Текст книги "Самый глупый ангел"

Автор книги: Кристофер Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Ну, похоже, они росли на блондине.

– Спасибо, Гейб, только я думал, что ты посмотришь на них в микроскоп или как-то.

– А что, в округе нет криминалистов с лабораторией?

– Есть, но я не могу им это отдать. Обстоятельства, понимаешь?

– Вроде?

– Вроде того, что они решат, будто я обдолбан, спятил или то и другое сразу. Посмотри на эти волосы. И расскажи мне все. А потом я тебе все расскажу.

– Ладно, только у меня нет такой клевой техники, как в «Следователях на месте преступления».

– Ага, а у парней из лаборатории нет аккумуляторов, приклеенных к гонадам суперклеем. Так что ты их тут опережаешь.

Через десять минут Гейб Фентон оторвался от микроскопа.

– Ну что… Они не человеческие, – сказал он.

– Шикарно.

– Да и на самом деле вообще не похожи на волосы.

– На что же тогда?

– Судя по всему, они обладают свойствами оптоволокна.

– Значит, искусственные?

– Не так быстро. У них есть корни и что-то похожее на кутикулы, только это не кератин. Надо бы проверить наличие белка. Если они изготовлены промышленным путем, никаких следов процесса не наблюдается. Похоже, что они выросли сами, а не сделаны. Ты знаешь, что у белых медведей шерсть тоже обладает оптоволоконными свойствами? У них волоски подводят световую энергию к черной коже, чтобы согревалась.

– Так это волосы белого медведя?

– Не так быстро, я же сказал.

– Гейб, черт бы тебя побрал, откуда они вообще взялись?

– Это ты мне расскажи.

– Только между нами, ладно? Чтобы из этого дома ничего не просочилось, пока у нас нет подтверждений.

– Конечно. У тебя все в норме, Тео?

– Все ли у меня в норме? Это ты меня спрашиваешь?

– Все ли в норме у вас с Молли? С работой? Ты же не начал снова курить дурь, я надеюсь?

Голова Тео поникла.

– Говоришь, у тебя еще такие электроды есть?

Гейб просиял.

– Сначала надо выбрить кусочек. Можно, я посмотрю подарок, пока ты в ванной? Бритву можешь взять мою.

– Нет уж, валяй разворачивай. А мне пока нужно тебе кое-что рассказать.

– Ух ты, салаторезка. Спасибо, Тео.

– Он забрал салаторезку, – сказала Молли.

– Ничего себе. Она ему так важна? – спросила Лена.

– Это был свадебный подарок.

– Я знаю. Я же вам ее и подарила. Нам с Дейлом ее тоже на свадьбу дарили.

– Вот видишь, значит – традиция. – Молли была безутешна. Она отхлебнула половину диетической колы и громыхнула пластиковым пивным стаканчиком по стойке бара, словно озлобленный пират – кружкой грога. – Сволочь!

Настал вечер среды, и они собрались в «Пене дна», чтобы скоординировать новые кулинарные планы к Одинокому Рождеству. В ответ на призыв Молли о помощи Лена хотела было придумать повод и остаться дома, но пока она его придумывала, пришло осознание: дома она будет лишь поочередно терзаться, поймают ее за убийство Дейла или нет и разобьет ей сердце этот непонятный летчик или не разобьет. И она решила, что встретиться с Молли и Мэвис в салуне – наверное, не такая уж плохая мысль. К тому же у Молли можно будет выведать, не подозревает ли Тео Лену в исчезновении Дейла. Ну да черта лысого: Молли переклинило на… в общем, на том, что там констебль натворил. Лене представлялось, что он просто взял с собой на работу салаторезку. Проблемам подруг следует сочувствовать, но в конечном счете это проблемы подруг, а подруги Лены, в особенности – Молли, не всегда бывали уравновешенны.

