Текст книги "Армия короля Франции (ЛП)"

Автор книги: Ксавье Элари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Отношения с местными жителями

В Наварре губернатор, назначенный королем, представлял законную власть. Кроме восстания 1276 года, в самом начале правления там Капетингов, пиренейское королевство в целом, похоже, приняло офицеров короля Франции. Кроме того, Филипп III и Филипп Красивый, вероятно, намеренно выбирали губернаторов, связанных с Шампанью, землей происхождения бывших королей Наварры, чью политику они в основном продолжали. Одно из указаний, наиболее часто повторяющееся в приказах, отправленных Филиппом III сменявшимся губернаторам Наварры, гласит: "действовать в соответствии с обычаями и нравами королевства Наварра" (secundum usus et consuetudines regni Navarre). Известно только одно короткое восстание, в 1307 году, возможно, связанное со смертью двумя годами ранее королевы Жанны и переходу короны Наварры к ее старшему сыну, будущему Людовику X.

В Аквитании и Фландрии ситуация была иная, поскольку агенты короля, после военной оккупации, заменили собой традиционные власти. Однако следует быть осторожным, чтобы не переборщить со словом "оккупация". Герцогство Аквитания и графство Фландрия были фьефами королевства Франция. Граф Фландрии Ги де Дампьер последовал за Людовиком IX в Тунис, а за Филиппом III – в Арагон. Эдуард I был ближним кузеном Филиппа III и следил за тем, чтобы сенешаль Аквитании неукоснительно выполнял феодальные обязательства, включая отправку контингента по каждому вызову французского короля. До оккупации отношения короля с жителями двух фьефов определенно существовали, даже если они были довольно слабыми. Вассалы герцога Аквитанского или фламандские города без колебаний обжаловали решения своего сюзерена в Парижском Парламенте. Некоторые королевские ордонансы, в частности о чеканке монет, действовали на территории всего королевства. Более того, оккупация королевскими войсками не была всеобъемлющей: в Аквитании, в частности, войска были немногочисленны по сравнению с размерами герцогства. Как и в Наварре, король пошел по стопам своих предшественников и, чтобы привязать к себе население, которое недавно перешло под его власть,  систематически подтверждал его привилегии, как, например, в Бордо или Брюгге. В Брюгге король даже обязался не изымать драгоценную реликвию Святой Крови, которую граф Фландрии привез из крестового похода в XII веке и которая с тех пор была гордостью города[289]289
  О Бордо: Arch. mun. Bordeaux, Livre des Bouillons, nos VIII et IX; éd., t. I, p. 32–35; о Брюгге, Arch. de la ville de Bruges, charte № 106; éd. F. Funck-Brentano, Philippe le Bel en Flandre, p. 263, note 10.


[Закрыть].

Это объясняет, почему Филипп Красивый пользовался поддержкой некоторых представителей элиты оккупированных территорий. Таким образом, часть фламандцев встала на сторону короля. Симон Лауверт перешел от Ги де Дампьера на службу к Филиппу Красивому и был богато вознагражден имуществом, конфискованными у сторонников графа. Он был посвящен в рыцари на Рождество 1299 года и после этого мог носить титул "рыцаря короля", что показывает степень королевской благосклонности. Занимая должность приемщика Фландрии с 1298 по 1300 год, он был одним из главных советников Жака де Шатийона, губернатора Фландрии с 1300 по 1302 год. После Атисского договора Симон получил от короля компенсацию за потерю своих владений в графстве, которые больше не были ему доступны[290]290
  Henri Nowé, "Fonctionnaires flamands passés au service royal durant la guerre de Flandre (fin du XIIIe siècle)", Revue du Nord, t. 10, 1924, p. 257–286, aux p. 258–265; посвящение в рыцари на Рождество 1299 г.: Arch. nat., J 543, № 17, "Luart"; "рыцарь короля": Registres, № 572; receveur de Flandre: Mignon, № 2550.


[Закрыть].

