Текст книги "Барышня с подвохом или гонка на выживание продолжается (СИ)"

Автор книги: Ксения Ос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

1. Мечты и первые планы

План действий утвердили только к вечеру следующего дня. После того как все наконец помылись и поели, компания добралась таки до того, чтобы осмотреть поместье.

В принципе, дом в виде буквы "п" Надежде понравился. Странным, слишком ярко украшенным, явно женским оказался почти весь третий этаж, но и там оказалось пара приличных комнат, явно гостевых.

– Так там женская половина. Три комнаты для первой жены, две для второй и по одной комнате на каждую наложницу и ребенка женского пола предусмотрено. Ну и пара общих гостиных и залов с оранжереей, – равнодушно отмахнулся от вопросов Петр Васильевич, разглядывая пыльные помещения.

Жить в позолоте и рюшах Надежде не хотелось, а потому решив оставить пока все как есть, девушка спустилась на второй этаж и заняла апартаменты темно синего цвета, что около библиотеки, и имеют прилегающий к ним кабинет.

Как оказалось, она не прогадала, поскольку комнаты эти как раз и занимал ее батюшка, Константин Валентинович, а по расположенной рядом лестнице он в свой персональный гарем, на третий этаж бегал.

Олька также заняла комнату по соседству, прихватив с собой Анечку, а вот мальчишки под предводительством Петра Васильевича устроились в противоположном крыле, попасть в которое можно было только по второй, имеющейся в доме лестнице.

Обустроились друзья быстро, поскольку вещей было немного, а к ужину собрались все вместе.

– Наведаешься в Московскую гимназию магии и договоришься об экзаменах, – строго распорядился Петр Васильевич, откладывая обгрызание ребрышко на край тарелки, – как-никак три года там отучилась, да и проплачено все наперед. Диплом надо обязательно забрать. Невместно, если Глава Рода неучем числиться будет, да и потом может пригодиться где.

Надежда даже жевать забыла, так растерялась. Нет, то, что она осталась жива лишь потому, что во время трагедии училась в Москве и не успела вернуться к празднованию, девушка уже знала, но сдавать сейчас экзамены? Какие? Еще знать бы, чему там вообще, настоящую барышню учили.

Прожевав кое-как кусок хлеба, она с изумлением уставилась на наставника.

– Ты чего дядюшка, с дуба рухнул? – протянула она насмешливо, – мало того, что я не помню ничего, так я уже два года не появлялась там даже. Кто мне диплом то выдаст, если в гимназии даже не помнят уже, как я выгляжу вообще.

Покачав, головой недоуменно, она также отложила столовые приборы и продолжила сверлить глазами родственника.

Петр Васильевич нахмурился недовольно.

– То, что не помнишь плохо конечно, – признал он неохотно, а вот по поводу того, что диплом не дадут не права ты. Во– первых, магии ты уже управляешься лучше, чем многие из выпускников, а во вторых, не думаешь же ты, что все родовитые дворяне действительно там все пять лет учились безвылазно? Ха! Насмешила, наивная ты моя!

Надежда приподняла бровь удивленно и посмотрела на родственника в недоумении. Теперь уже Петр Васильевич усмехнулся насмешливо.

– Да ты расслабься, – хмыкнул он, отсалютовав девушке чашкой чая зажатой в руке, – это же гимназия для боярских отпрысков, потому для престижа больше, да для того, чтобы связи наладить нужные. Основные то знания бояричи дома, с родичами да частными учителями получают, а магические навыки, как я и говорил, больше на родовых дарах завязаны.

Отхлебнув напиток, мужчина помолчал минуту, а потом решительно отставил чашку в сторону.

– В общем, большинство бояричей там лишь три раза и видели всего. Первый на общей линейке при поступлении, а второй на экзамене, да при получении диплома еще возможно – на балу выпускном. Полный курс там проходят только женщины, что хоть какого жениха подцепить мечтают, да нежеланные отпрыски еще томятся, а остальные так….

Пётр Васильевич покрутил рукой неопределенно, даже чуть наигранно и усмехнулся презрительно, а Надежда кивнула задумчиво. Получалось, что плевать на присутствие и знания – главное, что курс еще батюшкой ее оплачен полностью, а значит, диплом ей точно положен.

