Текст книги "Россия и последние войны ХХ века"

Автор книги: Ксения Мяло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 48 страниц)

«Когда двигавшийся от Шатоя десантно-штурмовой полк погнал перед собой банду Гелаева в направлении выхода из ущелья на Чишки, мы стали с опережением на километр идти вперед, тесня боевиков с запада.

Гелаеву идти на Чишки и Дубаюрт было бесполезно. Там стоял мощный мотострелковый полк с опорой на сибирский танковый полк. Они держали Волчьи ворота, вход в ущелье. На этот укрепрайон мы и гнали банду, надеясь, что они не выдержат и повернут на Улус-Керт, вслед за Басаевым. В худшем случае уйдут влево на Алхазурово, это рядом с Комсомольским. Для этого в обороне одного из полков, преграждавших боевикам путь, была умышленно сделана прореха метров 500. Однако командование полка из-за того, что в спешке было утеряно управление, не успело убрать с пути продвижения боевиков гранатометный взвод. Гелаевская банда его просто смела. И заскочила в Комсомольское» [1385]1385
  курсив мой – К.М.


[Закрыть].

Бои с этой так случайно «заскочившей в Комсомольское» бандой [1386]1386
  численность ее, по официальным, но, разумеется, приблизительным данным, составляла около тысячи человек


[Закрыть] растянулись почти на три недели и потребовали применения мощнейших вооружений, имеющихся в арсенале Российской армии [1387]1387
  иные полагают, что вслед за так называемым «Буратино» может идти лишь тактическое ядерное оружие


[Закрыть]. По счастливой – для боевиков случайности, они «заскочили» именно в такое село, где нашли крепкие оборонительные сооружения и убежища, в которых переждали бомбардировки.

Во всяком случае, случайность эта оказалась поистине, без всякой иронии на сей раз, счастливой для множества содержавшихся здесь [1388]1388
  причем иные – на протяжении уже нескольких лет


[Закрыть] заложников. Таковой был и у одного из родственников Гелаева, и все это указывает на совсем не случайный характер связей именно этой банды именно с данным селом. А поскольку еще осенью разведка сообщала, что боевики готовят на юге мощные укрепрайоны, логично предположить, что Комсомольское и было одним из таковых. И что гелаевцы намеренно шли именно туда, где и оказались. Кроме того, разбросанное по трем склонам Комсомольское затруднительно все-таки было взять в непроницаемое кольцо, хотя, по официальным данным, оно и считалось таковым. К селу вплотную примыкает лес, откуда боевики, по многим признакам, получали поддержку в живой силе, боеприпасах и куда выносили убитых и раненых. Если же кольцо окружения и впрямь было непроходимым, тогда загадка исчезновения самого Гелаева с несколькими сотнями боевиков превращается в головоломку.

А психологическое значение такого их почти волшебного исчезновения вообще было огромным: отрицательным – для армии, положительным – для боевиков. Невозможно отрицать, что все это сильно воздействовало и на гражданское население. Еще бы: почти как в сказке, герой-богатырь оказывается неуязвимым для врага, применяющего против него всю свою технологическую мощь! Применение «Буратино», с исчезновением Гелаева, оборачивалось трагифарсом. Так или иначе, желанный выход для боевиков был открыт, и это вскоре ощутила на себе колонна из сорока пермских омоновцев и восьми бойцов комендантской роты Веденского района, которая 29 марта ушла на двух БТРах и двух грузовиках к населенному пункту Джаной-Ведено для проведения очередной зачистки. Не дойдя километра до цели, она на горной дороге попала в засаду, под обстрел боевиков, засевших на высоте 812. На узкой горной дороге начался бой, а посланные на выручку 20 милиционеров оказались атакованы на расстоянии менее 1 км от места боя. Из шедших на помощь погиб 1 человек, 16 были ранены. В колонне Пермского ОМОНа погибли 43 военнослужащих.

