Текст книги "Банкир дьявола"

Автор книги: Кристофер Райх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

53

На этой неделе груз, отправляемый в филадельфийский офис Всемирной организации здравоохранения, состоял из трех сотен коробок атарбина, четырехсот пятнадцати коробок с препаратом «Зет-Пак», каждая из которых заключала в себе пятидневный курс азитромицина, и четырехсот тысяч таблеток аспирина. Всего восемьсот тысяч доз препаратов, срок действия которых истек и которые поэтому подлежали возврату производителям для последующего немедленного уничтожения. Мировой трафик просроченных лекарств, перевозимых отдельными сомнительными дистрибьюторами в бедные страны, за последние пять лет успел превратиться из тонкой струйки в стремительный широкий поток. Для того чтобы защитить невинные жертвы, требовалось принимать срочные меры, и Клэр Шарис оказалась на переднем крае этой борьбы.

– Документы сегодня в порядке, Билл? – спросила она, стоя в офисе транспортно-экспедиционной компании «Глобал транс», расположенном на территории Международного аэропорта Женева-Куантрен.

– Все тип-топ. Осталось лишь вам поставить автограф, и груз можно отправить.

Клэр черкнула подпись и забрала свой экземпляр. Выглянув из окна, она увидела, как вилочный погрузчик помещает поддон с коробками в контейнер с логотипом компании «Глобал транс». Теперь контейнеру предстояло пройти самую поверхностную проверку перед погрузкой, а затем попасть на борт самолета, утром вылетающего в Филадельфию. Вообще-то, считалось, что все контейнеры, ввозимые в Соединенные Штаты, должны пройти через инспекционно-досмотровый комплекс, сокращенно ИДК, предназначенный для выявления контрабанды и оснащенный специальными станциями досмотра транспортных средств и грузов. В этих ИДК использовались излучатели, применяющие гамма-лучи, испускаемые цезием или кобальтом, а также сотни высокочувствительных датчиков, предназначенных для обнаружения аномалий в плотности содержимого контейнеров и способных создавать что-то вроде рентгенограммы. Главной целью этой процедуры являлся поиск незаконно провозимых радиоактивных веществ, однако поскольку эти лекарства изначально были классифицированы как радиоактивные и к тому же являлись собственностью одного из подразделений ООН, то они не подлежали проверке на ИДК и поступали непосредственно к таможенному инспектору, в чьи обязанности входило просто убедиться, что на них имеются соответствующие документы.

– Да вы только гляньте! – проговорил Билл Мастерс. – Для обычной субботы вы разодеты прямо-таки в пух и прах. Любо-дорого посмотреть! По какому, любопытно, случаю?

– Я улетаю, – сухо ответила Клэр.

– Вы? Из Женевы? А как же ваша работа? Они там без вас зашьются.

– Я не сомневаюсь, что мне найдут замену.

Лицо Мастерса омрачилось, и он посмотрел на нее участливо:

– Вы уезжаете насовсем?

Внезапно Клэр Шарис почувствовала, что ей трудно говорить. Так ничего и не ответив, она повернулась и выбежала из офиса.

– Эй! – крикнул ей вдогонку Мастерс. – Я ведь даже не успел с вами попрощаться… – При этих словах он перевел взгляд на Догерти, своего помощника. – Мне она нравилась. Никому спуску не давала.

54

Замо́к заскрипел, когда в нем повернули ключ, и Адам Чапел остался в камере один. Он свернулся калачиком у холодной как лед стены, подобрав к подбородку колени, словно приготовившись принимать удары. Он знал, что они вернутся. Как мог, он попытался морально подготовиться к новому раунду расспросов, неотвязных и тщетных. Ему хотелось, чтобы его рациональное мышление перестало функционировать. Он разорвал связь с нынешними крайне опасными для него обстоятельствами. Отступил в самые дальние закоулки своего существования, где лишь биение сердца говорило о том, что он еще жив, и где не осталось боли.

Прошло несколько часов с тех пор, как ему швырнули отсыревший, полусгнивший матрас и он без сил повалился на него. Последним желанием перед тем, как забыться мертвым сном, было стремление придумать что-то такое, после чего они бы от него наконец отвязались. Он тщетно пытался найти какое-нибудь драгоценное средство, которое доказало бы его невиновность раз и навсегда, обеспечив немедленное освобождение. Какое-нибудь универсальное решение, которое бы помогло стереть пятно с его честного имени – пятно, оставленное Габриэлем. Но ничего не приходило на ум. Что можно противопоставить доказательствам вины, если ты их в глаза не видел? И что проку в словах, когда никто ничего не слушает?

