Текст книги "Бешеная скорость (СИ)"
Автор книги: Ксения Мартьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)
– Ты? – её голос сорвался, и даже не видя её лица, Дилан мог бы поклясться, что она побледнела, как мел. – Что ты… как ты…
– Позволь мне объяснить…
– Боже, я поцеловала тебя, – прошептала она так, словно это был самый ужасный в её жизни приговор. – Как ты мог это допустить?!
– А что я должен был сделать? Оттолкнуть тебя?!
– Да! Боже, да! Разве это было так трудно?! – В её голове прослеживались волнительные нотки, и она явно кричала, правда делала это весьма тихо. – Ты что, не мог просто сказать «Дженни, милая, это я, Дилан, лучший друг твоего брата и брат твоей лучшей подруги»?!
– Это бы что-то изменило?! – Не выдержал он.
– Да, Дилан! Я бы не поцеловала тебя! Мой первый в жизни поцелуй был бы не с тобой! Не с человеком, которого я ненавижу настолько сильно, что готова на все, лишь бы никогда не видеть его!
Дилан ощутил, как все внутри него мгновенно опустилось. Почему ему так больно слышать подобное? Почему её слова вообще что-либо для него значат? То, что они ненавидели друг друга, не было для него новостью, ведь так? Об этом говорили их вечные ссоры по пустякам, колкие и едкие замечания в адрес друг друга и чувство неконтролируемого раздражения, витавшее в воздухе всегда, когда они находились в одном помещении. Но сейчас он не чувствовал того, что думал всегда ощущал в её присутствии. И даже, если она говорила, что все так же сильно ненавидит его, он знал, что этот поцелуй что-то изменил между ними. Пусть пока Дженнифер и пыталась это отрицать.
– Нам пора идти, – как можно холоднее сказал он. – Макс будет волноваться.
– Я никуда с тобой не пойду, – резко ответила она. – Ты воспользовался моей слабостью!
– Какого черта, Дженнифер?! – Взорвался Дилан. – Ты готова была поцеловать незнакомого парня, который Бог знает что мог сотворить с тобой за эти проклятые двадцать минут, а меня готова сгрызть за то, что я помешал этому?!
– Не за это, Боже, – её голос становился громче, – а за то, что этим парнем оказался ТЫ!
– Скажи спасибо, что это был Я, а не Кайл Филлипс или Мэтт Роджерс, иначе ты бы сейчас и пискнуть не могла, потому что эти придурки не упустили бы возможность зажать тебя в угол!! Что вообще за игры такие, черт тебя подери?!
– Это не твое дело, понятно?! Это моя жизнь! И раз уж мы заговорили о не упущенных возможностях, то чем тогда ты лучше их?!
– Ты сама меня поцеловала!!
– А ты не остановил меня!!
– Черт с тобой! – Дилан резко развернулся и выставил руки вперед, чтобы знать, когда начнется стена. Он быстро двигался вдоль неё, и когда смог отыскать, что-то похожее на дверь, со всей силой стукнул по ней кулаком. Затем ещё и ещё. И ещё.
– Какого хрена ты творишь? – Запищала Дженнифер.
– У вас все в порядке? – послышался голос той самой блондинки, которая впихнула его в эту комнату.
– Открой эту долбанную дверь! – Проорал Дилан, совсем не ожидая, что эмоции окончательно возьмут над ним верх. В дверном замке послышалось неуверенное постукивание ключа, а затем дверь щелкнула, и он одним быстрым движением распахнул её, помогая искусственному свету от лампы заполнить часть комнаты. Его глаза привыкли к свету быстро, и когда он смог сфокусироваться на одной точке, то заметил, что все присутствующие уставились на него во все глаза.
Взгляд Дилана переместился на друга, который как вкопанный застыл около лестницы, а потом увидел Сару, стоящую у него за спиной и непонимающе смотрящую на разворачивающуюся перед ней картину.
– Давай в машину, – строго сказал он, и Сара, уже прекрасно зная, как её брат умеет злиться, не медля ни на секунду, стала быстро спускаться вниз. – Дженнифер в этой комнате, – отчеканил Дилан, даже не смотря в сторону Макса. – Мы ждем вас на улице, – и с этими словами направился к выходу.
