Текст книги "Охота на «крота»"

Автор книги: Кристофер Дикки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 27

Мы выехали затемно. Бетси молча, с закрытыми глазами сидела на переднем сиденье. Мириам спала позади нас. От земли поднималась легкая дымка тумана, восходящее солнце скользило у меня по щеке. В двадцати милях от дома я свернул в глубь штата, машина понеслась навстречу рассвету. Около семи утра мы уже подъезжали к дому.

Я ожидал увидеть скопившиеся на лестнице газеты, коричневые кленовые листья, которые никто не убирал, и рекламные листовки – все признаки долгого отсутствия хозяев. Так оно и оказалось. Но я был абсолютно не готов к царившей в доме атмосфере безжизненности. Как будто душа покинула это жилище.

Бетси проснулась. Она посмотрела на дом и увидела ту же картину, что и я.

– Посидишь в машине, пока я все осмотрю? – попросил я ее.

Она вышла из машины и отдала мне ключи. Я повертел их в руках, но дверь оказалась незапертой. В доме не было света. Ковер в гостиной намок там, где на него попадала вода через разбитое окно, прикрытое куском фанеры; телевизор и видеомагнитофон из гостиной исчезли. Холодильник на кухне был распахнут, и цыпленок настолько прогнил, что выглядел как ископаемые останки.

Маленький телевизор, стоявший на кухонном столе, тоже пропал. Пропал и мой компьютер. Воду отключили. Наверху, в нашей комнате и комнате Мириам, постели были не убраны. Должно быть, они выглядели так в то утро, когда жена с дочерью уехали. Все ящики туалетного столика были выдвинуты, одежда разбросана. В туалете и ванной комнате было сухо. Аптечный шкафчик открыт, внутри пусто. Из спальни исчез сломанный телефон.

– Мы все приведем в порядок, – сказал я. – Мы…

– Вряд ли, – ответила Бетси. – Я не смогу…

– Ну что ты, сможешь, конечно. Мы все сделаем. У нас будет отличный дом, как раньше.

– Теперь все уже не так, как раньше. И никогда не будет таким.

Мне следовало убедить ее, что мы устроим все по-новому, еще лучше, чем раньше. Но я промолчал. У меня не хватило духа сказать это, я сам в это не верил.

– Пойду в машину… к Мириам, – сказала Бетси. – Попробую оставить ее у Рут. Сегодня у нее выходной. Если я ничего не путаю.

Я позволил ей уйти. Просто позволил уйти. Наша жизнь была разрушена незнакомцами, пришедшими из ниоткуда, о которых Бетси ничего не было известно и о которых я больше не хотел вспоминать. Федеральные агенты. Моджахеды. Гриффин. Долбаные уроды. Что за человек разговаривал в мое отсутствие с Бетси? Инстинкт подсказывал мне, что это сириец, но он не хромал. А Бетси обязательно заметила бы это.

Бетси… Боже! Она выглядела такой растерянной. Для меня она была компасом, моей глобальной системой навигации. Но теперь у нее такой потерянный вид, а я не знал, с чего начать, чтобы помочь ей.

Я прислонился к стене в прихожей и сполз на пол. Мой взгляд блуждал по двери. Я сделал ее своими руками. В правом верхнем углу был небольшой скол. Поначалу я не мог понять, откуда он взялся. Я никогда не видел его прежде. Казалось, что его сделали специально. По краям скола виднелись небольшие частицы шпаклевки. Из этого отверстия что-то вытаскивали, возможно, микрофон, через который прослушивали разговоры со всеми, кто приходил. Если поискать, то наверняка найдутся и другие следы. Возможно, здесь все опутано проводами, после того как к нам вломились «подростки». Наверное, вот так Гриффин и узнал о визите моего неизвестного друга, предупредившего Бетси о джинне в бутылке. Я опустил голову на колени и принял позу, в которой часто сидел в Гуантанамо. Мой неизвестный чертов дружок.

Я прислушался. Почему я не слышал, как Бетси завела машину? Двигатель не работал. Нет… ничего. Я выбежал. Она никуда не уехала. Бетси, ссутулившись, сидела на переднем сиденье, а Мириам плакала сзади. Я с такой силой распахнул дверь машины, что она чуть не оторвалась. Бетси посмотрела на меня, ее медовые глаза были полны слез.

