Текст книги "Самый глупый ангел"

Автор книги: Кристофер Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18
Что сабельки твоего ничтожного Бога Червей против моего превосходного рождественского кунг-фу?

Молли выскользнула в заднюю дверь и обошла по стенке хижину, пока впереди не нарисовалась высокая фигура, смотревшая в ее окно. Оборванные провода у дороги перестали искрить, а звезды и луна сквозь такой мрак вообще не могли бы пробиться. Но странное дело: человека у окна Молли видела отчетливо – от него будто исходило слабое голубоватое свечение.

Радиоактивный,подумала Молли. На человеке был длинный черный дождевик – такие предпочитали носить Пираты Песка. Но с какой стати мародер пустыни полезет под дождь?

Молли приняла стойку «хассо-но-камаэ»: спина прямая, меч воздет и наклонен над правым плечом, эфес на уровне рта, левая нога впереди. От смертельного удара по незнакомцу ее отделяли три шага. Меч идеально лежал в руке – так идеально, что, казалось, ничего не весил. Босыми ступнями Молли ощущала хвою: надо было надеть сапоги, а не выскакивать в чем была. А холодные струи дождя на голой коже наводили на мысль, что и свитер бы не помешал.

Мерцающий человек смотрел в дальний угол хижины, и Молли ринулась вперед. Три легких шага – и она уже у него за спиной. Лезвие меча легло сбоку на его шею. Один рывок – и Молли рассечет его до позвонков.

– Шевельнешься – сдохнешь, – сказала она.

– He-а, – ответил мерцающий мужик. Клинок торчал у него перед носом примерно на фут, и он осмотрел лезвие. – Мне нравится твой меч. Хочешь мой посмотреть?

– Только попробуй – точно сдохнешь, – сказала Молли, параллельно прикидывая, что такое повторять вообще-то не нужно. – Ты кто?

– Разиил, – ответил Разиил. – У меня не Господень меч, не беспокойся. Не города уничтожать, обычный. Карать одного-двух врагов зараз или закусь резать. Ты любишь салями?

Молли не очень понимала, что ей делать дальше. Этот мерцающий Пират Песка, похоже, нисколько ее не боится – на самом деле ему совершенно все равно, что она держит бритвенно-острый клинок у самой его сонной артерии.

– Ты почему ко мне в окно заглядываешь посреди ночи?

– Потому что сквозь деревянную стенку я не вижу.

Молли дернула обоими запястьями. Клинок плашмя хлопнул Разиила по виску.

– Ай.

– Кто ты и зачем ты здесь? – повторила Молли.

Она уже отвела клинок, грозя ему новым шлепком, но Разиил в тот же миг шагнул в сторону, развернулся и откуда-то из собственной спины выхватил меч.

Молли помедлила всего секунду, приблизилась и резко опустила клинок – на сей раз настоящий выпад метил ему в плечо. Разиил парировал удар ответным выпадом. Молли сделала боковой замах, целя в левую руку. Разиил успел подставить свой меч и отразил удар – клинок Молли скользнул вдоль его руки, а не поперек. Хорошо заточенный «таси» выхватил длинный лоскут из рукава дождевика, а с ним – и ломоть плоти из руки.

– Эй, – сказал ангел, удивленно глядя на затрепетавшую на ветру ткань.

Крови не было – только темная полоса там, где раньше была кожа. И Разиил кинулся рубить и кромсать, его меч описывал символы бесконечности в воздухе перед ним: он гнал Молли через сосновую рощу к дороге. Она танцевала, отступая, некоторые удары парировала, от других уворачивалась, огибала деревья, ногами загребала мокрую хвою. Она видела только своего мерцающего противника – теперь и меч его сиял, а тьма вокруг сгустилась так, что Молли полагалась лишь на память и шестое чувство. Отражая один выпад, она зацепилась пяткой за корень и потеряла равновесие. Падая спиной, Молли сделала вид, что разворачивается, дабы не упасть окончательно. А Разиил – по инерции – не остановился: меч его в замахе искал цель, что секундой назад находилась в двух футах выше, и потому ангел наскочил прямо на клинок Молли. Она замерла, пригнувшись; ее клинок шел наверх, прямо сквозь Разиила и еще фута на два торчал из его спины. Так они и застыли; ангел нависал над нею, насаженный на ее меч. Как две собаки, на которых следует вылить ведро воды.