– О чем ты задумался?
Дилан сидел у камина, облокотившись спиной о диван, а Дженнифер лежала на мягком коврике, положив голову ему на грудь и жуя очередную шоколадную конфету из коробки. До него донеслось слабое потрескивание дощечек, и он ощутил, как по телу мгновенно разлилось приятное тепло.
– Просто вспомнил кое-что, – ответил он, нежно касаясь губами её волос.
– Хорошее или не очень?
Он усмехнулся.
– Смотря, с какой стороны посмотреть. Тогда я был очень зол, а сейчас, думая об этом, я просто пытаюсь понять, что тогда случилось.
– А ты скажи мне, что ты вспомнил, и я попробую помочь тебе, – весело проговорила Дженнифер, заставляя Дилана непроизвольно улыбнуться.
– Наш поцелуй на вечеринке у Кристалл.
– Оо, я помню. Это было ужасно.
– Что, прости? – Не понял он.
Она рассмеялась.
– Не наш поцелуй, а то, что было после него.
– Так значит, поцелуй тебе понравился?
– Ну… – задумчиво растянула Дженнифер, – он был не плох.
– Что? – Усмехнулся Дилан. – Это все, что ты можешь сказать про свой первый поцелуй?
– Ты помнишь? – Улыбнулась она.
– Конечно, ты же целовалась не с кем-то, а со мной, – самодовольно ответил он, заставляя её в очередной раз засмеяться.
– То есть, целуя девушку, ты уже заранее знаешь, что будешь неотразим? Ты такой наивный, правда?
– Детка, ещё никто и никогда не жаловался на мои поцелуи, – усмехнулся он. – И в особенности, этого никогда не делала ты.
Она пожала плечами.
– Говорить, что твой парень не умеет целоваться – не самое приятное занятие.
– Эй! – Не выдержал Дилан, и Дженнифер перекатилась на пол, снова заливаясь смехом.
– Прости-прости-простиии, просто, когда ты рядом, я не могу удержаться, чтобы не поддеть тебя, – она села на колени, удобно устроив на них свои руки, и посмотрела ему прямо в глаза.
Он встретил взгляд её пронзительных голубых глаз, которые в свете камина горели каким-то особенным волшебством.
– Два недоделанных комика, получающих кайф от подколов друг друга, – его губы расплылись в улыбке, – у нас будет очень забавная жизнь.
Она тоже улыбнулась, а затем медленно опустила глаза вниз.
– Мне казалось, что я парю.
– Что? – Переспросил он.
– Во время нашего поцелуя в тот вечер, – объяснила она. – Мне казалось, что за моей спиной вросли крылья.
Он сдержал улыбку, которая уже была готова вот-вот появиться на его губах, и лишь удивленно приподнял свои брови вверх.
– Поэтому ты кричала на меня так, словно готова была задушить?
– Я вспыльчивая, – Дженнифер невинно пожала плечами, и тогда Дилан уже не смог не улыбнуться.
– Ты сказала, что не хотела, чтобы твой первый поцелуй был со мной, – тихо повторил он её слова, складывая руки на груди.
– Женщины не всегда говорят то, что думают.
– А мужчины не умеют читать мысли.
– И как же нам быть?
– Мы можем воспользоваться старинным и проверенным методом.
– Каким?
Дилан немного помолчал, а затем ласково взял её за руку и легонько потянул на себя, заставляя снова лечь рядом с ним. Она удобно устроилась на его груди, разметав по ней свои вьющиеся волосы, и он обнял её за плечи, прислушиваясь к успокаивающему тресканью дров, дарившему необходимый им обоим покой и уют.
– Любить, – прошептал он, закрывая уставшие глаза. – Большего и не надо.
Глава 15
– Ничего не забыла? – Дженнифер услышала голос за своей спиной, а затем ощутила, как сильные мужские руки медленно скользнули по её бедрам и легли на живот.
– Надеюсь, что забыла, – тихо ответила она, откидываясь назад и прижимаясь к Дилану, – будет повод вернуться обратно.
– Чтобы приехать сюда, тебе не нужно искать никаких поводов. Это и твой дом тоже.