В салуне толпились одиночки чуть за двадцать и тридцать, и по темному бару метались искры отчаянья, будто одиночество – минус, секс – плюс, и кто-то замкнул концы над ведерком бензина. В «Пену дна» сейчас выпал осадок предпраздничного цикла разбиения сердец, который обычно инициируется молодыми людьми: за неимением лучшего повода изменить свою жизнь хоть куда-нибудь, они предпочитают порвать со своими текущими подружками, лишь бы не покупать им рождественских подарков. Расстроенные женщины несколько дней дуются, едят одно мороженое и не звонят родственникам, а потом, едва объем мозга у них заполняется мыслью об Одиноком Рождестве и Новом годе, они стекаются в «Пену дна», чтобы найти себе компаньона – практически кого угодно, лишь бы пережить праздник с ним. Полный вперед и к черту подарки. А одинокие самцы Хвойной Бухты, чтобы продемонстрировать всем прелести новообретенной свободы, налетают на салун, дабы вкусить нежностей отвергнутых самок, – и начинается провинциальная игра в сексуально-музыкальные стулья: под мелодию «Украшайте залы» все жадно кидаются друг на друга, надеясь по пьяной лавочке примерить на себя кого-нибудь поудобнее, пока не отлялякало последнее «фа».

Однако вокруг Лены и Молли будто надулся невидимый пузырь – они, очевидно, в эту игру не играли. Хотя обе, разумеется, были более чем привлекательны, чтобы сыпать в закрома внимание мужчин помоложе, вокруг них витали мистические пары опыта, будто они тут уже бывали и двинулись дальше. Аура непокобелимости. По сути, сами по себе они до беспамятства пугали ухажеров «Пены дна», кроме самых пьяных, а пьяных пугало то, что дамы пили неразбавленную диетическую колу. Несмотря на собственные невзгоды, Молли и Лена успешно покончили со своими драконами праздничного отчаянья – именно с этого вообще-то и начались в городе вечеринки «Одинокое Рождество». Теперь же обе перешли на уровень персональных треволнений.

– «Неряхи Джо», – изрекла Мэвис Сэнд, и огромное облако дыма с низким содержанием смол усугубило серьезность этого заявления и омыло Лену и Молли. В калифорнийских барах курить запретили уже много лет назад, но Мэвис плевала на закон и власти (в лице Теофилуса Кроу) и дымила почем зря. – Кто не любит неряшливой булочки с мясом?

– Мэвис, но у нас же Рождество, – сказала Лена.

До сих пор Мэвис предлагала только жидкие или вязкие закуски, и Лена подозревала, что барменша опять куда-то задевала свои зубные протезы, а потому проталкивала то, что можно мять челюстями.

– Значит, с огурчиками. Красный соус, зеленые огурчики – рождественская тема.

– Нет, я к тому, что, наверное, к Рождеству нужно приготовить что-нибудь особенное. А не просто жареный фарш.

– За пять баксов с носа, я ей уже говорила, накормить их можно только барбекю. – Мэвис нагнулась и посмотрела на Молли, которая по-прежнему что-то злобно бормотала кубикам льда на дне своего стакана. – Только все думают, что пойдет дождь. Как будто в декабре он ходит.

Молли подняла голову и тихонько зарычала, а потом перевела взгляд на экран телевизора у Мэвис за спиной и ткнула в него пальцем. Звук убрали, но карта погоды в Калифорнии была видна хорошо. Примерно в восьмистах милях от побережья спиралью разворачивалась огромная разноцветная клякса: спутниковый фотомультик показывал, как техниколорная амеба готовится поглотить весь район Залива.

– Фигня, – сказала Мэвис. – Ему даже имени не дали. Если б такая штука собиралась напрыгнуть на Бермуды, ее бы как-нибудь окрестили еще два дня назад. И знаете почему? Потому что на берег они тут не вылезают. Эта сука свернет вправо за сто миль до острова Анапака, пойдет вниз и вывалит все на Юкатан. А мы тут из-за суши даже машины помыть не сможем.

– По крайней мере, дождь остановит нашествие Пиратов Песка, – пробормотала Молли, разгрызая кубик льда.

– Чего? – спросила Лена.

– Ты какого дьявола там бурчишь? – Мэвис подкрутила слуховой аппарат.

– Никакого, – ответила Молли. – А как вам лазанья? Ну, знаете – чесночный хлеб, салатик?

– Ну да, в пять долларов уложимся, если без соуса или сыра, – сказала Мэвис.

– Только лазанья – это как-то не очень по-рождественски, – отозвалась Лена.

– Можем сложить ее в кастрюльки с Санта-Клаусом, – предложила Молли.

– Нет! – рявкнула Лена. – Никаких Сантей! Можно хоть снеговика слепить, только никаких, блин, Санта-Клаусов.