– Замечательно. Образование, даже такое, это уже плюсик в имидж Главы Рода, – усмехнулась девушка довольно, – надо, значит, обязательно в гимназию зайти.

Смущало ее правда то, что сроки экзаменов она пропустила – осень на дворе, но с другой стороны, попытаться заполучить честно купленный диплом все же стоило.

– Ладно, с этим все понятно, кивнула она согласно, – займусь на досуге. Ты мне лучше, дядюшка, скажи, что мы с купленными рудниками делать будем? Я помню, что светить его нельзя пока, но как думаешь, есть хоть небольшой шанс, чтобы тайно начать разрабатывать его, да мелкие кристаллы понемногу таскать и якобы за давно хранящиеся в роду выдавать? Сам понимаешь, поместье содержать, на что-то надо, да и капитал начальный лишним не будет.

Пётр Васильевич вздохнул и покачал головой неодобрительно.

– Надюша, все документы на землю я тебе, конечно, отдам, – сказал он задумчиво, – только ты же и сама понимаешь, что ни проверенных людей, ни ресурсов у нас нет пока, а как первый камень достанем так сразу слух и пойдет.

Надежда, которая умом и так все понимала и спросила больше для проформы, скривилась недовольно.

– А еще маги земли и металлов, которых у нас нет, понадобятся рабочие, усиленная охрана, строительные материалы, подъёмные механизмы, инструмент разный, – кивнула расстроено, – ладно, поняла я. Жаль просто, что вроде одним махом род поднять могли бы, а прятаться все равно приходится. Видимо придется идти длинным путем.

Пётр Васильевич кивнул и улыбнулся невесело.

– Ну не все сразу. Может, если род укрепим, то хоть дети твои добычу освоить смогут, что тоже не плохо было-бы, – протянул задумчиво.

Девушка чуть не подавилась от слов наставника.

Дети? Это, что же, родственничек совсем в нее не верит? Ну, нет, так долго она ждать, не согласна.

– Посмотрим, – буркнула Надежда обиженно, – ты мне лучше скажи, что там с финансистом, что мне список предприятий предоставить обещал, – перевела она неприятную для себя тему.

Как оказалось, с доверенным лицом рода, Петр Васильевич уже связался и обещал привезти его на днях.

– Ты не бойся, человек он надежный хоть и себе на уме, – признался наставник, – стар он уже, оттого в другой род после падения Иворовых идти отказался, а значит, времени уделить тебе много сможет. Глядишь и подскажет чего нужного, да и то, что новому хозяину информацию будет сливать, риск минимален.

Надежда, которой хотелось уже хоть какой-то определенности и информации, кивнула мрачно, а засидевшийся мужчина поднялся из-за стола.

– Ну, вот и ладненько, – кивнул он рассеяно, – ты, кстати, с друзьями то, что делать решила?

Уже вся в мыслях, как ей построить диалог с Забродиным и, получится ли привлечь его к делам рода, Надежда насторожилась.

– А что с ними делать? На ритуал принятия род они согласились – вечером проведем, когда я второй кристалл на себя замкну, – не увидела проблемы девушка и посмотрела на заглянувших в зал подростков.

Петр Васильевич покачал головой неодобрительно и, вернувшись за стол скрести руки на груди.

– Ну как же? – насмешливо приподнял бровь наставник, – ты значит, за дипломом собралась, а друзья твои так неучами и останутся? Хочешь, чтобы на шее твоей сидели просто так или зарядкой кристаллов занимались всю жизнь? А ты у них-то не хочешь спросить, чего они сами хотят?

Не задумавшаяся об этом вопросе Надежда замерла на мгновение, и, осознав правоту родственника, с любопытством посмотрела на растерявшихся друзей.

– А ведь дело говорит Петр Васильевич, – протянула она задумчиво, – сами то, что думаете? Есть, какие предпочтения? Пойдете учиться?

Минутное замешательство, а потом…

– Да! – послышался слаженный вопль.

Эмоции радости и ликования, хлынувшие от друзей, чуть не захлестнули Надежду Константиновну.