Она прикрыла глаза, наслаждаясь теплом, которое дарило ей его присутствие.
– Я просто не готова вернуться.
– Знаю, – прошептал парень, крепче сжимая её в своих объятиях, – я тоже.
– А ещё я буду скучать по этому неописуемому чувству победы, когда ты выигрываешь гонку у Чемпиона Мира.
Дилан усмехнулся.
– Ты победила в заезде на лошадях, а вот посади тебя в гоночный автомобиль и могу поспорить, что ты даже не разберешься на какую педаль нужно давить.
– Это вызов? – Улыбнулась она, разворачиваясь к нему с задорным выражением лица.
– Тебе? – Ухмыльнулся он. – Это глупо.
– То есть, ты хочешь сказать, что женщины вроде меня не разберут, где газ, а где тормоз?
– Нет, ну с этим я погорячился, признаю, – виновато исправился он, – но гонку тебе точно не выиграть. Для этого нужны годы тренировок и практики.
– Или обычное везение, – уголки её губ поползли вверх, а глаза внезапно загорелись. – Я хочу попробовать.
– Попробовать? – Не понял Дилан. – Что попробовать?
– Что слышал, Бейли, – игриво закатила она глаза, – я хочу, чтобы ты устроил нам гонку.
– С ума сошла? – Усмехнулся Дилан. – Забудь об этом.
– Но Дилан!
– Никогда, слышишь? – Он твердо посмотрел ей в глаза. – Я никогда не подвергну тебя такой опасности.
– Но ты же ездишь!
– Я – мужчина.
– Опять этот ваш чертов антифеминизм, – Дженнифер скрестила руки на груди. – Это несправедливо!
– Это разумно, – заключил он. – Ты же склонна ставить свой разум выше каких-то первичных животных инстинктов, верно? Так вот гонка – это инстинкт, а это значит, что она полностью противоречит твоим принципам. – Теперь руки на груди сложил он. А его губы тронула хитрая улыбка. – Ты жаждешь безрассудства, которого избегаешь всю свою жизнь?
– Нет, я… – Дженнифер замолчала, наблюдая за тем, как его улыбка становится шире. Она прекрасно понимала, что если сейчас не согласится с его выводами, то признает, что он был прав каждый раз, когда говорил, что её рассуждения в один прекрасный день станут не более, чем забавным воспоминанием. Дилан никогда не верил, что рассудок может управлять человеком на протяжении всего его существования, потому что абсолютно все подвержены эмоциям. Он не уставал повторять, что наступит момент, когда Дженнифер бросится со скалы вниз и просто пойдет на поводу у своих чувств, но разве она могла признаться ему, что этот момент только что настал? Особенно, когда видит, какое победное у него выражение лица?!
Ха-ха. Да черта с два!
– Ты просто боишься, что проиграешь, – невозмутимо сказала она, спокойно встречая взгляд его серых глаз.
– Прости? – Его брови непроизвольно взлетели вверх. – Я проиграю?
– Конечно, – улыбнулась она, удовлетворенно облокачиваясь о туалетный столик. – Ты зря думаешь, что я не смогла бы тебя обогнать.
Он усмехнулся.
– А ты зря думаешь, что это так легко.
– Я не боюсь трудностей, – игриво ответила Дженнифер, – а особенно, когда цена победы так высока.
Он сделал несколько шагов вперед, заставляя её слегка откинуться назад.
– Ты не выиграла бы, – почти прошептал он. – Просто не смогла бы.
– А ты проверь, – улыбнулась она, опуская взгляд на его губы.
Он усмехнулся, упираясь руками о стол.
– Ты не заставишь меня рискнуть тобой.
– Или своей победой, – саркастично выдохнула она, чувствуя, как от его близости её пульс начинает учащаться, а сердце колотиться, как бешеное.
– Даже если бы я и проиграл тебе, мне было бы плевать, – почти хрипло сказал он. – У меня есть другая, более важная победа.
– И какая же?
Дилан наклонился так, что Дженнифер ощутила теплоту его дыхания на своей коже, а затем заглянул ей в глаза.
– Ты.