Но факт остается фактом: оба фьефа были оккупированы, и в обоих случаях в конце концов вспыхнули восстания против агентов Капетингов: восстание во Фландрии в 1302 году было самым впечатляющим, но не следует забывать и о восстании в Бордо в следующем году. У людей сохранилась некая форма преданности к бывшему сюзерену, даже если, особенно во Фландрии, ранее отношения между ними были очень напряженными: в Брюгге повстанцы, естественно, обратились к двум сыновьям Ги де Дампьера, Жану и Ги де Намюру, и к одному из его внуков, Вильгельму фон Юлих. Языковые проблемы также сыграли свою роль. Случайно ли, что восстание во Фландрии началось не в Лилле, а в крупных городах голландскоязычной ее половины – Брюгге и Генте? Во время Брюггской заутрени повстанцы останавливали прохожих, заставляя их произносить фразу Schilt en vriend, (Щит и друг), не из-за ее значения, а потому что ее произношение было трудным для француза. Независимо от того, правда это или выдумка, эта история распространилась очень быстро, что является явным свидетельством важности языковых различий для современников. Подобным образом, в самом длинном рассказе о битве при Куртре рассказывается о смерти предводителя королевской армии, графа Артуа, который будучи сброшенным с коня, согласно рыцарскому обычаю, предлагал сдаться в плен с последующим выкупом, но ремесленники, окружившие его, ответили, что они не дворяне и поэтому не понимают по-французски. На самом деле, даже если Эдуард I и Ги де Дампьер сами говорили только по-французски, присутствие рыцарей и агентов короля, прибывших почти исключительно из сердца королевского домена (Иль-де-Франс и прилегающие регионы), могло сильно раздражать местное население. Поэтому нельзя исключать, что "патриотические чувства" в сочетании с определенной верностью сюзерену были, по крайней мере, частично причиной восстаний в Брюгге и Бордо[291]291
  "Schilt en vriend", Gilles Le Muisit, p. 63; о гибели графа Артуа см. X. Hélary, Courtrai, op. cit., p. 111–125.


[Закрыть].

Каков результат?

В политике капетингских королей длительная оккупация территорий в конце XIII века стала перегибом. Результаты могут показаться мизерными по сравнению с затраченными усилиями. Наварра, конечно, оставалась под управлением Капетингов до 1328 года, но затраты на содержание местной администрации, похоже, составляли столько же или даже больше, чем страна приносила дохода. Что касается Аквитании и Фландрии, то здесь ситуация была еще хуже. Герцогство было возвращено Эдуарду I в 1303 году, после десятилетней оккупации. Во Фландрии люди короля были с позором изгнаны из Брюгге, а затем подверглись резне при Куртре. Трудная победа при Монс-ан-Певель (1304), Атисский договор (1305) и уступка графом части Фландрии королю (1312) не могли скрыть очень серьезной опасности, в которой оказался Филипп Красивый между 1302 и 1304 годами. Фландрия стала постоянной проблемой для королей Франции на многие десятилетия. Битва при Розебеке, выигранная Карлом VI в 1382 году, до сих пор представляется хронистами как реванш за поражение под Куртре, произошедшее восемьюдесятью годами ранее…

Несомненно, именно с финансовой точки зрения выбор оккупационной войны имел самые серьезные последствия, так как расходы, связанные с содержанием войск, размещенных в Аквитании и Фландрии, стали причиной кризиса, поразившего королевские финансы во второй половине правления Филиппа Красивого, но мы еще к этому вернемся.

Следует подчеркнуть еще один момент. Королевские лейтенанты и губернаторы, сенешали Аквитании, опекуны фламандских городов, командиры гарнизонов, приемщики Гаскони и Фландрии, королевские сержанты, все должны были выполнять важные функции на территориях, которые перешли под управление Капетингов. Кроме того, большое количество рыцарей и оруженосцев было размещено в гарнизонах, особенно во Фландрии. Никто из них не оставил мемуаров, и трудно сказать, какой опыт приобрели эти люди, находясь вне привычной среды, выполняя свои обязанности или устанавливая контакты с местной элитой или населением. Но одно можно сказать точно: в различных миссиях, которые они выполняли, часто в опасных обстоятельствах, все они полностью отдавали себя служению королю. В Наварре, Аквитании и Фландрии рыцари гордились тем, что являются представителями короля из династии Капетингов.

8.
Вассалы, прелаты и города на службе у короля

До сих пор формирование армий рассматривалось только с точки зрения короля. Как бароны, сеньоры и рыцари набирали свиту, которая сопровождала их в королевской армии? Каким образом епископы и аббаты формировали контингенты латников и пехотинцев, которые они были обязаны предоставить королю? Как города и общины выполняли свои собственные военные обязательства?

Великие бароны, крупные и мелкие сеньоры

Великие бароны лишь подражали королю. Для участия в формировании армии у них было две возможности: призвать собственных вассалов или нанять воинов за деньги.