– Военное училище, – быстро и по факту выдал Добрыня, глядя в глаза девушки прямым взглядом, – я хочу охраной заниматься и сражаться научиться.

– Тоже военное! Или на законника! Или не знаю еще куда! Я хочу не просто драться, а охранную фирму открыть, а еще, чтобы амулеты не просто заряжать, а свойства им изменять. И изобретать что-нибудь уметь, – затараторил быстро Митька, глядя на растерянную от такого напора Надежду.

– Факультет артефакторики. Московская гимназия с военным уклоном для клановых магов – охранников, законников и других специалистов и умельцев из народа, – подсказал тихо Петр Васильевич и посмотрел на мальчишку очень задумчиво.

Олька, стоявшая в отдалении, выглянула из-за спин мальчишек несмело.

– А я бы лекарем пошла учиться, – сказала она, когда шум затих, – а еще мне травы разные собирать и настои лечебные делать нравится.

Чуть ошарашенная и еще дезориентированная от всплеска эмоций Надежда, кивнула заторможено.

– А мне животные очень нравятся, – раздался вдруг еле слышный шёпот Анечки, – можно, когда я вырасту, то собачек воспитывать буду, а еще коровок всех лечить, когда Ольки рядом не будет.

Писк девочки словно разрядил обстановку. Засмеявшись, Надежда затянула ребенка на колени и пощекотала через рубашку.

– Конечно, можно. Тебе все можно, – шепнула она уворачивающейся и хихикающей девочке.

Довольный как удав после плотной кормежки, Петр Васильевич хмыкнул и подмигнул ожидавшим ответа подросткам.

– Сейчас с финансами разберемся и попробуем пристроить вас, – пообещал он твердо, – а учебу предлагаю полностью оплатить, чтобы ребятам отрабатывать несколько лет не пришлось, – обратился он уже к Надежде.

Девушка кивнула согласно, соображая, где взять эти финансы и сколько их понадобится, но вслух, чтобы не разочаровывать друзей, озвучивать не стала.

– Ладно, значит вечером проводим обряд принятия в род, чтобы ребята в учебные заведения поступить могли без проблем, да передвигаться по улицам не прячась. Потом пару дней отдыхаем и осматриваемся, а потом занимаемся подбором школ вплотную, – подытожила она и улыбнулась ободряюще, – ну, чего носы повесили? Все хорошо будет.

2. Интерлюдия. Желанная добыча

Москва. Особняк Морозовых. Первый боярский округ.

– Что, говоришь, так ледяным дождем и закидала? – хохотнул крупный, даже несколько грузный мужчина в темных кожаных штанах, но без рубахи, но небрежно накинутом на плечи, распахнутом халате.

Виктор Мережский склонил голову и позволил мимолетной улыбке скользнуть по тонким губам.

– Да, ваша светлость, именно так очевидцы и рассказывают, – подтвердил он осторожно, – говорят, новоявленная боярыня Иворова очень даже на расправу быстра оказалась. Мало того, что водную магию у напавшего на нее щегла Протасова перехватила, так еще в лед ее превратила и против него же обернула. Чуть не покалечила людей Воронцовского. Говорят, Глава рвет и мечет сейчас, даже отхлестал кого-то по щекам, а еще лишил денежного содержания своего прилипалу Васильчикова, что за поимку девчонки отвечал. Рассказывают, что весь Клан Воронцовских сейчас по углам разбежался и даже на глаза Василию Агафовичу показываться боятся.

Морозов зацокал языком, закачал головой неодобрительно и откинулся на спинку неудобного, но очень модного в этом сезоне диванчика.

– Эх, надо же, какая девка ушлая оказалась. Только появилась, а уже столько шума навела – видимо, не пошла ей на пользу жизнь среди простолюдинов. Свободу почувствовала, смелой слишком стала, наглой. Жаль, очень жаль, что не перехватили ее в свое время, – покачал он головой разочаровано, – а ведь магия холода у нее почти как наша. Эх, я бы ее наложницей или даже третьей женой своему балбесу пристроил. Представляешь, какие дети были бы одаренные!

