чтобы признать свою немощь, тоже нужно иметь мужество, а у вас его нет. У вас есть только бесполезная гордость…
***
Миля и Ника не выказали особого сожаления по поводу увольнения их няни. Они устали от ее контроля и теперь ощутили себя взрослыми, не нуждающимися в чьем-либо попечительстве. Миля была добродушной и милой девушкой, и Сандра быстро поладила с ней, а вот младшая сестра почему-то проявила себя замкнутой и неразговорчивой. На все попытки Милретт развеселить ее девочка угрюмо качала головой и опускала глаза.
– Не понимаю, что творится с Ники! – недоумевала Миля. – Обычно она более словоохотлива, чем я, и первой спешит поговорить с новыми людьми, но теперь… Какая муха ее укусила?
Сандра пожала плечами, а ее новоиспеченная подруга поспешила найти оправдание поведению сестры:
– Ники просто ревнует к тебе Эрти – она ведь была его любимицей, а маленьким детям свойственно принимать братскую привязанность за любовь. Лаэрт очень обходителен с дамами, он способен сводить их с ума, но скромность мешает ему стать объектом всеобщего обожания. Эрти всегда был скрытен… Его намерение жениться на тебе для нас – полная неожиданность.
«Для меня тоже», – мрачно подумала Сандра.
– Эрти до сих пор считает меня маленькой, – обиженно поджав свои пухлые губки, продолжала Миля. – Но я тоже кое-что смыслю! Мне казалось, что он скорее женится на той развратнице Жанни Лагерцин, о которой одно время говорил весь город…
– Вероятно, у него появились причины выбрать именно меня… – произнесла Сандра. «Как тяжело врать! – в который раз подумала она. – А ведь есть люди, которые делают это с легкостью!»
Но впереди еще был день прощания, и она не знала, где найдет силы, чтобы пережить его.
10
Утро выдалось хмурым. Укутанный в плед сизой дымки город еще не очнулся после ненастной ночи. Потревоженные бурей деревья стояли, опустив ветви к земле, а воздух – густой и спертый, – был наполнен дождевой влагой. В низком небе реяли чайки. Они то часто махали крыльями, сопротивляясь ветру, то бессильно парили, повинуясь движущей силе.
Все обитатели особняка собрались в холле, чтобы проводить молодого хозяина в опасный, как они полагали, путь, и только Сандра, стоящая в стороне от всех, – только она одна знала о том, что он уезжает навсегда. Оттого ей было тяжелее всех. За свое внезапное обогащение девушке пришлось дорого заплатить, и теперь она зарабатывала право быть наследницей своим молчанием, но делала это не из жажды наживы, а из желания исполнить последнюю волю умирающего.
Когда на широкой лестнице появился сам Мильгрей в черном дорожном костюме, прекрасно сочетающемся с его белокурыми волосами; в черных перчатках, с двумя чемоданами, – гомон утих сам собой. Слуги почтенно расступились перед ним, а он спокойно, как будто отправлялся на прогулку, прошел до дверей, где, поставив вещи на пол, напоследок обнял обеих сестер.
– Возвращайся поскорее! – воскликнула Миля, а Ники вдруг заплакала навзрыд, будто предчувствуя долгую разлуку.
– Будет тебе! – пробормотала ее сестра и притянула девочку к себе за плечи. – Не навсегда же Эрти уезжает от нас!
Сандра, наблюдавшая эту сцену со стороны, из-за спин слуг, вздрогнула, уловив одной ей понятную тень, что скользнула по лицу молодого человека.
– Ну, чего вы оплакиваете меня?! – притворно рассердился он, улыбаясь сквозь слезы. Пожалуй, не зря он решил на время отсрочить ужасное известие – так бы прощание вышло еще более невыносимым. – Александра!..
Она отделилась от стены, прошла к нему через весь зал, покорно склонила голову, готовая проводить его в путь.
– Я буду скучать, – сказал Мильгрей и быстро вышел на крыльцо, оставив позади себя близких его сердцу людей и родные стены.