Таковы данные пресс-службы Минобороны РФ. По словам же коменданта Веденского района Чечни подполковника Ильи Лукина, погибли 43 человека, из них 37 милиционеров из Перми и 6 бойцов комендантской роты; 18 ранены, 9 пропали без вести. Сам по себе такой разнобой в сведениях столь важных не может не вызывать недоумения. Как и то, что командующий группировкой ВВ на Северном Кавказе Михаил Лабунец как раз в тот же день докладывал о «разрозненных» и «надежно блокированных» группах боевиков. А специальные сводки сообщали еще 24 марта: «Главари боевиков Хаттаб, Басаев и Гелаев загнаны в район между населенными пунктами Ведено, Ца-Ведено и Ножай-Юрт».

Реальность оказалась иной: во время боя звучали позывные «Ангела» [1389]1389
  Гелаева


[Закрыть] и, как и в большинстве аналогичных случаев, трагедию Пермского ОМОНа отмечали уже знакомые странности. Так, по сообщениям прессы, командир комендантской роты Александр Степанец рассказал, что боевики прослушивали радиопереговоры федералов, и им было известно о продвижении и первой колонны, и второй, спешившей ей на помощь. Сообщалось также, что пермские омоновцы ехали в село без разведки, рекогносцировки местности, без боевого охранения и воздушного прикрытия. К тому же колонна по непонятным причинам отклонилась от маршрута, и вышедшие на связь десантники не могли определить координаты места боя. А тем временем армейская разведка сообщала, что она постоянно наблюдает скопления боевиков по 20–30 человек в Веденском, Ножай-Юртовсков районах, на границе с Дагестаном и Грузией, граница с которой, согласно прозвучавшему тогда же заявлению руководителя Федеральной пограничной службы РФ, закрыта в лучшем случае на 80 %.

Война явно перетекала в новую форму – без выраженной линии фронта, без четкого представления у российского командования о численности боевиков и их вооруженности, с нарастанием удельного веса вмешивающихся в ход событий «теневых» факторов. Он, этот ход, свидетельствовал, что прозвучавшее еще в феврале заявление Масхадова о начале широкомасштабной партизанской войны против российских войск по всей территории республики, включая районы, которые уже перешли под контроль федеральных сил, не было простой фанфаронадой.

Тогда помощник исполняющего обязанности президента РФ Сергей Ястржембский назвал это заявление «выпусканием пара в пропагандистской войне», а Валерий Манилов – «блефом». Насыщенный столь тяжелыми событиями март показал, что это было далеко не так. И однако в начале апреля первый замначальника Генштаба сообщил, что войсковая часть операции в Чечне завершена; 100-тысячная группировка федеральных войск сокращена до 80 тысяч. А уже 5 апреля в засаду между населенными пунктами Мескер-Юрт и Октябрьское попал отряд Ханты-Мансийского ОМОНа в составе 22 человек. Предполагается, что вновь не сработала разведка, но на сей раз на помощь омоновцам прибыли десантники и два вертолета МИ-24. Погиб 1 военнослужащий, 8 были ранены. 10 апреля боевики из Самашкинского леса [1390]1390
  то есть продвигаясь с юга на север


[Закрыть] обстреляли вертолет МИ-8, к счастью, жертв не было. Но в Веденском районе разведка федеральных сил обнаружила вновь созданные укрепления боевиков, их уничтожили ударами авиации и артиллерии. Поступают данные о планах активизации боевиков в Ачхой-Мартановском районе. В середине апреля в Урус-Мартановском районе возобновили свои действия боевики бывшего бригадного генерала, разжалованного Масхадовым в рядовые, Арби Бараева, примерная численность определяется в 300 человек. В Шатойском активизируется Гелаев. Одновременно, по информации Би-би-си, Ястржембский дает понять журналистам, что на протяжении всей кампании Москва поддерживала контакты с Масхадовым.

По-прежнему недосягаемы Хаттаб и Басаев, якобы умиравший, а то уже и умерший от гангрены. Не зря же в Грозном эпохи второй чеченской войны родилась мрачная шутка: «Хочешь уцелеть – держись поближе к Басаеву или Хаттабу».

