Текст книги "Маг при дворе Ее Величества"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

Девушка была самой красивой из всех, кого видел Мэт: чистое, бледное личико, тонкие арки бровей над огромными голубыми глазами с пушистыми ресницами, прямой, чуть вздернутый носик, пухлые алые губки и волны золотых волос, струящиеся по плечам и по высокой груди.

И это без ванны и без соответствующего костюма! Грязные порыжевшие лохмотья, облачавшие ее, были, вероятно, когда-то длинным платьем со шнуровкой и с узкими рукавами, выглядывающими из других – широких, свободных.

Принцесса смотрела на него в упор, как бы пытаясь сообразить, кто это – ангел или демон. Мэт решил сразу ее просветить.

– Привет. – Он сумел беззаботно улыбнуться. – Я – здешний новый маг. А вы, должно быть, принцесса.

Ее глаза сверкнули, и она поднялась с низкого кресла движением львицы, завидевшей газель.

– Вы – маг? Это правда? Вы меня не обманываете, сэр?

– Ну, я не самый главный маг на свете, но кое-что у меня, кажется, получается.

– Похоже на правду, раз вы смогли сюда проникнуть. Зачем пожаловали?

– Э... я просто услышал, что тут есть одна леди, которая нуждается в помощи. Не могу ли я быть вам полезен?

– Можете. Если вы в самом деле ко мне. – Она медленно выпрямилась во весь рост. – Откуда вы явились, сэр?

Мэт замялся.

– Уф, это длинная история.

– Ничего, у меня сейчас нет срочных дел. – К такой внешности еще и чувство юмора! – Прошу вас, рассказывайте.

– Я из другого мира. В сущности, из другой вселенной. Я сидел себе там спокойно, и вдруг – раз! – оказался здесь. Я имею в виду – в Бордестанге.

Она сделала большие глаза.

– Вас приколдовали к нашему миру?

– Можно понять и так. Хотя приколдовали – сильно сказано, по-моему.

– А по-моему, нет. – Она была в высшей степени уверена в себе, и это несколько угнетало собеседника. – Разве не какой-нибудь колдун заманил вас к нам?

– Не думаю. Единственный колдун, которого я пока что тут встретил, – это Малинго, а он явно был удивлен, увидев меня.

– Тогда, вероятно, вы правы, вас переместил не злой волшебник. Но если не злой, значит, добрый. Какой-нибудь маг.

– Минутку, – запротестовал Мэт. – По-моему, это спорное предположение, ведь...

– А по-моему, нет, – перебила его принцесса. – Иначе как бы вам удалось спастись от Малинго?

– Я просто сказал ему, что пока не могу принять решение, на чьей я стороне, и он дал мне время подумать.

Принцесса подняла брови.

– Значит, ему нужна ваша Сила. Не в его правилах оставлять жизнь волшебнику, если тот ему неподвластен. Он вас замуровал?

– Он меня – что? Вы, вероятно, имеете в виду – бросил в темницу? Да, в камеру по соседству с солониной.

– И конечно же, в камеру с заклинаниями, чтобы нельзя было сбежать. Как же вы обошли это?

– Камеру с чем? – озадачился Мэт. – С чего вы взяли?

– Я слышала, как стражники разговаривали у меня под дверью. Малинго заклял страшным заклятьем каждую камеру.

Словно бы часовой механизм затикал у Мэта в голове.

– Вот почему на этот раз я почувствовал вокруг себя особо мощные силы! Похоже, у меня больше власти, чем я думал.

– И она вам еще пригодится, – сказала принцесса тоном, не допускающим возражений. – Зачем вы перенеслись в мою камеру?

– Ну... – Мэт смутился и развел руками. – Мне кажется, это так ясно. Прекрасная принцесса в заточении и все такое прочее...

– Значит, вы решили принять мою сторону? – Она посмотрела ему прямо в глаза пристальным, испытующим взглядом. – Хорошенько подумайте. Если вы окажете мне хотя бы малейшую помощь, колдун и его лжекороль убьют вас при первом же удобном случае.

Мэт слушал ее, мысленно прокручивая ситуацию со всех сторон. Негодование перешло в решимость, граничащую с безрассудством. «Не так ли рождается самоуважение?» – подумал Мэт и сказал:

– Что уж тут особенного выбирать? Другую сторону я видел.

Радость заиграла в глазах принцессы.