Из полуприседа Молли аккуратно вытянула меч и молниеносно развернулась, готовая нанести удар милосердия, который рассечет противника от ключицы до бедра.

– Ай, – сказал Разиил, не сводя глаз с дыры у себя в солнечном сплетении. Меч он бросил на землю и вложил в рану персты. – Ай, – повторил он, глядя на Молли. – Таким мечом нельзя тыкать. Таким мечом не полагается тыкать. Так нечестно.

– А тебе полагается умереть, – ответила Молли.

– He-а, – сказал Разиил.

– Смерти нельзя говорить «не-a». Это небрежный аргумент.

– А ты в меня мечом ткнула и порезала мне плащ. – Ангел поднял поврежденную руку.

– А ты подкрался к моему дому среди ночи и подглядывал. А потом еще и мечом махал.

– Я тебе его просто показывал. Он мне вообще не нравится. На следующее задание лучше пращу возьму.

– Задание? Какое еще задание? Тебя Ниггот послал? Он, кстати, больше не моя верховная сила. Мне такая поддержка не нужна.

– Не страшись, – сказал Разиил. – Ибо я – посланник Господа, явился принести вам чудо Рождества.

– Ты – кто?

– О, не страшись!

– Да с чего ты взял, что я страшусь, недоумок. Я тебе только что по заднице надавала. Ты, значит, что – утверждаешь, будто ты ангел?

– Явился принести рождественскую радость дитяти.

– Так ты рождественский ангел?

– Я принес вести о радости великой, что охватит всех людей. Вообще-то нет. На сей раз эта радость только для одного мальчика, но речь я выучил заранее, поэтому чего ей пропадать.

Молли несколько расслабилась. Кончик японского меча теперь смотрел в землю.

– А что это на тебе светится?

– Благодать Господня, – ответствовал ангел.

– Ешкин кот, – сказала Молли и хлопнула себя по лбу. – А я тебя убила.

– Не-а.

– Слушай, хватит мне тут некать. Может, тебе «скорую» вызвать, или священника, или чего-нибудь?

– Я заживляюсь. – Ангел протянул руку, и Молли увидела, как слабо светящаяся кожа затягивает рану.

– Только вот за каким чертом ты здесь?

– У меня миссия…

– Да не здесь на Земле, а здесь в моем доме?

– Нас привлекают полоумные.

Первым позывом Молли было отсечь ему голову, но по зрелом размышлении она уверилась: посреди соснового леса, под леденящим дождем, на пронизывающих ветрах она действительно стоит голая с мечом в руке и разговаривает с ангелом. Так что второго пришествия он не объявил. Она и впрямь полоумная.

– Может, зайдешь тогда? – спросила она.

– А у тебя есть горячий шоколад?

– С мини-зефиринками, – ответила Малютка Воительница.

– Благословенны будь мини-зефиринки. – Ангел, показалось Молли, едва не лишился чувств.

– Ну, тогда пошли, – сказала она и зашагала вперед, бормоча себе под нос: – Поверить не могу… я убила рождественского ангела…

– М-да, с этим пудельком ты опростоволосилась, – сказал закадровый голос.

– He-а, – сказал ангел.

– Подтащите пианино к двери! – завопил Тео.

Засовы на двустворчатой двери уже почти искрошились в щепу, и буфетный столик из месонита прогибался под ударами того, чем недомертвые пользовались как тараном. Вся церквушка содрогалась от толчков.