Дверь, распахнувшись настежь, с шумом ударилась о стену. Прищурившись и скосив глаза, он поднял руку, прикрывая их от света, и стал ждать очередного требования, которое окажется для него заведомо невыполнимым.

– Кажется, тебе здесь пришлось нелегко?

Чапел поднял голову. Этот голос… Сухой английский выговор… Как обещание любви, сочувствия, возвращения в лоно рассудка.

– Да уж, тут у них не отель «Плаза».

Ее руки обняли его. Он почувствовал запах ее волос, и его, будто током, пронзило острое ощущение радости. Сара жива. Непонятно как, но ей удалось выбраться из клуба «Клеопатра». Хотелось улыбнуться, но он знал, что если позволит себе это, то сломается, а потому просто держал ее руки в своих и пытался заставить себя дышать ровно.

– Как же?.. – начал он. – Что слу…

Она приложила палец к его губам, призывая молчать:

– Ш-ш-ш. Тебе поесть. Потом мы тебя вымоем под душем и побреем.

При этих ее словах вошел солдат и поставил на скамейку поднос с дымящейся едой. Спагетти болоньезе. Приготовленный на пару шпинат. Хлеб с маслом. Две бутылки лимонада «Оранжина». Аппетитные запахи пробудили в нем жгучее чувство голода. Схватив ломоть хлеба, он обмакнул его в мясную подливу и с довольным видом принялся жевать.

– Я его видел, – проговорил он, переводя дыхание. – На втором этаже. Он пытался выйти через пожарный выход, но дверь была заперта.

– Я тоже пыталась, – сообщила Сара.

– Он все-таки выбрался.

– Да, знаю. А теперь ешь. Нам пора в дорогу.

– Мы уезжаем? – Он сразу же почувствовал перемену в ее тоне.

– Разумеется, – ответила она так, словно это было запланировано уже давно. – В полдень самолетом компании «Эр-Франс» из аэропорта «Руасси – Шарль де Голль». Мы летим к тебе домой, Адам. В Вашингтон.

Самолет оказался загружен полностью, все места и все полки для багажа, равно как и вообще каждый квадратный дюйм имеющегося пространства, были заняты жаждущими летать в летний туристический сезон, а также их пожитками. Они сидели в задней части салона и разговаривали, в то время как мамаши с малышами сновали по проходу то туда, то обратно, а шустрые дети постарше скакали по сиденьям. Освещение было притушено, а на экранах демонстрировали один за другим какие-то второсортные фильмы.

– Это все Леклерк, – пояснила она после того, как они съели по упакованному в пластик обеду и заказали коньяк «Курвуазье», чтобы поскорее забыть вкус самолетной стряпни. – Он взял жесткий диск, найденный в квартире Талила, и передал своему другу. Его имя тебе ничего не скажет. Один отставной профи. Диск был в ужасном состоянии, развалился на три части, но все-таки удалось выудить с него некие электронные письма. Зашифрованные, как водится. Ну, сам знаешь, «завтра еду на пляж» или «встретимся, поедим мороженого». Казалось бы, обычный треп. Конечно, расшифровать можно все, но на это уйдут недели. И вдруг мы натыкаемся на нечто куда более вразумительное. На переписку «открытым текстом» между Талилом и некой женщиной по имени Нур. – Сара прикончила последние капли коньяка и поставила бокал. – Готов слушать дальше?

– Выкладывай.

– Нур оказалась младшей сестрой Габриэля. Они с Талилом крутили роман. Прямо-таки Ромео и Джульетта. Похоже, Талил приходился Габриэлю двоюродным братом. Не слишком приятно, когда агент трахает твою сестренку. Правда? Да еще если это твой кузен. Габриэлю это явно не понравилось бы.

– Она тоже была вовлечена в их планы?

– Нур? Если принять во внимание отношение арабов к женщинам, то вряд ли. Сомневаюсь. Но она чувствовала: что-то вот-вот должно произойти. Нур упомянула, что ее брат в конце недели должен уехать. И добавила, что никогда его больше не увидит.

– Это совпадает с тем, что нам сказал Жорж, да и квартира их оказалась совершенно пуста. Видимо, Габриэль свое черное дело собирается выполнить сам.

Сара кивнула:

– Планировалось, что Талил должен его сопровождать. В одном из своих писем он говорил о том, что ему надо купить билет и уехать. Он был рад, что для поездки в Америку ему не нужна виза. Нур огорчилась и стала его отговаривать.