Мэвис перегнулась и потрепала Лену по руке:

– Санта многих из нас в детстве за попки хватал, дорогуша. Считается, что про эту дрянь забываешь, как только усы начнут пробиваться.

– Никуда у меня усы не пробиваются.

– А ты их воском? Потому что вообще ничего не заметно. – Молли очень хотелось поддержать подругу.

– У меня вообще усы не растут, – сказала Лена.

– Ты думаешь, мексиканкам плохо, а вот румынские женщины бреются с двенадцати лет, – поделилась Мэвис.

Тут Лена воспользовалась случаем, хорошенько уперлась локтями в стойку и захватила в кулаки два солидных пучка своих волос. И принялась за них тянуть – медленно и основательно, для наглядности.

– Ты чего? – спросила Мэвис.

– Ты чего? – спросила Молли.

Над ними повисло неловкое молчание, только музыкальный автомат глухо пумкал где-то вдалеке, да посетители тихонько врали друг другу. Женщины огляделись, чтобы не разговаривать, и тут в бар вошел Вэнс Макнелли – старший санитар «скорой помощи» Хвойной Бухты. И, войдя, протяжно и раскатисто рыгнул.

Вэнсу было несколько под шестьдесят, сам себя он считал чаровником и героем, а на самом деле был скорее болваном. «Скорую» он водил уже лет двадцать, и мало что доставляло ему такое удовольствие, как приносить людям дурные вести. Так он замерял собственную значимость.

– Знаете чего? – сказал он. – Дорожный патруль нашел грузовик Дейла Пирсона в Биг-Суре, возле скалы Известковая Печь. Кажись, он рыбу удил да и свалился. Ага – с таким приливом перед штормом его теперь ни за что не найдут. Там сейчас Тео, расследует.

Лена нетвердо вскарабкалась обратно на свой табурет. Она была уверена: все в баре – ну, местные-то уж точно – уставились на нее и ждут реакции. Она разжала кулаки, и волосы опять упали на лицо, надежно его спрятав.

– Значит, лазанья, – подытожила Мэвис.

– Но никаких, блядь, кастрюлек с Сантой! – огрызнулась Лена, не поднимая головы.

Мэвис смахнула со стойки оба их пластиковых стаканчика.

– В нормальных обстоятельствах я б вас уже выставила, но раз такое дело, мне кажется, вам, голубушки, самое время запить по-настоящему.

Глава 9
У наших парней так бывает

В четверг утром версия стала официальной: злобный застройщик Дейл Пирсон пропал без вести. Тео Кроу приехал к большому красному грузовику, оставленному прямо у грохочущего Тихого океана возле скалы Известковая Печь. Глухомань севернее Хвойной Бухты. Здесь снималась добрая половина всех автомобильных рекламных роликов в мире: все – от детройтских мини-фургонов до роскошных немецких «крузеров» – петляли по утесам Биг-Сура, словно от зрителей требовалось лишь подписать бумаги, и впереди откроется вся дорога жизни, где в величественные волноломы бьются пенистые волны, а за горизонтом – только досуг и процветание. Большой красный грузовик Дейла Пирсона у самого моря действительно смотрелся досужим и процветающим, хотя весь уже покрылся налетом соли, а хозяина его, по всей видимости, смыло волной.

Тео хотелось бы, чтоб так все и оказалось. Дорожный патруль, обнаруживший грузовик, классифицировал это как несчастный случай. Среди камней лежала удочка-закидушка, по счастливому стечению обстоятельств – с инициалами Дейла. А колпак Санты, в котором Дейла видели в последний раз, обнаружили неподалеку вынесенным волной на берег. Тут-то и крылась проблема. Бетси Батлер – Дейлова фря – говорила, что два дня назад Дейл отправился играть Санту в ложу «северных оленей» и после этого домой не возвращался. Кому придет в голову отправиться на рыбалку среди ночи да еще в колпаке Санта-Клауса? Следует признать – по свидетельству другого «оленя», Дейл «принял на грудь», а кроме того, был по-прежнему несколько «заведен» конфронтацией со своей бывшей женой днем раньше, но не утратил же он рассудок окончательно. Спускаться по утесам к воде рядом со скалой Известковая Печь и днем-то дело рискованное, поэтому Дейл никак не стал бы это пробовать среди ночи. (Тео, например, поскользнулся и проехался вниз на двадцать футов, по дороге потянув себе спину. Он то есть, конечно, был несколько обдолбан, но, с другой стороны, Дейл должен был быть несколько пьян.)

