Текст книги "Ночная смена (ЛП)"

Автор книги: Кристофер Триана

Соавторы: Райан Хардинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Держи-ка этого позера! – сказал Бо, направляясь к мотоциклам.

Скот попробовал встать на один локоть. Его челюсть пульсировала от удара кастетом. Ощущалось, как будто он проглотил с пинту своей крови. Конечно, он должен был что-то делать. Гейб попытался встать в его сторону. Что бы они не планировали, выглядело все так, что Гейб понес гораздо большие потери, чем просто потеря пары зубов.

– Джереми, тащи-ка этого пиздюка сюда, – сказал Винс. – Мы не хотим, чтобы он пропустил праздник.

Через туман замешательства до Скота начала доходить вся ирония происходящего. Из всех имен, которые могли иметь их мучители, он не мог поверить, что одного из них могут звать "Джереми". Как шестой альбом Pearl Jam.

Парень в коже обмотал цепь вокруг шеи Скота. Скот мгновенно стал задыхаться. Он схватился за цепи руками, но они настолько сильно зажали его кожу, что он с трудом мог протиснуть между ними палец. Онa еще сильнее натянулaсь, когда Джереми начал душить его обеими руками, а затем потащил Скота через парковку туда, где лежал Гейб. Зрение Скота наполнилось черными пятнами, и только он подумал, что вот-вот вырубится, Джереми ослабил хватку настолько, чтобы он смог снова дышать. Цепь продолжала висеть вокруг него, по типу поводка, чтобы Джереми мог его дергать.

Взгляды Скота и Гейба пересеклись, они находились в нескольких футах друг от друга на тротуаре, но в милях мучений. Обычное для его друга выражение лица наркомана с тяжелыми веками появилось на грани потери сознания. Скот опасался, что Гейб вот-вот сдастся.

Винс и Джереми растянули руки Гейба, подобно распятию, затем каждый зажал его запястья ботинком. Гейб покорно напрягся, но предпринял более энергичные усилия, когда мотоцикл Бо завелся, как бензопила. Бо катался по кругу на задней площадке "Фрешвея". Его фары осветили кого-то за рулем грузовика. Когда байкер поднял руку, указывая на грузовик, он показал "козу". Oт водителя поступил в ответ такой же знак.

Желудок Скота сжался. Все были здесь заодно. Никто им не поможет.

Бо сделал петлю обратно в их направлении, нарастающий рык мотоцикла оглушил Скота, свет фар заставил его сощуриться. Гейб в своем положении проявил большую обеспокоенность, пытаясь вырваться из зажимов Винса и Джереми. Особого успеха он не достиг. Его руки были прижаты крепко. Он беспомощно закричал о помощи.

За десять ярдов, Бо на мотоцикле встал на козла. Он неумолимо приближался к Гейбу на заднем колесе, хотя Скотт слышал, как его друг кричит, перекрывая шум двигателя.

Бо остановит мотоцикл в дюйме от головы Гейба, – верил Скот. – Мы вероятно обоссымся, а эти говнюки нас еще немного побьют. Они никак нас не убьют, ни в коем случае.

И Бо действительно опустил переднее колесо по мере приближения, но колесо приземлилось аккурат на центр лица Гейба, а не на асфальт, не причиняя никакого вреда. Скот услышал как захрустел череп Гейба, а лицо развалилось под весом мотоцикла. Шина погрузилась в пробитое лицо, разливая кровь между плотью и резиной. Мотоцикл переключил сцепление и прокатился по подбородку и груди Гейба, кости трещали, как сучки в камине, пока заднее колесо не поднялось по макушке и не уперлось в разбитую ямку черепа Гейба. Тут-то Бо и оторвался, разрывая шиной отвратительную выбоину в теле Гейба. Плоть, кости, мозги и фрагменты черепа разлетались в стороны из под колеса в кровавой каше, по которой скользило колесо, пока Бо разрывал тело. На лицо Скотa упали тысячи красных капель и попали в открытый от крика рот.

Скот не тратил времени, он вскочил на ноги и рванул к машине, промаргивая капли крови Гейба. Он пытался стрясти цепь, пока бежал, но она затянулась на его шее сразу же после трех шагов. Его ноги вырвались вперед, и он рухнул на жопу, снова задыхаясь. Когда он повернулся, на другом конце цепи стоял Джереми.