В то же мгновение она почувствовала прикосновение его губ и застонала, когда его язык властно и настойчиво проник внутрь. Она позволила ему взять над собой полный контроль. Позволила ему быть Хозяином положения и отдала все, что имела. Она любила этого человека. Боже, как же сильно любила! Ей всегда казалось, что любить так безумно просто нельзя. И что она никогда не привяжется к человеку настолько, что бы при возможности, не задумываясь ни на секунду, отдать за него свою жизнь. Но как же сильно она ошибалась! И как просчиталась, когда уверяла саму себя в том, что совершенно ничего не испытывает к этому сумасшедшему гонщику и самому лучшему мужчине на всем белом свете. К человеку, без которого она уже просто не представляла своего существования.
– Нам нельзя увлекаться, – прошептала Дженнифер, слегка отстраняясь. – Иначе всем нашим планам на сегодня придет конец.
Дилан еле слышно выдохнул.
– Если эти планы не связаны с тобой, то я готов забить на них.
Она рассмеялась.
– А потом ты будешь готов убить меня за то, что я тебя не остановила, – она весело оттолкнула его, а затем села на кровать и стала застегивать свои босоножки. – Собирайся. У тебя встреча с клиентом через три часа. А нам нужно ещё добраться до Бруклина.
– С клиентом могла бы поговорить и Кристи, – невозмутимо предложил Дилан, складывая руки на груди.
– Если бы я делала заказ на несколько тысяч долларов, то мне хотелось бы при этом встретиться именно с тем, кому я доверяю свои деньги, – аргументировала Дженнифер, умело расправляясь со второй застежкой. – Это первый шаг на пути к доверию между клиентом и исполнителем, – она подняла на него свои глаза, – почитай какую-нибудь литературу. В бизнес-школу тебя все равно пойти не заставишь.
Дилан усмехнулся.
– Потому что это бесполезная трата времени, сил и денег. Да и до этого я как-то неплохо справлялся.
Она приподнялась.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы совершенствоваться. Люди учатся на протяжении всей своей жизни. И только самые мудрые или самые глупые не поддаются знанию.
– Не знал, что ты проповедуешь конфуцианство, – усмехнулся Дилан.
Дженнифер улыбнулась.
– А я не знала, что ты любишь древнюю философию.
– Терпеть не могу, – уголки его губ поползли вверх, – но когда у тебя есть сестра, которая с ума сходит от умных книжек, ты невольно просвещаешься учениями отцов со всех сторон света.
Он сложил свои ладони перед собой и слегка склонил голову вниз, изображая молитвенный поклон, и Дженнифер весело рассмеялась.
– Лунь Юй станет для тебя отличным подарком на день рождения, – покачала она головой, направляясь к двери.
– Юнь что? – Переспросил Дилан, подхватывая сумки и следуя за ней.
– Лунь Юй, – повторила она, из последних сил стараясь сдержать подступающий смех. – Аналекты Конфуция. На китайском.
– Тогда ты получишь на день рождения Книжку с записями Гэнсина.
– Кого? – Она со смехом развернулась к Дилану, но тот лишь наигранно расширил глаза.
– Не может быть, чтобы ты не знала буддийского монаха периода Хэйан! В свое время он просто перевернул японское мировоззрение.
– Правда? – С любопытством спросила она.
Уголки губ Дилана поползли вверх.
– Не знаю. Сара говорит, что да.
Дженнифер рассмеялась и покачала головой.
– Ты неисправим.
Он усмехнулся, а затем закинул сумки в машину.
– Знаю.
До Бруклина они доехали довольно быстро, всю дорогу напевая песни группы Kingdom Come, диск которой Макс подарил Дилану на прошлое рождество. Тогда он не был рад тому, что её брат настолько «расщедрился», но услышав, как поют эти ребята тут же изменил свое мнение. Это была одна из любимых групп Дженнифер. Она слушала Ленни Вольфа днями и ночами, влюбила в его тексты своего брата, который в свою очередь, влюбил в его дивный голос свою жену, а теперь и сам Дилан, благодаря их общим усилиям, пал смертью храбрых, склонив колено перед этими душевными песнями из 70х.
Дженнифер не успела закрыть входную дверь, а её мобильный уже разорвался от громкого звонка. Она не глядя ответила на вызов, одной рукой все ещё пытаясь повернуть в замке ключ.