В случае внешней экспедиции (крестовый поход, например), регулярно использовался наем войск. Например, в 1282 году, когда граф Артуа отправился на помощь своему дяде Карлу Анжуйскому, королю Сицилии, который пытался подавить восстание Сицилийской вечерни, он заключил договора с несколькими рыцарями. Жан де Бринвеске обязался служить в течение одного года за плату в 330 турских ливров, половина из которых выплачивалась сразу, а вторая половина – через шесть месяцев. Существовало несколько вариантов расторжения договора, а именно, в случае, если Карл Анжуйский больше не нуждался в в услугах нанимаемого, если у самого графа Артуа было слишком много воинов, если король Франции отозвал графа к себе на службу и если умирал сам Жан. Во всех этих случаях сумма, причитающаяся Жану (или его наследникам), соответствовала фактическому сроку службы. Если он получил бы больше, чем должен был по сроку службы, ему пришлось бы вернуть излишек, а если он отказался бы служить, то ему пришлось бы предоставить за себя замену (что также должны были сделать его наследники в случае его смерти).

Основным преимуществом системы наёма войск являлось то, что она предоставляла относительно профессиональные войска. С другой стороны, он предполагала высокую стоимость наёма относительно небольшого числа воинов. Это объясняет, почему феодальные обязательства не были полностью отвергнуты. По традиции, когда великий барон или знатный сеньор призывался королем в армию, он, в свою очередь, созывал своих вассалов. Последние были обязаны ему военной службой, особенно если он сам призван на службу королю. В этом случае сюзерен имел полное на созыв своих вассалов. Конечно, не все из них действительно следовали за своим сюзереном на службу к королю, так как из числа явившихся он выбирал тех, кто был ему действительно нужен, чтобы достойно предстать перед государем.

Важным моментом является и то, что с юридической точки зрения вассалы великих баронов подчинялись не королевскому приказу, а призыву своего непосредственного сюзерена. Естественно, в последней трети XIII века, как уже было сказано, бальи и сенешали пытались напрямую обращаться к арьер-вассалам короля, в то время как их сюзерены старались любой ценой сохранить свои права на созыв собственных вассалов: например, это было одним из требований, баронских лиг 1314–1315 годов. Однако следует быть осторожным, оценивая последовательность королевской политики. Во многих случаях, задолго до появления лиг, король, казалось, соглашался с баронами, которые требовали уважать их прерогативы. Ордонанс в феврале 1295 года напомнил, что вассалы должны служить своему господину "согласно тому, что требует их фьеф и согласно их состоянию"; срок обязательной службы должен был соблюдаться и только после его истечения вассал мог получать жалование[292]292
  Ordonnances des rois de France, t. XI, p. 376.


[Закрыть]. Другими словами, хотя плата за службу имела тенденцию заменить феодальные обязательства, последние, при Филиппе Красивом были еще в силе.

Вот что, примерно в 1280–1290 годах, записал Филипп де Бомануар когда он составлял Coutumes du Beauvaisis (Кутюмы Бовези): "Те, кого призывают помочь своим сюзеренам против их врагов или помочь им защитить свой дом, не должны отказываться или искать отсрочки. И если они не выполняют приказа или просят отсрочки, значит, они плохо хранят преданность в своему сюзерену. И когда они подводят своего сюзерена, когда он так в этом нуждается, они заслуживают того, чтобы лишиться своего фьефа". Далее Бомануар продолжает: "Когда они призваны для помощи своему сюзерену или для охраны владения своего сюзерена, их сюзерен должен разумно обеспечивать их расходы с первого дня, когда они покинули свой дом; так же, если они вызваны в графское войско [Клермона, как пишет Бомануар для графства Клермон] или в королевскую армию, куда их может привести их сюзерен". По мнению Бомануара феодальная служба была обязательна: вассал обязан был служить под страхом потери своего фьефа; с другой стороны, понесенные им расходы должны были оплачиваться с первого дня службы – в графстве Клермон, в отличие от Нормандии, не было срока бесплатной службы. Далее Бомануар утверждает, что вассал не обязан был помогать своему сюзерену в случае нападения на другого сеньора за пределами фьефа; единственным законным условием для вассала покинуть земли своего сюзерена является "указ государя". Бомануар также приводит некоторые конкретные детали того, как осуществлялся призыв вассала: сюзерен посылал одного из своих сержантов во владения своего вассала и если последнего там не было, необходимо было известить его соседей, которые должны были передать вызов[293]293
  Coutumes du Beauvaisis, § 65–69.