Винс потянулся к Скоту. Его лицо, забрызганное кровью, сейчас выглядело как лицо мертвеца в свете фар мотоцикла Бо, который нарезал круги. Винс вновь одарил его той самой испорченной улыбкой.

– Хочешь тоже прокатиться, пизда гранжевая?

Нет! – попробовал выпалить Скот, но ему удалось выдать только оборванные хрипящие звуки.

– Тащите другой мотоцикл. – обратился Винс к Джереми.

К удивлению, он начал разматывать цепь с шеи Скота.

Скот глотал воздух, кашляя и отплевываясь. Его лицо даже не выглядело живым, было больше похоже на какой-то специальный эффект. Просто волокнистая красная борозда, прорезавшая костную структуру, как мокрая земля под протекторами шин. Скот чуял острый запах жженой резины и опорожненного кишечника.

Бо потянул вверх, поворачивая мотоцикл между ног Скота, направив его на яйца Скота, чтобы их протаранить. Скот рванул назад, пятясь, подобно крабу. Бо затормозил в нескольких дюймах у его промежности, разразившись смехом. Он прогрел двигатель на холостом и не отпустил мотоцикл с тормоза.

Расслабленность Скота от того, что он избежал статуса евнуха, была не долгой, Винс коленом зажал его лодыжку и затянул цепь над ботинком Скота. Другой конец он передал Бо, который начал закреплять его на мотоцикле.

Другую цепь Джереми закрепил на своем мотоцикле. Винс начал закреплять эту цепь на другой лодыжке Скота.

– Нет! – закричал Скот.

Голос разрывал его глотку. Он наклонился, чтобы освободить лодыжки от цепей, но Винс удивительно крепко стянул их, что освободиться было не так просто. Расстояния, чтобы вытащить из импровизированных кандалов свои ноги, тоже было мало.

Винс опустился на колени рядом с ним.

– Я понимаю, чувак, я понимаю. Ты наверняка чувствуешь себя, пиздец, как обломано, что вот-вот умрешь, а последнее, что ты слышал в жизни – это какая-то сиэтловская поебень. Как тебе твои цепи, Элис?

Бо состроил выражение лица, которое, как подумал Скот, должно было быть отсылкой к Эдди Веддеру, когда он исполнял свой знаменитый звук "eyyyyyyyyy". Джереми застегнул свободный конец цепи вокруг рамы своего мотоцикла.

– Пожалуйста, – прохрипел Скот. – Вам не обязательно... Вам не обязательно делать это.

– Хуязательно, – cказал Винс. – Отец Сатана никогда не стерпит, что такая жалкая пизда, как ты, дышит, и он будет прав, если доберётся до нас, если мы тебя отпустим.

Скот потряс головой. Он пытался перекричать двигатель.

– Нет! Я не люблю гранж... Ненавижу Pearl Jam! Это были кассеты Гейба! – несмотря на то, что его друг отошел в мир иной, Скот почувствовал вину за то, что врет, спасая свою шкуру. Хотя, это могла быть единственная возможность. – Он заставил меня слушать это, потому что я его траву курил.

– По-прежнему, тебя это не оправдывает, – сказал Винс.

– Я люблю металл, – сказал Скот. – Обожаю Кинга Даймонда.

– Но, любишь ли ты дет-металл, парень, или кого-нибудь, кто реально верит в Дьявола?

– Да!

– Например?

Скот пытался вспомнить группы, которые ранее упоминал Винс, но все было как в тумане. Может ужас от ситуации стер его память, а может и «Злая Зелень». Он напрягал все извилины на полную, чтобы вспомнить самое зловещее дерьмо, о котором он когда-либо слышал.

– Slayer! – наконец выговорил он.

Он видел как-то их клип на MTV. Ему не понравилось, хотя, может быть ему бы и зашло, если бы музыка не была такой быстрой. Скорость просто ему не особо заходила.

– Ты же не пытаешься нас наебать, так ведь? Slayer – боги, но это всего лишь трэш.

– Нет-нет, конечно. Нужно, конечно, слушать больше дет-металла, но Slayer – зло, и я его обожаю.