– Дженнифер Пирс у телефона.
– Быстрее рассказывай мне, как прошли эти изумительные выходные?!
– И тебе привет, Сара, – саркастично ответила Дженнифер, пытаясь снять любимые босоножки от Джимми Чу.
– Давай без лишних слов, умоляю! Меня от любопытства распирает уже третий день, Макс не может утихомирить меня даже любимым шоколадным мороженным.
Дженнифер улыбнулась.
– Ну, если уж мороженное тебе не помогает, то тогда я совсем не знаю, как быть.
– Так, голос у тебя веселый, – прокомментировала Сара. – Значит, либо: А) Вы с Диланом все решили и, наконец, перестали вести себя как дети. Либо: Б) Ты уехала с каким-нибудь загорелым красавчиком и все выходные провалялась с ним на пляже, любуясь закатами, звездами и занимаясь лучшим сексом в жизни. И о Боже, я даже знаю, что выбрала бы на твоем месте.
– Правда? – Попыталась искренне удивиться Дженнифер, опускаясь на свой диван.
– Милая, когда из возможных вариантов у тебя имеется самодовольный нахальный засранец и загорелый бог секса с синдромом романтика – выбор очевиден.
– Из твоих уст это звучит как приговор, – рассмеялась она, вытягивая уставшие ноги и закрывая глаза.
– Потому что я знаю своего брата. С ним невозможно находиться рядом больше минуты. И, даже несмотря на всю мою неприязнь к Алисии, я все равно искренне ей сочувствую. – Дженнифер замерла, внезапно почувствовав, как что-то тяжелое сдавило ей горло, и изо всех сил пытаясь сделать следующий вдох. Давай же, девочка, дыши. Просто дыши. – Милая, ты в порядке? – Дженнифер перевернулась на бок, а затем резко набрала в легкие как можно больше воздуха.
– Да. Прости, я перезвоню.
– Но Дже…
Она резко нажала на отбой, а затем поставила мобильный на беззвучный режим.
Что это было? Почему костяшки пальцев так резко похолодели, а дышать стало так трудно? Дженнифер почувствовала, как внезапно закружилась голова и снова закрыла глаза, пытаясь как можно быстрее вернуть себе ощущение реальности.
Алисия. Алисия Хоуп. Девушка, которая любит Дилана. Девушка, которая верит Дилану. Как женщина, которая всегда слушала зов разума, могла позволить себе забыть о такой немаловажной детали? Как могла просто взять заглушить чувство вины? Поддаться эмоциям? Пойти на поводу у своих чувств?
Она не могла даже представить себе степень той боли, которую почувствует девушка, которую предали. Если Алисия узнает о том, что произошло в Хэмптонсе, это разобьет ей сердце. Это убьет её.
Разве она могла допустить это? Разве могла стать той, кто сломает что-то очень хрупкое внутри любящего сердца? Даже несмотря на то, что все относились к ней не самым лучшим образом, Алисия оставалась обыкновенной женщиной, мечтающей об искренней, красивой любви, женщиной, которая просто хотела быть желанной.
Дженнифер с силой зажмурилась, стараясь прогнать болезненные мысли прочь. Она поговорит с Диланом. Обязательно поговорит. Но не сегодня. Не сейчас. Сейчас её мысли слишком разрозненны и хаотичны. Она не может собрать их в единую мозаику. Господи, когда в последний раз в её голове был подобный кавардак? Она не помнила, когда хотя бы на долю секунды позволяла себе потерять над своими рассуждениями контроль. Раньше никогда ничего подобного с ней не случалось. Сейчас же картинки в её голове словно играли с ней в какую-то сумасшедшую игру: они сменялись с невероятной скоростью, скакали, переворачивались, изловчались… делали все, чтобы она вновь почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой, запертой в комнате наедине с собой.
Не в силах больше находиться в этой квартире один на один со своими мыслями, Дженнифер резко вскочила с дивана и, недолго думая, влезла в свои черные лодочки и схватила с тумбочки ключи. Было лишь одно место во всем мире, в котором она, несмотря ни на что, чувствовала себя в безопасности. Лишь одно место, в котором все её страхи уносились прочь. И лишь один человек, рядом с которым она снова могла стать самой собой.