[Закрыть].

Большинство архивов светских сеньоров в основном не сохранились. По счастливой случайности до нас дошли те, что были изъяты у фаворита Филиппа III Пьера де Ла Броса во время его ареста в 1278 году. Среди сохранившихся документов есть досье, которое очень хорошо иллюстрирует отношения между сюзереном и его вассалами. Пьер де Ла Брос получил во владение от короля несколько сеньорий и поэтому он стоял во главе целого ряда знатных вассалов. Из них известны шесть: четыре рыцаря, один оруженосец и одна благородная дама. В сентябре 1276 года Пьер де Ла Брос, будучи вассалом короля, получил вызов в Советеррскую армию, и, в свою очередь, созвал своих вассалов. По причинам, которые нам неизвестны, он освободил их от обязанности следовать за ним в королевскую армию, потребовав при этом письменные обязательства, что они в будущем будут ему служить, несмотря на полученное от него на это время освобождение. Случай Пьера де Ла Брос не был единичным. Можно даже предположить, что при каждом королевском вызове все сеньоры заставляли своих вассалов предстать перед ними, прежде чем оставить одних и отослать других. Вызов от сюзерена был одним из проявлений его превосходства над вассалом.

Как это часто бывает, сохранившиеся документы касаются, прежде всего, нарушений в системе феодального призыва. В ноябре 1298 года вассал Карла де Валуа по имени Фуке лишился своего фьефа за нерадивую службу[294]294
  Arch. nat., J 178 B, № 59 (J. Petit, Charles de Valois, Paris, Picard, 1900, p. 277).


[Закрыть]. В июне 1299 года Гоше де Шатийон вступился за другого вассала графа Валуа, некоего Симона де Эмери, чтобы освободить его от караульной службы, которую он должен был нести один месяц в году в Турнане, так как Гоше сам в нем нуждался[295]295
  Arch. nat., J 165 B, № 69; éd. J. Petit, p. 277–278, и примечания.


[Закрыть]. Некоторые споры решались Парламентом. В 1276 году, получив вызов в Советеррскую армию, Гийом Бертран, нормандский сеньор, в свою очередь, вызвал одного из своих вассалов, чтобы тот сопровождал его в армию короля. Этот вассал, которого звали Гийом де Фонтене, по какой-то причине уклонился от вызова. Чтобы заменить его, Гийому Бертрану пришлось нанять другого рыцаря. Вернувшись домой, он потребовал от своего не явившегося по вызову вассала компенсацию в размере 100 ливров, в которые нанятый рыцарь ему обошелся. Дело последовательно рассматривалось в суде Кана и Казначействе Нормандии, а затем попало в Парижский Парламент. В свою защиту Гийом де Фонтене утверждал, что в Нормандии владельцы некоторых фьефов были освобождены от службы в королевской армии и его фьеф относилась именно к таковым. В итоге Парламент вынес решение в пользу Гийома де Фонтене против его сюзерена[296]296
  Actes du parlement de Paris, № 2098.


[Закрыть].

Весной 1302 года Жан де Люзарш последовал за своим господином, Пьером де Шамбли, который присоединился к армии графа Артуа. С собой Жан взял трех рыцарей, чьей службой он был обязан своему сюзерену. Все они остались живы в битве при Куртре. Но затем Жан де Люзарш заболел. Поскольку король запретил кому-либо покидать армию, Жан обратился к маршалам Франции за разрешением вернуться домой. С их разрешения Жан оставил трех своих рыцарей в армии, а сам вернулся домой. Кампания завершилась в октябре. По возвращении Пьер де Шамбли конфисковал земли Жана де Люзарша на том основании, что тот уехал службы без его разрешения. Тяжба между сюзереном и его вассалом длилась три года, прежде чем был достигнут компромисс: в обмен на передачу Жаном де Люзаршем земель, приносящих доход в 50 турских ливров, Пьер де Шамбли отказался от службы трех его рыцарей. Примерно двадцать лет спустя земли Пьера де Шамбли были в основном конфискованы королем и тогда сын Жана де Люзарша потребовал аннулирования заключенного его отцом соглашения, которое было для него невыгодно[297]297
  Люзарш и Виарм, Валь-д'Уаз, округ Монморанси; Actes du parlement de Paris, № 7535 (31 марта 1324).


[Закрыть].

Все эти примеры являются лишь отдельными случаями. Однако они показывают, что служба в королевской армии оставалась реальной обязанностью, от которой светские сеньоры не могли, без последствий для себя, отказаться.

