Текст книги "Чародей в скитаниях"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Род окинул взглядом тесные темные стены, посмотрел взад-вперед, и увидел, что весь дневной свет загорожен изгибом туннеля. И содрогнулся.

Дорожка остановилась, и они прошли через дверной проем в небольшой туннель, соединявшийся под прямым углом с главным. Род заметил, что они миновали еще одну решетку из железных прутьев, разблокированную.

Он оказался в очень длинном помещении, похожем на замурованный с обоих концов участок туннеля. Далеко на противоположном конце через небольшой прямоугольник просачивался дневной свет.

– Мы подождем здесь, – объяснила Шорнуа. – Когда подъедет следующий вагон, мы спустимся по эскалатору прямо на борт, – она показала на торчащий в стене туннеля пластобетонный портал, ужасающий своей гладкой бесцветностью.

Род оглядывался кругом. Он заметил прозрачную панель и подошел к ней.

За ней шел участок стены туннеля с пятью грубо нарисованными кораблями землистого цвета и накарябанными над ними словами.

Йорик заметил его взгляд.

– Это сделал один молодой офицер. Он поднял мятеж, и его посадили сюда на шестьдесят дней, прежде чем вывели на верх и убили.

Род окинул быстрым взглядом камеру. На какой-то миг он представил себе, на что, должно быть, походило быть посаженным на такой долгий срок на таком небольшом пространстве: день за днем, все время не зная, когда его выведут на убой, когда нечего делать кроме как клясть судьбу и обзывать себя дураком. Он мотнул головой, отворачиваясь от этой мысли.

– А что означает это слово?

– А вы бы что написали, если б вас посадили сюда на шестьдесят дней?

Шорнуа, нахмурясь, посмотрела на Йорика:

– Откуда вы столько знаете об этом месте?

Но Йорик лишь покачал головой, настолько сведя брови, что они скрыли его глаза, и пробормотал что-то себе под нос.

Зеленая панель у лестницы засветилась, оживая.

– Пора грузиться, – тихо молвила Шорнуа.

* * *

Когда они прибыли на посадочную станцию в Атланте, 3МТ ящик полыхнул цветным изображением группы.

– Эти лица – преступники, – уведомил их звучный голос. – Они подвергают опасности государство и, следовательно, каждого гражданина.

Род в шоке уставился на экран:

– Ух ты! Никогда я не выглядел хуже!

– Все дело в замотанном, затравленном виде, – заверила его Гвен, – они и меня застигли ненакрашенной.

Йорик кивнул.

– Я похож на какого-то громилу.

Шорнуа ничего не сказала, но выражение ее лица говорило целые тома слов.

– Если вы увидите кого-либо или всех из них, – продолжал голос, – то немедленно сообщите ближайшему сотруднику Службы Безопасности.

– Видите на заднем плане разведкорабль? – указал Йорик. – Должно быть, это тот самый снимок, который тот гаденыш с луженой глоткой велел сделать своему прихвостню.

Род кивнул:

– Интересно, почему им потребовался такой долгий срок для его запуска в сеть?

– А кто сказал что он был долгим? – возразил Йорик. – Возможно, мы смотрим уже сотый повтор.

– Да, возможно, – нахмурился Род. – Так или иначе, нам лучше убраться. Пошли, Гвен. Шорнуа... Шорнуа?

Но Шорнуа перебралась к стене и говорила с пустующим видеоэкраном:

– Да, я их только что видела, – утверждала она более высоким и гундосым, чем обычно голосом, так и приплясывая от волнения. – Я хочу сказать, я, мил человек, прямо здесь в Атланте и я... а?.. Нет, не знаю, почему не получают моего изображения. Я вашего тоже не получаю, понимаете?

Эй, ну что я вам могу сказать? В таком уж состоянии вы, ребята, содержите эти уличные видеотелефонные будки... Ах, их? Да! Я только что прибыла по трубе из Флориды! А там, в Джексонвиле, когда я садилась в вагон, они выходили!.. Нет, конечно нет! Да как я могла позвонить раньше? В той капсуле не было никаких видеотелефонных будок! Кроме того, я увидела вашу «молнию» про них только, когда сошла здесь, в Атланте... Что? О, разумеется, разумеется! Рада помочь! Всегда хотела быть примерной гражданкой... Да, покедова теперь.

