Текст книги "Чародей безумный"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава вторая

Деревья сомкнулись у них за спиной. Род оглянулся и увидел только лабиринт ветвей, очерченных налипшим на них снегом. Со вздохом облегчения он пошел медленнее.

– Мои остались.

– Они понимают, что иногда тебе следует дать возможность побыть в одиночестве, Род.

– Ты всё еще здесь, Стальной Жеребец? – Род посмотрел на своего верного спутника и удивился, заметив, что большой черный конь смотрит вперед, а не на него. Почему-то это ослабило напряжение Верховного Чародея. – Что ж. Итак, я ушел в отпуск по болезни.

– Это вполне разумно, – согласился робот.

– Замечательно! – Род потянулся и со счастливой улыбкой расслабился. – Больше никаких срочных вызовов от Туана и Катарины! По крайней мере, на некоторое время.

– Но Гвен придется одной управляться с детьми, – прошептал Фесс.

– Она и так это часто делает, ты ведь знаешь, Фесс. Я для всех них лишь символ безопасности, нечто вроде одушевленного плюшевого мишки, который, придя в дом, может одарить гостинцем, а может и выволочкой.

– О, нет, Род! Ты к ним несправедлив. Для них всех ты гораздо больше… – робот замолчал, видя, что хозяин его не слушает.

– Фесс… что это за большое коричневое пятно темнеет вон там?

– Где, Род? – Фесс посмотрел, куда смотрит Род, и вновь ничего не увидел.

Род, однако, видел – большое толстое животное, которое стоит на задних лапах и с приветливой улыбкой машет передними.

– Это медведь, Фесс, шести футов ростом. Очень дружески настроенный, – сказал он удивленно. – Я думал, медведи в это время спят.

– И в самом деле спят, Род, – голос робота прозвучал осторожно. – А ноги у него толще, чем обычно?

– Да, и у него розовые подушечки, а не лапы… Э! – Род повернулся и посмотрел на Фесса. – Ты хочешь сказать, что это плюшевый медведь?

– Да, Род, оживший плюшевый медведь. Именно такой, о каком ты только что говорил.

– Странное совпадение, – Род помахал мишке и посмотрел, как тот уходит в лес. Косолапый казался знакомым. – Ты хочешь сказать, что он появился, потому что я заговорил о нем?

– Вполне возможно, Род. Если ты галлюцинируешь, ты можешь увидеть все, что есть в твоем сознании и подсознании.

– Все, что там есть, что стремится на поверхность, но пока еще не появилось? – Род нахмурился. – Мне это не нравится.

– Да, это может привести к ошибкам. Однако, возможно, образы, сосредоточенные в твоем подсознании, не возникнут, если только их не вызовет случайная ассоциация?

– Как эта мысль о моей роли в собственной семье, – Род оглянулся с неожиданными дурными предчувствиями. – Сейчас, Фесс, мне кажется, что я иду через освещенный луной лиственный лес, и снег покрывает ветви деревьев.

– Так и есть, Род.

– Значит, хотя бы лес реален, – Род потер перчаткой подбородок.

В лесу раздался длинный печальный вопль, и от ближайшей ветви отделилась тень с огненными глазами.

– Фесс! Это вампир!

– Нет, Род. Всего лишь тривиальная сова.

Огромная летучая мышь устремилась к ним, в раскрытых челюстях виднелись блестящие клыки. Род нырнул, схватил ветку с острым концом и ударил чудовище в грудь. С ужасным воплем оно отвернуло в сторону и унеслось в лес.

– Сова это или нет, – сказал Род, – но мне пришлось обращаться с ней так, как подсказывает фантазия, из которой она прилетела, – но тут ему пришла в голову неожиданная мысль. – Что я держу, Фесс?

– Сломанную ветвь, Род.

– Она удивительно быстро выросла и самозаточилась с одного конца, – Род отбросил заостренную палку. – К этому необходимо привыкнуть. Ну, по крайней мере, светло, – он посмотрел на спутник Греймари, сияющий сверху. – Эй! Он остается луной!