– А какой тогда твой любимый альбом Slayer? – улыбнулся Винс.

Блядь! Как назывался тот клип? Если бы он вспомнил название клипа, он бы вспомнил песню и альбом. Конечно, она не была быстрой, но даже на альбомах дет-металла, которые боготворили эти психи, не все песни были быстрыми. Это было в конце шоу «Mяч Хэдбенгеров» по MTV. Oни с Гейбом случайно наткнулись на нee на «Saturday Night», в ожидании видео групп, которые реально были крутыми.

Гейб даже пошутил над названием песни. Как же там?

"Seasons... Seasons of the Bitch"! Да, именно так.

Они бы посмеялись поменьше над этим, но так как они были обдолбаны, это было реально смешно. Воспоминания конечно не напомнили правильное название песни, но он знал, что он в общем прав, и этого было вполне достаточно.

– "Seasons" – уверенно сказал он.

Хорошее настроение Винса улетучилось.

– Знаешь, ты бы мог себе выкупить еще пять минут жизни, назови ты "Show No Mercy", «Hell Awaits», или "Reign in Blood". Но "Seasons in the Abyss"? Да иди ты нахуй, Пэрл Джеммер! Ты никакой не фанат Slayer, – oн встал с гримасой отвращения.

Скот закричал, его измученный голос едва перекрывал мотоцикл на холостом. Он ждал сирен полиции, красно-синих мигалок, которые замигают за углом на самой последней минуте, или кто-то из "Фрешвея" выбежит, чтобы вмешаться. Он собирался в колледж в сентябре, он собирался основать группу, которая будет следующей Нирваной. Все не могло вот так закончиться!

Винс подошел к мотоциклу Бо. Скот не мог слышать, о чем они говорят, находясь на земле, но Бо выглядел не очень счастливым из-за того, что ему пришлось уступить управление мотоциклом. Наконец он слез с сиденья, разозленный.

– Готова, Алиса? – прокричал Винс.

Скот рванул ногами. Цепи были настолько крепко закреплены на его лодыжках, что не было видно какой-либо возможности их снять. Он уперся правой ногой в левую, пытаясь ее высвободить.

– Погнали! – обратился Винс к Джереми.

Их мотоциклы заревели, как оглушающий гром. Каждая цепь имела провисание около четырех ярдов, прежде чем мотоциклы тронулись в тандеме, туго натянув их обе. Они моментально сбили Скота с ног. Он сильно упал на спину, и его потянуло вниз; звездное ночное небо, казалось, двигалось над ним, когда мотоциклы тащили его по асфальту.

Поначалу они двигались медленно, Винс и Джереми двигались бок о бок, по проторенному маршруту. Скот продолжал кричать одновременно: и к Христу всемогущем о спасении, и от боли, из-за того, что его тащили по тротуару. В фильмах это всегда выглядело безболезненно, но в реальности все было намного мучительнее, когда рубашка на спине порвалась, из-за чего кожа скреблась по цементу.

Бо и Винс ускорились. Под освещением вывесок Скот видел огромные пятна крови на асфальте, пока его таскали по земле, как огромную кисточку. Они попытались вырисовать на асфальте шестерку три разa, при этом смеясь и улюлюкая. Даже Бо, который выглядел понурым, немного взбодрился. Наконец, оба мотоцикла остановились, оставляя Скота дрожать в растекающейся луже крови.

Под рычание двигателей Винс посмотрел через плечо и прокричал.

– Веселей пацан! Ты умрешь, пока я буду заниматься любимым делом... Разрывать ебучих позеров под дет-блядь-металл!

Их мотоциклы снова взвыли и оба рванули в разные стороны. Джереми отправился налево, Винс – направо, и оба они орали:

– СААААААТАААААНААААААААА!!!

Скот в ужасе наблюдал, как натянутые цепи раздвинули его ноги. Он пытался их сжать, но их раздвинуло слишком широко – гораздо шире, чем он мог сделать это самостоятельно: он был растянут на полный шпагат чирлидерши. Цепи дергались в стороны, как резиновые жгуты, пока лошадиные силы мотоциклов бились с сопротивлением.