Эти минуты были тяжелее для Сандры, чем вся ее нелегкая жизнь, и она боялась только одного: что не выдержит, что откроет всем тайну, принудившую ее молчать…
***
Девушка с трудом поспевала за человеком, размашисто шагающим по перрону вокзала. Ее ноги, обутые в туфли на каблуке, так и норовили подвернуться, но Лаэрт Мильгрей не сбавлял шагу, будто боялся опомниться и передумать.
– Прощай, – сказал он, резко остановившись. – Я надеюсь на тебя. Здесь мы расстанемся.
– Но… – прошептала Сандра, жалобно взирая на него снизу вверх.
– Никаких «но», – мягко перебил ее Лаэрт. – Иди к машине и постарайся забыть о плохом… Эмиль! Отвези девушку домой и позаботься, чтобы она не потерялась по дороге.
Возникший словно из-под земли шофер коротко кивнул и отступил назад, чтобы дать им попрощаться.
– Иди! – повторил Лаэрт, отстраняя Сандру от себя, и все его лицо – прежде чистое, сияющее, – теперь выразило такую беспросветную покорность судьбе, что на него стало больно смотреть. – Будь счастлива, ты заслужила это право! – сказал Мильгрей, смотря на нее таким пронизывающим взглядом, на который только способен мужчина, прощающийся с земной любовью и с самой жизнью. Во всем его существе желание жизни боролось с отчаянием…
Когда он отошел от нее и скрылся в вагоне, Сандру охватила паника. Она увернулась от заботливой руки шофера и вдруг побежала за набирающим скорость поездом. Побежала, желая обрести пристанище, где не было бы одиночества и большого тоскливого дома, опустевшего без своего хозяина…
– Лаэрт! Вы не должны уезжать! Не должны! – кричала девушка в надежде, что он услышит ее в самый последний момент и не оставит наедине со всеми этими тяжелыми обязательствами… Но ее крик потонул в людском гомоне и перестуке колес.
– Пойдемте, – услышала Сандра, когда остановилась, беспомощно глядя вслед стремительно удаляющимся вагонам. Рука шофера крепко обхватила ее запястье, дабы лишить возможности бегства, но она и не пыталась вырваться, ибо теперь как будто потеряла уже все на свете. Лишь в теплом салоне автомобиля Сандра дала волю слезам.
– Я понимаю вас, – тихо промолвил молодой шофер с черными, как смоль, кудрявыми волосами и смуглым лицом, глянув на пассажирку в зеркало заднего вида. – Это был человек чести. Он всегда вовремя платил жалование и ни разу не обидел никого из слуг.
– Вы… знаете?! – ошарашено вопросила девушка, подняв красное от слез лицо.
– Да. Хорошие люди часто покидают этот мир раньше положенного.
Эмиль говорил о своем господине так, будто того уже не было в живых, и Сандре сделалось страшно.
– Мы должны пока молчать! – напомнил шофер, проницательно взглянув на пассажирку. – Такова воля господина Мильгрея.
– Я знаю, – подавленно кивнула она, отвернувшись к окну.
***
Неровными, путающимися шагами войдя в дом, Сандра сжала виски, чтобы унять стучащую в ее голове с упорной настойчивостью фразу: «Он не вернется». Казалось, сами стены тихо шепчут ей об этом, перекликаясь с пустотой.
– Он не вернется, – сказал кто-то рядом с ней.
Вздрогнув от неожиданности, Сандра круто обернулась…
Часть третья
Право быть счастливой
11
– Он не вернется! – сказала Ники и, искривив свое детское лицо, протяжно захныкала. – Я все знаю! Вы вместе решили обмануть нас, а я подслушала… Я знаю! Вы сказали, что только собираетесь пожениться, а сами… Сами! Сами уже тайно поженились, чтобы ты стала хозяйкой этого дома!
Сандра подумала, что от стыда на ней сейчас загорится одежда. Какая наивность! Они с Лаэртом полагали, что девочки ни о чем не подозревают, тогда как маленькая глупенькая Ники с самого начала раскусила их.