В таком контексте взятие еще 12 марта российскими спецслужбами уже мало что значащего Салмана Радуева выглядит не слишком впечатляюще; разумеется, оно никак не повлияло на ход войны, а потому я и не сочла нужным подробно останавливаться на нем. По некоторым данным, в этой последней поездке Радуева сопровождал уже известный читателю Хож-Ахмед Нухаев, но он-то как раз и выступает сегодня на страницах модной московской газеты с изложением своей доктрины, о чем ниже. Что ж, параполитика очень часто из салонов управляет событиями, в кровавую гущу которых оказывается брошен солдат.

23 апреля происходит событие сверхзначимое: под обстрел попадает колонна 51-го полка Тульской дивизии ВДВ в составе 22 машин с разведдозором, охранением и вертолетами огневой поддержки. Погибли 13 десантников, 6 были ранены. А когда такое происходит с элитными частями, уместно ли говорить об окончании войсковой операции? Ястржембский пояснил, что нападающие «использовали складки местности…» – но отсюда вряд ли можно было многое извлечь для понимания происходящего. 24 апреля Хаттаб пообещал, что в начале мая в различных местах будут совершены теракты, а 25 апреля вновь была обстреляна колонна федеральных сил, погиб 1 человек.

Как ни странно, именно в этот же день Валерий Манилов объявил о завершении войсковой части операции. Разумеется, это никак не повлияло на ход событий.

6 мая была обстреляна колонна МЧС, два человека ранены, 11 обстреляна колонна федеральных сил, погибли 18 военнослужащих. За один лишь день 25 мая происходит 18 нападений на российские блокпосты, а на перевале Ялдак [1391]1391
  в Дагестане


[Закрыть] с территории Чечни обстрелу подвергается пограничная застава. На следующий день, 26 мая, командование федеральных сил заявляет, что оно располагает сведениями о намерении бандформирований провести крупные диверсии в Грозном, Гудермесе и Аргуне. [1392]1392
  Страшные взрывы, осуществленные террористами-камикадзе, произойдут в Аргуне и Гудермесе 3 июля 2000 года.


[Закрыть]

В тот же день директор ФПС Константин Тоцкий заявляет о присутствии в сопредельных с Чечней районах Грузии большого числа боевиков.

Почти одновременно Сергей Ястржембский обвинил ПАСЕ [1393]1393
  которая к тому времени лишила Россию права голоса в Совете Европы


[Закрыть] в проведении тайных переговоров с лидерами чеченских боевиков. Ястржембскому стало известно о телефонном разговоре председателя ПАСЕ лорда Рассела-Джонстона с Асланом Масхадовым, из которого следует, что «за спиной России ведутся тайные переговоры с целью выработать скоординированную позицию по принуждению к переговорам и к прекращению Россией контртеррористической операции».

С учетом того подчеркнуто диверсионно-террористического характера, который приобретали действия боевиков, это означало почти открытое пособничество террористам. Однако Россия, связанная своей зависимостью от Запада, не решалась более твердо и жестко потребовать объяснений по данному поводу, ее позиция оставалась двойственной, а потому слабой. Эскалация войны нового типа продолжалась.

* * *

Всем уже ясно, что не только ни о каком конце боевых действий говорить не приходится, но и само это понятие «конца», при диффузном и мобильном способе действия боевиков, потеряло внятность и определенность. 16 июня 2000 года генерал Иван Бабичев заявляет о «разгуле бандитизма в Чечне». Это заявление говорит об атмосфере, царящей в республике, однако вносит мало ясности в суть вопроса. Ведь заявление делает военный высокого ранга и с большим опытом, от которого мы можем ожидать не только эмоциональных констатаций. Бандитизм – это что? Грабежи ночью [1394]1394
  или даже средь бела дня


[Закрыть] в подворотне – либо нечто более серьезное, близкое по типу к тому, с чем имела дело Красная армия в 1944–1945 годах? Но тогда о каком же окончании контртеррористической операции или даже собственно войсковой ее части может идти речь?

Уже сухая официальная хроника событий последующих месяцев более чем красноречиво отвечает на этот вопрос.