– Кажется, колдовство миновало, – сказал Фесс.

– Только временно, – Род покачал голо вой. – Хорошо бы, конечно, чтобы оно ушло насовсем. Но нужно подождать, чтобы быть уверенным.

Луна покраснела.

– Эй, забудь мои последние слова.

– Что случилось, Род?

– Опять наваждение: луна стала алой. Большая толстая капля собирается у нее внизу… сейчас капнет, – Род крепко зажмурился и покачал головой. – Нет, не думаю, что я готов возвращаться домой.

– Это, несомненно, нарушение химического равновесия, – возразил робот. – Анализ крови…

Род в ужасе поднял голову. У Фесса отросли крылья летучей мыши, из пасти торчали два острых длинных клыка. Они подозрительно походили на медицинские шприцы.

– Убирайся от меня, кровосос!

– Но, Род… я только хотел…

– Хотел немного выпить! Ты конь-вампир!

– Совершенно верно, – послышался смешливый баритон.

Род повернулся и увидел высокого добродушно-то жизнерадостного демона, который прислонился к стволу, помахивая хвостом с кисточкой.

– Убирайся в ад!

– Ну, и ладно, – ответил дьяволенок. – Увидимся позже, дорогуша, – он взорвался пламенем и исчез, оставив дрожащего Рода.

– Род, необходимое противоядие…

– Нет никакого противоядия! – Род отскочил. – Потому что нет яда! Ты с ним заодно! Все вы хотите до меня добраться, даже ты, мой старый воспитатель и защитник! Убирайся! Убирайся отсюда! Уходи!

Конь-вампир смотрел на него пламенеющими глазами.

Род выхватил кинжал.

– Превратись в меч! – кинжал начал расти и удлинился до трех футов. – Серебро! – воскликнул Род, и блеск стали сменился зеркальным блеском.

– Я уйду, – медленно сказал вампир. – Но я чрезвычайно опечален тем, что у тебя так сильно нарушено равновесие, что ты усомнился даже во мне, Род.

– Усомнился? Да я уверен, что ты не тот, за кого себя выдаешь! А теперь убирайся, пока я тебя не проткнул!

– Ухожу, ухожу, – конь развернулся, и сразу же огонь в его глазах погас, клыки-шприцы исчезли, крылья сморщились и превратились в седло, и по снегу брел, повесив голову, только знакомый Фесс.

Род почувствовал угрызения совести.

– Нет! Я хотел…

Фесс остановился и повернул голову к Роду.

– Да?

– Опять галлюцинация отходит, – объяснил Род. – Как будто безумие мое наступает и отступает волнами. А когда наступает, я становлюсь самым настоящим параноиком.

– Я слышал о подобном феномене, – ответил Фесс.

Род нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что это только усиление моих естественных тенденций? – и сам же продолжил, прежде чем Фесс смог ответить: – Неважно. Сейчас это действительно неважно. Чем бы это ни было, мне нужно разобраться и справиться. Тебе придется оставить меня, Фесс. Я должен справиться один. Я знаю, тебе это трудно, но придется.

– Я всегда пытался вопреки программе не защищать тебя чрезмерно, Род.

– Это так. И я знаю, как это было порой трудновато, – Род поморщился, вспомнив, как тяжело было заставлять себя оставить Грегори и Корделию, чтобы они сами заботились о себе. И не всегда это у него получалось. Магнуса и Джеффри тоже, когда те были еще маленькими. – Но не нужно слишком далеко развивать эту тенденцию. Будь поблизости от меня, но не слишком, ладно?

Большой черный конь некоторое время смотрел на него, глаза его словно снова ожили. Потом он доверительно проговорил:

– Я приду по твоему первому зову, Род.

– Спасибо, мой старый друг, – Род облегченно улыбнулся. – Но все же не будь слишком близко.

