Текст книги "Бешеная скорость (СИ)"
Автор книги: Ксения Мартьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)
– Это другое, Дилан.
– Нет, – он подошел к ней очень близко, так, что они оба могли разглядеть в глазах друг друга все мысли и чувства. Все, что могло бы остаться недосказанным. – Ты дышишь танцами, а я живу скоростью. Твоя мелодия – это звуки музыки, а моя – звуки мотора. Ты улыбаешься, когда чувствуешь, как твое тело подчиняется движениям, а я – когда ощущаю, как по нему разливается адреналин. Твое сердце качает кровь лишь тогда, когда ты выходишь на сцену, а мое – когда я выезжаю на трассу. Наши мечты очень разные, но они похожи в одном – именно благодаря им, мы чувствуем, что по-настоящему живем.
Сара очень долго смотрела ему в глаза, и он чувствовал, как она пытается проникнуть в самые потаенные уголки его души, в те из них, которые он никогда не рискнул бы открыть добровольно. Ему казалось, что она коснулась самого сокровенного, снимая все замки, разгадывая все коды, отшелушивая слой за слоем, и пробираясь в самый центр, в самую глубь.
– Моя мечта не причиняет боль, – наконец, произнесла она. – А твоя – заставляет нас каждый раз дрожащими руками снимать отвечать на звонок и молить Бога о том, чтобы он оберегал тебя на этих чертовых гонках, на которых все без исключения становятся одержимыми. Это очень опасный мир, Дилан. Мир, в котором можно безвозвратно потерять себя, продав душу дьяволу.
Он взял её руки в свои ладони. Его злость испарилась так же быстро, как и появилась, стоило ему лишь взглянуть в её наполняющиеся слезами глаза.
– Со мной ничего не случится.
– Ты не можешь этого знать, – она обессилено вертела головой, пока слезы стремительно стекали по её щекам. – Не говори мне того, что может оказаться неправдой.
– Эй, – Дилан чувствовал, как у него сжимается сердце, – эй, посмотри на меня, – когда Сара остановила на нем свой взгляд, он крепче сжал её руки и сказал: – это будет правдой, слышишь? Ты никогда не испытаешь подобной боли. Никогда не потеряешь меня. И будь я проклят, если сейчас лгу, но я сделаю все, чтобы этого никогда не произошло.
Несколько секунд они стояли в полной тишине, а затем Сара бросилась в его объятия, и он облегченно выдохнул, прижимая сестру к себе.
– Я просто боюсь… я так боюсь…
– Я знаю, – Дилан поцеловал её в волосы, чувствуя, как от её слез намокает его рубашка. – Но не могу по-другому.
– Обещай мне, что ты будешь бороться даже с самой чертовой Смертью, если придется, но вернешься домой, – она всхлипывала, и он ощущал, как гулко стучит её сердце.
– Обещаю, Сара, – он закрыл глаза, пытаясь и сам поверить в то, что сказал, – я обещаю.
***
Дилан стоял, запустив одну руку в карман своих брюк, а в другой держал уже третий стакан бренди за вечер, который, по всей видимости, не собирался становиться последним. Он облокачивался о стену в дальнем углу зала и смотрел на наполняющих его людей. Они все были разными по своему характеру и своей наружности и занимались совершенно различными видами деятельности. Кто-то стремился быть популярным и знаменитым, без конца попадая на обложки глянцевых журналов и засвечиваясь в очередном выпуске широко известной телепередачи. Кто-то ежедневно пытался доказать всему миру, что хочет и будет работать ему во благо, хотя, по сути, все было совсем наоборот: в основном, такие люди работали лишь на самих себя. Кто-то просто делал то, что ему нравилось, но вне зависимости от своего желания, всегда находился у всех на виду: светская жизнь – отстой. Ну, а некоторые из тех, кто сегодня был здесь, предпочитал жить самой простой, не кричащей жизнью, по своему обыкновению просто не любя известность, у которой, как и у всего в этом мире, была и обратная сторона медали. Сегодня на этом вечере были политики и бизнесмены, фотомодели и шоумены, звезды экрана и сцены, большие папочки со своими мамочками, великие писатели, художники и даже представители науки… да, все они были очень разными, но всех без исключения объединяло одно: деньги. Большая куча денег, которую в этот самый вечер они любезно согласились немного уменьшить.
