Текст книги "Я - хищная. Пророчица (СИ)"

Автор книги: Ксения Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

– Черт, Полина! – услышала позади знакомый голос и закрыла глаза, а через миг Влад поднял меня на руки и внес обратно в квартиру.

Я больше не могла сдерживаться и заплакала. Он уложил меня на кровать.

– Посмотри, что ты наделала.

Я перевела взгляд на нижнюю часть своего тела – ночная рубашка была вся в крови, кровью была испачкана постель и ноги. Я вновь заплакала.

– Не плачь, – произнес он тихо, слегка сжимая мою безвольную руку. – Все будет хорошо.

Я отвернулась. Закрыла глаза. Все казалось каким-то сюрреалистичным, ненастоящим. Просто плохим сном – на этот раз действительно кошмарным, пугающим.

Влад вышел, а через время вернулся с лекарствами, вещами и мокрым полотенцем. Сделав очередной укол, попросил меня подняться. Я подчинилась. Совершенно растерявшись, не знала, что делать.

Поддерживая меня одной рукой, второй он стянул грязную одежду, вытер кровь и переодел. Затем зачем-то водил руками у меня по животу – долго, едва касаясь.

– Ну, вот. – Усадил меня в кресло. – Все хорошо...

Я посмотрела в окно. Небо снова затянуло тучами, пошел дождь. Капли оседали на стекле и скатывались вниз, уступая место новым, прокладывая замысловатые дорожки на гладкой поверхности.

Почему-то стало спокойно и легко, мысли испарились. Только облака, темные и вязкие. Вязкие, как мои мысли...

– Поля. – Влад дотронулся до моей руки. Его голос был будничным, словно я заболела, и он просто ухаживал за мной. Словно не он сделал это... – Матрас испорчен. Идем, уложу тебя в своей спальне.

– Мне нужно позвонить, – тихо сказала я. Подумала, что Матвей там, скорее всего, сошел с ума, не зная, где я нахожусь. Вновь захотелось плакать. Я больше не сдерживалась – зачем?

– Позже. – Влад поднял меня на руки, как ребенка. – Отдохни.

Несколько дней я провела в постели, иногда выныривая из небытия. Влад кормил меня, и, хотя аппетита не было вовсе, я понимала, что нужно есть, если хочу выбраться отсюда.

Ночью просыпалась и слышала, как он мирно дышит рядом. Иногда приходилось выбираться из его удушающих, крепких объятий. Осторожно, чтобы не разбудить. Чтобы не смотреть в глаза.

Когда-то я спала в этой постели и была абсолютно счастлива. Давно, в прошлой жизни... А теперь мне безумно хотелось выбраться, сбежать. И в то же время не менее безумно я боялась даже пошевелиться.

А через несколько дней Влад ушел. Заглянул перед этим ко мне, но я прикинулась спящей. Затем щелкнул дверной замок. Я притихла, прислушиваясь к каждому шороху. Полежала еще несколько минут, встала. Проверила квартиру.

Долгожданная свобода вскружила голову, придала сил.

Порывшись в комоде, я нашла женские вещи. На тот момент было плевать, кому они принадлежат. Радовало то, что моя сумочка лежала тут же, в одном из ящиков. Я схватила ее и проверила содержимое: ключи, косметичка, кошелек. Разряженный мобильный.

Оделась я быстро и буквально выбежала из квартиры. Все время казалось, что столкнусь с Владом на улице, поэтому постоянно оглядывалась. На автобусе доехала до нашего района.

Матвей – вот кто поможет! С ним же ничего не страшно, вот ни капельки.

Квартира встретила уныло. Давящая тишина угнетала, но я уверила себя, что он на работе. Занят. А может, ищет меня, пропащую. Сердце ёкнуло сожалением.

Бросив вещи на трюмо в прихожей, вошла на кухню. Жутко хотелось пить. Наспех утолила жажду, поставила стакан на застеленный клеенкой стол.

– Где ты была?