Сухожилия Скота порвались, и ноги вырвало из их углублений. Его визг можно было ошибочно принять за скрежет шин об асфальт. Его продолжало разрывать под неумолимым рычагом, раскрывая его промежность шире и заливая все кровью, пока мотоциклы расходились в стороны. Кровь и внутренности хлынули из его разорванной промежности, разрыв углублялся вдоль его туловища, как будто разлом от землетрясения.

Зрачки Скотта расширились, когда он увидел, как фара мотоцикла Винса развернулась, мчась на него, как поезд по туннелю смерти. Почти как последний акт неповиновения, Скот вспомнил припев песни «Alive», пожалев, что он не может его спеть, захлебываясь собственной кровью.

Я все еще живой... все еще жиии...

Мотоцикл врезался в его останки, пробиваясь через анатомическую жиду. К тому моменту, когда мотоцикл разнес его грудь настолько сильно, чтобы следы от шин остались на одном из желудочков его разорванного сердца, глаза Скота не видели, как мотоцикл Винса, рассекает по его останкам.

Либо мотоцикл Джереми позже. Как и мотоцикл Бо, после этого.

11. Крушитель

Гор чувствовал, что его вот-вот стошнит. Два пинка по промежности (с одинаковым успехом) от Стефани вызвали у него плохое самочувствие в кишках, отвращение, которое также усиливалось шокирующей потерей Евы и Марселя. Гор привык думать, что смерть это то, что бывает с другими, более слабыми людьми, но сегодняшняя ночь его протрезвила в этом вопросе. В одну ночь ты можешь участвовать в групповом сексе, в компании своего зловещего культа, вылизывая мертвую пизду, пока какая-то сука таранит твое очко внутренностями, а в следующую ночь – ты находишь своих друзей такими же безжизненными, как та мертвая пизда. Безумие.

Если ему и нужны были доказательства того, насколько пропала групповая динамика, ему просто нужно было посмотреть на Фентона, который стал сейчас его союзником. Как Деcмонд мог включить такого лузера к тем, кто должны были быть сродни богам среди людей, волками среди овец?

Пока они прочесывали продовольственный отдел, Гор не переставая думал, что Диззи и Фентон – не самые вдохновляющие образчики уверенности и демонстрации силы. С ними сейчас должен был быть Деcмонд, заместо того, чтобы облаивать всех у касс и у стоек с журналами о жизнях знаменитостей, и секретных пидорских болезнях. Им нужно было выследить этих ублюдков из "Фрешвея" и прикончить их. К Ричарду и Трею, которые были в их группе, Гор относился хорошо. Два огромных мордоворота в крутых футболках Incantation и Autopsy. Ричард был вооружён битой с шипами, a Трей – вилами на короткой рукоятке.

К ним вскоре подоспели Присцилла и Алекс, оба также были гораздо более лучшими вариантами, чем Фентон и Диззи, хотя и похуже Трея с Ричардом. На Присцилле была надета футболка с классической гравюрой Влада Цепеша, и вооружена была гвоздодером с парочкой гвоздей, которые были вставлены в ее волосы. Выбор Алекса при наряде пал на толстовку с логотипом альбома "Eaten Back to Life" группы Cannibal Corpse, а вооружен он был томагавком. Гору он казался полным говнюком, потому что он появился в футболке Dawn of Possession, которую первоначально выбрал Гор, ему пришлось вернуться к машине и подобрать что-то другое, чтобы избавить их от унижения, что они выглядели бы как близнецы. Было понятно, кто чей подчиненный, с учетом того, что Гор был частью доверенного круга, но Алексу очевидно было все равно. Возможно, ему тоже следовало сменить тампон, пока он этим занимался.

Диззи отправил Присциллу и Алекса следить за дверьми, пока остальные проходили проход за проходом. Они не могли допустить, чтобы команда "Фрешвея" прокралась сюда, на территорию, которую "Дьявольская Пища" пометила как "чистая", а затем напали бы спереди, когда Гор и остальные возвращались, или, что еще хуже, устроили бы засаду и напали сзади. Пока что они не нашли кого-либо в продовольственном отделе, кроме продуктов, сложенных в стопки, и пистолетов с ценниками. Гор в голове создал себе напоминание, что должен использовать один такой, прежде чем они уйдут. Он мог бы предложить копам чертовски выгодную сделку на мертвого выблядка Дарлы.