Она не помнила, как добралась до метро, проехала до нужной станции и вышла на улицу. Не помнила, как пешком прошла два квартала, как свернула на нужный поворот и оказалась там, куда всем сердцем стремилась. Казалось, что к цели её ведет какая-то доселе неведомая сила, способная на какое-то время забрать у неё способность к сопротивлению. Она не знала, какой ответ найдет здесь, но была уверена, что единственный правильный.
Дженнифер медленно вдохнула в себя слегка прохладный апрельский воздух, а затем сделала несколько неуверенных шагов в сторону дома. Он обветшал и поник, и при одном лишь взгляде на деревянное строение, можно было подумать, что оно вот-вот развалится. Рассыплется на части. Превратится в тлен, оставив после себя одни лишь воспоминания. Да, она уже довольно-таки давно не приезжала сюда, но все равно не ожидала увидеть дом в таком запущенном состоянии.
Подняв руку вверх, она постучала в уже начинающие прогнивать доски, а затем услышала медленные, тяжелые шаги. Дверь слегка скрипнула и распахнулась, заставляя Дженнифер встретиться взглядом с такими же голубыми глазами, как и у неё.
– Дженни?
– Привет, папа, – тихо произнесла она, чувствуя, как при одном лишь взгляде на отца, на её глаза начинают наворачиваться слезы. Он сильно потерял в весе и из здорового крепкого мужчины превратился в худого, слабого человека с бледной кожей и грустными, обреченными глазами. Она обещала ему, что будет рядом с ним до самого конца, но, каждый раз, приходя сюда и наблюдая за тем, как он увядает, понимала, что сил на это у неё остается все меньше.
– Я не ждал тебя, – хрипло отозвался он, но все же отодвинулся, чтобы пропустить дочь внутрь.
– Я сама не думала, что приду, – ответила Дженнифер, проходя в дом и пробегаясь по нему глазами. Она не чувствовала запаха алкоголя, и это заставило её легко улыбнуться сквозь пелену поступающих к глазам слез, которую она тут же быстро сморгнула. Она не заметила ни единой бутылки или рюмки, ни единого пустого стакана. Раковину наполняли только грязная столовая посуда, а в свете слабого солнца она успела заметить летавшую в воздухе пыль. Предчувствуя что-то нехорошее, она развернулась к отцу.
– А где Лидия?
– Отошла в магазин, – ответил он, тяжело опускаясь в кресло.
Дженнифер бросила ещё один короткий взгляд на гору посуды, а затем, уже прекрасно понимая, что ни в какой магазин она не выходила, еле слышно выдохнула.
– Как давно ты дал ей расчет?
Стенли опустил глаза вниз, а затем прикрыл их и хрипло задышал, пытаясь остановить очередной приступ. Дженнифер показалось, что её сердце только что взяли и со всей силой сжали в тисках. Она чувствовала невыносимую боль, но понимала, что совершенно ничего не может изменить. Единственное, чем она могла помочь – это просто делать вид, что все хорошо. Если уж чему-то и научил её Стенли Пирс, так это никогда не проявлять жалости к мужчине. Женщина может сочувствовать, сопереживать, понимать, протягивать руку помощи, но жалеть – никогда. Потому что ничто не причиняет большей боли, чем осознание собственной никчемности.
– Как ты поняла? – Спросил Стенли, когда, наконец, более или менее восстановил дыхание.
– Я знаю тебя, – шепотом ответила она, подходя ближе и присаживаясь рядом на корточки. Дженнифер прекрасно понимала, что болезнь причиняла ему невыносимые страдания и что с каждым днем они становились все сильнее, но, как и он, не хотела произносить этого вслух. Вы знаете, что бывает, когда вы что-то произносите вслух? Это становиться вашей реальностью. До того, как это слетает с языка, это просто мысль – плохая или хорошая это не важно, – но она не материальна. Она не настоящая, а значит, не может повлиять на ваше настоящее, изменить ваше будущее. Но как только вы говорите о ней – она мгновенно обретает силу. Покрывается оболочкой и становится настолько могущественной, чтобы суметь стать вашим самым страшным кошмаром.
Вот почему они оба молчали. Вот почему не говорили очевидного вслух.