– Значит, вы со мной?

Мэт торжественно поклонился.

– Располагайте мной, ваше величество.

– Высочество. Я еще не коронована. Пока что я – принцесса Алисанда, не более того.

– Рад познакомиться, – вежливо сказал Мэт. – А я – Мэтью Мэнтрел.

– Добро пожаловать, маг Мэтью! – Она коснулась его плеч обеими руками. – И я вас умоляю, уйдемте отсюда.

Мэт слегка надулся от гордости. Первый раз в жизни ему представился случай произвести впечатление на девушку!

Однако он вспомнил, что гордиться еще рано.

– Уф, это не так-то легко. Я новичок в ремесле мага. Я пробую себя буквально несколько часов.

Алисанда в испуге вскинула голову.

– Вы открыли в себе Силу так недавно?

– Дела обстоят еще хуже, – признался Мэт. – Это вообще первое испытание моих сил. – Он сам удивился, услышав себя. И вдруг понял, что знал это всю жизнь, но только сейчас признался. Горькая пилюля. – Так что я не слишком уверен в себе. Это может плохо для вас кончиться.

– Может. Но я уверена, что кончится хорошо. Вы – мой единственный шанс, да мне другого и не надо. Я ставлю на вас, рискуя жизнью и королевством, и я уверена, что вы не подведете.

Ее совершенная, стопроцентная уверенность даже несколько обескураживала. Мэт собрался с духом.

– Надеюсь, вы не ошибаетесь.

– Нет, не ошибаюсь. – Это была простая констатация факта. – Выведите же нас отсюда.

Мэт сделал глубокий вдох и одной рукой обнял принцессу. Это оказалось куда приятнее, чем можно было ожидать, учитывая обстоятельства.

Он решил для надежности почти повторить заклинание, выпустившее на волю дракона:

 
Берег заросший и дикий —
Лугом пройдешь, как садом,
И не удержишься взглядом,
Чтоб не припасть к гвоздикам.
 

И снова колоссальные силы сосредоточились вокруг него, ища разрядки. А что, если они выберут громоотводом его самого?

Но женщина стояла подле с видом гордым и решительным, хотя нельзя сказать, что вовсе бесстрашным, и Мэт не мог выдать свои сомнения.

 
Хватит хлебать баланду —
Быстренько рядом встали —
Вот он, удел желанный
Всех, кто в тюрьме устали...
Там ни тревог, ни потери,
Заросли роз – эглантерий,
Ну – раз, два, три – полетели!
 

Мир повернулся на девяносто градусов. Ураганный ветер ударил Мэту в лицо, свет ослепил глаза, рев заполнил уши. Принцесса прильнула к нему, но, к несчастью, Мэт был не в той форме, чтобы оценить это. Если он и припал к ней, то как к чему-то относительно прочному в этом безумном мире, пережидая, пока земля вернется под ноги.

Мало-помалу вещи приобрели оседлость, почва затвердела, солнечный свет перестал резать глаза. Мэт перевел дух и огляделся.

Они были в лесу, на берегу ручейка. Направо открывался просторный, залитый солнцем луг. Налево, вдоль ручья, росло множество цветов. Мэт распознал дикий чабрец и фиалки. Розы – вероятно, эглантерий, свисали с низких ветвей... прямо над головой дракона!

– Стегоман!

Дракон обернулся.

– А, это опять ты, самый бестолковый из магов! А я-то думал, что избавился от тебя насовсем.

Мэту надо было срочно спасать свой престиж.

– Ты что, спятил? Кто тебя освободил, разве не я?

– Ты говорил про открытую равнину, – напомнил дракон. – А загнал меня в лес.

– Ну, не стоит ждать от мира совершенства. – Мэт обвел рукой вокруг. – Мне кажется, место приятное.

– Мне тоже так казалось, – ворчливо отозвался дракон, – пока ты не приволокся следом. Или ты уже успел соскучиться?

– Угу, – кивнул Мэт.

Принцесса оттолкнулась от него, хотя и не вполне уверенно.

– К кому вы меня привели, сэр? Этот ручной зверь – ваш дружок?

– Ручной? – взревел Стегоман и поджег огненным дыханием пару кустов и полосу земли. – Я – ручной? Какое вероломштво! Какая наглая ложь!

Мэт отпрянул в сторону, увлекая за собой Алисанду.