Прелаты и аббаты

Поскольку они владели земельными фьефами, епископы и аббаты были полностью вовлечены в феодальную иерархию. Они приносили оммаж королю или другому сюзерену и у них самих были вассалы. В этом качестве они обязаны были нести военную службу, даже если сами, конечно, лично не служили. Однако не на всех прелатов распространялись одинаковые обязательства. Некоторые ничем не были обязаны королю. Другие были освобождены от уплаты налогов. В 1276 году Филипп III подтвердил освобождение от службы в Советеррской армии, которое его дед Людовик VIII предоставил епископу Макона[298]298
  Arch. nat., JJ 53, № 306, fol. 127v (подтвержденное сменявшими друг друга Людовиком IX, Филиппом III и Филиппом IV).


[Закрыть]. Так было, как мы видели в главе 5, и с епископом Агда.

Когда созыв королевской армии был обнародован, епископы и аббаты действовали также, как светские сеньоры, призывая своих вассалов. Например, 5 февраля 1294 года, на основании приказа, полученного ею самой от короля, Беатриса, настоятельница Нотр-Дам-де-Суассон, приказала своему вассалу, рыцарю по имени Бретиньяр и его людям, явиться в аббатство, во вторник 9 февраля, вооруженными и на лошадях[299]299
  BnF, coll. Picardie, vol. 262, fol. 148.


[Закрыть].

Теоретически, обязательства прелатов, аббатов и их собственных вассалов были не слишком обременительными. В начале XIII века у аббата Корби было более сотни вассалов, которые должны были нести бесплатную военную службу в течение сорока дней[300]300
  Arch. dép. Somme, 9 H 56; éd. Luc Dubar, Recherches sur les offices du monastère de Corbie, Paris, Picard, 1951, p. j. № 4, p. 132–154.


[Закрыть]. В 1272 году, когда его вызвали в Тур для службы в армии для Фуа, епископ Бове заявил, что он обязан королю службой пяти рыцарей[301]301
  J. Strayer, Administration of Normandy, op. cit., p. 56–57; RHGF, t. XXIII, p. 694–695.


[Закрыть]. В ведомости о доходах епископства, составленной в 1349 году, приводится та же цифра и указывается, что вассалы епископа обязаны служить в армии, когда она созывается королем. Только в городе Бове около двадцати фьефов были обязаны прелату службой. Он также мог требовать и от городской коммуны, выставить контингент для королевской армии. В начале XIV века коммуна несколько раз пыталась освободиться от этого обязательства, но Парламент всегда подтверждал права епископа[302]302
  L.-H. Labande, Histoire de Beauvais, op. cit., p. 40, 149–164 et 166.


[Закрыть].

Как же епископ Бове набрал пять рыцарей, которых он должен был предоставить королю? Теоретически, он мог призвать своих вассалов. Однако реальность выглядит несколько иначе. Историк Луи Карлюс-Барре обнаружил очень важный документ, который проливает свет на этот вопрос[303]303
  Louis Carolus-Barré, "Le service militaire en Beauvaisis au temps de Philippe de Beaumanoir: l'estaige à Gerberoy et à Beauvais. L'ost de Navarre", La Guerre et la paix au Moyen Âge. Actes du 101e congrès national des sociétés savantes, Lille, 1976, Paris, Bibliothèque nationale, 1978, p. 73–94.


[Закрыть]. Это договор, по которому Жан Ле Бутейлер, сеньор де Шантильи, Ансо Ле Бутейлер, сеньор де Люзарш, и Ги де Нантёй, сеньор де Нери, обязались служить епископу Бове, Рено де Нантёю, с семью другими рыцарями, в армии, которую король собирал в Советерре. В течение сорока дней эти рыцари должны были получать от епископа по 14 парижских ливров в день как свое жалование и содержание; сорок дней службы должны были начаться 15 сентября, но для поездки в Тур должна была быть предоставлена дополнительная неделя за счет епископа. По истечении сорока дней король, если он захочет оставить этих рыцарей, должен был взять их на свое жалование (не предполагалось, что они откажутся); если король не захочет их оставить, они вернуться в Бове, и их переезды, в общей сложности более пятнадцать дней, будут осуществляться за счет жалования от епископа. Епископ также предоставил две повозки, каждая с пятью лошадьми, для перевозки снаряжения, включая две палатки, одну для рыцарей, другую для лошадей; все это должно было быть возвращено по окончании похода. Расходы на содержание обслуживающего персонала, предоставленного епископом (клерк, оруженосец, и два их слуги, плюс два пеших слуги и возницы), должны были быть возмещены рыцарям по их возвращении. Клерк и оруженосец отвечали за хранение денег на жалование.