– Это, – навел указательный палец Йорик, – чертовски хорошая идея, и прыгнув в другой видеотелефонной будке, закрыл ладонью видеомонитор и произнес:

– Службу Безопасности. Сообщение.

Но Род уже очутился в собственной будке.

– А?.. Ну, да, я сейчас в Атланте, но, я хочу сказать, вашу «молнию» о них я увидел только, когда ждал свой вагон в Пуэрто-Рико, а сразу после этого прибыла моя капсула, и, ну, черт возьми, не можете же вы ожидать от меня чтоб... Ну, да! Да, я видел их! На Сицилии, как раз перед тем как сел там в капсулу! Нет, ну, послушайте, знаю что это было восемь часов назад, но, да, я уверен!.. Да, я хочу сказать, такую одежду везде заметишь! Что случилось с пиджаком того парня, уронил на него яичницу?

Гвен накрыла ладонью еще один видеомонитор и пристально глядела на мозаику микрофона. Внезапно она улыбнулась, бросила:

– Срочное сообщение, – и бойко затараторила гнусавым голосом: – Алло?.. Да, их!.. Нет, нет, четверых в ящике! Этих ребят в таких чудных... Да, разумеется я уверена... О! Да, прямо здесь, там, откуда я говорю... Где? О, не знаю. Где-то в Мексике... Ой! Вот подъезжает моя капсула!

Она оборвала связь и повернулась отойти, обнаружив стоящего перед ней Рода.

– Что ты сделала?

Она просияла ему:

– Я мысленно проследила пути «электронов» и заставила каждый подождать секунду в приборе за тысячу миль отсюда, а потом начинать свой путь заново.

Род уставился на нее во все глаза.

– Ты хочешь сказать, что тебе удалось всего за несколько секунд вычислить, как направить тот звонок через терминал в такой дали?

– Нет, я вызнавала о тех штуках, кои ты именуешь электронами с тех самых пор, как нас умыкнули.

– Я заметил, – Род сглотнул внезапно пересохшим горлом. – Э... а откуда, по мнению Безопасности, сделали тот звонок?

– По моему то место называет «Акапулько».

Род повернулся уйти, еле-еле сумев удержаться от бессвязного бормотания:

– Ты, э... похоже, неплохо освоила местный диалект.

Гвен нетерпеливо пожала плечами:

– Сие пустяки, для умеющей читать мысли.

К счастью, как раз в этот момент, Род врезался в Йорика, который пытался снова сбить их в тесную кучку.

– Ладно, ладно! Телефонных звонков уже достаточно! Давайте-ка скроемся, пока кто-нибудь не проследил происхождение этих наших маленьких бюллетеней и не сообразил, что к чему и почем! Нам нужно укромное местечко, не так ли?

– Верно! – Род огляделся кругом, быстро соображая, и показал пальцем.

– Там!

Йорик повернулся, посмотрел и усмехнулся.

– То самое местечко. Ладно, ребята, пошли, – и погнал их всех к витрине магазина в комплекте со вспыхивающими буквами, крикливыми голограммами и одушевленными зазывалами. Они профланировали в огромный рот с алыми губами под усами, гласившими:

ГАЛЕРЕЯ ИГР

Там, где полагалось быть верхним зубам, красовалась вывеска:

НИКАКИХ КАЛЬКУЛЯТОРОВ

ИЛИ ПЕРСОНАЛЬНЫХ КОМПЬЮТЕРОВ

НЕ ДОПУСКАЕТСЯ!

Они портят все игры

Когда они вошли, на них обрушилась первозданная какофония свистов, визгов, бабаханий, скрежетов, писков, звонов, взрывов, квохтаний, гудений и лязгов. Гвен зажала уши ладонями:

– Аййй! Зачем им нужен такой страшный шум? И отчего тут столь затуманено?

Зал был весь в дыму и тускло освещен прожекторами сфокусированными на каждой отдельной игровой машине.

– По идее, это должно помогать им сосредоточиться, – прокричал ей на ухо Род. – Их не отвлекут окружающие со всех сторон другие машины, потому что они не смогут отчетливо рассмотреть их.

Гвен лишь с досадой покачала головой.