Он оттолкнулся от стены, чтобы в последний раз повторить персоналу его обязанности и проверить готовность аппаратуры, а затем, удостоверившись в том, что каждый из них четко знал все свои инструкции, направился к сцене.
– Что с закусками и напитками?
– О, все отлично, мистер Бейли, – улыбнулась Кристи, поправляя свой головной микрофон, после чего осторожно спустилась с лестницы. – Я думаю, что этот вечер пройдет просто замечательно.
– Надеюсь, – быстро ответил Дилан, идя вдоль сцены. Он оглядел мелькающие в зале известные лица, и это заставило его не без причины насторожиться. – Охрана на месте?
– Да, – кивнула девушка, заглядывая в папку, которую держала в своих руках. – Беркли занимает самый главный пост и с ним ещё пятеро или шестеро вооруженных членов его команды, он рассредоточил своих амбалов по всему этажу здания. Несколько людей стоят центрального у входа, несколько – у черного, ещё трое находятся на крыше, один стоит у входа в кухню. Четверо осматривают территорию вон с тех балконов, – она указала своим пальцем на верхние этажи, и Дилан тут же поднял глаза, замечая нескольких людей в черных костюмах и с микрофонами в ушах, которые внимательно следили за обстановкой. Их лицо было сосредоточенным и серьезным, и ясно говорило о том, что они готовы в любой момент кинуться на защиту того или иного человека. Каждого, кто находится сегодня здесь. Такая перспектива немного успокоила его. – Ещё несколько человек находятся на крыше здания и следят за теми, кто приезжает и уезжает, проверяя окна соседних зданий. И вторая команда всегда ждет нашего звонка. На случай, если возникнет особо опасная ситуация.
– Отличная работа, Кристи, ты молодец, – его слова были сказаны с такой искренностью и теплотой, что девушка застенчиво, но благодарно улыбнулась своему боссу, после чего тут же направилась ругать какого-то официанта. Он усмехнулся. Оказывается, добрые слова, действительно, мотивируют. Дилан стал озираться по сторонам в поисках человека, в разговоре с которым сейчас так отчаянно нуждался. Кристи хоть и смогла немного успокоить его расшатавшиеся нервы, но не смогла сказать главного: есть ли хоть какая-нибудь вероятность возникновения угрозы?
Он пробирался сквозь людей, толпа из которых была ещё не такой тесной, потому что вечер только начинал набирать свои обороты, и не переставал думать о безопасности всех, кто сегодня был тут, потому что он отвечал за них. Отвечал за каждого. Его обязанностью было обеспечить полную охраняемость здания, и дать людям непоколебимую уверенность в том, что им абсолютно ничто не угрожает. И он не знал, что будет делать, если хоть с одним из этих чертовых богатеев, что-то случится.
– Бейли! – Он обернулся на знакомый голос и мгновенно почувствовал, как его окатила волна облегчения.
– Беркли, – мужчина первым расплылся в улыбке, и поэтому Дилан не смог не улыбнуться в ответ. – Я искал тебя, – он вытянул руку для рукопожатия, но его друг не стал церемониться.
– Ну вот я и здесь, малыш, – он крепко обнял Дилана, и похлопал его по широкой спине. Этот большой чернокожий мужчина был самым добрым, и самым надежным человеком, с которым он когда-либо работал. Только на него Дилан мог безоговорочно и полностью положиться, когда дело касалось охраны здания или конкретного человека, только ему он мог всецело доверять, и только в его руки мог отдать абсолютно любую жизнь.
И не только незнакомого человека. Но и даже самого близкого.
– Прошу, скажи мне, что у нас все под контролем, – начал Дилан, когда они поприветствовали друг друга. С лица Джорджа мгновенно пропала улыбка, сменившись каким-то странным напряжением, но Дилан очень надеялся, что ему это просто показалось.