Мережский снова попытался улыбнуться, но цепкий взгляд Главы рода остудил его порыв. Понимая, что новое задание не за горами, Виктор вытянулся и предано глядя на Главу клана склонил голову.

Его подозрения оправдались полностью.

– Ну, что делать теперь будем? Девка, конечно порченая уже, но все же жаль такой лакомый кусок на полдороги бросать. Да и кровь боярскую за пазуху не засунешь. Ну, что делать будем? Какие предложения? – вперил он немигающий взгляд на подчиненного.

Понимая, что ошибиться нельзя никак, Мережский неосознанно сцепил руки в замок за спиной и попытался разложить ситуацию по полочкам.

– Насильно ее теперь в наш род не ввести – защита родовая не даст, – озвучил он то, что и так было ясно. Замолчал, собираясь с мыслями

Морозов хмыкнул в ответ, но ожидая продолжения, комментировать ничего не стал.

Виктор же тем временем прикидывал варианты развития событий.

– Тогда шантаж, – выдал уверенно, – у нее там несколько детей магов имеется. Они вроде не родовые, с улицы подобраны – вот можно прихватить их, да потребовать уступок нам угодных, – предложил он спокойно, – девка молодая, впечатлительная, глядишь да согласится на наши условия.

Леонид Григорьевич только головой покачал, поморщившись.

– Дурак ты Витька, вот Единый видит, что дурак, – выдал он раздраженно, – сам сказал, что мальцов она с улицы подобрала. Не родичи они, так чего-ради она на условия непонятные пойдет? Ты сам, то за чужих людей стал бы разве впрягаться?

Мережский, который очень хотел сказать, что он-то не барышня трепетная и впечатлительная, которую запугать можно, а потому, головой своей думать умеет, все же смолчал. Не посмел с мнением своим лезть, но Морозов понял его по-своему.

– То-то же! Выдал он со вздохом, – вот и я бы не согласился. Магов – то много вокруг – при желании не одного найти еще можно будет, а шкура своя все ближе к телу, тем и дорога нам.

Мужчина помолчал минуту, рассматривая того, кто был его правой рукой и вздохнул тяжко.

– О– хо-хо, дела наши тяжкие. От того и не готов ты пока Родом самостоятельно управлять, что прямолинеен слишком – прешь как баран на узкой тропе, нахрапом взять пытаешься. Нет в тебе хитрости природной, да тонкости, чтобы противника вокруг пальца обвести и самому в накладе не остаться. Тоньше надо действовать, тогда и девки от тебя не сбегали бы, да не корчили из себя наследниц главных, а магов нам рожали, и пискнуть против не смели. Эх, учиться тебе еще и учиться мудрости.

Тяжело поднявшись, мужчина подцепил полу свисающего халата, утер запотевшее, лоснившееся лицо и уже внимательно посмотрел на подчиненного.

Мережский, хоть и не согласный с Главой, все же похвалил себя, что мысли озвучивать не стал, но слушал внимательно, а Морозов повздыхав расстроено, похромал к застекленному серванту и, порывшись среди бутылок, вынул одну прозрачную и начатую наполовину.

– Ну, давай, Витюш, вздрогнем по малой здоровья для, – предложил он и, не дожидаясь ответа, разлил водку по маленьким, хрустальным рюмочкам.

Пить Виктору Михайловичу не хотелось, но отказываться он не стал и глотнул горькую, обжегшую нутро жидкость залпом. Морозов, без тоста и, не закусывая, последовал его примеру. Наконец, продышавшись, Глава Клана вернулся на диванчик и вольготно вытянув ноги устроился на старом месте.

Молчали, думая каждый о своем, не долго.

– Барышня Иворова девица молодая, а значит трепетная, неопытная и впечатлительная. Вот в этом ты прав, Витюш, – выдал, наконец, Леонид Григорьевич задумчиво, – как мы убедились на примере Воронцовских– силой ее не взять, а вот слабости нащупать святое дело.

Мережский, все еще сглатывая осевшую в горле горечь, посмотрел на Главу и наставника в том же лице, очень внимательно.

– Думаете, стоит…, – не удержался он от вопроса, но, не решаясь озвучить мысль полностью.