3 мая: «Артиллерия нанесла удары по местам скопления боевиков в районе чеченского участка российско-грузинской границы, в Аргунском ущелье, Веденском и Ножай-Юртовском районах, в районе населенных пунктов Танги, Махкеты, Алхан-Хутор, Халкиной…»

4 мая: «…Помощник президента РФ Сергей Ястржембский сообщил, что с 27 апреля по 4 мая федеральные силы потеряли в Чечне 32 человека погибшими и 107 ранеными…»

21 мая: «Авиация наносит ракетно-бомбовые удары по Аргунскому и Веденскому ущельям, а также в районе чечено-грузинской границы. Артиллерия подвергает массированному удару скопление боевиков в районе Жани-Ведено».

На следующий день, в ходе боестолкновений вблизи Самашек и в Шатойском районе, федералы уничтожают более 50 боевиков. Одновременно и.о. помощника президента Сергей Ястржембский обвинил руководство Парламентской ассамблеи Совета Европы в тайных переговорах с лидерами чеченских сепаратистов.

25 мая отряд боевиков из 50 человек под командованием Хаттаба предпринимает попытку прорыва в Дагестан через опорный пункт ВВ, расположенный возле селения Шовхол-Берди Ножай-Юртовского района. Близ населенного пункта Харсеной по банде наносится авиаудар, однако большая часть ее [1395]1395
  убиты 12 человек


[Закрыть] рассеивается, чтобы возникнуть в другом месте.

Июнь перенимает кровавую эстафету разрозненных боестолкновений, почти ежедневных подрывов, нападений на блокпосты, войсковые колонны – сеть этих акций накрывает едва ли не всю территорию Чечни. Присутствие российских гарнизонов ни от чего не гарантирует и, можно сделать вывод, не слишком эффективно против тактики «набег-отход». Эти «набеги-отходы», развернутые по всем направлениям, лишь внешне хаотичны, реально же они делают армию похожей на человека, одновременно атакуемого тысячью ос.

Не следствие ли это было пресловутого «вытеснения»? К тому же, с окончательным переходом боевиков к «набеговой», диверсионно-террористической войне, кричащим образом начинала обозначаться неготовность федеральной стороны к войне именно этого типа, что предполагало совершенно другой тип действий: мобильные и столь же хорошо, что и боевики, оснащенные группы спецназа, наличие – что чрезвычайно важно! – широкой агентурной сети среди населения республики. Однако у командиров разведподразделений даже не была предусмотрена статья расходов по оплате такой агентуры, что, хотя и в минимальных размерах, существовало и в Афганистане, сообщает М. Ефимов в «Cолдате удачи» [1396]1396
  № 5(68), 2000 год


[Закрыть].

Тем самым армия, честно и с большими жертвами выполнившая поставленные перед ней задачи, вновь перемещалась – и едва ли не с коварным умыслом – в положение «крайнего», превращалась в объект раздражения и недовольства со стороны населения и жестоких провокаций со стороны неких закулисных теневых сил. Депутат от Чечни Асламбек Аслаханов намекает на какую-то ночную армию «Летучая мышь», действующую по типу «эскадронов смерти», поступают сообщения об унсовцах, которые, переодетые в форму российских спецназовцев, по ночам уводят людей на расстрел.

Глава администрации Урус-Мартановского района Ясаи Ширвани сетует: «Люди в камуфляжной форме и масках проводят какую-то операцию. Какую, только им самим ведомо. Забирают людей, а мы, администрация, не можем понять, кто проводил операцию и куда увезли людей… Никто ведь не выступает против «зачисток» и проверок. Но мы против того, чтобы страдали безвинные. С июня у нас в районе погибли почти 200 человек, 150 ранены. За последние две недели более 20 человек пропали без вести. Мы их нигде не можем найти! Не знаем даже, кто их задержал! Народ возмущается, но мы ничего не можем поделать. И решить эту проблему самостоятельно мы не в состоянии».

Ясно, что вариантов ответа на вопрос «кто?» в сложившейся ситуации может быть множество, а сам такой ответ, способный внести ясность и хоть сколько-нибудь успокоить население, требовал проведения соответствующей предварительной работы. Однако проводить ее никто, похоже, не собирался. Армия же, чье присутствие и функции в Чечне с окончанием, как уверяло политическое и военное руководство, если не самой «контртеррористической операции», то войсковой ее части [1397]1397
  а согласно удивительному заявлению Сергея Ястржембского, война в Чечне вообще «закончилась еще в марте 1999 года с боями под Комсомольским»


[Закрыть] чем дальше, тем становились более непонятными, неизбежно начала превращаться в точку фокусирования всех накопленных населением в ходе войны отрицательных эмоций.