Это совершенно ничего не изменит. Но это позволит встретить неминуемое с достоинством. Они не отдадутся во власть страху, пока находятся рядом друг с другом. Никогда не позволят ему победить.
Дженнифер накрыла его руку своей ладонью, ощутив при этом, как он вздрогнул, и еле сдержалась, чтобы не упасть ему на колени и не разрыдаться. Совсем как в детстве, когда ей было обидно и грустно. Совсем как раньше. Он отвел свои глаза в сторону – он делал так всегда потому, что прекрасно знал, что она читала в них ответы абсолютно на любые свои вопросы.
– Почему ты отказался от помощи Лидии?
– Мне не требуется помощь сиделки, я не дряхлый старик, – ответил он настолько резко, насколько это было возможно в его состоянии, а затем выдернул свою руку из-под её ладони.
Дженнифер на секунду прикрыла свои глаза, пытаясь успокоить щемящую боль внутри, а затем обратила на него свой твердый взор. Он не увидит её расклеившуюся.
– Лидия не твоя сиделка, – начала она, – она твоя помощница. В её обязанности входила уборка дома, готовка и ведение твоего расписания по приему лекарств.
Дженнифер удалось уговорить Стенли начать принимать некоторые медикаменты, но долгие уговоры и оттягивание дня начала приема не могли не сказаться на общем состоянии его здоровья. Пока он упрямился, ему стало заметно хуже, и сейчас эти лекарства практически ничем ему не помогали. Но Дженнифер не сдавалась. Она хотела верить, что от них ему становится легче, хотя бы чуточку, но легче. Это уже было ни с чем несравнимым бальзамом на её душу.
– У Лидии есть и свои заботы, – тихо отозвался он. – У неё семья. И вместо того, чтобы нянчиться со мной, она могла бы провести время со своими внуками.
– Почему ты такой упрямый…
– Я не беспомощен, слышишь? – Он неожиданно повернулся к ней, его голос был тихим. – Не беспомощен.
Дженнифер было трудно, но она все-таки сумела сдержать слезы и надеть на себя ироничную маску.
– Но убираться в доме тебя все равно не заставишь, – она строго покачала головой, – не говоря уже о том, чтобы есть нормальную еду. Ты питаешься полуфабрикатами и дышишь пылью, куда это годится?
– Да какая теперь разница… – почти шепотом сказал он.
– Вот о чем я и говорю! – Дженнифер резко встала на ноги и недовольно развела руками. – С Лидией здесь было чисто и всегда пахло горячей домашней едой, а теперь что? Тебе бы только целыми днями перед телевизором валяться и следить за паршивой игрой нашей сборной.
– Дженни…
Она пресекла его попытку возразить и стала поправлять смятое покрывало на диване и поднимать разбросанные по полу подушки.
– Я помогу тебе убраться только потому, что ты жуткий лентяй, но больше на мою помощь не рассчитывай.
– Милая…
– Ещё приготовлю тебе что-нибудь полезное, – не слушала его Дженнифер, делая вид, что ведет себя вполне естественно, – а то на своей неприязни к плите ты посадишь себе весь желудок, а потом…
– Перестань, – Дженнифер почувствовала, как отцовская рука сжала её плечо и замерла. – Хватит. Пожалуйста.
Дженнифер вымученно прикрыла глаза, а затем медленно развернулась к отцу. Он пошатывался, кое-как держа равновесие, а его бледность и мука, отражающаяся в потускневших голубых глазах, заставляли боль внутри лишь усиливаться.
– Почему ты не позволяешь тебе помочь, – не выдержав, прошептала она, понимая, что играть больше нет смысла. – Почему не позволяешь быть рядом…
– Я позволяю тебе быть рядом, – прохрипел Стенли, ласково проводя по её щеке трясущейся рукой, – но на этом все, малышка.