– Ты же знаешь, что я никогда не могу точно предугадать, что может случиться. Но уверяю тебя, что я и мои люди делаем все возможное, чтобы этот вечер прошел тихо и спокойно, – его рука легла на плечо Дилана, и он посмотрел ему в глаза. – Я взял самых лучших людей, и они готовы не спать, не есть, не пить и даже не справлять нужду, если это будет единственным возможным вариантом защиты всех, кто находится в этом зале. И они готовы положить любого, кто посмеет покуситься на покой в этом месте… даже ценой собственной жизни.
– Я знаю, – кивнул Дилан, а затем выдохнул. – Прости. Постоянно одно и то же. Я всегда забываю, что нас защищают самые лучшие.
– Не просто лучшие, – продолжал успокаивать его Беркли, сильнее сжимая плечо. – Все эти люди бывшие спецназовцы, морпехи или агенты ЦРУ. Поверь мне, эти парни ни за что не подведут.
Он снова кивнул.
– Спасибо.
– Как всегда, – Бёркли тоже кивнул, а затем немного отвернул свою голову в сторону, прислоняя руку к уху и начиная что-то говорить в свой микрофон. Наверное, отдавал своим людям повторные распоряжения и проверял, все ли находятся на своих местах. Стандартная неоднократно повторяющаяся процедура, которой просто не могло не быть. Дилан задержал свой взгляд на входе, у которого ежеминутно появлялись все новые и новые бесконечно улыбающиеся люди, и гадал о том, когда же Томас Хант почтит их всех своим присутствием.
Он опаздывал. А это было просто непозволительно для человека, который являлся главным организатором и спонсором данного вечера, хотя, может быть, он думал иначе?
Дилан уже собирался было отвести свой взгляд от двери, как заметил знакомое самодовольное лицо в проходе, которое любезничало абсолютно со всем, что двигалось, и еле сдержался от того, чтобы не закатить глаза. Томас Хант кивнул нескольким охранникам у входа, а затем улыбнулся и повернулся куда-то в сторону. Только сейчас Дилан заметил, что вместе с Томасом была девушка. Она немного отвернулась так, что её лицо практически полностью закрывалось кудрями её темных волос, и пока Хант что-то шептал ей на ухо, её рука крепко обхватывала его чуть выше локтя. Но, даже не видя её, Дилан мог бы с точностью заявить о том, что она была очень привлекательной женщиной: на ней было красное атласное платье в пол, которое было настолько легким и тонким, что очерчивало каждый изгиб её идеальной фигуры. Глубокое декольте невольно привлекало к себе внимание, наверное, каждого мужчины в этом зале, а разрез выше колена с каждым сделанным ею шагом открывал простор для воображения, обнажая её длинные шикарные ноги. Только спустя пару секунд, Дилан осознал, что уже видел это самое платье… только вот пока не мог понять, где именно.
Она звонко рассмеялась, а затем повернула голову в его сторону, заставляя свои локоны взлететь вверх и упасть на обнаженные плечи. Дилан мгновенно замер, не отрываясь, смотря на женщину, которая шла рука об руку с Томасом Хантом, все ещё не до конца веря в то, что это происходит на самом деле.
Ему казалось, что он слышит собственный пульс, который с каждой секундой лишь ускоряет свой темп. Вот, какая мертвая тишина образовалась для него в этом зале. Больше не существовало ни музыки, ни гула голосов, ни постороннего смеха. Ничего. Всем его сознанием завладела только она. Девушка в огненно красном платье.
Она направила свои глаза прямо в его сторону, тем самым обрекая их взгляды на неминуемую встречу, а он с интересом скрестил руки на груди, спиной облокачиваясь о стену. Улыбка, всего секунду назад, озаряющая её лицо, мгновенно исчезла, уступая место напряжению, которое теперь сковало все её тело. Она сильнее вцепилась в руку Ханта, словно ища у него какой-то защиты, но он, казалось бы, даже не заметил перемены в её настроении, зато тоже бросил свой взгляд в то самое место, где стоял Дилан. Когда его рука взлетела вверх в приветствии, Дилан ответил ему точно таким же жестом, успевая заметить, как перехватило дыхание той, которая все ещё пыталась поверить в недействительность происходящего.