– Я уезжаю, – тихо произнесла она.

– Не уезжай.

– Я вернусь, Курт. Я вернусь… скоро. Прости. Я… я не знаю. Я обязательно вернусь. Только отвезу Мириам. Честно.

– Я люблю тебя, – сказал я.

– Конечно, – отозвалась она.

– Возвращайся, я буду ждать.

Она вяло улыбнулась, захлопнула дверь машины и, дав задний ход, выехала на шоссе.

Я навел в доме порядок быстрее, чем предполагал. По четвергам у Рут по-прежнему был выходной, и она взяла Мириам к себе. Потом мы с Бетси купили все необходимое по кредитной карте Бетси, ее карта все еще действовала, так как в последнее время ею пользовались нечасто. Мы даже купили новый телевизор и видеомагнитофон. День прошел гораздо приятнее, чем я надеялся. Разговаривали мы мало, все ходили вокруг да около, но так и не сделали шага навстречу друг другу. Когда в пять часов вечера Рут привезла Мириам, дом выглядел уже вполне пригодным для жилья.

– Да, Господь милосерден, – сказала Рут, когда я открыл дверь. – Не могу поверить, что ты все еще жив и даже вот – стоишь передо мной.

– Я сам с трудом этому верю. Но знаешь, я чертовски рад тебя видеть, Рут.

– Расскажешь, чем занимался все это время?

– Выполнял обязанности резервиста.

– Это мне Бетси сказала. Но этого мало. А какие именно обязанности?

– Самые обычные. Убивал время. Кто-то же должен делать это.

– Ты был в Афганистане?

– Нет. Никаких захватывающих подробностей.

– Так ты не был там? А я всем говорила, что ты в Афганистане.

– Я никого не стану разубеждать.

– Рут, зачем ты так? – воскликнула Бетси, приходя мне на помощь. – Не надо было привозить Мириам. Я как раз собиралась ехать за ней.

– У вас и так много забот, – возразила Рут. – Я говорила тебе… я говорила ей, Курт, я приходила пару раз, но у меня не было ключей и я не могла войти… и я поняла… ой даже не знаю, что я поняла. Я только осознала, что вы покинули это место. Понимаешь? Я хочу сказать, что касается тебя… было так странно, когда ты вдруг исчез. Ты, а затем Бетси и Мириам.

– Я же тебе все рассказала, – скучно произнесла Бетси. – Командировка Курта была опасной… не спрашивай почему, я сама этого не знаю… и вокруг творится столько странного. Не только здесь, но и по всей Америке. Поэтому они решили охранять нас.

– Я знаю, знаю. То есть теперь я все знаю. Но тогда я этого не знала. Ты ведь могла бы хоть намекнуть. Правда, Курт? Ведь могла бы?

– Мы все подчинялись приказам, – сказала Бетси.

– Я не думала, что это касается и жен, – заметила Рут.

– Да, ты будешь удивлена.

– Мириам сказала, что вы втроем были в Вашингтоне.

– Я брала ее туда пару раз, когда уезжала с базы. Но, Рут, сейчас мы хотим думать только о будущем.

– Но я просто умираю от любопытства.

– А я умираю с голоду, – сообщил я. – Может, поужинаем все вместе в какой-нибудь забегаловке?

– Ой, подождите! – крикнула Рут. – Стойте здесь. – Рут побежала к своему старому «Эксплореру» и открыла багажник. – Я привезла поесть.

– Ты прелесть, – улыбнулась Бетси.

– Курт, не поможешь мне дотащить окорок?

– Он такой большой? – удивился я.

– Для вас мне ничего не жалко.

– Ну зачем это… – сказала Бетси.

Ничто не делает дом таким уютным, как вкусная еда. Через несколько минут, несмотря на то что мы ели с бумажных тарелок пластиковыми вилками, ветчина, картофельный салат, кола и фаршированные яйца придали мне стабильности и даже вселили надежду.

– Курт, война закончилась? – спросила Рут.

– Насколько я знаю, до этого еще далеко.

– А нам здесь кажется, что все уже кончилось, – поделилась Рут.

– Правда?