Патрульный, стриженный ежиком, а оттого на вид не больше двенадцати – будто сбежал из учебного фильма по гигиене, которые Тео смотрел в шестом классе: «Почему Мэри боится воды», – заставил констебля расписаться в рапорте, сел в свой «крейсер» и отчалил вдоль побережья в сторону Монтерея. А Тео вернулся к грузовику и принялся его осматривать.

Все, что должно было там присутствовать – инструменты, черный фонарик, пара упаковок с мусорной жрачкой, еще одна удочка, тубус с планами, – в нем присутствовало. А все, что не должно – окровавленные ножи, стреляные гильзы, отсеченные члены, следы хлорки после замывания крови, – отсутствовало. Все выглядело так, словно парень просто подъехал, спустился к воде и смылся. Но так просто не бывает. Дейл был гнусен, груб и даже свиреп, но не дурак. Если он точно не знал топографии этих мест и не взял с собой хороший фонарик, ни за что бы тут не спустился. А фонарик у него остался в грузовике.

Жаль, что Тео мало тренировали расследовать преступления не сходя с места. Почти все, что ему сейчас известно, он подхватил из телевизора, а не в академии, где пятнадцать лет назад провел какие-то жалкие восемь недель, когда продажный шериф, обнаружив собственный пятак Тео с марихуаной, паровозом загнал его на должность городского констебля. И после академии почти все места преступлений, что ему попадались, сразу поступали в ведение окружного шерифа или дорожного патруля.

Он снова подошел к кабине грузовика. Хотелось бы отыскать что-нибудь похожее на улику. Единственное, что казалось хоть отдаленно не на месте, – на подголовнике Тео нашел собачью шерсть. Он не помнил, чтобы Дейл держал собаку.

Он сунул волоски в пластиковый пакет и по сотовому набрал номер Бетси Батлер.

Судя по голосу, она не очень сокрушалась из-за исчезновения Дейла.

– Нет, собаки Дейлу не нравились. И кошки тоже. Его больше тянуло к коровам.

– Он любил коров? Так у вас в доме что, ручная корова жила? – (Это может оказаться коровья шерсть?)

– Нет, он любил их есть, Тео. С тобой все в порядке?

– Нет, извини меня, Бетси. – А он так надеялся, что говорит не как обдолбанный.

– Так я грузовик получу или нет? То есть ты его сам сюда пригонишь?

– Понятия не имею, – ответил Тео. – Его отбуксируют на арестплощадку, и я не знаю, выдадут ли его тебе. Мне пора идти, Бетси.

Он захлопнул крышку телефона. Может, он всего-навсего устал. Молли вчера выгнала его спать на диван – упомянув что-то про его склонности мутанта. А он и не подозревал, что ей так дорога салаторезка. Он был уверен: Молли поняла, что он курил траву.

Тео снова открыл телефон и набрал номер Гейба Фентона.

– Эй, Тео. Я не знаю, что ты мне такое принес, но это не волосы. Не горят, не плавятся, к тому же их чертовски трудно разрезать или сломать. Хорошо, что их удалось вырвать с корнем.

Тео поморщился. Он уже почти забыл чокнутого блондина, которого переехал. А теперь, вспомнив, содрогнулся.

– Гейб, у меня для тебя тут еще волосы есть.

– Боже мой, Тео, ты опять кого-то сбил?

– Нет, никого я не сбивал. Господи.

– Ладно, я тут весь день все равно. Вообще-то я тут и всю ночь. И нет такого места, куда мне можно было бы пойти. И нет такого человека, кому было бы небезразлично, живя или умер. И нет такого…

– Ладно. Еду к тебе.

В конторе «Недвижимости в Соснах» сидели двое мужчин и три женщины, включая Лену, когда в агентство зашел Такер Кейс. Женщин он немедленно заинтриговал, а мужчины его сразу же невзлюбили. С Такером всегда так было. Немного погодя, узнав его получше, женщины списывали его со счетов, а мужчины невзлюблять не переставали. В сущности, он оставался ботаником в теле клевого парня: против него работала если не одна черта, значит, другая.