Когда они пробивались через галерею, на них обрушивался ружейный огонь из самых разных эпох: бабахание мушкетов, резкий треск берданок, стрекотание пулеметов, шипение бластеров. И когда они упрямо тащились вперед, мимо них проносились названия знаменитых сражений. Наконец, ахая и тяжело дыша, они дотащились до островка сравнительной тишины, где сидели на полу несколько кружков людей, болтавших и смеявшихся, а один человек разговаривал с машиной.

– Хвала небесам, – охнула Гвен. – У меня такое ощущение, словно я только что столкнулась с тенью самого худшего в истории человека.

Рядом с ними чей-то спокойный голос спросил:

– Каково ускорение падающего тела на планете Земля?

– Тридцать два фута в секунду! – крикнул игрок, и машина утвердительно звякнула. Счетчик у нее на панели зарегистрировал цифру «20».

– Превосходно, – прожурчала машина. – Как назывался первый английский роман?

– «Памела» Ричардсона!

Машина снова звякнула:

– Превосходно. Почему распалась империя Александра?

Род вопросительно посмотрел на название игры. Оно гласило:

«Университетские тривиумы».

– Не годится, – поднял руку один из сидевших в ближайшем кружке. – Он не может махать двуручным мечом в доримской Британии.

Один из сидевших нахмурился.

– Это почему же?

– Потому что его изобрели после XII века.

– Так чем же тогда дрались бритты?

– Топорами.

Молодой человек упрямо покачал головой:

– Это мой персонаж, и он орудует мечом.

– Ни в коем разряде, Волчара. Эта игра придерживается исторической точности. Таково правило Номер Три.

– Кто сказал?

– Я, а ты знаешь Правило Номер Один.

Молодой человек вздохнул и покорился:

– Ладно. «Волчара сорвал с пояса двадцатифунтовый боевой топор...»

– Погоди, – первый говоривший снова поднял руку.

– Ладно, ла-адно! Двухфунтовый топор!

Гвен нагнулась и что-то прошептала одному из других игроков. Игрок ей ответил, и Гвен выпрямилась, кивая, но все еще сильно озадаченная.

– О чем шла речь? – спросил Род.

– Я пожелала узнать источник власти меньшего ростом, – Гвен пожала плечами. – Он сообщил мне, что та дана потому, что он... милорд, что такое «дээм»?

– «Дээм»* [10]10
  на самом деле девушка хотела сказать, что первый оратор доктор медицины, д. м.


[Закрыть]? – нахмурился Род. – По-моему, это такое латинское слово означавшее «день», милая.

– Проиграл! – рядом с ними Йорик с досадой хлопнул по машине. – Черт ее побери, это уже чересчур! Три проигрыша подряд и все в три хода!

Около него мигом очутился аккуратно одетый человек:

– Я Алкин Ларн, управляющий. У вас какие-то трудности с играми, гражданин?

– Безусловно, – Йорик кивнул на машину. – Вы знаете, как эта штука дает игроку три попытки на каждую игру? Ну так я ни разу не миновал первого препятствия! По-моему, у нее сломан джойстик!

Управляющий встал к машине и сунул в щель кредитную карточку.

– Позвольте мне посмотреть... – и принялся играть.

– Ничего себе радостная встреча на Земле, черт возьми, – фыркнул Йорик. – Вот ведь, я только-только прилетел с внешних планет, ну, знаете, с Вольмара, Отранто, и встретил в баре парня, который порекомендовал мне именно эту галерею, и поэтому я пришел сюда вкусить земной светской жизни, и что же происходит? Эта машина обыгрывает меня вчистую!

Род неистово делал ему знаки помолчать.

Управляющий застыл, глядя на экран. А затем с вежливой улыбкой посмотрел на Йорика.

– Возможно, вы в чем-то правы насчет этой машины, сэр. Я определенно вам устрою возмещение ущерба, рекомендация вашего знакомого – именно то, что я всегда надеюсь услышать. Не хотите ли пройти в задние помещения и попробовать действительно продвинутые игры?

– Отлично, – усмехнулся Йорик. – Только отведите меня к ним.

Роду думалось, что Йорик вряд ли наберет множество очков, даже на детском уровне.

Но управляющий выудил из комбинезона табличку «АВТОМАТ НЕ РАБОТАЕТ», повесил ее на машину, и повернулся уходить. Йорик повернул следом за ним.