– Посмотри новости, – продолжила она. – Теперь говорят совсем о другом. Но я хотела бы, чтобы они поймали бен Ладена.

– Да.

– Думаешь, это он за всем стоит?

– Я не знаю.

– Если они поймают бен Ладена, то все образуется.

– Конечно.

– Но остается еще Саддам Хусейн. Он тоже доставляет много хлопот.

– Да, – согласился я.

– Ты ведь участвовал в войне в Заливе?

Бетси опять спасла меня.

– Откуда у тебя этот окорок, Рут?

– Мне подарили его на Рождество. Он висел в подвале, я думала приготовить его на Пасху, но так ничего и не сделала, а потом решила… ну, я подумала, что лучше приберечь его до праздника. Честно говоря, сначала я хотела принести свиные отбивные или еще что-нибудь из «Джамп-старт», но, похоже, они у нас кончились. Я даже посмотрела в углу морозильной камеры… помнишь, у нас там оставалось немного?

– И что с ними случилось? – насторожился я.

– О, они все еще там. Но там такой толстый слой льда, я удивилась, как это морозильник все еще работает. Мне даже не захотелось смотреть, что там с этими отбивными.

– И правильно! Этот окорок – просто объедение, – сказал я.

Глава 28

«Сатурн» Бетси по-прежнему стоял в гараже, а мой пикап – за домом, но ни одна из машин не была на ходу. Все следующее утро я провел, пытаясь завести их. Наконец часов в десять, в перерыве между завтраком и ленчем, я отвез Бетси в «Джамп-старт» – она хотела поговорить с Биллом Тьюнингом по поводу возвращения на работу.

– Бетси! Курт! Привет, Мириам! А ты, кажется, подросла! Рад вас снова видеть! – поприветствовал нас Билл – толстый краснолицый мужчина. При первой встрече он всегда производил впечатление весельчака. – Знаешь, Бетси, мы все так переживали. Я оказался в трудном положении, когда ты так неожиданно исчезла. Куда ты увез эту девушку, Курт?

– Билл, – сказал я, – сейчас вы наговоритесь всласть. Рут здесь? Хочу поблагодарить ее за вчерашний ужин.

– Мы должны поддерживать друг друга, – сказал Билл.

Оказывается, все это время Рут стояла у черного хода и курила.

– Привет, Рут, – сказал я. – Хочешь, пока Бетси разговаривает с Биллом, я вытащу тебе свиные отбивные из морозильника?

– Они там так долго лежат, что не знаю, можно ли их теперь есть. Билл обещал разморозить холодильник и освободить его в эти выходные.

– Думаю, лучше достать то, что еще пригодно для еды, – настаивал я, и Рут подмигнула мне.

– Ну, – протянула она, – ты достаточно худой, чтобы пролезть туда. А Билл – слишком толстый. Поэтому там все так и запущено. Тебе дать пакет?

Морозильник по-прежнему был покрыт изнутри инеем и походил на ледяную пещеру. Большой отверткой я шумно скалывал лед, пока не добрался до полки над свиными отбивными и старыми булками для гамбургеров. Здесь несколько месяцев назад я оставил свой «огнетушитель», так как думал, что уеду не больше чем на пару недель. Мешочек со льдом лежал на месте. Я стал освобождать его отверткой. Колол, кромсал, отковыривал. Несмотря на холод, я вспотел. Я вытянул руку и стал искать на ощупь. На мгновение, которого оказалось достаточно, чтобы сердце едва не выскочило у меня из груди, мне показалось, что «огнетушитель» исчез. Затем мои пальцы нащупали его – он вмерз в слой льда. Я поверил в существование ангела-хранителя. Я изо всех сил дернул «огнетушитель», пытаясь вынуть его, но он не сдвинулся с места. Я ухватил его покрепче и стал раскачивать, но он не поддавался.

– Курт, что ты там делаешь? – послышался голос Бетси.

– Ничего, малышка. Пытаюсь вытащить изо льда старые продукты.

– Давай быстрее. Билл хочет, чтобы я поработала сегодня в дневную смену, а мне еще надо вернуться домой.

От тепла моей руки лед наконец-то подтаял, и «огнетушитель» выскочил, издав чавкающий звук. Я положил его в рюкзак. Затем, достав коробку со свиными отбивными, а заодно и коробку с булками для гамбургеров, я бросил их в бумажный пакет и, как только выбрался из морозильника, передал Рут.