– Папа…
– Ты заметила, как мы с этим домом похожи? – Внезапно спросил он, и Дженнифер даже показалось, что на его устах промелькнула легкая улыбка. – Он медленно разрушается, пока каждый прохожий думает про себя: «он простоял много лет, но уже отжил свое». Ничто не вечно в этом мире, и никто не вечен, крошка. Твой папочка совсем не исключение, – тихо говорил он, пока Дженнифер собирала в кулак последние остатки самообладания. – Я знаю, что мне осталось не так долго, но я… – он закашлялся, а затем начал задыхаться, и Дженни сильнее вцепилась в его руки, больше не в силах сдерживать свои эмоции. Она почувствовала, как слезы заструились по щекам, и быстро заморгала, стараясь избавиться от следов собственной слабости. Усадив Стенли на диван и, убедившись в том, что он не нуждается в срочной скорой помощи, Дженнифер потянулась к ингалятору, но как только попыталась воспользоваться им, её отец завертел головой и опустил её ладонь вниз. – Я в порядке, – выдавил из себя Стенли, хотя дышал все ещё с большим трудом.
– Не упрямься хотя бы сейчас, – дрожащим, но как можно более твердым голосом сказала она. – Прошу.
Он долго и внимательно смотрел ей в глаза, – совсем как в детстве, когда пытался понять, действительно ли она хочет получить ту игрушку, о которой так слезно умоляет, – а затем, по всей видимости, осознав, что её просьба не простая прихоть, и что она нуждается в ней, как в воздухе, – кивнул, открыв рот и позволив ей ввести пар в горло. Дженнифер еле сдержала новый поток слез, который уже готов был вот-вот вырваться наружу огромным дождевым ливнем, а затем сосредоточенно распылила препарат внутри. Стенли сделал несколько хриплых вдохов, а затем немного устало прикрыл свои глаза, несколько секунд выжидая момента, когда лекарство начнет свое действие.
– Ты должна понять, что никакие ингаляторы не изменят того, что я умираю, – внезапно сказал он, заставляя Дженнифер замереть.
– Ты не должен говорить так… – качала головой она.
– Когда я принимаю очередное лекарство, я вижу в твоих глазах надежду.
– Ты видишь облегчение, – все ещё подрагивающим голосом произнесла она.
Он выдавил из себя усмешку.
– Это одно и то же.
– Перестань…
– Я смирился с тем, что меня ждет. И хочу, чтобы ты тоже это приняла…
– Нет, – она медленно завертела головой, взглядом умоляя его перестать.
– Дженни… – Стенли коснулся её волос, и она уронила голову ему на колени, желая спрятаться от всех проблем и почувствовать себя в безопасности. – Ты должна… ради меня, малышка.
– Прошу, не надо. Я не хочу, – слезы уже безостановочно текли из глаз, и она сотрясалась в рыданиях, не желая верить в то, что в любой момент человека, которого она так горячо любит, может просто не стать. Что человек, который всегда был, есть и будет её спасителем, героем и учителем, уйдет из жизни и больше никогда не сможет вот так вот прижать её к себе и назвать своей малышкой. Она отказывалась верить в то, что очень скоро его не будет рядом. И ничто и никогда не заставит её поверить в обратное.
– Я всегда буду жив, – услышала она шепот родного голоса, а затем почувствовала, как нежная ладонь коснулась её головы. – И знаешь почему? Потому что в твоем сердечке всегда будет немножко места для твоего папочки.
– Я просто хочу, чтобы ты был рядом… – всхлипнула она.
Стенли хрипло улыбнулся.
– Я буду рядом, милая. С тобой. С твоей мамой. С твоим братом. Вы – моя семья. Моя гордость. Единственное хорошее, что случилось со мной в жизни.
Дженнифер крепко прижалась к уже истощенному, но все такому же родному телу, и отчаянно вцепилась в его одежду, боясь разжать пальцы хотя бы на одну долю секунды. Она почувствовала, как он медленно и осторожно, слегка касаясь пальцами, провел ладонью по её волосам, и позволила себе закрыть глаза.
– В глазах своей дочери я – герой, – услышала она его тихие мелодичные слова.
Я силен и мудр, и я не знаю страха,
Но истина ясно видна
Она была послана, чтобы спасти меня.
Я вижу, кем я хочу быть
В глазах своей дочери,
Он напевал песню очень тихо, почти неслышно, и несмотря на то, что каждое слово отзывалось практически невыносимой болью внутри, продолжал шептать их, пока его рука со всей любовью гладила её по волосам.