– Осторожнее! Его заносит, когда он расходится... Опомнись, Стегоман! Леди просто поторопилась с выводами!

Дракон замер на вдохе, затуманенно тараща глаза.

– Что ты шкажал?

– Недоразумение! Леди подумала, что мы раньше встречались и даже дружили. Не будешь же ты осуждать ее за это?

– Да, я вижу, что ошиблась! – крикнула принцесса. – Конечно, вы не ручной, а свободный, как все ваше племя!

Дракон свесил набок голову, обдумывая ее слова. Пока он думал, Мэт сбросил свою шикарную, купленную на распродаже куртку и стал сбивать ею огонь с кустов. Куртка несколько обуглилась, но пожар, невольно устроенный драконом, был ликвидирован.

Алисанда тем временем заговаривала зубы Стегоману.

– Такой могучий и прекрасный, силой равный титанам, с дивной гладкой чешуей на крепких мышцах – нет, вы не способны напасть на беззащитную девушку!

Ее воркующий голос взбунтовал в Мэте все железы внутренней секреции. Он кое-как усмирил их и вспомнил о хороших манерах.

– Ваше высочество, позвольте представить вам Стегомана, странника из племени драконов... Стегоман, это – ее высочество принцесса Алисанда.

Принцесса приосанилась, облекаясь в достоинство, как в невидимый плащ, и церемонно склонила голову.

– Счастлива познакомиться, господин Стегоман. Хотя я предпочитаю знакомства в более официальной обстановке.

Наблюдая за Стегоманом, Мэт почувствовал, что королевский титул производит впечатление даже на демократа. Дракон выпучил глаза, потом чуть ли не разостлался по земле.

– Мое почтение, ваше высочество!

И повернулся к Мэту.

– Значит, тебе удалось! Может, у тебя больше Силы, чем ты говорил? Или это то, что называется «дуракам везет»?

Мэт открыл было рот, чтобы подтвердить последнее, но тут Алисанда вскричала: «Ах!» – и он обеспокоенно взглянул на нее.

Большими от восторга глазами принцесса озиралась вокруг.

– Ах, свежий воздух! И деревья! И небо! Солнце, благодатное солнце! И вода! – Она подбежала к ручью. – Проточная, чистая вода!

Упав на колени, она зачерпнула пригоршню и поднесла к губам.

Мэт любовался ею: такая стройная, гибкая, грациозная!

Она вспорхнула с земли, вскинув голову, отбросив на спину волосы, и погрозила им пальцем.

– Подите прочь, господин маг, я вас очень прошу. Не глазейте на меня. И вы тоже, господин Стегоман. Я полгода была лишена доступа к воде. С вашего позволения, я искупаюсь.

Мэта слегка покоробило от ее вызывающего тона, но причин для отказа не было.

– А вы уверены, что тут безопасно?

– Пошли, пошли, – запыхтел Стегоман. – Оставим леди в покое. Мы будем недалеко. В случае чего леди нам крикнет. Пускай примет ванну. Какие чудовища эти тюремщики – полгода держать даму без воды!

Он вперевалку зашагал в сторону луга, и Мэт – за ним. Не мог же он быть менее джентльменом, чем ящер.

– Господин маг!

Мэт оглянулся.

– Да, ваше высочество.

– Я содрогаюсь при мысли, что придется снова надеть эти лохмотья! – Принцесса опустила взгляд на свое бывшее платье. – Вы не могли бы сотворить мне какой-нибудь наряд, чтобы на нем не было шестимесячной грязи?

– О да, конечно. – Мэт согласно закивал, чувствуя себя чрезвычайно неловко. – О чем речь!

– Я буду вам благодарна всеми своими фибрами! – воскликнула она, скрываясь за колючим кустом.

Мэт подумал, что эта девушка склонна к преувеличениям. Но потом представил, как бы фибры его тела отнеслись к рубашке, которую носишь не снимая шесть месяцев подряд, и решил, что, пожалуй, не такое уж это преувеличение.

– А ты и впрямь маг, как я погляжу!

Мэт вздрогнул от удивления. Неужели он слышит в голосе Стегомана уважительные нотки?

– Не более, чем когда мы встретились. Во всяком случае, ничему новому я с тех пор не научился.

– Значит, ты сам не знал своих способностей, – констатировал дракон. – Как, например, ты разъял волшебный обруч, которым Малинго стянул камеру принцессы? Ведь это было самое лютое и самое сильное заклинание из его набора!