Только вот все это было более, чем реально.
И оно только что начинало свою игру.
***
Дженнифер обожала красивые платья. Ещё маленькой малышкой она любила наряжать своих кукол, покупая им наряды, которые, как она тогда думала, были ни от кого иного, как от известнейших модельеров со всего мира. Ну а что ещё может думать шестилетняя девочка, для которой мода была практически всем? Когда она подросла, то следующей ступенькой в её познании стали показы мод. Она надевала на себя все, что только находила в своем и чужом шкафах, и вместе с подругами они играли в так называемый «Стильный Подиум». Эти дни, полные смеха, радости и вспышек фотокамер (фотографировать они заставляли Макса и Дилана) она не забудет никогда. Хотя не все дни её детства были такими радужными.
Да, она любила моду, да, она просто обожала менять одежду, и сейчас её шкаф просто выл от изобилия тех вещей, которые его наполняли, но черт бы её подрал, если она скажет, что сейчас, в этом узком атласном куске шелка чувствует себя как в своей тарелке. Ничего подобного! Так неловко, как сейчас, ей не было ещё никогда.
– Если хочешь, мы можем уйти, – Томас наклонился над её ухом, и Дженнифер не смогла не улыбнуться.
– Все нормально.
– Ты уверена? Иначе мне придется объявить всем, что я покину их, потому что моя дама сердца чувствует себя неуютно.
– Томми, не смей! Это же твой вечер, ты должен на нем быть. А я как-нибудь совладаю с собой.
Томас кивнул человеку при входе и тот вежливо склонил голову, слегка улыбаясь ему. Дань уважения – вот как это называлось в высших кругах. Томаса Ханта уважали. Его любили. Его ставили в пример. И в то же время, ему завидовали, его обходили стороной и даже ненавидели. Это было неотъемлемой частью жизни любого известного человека.
Он снова наклонился к ней.
– Ты не позволила мне стать твоим благородным рыцарем. Я чувствую себя отвратительно.
Дженнифер неожиданно для самой себя рассмеялась, а затем виновато отвернулась в сторону.
– Прости.
Её взгляд невольно пробежался по присутствующим в зале фигурам. Она заметила фужеры с шампанским, которые сжимали тонкие аристократические руки, блески камней на изящных шеях дам, шикарные платья, дорогие смокинги и ощутила, как оказалась в непривычной для неё «бриллиантовой» атмосфере. Да, они с братом не были бедны, а «УолтерПирс» заставлял их вращаться в подобных кругах, но она никогда не любила все эти приемы, вечера и всю эту фальшивую дороговизну, за которой, практически всегда скрывался лишь холод и отчужденность. Устраивая подобные «собрания» все эти богатеи, по природе своей, преследовали лишь одну цель: сделать себе имя. Стать знаменитым и популярным и брать, брать и брать. Все и всех. Но сегодня, в этот самый вечер, она пришла сюда лишь потому, что все эти люди были здесь не просто так и не ради самих себя: они пришли не приобрести, а отдать. Возможно, для кого-то это тоже было своеобразной лесенкой к славе и известности, но она все же надеялась, что ни смотря ни на что, у всех находящихся в зале было сердце.
Томас Хант организовал этот благотворительный вечер, чтобы собрать средства для детишек, страдающих онкологическими заболеваниями. Как она могла не придти? Разве для этого могла найтись причина? На счет, который открыл Томми, она перечислила деньги почти тут же. И не пожалела для этого ни единого цента. Наоборот, избавившись от значительной суммы на своем счету в банке, ей показалось, что ей стало легче дышать. Она словно освободилась от чего-то давящего, что все эти годы жило внутри неё. Она сделала доброе дело, сделала то, чего требовало все её естество, и очень надеялась, что эти деньги станут чьей-то отрадой, чьей-то надеждой, чьей-то ниточкой к спасению жизни.