– Ого, разногласия в рядах противника!

– Любовь, – произнесла Сара многозначительно, словно осуждая дурную привычку.

Чапел попробовал найти ее руку и взять в свою, но девушка смотрела в окно с таким видом, словно не хотела, чтобы ее беспокоили. У него возникло ощущение, что нечто скорее разделяет их, нежели соединяет, и этого нельзя изменить. Сара всегда опережала его на один шаг, используя все возможные средства для достижения цели, тогда как он привык действовать не спеша и при этом крепко стоять на земле обеими ногами.

– Сара, что случилось с тобой там, в клубе?

– Я увидела Леклерка в раздевалке, – произнесла она, не отрывая взгляда от чего-то, находящегося далеко от нее. – Он был с Каном. На скамейке между ними лежал чемоданчик. Кейс. Леклерк велел мне убираться. Велел очистить здание. Он знал, что там бомба. Я закрыла дверь. Мне не хотелось уходить без тебя, поэтому я пошла наверх. Увидела Габриэля, покидающего одну из комнат. Он в точности соответствовал тому описанию, которое дал Жорж. Я сразу догадалась, что это он. Они уже совершили обмен. Теперь я это понимаю. Он заполучил то, что Кан ему продал. – Ее глаза сузились от гнева, рот искривился. – Это было так просто, Адам, – проговорила она с мольбой в голосе, словно просила его простить ее. – Все, что мне нужно сделать, – это выстрелить. Он был прямо передо мной, всего в десяти футах. Но я застыла на месте. Заколебалась. Не понимаю, о чем я тогда думала. А потом, как раз когда я наконец собралась с мыслями, все взорвалось. Это снова оказался семтекс, чтобы ты знал. Те же самые характеристики, что у взрывчатки, которую использовал Талил. Только на сей раз ее было еще больше. Фунта два, по оценке экспертов. Когда я очнулась, то увидела, что сижу на полу первого этажа, а вокруг все охвачено пламенем. И ни царапины, представляешь? Едва я вышла из парадной двери, как увидела тебя в кандалах – ну прямо Жан Вальжан [17]17
  Жан Вальжан– герой романа В. Гюго «Отверженные».


[Закрыть]перед отправкой на каторгу. Я поняла, что пора сматываться и брать дело в свои руки, если ты понимаешь, о чем я говорю. Не иначе как заразилась твоими фантазиями про «кротов» и «шпионов». Тут сложная механика, Адам. И я испугалась. Готова это признать.

– А что было дальше? – спросил Чапел. – Я хочу сказать, каким образом тебе удалось меня вытащить? Поговорила с Гленом? Объяснила, что, скорее всего, именно Габриэль меня и подставил?

Сара ответила ему бесподобной улыбкой Чеширского Кота:

– Мм, более или менее.

– Так с кем мне связаться? – нетерпеливо спросил Чапел.

Он уже размышлял над тем, какими станут их следующие шаги. Сообщение о том, что неведомый злоумышленник пытается проникнуть на территорию Соединенных Штатов и тайком провезти с собой атомную бомбу – не важно, какого размера, – тут же поставит на ноги сотрудников всех правоохранительных органов, как на федеральном уровне, так и на уровне штатов и округов. Меры безопасности станут еще жестче. Личный состав на всех основных пунктах, через которые можно въехать в страну, будет усилен. Фотографии Габриэля – или, точнее, Омара аль-Утайби – будут распечатаны и розданы всем полицейским. Команды ЧПРМ выедут на дежурство в полном составе.

Чапел составил план собственных действий. Жорж Габриэль говорил о поездке отца в Южную Америку. Это произошло в начале недели. Проверка списков путешествующих и впрямь выявила некоего пассажира первого класса по имени Клод Франсуа, бельгийского подданного. Необходимо сообщить номер его паспорта в Службу иммиграции и натурализации США, чтобы та была начеку на случай прибытия этого ловкача. А кроме того, если Габриэль уже приезжал в Штаты под этим именем, где-то могла сохраниться отметка о его прилете, с указанием места, куда он направлялся.

– С кем в Америке мне связаться? – снова спросил он. – С Холси? С Гленом? Мне нужно сразу же съездить в Управление по борьбе с финансовыми преступлениями. Собственно, лучше даже позвонить туда заранее.

– Ни с кем, – сухо ответила Сара.

На какое-то мгновение Чапелу подумалось, что она шутит:

– Как это ни с кем? Ты на моем месте кому бы позвонила?

– Никому, – повторила она.