– Это правда?! – стремительно сбежав по ступенькам, Миля отвела сестру к дивану, где стала утирать ее лицо кружевным платком. – Скажи толком, Ники, что ты слышала? – потребовала она. – Ты не шутишь и не выдумываешь?
Но девочка больше не хотела ничего говорить, испугавшись наказания, которое могло последовать за столь дерзкий поступок. Но наказания не последовало. Сандра присела рядом с сестрами на диван и дружески положила руку на плечо своей ровеснице.
– Миля, не надо. Лучше расскажу я… Мне с самого начала не хотелось обманывать вас. Для нас всех начинается другая жизнь, и Лаэрт очень хотел, чтобы мы сплотились – тогда можно преодолеть трудности.
И она начала рассказывать. Спала завеса тайны, и уже через четверть часа они втроем, обнявшись и прильнув друг к дружке, плакали взахлеб, и каждая приказывала другой остановиться, но, сорвавшись, начинала еще сильней. Были и эти слезы, и эта печаль такими упоительно-сладкими, сближающими, что помимо воли девушки вдруг ощутили, что не одиноки в своем несчастье… Их жизни были различны, но они встретились, чтобы теперь постичь свое равенство перед судьбой.
– Мы должны разыскать Эрти и вернуть домой. Если дело совсем плохо, ему лучше окончить свои дни здесь, в окружении близких людей, но не там – неизвестно где, – наконец промолвила Милретт, все еще всхлипывая.
– Но я не знаю, куда он уехал в действительности, – возразила Сандра, – и, думаю, никто этого не знает… Он не хотел обременять вас заботами о себе…
– Бедный Эрти! – воскликнула Ники. – Мы были так слепы, что ничего не замечали!
Наполненные недетской серьезностью слова растревожили сердце Сандры.
– Я с вами! – пылко воскликнула она. – Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем! Прошло немного времени, но я уже люблю вас…
– Сандра! – благодарно вскричала Миля, уткнувшись лицом в ее плечо. – Ты теперь наша старшая сестра. Раз Эрти выбрал тебя, значит, ты действительно заслуживаешь право стать наследницей Мильгреев. Отныне мы – одна семья. Плохо только, что Лаэрт уехал от нас. Глупый! Неужели б мы его не поняли?!
– Он просто не хотел, чтоб вы его жалели, – пояснила Сандра. – Молодым трудно признать свою слабость – они хотят быть героями.
– Но ты ведь не оставишь нас? А мы не оставим тебя! – заявила Милретт.
Пространство под высокими сводами прониклось той священной идиллией сплоченности – совсем как пять лет назад, когда, потеряв отцов, в этой самой гостиной, на том же самом диване Лаэрт успокаивал осиротевших девочек, обещая никогда не оставлять их. Но обстоятельства неумолимы – он все же их оставил. Не по своей воле, а по воле судьбы, чтобы теперь ту же самую клятву произнесла совершенно чужая девушка.
***
Шло время, по городу со скоростью света ползли слухи, опутывая своими сетями высшее общество. Правда переплелась с ложью так неотделимо, что никто до конца не ведал, где пролегает граница меж черным и белым. Кто-то говорил, что Лаэрт пропал без вести вслед за своим отцом в зловещем Байдельском ущелье, а кто-то утверждал, будто никому неизвестная девушка, поселившаяся в его доме, – виновница предполагаемого несчастья. Прошло три месяца, и общество вынуждено было признать, что Мильгрей погиб. Вот тогда-то и объявилась жена несчастного, которая не преминула предъявить неоспоримые права на наследство.
Сандре было неприятно выглядеть в глазах людей охотницей за чужими деньгами; она вовсе отказалась бы от наследства, если б не обещание, данное Лаэрту Мильгрею. Девушка никак не могла смириться с положением знатной дамы, живя затворницей среди роскоши. Слуги уже привыкли видеть свою новую хозяйку с распущенными волосами, в мятом платье, босиком расхаживающей по мраморным полам особняка. Александра Мильгрей странна, но у нее доброе сердце и открытый нрав – поняли многие и приняли ее такой, какая она есть. Да и сестры, лишившись надзора Лукреции, словно повзрослели и расцвели. Быстро поладив между собой, все трое часто гуляли по городу, чтобы отвлечься от мыслей о Лаэрте. Поиски не дали результатов: он исчез, и девушки даже не знали, жив ли еще их благодетель.