Семерых должно было быть вполне достаточно, чтобы разобраться с Руби и Антонио. Но вот Стефани Гор хотел оставить себе. Он был должен этой суке. Он очень надеялся, что ему удастся унизить ее также, как и она его, когда наступит время. Его зудящие яички прогнозировали довольно мрачный исход, когда он приступит к выполнению своего ректального наказания, которое он готовил для старушки Стеф после своей предыдущей неудачной попытки. Hо он также метил на то, чтобы она поклялась в верности Сатане, прежде чем он спустит свою "сметану" ей в кишечник.

Они проверяли проход, наполненный консервами, когда Фентон сказал:

– Чувак, ты мог бы хоть предупредить об инициации, – он вел себя так, как будто они с Гором друзья, а Гор не ненавидел его нутро.

– Какой инициации? – cпросил Гор. – Деcмонд предложил работу в "Дьявольской Пище", я согласился. Не думал тогда, что мы начнем нанимать позерских сопляков.

– Ну, как бы ты это не называл... – cказал Фентон, не обратив внимания на оскорбление.

Что-то в его пронзительном голосе наводило на мысль о том, что он на исповеди изливает душу. Гор даже ждал, что Фентон исповедуется ему в его основной слабости, и более того, он думал, что этот момент близок. Единственное, что он сейчас хотел, это блевануть в лицо Фентону, в стиле фильма «Экзорцист».

– Что придется, ну, понимаешь... – голос Фентона упал до драматического шёпота. – ...oтсасывать ему.

– Чего? – eсли бы в этот момент кто-то выскочил из-за коробок с оружием, Гор бы вмиг оказался трупом. – Давай-ка проясним... Ты говоришь, что тебе пришлось отсосать у Деcмонда, чтобы он тебя взял в "Дьявольскую Пищу"?

Он посмотрел на остальных, кто за ними следовали, некоторые из них кивнули.

– Да ладно, чувак, хорош угорать, – продолжил Фентон. – Я же знаю, что и ты это делал, – звучал он при этом, как пациент, который получил результаты анализов, согласно которым он смертельно болен: Да вы просто угораете док?... Так ведь?

– Ты думаешь, – засмеялся Гор, – что я бы чей-то хер отсосал, чтобы в продуктовом работать? Да я бы не уходил из «Фрешвея», если бы были такие расклады. Позер ебучий. Я прям ожидал такого поворота от того, кто смеялся над Immolation. Аккуратнее с этим резаком. Мне было бы неприятно, если бы ты ноготь сломал.

Он избегал взгляда на лицо Фентона с момента, когда их отправили на поиски – ему и без этого было херово – но он хотел запечатлеть это унижение и запомнить. Сейчас они были напротив мясного отдела, и свет от вывесок осветил экзистенциальный кризис и ужас, которые отразились на лице Фентона, которое заслуживало только подачи.

– Мать твою! – cказал Гор. – Это он написал на твоем лбу?

Фентон начал тереть над глазами, в попытке стереть обидную надпись. Но она никуда не пропадала.

– А что там? Что там написано?

– Ничего важного... – усмехнулся Гор. – ...котенок.

* * *

– Я говорю, мы идем! – сказал Мэтт.

– Ты с ума сошел, – потряс головой Тони.

– Это ты с ума сошел, если не хочешь идти.

Этот спор проходил по рации последние пять минут, с тех пор, как они услышали эту странную передачу по рации Тони.

– Джейми хочет пойти, – сказал Мэтт.

Джейми закусил губу, он с опущенной головой на автомате осветил разбросанные перед ним на полу домика на дереве журналы. Он сделал имитацию кого-то настолько сфокусированного, что толком даже не слышал и слова обсуждения. Это почти даже не было притворством, потому что он едва мог оторвать взгляд от этого выпуска "Buxxxom".

– Че скажешь, чувак? – спросил Мэтт.

Джейми внутренне вздохнул. Мэтт вечно вписывал его туда, куда он не хотел. Это стоило ему трех школьных отстранений в прошлом году, и каким-то образом, виноват он был за два из них. Джейми должен был понимать, что не переживет это лето без искушений.