Она улыбнулась, когда представила себе счастливые лица здоровых и жизнерадостных детей, и почувствовала, как потеплело у неё на душе. Она отвела свой взгляд куда-то в сторону, и уже хотела было снова повернуться к Томасу, но вдруг замерла. Сердце Дженнифер гулко застучало, когда глаза пробежались по знакомым очертаниям фигуры, что стояла в дальнем углу, а затем её пальцы инстинктивно сильнее сжали руку Ханта.
Господи, только не это, – шептал её разум, пока тело трепетало и дрожало под его пронзительным и твердым взглядом. Он не должен был оказаться здесь. Они не должны были увидеться. Не после сегодняшнего. Не после того, что произошло в офисе. Не после того, как она позволила ему поцеловать себя.
Внезапно она увидела, как Дилан вытащил одну свою руку из кармана брюк и поднял её вверх, а затем оттолкнулся от стены и уверенным шагом направился к ним.
Вот черт.
– Рад, что ты все же смог выбраться, – улыбаясь, сказал Хант, вытягивая свою ладонь вперед. – Я думал, что твоя занятость не позволит тебе сегодня быть здесь.
Какого…
– Я всегда прихожу на вечера, которые устраиваю, – ответил Дилан, пожимая руку своего оппонента, – так мне проще следить за их безопасностью.
– Да, – Томас кивнул, – не смотря на то, что я только пришел, уже могу откровенно признаться в том, что охрана сильно меня впечатлила. Мне кажется, что мимо этих громил с пушками и мышь не проскочит, – его губы растянулись в усмешке.
– На это я и надеюсь, – кивнул Дилан, но даже и не подумал улыбнуться. Его взгляд переместился на неё, заставив дыхание затрудниться, а сердце забиться ещё быстрее. На какую-то долю секунды ей даже стало неспокойно, но Томас, кажется, совершенно ничего не заметил.
– Чуть не забыл! Позволь представить тебе мою сегодняшнюю спутницу, – начал он, в пол оборота разворачиваясь к ней, – это Дженнифер Пирс. Помнишь, я говорил тебе о тихой гавани? – его губы растянулись в улыбке, и Дженнифер заметила, как зашевелились жилки на подбородке Дилана. – Теперь ты можешь своими глазами увидеть, что я тогда имел в виду.
Дженнифер застыла, словно фарфоровая кукла, не смея шевелиться, и лишь изредка позволяя себе моргнуть или вдохнуть в легкие воздух. Ей казалось, что в молчании прошла целая вечность. Оно душило её, давило какой-то тяжелой массой, но она не могла заставить себя произнести ни единого слова. Как и Дилан. Они просто смотрели друг на друга, и она вдруг заметила в его глазах странное метание, словно он был в чем-то не до конца уверен. Словно принимал какое-то решение.
Дженнифер позволила себе сделать глубокий вдох и поднять подбородок чуть вверх. Его глаза излучали невероятную силу. Они словно говорили ей: «ты не сможешь противиться этому», но черта с два она простит себе, если сейчас же не возьмет себя в руки. Этот человек не был Богом, и уже тем более он не распоряжался её жизнью.
– Очень приятно, – наконец, вымолвил он и подставил тыльную сторону своей ладони. Она тут же поняла этот жест и решила, что правила приличия нужно соблюдать вне зависимости от того, что творилось у неё внутри и что происходило в их жизнях.
Он выбрал игру, что же, ладно, она готова была сыграть.
Дженнифер подала ему свою руку, и он осторожно наклонился, одновременно поднося её ладонь к своим губам. Одна его рука была занесена за спину, и сейчас он напоминал ей истинного джентльмена, из-за которого, можно было бы раз и навсегда потерять свою голову. Его горячее дыхание коснулось её обнаженной кожи, а затем он слегка прижался губами к её согнутым пальцам, заставив её тело невольно задрожать. Она чуть не прикрыла глаза, но тут же поймала себя на мысли, что он только этого и ждет.
Ждет, что она проявит слабость.