Колкая фраза окатила, словно ледяной душ. Ни волнения, ни облегчения – ничего этого в голосе не прозвучало.

Я медленно повернулась, натолкнулась на чужой взгляд.

– Матвей...

Он молчал. Скрестил руки на груди, и смотрел – пристально, недобро. На секунду показалось, он не ждет ответа вовсе. Словно знает.

– Я приехала домой, – зачем-то сказала я и замолчала.

Слов не было, объяснения вдруг представились туманными, неправдоподобными и дикими.

– Вижу, – не смягчившись ни на грамм, произнес он. – За вещами?

– Не понимаю тебя...

Глаза тут же наполнились слезами. Я ненавидела себя за них, но сдержать не могла – они покатились крупными каплями по щекам, срываясь вниз, на голубой линолеум.

Матвей отвернулся, прошел мимо, отодвинул занавески. Совята на подоконнике таращились круглыми глазами, словно увидели во мне изменения, которые нельзя повернуть вспять. Впрочем, один совенок не смотрел. Сидел в пол-оборота и наблюдал за тем, что происходит на улице.

Небо нахмурилось, и пошел снег. Странно, вчера была весенняя погода, а сегодня по мановению волшебной палочки полетели с неба липкие хлопья. Как простыня. Как та, которая...

Я зажмурилась и приказала себе не думать. Не сейчас – нужно говорить с Матвеем, объяснить, где была.

Матвей молчал и смотрел в окно. Ненавижу снег! Особенно сейчас, когда Матвей смотрит на него. А должен смотреть на меня. Иначе как он поймет, догадается?

– Матвей... – В голосе прорезались жалостливые нотки. Черт, ну, почему так? Я же думала, приду, а он пожалеет, скажет, как быть дальше. Куда идти... А он чужой, отстраненный и не смотрит на меня. – Что происходит?

– Что происходит?! – Матвей резко обернулся, окатил ледяным взглядом. – Тебя не было неделю.

– Но я...

– Ничего не говори! Я видел тебя. Видел... с ним.

Воздух со свистом вырвался из легких, а на его место хлынула обжигающая жижа. Я пошатнулась, прислонилась к стене и села на корточки. Прикрыв голову руками, расплакалась, как ребенок. Слова, которые тщательно готовила по дороге домой, выходили пошлыми и ненужными. Неправильными.

– Я поживу у родителей несколько дней, – так же безэмоционально сказал он. – Нужно решить, что делать дальше.

Затем покинул комнату, прошуршал в прихожей одеждой и обувью, впустил звуки из подъезда. Гулко хлопнула входная дверь, и я вздрогнула.

Только теперь поняла: я осталась одна в незащищенной квартире. А если Влад придет?..

Хотя какая разница? Хуже не будет...

Я встала, решительно направилась в ванную. Сняла давящую, чужую одежду, запаковала в большой мусорный пакет. Затем долго мокла под душем, отчаянно терла тело мочалкой, стараясь смыть память из запахов и прикосновений. Тщетно – они въелись в кожу и ползали там, как мелкие насекомые.

Спать... Нужно поспать, иначе сойду с ума.

Механическими движениями нашла в аптечке таблетки валерьянки, высыпала на ладонь. Отсчитала десяток, проглотила. Прошаркала в гостиную, включила телевизор – по дискавери показывали фильм о львах. Улеглась на диван, укрылась мягким полосатым пледом и провалилась в сон.

Глава 3. Странные люди

В кошмарном сне всегда так – неотвратимо. А еще бесит, что не можешь бежать. Ноги попросту не двигаются, как бы ни старался, и ты понимаешь: чудовище сейчас настигнет, разорвет на части. Ты задыхаешься ужасом, когда оно царапает спину, и выпадаешь в реальность, тяжело дыша.

Электронные часы на комоде показывали два часа ночи. Отголоски кошмара постепенно таяли, но еще чувствовались на языке металлическим послевкусием. Крупная дрожь – тоже дело поправимое. Я встала, прошаркала растоптанными тапочками на кухню, включила чайник. Ромашково-липовый чай – вот что сейчас нужно.