Шорнуа и Род переглянулись друг на друга со смесью страха и недоверия.

– Досель мы всегда доверяли ему, – напомнила им Гвен. – С чего же нам мнить, будто ныне он ошибся?

– Довод, – вздохнул Род, – и должен признать, что мы не видим никакого несущегося на нас эскадрона охранников. Пошли.

Они повернулись и последовали за Йориком и Ларном.

– В продвинутых играх, должен вас предупредить, – говорил между тем Ларн, – и ставки тоже продвинутые.

– О, разумеется, я знаю, что эти машины на самом-то деле всего лишь азартные игры невысокого уровня, – пожал плечами Йорик. – В конце концов, должно же и правительство получать доходы, не так ли?

– Оно определенно получает, – мрачно отозвался Ларн, – шестьдесят процентов всей прибыли от игр.

Йорик кивнул:

– Но вам удается прожить и на оставшиеся сорок процентов?

– Неплохо живется, – Ларн открыл дверь в задние помещения, – но у меня нет никаких помощников, только два ночных управляющих. Вы только что прилетели с Отранто и сразу же пошли в галерею игр?

– Что я вам могу сказать? – пожал плечами Йорик, проходя через дверь.

– Мы устали от готического мотива.

Род посторонился, пропуская дам, а затем последовал за ними, чувствуя себя так, словно заходит в западню. Ларн закрыл за ним дверь.

Гвен огляделась кругом, воззрись на стены.

– Столько книг!

Шорнуа разинула рот:

– Зачем? Почему бы просто не хранить их в кубиках?

– Книги во многих отношениях удобней, – Ларн прошелся кругом перед ними, показав на стул и стол с лампой. – Но главная причина – это атмосфера. Здесь можно спрятаться от окружающего мира, и примерно двадцать процентов наших посетителей пользуются этой возможностью.

Род все еще оглядывался кругом:

– Я не вижу ничего кроме книг, где же игры?

– Весь азарт этой игры в том, поймают нас или нет, – ответил управляющий. И прошел мимо них, сделав знак следовать за ним.

Они последовали мимо шести человек, сидящих за круглым столом. Самый старший из них говорил:

– Ладно, Джерри, но ты исходишь из того, что предлагаемая Платоном распрекрасная справедливая политическая система допускает к власти представителей всего населения.

Джерри нахмурился:

– Но ведь у него сказано именно так, не правда ли?

– Да, – ответил другой студент, – но отнюдь не так обстояло дело в реальном городе, том, который послужил ему моделью его государства.

– Как так? – нахмурился Джерри.

– В том населении числилось и великое множество рабов, – ответил третий студент, – а их представителей к власти не допускали.

Ларн провел их в комнатушку площадью шесть на шесть футов с прозрачными стенами, столиком и единственным стулом. Он закрыл за ними дверь и объяснил:

– Это кабина для научной работы: звуконепроницаемая, так чтобы студента не отвлекали дискуссионные группы.

– Эти ребята, там, добровольцы? – спросил Род.

Ларн кивнул.

– Игры им уже наскучили. Извините, что вынужден подвергнуть вас этому, – он вытащил из кармана маленький прямоугольник и провел им над телом Рода, с головы до пят, примерно в шести дюймах перед ним. – Повернитесь, пожалуйста, кругом.

Затлело возмущение, но Род подчинился. В конце концов, ведь о помощи-то просил он.

– Порядок. Спасибо, – Ларн повернулся к Гвен. – Если вы не против, миз?

С уст Рода чуть было не сорвался гневный отказ, но Гвен бросила на него быстрый, умоляющий, решительный взгляд, и он проглотил невысказанные слова.

Ларн просканировал Гвен спереди и сзади. А затем Шорнуа и Йорика.

Наконец, он кивнул и сунул прямоугольник обратно в карман.

– Отлично, клопов нет.

Гвен непонимающе нахмурилась.

– Подслушивающих устройств, – объяснила Шорнуа. – Слежки.

Губы Гвен изобразили:

– О.

– Вы уже должны бы узнать обстановку, майор, – сказал Йорик, глядя на него ровным взглядом.