Впрочем, Морозов лишь улыбнулся в ответ загадочно.

– Уверен, – кивнул он решительно, – молодость.… Эх, прекрасная пора. Время влюбляться, кружить головы и делать глупости, так, что подбери пару молодых, смазливых мужчин из нашего клана, желательно не слишком известных в боярских кругах. Посмотрим, что сможет противопоставить ухаживаниям и страстным признаниям глупая недалекая девочка.

Виктор Михайлович округлил глаза и кивнул сосредоточено.

– Сделаю, – согласился он быстро, просчитываю ситуацию, – есть у меня с даром интересным один…. Ох и попортил он уже барышень, что не счесть – только и успеваю, что от родов других откупаться. Вот он и пригодится, родименький.

Леонид Григорьевич, также наслышанный о парне, хмыкнул довольно.

– Добро, – согласился коротко, – ты только еще выясни, где бывает барышня, что любит, да интересы всякие ее узнай, чтобы знакомство, словно случайным было, да и интерес не на пустом месте возник, – посоветовал он отстраненно.

Мережский ухмыльнулсям понятливо и кивнул согласно.

– Сделаю, ваша светлость, не уйдет девчонка, – пообещал он, поднимаясь со стула и раскланиваясь со старшим родственником.

3. Первые "гости"

Три дня компания с удовольствием и любопытством обследовала поместье и знакомилась со слугами.

Оказалось, что защита активированная батюшкой Надежды перед смертью выкинула всех чужаков из-под купола, а потому часть персонала из тех, что давали клятву Роду остались. Впрочем, был и огромный минус в том, что выпустить она их тоже не могла, а потому пятеро из случайных узников тут же рванула кто в город, кто в деревню, чтобы повидаться и главное обрадовать семьи.

Всего выживших оказалось восемнадцать человек. Некоторые из них успели спрятаться кто на конюшне, кто в других строениях, а уже знакомого Фомича нападение и вовсе в подвале застало, когда он с помощницы поварихи и мальчишкой, что работал на подхвате, вино к праздничному обеду доставал.

– На нас, слуг, видимо время тратить не захотели, потому и не трогали сильно. Даже в подвал дверь хоть и захлопнули, но магию не пускали. Вот так и получилось, что уцелели мы, да помочь не смогли, – развел руками мужчина.

Надежде даже показалось, что старый слуга чувствует себя виноватым в том, что выжил и, улыбнулась ободряюще.

– Быстро они действовали. Все же господа на праздничный обед, в одном месте собрались, а тут вдруг несколько автомобилей подлетели, да омнибус большой, а из него куча воев в черных масках посыпалась. Кто же им сопротивляться то смог бы, если из мужчин батюшка ваш остался, несколько братьев ваших, да двоюродных с пяток душ. Женщин-то и считать смысла нет, а охрану и дворовых мужиков, вои в первую очередь положили, – вздохнул Фомич расстроено.

– Мне, ваша светлость, потом Найка, что за печью забилась так и сказывала, что ранен сильно Константин Валентинович был, но до входа в родовое хранилище дополз, а дальше у него видимо сил уже не хватило, вот он полную защиту враз активировал, да и помер сразу. Это потом мы его умершего нашли да вместе с другими похоронили. Без священника правда, обошлись, но молились мы все и помин справили как полагается, да и кресты знатные поставили, а вы уж если решите, то камни то сами и закажите.

Фомич снова помолчал, вздыхая горестно, а потом пообещал Надежду проводить на могилы.

Девушка покивала согласно, но дело на завтра отложила. С одной то стороны погибших ей было жалко, а с другой, людей этих она знать не знала, а потому большой тоски не испытывала.

Вообще, большая, просторная, светлая трехэтажная усадьба, напоминающая виденные дворцы ее мира, понравилась девушке безумно, но одну вещь практичная Надежда усвоила сразу – содержать такой дом без дополнительных источников дохода у нее не получится.

Получалось, что если даже не брать новых слуг на места погибших, а оставить тех восемнадцать человек, что уцелели, то все равно денег требовалось прорва. А ведь надо было купить корма отощавшим, оставшимся всего двум коровам, курам и еще кое-какой живности.