У Мэта упало сердце при мысли, что он померился силой с Малинго, хоть и не лицом к лицу.

– Да я ничего особенного не делал. Просто почитал стихи, какие пришли на память, – и вот мы здесь.

– Ты что же, не знал, каким силам бросаешь вызов?

– Может, и знал. – Мэт вспомнил свои ощущения: как будто он побывал в центре динамо-машины. – Но мне ничего другого не оставалось.

– Я-то был уверен, что ты просто по дурости лезешь на рожон. – Дракон смотрел на него задумчивыми глазами. – Но ты здесь, его чары разорваны. Надо думать, ты прибегнул к какому-то неизвестному заклинанию.

– Неизвестному Малинго, ты хочешь сказать? – Мэт поджал губы. – Что ж, вполне вероятная гипотеза. Все стихи, что сидят у меня в голове, – это старье для того мира, откуда я пришел, но здесь они вполне могут сойти за товар первой свежести.

Стегоман оробел.

– Новое заклинание! Немыслимо! И очень опасно!

Мэт весь превратился в слух.

– Скажешь, почему?

– Скажу непременно. Магия – ремесло неуловимое. У нее нет ни принципов, ни правил. Это скорее искусство, но такое, чья сила проявляется мгновенно. Поэтому добрые волшебники и перерывают старые книги в поисках забытых заклинаний; все их сообщество только и делает что роется в пыльных манускриптах. Учение для них – это жизнь, это все. Их влечет сам поиск, нахождение старого знания, нового для них. О том, чтобы извлекать из него пользу, они думают меньше всего.

– Настоящие ученые, – сказал Мэт. – Их, наверное, не так уж и много.

– Крайне мало. Зато колдуны растут на каждом кусте.

Мэт нахмурил брови.

– Колдовству легче выучиться?

– Именно. Надо только найти черную книгу. И тут сбоев обычно не бывает. Я думаю, силы Тьмы за этим присматривают.

Мэт с содроганием представил себе картину печатного станка, энергично стучащего в недрах ада.

– И Малинго просто вызубрил наизусть одну черную книгу? Всего-то?

– Одну или две, не важно. Он не станет себя расходовать на поиск новых заклинаний – если только не появится более сильный противник. Его время полностью занято стяжательством и выявлением возможных врагов, пока они еще не окрепли. Иногда он подвергает какую-нибудь свою жертву пыткам, чтобы поразвлечься. Так обстоит дело с колдунами: они рассматривают свою Силу только как средство удовлетворения желаний. К чему им искать что-то новое?

– А маги зарылись в книжные страницы. – Мэт покачал головой. – Это никуда не годится. Кто-то должен время от времени вводить новое в обиход – иначе не будет изменений в структуре власти.

Стегоман лукаво взглянул на него.

– Странная мысль. Хотя ты думаешь в правильном направлении. Примерно раз в сто лет является человек, который дает миру новое заклинание. Однако, насколько мне известно, выковать новое заклинание – все равно что пройти по острию ножа над ямой с огнем и ядовитыми змеями.

– У тебя очень живописные сравнения. – Мэт проглотил ком в горле, подумав, что он подвергал себя риску, о котором говорит Стегоман, каждый раз, как произносил заклинание. Ведь по здешним меркам они все были новые. Хуже того, старых он вообще не знал.

Пожалуй, Стегоману можно верить – стоит только вспомнить концентрацию вокруг себя сил при исходе из темницы. Нетрудно представить короткое замыкание в собственном теле, оставляющее от него только обуглившуюся, дымящую оболочку.

Мэт вздрогнул и отодвинул от себя это видение.

– Если начать о чем-нибудь таком думать, недолго и потерять вкус к магии.

– Да, недолго, – согласился дракон. – Но у тебя уже нет выбора.

– Как это нет? – вскинулся Мэт. – Я – свободная личность. Не захочу – и не буду ничего делать.

– Несомненно, – сухо заметил дракон. – Малинго, конечно, будет уважать твою свободу.

Мэт все понял и опустил глаза.

– Я связал себя! А ведь всю жизнь только этого и старался избежать!

И похолодел, услышав как бы со стороны свои слова. Он никогда этого раньше не формулировал. Почему же решился теперь?

Только потому, что наконец-то связал себя.