На кухне встретили воспоминания вчерашнего дня. Мое недоумение и колючая холодность Матвея. Ну, и дура же я! Плакала, молчала. Не сказала ни слова.

Он застиг врасплох. Я не ждала нападения, но Матвея можно понять: если видел нас с Владом... Где? Скорее всего, в кафе. Или у его дома. Черт, я ведь сама поехала туда! Да, что со мной творится? Почему поступаю так глупо? Ну, сны снились, подумаешь! Естественно, Матвей теперь думает, что у нас роман – меня же не было неделю.

Я застонала, вспоминая эту неделю – отчаяние, страх и безысходность. Ладонь невольно легла на живот, нежно погладила. Там был ребенок. Маленький – сантиметра четыре, но уже сформировавшийся. А теперь нет...

Забудь. Подумаешь потом. Сейчас важнее – вернуть Матвея, все объяснить. Он скажет, что делать, куда идти. Посоветует. Я не могу мыслить объективно – боюсь, а он... Матвей тоже вряд ли сможет объективно думать. Когда узнает, ему сорвет крышу, но лучше переживать это вдвоем, чем в одиночку. Я не справлюсь одна.

Метнулась в прихожую, нашарила в сумке телефон. Он смотрел на меня спящим дисплеем – батарея села давно, а зарядить вчера я так и не удосужилась. Уверено нашарила в ящике трюмо зарядку, вернулась на кухню. Телефон засветился синим, а затем появилась веселенькая заставка. Я уже собралась набирать номер, но вовремя остановилась.

– Что ты творишь?! – сердито сказала вслух. – Ночь на дворе. Матвей спит. Да и что ты объяснишь по телефону?..

Нет-нет, нужно хорошенько подумать, а то получится, как вчера. И говорить лучше тет-а-тет, глядя в глаза.

Поеду к нему. Сегодня же. Лучше подождать у дома вечером, когда он будет возвращаться с работы, или в вестибюле фирмы.

Или лучше с утра в полицию? Ага, и что я скажу? Что поехала домой к бывшему, затем с ним в кафе, а после он напоил меня какой-то дрянью и сделал аборт? Да, наверняка, в квартире Влада уже нет никаких улик, никто не станет меня слушать. У него же связи, я жила с ним – знаю.

Злость из-за собственного бессилия поднялась горечью, отозвалась шумом в ушах и гулким пульсом. Теперь, будучи дома, в мнимой безопасности родных стен, я поняла, насколько все относительно. Законы, справедливость, возмездие... Только слова.

Я накинула куртку, взяла чашку с чаем и вышла на балкон. Вокруг белым великолепием лежал город: засахаренные деревья, сверкающие тротуары, покрытые снежной шапкой крыши. Снег продолжал падать – медленно, кружась крупными пушистыми хлопьями. Обволакивал, укрывал пуховым одеялом, погружая город в сон. Отблескивал отражением фонарей и витрин, делал обычное волшебным, сказочным.

Я стояла долго, глядя в одну точку, а затем поняла, что у меня окоченели ноги. Остаток ночи провела в кресле перед телевизором. Там и уснула – буквально вырубилась – без снов и тревожных видений.

Из дома вышла, когда стемнело. Пару раз оглянулась по сторонам, высматривая блестяще-черный «Ауди», выругала себя за слабость и решительно направилась к остановке.

Фирма, в которой работал Матвей, находилась в новом районе, но от остановки идти минут пятнадцать. Впрочем, страшно не было – все же час пик и народу полно, а волнение я списала на шок после случившегося. Постоянно оглядывалась, в каждом прохожем видела шпиона, а в притормаживающем авто – угрозу.

Проходить мимо темного переулка всегда страшно, но тот был особенным. Темным, пугающим, тревожным. В общем, я буквально пробежала мимо и... остановилась. Сердце колотилось так сильно, что казалось, на нем синяки останутся. В то же время что-то держало меня там, побуждало заглянуть в темноту. Снова странные желания, не подчиняющиеся логике. Желания, сопротивляться которым не можешь.