Все эти дни Сандра не могла отделаться от мистического чувства. Она не понимала, что творится с ее мыслями; почему она так грустит по мужчине, которого знала всего-то несколько дней, зачем ждет, что в холле раздадутся его шаги…
12
Из простого шофера Эмиль словно по мановению волшебной палочки превратился в проводника Сандры во внешний мир.
– Господин Мильгрей поручил мне заботу о вас, а я выполню его просьбу, – фанатично изрек однажды молодой человек. Но его скрытность и регулярные отлучки наводили Сандру на мысль, что Эмилю что-то известно. Пока он рьяно отрицал малейшие намеки на связь с исчезнувшим хозяином.
После встречи с нотариусом, который официально заверил права госпожи Мильгрей на наследство, Сандра лишний раз убедилась в способности шофера перевоплощаться из слуги в грамотного, сведущего во многих вопросах человека. Эмиль не переставал удивлять ее, и она не смела считать его своим прислужником наравне с остальными, ведь взгляды молодого человека оставляли глубокий след в ее душе. Они были преисполнены уважения, но одновременно излучали страсть – жгучую, таинственную, пугающую…
От общества не утаилось, что юная госпожа Мильгрей не состояла с Лаэртом в супружеских отношениях. Да и, по-видимому, еще понимала своего везения: она едва взглянула на цифры, которыми исчислялось состояние ее мужа. Откуда только взялась эта странная наследница? Она будто свалилась с небес! Правду знали те, кто забрал девушку с острова, но даже угадав в теперешней леди былую дикарку, почему-то смолчали. Наверное, Лаура прониклась к девушке сочувствием, раз не стала компрометировать ее.
***
– Гляди-ка, Беатрис! Вон особа, что увела твое наследство! – воскликнул тучный господин, неумело маскирующий свою лысину бурым париком. – Не знаю точно, она это или нет, но девчонки рядом с ней – точно те самые, которых опекал твой сын! – добавил он, кивая в сторону сидящих за столиком у окна трех девушек, одетых в светлые воздушные платья.
Его спутница – женщина с пышными белокурыми волосами и холодным взглядом прозрачных, как кусочки льда, глаз, облаченная в темно-синее бархатное платье с глубоким декольте, в которое виднелось уже дряблое тело, – отклонилась на спинку стула, чтобы разглядеть молодых особ.
– Точно… Это они! – прошептала она, и глаза ее вспыхнули недобрым огнем. – Лаэрт поклялся, что оставит дом первому встречному, но только не мне… Глупый мальчишка не любил меня…
– И в чем-то был прав, – буркнул мужчина в парике, однако под грозным взглядом быстро поправился: – Беатрис, ты же за сына его никогда не считала – что пенять теперь! Ты бы могла быть с ним помягче… Нетерпение снова подвело тебя, дорогая!
– Но я же обещала молчать о его болезни! – возразила женщина. – И я сдержала слово. Теперь все думают, что мой сын пропал в горах, свалившись со скалы или заблудившись в какой-нибудь пещере. Все получилось, как он хотел! В глазах людей Лаэрт Мильгрей окончил свои дни героем, а не рухлядью – в теплой постели!
– Ты отказалась от мальчика, когда он был еще мал, а сейчас чего-то требуешь? По-моему, с семьей Мильгреев тебя связывают лишь неприятные воспоминания…
Утро воскресного дня Беатрис Лонтревски любила проводить за чашечкой кофе в уютной кофейне вместе со своим сожителем – господином Файдельшином. Здесь они и наткнулись сегодня на девушек.