– Хочешь немного пиииииииздяяяятинки, так ведь? – добавил Мэтт, проговаривая все в манере песни группы 2 Live Crew^[47], которую три парня слушали сегодня ночью. Мэтт притащил магнитофон с кассетой, которую он «одолжил» у своего старшего брата. 2 Live Crew была на одной стороне кассеты, и Geto Boys на другой. На стороне А, были записаны такие песни как «Me So Horny», «The Fuck Shop», «Face Down, Ass Up», и вирусная «We Want Some Pussy», которую они прослушали на перемотке раз пять при этом истерически смеясь. Сейчас играла сторона Б, поскольку Бухвик Бил начал оргию с двумя своими сучками, чтобы достигнуть «другого уровня». Они чувствовали, что поступают неправильно, слушая это – мать Джейми вероятно накажет его на неделю, если только узнает, что они слушали эту «грязь» – но это было здорово и весело. Это придавало ему мыслей о безрассудстве. Мэтту вероятно даже не придется сегодня выкручивать руки.

Джейми кивнул, он понимал, что ему не уйти от ответа на вопрос о пиииииииздяяяяяяяяятинке, да и потому, что это была истинная правда. Он реально хотел немного пиииииииздяяяятинки, эта мысль почти поглотила все его молодое сознание.

– Отлично, потому что я не хочу пропустить ни одной, – проговорил Мэтт.

– Хуйня, – усмехнулся Тони.

– Чувак, да ты просто завидуешь, потому что я уже заполучал пиздятину.

– А-а-а-ага, твоя сучка у озера, прошлым летом. Та самая, о которой даже твой брат говорил, что ее не видел.

– Да иди ты нахуй, чувак. Такое бывает. Если я ее увижу этим летом, это произойдет снова. Может быть, если бы вам, гомикам, досталось реальной мандятины, вы бы не угорали так сильно по этим журналам.

Джейми не смог ответить и на это, потому что он обожал журналы. Три журнала они нашли сегодня днем здесь в домике на дереве, в лесу, но что было более важно, так это сокровища, которые сопровождали эти журналы, а именно стопка порнухи, которую кто-то здесь схоронил. Страницы были влажными и выглядели так, как будто их закопали здесь, прежде чем их кто-то выкопал. Домик на дереве видал дни и получше, но он по-прежнему как-то держался, и самое лучшее, что он, по всей видимости, был заброшен. Tак что, он обеспечил их коллекцией голых женщин и убежищем, в котором они хранили от родителей и младших родственников свои вновь обретённые богатства.

Их план быстро обрел форму, они назначили ночевку у Мэтта, во время которой они собирались разложить палатки на заднем дворе. Они это делали несколько раз и понимали, что его родители не будут их проверять после десяти вечера. Tак что у них появится возможность улизнуть и пробраться в домик на дереве, чтобы насладиться их новой коллекцией. Теперь они могли (и хотели) делать это каждый день, но им казалось, что они должны отметить свою находку надлежащим празднованием.

Джейми видел выпуски «Плейбоя» за двенадцать лет своего пребывания на планете, просматривал тайком, когда его семья гостила в доме его дяди на ночь Рождество. Он думал, что нет ничего лучше, но эти журналы заставили его пересмотреть свою точку зрения. «Плейбой» казался каким-то ручным, как он сейчас понимал, голые женщины дозировано подавались между статьями, интервью и шутками. Ты конечно мог увидеть, что ты хотел, но по большому счету, это были просто сиськи и жопы. Джейми видел их раньше в фильмах, и это было здорово (его любимыми фильмами были «Шалопай» и «Студенческие каникулы»), но он хотел получить вещи, которые он не видел в фильмах. Он хотел двинуться дальше легкой «клубнички», дальше легких подглядываний из кустов.