Род, нахмурясь, встретил этот взгляд. А затем глаза у него расширились, и он резко повернулся к управляющему:

– Господи боже! Вы – выпускник Чолли Бармена!

Управляющий кивнул:

– А наши великие и славные хозяева Пролетарского Единоначального Содружества Терры постановили, что все должны обучаться лишь основам чтения, письма и арифметики. О, очень небольшому числу очень талантливых учеников будет разрешено закончить среднюю школу, а может даже и колледж: любому обществу требуется по крайней мере немного людей для поддержания в рабочем состоянии механизм и сбора налогов, но огромное большинство никогда не научат читать ничего, кроме указаний на пакетах с пищей.

Йорик кивнул.

– И, странное дело, дети высокопоставленных чиновников ПЕСТа уже почти все включены в то небольшое число «очень талантливых», избранных обучаться в школе.

– Несмотря на то, что родители некоторых из них полные идиоты, – процедила сквозь стиснутые зубы Шорнуа.

Род воззрился на управляющего:

– Вы идете на немалый риск.

Ларн улыбнулся.

– Полагаю, хороший адвокат мог бы меня вытащить. Все те игры там всего-навсего машины. Посетители, может, и учатся, но никто их не обучает, верно? И за час они научатся очень немногому.

– Разумеется, но они проводят за ними столько часов, что волей-неволей научатся!

Ларн кивнул.

– И будут продолжать учиться, надеюсь, до конца жизни. Все лучше, чем проводить все свои дни, имея за душой не больше, чем начальное образование, дозволяемое законом.

Род нахмурился:

– И сколько из них переходит от игр к задней комнате?

– Всего около двадцати процентов. Большинство из них вполне довольствуются играми, вот почему нам приходятся постоянно придумывать все более и более сложные. Но с помощью игр, 3МТ боевиков и кубиков с записями песен мы, думается, даем хорошее, прочное, элементарное образование примерно трети населения.

– Сие наверняка замечательно, – сказала Гвен. – Однако, ужель вы ничему более не можете обучить их?

Ларн покачал головой:

– С помощью той техники обучения, какую мы покамест разработали; нет, хотя как я понимаю, какой-то знакомый Чолли пьяный поэт придумал какие-то новые подходы к боевикам, благодаря которым можно будет доносить до зрителей отвлеченные понятия. Но, по-настоящему, ограничивает необходимость научиться рассуждать, а тут требуется для руководства живой учитель.

– Однако, дабы вы могли так руководить ими, вы должны приводить их в сие место обучения.

Ларн кивнул:

– Тех немногих, у кого развивается настоящее интеллектуальное любопытство тихо проводят сюда, к книгам, где учителя могу направлять их чтение и развивать посредством дискуссии их способность мыслить. Образование всегда, в конечном итоге, сводится к живому учителю непосредственно тут, с учеником, ничто не может по-настоящему заменить человеческий ум.

– А коль скоро они начали учиться думать, – заключил Род, – они не слишком склонны выдавать вас?

– Да, не очень-то, – улыбнулся Ларн. – Но если нет, то всегда есть адвокат.

– Но адвокат не сможет вас вытащить, если дело вообще не дойдет до суда, – тихо произнесла Шорнуа.

Ларн снова кивнул:

– Есть такая небольшая трудность. ПЕСТ намерен добиваться соблюдения законов, даже если нет уверенности в виновности данного лица. А если при этом на каждых трех виновных и сажают одного невиновного, то кого это волнует?

– Никого из тех, кто идет в счет, – проворчал Род.

– Это значит, никого из высокопоставленных чиновников ПЕСТа, – добавила Шорнуа.

– За исключением, – поднял указательный палец Йорик, – за исключением того, что их вовсе не намерены сажать, тюрьма слишком дорого обходится. Куда дешевле просто ликвидировать их.

– Придает очень богатое значение слову «наказание», не так ли? – мрачно улыбнулся ему Ларн. – Однако, все-таки есть надежда, если это можно назвать надеждой. У нас все еще хватает работы, которую дешевле выполнять вручную, чем с помощью машины, покуда не приходиться платить рабочим.

– Труд осужденных, – кивнул Йорик, плотно сжав губы. – Ну, полагаю, это все же лучше смертной казни.