Бетси улыбнулась мне.

– Ты похож на Снежного человека, – сказала она, и Мириам рассмеялась.

Днем я поехал на старую водопроводную станцию, находившуюся на северо-восточной окраине Уэстфилда. Помню, как ездил туда с классом на экскурсию; мне было восемь лет. Тогда меня больше всего поразило, что на водопроводной станции была большая, пышущая жаром топка. Не могу сказать, для чего она служила, но я надеялся, что она все еще там есть. Я хотел разведать обстановку. И вдруг я увидел на двери кабинета управляющего имя Сэма Перкинса – того самого Сэма Перкинса, который был моим лучшим другом в третьем классе, как раз когда мы ездили на ту экскурсию. Потом его родители переехали, и мы стали ходить в разные школы. Странно, как теряются следы людей даже в маленьком городке. Сначала по инерции продолжаешь наводить о них справки, но постепенно они исчезают из твоей жизни.

Повзрослев, Сэм оказался намного серьезнее, чем могли предположить те, кто знал его ребенком. В городе было полно людей, которые стремились жить правильно, и Сэм старался не отставать. Я ушел в рейнджеры, но время от времени слышал о нем. Он женился, завел двух детей, каждое воскресенье ходит в церковь и еще что-то в этом же духе. Он не был похож на человека, который стучал Библией по кафедре и призывал преследовать негров и евреев. Сэм хотел производить впечатление хорошего христианина и порядочного семьянина. Возможно, он таким и был. Я не знал, каким он был сейчас.

– Курт! Дружище! Ты вернулся! – радостно воскликнул Сэм, когда я появился на пороге его офиса. Он выглядел так, как я и представлял себе: белая рубашка с короткими рукавами, полосатый галстук, правда, лицо у него несколько оплыло и стало каким-то печальным. – Я слышал, что ты уезжал защищать страну.

– Я был в резерве армии, не более, – скромно ответил я.

– После твоего исчезновения ходило много слухов.

– Ты же знаешь, как бывает в армии, – сказал я. – Планируется сделать кое-что по-тихому, а поднимается столько шума. Но уверяю, со мной ничего особенного не случилось.

– Опять рейнджеры?

Меня удивило, что ему известно о моих делах. Но Сэм всегда интересовался окружающим миром.

– Да, примерно. Но говорить об этом не положено…

– Если ты мне расскажешь, то тебе придется убить меня?

– Верно. – Я рассмеялся и слегка покачал головой.

– Как Бетси и Мириам?

– Хорошо. Да, у них все нормально. – Я так и не смог запомнить имя его жены и детей. – А твоя семья?

– Каролина и дети в порядке, спасибо. Бог мой, Курт, я так рад тебя видеть!

– Я тоже. Очень.

– Что я могу для тебя сделать? – Он искренне хотел мне помочь, и я уже собирался попросить его о небольшой экскурсии по станции. Хотелось узнать, чем он занимается. Но тут Сэм задал еще один вопрос: – Ты ищешь работу?

– Вообще-то нет.

– Если хочешь, я могу тебя устроить.

– Сэм, я просто пришел поздороваться, так как проходил мимо, и еще я подумал, что мы с тобой давно не виделись.

– Да, я рад, что ты зашел, – сказал Сэм. – И я знаю, что ты снова начнешь работать по контракту, и тебе, возможно, придется уехать. Но я подумал… что ты мог бы мне немного помочь.

– Что ты задумал?

– Понимаешь, здесь очень плохо обстоят дела с дисциплиной. – Он встал и закрыл дверь офиса. – Как посмотришь на людей, которых приходится брать на работу, то плакать хочется. Те, кто соображает, что слишком умны для такой работы, а другие, слишком ту… ладно, не достаточно умны. Но главное, что никто из них не придерживается старой доброй дисциплины.

– И в чем проблема?

– Это персонал среднего звена. Они наблюдают за компьютерами, проверяют оборудование, сверяют графики. Одна из главных обязанностей – следить за подачей хлора и не допускать утечки. Есть аварийная система, но излишняя осторожность никому еще не вредила. Понимаешь, мы не на атомной станции, и тебе не обязательно быть инженером, так что особенно не переживай. Но нам нужен человек, серьезно относящийся к работе, а главное – умный. Ты имел дело с водопроводной системой?