А весь сценарий начинал – если не буквально, то в основных чертах напоминать сценарий 1995–1996 годов, с его диалектикой превращения победы в поражение и отторжения армии искусственно возбуждаемой и «благородно негодующей» общественностью. В первую очередь, той, что комфортабельно и безбедно проживает в Москве и стоит у кормила СМИ.

Верно, что в 2000–2001 годы никто не объявлял формального моратория, превращавшего солдат в дичь для боевиков. Однако вынужденные и, возможно, неловкие действия армии [1398]1398
  неловкие по определению, ибо по природе своей она предназначена для войсковых операций в боях с четко названным противником


[Закрыть] в той ситуации диффузной диверсионно-террористической войны, в которой она оказалась, превратились в объект пристрастного и жесткого мониторинга. В сущности, ее искусственно ставили в положение невозможного выбора: либо, по образцу эпохи моратория, бездействовать, множа число жертв как среди военнослужащих, так и среди гражданского населения [1399]1399
  разумеется, «благородное негодование» общественности было бы гарантировано и в этом случае


[Закрыть]; либо все-таки пытаться отвечать ударом на удар. Статистика же диверсионных ударов угрожающе возрастала. Слово – хронике.

8 августа: «Близ селения Самашки на радиоуправляемом фугасе подорвались два автомобиля федеральных войск. Погибли два военнослужащих, еще четверо получили ранения. На окраине Урус-Мартана на управляемом фугасе подорвался бронетранспортер внутренних войск. В результате завязавшегося затем боя были смертельно ранены двое военнослужащих и 12 получили ранения».

10 августа: «Бандформирования совершили не менее 15 нападений и обстрелов позиций и колонн федеральных сил в Грозном, Шали, Гудермесе и Наурском районе…

В районе селения Алхун в Ингушетии произошел бой между подразделениями федеральных войск и чеченскими боевиками…» Имеются жертвы с обеих сторон.

11 августа: Военное командование и правоохранительные органы не исключили возможности прорыва боевиков из Чечни в Новолакский район Дагестана и Моздока [1400]1400
  Северная Осетия


[Закрыть].

Та же картина и, пожалуй, даже еще более сложная – в сентябре и октябре.

16 сентября: «В светлое время суток все районные отделы внутренних дел Грозного, кроме Ленинского района, были обстреляны чеченскими боевиками из автоматического оружия. По некоторым из них «работали» снайперы… При прочесывании леса в районе Грозного – Новые Атаги обнаружено три фугаса, предназначенных для подрыва воинских колонн, крупнокалиберный танковый пулемет, а также два автомобиля».

18 сентября: «Ударные вертолеты уничтожили в минувшие сутки три базы боевиков. Блокпосты федеральных сил обстреливались в минувшие сутки семь раз. Боевики продолжают оборудование складов с оружием, боеприпасами, продовольствием в труднодоступных горных районах с целью подготовки к зиме. Бандформирования полностью перешли к тактике партизанской войны, избегают прямого столкновения с федеральными войсками и действуют из засад с последующим немедленным и организованным отходом».

20 сентября: «Авиаудары по позициям боевиков наносили вертолеты армейской авиации Ми-24. Действия федеральных сил поддержала также артиллерия. Вертолет, оснащенный тепловизором, обнаружил 18 целей [1401]1401
  места скопления боевиков, базы, передвижения отдельных групп экстремистов


[Закрыть], по которым были нанесены авиационные и артиллерийские удары…»

22 сентября: «Артиллерия федеральных сил нанесла серию массированных ударов по позициям боевиков в горнолесистой местности Ножай-Юртовского и Веденского районов. В этих районах, по оценке военного командования, находится до тысячи экстремистов, в том числе большое количество наемников. В райцентре Шали удалось предотвратить крупный теракт. В городе был обнаружен автомобиль «Жигули», начиненный 100 кг взрывчатки. Всего за минувшие сутки в различных районах Чечни саперами обнаружено и обезврежено более 20 мощных фугасов, обезвреженных боевиками.