– Понимаю. Я буду здесь и в то же время как будто и не буду, – и конь повернулся мордой к ночи.

Род нахмурился. Может быть, Фесс наденет плащ-невидимку? Эта мысль встревожила Рода: он почти в панике осмотрелся, гадая, сколько невидимых врагов сейчас окружают его.

– А вот последняя новинка с Адовой Кухни – волшебные очки, – снова во всей красе перед Верховным Чародеем возник дьяволенок, держа в руке очки и свернутый в трубку лист бумаги. – Гарантируют, что ты увидишь всякого в плаще-невидимке и даже в шапке-невидимке. Предлагаются только тебе.

– Особое предложение? – проворчал Род. – И какова же цена?

– Всего лишь твоя подпись, – усмехнулся лукавый, разворачивая лист с условиями известной сделки, – естественно, кровью. Род покачал головой.

– Я сейчас не состоянии прочесть мелкий шрифт. Текст может измениться и я буду поставлен в дурацкое положение, если не хуже. Retro mе, Satano![1]1
  Retro mе, Satano! – Изыди, Сатана! (лат.)


[Закрыть]

– Я понимаю твою точку зрения, – сказал дьявол. – Но помни: предложение остается в силе, – он начал расплываться, как капля туши в стакане воды, и исчез.

– Слишком заманчивое предложение, – фыркнул Род. Потом вспомнил, что в деле изобретательства и рационализации самое главное – осознать, что это можно сделать. После этого процесс исследования и реализации замысла пойдет легче и быстрее. – Что ж, если я галлюцинирую, нужно извлечь из этого хоть какую-то пользу. Волшебные очки! Появитесь! – он щелкнул пальцами и протянул руки, сложив их горстью.

Ничего не произошло.

– Надо было догадаться, что самое желанное не получится по желанию, – пробормотал он, повернулся и двинулся в ночь.

* * *

Не успел он уйти достаточно далеко, как услышал жалобный вопль.

Род двинулся рысью: быстрее по глубокому снегу продвигаться без лыж невозможно. Там впереди кто-то в беде. Помимо того что Род всегда испытывал настоятельную потребность помогать ближнему, ему следовало не забывать и бороться с галлюцинациями, происходящими из тайников его души, нападать на них первому, а не бежать от них сломя башку и трясясь от страха.

Повернув и обогнув стену деревьев, он увидел огромный дуб, расколотый когда-то молнией. Края трещины в стволе сомкнулись, зажимая руку старой крестьянки, которая стонала и дрожала на холоде. И тут бедняжка увидела Рода.

– Спаси меня, добрый сэр! Освободи от этого злого дерева!

И, чтобы доказать Верховному Чародею, какое оно злое, дерево угрожающе заворчало.

Род крепко зажмурился, потряс головой и посмотрел снова. Дуб и старуха остались на месте, это уж как водится. И все же то, что он видит, вполне может быть частью его галлюцинации.

Был только один способ проверить. Род осторожно подошел.

– Как ваша рука оказалась зажатой в дереве, бабушка?

– Я хотела сорвать побег омелы, сэр, для праздника! – названый побег висел рядом, но за пределами досягаемости свободной руки, и выглядел совсем как приманка. – Я протянула руку, а дерево наклонилось ко мне и захватило руку! Ты освободишь меня, добрый сэр? О, прошу тебя!

Одна из нижних ветвей протянула вниз свои пальцы-прутики. Род выхватил меч, взмахнул, и ветка резво отскочила в сторону с воплем потревоженного дерева. Ствол гневно заворчал.

Род поднял голову, глаза его загорелись.

– Не любишь сталь? Ну что ж, мэм, нужно только… – он вытянул лезвие и притронулся к щели в стволе. Дерево в ужасе застонало, и края щели начали раздвигаться. Старуха с радостным криком выхватила из капкана руку, а дерево наклонилось вперед с возмущением.