– Но это невозможно! Я хочу сказать, что дело не терпит отлагательств. Не хочешь же ты сказать, что адмирал Гленденнинг станет вставлять нам палки в колеса…

– Что касается Глена, то для него ты по-прежнему находишься в Казармах Мортье.

Чапел отстегнул ремень безопасности и попытался встать.

– У них там в конце салона есть телефон. Я ему позвоню.

– Я бы не стала этого делать.

В ее голосе прозвучали новые нотки. Серьезные, без тени задней мысли, пугающе прямодушные. Эта Сара и была настоящей, истинной Сарой, такой, какой она оставалась до того, как ее взяли в оборот разведывательные службы. Сарой – наблюдательной девочкой-подростком. Сарой – начисто лишенной с таким трудом обретенного лицемерия.

Чапел опустился в кресло и принялся слушать, как она выкладывает ему все накопившиеся у нее подозрения.

55

Его звали Майкл Фицджеральд, и, поскольку он являлся специальным агентом, возглавляющим в Секретной службе США подразделение, которое отвечает за охрану Белого дома, в его обязанности входило проверять благонадежность всех гостей, приближающихся к президенту Соединенных Штатов во время их визитов в его резиденцию на Пенсильвания-авеню, 1600. В эту дождливую субботу Фицджеральду предстояло прежде всего просмотреть списки гостей, приглашенных на званый ужин, устраиваемый по случаю визита нового короля Саудовской Аравии.

В списке было сто тридцать три имени. Из них двадцать пять принадлежали официальным лицам: государственному секретарю с супругой, генеральному прокурору, министру торговли США и его заместителю. Большинство приглашенных постоянно бывали гостями Овального кабинета и потому не требовали дополнительной проверки.

Еще двадцать имен принадлежали членам свиты саудовского короля: министру финансов, министру обороны, главнокомандующему вооруженными силами, послу Саудовской Аравии в Соединенных Штатах, а также пяти королевским женам. Майк Фицджеральд покачал головой и ухмыльнулся. Он очень отрицательно относился к бонвиванам и многоженцам, а потому его коробила мысль о том, что этой публике удалось затесаться в среду самых влиятельных персон планеты. Иногда ему даже виделась в этом прямая угроза цивилизации. Но кто его спрашивал? Он был всего лишь чопорный старый католик из ирландского квартала Бостона, любивший после субботней мессы выпить виски, поесть картофеля фри с горчицей, а что до женщины, то он до сих пор был без ума от той единственной, с которой когда-либо спал и которая вот уже тридцать семь лет являлась его обожаемой женой.

Оставшиеся примерно восемьдесят имен принадлежали людям довольно пестрого состава. Среди них имелись губернаторы, сенаторы, общественные деятели, ученые, выдающиеся спортсмены, артисты, а также толстосумы из числа «друзей президента». Номинально все они уже прошли проверку. Их имена были переданы в Национальный информационный криминалистический центр, и все оказались «чистыми». Не было среди них ни одного уголовника, жулика или каторжника. Теоретически на этом работа Фицджеральда заканчивалась. Насколько он знал, среди перечисленных в списке гостей не было никого, кто захотел бы причинить президенту физический вред. Но начальник попросил его копнуть поглубже. Ему вовсе не хотелось, чтобы на приеме вдруг возник какой-нибудь пролезший в число гостей Джонни Чун, [18]18
  Джонни Чун– бизнесмен-китаец, которому удалось проникнуть в круги вашингтонской элиты после сделанных им в 1994–1996 гг. крупных пожертвований в фонд Демократической партии; в ходе последовавшего расследования выяснилось, что часть этих денег принадлежала китайской военной разведке.


[Закрыть]скользкий бизнесмен, готовый на все, чтобы улучить пару минут наедине с президентом. Оленья Шкура [19]19
  Оленья Шкура– прозвище солдата Континентальной армии Вашингтона во времена Войны за независимость.


[Закрыть]– под таким кодовым именем проходил у агентов Секретной службы президент – не продавал пра́ва посидеть с ним за чашечкой кофе в Овальном кабинете или получить приглашение на званый ужин в обмен на финансовый вклад в кампанию по его переизбранию. Если с приглашением кого-то дело обстояло нечисто, обязанностью Майка Фицджеральда было это обнаружить. Помимо этого, Фицджеральду предстояло покопаться в грязном белье одного известного арабо-американского актера, который без ведома своих голливудских работодателей, а тем более без ведома жены содержал на стороне смазливого несовершеннолетнего паренька, замеченного на вечеринках для избранных.