Федеральные силы потеряли за неделю в Чечне 19 человек убитыми, 51 военнослужащий ранен».

По данным заместителя начальника Генштаба Валерия Манилова, с 23 по 30 сентября потери составили 20 человек погибшими и 48 ранеными. Потери не намного меньшие еженедельных потерь ОКСВ в Афганистане, да и федеральных сил России в тот период, когда ее руководство, по причинам весьма туманного свойства, еще не считало нужным прикрывать реально идущие боевые действия риторикой «окончания войны».

В октябре же этот разрыв между реальностью и риторикой стал поистине сюрреалистическим. Ход событий свидетельствовал о том, что ни одна точка, ни один рубеж в Чечне не имел гарантий безопасности, в Кремле же готовились речи – и обеспеченные ими решения – иные.

15 октября: «Вечером личный состав Назрановского погранотряда обнаружил группу из 9 боевиков, двигавшихся на север от горы Тихкорт. По ним был нанесен артудар.

В районах Ведено, Аргун, Ножай-Юрт, Кучали группы боевиков до 30 человек обстреляли мирных жителей и подразделения федеральных войск».

16 октября: «Пограничники Назрановского отряда на склоне горы Тихкорт обнаружили группу из 50 боевиков, двигавшихся от российской границы в сторону Ингушетии. По бандитам был открыт огонь, и они отошли на территорию Грузии.

Военный комендант Чечни Иван Бабичев заявил, что сокращение Объединенной группировки войск начнется только после полного разгрома экстремистов и создания условий, при которых их повторное появление станет невозможным».

До соответствующего решения руководства РФ в день этого заявления оставалось немногим более трех месяцев, и ничто не указывало на изменение ситуации в Чечне к лучшему. На следующую же ночь в Веденском районе были подорваны 9 фугасов, вследствие чего были уничтожены две машины внутренних войск МВД и ранены 8 милиционеров.

18 октября в том же Веденском районе боевики совершили 11 подрывов, при этом были взорваны два автомобиля внутренних войск. На протяжении только одних суток позиции и объекты федеральных сил обстреливались 19 раз. Погибли четверо и ранены семь военнослужащих.

Такие подрывы и обстрелы становятся каждодневной рутиной, на которую общество почти перестает обращать внимание – равно как и на каждодневные же боестолкновения с потерями с обеих сторон. Одновременно грузинская телекомпания «Рустави-2» сообщила, что чеченские боевики никуда не уходили из блокированных районов вблизи российско-грузинской границы. Предположительно, их было 100 человек, и утверждалось, что в отряде находится также и Руслан Гелаев, так чудесно ускользнувший из испепеленного ударами «Буратино» Комсомольского. Не прекращаются попытки прорыва боевиков в районе горы Тихкорт – из Чечни в Ингушетию и из Грузии на территорию России. Только за один день, 25 октября, четыре раза были обстреляны КПП, семь раз – блокпосты, девять раз – армейские позиции. На дорогах обнаружено и обезврежено 18 взрывных устройств, в том числе два – на железной дороге.

И тем не менее на следующий день, 26 октября, президент РФ Владимир Путин заявил, что главная часть задач, которые были поставлены при начале проведения антитеррористической операции в Чечне, выполнена. Неужели президенту и, соответственно, Верховному Главнокомандующему неизвестно, что каждый день происходит в республике? Ведь даже простому, но внимательному наблюдателю, как говорится, невооруженным глазом видно, что армия в любой точке Чечни в октябре 2000 года подвергается гораздо большей опасности, нежели то было в октябре 1999 года? И в чем же тогда разница между началом и концом «контртеррористической операции»?