Я покосилась на дерганого парня в огромных наушниках. Он прошел мимо, даже не взглянув на меня. Это уже паранойя.

Глубоко вздохнула. Когда я в последний раз слушала интуицию, оказалась запертой в квартире Влада больше чем на неделю. Но в этот раз, к моему словно примешивался чей-то еще страх – почти не контролируемый, приближенный к панике. И исходил страх именно из переулка, будто кто-то звал меня, просил о помощи.

Я определенно схожу с ума. Знала о слуховых галлюцинациях, визуальных, но чтоб интуитивные... Впрочем, я не особо сильна в психологии, но если посудить, происходящее – вполне объяснимо. Это шок. И стресс. Психологическая травма.

Нужно посмотреть страху в глаза, сказала я себе. Сделать несколько шагов навстречу, иначе буду бегать от него до конца жизни, оглядываться, вздрагивать при каждом шорохе. Если сейчас струшу...

Я сжала окоченевшие пальцы в кулаки, зачерпнула пригоршню снега. Он был мягким, липким, тут же начал таять, стекая вниз и впитываясь в такую же мягкую и рыхлую массу.

Досчитала до десяти, а затем решительно шагнула вперед. Пройдя несколько метров, остановилась, подождала, пока глаза привыкнут к темноте. Сквозной переулок выходил во двор высокой новостройки. Я выглянула в необжитое еще пространство, с облегчением выдохнула. Свалка кирпичей, трансформаторная будка.

Ну вот, а ты боялась. Ничего страшного. Ничего...

– Я бы поболтал с тобой, зверек, но у меня дела. Давай закончим поскорее, и я подарю тебе милость – быструю смерть.

Я услышала это явно – откуда-то справа, из-за будки. Голос – насмешливый и полный превосходства.

Нужно убираться отсюда. Одно дело проверить себя на прочность, а совсем другое – становиться безрассудной, как герои дешевого фильма ужасов. К тому же, мне нужно успеть к Матвею.

Уже развернулась, чтобы уйти, когда услышала другой голос.

– Я не сдам атли, можешь не стараться, охотник!

А вот это было действительно страшно – ужас усилился, пропитался любопытством и заставил замереть на месте. Мужчина, который говорил это, блефовал – я услышала фальшивые нотки в голосе и напускную браваду.

– Хм, возможно, они придут тебе на выручку, как считаешь? Может, стоит взять тебя с собой и немного помучить? – спросил тот, первый.

– Делай что хочешь, – безразличным тоном ответил второй. – Ты молод, и мой вождь легко убьет тебя, когда найдет. А я с удовольствием посмотрю, как ты будешь биться в агонии.

Следом прозвучал стон, и у меня волосы на затылке зашевелились – неприятное ощущение. Бежать? Позвать на помощь?

– Стой, где стоишь, зверушка!

Призыв явно предназначался мне, и я вновь застыла. Сюрреализм какой-то.

– А ты говорил, никто не придет.

Эта фраза прозвучала так близко, что я подскочила на месте. Справа от меня возникли двое – полумрак не давал разглядеть лица, лишь очертания фигур. Один – высокий, щупленький, стоял поодаль, слегка согнувшись. И второй – среднего роста, коренастый в дутой темной куртке. Он сделал шаг ко мне и произнес, обращаясь к худому:

– Может, нам стоит подождать здесь, чтобы собрать атли полным составом?

– Тебе и нас двоих не пережить! – измученно выдохнул худой и тут же упал на колени схватившись обеими руками за живот. – Ты молод, и не убьешь двоих сразу.

Он поднял голову. Трудно было различить его глаза в темноте, но могла поклясться, что смотрел он прямо на меня. Смотрел умоляюще, с диким страхом в зрачках.

– Уходи! Быстро! Найди Филиппа, скажи ему, что я...