Контора представляла собой единую конюшню со столами, и Такер сразу направился к Лениному, стоявшему в глубине. По ходу он улыбался и кивал риелторам, а те слабо улыбались в ответ, стараясь не ухмыляться. Их до смерти утомили демонстрации недвижимости рождественским отпускникам, обещавшим вернуться после праздников: они сюда не переедут ни за что, даже если найдут работу в этом игрушечном городке. Просто ничего лучше на праздники они придумать не смогли, а потому решили взять детишек на увлекательное сафари: «Доведи риелтора до белого каления». Так, по крайней мере, официально утверждалось на собраниях членов Мультилистинговой системы.

Лена встретилась взглядом с Такером и невольно улыбнулась. И сразу же нахмурилась.

– Что ты здесь делаешь?

– Обед? Ты. Я. Еда. Разговор. Мне нужно у тебя кое-что спросить.

– Мне казалось, ты сейчас должен летать.

Так никогда раньше не видел Лену в деловом костюме – скромные юбка и блузка, самую чуточку маскары и помады, волосы заколоты лакированными палочками для еды, а несколько прядей сбежали и красиво обрамляют лицо. Ему понравилось.

– Я летал все утро. Но есть погода. Приближается край бури. – Ему очень хотелось выдернуть у нее из прически эти палочки, бросить ее тут же на стол и сообщить, каково ему сейчас на самом деле. А ему сейчас несколько возбужденно. – Можем заказать китайскую, – добавил он.

Лена выглянула в окно. Небо над лавками через дорогу темнело.

– В Хвойной Бухте нет китайского ресторана. А кроме того, я тут совсем увязла. Я занимаюсь сдачей жилья отпускникам, а сейчас – канун кануна Рождества.

– Можем сбегать к тебе и быстренько пообедать там. Ты себе не представляешь, как быстро я умею, если захочу.

Лена посмотрела ему через плечо на сотрудников – те, конечно, пялились вовсю.

– Ты меня об этом хотел спросить?

– О, нет-нет, конечно нет. Я бы ни за что… то есть, конечно, за что бы, да, но тут кое-что еще. – Теперь и Так уже ощущал, как риелторы не только пялятся на него, но и прислушиваются. И он нагнулся над Лениным столом пониже, чтобы его слышала только она. – Ты сегодня утром говорила, что этот парень – констебль, за которым замужем твоя подруга, – живет в хижине на краю большого ранчо к северу от города, так?

Лена по-прежнему смотрела ему за плечо.

– Да, ранчо «Пивбар», хозяин – Джим Пив.

– А рядом с хижиной есть старый трейлер?

– Да, раньше в нем жила Молли, но теперь они живут в хижине. А что?

Так выпрямился и ухмыльнулся.

– Значит, белые розы, – сказал он, ради аудитории немножко громче, нежели следует. – Я просто не знал, уместны белые на праздник или нет.

– А? – спросила Лена.

– До вечера, – сказал Так. Потом нагнулся, поцеловал ее в щеку и вышел из конторы, смущенно улыбаясь изможденным риелторам. А в дверях обернулся и помахал всем: – Веселого Рождества, публика.

Войдя к Гейбу, Тео первым делом заметил аквариумы с дохлыми крысами. Самка радостно скакала в центральной клетке – принюхивалась, гадила и выглядела по-крысиному счастливой, – а вот остальные, самцы, валялись на спинках, задрав лапы к небесам, будто пластмассовые солдатики в диораме смерти.

– Как это произошло?

– Не хотели учиться. Как только проассоциировали шок с сексом, им понравилось.

Тео задумался о своих отношениях с Молли в последние дни. И представил себя в стеклянной витрине с мертвыми грызунами.

– Так ты, значит, долбал их током, пока не сдохли?

– Я должен был поддерживать константу в параметрах эксперимента.

Тео сурово кивнул, будто понял, хотя на деле не понял ничего. Подошел Живодер и боднул его в ляжку. Тео для успокоения почесал его за ухом.