Сдастся.
Как бы не так.
– И мне, – отстраненно произнесла она, вытаскивая свою руку из «пламенных объятий» его поцелуя. Он усмехнулся, а затем снова развернулся к Ханту.
– Теперь я вижу, почему ты решил так кардинально изменить свою жизнь. Она невероятная женщина.
Томас улыбнулся, а затем Дженнифер ощутила, как его рука обвила её талию.
– Она лучшая. И я очень рад, что встретил её.
Практически половину запланированного вечера Томми готовил речи, проводил презентации и рассказывал, зачем и для чего они сегодня сюда пришли. Дженнифер не слышала почти ничего из того, что он говорил, только изредка могла задержать свой взгляд на его улыбке. Она была красивой. И её определенно тянуло к этому человеку, только вот все её мысли в этот вечер были заняты совсем не Томасом Хантом. И черт бы подрал того, кто без спроса влез в её голову и отказывался оттуда вылезать.
Она немного расслабилась лишь, когда Томас пригласил её на танец. Он шептал ей на ухо забавные слова, бросал шуточные фразы, и она искренне и беззаботно смеялась, забывая обо всем, что в последнее время так часто не давало ей покоя. Он двигался так плавно и грациозно, словно был рожден для того, чтобы жить именно в таком мире. С танцами, приемами, бриллиантами, фонтанами шампанского и огромными особняками. В мире, в котором она чувствовала себя так неуютно.
После пятого танца подряд, Томас извинился перед ней, предварительно поцеловав её в щеку, и отошел куда-то в сторону, сказав, что ему нужно переговорить с парочкой очень важных людей. Дженнифер предпочла не мешать ему на этих «переговорах», несмотря на то, что не любила оставаться одна в таких местах. Она немного поежилась, почувствовав небольшой холодок от того, что на какое-то время лишается его общества, но успокоила себя приставкой, что это лишь «на какое-то время». Она обхватила себя руками, слегка растирая свое тело, которое уже успело покрыться мелкими мурашками, и стала осматриваться вокруг. Люди. Везде были люди. Слишком много людей. Чужих. Незнакомых. Каких-то не таких.
Нет, она никогда не страдала клаустрофобией, более того, всегда уютно чувствовала себя в любых компаниях, даже в самых шумных и абсолютно не подходящих ей по интересам и роду занятий, но отчего-то, именно в данный момент, стоя в этом зале, она ощущала лишь холод и дискомфорт.
– Мисс, шампанского?
Дженнифер оторвалась от своих размышлений и с улыбкой взяла с подноса фужер, который держал в своих руках молодой официант.
– Спасибо, – она попыталась улыбнуться ему как можно теплее, и он не смог сдержать застенчивой улыбки в ответ. Наверное, официантам никто и никогда не улыбается. Их работу просто воспринимают как должное. А ведь им было бы очень приятно, если бы их просто благодарили, обычным жестом, обычной улыбкой, которая не является таким трудным делом, но которая так много значит.
– Скучаешь без этого индюка? – неожиданно услышала Дженнифер у себя над ухом и чуть не поперхнулась шампанским.
Она резко развернулась к Дилану, одаривая его гневным взглядом.
– Томас не индюк.
– Я не говорил, что имел в виду его, – сказал он, ловко забирая фужер с подноса, который проносил ещё один официант. – Но, видимо, я был прав, раз он оказался первым, о ком ты подумала.
Она пропустила его реплику мимо ушей.
– Вы что, знакомы?
– Тот же вопрос я хотел задать и тебе.
Она немного помолчала, пока они оба буравили друг друга взглядом, а затем выпалила:
– Он ухаживает за мной.
Он нервно усмехнулся.
– Этот придурок?
– Ты ведешь себя, как неотесанный грубиян, Дилан.
– Прости, но это самое негрубое, что я могу о нем сказать, – ответил он, залпом выпивая половину содержимого своего бокала.
Дженнифер открыла было рот, чтобы съязвить, но тут же передумала. «Ему нравится тебя злить, Дженни. Он питается твоими эмоциями. Просто не позволяй ему наслаждаться своей несдержанностью».