Удар по голове – вернее, глухой звук от удара – вызвал тошноту и бессилие. Худой грузно упал на снег прямо под ноги обидчику.

Моя реакция была молниеносной. Я не стала говорить, пятиться, пытаться понять, что происходит. Побежала. Рванула с места так быстро, как только смогла. Несколько метров, может, десяток – и я вновь на освещенной фонарями улице, на тротуаре, где много людей, ездят машины, где безопасность – пусть и мнимая – среди толпы.

Я не остановилась. С нечеловеческой скоростью преодолела расстояние до фирмы Матвея, открыла дверь и буквально ввалилась в вестибюль. Охранник подозрительно покосился, но потом, видимо, узнал меня. Кивнул и снова погрузился в разгадывание кроссворда.

Рука инстинктивно потянулась к сумочке, чтобы достать телефон... Сумочки не было. Черт, я, вероятно, обронила ее там, в темноте, когда убегала. Что же делать? Надо непременно что-то делать, иначе коренастый убьет худого.

Я решительно направилась к охраннику.

– Нужно вызвать полицию. В переулке на Меркулова человека ударили камнем по голове, – затараторила я. – Я убежала, но они остались там... Человек без сознания, возможно, мертв.

– Девушка, успокойтесь и скажите внятно! – Похоже, охранник был не особо рад, что я его отвлекла.

– На Меркулова, – стараясь успокоиться, повторила я. – Я услышала шум, а затем увидела, как человека ударили чем-то тяжелым по голове. Думаю, это был кирпич – похоже, там стройка.

– Вы уверены? В котором часу?

– Черт, естественно, уверена! Я бы не стала говорить, если бы...

– Моя подруга шутит, – четко произнес голос рядом.

Охранник снисходительно покачал головой и посмотрел на меня с укором.

– Мы поспорили, – добавил незнакомец и замолчал.

Начиная с того самого дня, когда пришла к Владу, все казалось нереальным, словно я попала в Зазеркалье и не могу выбраться. Вот и сейчас эта ситуация выглядела до жути нелепо. И человек этот незнакомый, и охранник, и случившееся в переулке. Отголосок той безумной недели.

Незнакомец – высокий, темноволосый с глубокими карими глазами – смотрел на меня и улыбался, как давней знакомой.

– Я не... – пробормотала я и замолчала. Затем уверено сказала: – Я не шучу. А вас вижу впервые в жизни!

– Ну, хватит, Полина, ты выиграла. А теперь идем, Кирилл ждет. – И указал рукой на дверь. Машинально я проследила взглядом за его жестом и совершенно растерялась – у входа в вестибюль стоял худой, которого шандарахнули по голове в переулке. Я не смогла рассмотреть его лицо в темноте, но осанка, худоба, а еще нечто необъяснимое – жесты, манера держаться – не оставляли сомнений.

Перевела взгляд на кареглазого.

– Кирилл?

– Ну, да, Кирилл. Это же был его фант, забыла?

– Вы что-то принимали, девушка? – настороженно и серьезно спросил охранник. И мне вдруг стало жаль, что сегодня именно его смена. Другой охранник – Артем, приятель Матвея – знал меня прекрасно и не задавал бы дурацких вопросов, а поинтересовался бы у подозрительного типа, почему тот пристает к девушке. Этот же был совершенно безразличным, словно ждал, когда же мы разберемся сами и оставим его в покое.

– Ничего я не принимала, – пробормотала я и отошла от стойки.

Присела на диванчик у фикуса, покосилась на того, кого кареглазый назвал Кириллом. Он смотрел на меня и приветливо улыбался.

Ощущение, что я вновь влипла в историю, не оставляло ни на секунду. Нужно просто подождать Матвея. Я все ему расскажу – и о Владе, и о сегодняшнем приключении. Похоже, нормально соображать я уже не могу.