– Я собирал кухни и кое-что делал сам.

– Этого достаточно. По крайней мере на небольшой срок. Но это очень ответственная работа. Если мы не будем все делать как должно, у людей не будет чистой воды. Или хуже того, она будет плохого качества. А что касается хлора… к нему нужно относиться с уважением. Поэтому когда я увидел тебя в дверях своего офиса, то подумал: «Сэм, твои молитвы услышаны!» Я уволил последнего ночного инспектора на прошлой неделе. С тех пор работаю по две смены. И просто с ног валюсь. – Сэм нагнулся над столом. – Курт, ты мне сделаешь большое одолжение, если поработаешь у нас пару месяцев. Просто освободишь меня ненадолго, пока я не найду кого-нибудь на эту должность. Вот и все. Если решишь уйти, это твое право. А если захочешь остаться, я оформлю тебя на полную ставку.

– Я могу подумать?

– Конечно, – ответил он. – Сообщишь о своем решении завтра?

Я посмотрел на своего друга, который сильно изменился за эти годы, но все равно оставался моим старым другом.

– Пожалуй, ответ уже готов: принимаю твое предложение.

Когда я вернулся домой, в большой комнате работал телевизор и перед ним сидела Мириам. На кухне работала посудомоечная машина. На нашем новом телефоне в спальне мигал сигнал о полученных звонках; Бетси нигде не было.

Я вернулся в комнату к Мириам.

– А где мама?

Заканчивался повтор мультфильма «Скуби-Ду», и Мириам ждала, пока пройдут финальные титры.

– Мама в душе, – ответила она, не отрывая глаз от экрана.

Бетси, заматывая вокруг себя полотенце, показалась в дверях ванной.

– Привет, малышка, – сказал я.

– Нет времени, – отозвалась она. – Ты опоздал, мне надо успеть в «Джамп-старт». Не могу поверить, Билл оказался таким милым.

– У меня тоже приятная новость.

– Неужели?

– Сэм Перкинс с водопроводной станции взял меня на работу. Это поможет нам подняться. Придется работать в ночную смену, зато хорошо платят.

Бетси пыталась понять, серьезно ли я отношусь к этому предложению и действительно ли хочу его принять.

– Очень хорошо, – заключила она.

На вторую ночь я взял с собой на работу Меч Ангела. Печка на водопроводной станции нагрелась сильнее, чем паровой двигатель, и сквозь старое слюдяное окошко пробивалось желто-красное сияние. Через несколько месяцев должны сменить оборудование. Сэм сказал, что ему чудом удалось работать на этом оборудовании так долго при таком низком бюджете. Он едва сводил концы с концами. Я открыл маленькое окошко и затолкал «огнетушитель» в печку, как снаряд в пушку, а потом закрыл и запер заслонку с оконцем. Через секунду раздался хлопок: контейнер взорвался и стал плавиться. Вот и все, Меча Ангела больше не существовало. Моя старая война, моя святая война, наконец-то кончилась. Но я был единственным, кто знал об этом.

Глава 29

В первые недели после возвращения в Канзас каждый раз, когда раздавался звонок телефона, я ожидал услышать голос Гриффина. Но на маленьком дисплее телефона так и не появился ни код 703, ни 202. И лишь однажды, когда высветились цифры 917, оказалось, что звонит Гриффин с мобильного телефона. Случилось это около полуночи на второй неделе мая.

– Просто проверка, – сказал он.

– Понятно, – ответил я.

– У тебя все хорошо?

– Да. А у тебя?

– Вроде ничего, – заметил он и, помолчав, добавил: – Мне пора.

Я потом пытался перезвонить по этому номеру, но всякий раз попадал на автоответчик. После такого разговора было непросто уснуть.

В последнее время меня мучила бессонница. Мы с Бетси лежали в постели, но не прикасались друг к другу, не прижимались и не толкали друг друга во сне. И не разговаривали.