Роберт и Дженни Мастерсон – хозяева «Морского рассола: наживки, снастей и отборных вин» – покатили пианино из угла у новогодней елки. Оба они пережили несколько жутких моментов в истории Хвойной Бухты и в критических положениях голову не теряли.

– Кто-нибудь знает, как заблокировать колесики? – громко спросил Роберт.

– Все равно двери нужно заложить, – сказал Тео и повернулся к Бену Миллеру и Начо Нуньесу – они, похоже, в битве решили держаться друг друга. – Парни, поищите чего-нибудь покрепче.

– Где они взяли таран? – спросил Такер Кейс. Он осматривал резиновые тормоза на колесах пианино, прикидывая, куда и что в них можно забить.

– Половину леса уже свалило ветром, – объяснила Лена. – У монтерейских сосен нет стержневого корня. Мертвяки, видимо, нашли такую, которую смогли поднять.

– Переверните его на спину, – сказал Так. – И подоприте им стол.

Таран снова ударил в двери, и те подались дюймов на шесть. Стол, поддетый под тяжелые латунные задвижки, гнулся и трескался. В проем лезли три руки, половина лица и полувытекший глаз в сгнившей глазнице.

– Толкайте! – заорал Такер.

Они с разбегу придвинули пианино к столу, и двери захлопнулись, невзирая на торчащие конечности. Таран ударил снова, щель расширилась, а мужчины отлетели назад. У защитников щелкнули зубы. Вновь потянулись недомертвые руки. Так с Робертом снова навалились на пианино и закрыли двери. Дженни Мастерсон оперлась спиной об инструмент и оглядела зрителей – человек двадцать стояли вокруг, очевидно боясь пошевелиться.

– Чего стоите, ебучки бесполезные? Помогите заложить двери. Если они сюда ворвутся, вам тоже мозги высосут.

Пять человек посветили друг на друга фонариками, будто инспектируя: «Мне? Тебе? Нам?» – затем пожали плечами и кинулись двигать музыкальный инструмент.

– Нормально вы их взбодрили, – сказал Так. Его теннисные туфли пищали по сосновым полам, пока он толкал.

– Спасибо, я с публикой умею, – ответила Дженни. – Официанткой двадцать лет.

– Ох да, вы ж нас обслуживали у «Г. Ф.». Лена, это наша официантка, помнишь?

– Рада вас видеть, Дженни, – сказала Лена как раз в тот момент, когда таран ударил в двери снова и сшиб Дженни с ног. – Я вас не встречала на йоге…

– С дороги, с дороги, с дороги! – пропел Тео.

Они с Начо Нуньесом волокли из задней комнаты восьмифутовую дубовую скамью. За ними Бен Миллер боролся с такой же в одиночку. Несколько мужчин, удерживавших баррикаду, сломали ряды и кинулись ему на подмогу.

– Подоприте ими пианино и прибейте гвоздями к полу, – распорядился Тео.

Тяжелые церковные скамьи косо уперлись в заднюю стенку инструмента, и Начо Нуньес заработал молотком.

От каждого удара скамьи прогибались, но держали напор. Через несколько секунд грохот тарана прекратился. И снова снаружи – только дождь и ветер. Все посвечивали фонариками по залу и ждали, что стрясется дальше.

И тут услыхали голос Дейла Пирсона – он шел откуда-то сбоку:

– Сюда. Сюда тащите.

– Задняя дверь! – заорал кто-то внутри. – Они волокут таран к задней двери.

– Еще скамеек! – завопил Тео. – Забейте ими черный ход. Быстрее, там двери хлипкие, двух ударов не выдержат.

– А стенку они разве пробить не могут? – спросила Вэл Риордан, старавшаяся держать оборону наравне с остальными, несмотря на серьезную помеху в виде пятисотдолларовых туфель.

– Надеюсь, это не придет им в голову, – сказал Тео.