– Не буду слишком уверен. Лично я предпочел бы не выяснять на собственной шкуре. Так что давайте, ребята, поможем вам и двинем дальше. Как я понимаю, судя по переданным 3МТ бюллетеням, за вами гонятся охотники, а я не в восторге от мысли увидеть их в числе своих завсегдатаев.

– Гоняются, – подтвердил Йорик. – Но за ними стоят шпионы ПЕСТа. Они пытаются ликвидировать нас.

– Вступайте в клуб, – фыркнул Ларн.

– Я вступила, – лицо у Шорнуа застыло. – Но начала понимать, что их «более действительное правительство» станет, в конечном итоге, сплошным угнетением, и поэтому вышла из него.

Ларн покачал головой:

– Из Службы Безопасности есть только один выход.

Шорнуа кивнула:

– Именно его-то они и пытаются устроить.

Ларн воззрился на нее. А затем мрачно улыбнулся:

– Ну, это прекрасно все объясняет. Однако не могу придумать, чем же я смогу помочь, мы не можем спрятать вас больше, чем на несколько часов, слишком рискованно. Как насчет быстрой гримировки?

– Это поможет, – кивнул Йорик. – Но, видите ли, на самом то деле нам нужно ничто иное, как попасть в центральную штаб-квартиру ПЕСТа.

– Что!!?

– Знаю, знаю, – поднял руку Йорик. – Но мы, понимаете ли, застрявшие путешественники по времени, и нам думается, что где-то в лабиринтах ПЕСТа спрятана машина времени.

С минуту Ларн лишь глядел на него во все глаза, а затем пожал плечами:

– Почему бы и нет? Ведь я же верю, что народным массам можно дать образование, не так ли? Но у них там, ребята, внешняя стена и внутренняя стена, а все ворота охраняются лазерами, открывающими огонь, если не нажмешь нужную кнопку. Посадочная площадка на крыше здания со всех сторон окружена бластерами и дюжиной живых охранников круглые сутки. Я мог бы и дальше расписывать, но, думаю, вы уловили суть, единственный способ попасть в ШК ПЕСТа, это быть привезенными туда в... качестве арестанта.

Йорик посмотрел на Рода. Род посмотрел на Гвен. Они вдвоем посмотрели на Шорнуа. Все четверо с трудом сглотнули и кивнули.

– Ладно, – сказал Йорик. – И как же нам совершить преступление?

* * *

– Мы, знаете ли, могли и сами до этого додуматься, – проворчала Шорнуа, когда они шли по площади.

– Но не додумались, – напомнил ей Род. – И это показывает, что мы нуждались в помощи.

Шорнуа покачала головой:

– Все равно, не нравится мне это. Давать себя схватить противоречит всей моей тренировке.

– Да, но это яркая новация, – указал Йорик. – При таком подходе, давание себя схватить позволяет вам сохранить контроль над ситуацией.

– Говори-говори, – проворчала Шорнуа, – возможно, ты и убедишь меня.

Йорик покачал головой:

– Нет времени. Если мы намерены это сделать, нам надо сделать это сейчас. – Он поотстал от товарищей и, прежде чем трое других сумели толком понять, что же он делает, пещерный житель показывал на них и кричал:

– Вот они!

Все, шедшие по площади в обоих направлениях, остановились и уставились на них.

Род ощутил знакомое тоскливое сосание под ложечкой и зуд между лопаток, куда, как он просто знал, кто-то нацеливал бластер.

– Теперь уж слишком поздно, – проворчал он. – Придется пройти через это! Бежим!

Они рванули с места, как в спринте.

Позади них Йорик кричал:

– Хватай их! Это Враг Общества Номер Один, оба тут! И Враг Общества Номер Два! Неужели вы не видели их по 3МТ?

Но прохожие лишь таращились на него, а затем на улепетывающую тройку.

В глазах у них тлел страх.

– А, черт бы побрал их всех! – прорычал Йорик. – Если хочешь сделать что-то как надо... – и побежал следом за Родом и дамами, воя:

– Остановите их! Остановите!

Он сумел догнать их прежде, чем, наконец, появилась Служба Безопасности. Даже тогда ни один прохожий ничего не сделал кроме подпирания стенки, а большинство из них лишь чуть ускорило шаг, опустив головы и сгорбив плечи.