Не помогла даже найденная сокровищница, которую показал Надежде Петр Васильевич, и собранные верным Фомичем драгоценности с погибших. Продавать их, как и найденные золотые монеты было глупостью – все равно когда-то закончатся и то, что требуется четкий план по организации и развитию своего доходного дела, девушка понимала четко.

Три дня Надежда думала и прикидывала, как выкрутится из непростой ситуации, а на четвёртый появились хоть и не желанные, но ожидаемые гости – примчался бывший опекун с теткой.

– Наденька, что же ты не сказала, что в тебе магия-то проснулась? – бросилась к девушке Марья Варфоломеевна, – как же так? Вот радость-то какая! А мы как обновленную книгу боярских родов увидели, так сразу все дела бросили и к тебе поехали. Ну, милая, зачем же ты к источнику то ходила? Как же он тебя Главой рода признал? Вот же глупость несусветная!

Надежда попыталась вырваться из цепких объятий дамочки, и ей это даже удалось, но вставить хоть слово в монолог тетки так и не успела.

– Не переживай, детка, все ошибаются. Сейчас Никола Андреевич посмотрит все и придумает, что дальше нам делать. Как же хорошо, что ты защиту сняла, а то у Лильки магии до сих пор нет и не известно, появится ли вообще, – продолжала трещать прилипала, – а так мы тебя и замуж удачно выдадим и заботы на себя возьмем. Ты кстати в сокровищницу ходила уже? Давай вместе посмотрим, на что рассчитывать придется. Не переживай, мы все, посчитаем и на хранение заберем. Ни одной монетки, ни одного камешка не пропадет.

Тётка выдохнула, видимо даже ей на одном дыхании столько говорить сложно оказалось, а Надежда, ухмыльнулась понятливо. Ага, сохранят они. Если для себя только. А вот ее, сомнительные родственнички точно обобрать попытаются.

Своей бесцеремонностью, недалёким умом и навязчивой жадностью, гости надоели ей уже через полчаса. Последней же каплей стала оплеуха замешкавшемуся Фомичу и следующий затем приказ Васильчикова, собираться и перебираться к ним в имение.

Еле сдержавшаяся злобный выпад Надежда поджала губы и бросила сердитый, укоряющий взгляд на наблюдающего за представлением Петра Васильевича, который и уговорил ее принять «гостей», чтобы выяснить чего те хотят, да и этикет по гостеприимству (будь он неладен) не нарушить.

Наставник ухмыльнулся в ответ и пожал плечами недоуменно – вроде как, меня это все не касается и вообще, это твоя зона ответственности, сама и справляйся.

– Скотина! – буркнула себе под нос недовольная девушка. – Тоже мне дрессировщик нашелся. Я и без этой репетиции справлюсь, когда дело до выхода в высший свет дойдет.

Впрочем, родственник ее взглядов не разделял абсолютно, видимо потому и улыбался ехидно, ожидая или действий решительных или просьбы о помощи.

Решив, что цирк этот ей надоел и с вежливостью пора заканчивать, Надежда сделала глубокий вдох, а потом, обернувшись к вовсе распоясавшимся гостям, и вовсе выгнула бровь в наигранном удивлении.

– В ваше поместье? Зачем? С какой стати? – хмыкнула она сухо, глядя прямо в бесцветные, словно выгоревшие глаза Николая Андреевича, – насколько я помню, ваша семья отказалась от бесполезного инвалида, денег на операцию пожалела, так, что прав на меня вы больше не имеете. И это если не брать в расчет мое наступившее совершеннолетие и признание источником как Главы Рода Иворовых. Так, что извиняйте «дорогие родственнички», но боюсь, вы опоздали, – развела она руками, – ничего вам тут не перепадет.

Уже не скрываясь, девушка улыбнулась ядовито, а бывший опекун даже зубами заскрипел от негодования.

Подскочив и перебирая тощими ногами в неудобных туфлях с золочеными пряжками, он сделал два круга по гостиной и резко остановился перед Надеждой.