Руководить недомертвыми оказалось хуже, чем строительной бригадой из одних пьянчуг и наркоманов. По крайней мере, в живых бригадах на месте были все руки-ноги, а равно и физическая координация оных – по большей части. Эта же компашка разваливалась на ходу. Двадцать недомертвых ворочали сломанную сосну в фут толщиной и длиной с автомашину.

– Шевелите этой чертовой древесиной, – рычал Дейл. – За что я вам плачу?

– Он нам платит? – уточнил Марти Поутру – он расположился где-то посреди ствола, держась за кривую ветку. – Нам за это платят?

– Поверить не могу, что ты съел все мозги, – промолвил мертвый пейзажист Уоррен Тэлбот. – Они же всем предназначались.

– Будьте, нахуй, добры – заткнитесь и волоките наконец эту деревяшку к задней двери! – заорал Дейл, размахивая своим тупорылым револьвером.

– Порох им только перчику прибавил, – сказал Марти.

– Не сыпьте соль на раны, – сказала Бесс Линдер. – И так кушать хочется.

– Всем хватит, как только попадем внутрь, – утешил цитрусовый фермер Артур Таннбо.

Но Дейл понимал – ничего не получится. Слишком хлипкие, на таран им силы не хватит. Живые уже закладывают дверь черного хода.

Он отозвал самых разложившихся от дерева и подогнал тех, кто поживее, но и для нормальной рабсилы взбежать по узкому крыльцу с древесным стволом в тысячу фунтов – дело гиблое. Даже бригаде живых и здоровых мужиков сложновато удержаться на ногах в скользкой грязи. Комель ударил в дверь с анемичным «бум». Дверь подалась ровно настолько, чтобы дать понять: живые успели ее укрепить.

– К черту. К черту, – сказал Дейл. – Мы иначе до них доберемся. Распределитесь по стоянке и поищите, кто оставил ключи в зажигании.

– Закусь для автомобилистов? – обрадовался Марти Поутру. – Мне нравится.

– Что-то вроде, – ответил Дейл. – Эй, парнишка, ты, с восковым лицом? Ты же байкером был, да? Можешь замкнуть зажигание без ключа?

– Одной рукой – вряд ли, – ответил Джимми Антальво. – А вторую собака уволокла.

– Перестало, – сказала Лена. Она осматривала раны Така. Сквозь бинты на боку сочилась кровь.

Тео отвернулся от летчика и оглядел зал. Аварийное освещение начало меркнуть, и луч констеблева фонарика бегал по лицам, будто служитель законности искал подозреваемых.

– Никто ведь не оставил ключей в зажигании, верно?

Разнесся праведный ропот, закачались головы. Вэл Риордан изогнула идеально вычерченную бровь. Повис вопросительный знак – даже не высказанный вслух.

– Потому что я бы поступил так, – пояснил Тео. – Разогнал бы машину и въехал прямо в стену.

– Это было бы ай-я-яй, – сказал Гейб.

– Жидкая грязь заливала всю парковку на два дюйма, когда я там был в последний раз, – сообщил Такер Кейс. – По такому не всякая машина разгонится.

– Послушайте, надо вызвать помощь, – сказал Тео. – И кто-то должен за ней съездить.

– И на десять шагов этот кто-то не прорвется, – возразил Так. – Откроешь дверь или разобьешь окно – они тут как тут, дожидаются.

– А крыша? – спросил Джош Баркер.

– Закрой рот, парень, – сказал Так. – На крышу хода нет.

– А теперь мы отрежем ему голову? – спросил Джош. – И надо позвоночник рассечь, а то полезут.

– Смотрите, – сказал Тео, высветив фонариком центр потолка. Там был люк. Запертый и закрашенный, однако был.

– Ведет на старую колокольню, – объяснил Гейб Фентон. – Колокола нет, а ход на крышу есть.

Тео кивнул:

– А с крыши можно посмотреть, где они все, а уже потом двигаться дальше.

– Но до этого люка тридцать футов. И как туда забраться?

Неожиданно откуда-то сверху донесся визгливый «гав». Полдюжины фонариков метнулось туда и высветило Роберто, болтавшегося вверх ногами на рождественской звезде.