Фицджеральд придирчиво пробежал глазами последние несколько имен. Одно из них привлекло его внимание. Сняв телефонную трубку, он набрал номер Блейка Годси, который и выполнял в их ведомстве всю тяжелую работу, выискивая информацию относительно интересующих Майка людей.

– Шарис Клэр М., – произнес Фицджеральд. – Какого черта у нас делает эта лягушатница, числящаяся за Оуэном Гленденнингом?

– Это его возлюбленная, – разъяснил Годси. – Не догадался, Фиц?

– А что приключилось с миссис Гленденнинг?

– Развод. Насколько я понял, без лишнего шума. Это первый выход Глена в свет с новой подружкой.

– И что нам о ней известно?

– Сотрудница ВОЗ не слишком высокого ранга. Работает в Женеве. Этакая благодетельница человечества. Директор программы медикаментозной помощи. Не беспокойся, Фиц. Я ее проверял. За ней нет ничего такого. Ах да, есть одна неприятная вещь… В общем, она больна. Рак.

– Рак? – Фицджеральд откинулся в кресле и принялся смотреть, как потолочный вентилятор медленно кружится у него над головой. В свое время он заслужил репутацию первоклассной ищейки, работая в убойном отделе в девятом полицейском участке Бостона. Подозрительность навсегда осталась при нем, как хромота у тех, кто в детстве перенес полиомиелит. – И в какой стадии?

– Этого я сказать не могу. Адмирал Гленденнинг специально предупредил меня, что она проходит курс химиотерапии. – Годси зачитал названия лекарств. – Старик не хотел, чтобы возникли какие-либо недоразумения. Думаю, он присутствовал на том приеме, когда миссис Херш… ну, в общем, когда с ней случилась неприятность.

– Да уж… – Фицджеральд твердо знал, что этой «неприятности», случившейся с миссис Херш, не забудет никогда.

Собственно, эта миссис Херш являлась не кем иным, как миссис Сидни М. Херш, женой президента компании «Херш индастриз», самого крупного спонсора Республиканской партии. Три месяца назад супруги Херш были гостями президента на парадном обеде, который давали в честь израильского премьер-министра. Миссис Херш тоже лечилась от рака. Неходжкинская лимфома, третья стадия, как потом выяснилось. Но мистер Херш забыл сообщить в Секретную службу о ее болезни. Когда она проходила через дверь в Голубую комнату, где были сервированы коктейли и легкая закуска перед предстоящим обедом, сработал один из спрятанных в самых посещаемых местах Белого дома счетчиков Гейгера, среагировавший на радиоактивные изотопы, содержащиеся в лекарствах, вводимых ей в кровь. Суматоха поднялась жуткая. Завыла сигнализация, замигали лампы, со всех сторон к ней бросились агенты в штатском. Естественно, один из них, совсем зеленый паренек, немного перестарался и опрокинул несчастную миссис Херш на пол – это притом, что ростом-то она была всего метр с половиной и весом не больше сорока килограммов, – словом, накинулся на бедняжку так, будто та была манекеном для отработки приемов, применяемых в американском футболе, а он игроком команды Огайского университета. А хуже всего было то, что при падении с нее слетел парик. Первое, что она увидела, встав на ноги, – это отражение в зеркале своего голого черепа и около полусотни гостей, глядящих на нее в немом ужасе. Мало того что ее приняли за источающую радиацию террористку, так эта террористка с атомной бомбой за пазухой к тому же оказалась еще и совсем лысой. Вот так-то. Прощайте, мистер и миссис Херш. Прощайте, грядущие пожертвования в фонд Республиканской партии.

– Достань телефонный номер ее онколога, – сказал Фицджеральд. – Позвони ему и все проверь. В остальном никаких возражений против нее не имеется. Кто завтра стоит на дверях?

– Каппеллетти и Маллой.

– Я с ними на всякий случай переговорю, чтобы ненароком не поставить мисс Шарис в неловкое положение.

– Конечно, Фиц.

Однако мысленно Майк Фицджеральд решил встретить мисс Шарис лично. У него был девиз, которым он успешно руководствовался как в убойном отделе, так и после, на протяжении более чем двадцатилетней работы в Секретной службе. Ничего не принимай на веру.

– Ну ладно, пошли дальше, – сказал он, уже мечтая о картофеле фри с горчицей и стаканчике виски. – А что мы знаем об этом лос-анджелесском адвокате Амире, или как его там? Кажется, он якшается с очень подозрительными типами…