– Ах, ты, тварь! Вот как ты заговорила? Смелости набралась, пока по улицам побиралась? – зашипел Васильчиков злобно, – неужели ты маленькая дрянь решила, что можешь сама решать что-то? Даже не надейся! Мало ли, что там каменюка ваша решила. Никто не примет тебя в высшем свете, – высокомерно добавил он, и тут же прибавил металла в голосе, – собирайся, ну быстро! Тебе еще прощение у меня сегодня вымаливать, а я решать буду – стоит ли принимать его и на каких условиях простить.

В какой-то момент Надежде стало даже страшно от непробиваемой уверенности мужчины, потом, вспомнив, что за ее спиной еще куча народу, включая друзей и слуг, она вдруг успокоилась.

– Все сказал? – уточнила девушка холодно, – ну а теперь пошли вон. Оба!

Воздух в комнате словно наэлектризовался.

Охнула, покрываясь некрасивым красными пятнами на смазливой мордашке, Марья Варфоломеевна, побелел от негодования, все еще не поверивший, что его так просто выкидывают из поместья бывший опекун.

– Что? Да как ты смеешь? – начал заводиться он, но церемониться с незваными гостями Надежда больше не собиралась.

Не дожидаясь новых споров и оскорблений, девушка привстала кресла и опустив руку вниз пустила ледяную волну в сторону родственников.

– Отныне, вы нежеланные персоны в моем доме, – сказала она хмуро, но уверенно, – защиту настрою так, что вас прибьет, если еще раз сунетесь.

Тётка охнула еще громче, посмотрела с ужасом на ползущую в ее сторону волну льда и прижимая ладонь к открытому от страха рту живо рванула к выходу.

Последовавши за ней Васильчиков, почти выскочил из гостиной следом, но притормозил и резко остановился в арке прохода.

– Пожалеешь! Я до Государя дойду, – пригрозил он с ненавистью, – подожди, тварь неблагодарная, ты еще на коленях прощения молить будешь.

Вздохнув, Надежда проследила взглядом как, неуклюже запинаясь в неудобных туфлях, бывший опекун все же покинул имение и, бессильно повалившись в кресло, с которого вскочила пару минут назад, отозвала магию.

– А ведь это только первые гиены, что на легкую добычу понадеялись, – хмыкнула она тоскливо, – а сколько их еще будет?

4. Первые шаги

Разговор с Забродиным вышел очень даже продуктивным.

– Ваша светлость! Рад! Искренне рад, что род Иворовых не пропал всуе, – поклонился, появившись на следующий день, после визита мерзких родственничков, мужчина. Проходя в облюбованный Надеждой, бывший кабинет батюшки, он вздернул бровь удивленно – видимо бывал здесь не раз, но комментировать ничего не стал.

Довольно пожилой, но еще бодрый, Забродин цепко, совсем не старческим взглядом оглядел Надежду, уважительно кивнул Петру Васильевичу и, сложив руки на пристроенный на столе портфель, коротко улыбнулся.

– Ну, так чего хочет от меня новый Глава Рода Иворовых, – спросил он, бросая задумчивый взгляд на родовой перстень на пальце девушки.

Надежда минуту помолчала, рассматривая довольно пожилого, чуть обрюзгшего мужчину с совершенно седыми волосами, собранными в низкий хвост, с открытым, но настороженным взглядом и решила, что он ей нравится.

– Списки, – сказала она уверенно, переходя сразу к делу, – кое, что здесь есть, – кивнула она на ворох бумаг разложенных на столе, – но этого мало. Я хочу полный список предприятий принадлежавших нашему Роду до уничтожения. Хочу знать, кому, и при каких обстоятельствах, они отошли, а также финансовую оценку их деятельности, сильные и слабые стороны, что были и появились до смены владельцев и после этого. Я хочу знать все! Кто хозяин фактически, а кто управляет номинально. Мне нужны имена управленцев, ключевых фигур, что имеют хоть какую-то власть на предприятиях, слабости, пороки и что могут противопоставить нам эти люди. Мне нужно все. Любая информация и каждая даже незначительная мелочь, которую я могу использовать для достижения цели.

Женщина, уже не девушка, а именно умудренная жизненным опытом женщина пытливо посмотрела на опешившего от такого напора финансиста и перевела взгляд на подобравшегося Петра Васильевича.