Ответной репликой заявлению президента РФ 29 октября прогремел взрыв в селе Чири-Юрт; вследствие подрыва радиоуправляемого фугаса погибли 2 работницы кафе и 5 сотрудников СОБРа Приморского края, 5 милиционеров были ранены. Боевики также обстреляли комендатуры и блокпосты в Ленинском, Октябрьском и Заводском районах Грозного и расположение МЧС. В Старопромысловском районе Грозного у блокпоста федеральных сил взорваны фугасы. Никак не вязались с этим заявлением и начатые 30 октября командно-штабные учения 42-й гвардейской мотострелковой дивизии, на постоянной основе дислоцируемой в Чечне. Предполагалось, что в ходе маневров ее подразделения будут вести реальные операции против боевиков так о каком же окончании контртеррористической операции можно было говорить?

В тот же день, 30 октября, командующий Северо-Кавказским военным округом генерал-полковник Геннадий Трошев заявляет, что поиски Аслана Масхадова, Шамиля Басаева, Хаттаба «идут днем и ночью». Генерал выразил уверенность, что в скором времени «эти бандиты будут отловлены, посажены или просто уничтожены». Усердные эти поиски идут до сих пор, а в конце февраля Аслан Масхадов выступил с пространным и жестким интервью на страницах «Независимой газеты», которой, в отличие от «поисковиков», видимо, хорошо известно о его местонахождении. Подробнее об этом интервью будет сказано ниже, что же до заявления генерала Трошева, то оно, в контексте уже накопившейся статистики «тяжелых ранений», а то и «гибели» самых известных боевиков, выглядело бы просто комично – если бы не общий, далекий от комизма фон, на котором оно прозвучало. Было ясно, что в Чечне все отчетливее – хотя, разумеется, не буквально – начинает повторяться сценарий 1995–1996 годов. Опять армия была едва ли не целенаправленно поставлена лицом к лицу с «неуловимыми», опять, шаг за шагом, ее превращали в козла отпущения и фокус общественного, а затем и высочайшего негодования. А за всем этим опять начинали мелькать руки кукольника – или кукольников?

10 ноября первый заместитель министра внутренних дел Владимир Козлов заявил, что МВД известны более 130 зарубежных неправительственных организаций, фондов и обществ, прямо или косвенно поддерживающих боевиков. Вывод напрашивается очевидный: речь шла не о действиях «разрозненных групп боевиков», огрызающихся в предсмертной агонии, а о хорошо организованной, и в значительной части направляемой и всесторонне подпитываемой из-за рубежа, диверсионно-террористической войне. Которую, кстати сказать, именно уже само это количество руководящих зарубежных центров не позволяет считать в полном смысле слова партизанской, ибо последняя, в основном, все-таки опирается на национальные силы.

Ситуация, в очередной раз, требовала внятного определения того, с чем же все-таки Российская армия столкнулась в Чечне; и в очередной раз ее руководство от этого определения уклонилось. Зато, в очередной же раз, «стрелы парфянские» были выпущены в армию. 20 ноября, в тот день, когда боевики совершили нападение на колонну ОМОНа из Карачаево-Черкессии [1402]1402
  погибли 6, ранены 11 военнослужащих


[Закрыть], президент Путин, выступая на сборах руководящего состава ВС РФ и словно напрочь позабыв о том, что было им сказано 26 октября, поставил перед военными задачу – «полностью ликвидировать бандформирования и их базы». А также указал на «непростительные потери», назвав общее число погибших с начала контртеррористической операции: 2600 человек. Статистика эта чем дальше, тем больше вызывала недоверие: 22 января 2001 года замминистра внутренних дел Иван Голубев заявил, что только в системе МВД погибли 2700 человек. Потери же МО традиционно считаются более высокими, так что, возможно, ближе к истине цифра, называемая СК СМР [1403]1403
  Союзом комитетов солдатских матерей России


[Закрыть]: 6 тысяч [1404]1404
  «Сегодня», 30 января 2001 года


[Закрыть].

Однако справедливо ли было со стороны Главковерха с позиции как бы постороннего укорять потерями военных, поставленных в те условия, в которых они оказались, ощущающих идущую за их спиной темную многофигурную игру и погруженных в хаос разноречивых и взаимоисключающих заявлений руководства? Чего стоит, например, прозвучавшее всего пять дней спустя после заявления Путина от 26 октября о, по сути, окончании контртеррористической операции, сообщение министра обороны Игоря Сергеева. Прибыв 1 ноября в Чечню для инспектирования частей ОГРВ, он заявил, что подразделения федеральных сил предстоящей зимой существенно активизируют действия по уничтожению бандформирований.