Брюнет у стойки говорил с охранником и многозначительно смотрел на меня. Чего он вообще прицепился? Возможно, Кирилл этот меня рассмотрел, и дабы не раздувать скандал, решил помешать вызвать полицию? Хорошо, но откуда он знал, куда я побегу? Откуда знал, где меня искать?

Вместе с пониманием пришел страх, когда всего одна мысль осталась в голове: кареглазый назвал меня по имени. А значит, он знает, кто я. Возможно, в курсе, где живу...

Словно прочитав мои мысли, он подошел, присел рядом. Я не смогла даже отодвинуться – застыла на месте, не понимая, что дальше делать. Бежать? На улице уж точно небезопасно, а здесь есть знакомые. Матвей. Сейчас он выйдет, и я смогу выдохнуть спокойно. Но страх перекрывал здравый смысл – рождал панику, оцепенение и ужасные предположения.

Сердце колотилось, как сумасшедшее. У меня даже телефона нет. Что если Матвей не захочет слушать?

– Не бойся, – спокойно сказал кареглазый и кивнул тому, кого назвал Кириллом. Он тоже подошел, но остался в стороне, как бы подчеркивая: «Я не причиню вреда». Ага, как же! Теперь у меня не осталось сомнений, что нужно бежать. – Я не причиню вреда.

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

Трясусь уже визуально, прячу вспотевшие ладони под сжатые коленки.

– Я многое о тебе знаю. – Он взглянул очень серьезно. – Я искал тебя.

– Так... – нервно улыбнулась я. – Не знаю, кто вы и ваш... друг, но совершенно не хочу общаться сейчас. Я пришла к своему парню, и не хотелось бы, чтобы он увидел нас вместе.

– Тебе не о парнях нужно думать, дурочка, – подал голос Кирилл. – Разве не поняла: ты на крючке!

– Преследования караются законом! – зло сказала я. – Я не знаю вас и знать не хочу. Если будете ходить за мной и пугать...

– Что за бред?! Кирилл прошелся по вестибюлю, вернулся. – До тебя не доходит? Мы – атли. Не пойдешь с нами – умрешь!

Он произнес это слишком громко. Я заметила, что охранник поднял голову от кроссворда и покосился в нашу сторону. Что ж, это сыграет мне на руку. Чем больше свидетелей, тем лучше.

– Хватит запугивать! – нарочито громко сказала я. – Я не хочу с вами разговаривать, и если не отстанете, пойду в полицию.

– Кирилл, полегче, – мягко произнес второй. За это время я успела их хорошо рассмотреть. Тот, что сидел со мной на диване, держался спокойно, уверено. Одет был прилично: драповое пальто и начищенные до блеска ботинки. В отличие от Кирилла, который после встречи с коренастым «маньяком» выглядел потрепанным. Но, несмотря на это, они были на удивление похожи: оба худощавые, темноволосые с карими глазами. Однотипные черты лица – слегка заостренный нос и впалые щеки.

– Меня зовут Филипп, – представился тот, что сидел рядом. – Кирилл – мой брат. Разве родители не рассказывали тебе, кто ты?

– В каком смысле? – Меня это начинало порядком раздражать, но я все же решила пока не опускаться до грубостей.

– Она, что, не знает об атли? – настороженно спросил Кирилл.

– Похоже, Полина вообще не знает о хищных. Ничего.

– Послушайте, я не понимаю, кто вы и чего от меня хотите. Я честно пыталась помочь, после того, как видела вас... – Я покосилась на Кирилла. – С тем парнем. Думала, он собирается убить вас, и очень рада, что вы живы. Все обошлось, но я тут совершенно ни при чем. У меня своих проблем полно.

– Не хотелось бы тебя пугать, Полина, но Кирилл прав. – Филипп наморщил брови, отчего они выровнялись, делая его лицо слегка комичным. – Охотник видел тебя и запомнил. Он найдет тебя, если не пойдешь с нами.

– Что за бред? Какой охотник? Никуда я с вами не пойду!