– Что смотришь, как будто впервые видишь? Ты знал, что мне надо, для того и пригласил уважаемого Марка Соломоновича, – фыркнула она насмешливо.

Наставник впервые со времени встречи вдруг стушевался и, отведя растеряные глаза, кивнул согласно.

– Прости, иногда мне действительно кажется, что передо мной взрослая женщина, а вовсе не девочка восемнадцати лет, – хрипло признался он, – видимо все же проснулась в тебе кровь батюшки. Ну, что же… может оно и к лучшему. Иногда, глядя на тебя мне не просто хочется верить, мне действительно, по настоящему верится, что у нас все получится.

Надежда улыбнулась уголком губ, но не комментировать, ни опровергать ничего не стала, и тут же вернула внимание финансисту.

– Ну, так чем вы можете меня обрадовать, Марк Соломонович? – напомнила она вкрадчиво.

Разговор вышел долгий и продуктивный.

– В принципе, в общих чертах, Петр Васильевич уже просветил меня в ваши планы, но радоваться пока нечему, – поджал и без того тонкие, бескровные губы бывший управляющий финансовым потоками и, полез на удивление в тощий портфель.

Некоторое время мужчина перебирал бумаги, не доставая их, но наконец, нашёл требуемое.

– Смотрите, ваша светлость, – начал он уважительно, – всего за вашим батюшкой числилось семнадцать предприятий и четыре некрупных магазинчика – их мы пока брать в расчет не будем, поскольку ощутимой прибыли они что раньше не приносили, а теперь, того и глядишь, вовсе в убыток пойдут. Дальше, ага! Двенадцать компаний принадлежали только роду Иворовых и к Клану отношения не имели, пять же числилось как общие клановые, то есть прибыль из них распределялась равномерно по всем родам, входящим в клан согласно подписанного договора о присоединению к клану, другими словами, делили на четверых.

Финансист снова нырнул в портфель, зашуршал бумагами, но так ничего и не достал – видимо не нашел или передумал. Помолчал, обдумывая что-то и полез опять.

– Эх, старость не радость, – пробормотал он себе под нос, – Так, что там еще? – Забродин порылся еще немного, но уже не так интенсивно и раздраженно отпихнул портфель в сторону. – Всего из них крупных было шесть – те, что возглавляют список, остальные же больше как баловство, для поддержания имиджа и чтобы занять членов Рода содержались.

Мужчина помолчал минуту, словно раздумывая о чем то, а потом выудил обычную картонную канцелярскую папку, подержал пару мгновений в руках, но решился и протянул ее девушке.

– Здесь вся информация по каждому предприятию отдельно, – пояснил он со вздохом, – кто, что производит, какова прибыль была два года назад и перспективы развития, что открывались на будущее. Пометки кому отошли компании, и приблизительное положение дел на сегодняшний день, я указал ниже.

Мужчина снова помолчал и криво улыбнулся глядя на нетерпеливый интерес девушки.

– Посмотрите, подумайте, но то, что не получится отсудить компании, я вам и так могу сказать, – развел он руками, – вы же помните, что на момент перехода собственности все рода еще не считались вышедшими из клана, а официального наследника не имелось? Вот если бы все произошло позже хоть на неделю или были вы совершеннолетней…

Забродин замолчал на полуслове, а Надежда скрипнула зубами от злости и одарила мужчину хмурым, недобрым взглядом.

– Очень вовремя все погибли, не находите? – язвительно хмыкнула она.

Марк Соломонович стушевался на мгновение, но взгляд не отвел, а потом вздохнул невесело.

– Понимаю ваши чувства, – сказал он тихо, – но доказать причастность других родов будет сложно. А учитывая ваше сегодняшнее положение, я бы даже сказал невозможно. Единственное, что могу вам посоветовать, это поискать номера и коды в бумагах Константина Валентиновича, а потом сходить в Московский центральный банк и, на основании того, что приняли наследство потребовать личные счета вашего батюшки. Родовые то насколько я знаю, опустошили сразу, но вот до личных счетов, тех о которых не знали, добраться точно не должны были.