– Бегите, мадам! – закричал Род, и тут ветка хлестнула его наотмашь по лицу, словно плеткой. Он не успел уклониться, и щеку обожгло; воодушевленные первой удачей принялись раскачиваться и другие ветви, потянулись к человеку, а рев дерева стал громовым. Беспокойно зашевелились и другие деревья поблизости.

Что ж, если сталь дубу пришлась не по нраву, то чего он по-настоящему испугается? Род вспомнил виденную как-то в музее шестифутовую двуручную пилу, взятую на вооружение дровосеками, и меч его тут же расплющился и начал удлиняться, одновременно зазубриваясь по кромке. Через минуту Род обнаружил, что держит в руках полотно пилы.

Дерево со страхом отшатнулось.

– Сэр, осторожнее, посмотрите назад! – крикнула старуха: Род развернулся и увидел, как его нагоняет ветвь с заостренным концом. Он взмахнул пилой, держа ее зубцами кверху. Ветка остановилась и попятилась, а дерево в страхе закричало. Теперь Роду стало ясно, как выпутаться из сложившейся ситуации: загородившись пилой, как щитом, чародей начал отступать.

– Держись за мной, бабушка! Мы выберемся отсюда – медленно, но выберемся!

Так они и поступили, отходя по шагу, подальше от старого дуба и ближе к тропе. Дуб дрожал от гнева, его ветви метались в воздухе, и соседние деревья тоже начали раскачиваться, словно под порывами сильного ветра. Но чем дальше от дуба они отходили, тем спокойнее становились деревья, и наконец, в ста ярдах от дороги, они снова оказались в спокойном зимнем лесу, где ветви деревьев лишь слегка шевелились от легкого ветерка.

Род остановился на полосе лунного света и вытер лоб.

– Фью! Едва вырвались, бабушка!

– И то правда, касатик, но зато теперь мы свободны, ты спас меня, – глаза старухи светились неуемной благодарностью.

– Искренне рад был помочь, – Род взглянул на пилу, думая, как неудобно будет тащить ее с собой, но меч снова принял прежнее обличье.

Зря сей метаморфоз, старуха ахнула:

– Сэр, ты, должно быть, могущественный колдун!

– Всего лишь чародей, мэм, – Род убрал клинок в ножны, стараясь скрыть от свидетельницы, как дрожат у него руки. – По правде говоря, я сам немного встревожен. Раньше у меня никогда не получалось изменять форму предметов. Конечно, если они были сработаны не из ведьмина мха, а из пошлой материи.

– Значит, ты еще и мастер? – старуха отшатнулась и поднесла к губам дрожащую руку.

– Эй, подождите, мадам! Бояться нечего! – страх Рода отступил куда-то внутрь, оттесненный тревогой за другого человека. – Не надо верить всякому вздору, который вы слышали о волшебниках! Мы такие же как обычные люди, среди нас есть хорошие и плохие, а больше всего средних. Я один из последних – не святой, но в целом неплохой парень, конечно, до той поры, пока на меня не нападают.

– Уверяю тебя, сэр, я не стану на тебя нападать!

– Я вам верю. Но послушайте, вы же совсем замерзли. Долго ли вы стояли с рукой в дереве?

– С самого… кажется, с полудня, сэр.

– Вы, должно быть, промерзли насквозь. Пойдемте, я отведу вас домой. Где выживете?

– У меня небольшой дом в лесу, сэр. И тебе не нужно ради меня задерживаться… – но говоря это, несчастная со страхом поглядывала по сторонам.

Решимость Рода окрепла.

– Не беда, бабушка: я никуда особенно не тороплюсь. Пошли.

– Ну… если это тебя устраивает, сэр, – старуха пошла за ним, прижимая корзину к костлявой груди, то и дело поглядывая по сторонам, явно опасаясь ночных опасностей. – Молись, чтобы нас не увидел Волшебный Народец!

– Почему? Нам не помешала бы их помощь. Послушайте, я называю вас бабушкой, мадам, а мы ведь не родственники.