Глава 5

Мэт почувствовал, как тараторки-гоблины протопали вверх по его позвоночнику и расположились в мозгу.

– Стегоман!

– Да?

– Я загублю нас всех, помяни мое слово. Добром его не кончится. Еще одно чудо – и я пущу нас всех под откос, потому что мне совершенно непонятно, что я такое делаю.

– Спокойно, – сказал дракон. – Ты что – уже помер? А разве мало ты уже натворил чудес?

– Действительно. – Мэт глубоко и прерывисто вздохнул. – Полезно, когда тебе напоминают о реальности. Спасибо. – Он проглотил ком в горле и стал рассуждать здраво: – Когда я произношу заклинание, вокруг, по моему ощущению, стягиваются какие-то силы – силы магического порядка. Это, несомненно, какая-то форма энергии – типа электромагнитных волн. А раз так, ею должны управлять определенные законы...

– Законы? Что за бред? У чудес – законы?

Мэт пожал плечами.

– Почему, у чудес вполне могут быть свои законы. Ну а уж у энергетических полей – просто в обязательном порядке. И если я эти законы вычислю, тогда я смогу манипулировать таинственной энергией.

– Что, что? – пробурчал дракон. – Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься подвести законы под волшебство?

– Именно на это я и нацелен. Хотя и допускаю, что искать порядок в такой особой форме энергии – дело скорее поэта, чем ученого.

– Не знаю, как насчет ученых, но поэт для этого дела точно подходит. Самые великие из магов – непременно поэты.

– Ага, вот я, значит, какого ранга... Нет, тут у вас магией действительно правят рифмы, то бишь слова. А любому идиоту от литературы известно, что слово не есть вещь, а только символ вещи. Поэт выстраивает символы так, чтобы они били в цель.

– Значит, маг, он же поэт, проделывает такую же штуку с магическими силами?

– Именно. – Мэт твердо кивнул. – Слова – это только форма, в которые поэт и маг вкладывают свою энергию. И даже небольшого ее количества довольно, чтобы стронуть с места залежи энергии магической, которые расположены повсюду.

– Стронуть с места?

– Ну да. Стронуть и направить куда надо. Как из звуков поэт – маг формует свои мысли, так и из магической руды он выковывает те орудия, которые ему нужны. И когда стихотворение завершено – о чудо! – магическая энергия устремляется туда, куда ей прикажут.

– Звучит-то красиво, – с сомнением буркнул Стегоман. – А хватит тебе смелости попробовать?

– Если я поразмыслю еще пару минут, может, и не хватить. Так что давай попробуем сразу.

Мэт засунул руки в карманы, огляделся.

– Что бы нам такое учинить?

– Ты обещал наряд принцессе, – напомнил Стегоман.

– Ах да. Подумаем, что ей нужно. Никаких особых затей – подозреваю, что нам предстоит трудное путешествие. Какой костюм принят тут у вас для верховой езды?

– Для леди? Платье с корсажем, высокие башмачки и накидка с капюшоном на случай дождя.

– С последней деталью повременим, пока не соберутся тучи.

Мэт сбросил куртку и закатал рукава рубахи.

– Итак, «Верный Томас», дивная старинная баллада; там, кроме магической тональности, есть кое-что про детали туалета.

Стегоман предусмотрительно отошел в сторонку. Мэт принялся выписывать в воздухе контуры разных предметов одежды. Зачем, он и сам не понимал, но чувствовал, что это помогает.

 
Пусть явится платье из шелка.
Корсаж – изумрудный гипюр,
И юбка аглицкого толка,
И башмачки – от кутюр...
Все лучшее, как на подбор —
Чтоб вздрогнул крестьянин Диор!
 

На последней строке он уже обливался потом: энергетическое поле сгустилось вокруг июльским пеклом. Однако он довел дело до конца, завязав руками невидимый узел.

Тут же воздух у его ног стал уплотняться, посверкивать, колыхаться, как студень, и затвердевать – и на траве оказался наряд: длинное зеленое платье со шнуровкой и с узкими рукавами, выглядывающими из широких, и пара изящных башмачков. Стегоман то ли вздохнул, то ли всхлипнул. Мэт непроизвольно поклонился.

– Да-ссс, – прошипел дракон. – У тебя есть Дар.

– Дар? – Внезапный штиль установился в душе Мэта. – Какой еще дар?