– Елочка Молли, – сказала Лена.

– На вид прочная, – подтвердил Гейб Фентон.

– Я полезу, – сказал Бен Миллер. – Форму я не растерял. Если нужно будет рвать когти – справлюсь.

– Ну вот, а вы говорили, – заметил Лене Такер. – Ни один мужик с мелкими яйцами на такое бы не вызвался. Видишь, как врут мертвые.

– Но только у меня старый «терсел», – продолжал Бен. – Вы же не хотите, чтобы я на таком за подмогой ехал.

– Нам нужен «хаммер», – сказал Гейб.

– Ну да, или хотя бы хорошая ручная дрочка, – подтвердил Так. – Хотя нет, это можно и потом. А пока лучше полный привод.

– Ты правда хочешь попробовать? – уточнил Тео у Бена.

Атлет кивнул:

– У меня шансов выбраться больше. А тех, кого не обгоню, втопчу в грязь.

– Ну тогда ладно, – сказал Тео. – Давайте вытащим елку на середину.

– Не так быстро. – Такер похлопал по бинтам. – Мне все равно, какая скорость у Микронады, но у Санты в пушке – еще два патрона.

Глава 19
Все выше на крышу: цок, цок, цок

Так вот для чего все это, думал Бен Миллер, взбираясь в крохотную колоколенку на крыше церкви. Десять минут ушло на то, чтобы хлебным ножом пропилить закрашенные швы люка, но в итоге все получилось: он откинул крышку и с верхушки рождественской сосны перелез в будку, где раньше жил колокол. Места едва хватило – Бен даже разогнулся не до конца, уперев ноги в узкие карнизы по краям отверстия. К счастью, колокол давно сняли. Только жалюзи остались на отдушинах со всех сторон, и ветер свистел здесь так, будто не было даже их. Бен знал, что вышибить ногой решетку удастся сразу – все-таки дереву сто лет, – а потом он проползет по крутому скату, спрыгнет с той стороны, где безопаснее, доберется до стоянки и красного «эксплорера», ключи от которого зажаты у него в руке. В тридцати милях к югу – пост дорожной полиции, и помощь придет.

Все годы после окончания школы и колледжа, все тренировки, все часы на гаревой дорожке, все тяжести, круги по бассейну и белковые диеты – все это свелось к этому мгновению. Форма, в которой он себя упорно поддерживал, когда всем остальным было глубоко наплевать, наконец принесет плоды. Любую тварь внизу, которую не получится обогнать, – любую он вырубит одним плечом. (После первого курса Бен даже играл один сезон полузащитником – это помимо университетской легкоатлетической карьеры.)

– Нормально, Бен? – донесся снизу голос Тео.

– Ага. Я готов.

Он набрал в грудь побольше воздуха, прижался спиной к стенке колокольни и вышиб ногой жалюзи из отдушины напротив. Рейки полетели от первого же удара, и Бена едва не вынесло на крышу ногами вперед. Для равновесия он перевернулся на живот и заскользил в отдушину. Под ним уходила вниз рождественская елка – к десятку лиц, в ожидании поднятых к небесам.

– Держитесь. Я скоро прибуду с подмогой, – сказал он. И оттолкнулся, на четвереньках спиной вперед выбираясь на острый конек крыши. Чего бы он ни коснулся, все отдавало холодом и влагой.

– Пожалте, сучка, – раздался голос у самого его уха.

Бен отскочил и поехал с крыши вниз. Кто-то поймал его за свитер, снова втянул наверх, а потом что-то жесткое – и гораздо холоднее – ткнулось ему в лоб.

Последними он услышал слова Санта-Клауса:

– А ничего, блядь, спортсмен коленца откалывает.

Внизу, в церкви, услышали выстрел.