Одновременно министр внутренних дел РФ В. Рушайло после совещания руководителей правоохранительных органов, проходившего в Ханкале, сообщил что в Чеченской Республике внутренние войска и органы внутренних дел с наступлением зимы планируют изменить тактику и активизировать свои действия.

А уже 5 ноября тот же Игорь Сергеев заявил, что из Чечни будут выводиться войска, не относящиеся к МО, – по мере выполнения ими поставленных задач.

На фоне этих хаотичных и противоречивых импульсов, генерируемых высшими эшелонами власти, и гражданское население Чечни, и федеральные войска оставались погруженными в хаос едва ли не ежедневных боестолкновений, похищений и зверских убийств.

6 ноября: «На стройке населенного пункта Борзой найден в шоковом состоянии рядовой одного из полков 42-й дивизии, отсутствовавший в подразделении более суток. На его теле обнаружены вырезанные полумесяц и звезда».

7 ноября: «В Грозном боевики более 10 раз открывали огонь по подразделениям и объектам федеральных сил… По оценкам военных, группы боевиков действуют практически во всех населенных пунктах республики. В Грозном насчитывается более 400 экстремистов.

Федеральная авиация нанесла 9 ударов по позициям боевиков в Веденском и Ножай-Юртовском районах» [1405]1405
  курсив мой – К.М.


[Закрыть].

На протяжении ноября картина событий не претерпевает существенных изменений. А к 1 декабря глава руководства Чечни Ахмед Кадыров делает весьма двусмысленное заявление: «Если ситуация с финансированием Чечни в ближайшие 5–6 месяцев не изменится, то обстановка в республике может стать неуправляемой».

Между тем к этому времени в республику уже были перекачены огромные деньги, и Счетная палата РФ зафиксировала бесследное исчезновение 1,5 млрд бюджетных рублей. Образовалась огромная задолженность федерального правительства как российским военнослужащим, принимающим участие в том, что официально продолжало именоваться контртеррористической операцией, так и чеченским учителям. Однако одновременно продолжали фонтанировать и гореть нефтяные скважины, и, по оценке генерала Ивана Бабичева, на них ежедневно сгорает около 8 млн долларов. По его же словам, надежную охрану нефтедобычи организовать не удалось. О причинах остается только догадываться – так же, как и о том, почему, как сообщил в своем уже упоминавшемся интервью газете «Завтра» генерал Шаманов, по дорогам Чечни, вопреки изданным распоряжениям, продолжают свободно перемещаться средства «повышенной проходимости». В том числе – и «Уралы», на которых происходит большая часть подрывов.

Разумеется, генералам известно о причинах всего этого больше, нежели рядовому гражданину, к которому они, в своих интервью и заявлениях, находят нужным обращаться с риторическим вопросом: «Почему?» Рядовые граждане могли бы с полным правом переадресовать его обратно; однако и без того ясно, что коль скоро скважины не охраняются, а «Уралы» свободно курсируют по всей Чечне – «значит, это кому-нибудь нужно». И что длящийся кровавый хаос в республике – есть хаос управляемый и направляемый.

8 декабря, вскоре после предупреждения Кадырова, в этот «хаос» был введен новый мотив: террористические акции стали целенаправленно метить теперь уже и в гражданское население Чечни и представителей чеченской администрации, сотрудничающих с федералами. Страшный взрыв, прогремевший в тот день у мечети в Алхан-Юрте и сопровождавшийся многочисленными жертвами, произвел впечатление шока как на жителей Чечни, так и на армию. Первые ощутили, что присутствие армии отнюдь не защищает их от самого страшного; что же до самой армии, то ее смятение более всего сказалось, пожалуй, в прозвучавшем тогда же заявлении начгенштаба Анатолия Квашнина о необходимости размещения, в целях защиты населения от бандитов, военных гарнизонов в более чем двухстах из трехсот пятидесяти семи населенных пунктов республики.