– Ты что, не понимаешь? – Дракон вытаращил на него глаза. – Ты еще скажи, что чудо может сотворить каждый.

– Ну, в сущности...

– Наивный ты человек. Сим магическим даром наделены весьма и весьма немногие. Самый что ни на есть ученый чернокнижник ничего не выбьет из заклинания, если у него нет Дара.

– О! – Мэт даже губы сложил трубочкой. – Ты имеешь в виду, что не каждый может почувствовать нагнетание вокруг себя магических сил, когда читает стихи, и поэтому не может с ними взаимодействовать?

– Если в этом суть магии, то да. Мне трудно судить. У меня нет Дара.

– Понятно. – Мэт откашлялся. – А те... ну... те люди, у которых он есть, – как на них действует этот самый Дар, если они начинающие?

– По-разному. Человек без опыта, только что открывший в себе Дар, имеет достаточно шансов погубить и себя, и тех, кто оказался поблизости. Почему, этого я сказать не могу, но я слышал про многие такие случаи.

– Интересно! Знаешь ли ты, что я превращаюсь в этакую критическую массу, когда произношу заклинание? От меня надо держаться подальше, иначе это может стоить тебе жизни.

– Нет, – сказал Стегоман непререкаемо. – Ты владеешь ремеслом. Твои заклинания безопасны.

– Вот как? – Взгляд Мэта остановился на дамском костюме для верховой езды. – Я думаю, принцесса уже чиста как стеклышко. – Он подавил в себе видение мокрой Алисанды, выходящей на берег: такое легкомыслие до добра не доводит.

Стегоман уткнулся мордой в новые одежки, что-то невнятно пробубнил себе под нос и пошел прочь, оставив Мэта в одиночестве. Тот сел на поваленный ствол дерева, закрыл лицо руками, желая только одного: оказаться в своей тесной, захламленной квартирке.

– Господин маг!

Мэт вскинул голову. Туман воспоминаний рассеялся, и он увидел принцессу. Алисанда и прежде была хороша собой, но сейчас она ослепляла. Зеленый цвет платья оттенял золотой, светящийся ореол волос, а глаза, и без того огромные, казались теперь в пол-лица.

Она улыбнулась, озорно засмеялась и закружилась, выделывая пируэты.

– У вас отличный вкус, сэр. Если вам когда-нибудь надоест магия, не сомневаюсь, что вы станете знаменитым кутюрье! – Она вдруг опустилась рядом, усмиряя вихрь юбок. – А теперь, когда вы так хорошо управились с этим заданием, может быть, вы сотворите еду? Я умираю от голода. Последние две недели меня держали на хлебе и воде.

– Да, да, конечно, – промямлил Мэт, не спуская с нее глаз.

Ему пришлось зажмуриться, помотать головой, и, только отвернувшись от принцессы, он снова открыл глаза. Ее смех рассыпался ласковыми жемчужными трелями.

Если ее морили голодом, сразу много есть нельзя и нужно что-нибудь легкоусвояемое. Суп!

 
Нам долбят – хорош суп Магги.
А Галлина Бланка суп?
Жаль, что я в рекламной магии
До сих пор немного туп.
Пусть же явится суп Кнорр —
Он не вызовет запор!
 

И суп явился, дымящийся, в красивой супнице. Алисанда наклонилась над ней – и вдруг нахмурила брови.

Мэт взглянул вопросительно.

– В чем дело? Предпочитаете бульон?

– Нет, суп – прекрасная вещь, но... но я думала, что вы наколдуете мне какого-нибудь зайца.

Мэт поджал губы.

– После длительного голодания нельзя сразу наедаться. Может быть, вас вдохновит серебряный сервиз?

– Нет, нет, – отмахнулась принцесса. – Я ценю ваши усилия, господин маг, но, насколько мне известно, с магией нужно осторожней. Нельзя пускать ее в ход по пустякам. Если к ней относиться без уважения, она отомстит.

– А вы не преувеличиваете? – усомнился Мэт. – Это ведь не живое существо с характером. Магия – всего лишь род энергии, безличный и...

Выхлоп желтого дыма взметнулся на лугу футах в двадцати от них.

Мэт обернулся, и у него волосы стали дыбом. Запахло серой. «Кого это черт принес»?

Из клочьев дыма, уносимых ветром, проступила фигура старой старухи в черной накидке с капором: крючковатый нос доставал до подбородка, мутные глаза слезились, пара-другая бородавок завершала образ.