Чем занимался все это время Гриффин? Он серьезно рисковал собой, когда вытащил меня из Гуантанамо. С точки зрения его боссов, он заступился за террориста. И хуже всего для него было то, что он одолел бюрократическую систему. Если бы они могли, то заставили бы его заплатить за все сполна. А теперь он даже не использовал меня. Он позволил мне сидеть здесь и ждать, взорвется наш мир или нет, придут ли ко мне опять представители закона или нет, начнется ли моя новая жизнь или нет.

Он выжидал, не произойдет ли здесь что-нибудь. Я понял это, глядя в пустой потолок. Он не станет рассказывать мне, чего он ждет. Возможно, он и не предупредит меня, если что. Или моих жену и ребенка.

Я вспомнил поцарапанную старую пленку, которую мне показывали во время учений по проведению химической атаки. Козу связывают как приманку для тигра где-нибудь в горах на поляне. Но никаких тигров нет. Раздается небольшой взрыв, и в воздухе появляется едва различимое облако. Находящийся в снаряде зарин не виден. Коза не может разглядеть или почуять его. Потом появляются симптомы отравления – слюнотечение, понос, судорога. И через тридцать семь секунд коза умирает.

Теперь я в роли этой козы. Бетси и Мириам тоже. Мы – приманка, часть эксперимента. У меня не было доказательств, но я не сомневался, что все именно так.

– Бетси?

– М-м-м… в чем дело?

– Нас ждут тяжелые времена.

– Что?

– Может, нам стоит уехать? Прямо сейчас сесть в машину и уехать.

– Я же сказала, что хочу остаться дома.

– Здесь небезопасно.

– А где безопасно?

– Только не здесь.

– О Боже, Курт! Ты помнишь, что говорил мне, когда уезжал в сентябре? Ты сказал, что сам Бог не помешает тебе вернуться домой. А теперь ты говоришь, что тебе снова нужно уехать? Потому что боишься, сам не зная чего, и хочешь, чтобы мы уехали с тобой? Ну так поезжай, Курт, куда тебе вздумается. Делай, что считаешь нужным. А я останусь здесь. И если кому-то надо, чтобы я снова покинула это место, то у него ничего не выйдет, пусть хоть в лепешку расшибется.

– Нас могут…

– Что? Убить?

– Нас могут использовать как приманку, чтобы заманить кое-кого в ловушку.

– Тебе что-то известно, но ты не хочешь об этом рассказывать? Да о чем я вообще говорю? Ты и так никогда мне ничего не рассказывал. Но меня это не волнует!

– Я знаю только то, что сказал.

– Я буду очень осмотрительной, – огрызнулась Бетси. – И если понадобится, достану оружие. Отчим научил меня стрелять, и я очень неплохо это делаю.

– Знаю.

– Так что поступай как знаешь, но я никуда отсюда не пойду. Ты обещал вернуться ко мне и сдержал слово. Я сказала, что останусь, и останусь. Я должна и хочу остаться, заметь, в своем доме. Здесь – мой очаг, вот – моя кровать, в соседней комнате – моя дочь, да и мой муж спит в одной постели со мной… если, конечно, останется. А что до остального мира – пусть проваливает к чертям собачьим! Слышишь, Курт?

– Я слышу тебя, малыш.

– Это что – забавно? – спросила она озадаченно.

– Нет, я просто рад. Что бы ни случилось… здесь или где-то еще, я никуда не уйду от тебя. Мы никуда не уйдем.

Я почувствовал, как Бетси зашевелилась. Она нежно поцеловала меня в щеку и снова легла.

– Я люблю тебя, Курт.

– О Господи, Бетси, я тебя тоже люблю.

– Ведь все будет хорошо, правда?

– Когда-нибудь – обязательно. Все будет хорошо. Скоро. – Я хотел верить в то, что говорил. И мне казалось, что Бетси тоже не особенно верит моим словам. Но она снова поцеловала меня, потом отвернулась и, наверное, уставилась в темную стену, думая о своем.

– Давай спать, пока есть такая возможность, – сказала она.

На следующее утро я пошел в супермаркет «Уол-март» с кредиткой Бетси и потратил оставшиеся деньги. Купил дробовик «моссберг» двенадцатого калибра и патроны к нему, «мини-ругер-14» и патроны к нему и, кроме того, компьютер фирмы «Хьюлетт-Паккард» и принтер. Всего на сумму три тысячи долларов.