«Buxxxom» наконец предоставил ему эту возможность, вместе с другими прекрасными изданиями, такими как "Screw", "Juggs" и "Slut". Bсе они были здесь, в домике на дереве. Эти голые красотки раскрывались в журналах практически нараспашку, завлекающе при этом улыбаясь. Они как будто знали секрет. Джейми хотел, чтобы они ему его рассказали. Они сосали хуи, не важно, настоящие либо резиновые, и эти хуи также в них проникали. Фотографии выглядели намного сырее, чем в «Плейбое». Он полагал, что если он лизнет кустик, который красовался на фото перед ним, он почувствует, как его язык прикоснулся к чему-то пушистому. Конечно, не в присутствии своих друзей, но он очень хотел это попробовать.

Джейми пролистал несколько страниц до объявлений в конце, ища, чем бы отвлечься.

– Послушайте это, – сказал он. – Чувствуешь себя похотливо, сегодня ночью...

– Да, – вмешался, Мэтт.

– ...тогда позвони мне и моим подружкам и послушай, как мы чавкаем по телефону отвратительными "пирожными".

– О, это так мерзко, – aхнул Тони. – Зачем кому-то такое делать?

– Ну, да, – сказал Мэтт. – Это сложно понять, вот поэтому вы и сидите здесь, в этом ебучем домике на дереве, когда у того парня была оргия по рации, всего минуту назад!

Они притащили свои рации, чтобы было чем заняться сегодня вечером на районе под покровом темноты. В основном, они использовали их для того, чтобы поднять жар, так как основа их сообщений состояла из «Чувак, не могу дождаться, когда увижу эти сиськи в домике на дереве... Конец связи». Они захватили с собой рации после того, как разложили палатки. Мэтт, вероятно, забыл выключить свою, так как они перехватили странную передачу на канале, который они использовали.

– Хорошо, но че ты хочешь, чтобы мы с этим сделали? – спросил Тони.

– А ты как думаешь, членоголовый? Отправиться на ебучую оргию!

– Мы не знаем, где это.

– Он сказал «Фрешвей», говнюк!

– Да ну? Ты уверен?

– Он сказал "веселье во Фрешвее". Ты ведь это слышал, Джейми?

– Ну, думаю, да, – пожал плечами Джейми.

– Это бессмыслица какая-то, – Тони потряс головой.

– Да смысл-то как раз есть, – cказал Мэтт. – "Фрешвей" на другой стороне леса. Поэтому мы и услышали их по моей рации.

– Я имел в виду, что оргия во "Фрешвее" смысла не имеет, дебил.

– А, ну прости, ты походу хочешь, чтобы все проходило в каком-нибудь ебучем магазине мебели, чтобы ты присоединился?

– Да, иди нахуй, – Тони поднял руку, чтобы перекрыть свет фонарика, которым светил на него Мэтт. – Прекрати!

– Ладно, если вы не услышали про "Фрешвей", вы хотя бы слышали, что на оргию приглашают всех?

– И? Чувак, нам даже на «Oсновной инстинкт» билеты не продают. Они никак нас не пустят.

– Может пустят, может нет, но вы оба ссыкуны, если не хотите даже пойти посмотреть.

Джейми ждал, когда Тони ответит на оскорбление, указывая на весь идиотизм происходящего, но заместо этого Тони сказал:

– Бля, да похер, я пойду.

– А че ты, Джейми? – спросил Мэтт. – Готов перепихона себе намутить? Или останешься здесь надрачивать, пока мы с Тони пойдем себе реальных ништяков вырубать?

Мэтт схватил себя за щеку и резко подергал взад-вперед, изображая звуки мастурбации. Теперь, оказавшись в углу, Тони повернул кулак вбок и провел им вверх-вниз по своей промежности.

Джейми гадал, как стопка порнухи превратилась из находки тысячелетия в источник идиотских шуток в течение часа. Он хотел отправиться в магазин и посмотреть, конечно хотел. Журнальные красотки были сногсшибательны, но сама мысль о том, что он может увидеть голое тело просветляла его. Он просто не хотел, чтобы их спалили, потому что его мама и так была в ярости от школьных наказаний, он даже и представить себе не мог, какой ад ему устроят, попадись он на чертовой оргии. Но все же, неужели людям во "Фрешвее", позволялось это делать? Может быть самый большой риск от того, что они спалятся, как раз был от сотрудников "Фрешвея", и Джейми с друзьями могли бы каким-то образом использовать это себе на выгоду. От ожидания по нему прокатилось тепло.

– Я тоже иду, – сказал он.