– О, если тебе так нравится, сэр. Меня все так называют – старая бабушка Бен, женщина из леса.

– Немного я знаю старых леди, которые предпочитают одиночество. И не где-нибудь, а в дремучей чаще. Ну что ж, а я Род Гэллоуглас, – он сделал вид, что не заметил, как она вздрогнула, услышав его имя, и небрежно повернулся в сторону леса. – Лично мне нравится ваша окружающая среда.

– Да, я нахожу ее прекрасной, – старуха робко улыбнулась. – Дикие звери – хорошие соседи, если не считать волков и медведей.

– Вам крупно повезло, что ни один из них не пришел, пока вы оставались тет-а-тет с деревом, – нахмурился Род. – Или оно и их распугало?

– Не знаю, сэр, я никого не слышала. Но сомневаюсь, что…

Разговор хоть и продолжался, но ответы старухи становились все пространнее. Постепенно Род так разговорил ее, что она начала трещать, как молотилка во время сбора рекордного урожая. Накопленные за месяцы вынужденного молчания слова вырывались потоком, как только старуха поняла, что перед ней благодарный слушатель. Род слушал и улыбался, кивая или изредка задавая вопросы, обычно на развилках дорога; и поэтому не удивился, когда уже перед дверью ее дома пожелав доброй ночи, услышал ее радушное приглашение:

– О, нет, сэр, ты не должен дольше оставаться на холоде! Входи и согрейся у очага, настоятельно прошу тебя, останься здесь, пока не взойдет солнце и не станет теплее.

Род взвесил привычное нежелание пользоваться чужим гостеприимством, свои озябшие ноги и возможность их обморожения. Потом пожал плечами и улыбнулся.

– Почему бы и нет? Если не возражаете, я бы немного поспал. Во сне я не опасен. Для леди.

Хозяйка никак не отреагировала на юмор.

– Конечно, сэр, но сначала тебе нужно поесть. Не сомневаюсь, что ты проголодался. Как никак мужчина.

Род с удивлением понял, что снова способен думать о еде. Внезапно до чародея дошло, что в сущности он умирает с голоду.

– Ну, раз уж вы предложили…

– Ты голоден, как один из волков, о которых мы говорили, правда? Я так и знала! – бабушка Бен повесила свой изношенный старый плащ на крючок и засуетилась в единственной, но весьма уютной комнате. Оказавшись дома, она успокоилась. Подняла крышку котла, который висел на цепи над очагом, и непередаваемый аромат распространился по дому. У Рода в одночасье потекли слюнки.

– Я не хочу лишать вас законного ужина, мадам…

– О, жаркого достаточно на нас обоих, и даже больше, сэр! Как ты можешь так отзываться обо мне? Я обязана тебе жизнью. Вот, держи, – из печи, расположенной рядом с очагом, чудесным образом появился горячий хлеб. – Садись и ешь. Сейчас подам жаркое.

Рода не нужно было долго уговаривать. Он начал лопать, именно лопать, а не есть, не питаться, не пробовать хрустящий хлеб, наслаждаясь его теплом: должно быть, он совсем промерз, сам не осознавая этого. При этом он не забывал присматриваться к интерьеру. Нет, первое впечатление было не верным – в доме не одна комната: в стене слева имелась дверь. Вероятно, кладовая, неотапливаемое помещение, хороший способ сохранять пищу зимой, не имея понятия о холодильниках на фреоне…

– А ты раньше никогда не видел, чтобы деревья сами по себе двигались, сэр?

– Что? – Род не помнил, чтобы заговорил об этом. Слишком был занят поглощением пищи. – Нет, никогда.

– Я тоже. Это странно, потому что я прожила в этом лесу больше двадцати лет. А такой могущественный волшебник, как ты, должен многое видеть.

– Да, я многое видел, но должен признать, что Греймари для меня до сих пор полон сюрпризов и загадок.