Почему в 1276 году епископ Бове решил послать десять рыцарей, тогда как в 1272 году он утверждал, что должен только пять. Видимо, епископ не ограничился соблюдением своих феодальных обязательств, чтобы привлечь расположение короля. Вполне возможно, что Филипп III выдал ему гарантийное письмо, подтвердив, что епископ прислал больше рыцарей, чем был должен.

Сколько всего людей было в этом контингенте? Три рыцаря заключившие с епископом договор обязались выставить еще семь человек, так что всего их должно было быть десять; епископ со своей стороны предоставил клерка, оруженосца, двух своих слуг, двух пеших сержантов и возниц – все они, вероятно, должны были взять в руки оружие в случае необходимости, хотя в договоре об этом ничего не говорится. В целом, таким образом, насчитывается около двадцати человек. Но разве рыцарь вышел бы в поход один? В это трудно поверить. В действительности, жалование, полученное десятью рыцарями вместе, составило 14 парижских ливров, или по 28 парижских су (35 турских су) на рыцаря. А жалование установленное королем, составляло 10 турских су в день. Таким образом, либо епископ был очень щедр, установив своим рыцарям жалование, значительно превышающее норму, либо эти рыцари также имели на службе одного или нескольких оруженосцев или латников. Таким воинам обычно платили 7 су и 6 денье. Значит, 35 су, выплачиваемые епископом каждому рыцарю, позволяли тому иметь на службе двух оруженосцев или латников. Таким образом, контингент, предоставленный епископом королю, включал десять рыцарей и двадцать латников-оруженосцев, то есть тридцать бойцов, а это уже большой отряд.

Почему епископ Бове нанял рыцарей, а не призвал своих вассалов? Точно сказать нельзя, но возможно, что те, кто должен был служить просто не явились по вызову. Такие случаи встречались часто. Так в 1276 году аббат Сент-Уэн-де-Руан был призван выполнить свои обязательства перед королем. Он вызвал двух вассалов аббатства, рыцаря Дрё д'Эрневиля и оруженосца Гуго де Перрье, которые, как и положено, явились "при оружии и верхом". Но между ними и аббатом возник спор об условиях, на которых будет происходить служба. Аббат отказался гарантировать компенсацию за лошадей, которые возможно будут потерянных ими, во время службы. Он также не собирался оплачивать расходы своих вассалов во время их участия в экспедиции, так как по его мнению, они должны были служить за свой счет. Поэтому вассалы отказывались отправиться в королевскую армию и разъехались по домам. Тем не менее, аббат был обязан предоставить в армию положенное количество воинов и поэтому должен был оплатить замену. По окончании экспедиции аббат обратился в королевский суд, который обоих вассалов приговорил к возмещению расходов, произошедших по их "вине".

Аналогичная ситуация произошла, на этот раз в 1297 году. Рыцарь Роберт де Ото отказался служить во Фландрской армии по приказу своего сюзерена, епископа Байе. Последнему пришлось нанять замену, но бальи Кана обязал Роберта возместить епископу понесенные в связи с этим расходы, выплатить штраф и торжественно признать, что он обязан служить епископу[304]304
  BnF, coll. Moreau, vol. 208, fol. 118 et 120 (Дрё д'Эрневиль и Гуго де Перрье); E. Anquetil (éd.), Le Livre rouge de l'évêché de Bayeux, Bayeux, Tuebœuf, 1908, № XIX, p. 24–25 (Роберт де Ото).


[Закрыть].

Если епископам и аббатам иногда было трудно добиться повиновения своих вассалов, то сами они, казалось, всегда выполняли свои обязательства, в том числе посылая рыцарей за свой счет. Это, несомненно, связано с тем, что прелаты имели особые отношения с королем. Церковникам трудно было отказаться от своих обязательств, особенно на севере королевства. Да и сам, король в значительной степени полагался на служителей Церкви. Даже в начале Столетней войны Филипп VI Валуа продолжал созывать епископов и аббатов так же, как и его предшественники пятьюдесятью или шестьюдесятью годами ранее. Это вполне объяснимо. По этому призыву он получал несколько сотен рыцарей и латников-оруженосцев по приемлемой цене.