– Очень жаль, что твой словарный запас так мал, – еле слышно сказала она, переводя взгляд куда-то в центр зала. – И что ты настолько слаб, что не можешь не поливать человека грязью за его спиной.
Дилану хватило всего какой-то доли секунды молчания, а затем он неожиданно схватил её под локоть и потащил куда-то в сторону.
– Хочешь, чтобы я сказал ему об этом в лицо? – спросил он, ведя её за собой. – Я могу сделать это. Прямо здесь. И прямо сейчас.
– Что ты творишь? – испуганно спросила она, пытаясь вырваться из его тяжелой хватки. – Здесь кругом люди. И Томас…
– … не знает, что нас с тобой связывает намного больше, чем он может себе представить, – закончил он за неё, при этом круто разворачивая её лицом к себе так, что Дженнифер уперлась спиной во что-то твердое. Стена. Наверное, это была стена. – Я могу легко исправить это, – продолжал он. – Подойти к нему, заглянуть в глаза и рассказать о том, о чем мы оба, а точнее, ты, предпочитаешь умалчивать. Доказать тебе, что ни черта я не слабый.
– Ты не посмеешь… – практически шипела она.
– Ещё как посмею, – он вызывающе посмотрел на неё, а затем развернулся и стал озираться по сторонам. Когда его взгляд остановился на чем-то неподалеку от них, а губы тронула самодовольная улыбка, Дженнифер резко повернулась и замерла. Около сцены, всего в нескольких шагах от них, стоял Хант. Он кивал, внимательно и сосредоточенно слушая, что говорит ему симпатичная рыженькая девушка с папкой в руках. Она жестикулировала, показывая ему что-то важное в документах, а Томас задумчиво смотрел на бумаги и, по всей видимости, о чем-то размышлял. Внезапно он улыбнулся и почесал свой затылок, после чего что-то произнес, заставляя девушку невольно улыбнуться.
Дженнифер ощутила, что не готова причинить боль этому человеку. Не готова, потому что успела к нему привязаться. Она развернулась к Дилану, перегораживая ему проход своим телом, и когда его взгляд вернулся к её лицу, заговорила:
– Что ты хочешь этим добиться? Ты ловишь от этого кайф, да? Разрушая мою жизнь? Неужели, если ты расскажешь Томасу о той ночи, тебе станет легче?
– А тебе? – только и сказал он, при этом пристально смотря ей в глаза. На его лице больше не было и тени улыбки. Исчезли самодовольство, нахальство, уверенность в себе… остались лишь твердость взгляда и какая-то доселе неведомая ей сила. Рядом с ним она всегда чувствовала себя слишком зависимой от собственных эмоций, слишком уязвимой… настолько, что даже не могла произнести ни единого слова. Просто не знала, что сказать. Он сделал к ней шаг. – Почему ты так боишься, что он узнает правду? Неужели то, что между нами было, все-таки что-то для тебя значит?
– Я уже говорила тебе, что та ночь была просто ошибкой, – она произнесла это на автомате, словно одно и то же предложение было запрограммировано слетать с её языка каждый раз, когда он подбирался к её внутреннему миру слишком близко. И ей приходилось защищаться.
– Но ты все равно боишься реакции на мои слова, я прав? – Его голос становился тише. – Только вот чьей именно? Его? Или своей?
– Та ночь…
– … была ошибкой? – спросил он, но Дженнифер понимала, что этот вопрос не нуждался в ответе. – Ты повторяешься.
– Потому что ты никак не поймешь, что это действительно так, – она старалась, чтобы её слова звучали правдиво. Старалась изо всех сил.
– Видимо, я просто тебе не верю.
– Это не мои проблемы, Бейли, – она начинала злиться, – и Томас тоже не виноват в том, что тебе просто захотелось порезвиться, – сквозь зубы закончила она, замечая, как при этом напряглись мышцы на его лице.