Судя по запаху, в жарком было больше овощей, чем мяса, но прекрасно приправленые овощи пахли просто замечательно. Род не мог дождаться, когда содержимое котла окажется на тарелке.

– Это злое заклинание, наложенное твоими врагами, я в этом не сомневаюсь. У тебя ведь есть враги, сэр? Конечно, есть: все знают, что враги короля – это одновременно враги Верховного Чародея, – она со вздохом покачала головой. – Бедный наш король! Не успевает справиться с одним врагом, как появляется новый. Можно подумать…

– Да, это можно, – Род перестал жевать и насторожился. – Заклинание? Ты думаешь, что дерево ожило под действием заклинания волшебника?

– А как же иначе, сэр? – старуха поставила перед ним деревянную миску и положила вырезанную из дерева ложку, которой запросто можно было вычерпать целое озеро, а не то что миску. – Никогда раньше такого не случалось, а я ходила мимо этого дуба дважды в неделю, а то и чаще все двадцать лет.

– Но ведь я единственный, кто способен это видеть! А это значит, что я галлюцинирую, – Род набрал полную ложку жаркого, поднес ко рту и покачал головой. – Нет, это невозможно, бабушка Бен. Галлюцинации, которые видят другие? Как это может быть?

– Разве ты не чародей, сэр? Разве ты не можешь посылать мысли в головы других?

– Да, но… Нет, черт побери! Моя жена и дети уловили бы их, но именно они ничего не видели.

– Ну, значит, это какое-то другое действие твоих врагов, – успокаивала его бабушка Бен.

Но на Рода ее забота не произвела должного впечатления, ибо, попробовав жаркое, чародей застыл. Ей это почти удалось, старуха почти отвлекла его внимание, заставила съесть жаркое и думала, что голодный не заметит странного привкуса…

Паранойя – отозвалась на это объективная часть его сознания, и Род понял, что должен сдержаться, должен поискать дополнительные доказательства…

Но старуха наблюдала за ним внимательно, слишком внимательно для спасенного им человека, поэтому он решил действовать напролом:

– У твоего жаркого очень необычный вкус, бабушка Бен. Интересно, какие травы вы использовали?

Старуха улыбнулась, словно была польщена, но настороженность в глазах никуда не исчезла. Или это только игра его богатого воображения?

– Это не тайна, сэр. Такие травы любая хозяйка может найти в лесу. Но должна сказать, что немногие знают мою хитрость – в какой пропорции смешивать травы, чтобы варево приобрело дивный запах.

Именно слово «хитрость» прозвучало тревожным колоколом в ушах Рода.

– Странное слово. Ты хочешь сказать – тайная смесь?

– Ну… да…

– А чтобы постигнуть тайну этой смеси, нужно немало экспериментировать, – Род вскочил на ноги, отбросив с дороги стол. Он готов был поклясться, что от этого дивного запаха жаркого у него начала кружиться голова. – Эта дверь, бабушка. Ведь дом очень маленький. Что такого важного заставило тебя возвести внутреннюю стену и даже поставить дверь?

– Ничего, сэр! – она схватила его за руку и попыталась удержать. – Там находится только моя кладовка, моя буфетная. О, сэр, зачем тратить тепло на то, что должно быть на морозе?

Она кончила воплем, и Род распахнул дверь.

На мгновение все за нею, казалось, поплыло, сливаясь; потом зрение его адаптировалось к сумраку, да и свет очага за его спиной упал на пучки сухой травы, свисающие с балок под потолком.

Под ними на полках стояли ряды глиняных кувшинов, на горлышке каждого из которых была выбита пиктограмма, потайной знак, понятный, как был уверен Род, только самой бабушке Бен. А еще ниже располагался длинный рабочий стол, уставленный ступой с пестиком, небольшой жаровней с треножником, бочонками, чашками и котлами размером с пинту. Даже… да, примитивные, но явно пригодные к действию – перегонный куб и дистилляционные трубки.