Но Служба Безопасности выскочила, наконец, из-за угла, и передние припали на одно колено, нацеливая бластеры.

– Вот это не годится! – заорал Род, и Гвен посверлила бластеры взглядом достаточно долго, чтобы ее спутники могли атаковать.

Захваченные врасплох охранники чуть было не начали отступать, но затем сработал рефлекс, когда Йорик вмазал одному охраннику кулаком в живот, а Шорнуа рубанула другого ребром ладони по ключице. Они чисто рефлекторно блокировали удары, а тут уже подключились и их коллеге.

Гвен догнала своих и развернулась, став спина к спине с Родом, когда тот бешено парировал и наносил удары. Ей удавалось остановить всякий удар, нацеленный ему в спину, и если тонкой женской ручке не полагалось бы суметь отбить обрушивавшийся на нее взятый за ствол бластер, то кто б заметил?

Шорнуа наносила удары ногами и ребрами ладоней с полной отдачей, и окружавшие ее трое охранников держались на почтительном расстоянии, но они следили, дожидаясь, когда она откроется, и не переставали наскакивать с быстрыми ударами. Иногда ей удавалось поймать их, но они тоже были профессионалами.

Йорик схватил охранника за руку и за ремень и бросил на одного из его коллег, но третий обхватил его рукой за шею и рванул назад. Йорик упал на колено и накренился обратно вверх, сгибаясь, слишком быстро, чтобы охранник сумел сделать контрход. Он перелетел через голову Йорика, но еще один охранник нанес Йорику сокрушительный удар в лицо, когда тот встал.

Уголком глаза Род увидел, как рухнула Шорнуа. Желудок у него сжался от страха, когда он подумал: «Вот и все, милая, оглуши их, если они попытаются нас убить, или даже если они обнаглеют!»

– Да, милорд, – ответила ее мысль. Она отбросила свою защиту, закрывая глаза, и начала падать как раз перед тем, как ее настиг удар.

Затем Рода трахнуло по черепу чем-то тяжелым, и опаляющая боль объявила о наступлении темноты.

Он очнулся с бушующей в голове болью и наждачно-сухим горлом.

Разлепив чуть-чуть веки, он огладелся. Увидел он лишь белый кафель, а поверхность под ним была холодной, очень холодной. Он дал голове перекатиться набок и увидел прикрученных к стальным плитам Йорика и Шорнуа, с запястьями, прикованными около голов. Когда он посмотрел, Шорнуа моргнула, зажмурила глаза, а, затем с трудом приоткрыла их. Лежавший за ней Йорик наблюдал за ним с угрюмым видом.

Роду потребовалась какая-то секунда, пока его окатывала огромная волна облегчения. Затем он пристально посмотрел на Шорнуа и вопросительно поднял бровь. Она сощурилась от боли, но кивнула. Лежавший за ней Йорик пожал плечами.

Так. Значит с ними все в порядке. Теперь когти страха могли разжаться. А где же Гвен? Ей полагалось оставаться все время бодрствующей, прикидываясь потерявшей сознание.

Он услышал позади тихий стон.

Род быстро повернул голову и скривился от боли, но открыл глаза пошире.

Он увидел Гвен с закрытыми глазами. Неистово пощупав у нее в мозгу, он обнаружил что тот спит и плывет, борясь с волнами, дрейфуя по морю наркотиков.

В нем вспыхнула ярость, но он боролся, удерживая ее в себе. Пока рано. Скоро, но пока рано. Еще не время.

Гнев немного спал, достаточно, чтобы он заметил поблизости голос, говоривший:

– Но почему никто из них не применил какой-нибудь из тех фокусов, о которых мы слышали?

– Применили, – отрезал другой голос. – Они заморозили бластеры.

– Ладно, допустим, один они провернули. Но только один! Судя по тому, что я слышал об этой шайке, в их арсенале имелась сотня подобных штучек!

– Значит, они испугались, – прорычал второй голос. – Или, может быть, их фокусы и в самом деле состояли лишь из кучи приборчиков, какой бы там суеверной брехни ты ни наслушался!

– Тогда где же они?

– В утилизаторе отходов, дубина! У них иссякла энергия, и эта деревенщина выбросила их! А теперь, не хочешь ли заткнуться и заняться выяснением, а что им известно об этих приборчиках?