– Порезвиться, говоришь? – она видела, что он на взводе, видела, как его глаза метают самые мощные молнии, и невольно испугалась того, что сейчас могло произойти. Обладая взрывным характером, Дилан мог выкинуть абсолютно все, что угодно, и она знала об этом не понаслышке, но сдаваться или брать свои слова назад, она явно не собиралась. – Так докажи мне, что я играю, – тихо, но на эмоциях сказал он. – Докажи, что совершенно ничего не чувствуешь, когда я касаюсь тебя, и что та ночь, на самом деле, абсолютно ничего для тебя не значила.
– Я не собираюсь ничего тебе доказывать…
– Просто ты боишься, что я окажусь прав, – внезапно прервал он её, поднимая руки вверх. Его ладони практически коснулась её лица, заставляя Дженнифер инстинктивно затаить дыхание, но он вовремя сжал свои пальцы в кулаки, а затем рывком опустил их вниз. Он посмотрел на неё. – Потанцуй со мной.
Ей показалось, что она вот-вот забудет, что нужно сделать выдох. Она ощутила, как бешено застучало сердце, и как участился пульс. Дрожь в коленях лишь усилилась, и она могла бы поклясться, что если бы он не стоял так близко, то всего этого она бы сейчас не испытывала.
– Что? – она, наконец, позволила воздуху вырваться из своих легких.
– Потанцуй со мной, – повторил Дилан, пока его глаза все так же горели. – Докажи, что я ошибаюсь.
– Ты ошибаешься, – выдохнула Дженнифер.
– Так докажи это, – он сделал ещё один шаг, и она снова замерла. Ей не представлялось возможным, что они могут приблизиться друг к другу ещё хоть на дюйм, потому что расстояние между ними уже было практически сокращено до минимума, но Боже, как же сильно она ошибалась.
– Нет, – она не знала, как у неё вообще хватило сил на то, чтобы ответить.
– Уверена?
Когда она промолчала, Дилан кивнул и тут же отошел от неё на несколько шагов назад. Дженнифер сделала глубокий продолжительный выдох, и ощутила, что ей стало легче дышать. Словно кто-то перестал её душить и она, наконец, перестала бороться со страхом.
Но лишь на короткий миг.
Лишь на несколько секунд.
Краем глаза Дженнифер заметила, как Дилан поправил свой пиджак, а затем прошел мимо неё, направляясь в ту самую сторону, в которой стоял Томас. Время будто остановилось, но ей хватило всего мгновения, чтобы тут же принять решение.
Она схватила его за руку, резко разворачиваясь на высоких каблуках, и он тут же остановился, хоть и продолжал стоять к ней спиной.
– Я потанцую с тобой, – сказала она, делая глубокий вдох, а затем такой же глубокий выдох, – но я хочу, чтобы после этого ты оставил меня в покое. И Томаса тоже.
Он повернулся к ней, и Дженнифер встретилась с его серыми глазами. В них больше не было ярости или злости, но ей показалось, что она увидела в них боль. Мимолетную. Потому что он тут же переменил выражение своего лица, оставляя в прошлом того Дилана, чувства и эмоции которого можно было бы прочесть по одному только взгляду.
Он ничего не сказал и просто молча подал ей свою руку. Дженнифер опустила свои глаза вниз, а затем вложила свои пальцы в его ладонь, позволяя ему вывести себя в центр зала.
Она начала пробегаться взглядом по лицам людей, которые, казалось бы, совершенно не обращали на них никакого внимания, и искала глазами человека, который, как она надеялась, просто не увидит этого танца. Иначе она просто не представляла, как сможет скрыть все то, что уже начало образовывать внутри неё огромный сгусток неконтролируемых бурных эмоций.
Дженнифер почувствовала, как его рука легла на оголенный участок её поясницы и непроизвольно выдохнула, стараясь сдерживать внутреннюю дрожь в теле. Он переплел свои пальцы с её и крепко сжал их, словно намеревался больше никогда её не отпускать. Она подняла свои небесные глаза вверх, позволяя себе столкнуться с его грозовыми облаками, и поняла, что снова теряется в них. Снова безвозвратно пропадает.