Я вскочила и тут же заметила Карину – бухгалтера из фирмы Матвея. Как всегда эффектная, на шпильках, с огненно-рыжей шевелюрой. Она ярким пятном выделялась на фоне обычных сослуживцев, которые, словно горох из банки, посыпались к выходу, радуясь концу рабочего дня.

– Оставьте меня в покое! – сказала резко и рванула в сторону бухгалтерши.

– Привет, Кариш. – Я старалась улыбаться как можно беззаботнее. – Матвей снова задержался допоздна?

– А ты разве не в курсе? – Ее лицо поменяло выражение на удивленное. – Матвей взял неделю за свой счет, сказал, проблемы какие-то.

Черт! И что теперь делать?

– Спасибо...

– Эй, ты в порядке? Вы что, поссорились? – Карина оживилась и явно заинтересовалась. Если дам ей повод так думать, завтра это будет главная тема для обсуждений на фирме. Матвей когда-то шутил, что все сплетни в компании начинаются с бухгалтерии.

Я сделала над собой усилие и лучезарно улыбнулась.

– Нет, что ты! Совсем вылетело из головы, была занята другим. Вот решила сделать ему сюрприз, а телефон забыла дома. Слушай, ты не подкинешь меня до остановки? Такая погода, жуть! И сапоги текут.

Отмазка прозвучала фальшиво и неправдоподобно, но я понадеялась, что Карина хотя бы не будет больше лезть с расспросами.

– Ноу проблем! – улыбнулась она и тряхнула рыжими волосами. – Я как раз в твою сторону еду, так что довезу до дома.

– Ты меня очень выручишь. Спасибо! – искренне сказала я и покосилась на своих преследователей.

– Тогда подожди, я сейчас подгоню машину.

Карина продефилировала к выходу, и я быстро последовала за ней.

Филипп перехватил меня, преграждая путь.

– Я не могу отпустить тебя одну.

– Вот как? – Я вздернула подбородок и постаралась унять предательскую дрожь в ладонях. – И что ты сделаешь? Схватишь меня на глазах у всех этих людей?

Он глубоко вздохнул, обдумывая мои слова. Затем кивнул и отступил на шаг. Полез во внутренний карман куртки, протянул визитку.

– Вот, держи. Звони в любое время. – Затем покачал головой, словно я совершала самую большую глупость в жизни. – Надеюсь, ты позвонишь раньше, чем охотник тебя найдет.

– Да-да, конечно. – Я машинально взяла визитку, дав себе слово выкинуть ее в ближайшую урну.

– Вот еще. – На сей раз в ладони Филиппа лежал небольшой прозрачный пузырек с розовым содержимым, похожим на раствор марганцовки. – Если он найдет тебя, плесни ему в лицо и беги, что есть мочи. Так быстро, как бежала сегодня. А потом позвони мне – это единственный шанс выжить.

Он не стал ждать ответа – развернулся и пошел к выходу, делая знак Кириллу следовать за ним. Кирилл несколько секунд зло смотрел на меня, а затем бросил:

– Дура! – И вышел за братом.

Я ошеломленно уставилась на странной формы бутылочку, потом машинально сунула ее и визитку в карман и направилась на улицу.

Кэрроловская атмосфера не покидала до самого дома. Я вошла в пугающе пустую квартиру, сняла сапоги и куртку, включила свет во всех комнатах.

Одна... Я совершенно одна здесь. После всего, что произошло, пугала даже сама мысль об одиночестве. Еще и телефон посеяла, благо, есть домашний.

Набрала номер Вики, мысленно считая длинные гудки. Подруга сняла трубку спустя полминуты.

– Вик, привет. Слушай, можно я сейчас приеду? Со мной что-то жуткое творится. Матвей ушел, а ко мне на улице пристают типы всякие...

– Черт, Полька, вечно ты влипаешь в истории! Матвей мне трубку оборвал, тебя неделю не было!

– Я все объясню, обещаю.

– Конечно, приезжай. Добраться-то сможешь без приключений?

– Вызову такси, – ответила я и повесила трубку.