Мэтт и Тони прекратили свою пантомиму дрочки, и все дали "пять" друг другу.

– Круто! – сказал Мэтт. – Теперь пойдем поучаствуем в групповухе и изобразим Рэмбо!

Неохотное возбуждение поглотило Джейми. Он понятия не имел, что это за прикол с Рэмбо, но на тот момент важность имели только чувства.

Они напевали «Hey, We Want Some Pussy»^[48], когда спускались с дерева, а также в течение мили, пока спешили к магазину на свидание с судьбой.

* * *

Ковыряясь в своих прыщах, Алекс продолжал следить за дверьми между отделом с выпечкой и отделом с морепродуктами, напротив продовольственного отдела. Дальше, в углу магазина, Присцилла стояла на страже хлеба и производственных проходов. Они оба стояли на стреме, и в случае чего, должны были предупредить, если вдруг появится кто-то из "Фрешвея".

К несчастью Алекса, Гор продержался так долго этой ночью. Если кого-то и следовало поставить на нож "Дьявольской Пищи", так это был Гор. Он ненавидел этого выебистого мелкого ублюдка. Он выглядел, как слабое звено, которого, скорее всего, постоянно пиздили в школе каждый день, а после этого он, упершись с сиськи мамы, рыдал, гадая, почему мир такое жестокое место. Алекс хорошо знал такой тип, кем являлся Гор, потому что в свое время он постоянно устраивал подобным недоноскам ад на земле, заталкивая их в шкафчики, тараня их головами о шкафчики, вытряхивая из них все деньги, если вылавливал их в туалете. Oн все это делал, и даже большее. После того, как он увидел «Смертельное влечение» в выпускном классе, он стал получать удовольствие от того, что зажимал чью-то шею в замок и не отпускал до тех пор, пока те не сознавались в чем-нибудь унизительном. Обычно он заставлял их признать, что им нравится сосать огромные хуи, потому что это было то, что заставляли признать качки в «Смертельном влечении», заставляя задротов это говорить, а Алекс был не очень оригинален. Если бы Гор учился в школе Алекса, он бы ныл больше дней, чем Алекс мог даже описать.

Хотя Деcмонду нравился маленький опарыш, так что Алексу приходилось мириться с унижением, выказывая уважение этой карамельной жопе. Тот факт, что ему пришлось сменить футболку, потому что только Гор заслуживает одежду с принтами Immolation, по-прежнему жарил очко Алекса. Если бы Гор мог предложить что-то толковое, Марсель и Ева не были бы сейчас мертвы. У Алекса было плохое чувство от мысли, что ему придется двигаться в бой с ним, и определенно с этим новым рекрутом Фентоном, которого даже не надо было в замок зажимать, чтобы он хуй пососал. Tем более, что он в этом признался.

Сатана олицетворял восстание, но намного больше он олицетворял бессмертную силу. Это значило: доминация над слабыми, брать что хочешь и преследовать любые удовольствия жизни, даже ценой чьей-то боли, если потребуется. Алекс принял все поблажки предлагаемые "Дьявольской Пищей", темные массовые оргии и прочую вот эту поебень, но на эту ночь у него были большие планы, где многие участники находились против воли. В таких обстоятельствах было даже приятнее вдалбливать молотом Сатаны законы Aда. Если бы было по-другому, все бы напоминало Bудсток с пентаграммами, а Алекс вписывался в гораздо более повернутую хуйню, чем это. Он не мог дождаться, когда они начнут штурмовать заднюю часть магазина и положат конец их магазинным противникам с помощью насилия.

Отстойно, что так много приверженцев "Дьявольской Пищи" были мертвы, но Алекса возмущала их слабость. Он хорошо присмотрелся к команде "Фрешвея" с самого старта, и ему показалось, что максимум двое из них были способны защитить себя. Это должна была быть непринужденная резня, ему не нравилось, что он принимал в ней такое маленькое участие. Он был готов пролить святую кровь.

Алекс проверил за углом, самым близким к нему, затем – тот, который находился у него за спиной, на случай, если кто-то из "Фрешвея" может подкрадываться нему. Когда он повернулся, он увидел, как иллюминаторе двери быстро исчезло чье-то лицо.