Дочь пекаря, Беатрис с молодости слыла легкомысленной особой. Романтик по натуре, отец Лаэрта без памяти влюбился в нее и, вопреки сословному неравенству, сделал своей женой. Вскоре после рождения сына между супругами разразился скандал, повлекший за собой развод. Тогда молодая мать публично отказалась от мальчика, за что ее прозвали кукушкой. Обожая роскошь, Беатрис кочевала от поклонника к поклоннику, пока не задержалась в доме Файдельшина. Файдельшин не раз предлагал ей узаконить их отношения, но Беатрис, потеряв свободу однажды и сильно за то поплатившись, не хотела изменять своим принципам еще раз. «Я кошка, которая гуляет сама по себе», – любила повторять она, но годы заставили ее осмотреться: у нее не было ни кола, ни двора – лишь красота, которая неумолимо блекла. Беатрис все сильнее хотелось стать независимой от любовника, и деньги сына представили отличную возможность сделать это. Под чутким руководством Файдельшина «дело» спорилось: Лаэрт поверил в раскаяние матери, открылся ей, но однажды она загубила все необдуманной вспышкой.
…Отодвинув чашку с кофе, Беатрис Лонтревски решительно поднялась из-за стола.
– Куда ты? – воскликнул Файдельшин.
– Не волнуйся: в грязь лицом я не ударю, – насмешливо проронила она, отбросив свои локоны назад, и медленно, как хищница, двинулась к девушкам.
Уперев в подбородок ладони, Сандра тем временем глядела в окно: город пребывал в непрерывном движении, словно бурлящая река, и было в этой неутихающей живости что-то успокаивающее…
Кудрявые волосы укрыли своим шелковистым покровом руки и плечи девушки, отчего она стала похожа на лесную богиню, каким-то чудом оказавшуюся здесь. Ее лицо – такое открытое, доверчивое, – выделялось среди лиц городских красавиц. Сандра была действительно необычна: ее неподвижный взгляд цвета серебристой лазури завораживал; все мысли и чувства этой девушки были запечатлены в ее мягких детских чертах: она не умела скрытничать и притворяться, а это делало ее такой притягательной…
Пока сестры оживленно что-то обсуждали, Сандра высвободилась из их круга и замерла, погруженная в свои мысли. «Что будет дальше? Смогу ли я, как говорил Лаэрт, снова выйти замуж, жить в свое удовольствие? Мне кажется, что нет. Не смогу. Этот дом, эти вещи – не для меня. Они будто отнимают у меня что-то, и с каждым днем я все больше теряю саму себя…»
– Доброе утро, красавицы! – раздался рядом чей-то голос. Высокая белокурая женщина, не дождавшись приглашения, отодвинула свободный стул и уселась рядом, вальяжно расположив на столе локти. – Я вам не помешала? – Она обвела глазами притихших девушек. – Обсуждаете, на что потратить наследство?
Незнакомка еще не представилась, а Сандра уже поняла, кто находится перед ней. Лаэрт очень походил на свою мать. Можно сказать с уверенностью, что он унаследовал от нее выразительные черты лица и необычные бледно-золотистые волосы, но в отличие от сына, у матери те же самые глаза олицетворяли совершенно иной характер. Внешность женщины привлекала, но тут же отталкивала. Беатрис напоминала твердый кусочек льда, свежесть которого так манит в зной. Взяв лед в руки, поначалу испытываешь приятную прохладу, но уже через минуту отбрасываешь его, морщась от боли.
– Так значит, это ты, – медленно, словно обдумывая что-то, произнесла Беатрис, тяжело глядя на Сандру. – Та самая «первая встречная», бедняжка, которую наконец обогрели…
– Что вам нужно? – вступилась Миля, когда Сандра, угнетенная давлением, уже не знала, куда деться.
– Хорошо, – хмыкнула дама, – буду прямолинейна. Мне нужна хотя бы половина состояния, оставленного моим бывшим супругом, а потом и сыном. Обещаю, если мы мирно разделим имущество Лаэрта между собой, у тебя не возникнет проблем. Но если…
– Постойте! – снова встряла Милретт. – По закону Сандра вступит в наследство только через год. Это произойдет раньше, если появятся доказательства смерти Лаэрта. Но ведь он еще может найтись!