Кормилец беспокоил Живодера, и пес надеялся, что Аварийный Вспомогательный Кормилец, быть может, даст ему этих ароматных и аппетитных беленьких белочек из клеток на столе, раз уж, судя по всему, Кормилец их уже приготовил. Невозможно же так мучиться: как в тот раз на пляже пацан, который сначала делал вид, что кидает мячик, а потом не кидал. А потом опять делал вид, что кидает, и опять не кидал. Поэтому Живодер просто вынужден был сбить мальчишку с ног и сесть ему на голову. Батюшки, как же его после этого отплохособакили…Нет ничего хуже, чем когда тебя плохособакят, но если Кормилец и дальше будет дразнить его беленькими белочками, придется и его сбить с ног и сесть ему на голову, а может, даже и в ботинок накакать. О, я плохая, плохая собака…Нет, постой, Аварийный Вспомогательный Кормилец чешет ему за ухом. Ой, хорошо-то как… У него вообще все прекрасно. Собачий ксанакс. Ну и ладно.

Тео протянул Гейбу пакетик с волосами.

– А что это за масло в нем? – поинтересовался Гейб, осматривая улику.

– Хрень от чипсов. В пакете вчера жил мой обед.

Гейб кивнул и посмотрел на Тео так, как в телевизоре коронер обычно смотрит на копа: Тупица, вы разве не поняли, что загрязняете улики одним своим дыханием, поэтому мне станет с вами намного уютнее, если вы немедленно прекратите?

Он поднес пакетик к микроскопу на стойке, извлек пару волосков и положил на стекло. Накрыл крышкой и задвинул.

– Только не говори мне, что это от белого медведя, – сказал Тео.

– Нет, но, по крайней мере, животного происхождения. С отчетливой сигнатурой сметаны и лука. – Гейб оторвался от микроскопа и ухмыльнулся Тео. – Да нет, я тебе просто мозги ебу. – Он мягко ткнул констебля в плечо и снова приник к микроскопу. – Ух ты, медулла отсутствует, а двупреломление низкое.

– Ух ты, – послушно отреагировал Тео, стараясь разделить восторг Гейба насчет низкого двупреломления, но не очень успешно.

– Надо проверить по онлайновой базе данных волосяного покрова, но мне кажется, они от летучей мыши.

– А есть такая база данных? Что – Волосня-Летучих-Мышей-точка-ком?

– Знаешь, интернет ведь для того и задумывался. Делиться научной информацией.

– А вовсе не торговать виагрой и порнографией, да? – В конце концов, может, Гейб и очухается.

Биолог перешел к компьютеру на рабочем столе, пошелестел экранами микрофотографий различной шерсти, пока не нашел ту, которая ему понравилась больше прочих, вернулся к микроскопу и снова сверил картинку.

– Ничего себе, Тео, да у тебя тут вымирающий вид.

– Не может быть.

– Черт, где ты это взял? Микронезийский гигантский крылан.

– Из пикапа «додж».

– Гмм, такой ареал не значится. Не на Гуаме парковался?

Тео выудил из кармана ключ от своей машины.

– Слушай, Гейб, мне пора ехать. Давай вечером в «Пене» пивка попьем?

– Пива можем и сейчас выпить. У меня есть в холодильнике.

– Тебе нужно изредка на людях бывать. Договорились? – Тео уже пятился к двери.

– Ладно. В шесть. Мне еще нужно растворителя для суперклея купить.

– Пока. – Тео соскочил с крыльца и кинулся вприпрыжку к «вольво».

Живодер гавкал ему вслед на четыре четверти. Алло? Вкусные белые белки? Еще в коробке? Алло? Ты забыл?

Когда Тео подъехал к дому Лены Маркес, перед входом уже стоял ничем не выдающийся белый автомобиль экономкласса, взятый напрокат («форд-сопля» – так их называл Тео). Констебль огляделся, не висит ли где-нибудь давешняя летучая мышь, но на потолке веранды ее не было. Он даже еще не подал рапорт о том, как переехал, по-видимому, неуничтожимого блондина, а сейчас перед ним маячила перспектива один на один столкнуться с убийцей. На всякий случай он заехал домой и взял с полки в чулане пистолет, а с кроватного столбика снял наручники: Молли там в последний раз брала его в плен, но тогда они еще разговаривали. (Теперь же она во дворе тренировалась с бамбуковым мечом «синаи», которым пользовалась с тех пор, как сломался палаш, поэтому Тео удалось проскользнуть в дом и выскользнуть без всякой конфронтации.) Констебль отстегнул клапан нейлоновой кобуры своего «глока», прицепленной сзади на джинсы, и позвонил в дверь.