– Кто тут у нас завелся? – проскрипела она. – Еще один блестящий юный маг? Я так и поняла: кто еще по пустякам разбазаривает два заклинания за полчаса? Дай, думаю, взгляну на молодца. Полюбуюсь на эту спесь и фанаберию! Некоторым непременно надо вытеснить бедную старую Молестам из ее владений; им непременно хочется самим казнить и мучить. Из молодых, да ранние, ух, ненавижу!

– Мадам! – Мэт выпрямился – воплощение оскорбленного достоинства. – Уверяю вас...

– Как будто мало было распрей среди нашей братии! – не слушала его Молестам. – Только все успокоится и наладишься мирно тиранить своих подопечных крестьян, как тут же очередной нахал и авантюрист норовит тебя выпихнуть. Не то что в прежние времена, когда можно было делать свое дело и доить своих крестьян, и никто тебя пальцем не трогал. Теперь же в собственной вотчине, подумать только, нельзя поступать как тебе заблагорассудится, особенно с тех пор, как этот выскочка Малинго стал лезть во все щели. Не допущу! Мои владения! Ишь, нашелся новоиспеченный чудотворец! Вот я тебя сейчас!

Она начертила в воздухе сложную фигуру, приговаривая:

 
Чума, сифилис, гангренис —
Пусть отвалится твой...
 

– Нет! – взревел Стегоман, сделав бросок вперед и выпустив из ноздрей десятифутовый язык пламени.

Колдунья задрожала, но быстро превозмогла страх, сузила глаза и простерла руку к Стегоману.

 
О, ужасные горгульи.
Вам работа предстоит!
Попросить я вас могу ли?
Прилетайте, гули-гули,
И по адскому закону
Обратите-ка дракона
Вы в базальт или гранит!
 

Стегоман застыл на месте огромным комом глины. Глина медленно темнела, превращаясь в глыбу черного камня.

Мэт проворно столкнул принцессу в ближайшую яму и сам спрыгнул вслед за ней. От трансмутации углеродистой смеси в кремний могло произойти радиационное излучение, и он не хотел рисковать. Яма хоть какое, а укрытие.

Они услышали приближающийся голос Молестам:

– Вы от меня не спрячетесь, наглецы желторотые! Я вас из-под земли достану!

– Нельзя ли ее утихомирить? – спросила Алисанда.

– Попытаюсь, – мрачно ответил Мэт. Он покрутил пальцем, как будто просверливал невидимую пробку, и нараспев произнес:

 
Давно бутылочку вина
Не открывал мой штопор,
Но ежели идет война,
То позже выпью я до дна,
Ну а сейчас будь добр —
Верни старуху Молестам
Ты в землю. Пусть загнется там.
 

Испуганно вскрикнув, Молестам закружилась вокруг своей оси – все быстрее, все стремительнее, с отчаянным воем. Ее остроносые башмаки вонзились в землю, и она начала тонуть, как в болоте.

Мэт подумал, что, пожалуй, перегнул палку. Конечно, она была злой колдуньей, но для вынесения смертного приговора нужны веские доказательства. Поэтому он добавил еще одну строфу:

 
В Сибири есть страна Урал.
Там добывается уран,
На рудниках тепло и сухо —
Пусть под землей живет старуха!
 

С последним воплем Молестам провалилась сквозь землю.

Принцесса обессиленно прислонилась к Мэту. Он поддержал ее под локоть.

– Все в порядке. Теперь все в порядке. Она сгинула, а мы остались.

Алисанда, вновь обретя королевское достоинство, слегка отодвинулась от Мэта. Мэт не мигая смотрел на то, во что превратился Стегоман, и принцесса проследила за его взглядом.

– Ах, бедняжка! Несчастное животное!

Мэт направился к неподвижной глыбе.

– По крайней мере он не чувствует боли. Посмотрим, не можем ли мы что-нибудь для него сделать.

Принцесса, подобрав юбки, вылезла из ямы и присоединилась к нему.

– Что же можно для него сделать, господин маг?

– Не знаю, не знаю.

Мэт приложил к глыбе руку.

– Еще теплая. И какой вычурной формы! Ярчайший образец безвкусицы в скульптуре.

– Это ваш друг, а не скульптура, – напомнила Алисанда с укором. – Как вы его растопите?