– Дистиллятор, – сказал Род удовлетворенно. – Вполне завершенный и пригодный к работе дистиллятор.

– Это для помощи бедному деревенскому люду, – завывала старуха. – О, сжалься! Я не варю яды, которые могут принести вред!

Род бросил на нее взгляд, могущий соперничать со льдом, покрывшим речку.

– Ты лжешь, старуха! Никто не может изучить лекарства, помогающие людям, без того, чтобы не познакомиться и с теми, что в малых дозах приносят пользу, а в больших – вред.

– О, я никогда не использовала свое знание во вред, сэр! Никогда не давала снадобье в дозах, которые способны были принести вред!

Но Род уловил какой-то блеск из угла лаборатории.

– Никогда? – он прошел в угол, жалея, что не хватает света. Совершенно случайно здесь был им обнаружен чадящий факел. Держа его в левой руке, Род осветил пространство за столом и сразу наткнулся на мешочек с монетами. Он взял монеты, пропустил их сквозь пальцы, потом увидел небольшую шкатулку с открытой крышкой, а в ней горсть жемчужин и довольно крупные рубины среди золота и серебра. – Неплохо зарабатываешь, а, бабка?

– Нет, сэр! Это дал мне на сохранение путник, осел которого заболел!

– Ты хочешь сказать, путник заболел – очень заболел, попробовав твоего спецжаркого. Часто ли ты разыгрывала этот трюк с дубом, бабушка? Как это у тебя получается? Ведьмин мох? Телекинез? Сколько ты убила храбрых молодых людей, за которыми числился только один грех – желание помочь старой женщине?

– Ни одного, сэр! Ни одного! Никого я не убивала! Только грабила, сэр, вот и все! Отбирала кошельки!

– И не только у них, но и у их жен, судя по жемчугу и рубинам. А что было в жарком, бабушка? Белладонна? Смертоносный паслен?

– Мак, сэр! Только маковый сок! О, сэр, я никого не хотела убивать!

– Нет? Почему же тогда твои жертвы не приходили в себя, когда мак переставал действовать? – наобум брякнул Род, но его догадка достигла цели – подлая отравительница злобно сверкнула глазами. Он повернулся, молниеносно извлекая меч. – Вот более быстрая смерть, чем от яда, бабка, и более чистая!

– Нет, ты не можешь меня убить! – закричала она, отскакивая от острия, но за спиной ее оказалась стена, и старуха застыла, не смея пошевелиться, зачарованно глядя на лезвие. – Неужели ты убьешь бедную вдову, сэр, за которую некому заступиться? Ты не можешь поступить так бесчестно!

– Честь не имеет для меня значения. Только справедливость.

– Нет, Род!

Это голос Фесса – он прозвучал в голове, и бабушка Бен, в ужасе глядевшая на меч, не слышала его. Род нахмурился.

– Чего ты пристаешь?

– Спасибо за то, что откликнулся. Каюсь, я подслушивал, Род. Твое поведение меня тревожит.

– Забота – это хорошо, предательство – нет.

– Я никого не предавала, сэр! – завопила бабушка Бен.

– Я тоже, Род. Но подумай: справедливость требует доказательств.

– Откуда золотые монеты в крестьянской хижине? Эта груда награбленного – вот необходимое мне доказательство! Любой суд присяжных вынес бы однозначно: виновна по всем статьям!

– Сэр, это только плата, – завывала старуха, – плата за работу, которую мне не хотелось делать, но у меня не было выбора!

– Золотые монеты действительно могут служить доказательством, Род, если они на самом деле существуют.

Род заколебался. Видел ли он на самом деле золотые монеты? Или его мозг создал их из нескольких жалких пенни?

Кстати, а на самом ли деле существует дистиллятор? И этот дом? Насколько ему известно, он может говорить с тронувшейся старухой в лачуге, и та виновна лишь в том, что слишком много болтает.

Он опустил меч.

– Нет, я тебя не убью, бабка.