Она открылась. Тео заорал и, отскакивая, выхватил пистолет.

По другую сторону порога тоже заорал и нырнул в глубь комнаты Такер Кейс. Лицо он прикрывал руками. На голове у него тявкнула шляпа.

– Стоять, ни с места! – скомандовал Тео. Сердце билось у него в горле.

– Да стою я, стою. Господи, что же это за херня такая?

– У вас на голове летучая мышь!

– Так что ж теперь, стрелять меня за это?

Летучая мышь, обхватив всю голову летчика огромными черными крыльями, напоминала большой кожаный шлем с мохнатым ирокезом, который заканчивался большеухой собачьей мордочкой. И она теперь гавкала на Тео.

– Э-э, вообще-то нет. – Тео опустил пистолет.

Ему даже стало неловко. Он тем не менее еще не выпрямился и стоял, точно заправский стрелок, только пистолет опустил, а потому смотрелся как самый тощий в мире борец сумо.

– Встать можно? – спросил Так.

– Конечно. Я просто с Леной хотел поговорить.

Такер Кейс разозлился. Крылан съехал ему на один глаз.

– Так она же на работе. Послушайте, если вы собирались раскуриваться, может, пистолет надо было дома оставить?

– Что? – Тео тщательно промыл глаза визином, а к «Трусишке Питу» – своей любимой трубке для дури – прикладывался много часов назад. – Я не курил. Я вообще уже много лет не раскуриваюсь.

– А, ну да. Констебль, может, вы все-таки в дом зайдете?

Тео выпрямился и постарался стряхнуть с себя вид парня, которому только что вычеркнули пять лет из жизни, напугав человеком с летучей мышью на голове. Вслед за Такером Кейсом он прошел в кухню Лены. Летчик предложил ему сесть к столу.

– Итак, констебль, чем я могу вам помочь?

Тео и сам не знал толком. Он рассчитывал поговорить с Леной – или, по крайней мере, с ними обоими.

– Ну, как вам, наверное, известно, мы обнаружили грузовик бывшего мужа Лены в Биг-Суре.

– Разумеется. Я его видел.

– Видели?

– С вертолета. Я Такер Кейс, летчик на контракте, Администрация по контролю за наркотиками, помните? Можете проверить, если угодно. Мы все равно этот район патрулируем.

– Правда? – На Тео смотрела летучая мышь, и у Тео не очень получалось следить за своими мыслями. На мыши были крохотные солнечные очки. «Рэй-баны» – Тео различил в углу одного стекла торговую марку. – Прошу прошения, мистер… э-э, Кейс, но вы не могли бы снять с головы летучую мышь? Она очень отвлекает.

– Он.

– Простите?

– Это он. Роберто. Свет не любит он.

– Простите?

– Так говорил один мой друг. Извините. – Такер Кейс отклеил летучую мышь с головы и положил на пол. Роберто, как паук, на кончиках крыльев зашагал в гостиную.

– Господи, жуть какая, – сказал Тео.

– Ну да, сами понимаете – детки. Что тут сделаешь? – Так ослепительно сверкнул идеальной улыбкой. – Значит, вы нашли грузовик? А водителя – не нашли?

– Нет. Там все выглядело так, будто он пошел рыбачить со скал и его смыло в океан.

– Выглядело? Вы, значит, подозреваете, что дело нечисто? – Брови Така подпрыгнули.

Летчик мог бы и посерьезнее к этому отнестись, подумал Тео. Пора сбрасывать бомбу.

– Да. Для начала он не вернулся домой после рождественской вечеринки у «северных оленей», на которой изображал шуточного Санту. Вряд ли кто-то пойдет удить рыбу среди ночи в костюме Санта-Клауса. А колпак от наряда мы нашли в кабине, и там же на подголовнике – шерсть микронезийского крылана.

– Ну, это совпадение. Ох, так в вас, наверное, взыграли подозрения, да? – Такер Кейс встал и подошел к кухонной стойке. – Кофе? Только что сварил.

Тео тоже поднялся – чтобы подозреваемый не улизнул, а может, показать, что он выше: похоже, это его единственное преимущество над летчиком.