– Растоплю? Нет, ваше высочество, дело тут не в том, чтобы растопить. Тут налицо онтогенез, повторяющий филогенез.

– Что-о?

– Ну, развитие индивида, повторяющее историю видов. Есть версия, по которой жизнь на земле произошла в результате выщелачивания химических элементов из камня.

– Какая чушь! – сказала Алисанда. – Даже дети знают, что жизнь сотворил Господь Бог.

– Да, но в отчетах умалчивается, каким образом он это сделал... Отойдите-ка подальше, ваше высочество. Не подвергайте себя опасности. Я попробую одно заклинание.

Принцесса хотела было что-то возразить, но раздумала и отступила назад, приговаривая:

– Прошу вас, будьте осторожны. Мне небезразлично, что с вами будет.

– Мне тоже, – рассеянно отозвался Мэт, уже обдумывая план действий. Он решил прибегнуть к языку не только поэзии, но и жестов. Упомянуть эволюционный процесс и Бога, подкрепив слова физическим символом – застыть изваянием, а затем, словно оживая, пошевелить вытянутой рукой и наконец задвигаться.

Набрав в легкие воздух, он приступил к делу.

 
Когда Господь, по роду их,
Ты создал рыб и гад морских —
Мир сохранил идиллию.
Прости, но вынужден и я
Из камня в щелочь бытия
Восстановить рептилию.
Онтогенез, филогенез —
О, йес!
 

Мэт выписал рукой волнообразную линию и затаил дух.

С таким треском, как будто начался ледостав, Стегоман медленно повернул шею. Потухшие глаза налились молочным блеском, в них наметились и выросли черные зрачки, тело задрожало по всей длине, меняя цвет из серого в темно-зеленый. Дракон прищурился и, зевая, проговорил:

– Что стряслось, Мэт? Во мне каждый мускул налит тяжестью и ноет.

Мэт перевел дух.

– Тебя, Стегоман, превратили в камень. Это первоначальное, естественное состояние всего живого.

– Да, припоминаю. – Дракон перестал зевать. – Сволочная ведьма наложила на меня заклятие. Ты ее, выходит, пересилил. – Особого удивления в голосе Стегомана не было. – Расскажи, как это у тебя получилось.

– В другой раз.

У Мэта вдруг подкосились ноги, он сел на траву, уронив голову на колени.

– Что с тобой? – прогромыхал дракон.

– Ему дурно? – заволновалась Алисанда. – Моли Бога, Стегоман, чтобы с ним ничего не случилось. Это было бы слишком несправедливо: он так храбро сражался с колдуньей и сотворил такие чудеса!

Мэт, качаясь, поднялся и прислонился к боку Стегомана.

– Ничего, ничего. Просто замедленная реакция на магию. Очень расходуешься.

– Но остается больше, чем отдано. – Принцесса тронула его за плечо и взглянула снизу вверх сияющими глазами. – Вы самый храбрый, самый доблестный из магов! Кто бы еще стал с опасностью для жизни опробовать новое заклинание, чтобы снять чары с товарища? Только достойнейший!

«Игра стоит свеч», – подумал Мэт.

– Как? Ты опробовал новое заклинание, чтобы вызволить меня? – испуганно продребезжал Стегоман.

– Пришлось. – Мэт пожал плечами. – Из старого как-то ничего не подвернулось.

– Отныне я твой верный соратник, – твердо сказал Стегоман. – В любой опасности я буду с тобой. Но как все же это тебе удалось?

– Новинка есть новинка. – Мэт не стал напоминать, что он, как выходец из иной культуры, располагал большим арсеналом заклинаний, чем средний здешний маг. – Всегда производит впечатление.

– А что это за глупости вы мне плели про свою неопытность? – поинтересовалась Алисанда. – Никакой самый почтенный ветеран не справился бы с задачей лучше!

– Что ж, благодарю. Но в данном случае просто не было выбора.

– А вы бы предпочли иметь выбор?

– Вообще-то да. Я, видите ли, не из тех, кто лезет на рожон...

Принцесса слегка опешила.

– ...ради славы, как Малинго, – продолжал Мэт. – Кстати, старая колдунья о нем тоже упоминала. Интересно, она вычислила меня сама или ее направили? Не знаю, насколько хорошо снаряжен Малинго магическими кристаллами и волшебными чернилами, но очень велика вероятность, что он следил за каждым нашим шагом.