Дейл Пирсон держал мертвую звезду спорта за шиворот и думал: «Съесть сейчас или оставить на после бойни?» Под ним, на земле остальные недомертвые молили об угощении. Пейзажист Уоррен Тэлбот даже залез до половины соснового ствола, который Дейл прислонил к стене вместо лестницы.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – канючил Уоррен. – Я такой голодный.

Дейл пожал плечами и выпустил воротник Бена Миллера, затем подтолкнул тело сапогом и отправил скользить по крыше. Свежий труп перевалился через край и рухнул в изголодавшуюся толпу. Уоррен оглянулся: куда упало тело? – и снова посмотрел на Дейла.

– Сволочь ты, – сказал он. – Теперь мне уже не достанется.

С земли доносилось отвратительное чавканье.

– Ну да, все быстрым и мертвым, Уоррен. Быстрым и мертвым.

Покойный пейзажист соскользнул вниз по стволу и пропал из виду.

А Дейл жаждал мести. Он сунул голову в колоколенку и оглядел белые от ужаса лица внизу. К люку по рождественской елке уже карабкался жилистый биолог.

– Подымайся, – завизжал Дейл. – Мы еще даже не приступили к главному блюду.

В толпе Дейл заметил свою бывшую жену – она стояла, задрав голову, а за плечи ее обнимал тот блондин, что бросился на его армию с буфетным столом.

– Сдохни, шлюха!

Дейл отпустил подоконник и направил револьвер вдоль ствола рождественской елки на Лену. Ее глаза распахнулись, и тут что-то ударило застройщика в лицо – что-то мохнатое и острое. Ему в щеки впились когти, целившие в глаза. Дейл попытался схватить нападавшего, но потерял равновесие и опрокинулся на спину, соскользнул с крыши и рухнул прямо на своих пирующих приспешников.

– Роберто! – завопил Такер. – Вернись сейчас же!

– Он улетел, – сказал Тео. – Он уже снаружи.

Так полез по елке следом за Гейбом:

– Я верну его. Пустите меня, я его позову.

Тео схватил летчика за талию и потянул вниз.

– Закрой люк и задвинь щеколду, Гейб.

– Нет, – сопротивлялся Такер.

Гейб Фентон быстро глянул вниз, и глаза его чуть не вылезли из орбит, когда он понял, как далеко до пола. Он быстро захлопнул крышку люка.

– С ним ничего не будет, – сказала Лена. – Он удрал.

Гейб Фентон медленно сполз по сосне. Добравшись до нижних веток, он почувствовал у себя на поясе чьи-то руки: ему помогали одолеть последние ступени. Шагнув на пол, он развернулся и оказался в объятиях Вэлери Риордан. Биолог слегка оттолкнулся, чтобы не размазать ей макияж. Психиатресса вынула своего бывшего из сплетения ветвей.

– Гейб, – сказала она. – Помнишь, я говорила, что ты утратил контакт с реальностью?

– Ну да.

– Прости меня.

– Ладно.

– Япросто хотела, чтобы ты знал. На тот случай, если зомби высосут нам мозги, а я так и не успею тебе сказать.

– Это для меня многое значит, Вэл. Можно, я тебя поцелую?

– Нет, миленький, я оставила косметичку в машине, и у меня с собой нет помады. Но можем в подвале быстренько перепихнуться, пока не умерли. Если хочешь, конечно. – Она улыбнулась.

– А как же пацан в гипермаркете?

– А как же беличья порнуха? – Она воздела идеально вычерченную бровь.

Биолог взял ее за руку.

– Да, наверное, хочу, – сказал он, уводя ее к задней комнате и лестнице в подвал.

– Чем это пахнет? – спросил Тео Кроу, радуясь, что так удачно отвлек всеобщее внимание от своего друга и психиатрессы. – Кто-нибудь еще чувствует? Только не говорите мне, что это…

Живодер тоже принюхивался – и при этом скулил.

– Что есть это? – Начо Нуньес по запаху дошел до одного из окон. – Пахнет вон отсюда.

– Бензин, – сказала Лена.