– Вижу, тебе этого очень хочется, милочка, – рассмеялась Беатрис, – но не будем обманываться: оттуда еще никто не возвращался!..
Под возмущенными взглядами троих девушек женщина будто что-то вспомнила, хлопнув себя по лбу:
– Бедняжка! Кто бы мог подумать! Лаэрт всегда производил впечатление здорового человека. Какой обманчивой может быть внешность!
Сандра, молчавшая до сих пор, не выдержала столь явной черствости к чужой беде.
– Мой муж не хотел, чтобы вам досталась даже малая часть его денег, а я лишь выполняю его просьбу, – сдержанно сказала она.
– «Мой муж»! Дорогуша, да ты хоть знаешь, что значит быть чьей-то женой?! – воскликнула Беатрис со смехом и, внезапно оборвав его, проговорила со всей серьезностью: – Я буду бороться за свои права!
Поднявшись со стула, она удалилась молча, с выражением глубокого оскорбления на своем желчном лице.
13
– Эмиль! Отвезите меня в тот квартал, что должен находиться на самой окраине города, – мягко, но требовательно попросила Сандра как только вошла в жарко натопленную комнату, где, развалившись в кресле-качалке, сидел ее шофер, вытянув ноги к камину. Да его теперь и шофером-то назвать было нельзя! Почувствовав ответственность за судьбу неопытной барышни, Эмиль перестал считать себя слугой.
– Должно быть, вы хотите попасть в квартал для бедняков? – промолвил он, неохотно привстав со своего «ложа». От медленного скольжения черных, как угли, глаз по своей фигуре Сандра покраснела.
– Да, – тихо промолвила она и опустила голову. – Как говорила моя мама, там должны жить ее родственники. Я хочу увидеться с ними.
– Вы уверены?
– Да! – поспешно воскликнула она, но тут же ощутила, как по телу разливается давящая волна сомнения. Действительно, нужно ли ей встречаться с теми незнакомыми людьми? Что она им скажет? Но Сандра уже приняла решение и не собиралась отступать.
– Едем! – провозгласила она.
– Едем, – угрюмо кивнул шофер, подавая ей руку.
Они миновали несколько комнат, прошли тенистой дорожкой сада к высоким чугунным воротам… Эмиль отстранил от себя девушку, чтобы распахнуть перед ней дверцу лакированного автомобиля. Та смущенно улыбнулась, словно сомневаясь, что такие привилегии делаются специально для нее, но парень кивнул, и она, приподняв подол платья, неуклюже забралась на мягкое кресло, пробормотав «спасибо».
– Вы не обязаны меня благодарить, госпожа Мильгрей. – Эмиль уселся за руль и как всегда взглянул в зеркало заднего вида.
Сандра встрепенулась – уже в который раз, когда ее называли по фамилии мужа. Мужа? Нет у нее никакого мужа – то был всего лишь сон о добром волшебнике, решившем ни за что ни про что одарить своим богатством первую встречную.
– Я еще многого не знаю, – задумчиво сказала Сандра. – Мне столькому еще предстоит научиться…
– Вы принижаете себя, Алекс! – медовым голосом проворковал шофер, но она не обратила внимания на то, как он назвал ее. Они выехали за ворота из литого чугуна, которые были сделаны в виде сидящих на ветвях деревьев павлинов с роскошными хвостами. Автомобиль набрал скорость и стремительно понесся по узкой тенистой аллее, вздымая ворохи опавшей листвы. Полосы света мелькали по лицу девушки, то озаряя ее своими лучами, то ввергая в черную тень, а она мило щурилась и прикрывала глаза руками.
– Для человека с вашей судьбой вы удивительно ловко ориентируетесь в большом мире, – осмелев, заметил Эмиль. – Сменить хижину на дворец… Другая бы на вашем месте забилась в уголок и дрожала от страха, а вы… столь смелы и любознательны!