– Да, это подозрительно. И во вторник вечером я разговаривал с одним ребенком, который утверждает, что видел, как женщина убила Санта-Клауса лопатой. Я тогда не придал этому значения, но теперь мне кажется, что ребенок действительно мог что-то видеть.

Такер Кейс деловито извлекал из буфета кружки, а из холодильника молоко.

– Вы же сообщили тому ребенку, что Санты не бывает, правда, констебль?

– Нет, не сообщил.

На этом Такер Кейс повернулся с кофейником в руке и внимательно посмотрел на Тео.

– Но вы же сами знаете, что Санты не бывает, правда, констебль?

– Это не шутка, – сказал Тео. Такого он терпеть не мог – быть КРУТЫМ. Ему полагалось быть остряком перед лицом власти.

– Сливки?

Тео вздохнул:

– Ну да. И сахар, пожалуйста.

Так закончил смешивать кофе, поставил кружки на стол и сел.

– Слушайте, я вижу, к чему вы клоните, Тео. Могу я вас называть Тео? – Констебль кивнул. – Спасибо. Как бы там ни было, Лена во вторник вечером была со мной. Всю ночь.

– Вот как? Я видел Лену в понедельник. И про вас она не упоминала. Где вы встретились?

– В «Экономичном гипермаркете». Она была Сантой Армии спасения. Я решил, что она привлекательная, и пригласил ее на свидание. И мы запали друг на друга.

– У вас привычка ухлестывать за Сантами из Армии спасения?

– Лена сказала, что вы женаты на королеве ужастиков по имени Кендра, Малютка Воительница Чужеземья.

У Тео чуть кофе носом не пошел.

– Так звали ее персонажа.

– Ну да, только Лена говорит, что иногда это Молли самой не вполне ясно. Я вот к чему: где найдешь любовь, там она и есть.

Тео кивнул. Да, это правда. Но перед тем как впасть в тоску, напомнил себе, что этот парень как бы мимоходом лягнул женщину, которую он, Тео, любит.

– Эй, – сказал он.

– Все в порядке? Не мне судить. Сам я женился на островитянке, которая не видала водопровода и канализации, пока я не привез ее в Штаты. Не получилось у нас…

– Шерсть крылана в грузовике, – прервал его Тео.

– Ага, я знал, что вы к этому вернетесь. Кто ж его знает? Роберто время от времени гуляет сам по себе. Может, он познакомился с этим Дейлом. Может, они тоже запали друг на друга. Где найдешь любовь, там она и есть. Хотя сомневаюсь. Насколько я слышал, этот Дейл был жуткий урод.

– Вы тем самым намекаете, что ваша летучая мышь могла иметь какое-то отношение к исчезновению Дейла Пирсона?

– Нет, дуралей, я говорю только, что моя летучая мышь могла иметь отношение к шерсти, которой, как даже вы с вашей шерлокхолмсовской наблюдательностью могли заметить, она вся покрыта.

– Я не верю, что вы полицейский, – сказал Тео. Вот теперь он рассердился по-настоящему.

– А я и не он. Я просто летаю на вертолете Администрации. Работа сезонная, а сезон в Биг-Суре и окрестностях сейчас урожайный. Вот я и летаю, высматриваю в лесах темно-зеленые пятна, а сзади агенты пялятся в инфракрасные приборы и записывают все в координатах глобальной системы навигации, чтобы потом можно было конкретные ордеры выписывать. И я вам просто рассказать не сумею, как хорошо они платят. «Вив ля война наркотикам!» – говорю я. Но нет – сам я не полицейский.

– Я так и думал.

– А самое смешное тут вот что: я научился различать нужный оттенок зеленого с неба, и инфракрасные лучи обычно подтверждают мои подозрения. Вот сегодня утром, например, заметил огород марихуаны примерно в тысячу квадратных футов – сразу к северу от ранчо «Пивбар». Знаете такое место?

Тео ощутил в горле комок размером с дохлую крысу Гейба.

– Да.

– Просто огроменная куча дури, даже по меркам коммерческих производителей. Уголовное количество. И я повернул вертолет – мы оттуда улетели, а я даже не обратил на этот пятак внимания агента. Но если погода наладится, мы можем туда вернуться. Тут же буря идет, знаете? А сегодня утром мы с Роберто съездили туда, просто удостовериться. Наверное, и завтра агентам его показать не поздно будет.