Другой что-то буркнул и повернулся. Увидев, что трое из четверки смотрят на него, он резко остановился.

– Бруно!

Бруно обернулся.

– Чего? А, они очнулись! Ну разве не замечательно! Ладно, ребята, позвольте мне объяснить: вам предстоит рассказать нам все, что вы знаете о тех примененных вами приборчиках, особенно о том генераторе силового поля и поля невидимости. И, конечно же, все об этом революционном подполье, на которое вы работаете. Если вы не захотите говорить, то вам предстоит перенести страшно много мук, и, в конечном итоге, вы нам все расскажете, можете не сомневаться.

– Пппочему... почему не применить наркотики? – Шорнуа все еще щурилась от головной боли.

– Потому что это куда менее забавно, – усмехнулся Бруно. Он поднял голову и увидел направление взгляда Рода. – Нет, не ждите от нее какой-либо помощи! У нас имелись насчет нее свои сомнения, и поэтому мы оглушили ее с помощью наркотиков. Она не очнется еще дюжину часов, – он умолк, сузив глаза и пристально глядя на Рода. А затем кивнул и двинулся вперед. – Начнем с тебя, и старомодными методами.

Род почувствовал, как чьи-то руки расковали его кандалы. Он неистово поспешил отступить в глубину собственного мозга, вспоминая внешность-аналог, которую его рассудок придал ему для царства между вселенными через которое они путешествовали из Тир Хлиса. Он знал, что у него есть всего несколько секунд, прежде чем начнется избиение, а при такой сенсорной стимуляции ему никогда не достичь транса.

Но он сумел войти в него: осознание своего тела растаяло, словно поднятое к потолку. Сквозь окружающий его лимб он мысленно потянулся, нащупывая разум Гвен. Вот он, утлое суденышко на волнах Непенте, спящий, удаленный. Род осторожно переместился поближе, слился, сплавился в одно целое и переместился внутрь ее разума.

«Проснись, – подумал он. Если ты не очнешься, нам всем конец. Возможно я и сумею отправится с ними один, но может и нет», – ему было больно говорить это, но приходилось.

Он смутно ощутил какое-то шевеление, но связь пропала.

«Они могут нас убить, – подумал он. – Мы можем так никогда и не проснуться».

На этот раз пришел ответ – единственная мысль: «Вместе».

Род с силой натянул узду раздражения, напоминая себе, что женский романтизм не бывает совершенно неисцелимым. Если этот основной инстинкт мог быть предан забвению, то существовал и такой, с которым такого случиться не могло. Он мрачно мысленно нарисовал картину Магнуса, прижимающего к груди плачущую Корделию, в то время как угрюмо насупившийся Джефри обнимал не плачущего, но испуганного Грегори.

«Одни, без нас, – подумал он. – Ты можешь стерпеть мысль оставить их чужим людям?»

У него возникло такое впечатление, как будто какой-то титан подымается из вод оглядеться кругом. А затем накатила она, ярость, нараставшая словно обвал.

Род выскочил и выскочил очень быстро. Лимб вдруг показался самым безопасным местом.

Но Гвен пробудится, и будет в одиночку драться с этими садистами. Он стянул себя вниз, заставив себя осознать свое тело...

И оно ударило. Болью. Болел каждый квадратный дюйм тела, а некоторые его участки казалось горели. Он мгновенно очнулся, видя, как Бруно с отвращением бросил его обратно на стальную плиту.

– Этим мы ничего не добьемся! Мог бы поклясться, что это парень даже не соображает! Сходи-ка за зондами, Гарри!

Ярость нарастала, бешеный гнев на двух скотов, так измывавшихся над беспомощным телом Рода! И они собирались сделать тоже самое и с его друзьями, и с его женой! Ярость поднялась и Род приветствовал ее, черпая в ней нужные ему силы.

Но рядом с ним разорвались, словно гранаты, кандалы, их тела, казалось, действительно на мгновение сплющились, прежде чем они соскользнули на пол.

Гвен повернулась, излучая гнев:

– Они изранили тебя! – вскрикнула она и начала ощупывать и зондировать тело Рода. Всюду, где касалась ее рука, боль спадала, когда нейроны прекращали гореть. Но еще пока она это делала, помещение наполнил полный муки вой, а затем наступила тишина.