Старуха облегченно обвисла, а голос Фесса произнес:

– Поздравляю тебя с мудрым решением, Род.

– О, будь благословен, сэр! – бормотала бабушка Бен.

– Не волнуйся: я оставлю тебя связанной по рукам и ногам. Ложись-ка на кровать. Живо!

Старуха в ужасе застыла.

– Нет, сэр! Лучше убей меня: лучше быстрая смерть, чем гибель от голода и жажды!

– Ты не умрешь с голоду, хотя, возможно, немного замерзнешь. Я сообщу шерифу ближайшей деревни, через которую пройду. И тогда рассказывай представителю власти, какая ты святая! Давай-ка ложись. И получше укройся одеялами. Я прибавлю дров, но людям шерифа потребуется время, чтобы добраться сюда.

Несколько минут спустя он вышел из дома, плотно закрыл за собой дверь и закутался в плащ.

– Фесс?

– Я здесь, Род, – темная фигура выступила из тени меж деревьями.

– Спасибо за своевременное вмешательство, – неохотно сказал Род. – Ты, возможно, спас меня от совершения отвратительного преступления.

– Для меня всегда честь служить тебе, Род. Но все же напомню, что действительно стоит сообщить властям как можно быстрее. Недалеко отсюда я заметил дом лесничего.

Род кивнул.

– Да, хорошая мысль. Он должен лично знать бабушку Бен и сможет честно сказать, кандидат ли она на виселицу или только на колодки.

– Совершенно верно. Значит, отыщем его?

Род мрачно посмотрел на коня, борясь с подозрениями.

Потом снова кивнул и побрел по снегу к Фессу, чтобы усесться верхом.

– Прости, что усомнился в тебе, старый друг. Многое больше не кажется мне таким, как раньше.

– Само собой, Род. Трудно доверять своим чувствам, когда не убежден в истинности своего восприятия.

– Точно. Но ведь для этого и существует логика? Обнаруживать, какие восприятия реальны, а какие нет.

– Да, это одно из ее возможных использований. Однако трудно достичь логичности в состоянии эмоционального возбуждения.

– Ты знаешь, в такой момент будто весь мир на меня обрушивается. Сейчас я достаточно нормален, чтобы понять, что это только мое восприятие, но когда эмоции берут верх над логикой, я об этом забываю.

– Ну конечно, Род. Если бы ты не считал, что твое восприятие нормально, ты не был бы параноиком.

– Как это? – Род нахмурился, усаживаясь на спину коня, потом покачал головой. – Нет, не говори мне. Незнание для меня лучше. Или ты хочешь сказать, что если бы я не был параноиком, я усомнился бы в своем восприятии? Во всяком случае, когда мне кажется, что все только тем и занимаются, что пытаются до меня добраться.

– Это противоположное предположение, – согласился Фесс.

– Рад, что я это сообразил, – ответил Род. – Но главный вопрос остается, Фесс: почему у меня вдруг так внезапно начался припадок параной и?

– Это не совсем ново для тебя, Род, – медленно сказал робот.

– Спасибо за тактичное напоминание, господин Между-молотом-и-наковальней. Но обычно у меня не бывает такой обостренной мании преследования, да еще с такой полной убежденностью, что я прав.

– К счастью, это действительно новый аспект – и так как он совпадает с началом галлюцинаций, я могу предположить только, что…

– Что это химическая проблема, так? Но, Фесс, нарушено ли химическое равновесие по внутренним причинам или привнесено извне?

– Каков бы ни был источник, Род, теперь он в тебе.

– Еще немного, и ты заставишь меня в это поверить, – проворчал Род.

– Это было бы весьма желательно, – заметил робот.

Ну, ладно, принимаем рабочую гипотезу, что то, что я вижу, нереально, – продолжал Род. – Но как мне узнать, что же реально на самом деле?

– Гораздо важнее, может быть, понять, – медленно произнес Фесс, – когда это действительно важно.

Род вздохнул, и конь со всадником углубились в лес.