Текст книги "Генерал дракон моей сестры (СИ)"

Автор книги: Кристина Юраш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 51

– В этом-то и дело. Что ты не должна изображать покойницу, – прошептала я. – Ты должна шептать ему, что ты чувствуешь, чтобы он знал, как тебе нравится, а как нет. Это важный ключ к отношениям. Потом вы будете знать, что нравится друг другу… И будете получать от этого удовольствие.

– Правда? – прошептала Витта, а я кивнула, вспоминая поцелуй с генералом. Горечь этого поцелуя все еще стыла на моих губах, как горечь предательства.

– Да, – кивнула я, видя, что сестра успокоилась. – А теперь мне пора. А то бабушка недовольна тем, что я оказываю на тебя дурное влияние.

– Я уже знаю, – вздохнула Витта, поджав губы, а потом ее лицо озарила счастливая улыбка. – Но ничего! Скоро я тоже выйду замуж, и мы сможем видеться очень часто! Когда захотим! Я думаю, что Гессен позволит нам видеться. Мы снова будем, как раньше, вместе сидеть, гулять, ездить по магазинам… Все будет как в те чудесные времена.

– Ты его любишь? – спросила я, глядя сестре в глаза.

– Очень, – прошептала Витта. – Ты себе не представляешь, как! После того, как он за тебя заступился, как поставил на место эту Флинниган, я поняла, что люблю его!

– Правильно, милая, – улыбнулась я, погладив ее по растрепанной прическе. – Так и должно быть…

Я встала с колен, отряхнула платье и направилась к двери. Мимолетный взгляд на дворецкого заставил меня на секунду остановиться. Хорас выглядел бледно. Его рука была сжата в кулак, и ее потряхивало от напряжения.

Странно, но мне показалось, что Хорас неровно дышит к Витте. И сейчас, когда он услышал ее слова, его аж трясет.

– Пойдемте, мадам, – произнес он спокойным голосом, но я видела, что с ним происходит. – Я провожу вас в комнату.

Я шла по коридору, глядя на нашего красивого дворецкого, который шел впереди. Отдать должное, вел он себя безупречно вежливо. Хотя я видела, как напряжены его плечи.

Словно маленькие части мозаики вставали на свои места, пока я следила за тем, как тихо, беззвучно задыхается от ярости наш молодой дворецкий, услышав, что Витта влюблена в генерала. Вот почему он, нарушив все запреты, сломя голову прибежал ко мне. Он ее любит. Но боится это показывать. Конечно, человеку, который привык смотреть на слуг как на пустое место, это сложно заметить. Но не мне.

Позиция бабушки меня не устраивала. Что это значит: «Я запрещаю вам видеться наедине»? И я понимала, что в моих силах изменить ситуацию. И я даже знаю, кто мне в этом поможет! И это не генерал.

– Вы кажетесь мне немного расстроенным, – мягко произнесла я, когда Хорас галантно открыл дверь в мою комнату. – Это как-то связано со свадьбой Витты?

– Нет, мадам, – ответил Хорас. – Спокойной ночи, мадам!

– Погодите, – усмехнулась я. – Войдите, я хотела бы с вами поговорить…

– Мадам, прошу вас! У меня много обязанностей! – сглотнул Хорас.

– Вы время видели? Скоро полночь, – заметила я, понимая, что Хорас не уходит. Но и не заходит. А я сейчас хочу заполучить себе союзника в этом доме. Скажем так, перевербовать агента. Лишить бабушку ее верного слуги.

– Мадам, я прошу вас, – голос Хораса треснул. – Мне нужно все проверить. Все ли готово к завтрашней церемонии.

– Хорас, – усмехнулась я, понимая, что если сейчас. – Я же вижу, что ты влюблен в Витту.

Эти слова заставили молодого дворецкого дернуться.

– Я не понимаю, о чем вы, – ледяным голосом произнес он.

– О том, что это слишком видно. Каждый раз вы сжимаете кулак так, что перчатка вот-вот лопнет. У вас на лице написано. К тому же, вы бы не стали нарушать правило бабушки и тащить меня в комнату к Витте, если бы вам было все равно.

Дворецкий сглотнул, глядя на меня умоляющим взглядом.

– Заходи, рассказывай, – улыбнулась я. – Я обещаю, что никому не скажу.

– Мадам, – усмехнулся Хорас, зажмурившись. – Я не хочу говорить плохо об аристократах, но они не умеют хранить тайны.

– Ты забыл? – вздохнула я. – Я ведь сумасшедшая! Даже если я буду на каждом углу об этом рассказывать, мне никто не поверит. Тут не верят в то, что муж меня бьет, а вы про сердечные тайны.

Он шагнул в комнату, а я закрыла дверь на замок.

– Поклянитесь, что никому ничего не скажете, – произнес он.

– Клянусь, – произнесла я.

– Нет, мадам, не так, – помотал головой Хорас, я понимала, что он слишком долго носил в себе эту тайну, и ему очень хочется с кем-то поделиться.

Он стянул зубами перчатку и протянул мне сияющую магией руку. Ах, магическая клятва? Ну ладно!

Я пожала руку, а магия опутала нас.

– Я сделаю так, чтобы нас никто не слышал. Когда вас выдали замуж, мой отец заболел, – вздохнул Хорас, а я пригласила его присесть в кресло.

Сама я села в кресло напротив.

– И меня вызвали из Магической Академии. Я, честно сказать, мечтал стать магом, но судьба распорядилась иначе. Я стал помогать отцу, а когда он совсем слег – заменил его. Я думал взять академический отпуск, пока госпожа не найдет нового дворецкого. А это довольно сложно. Но потом я понял, что не могу уйти. Я… Я действительно влюбился в Витту.

Глава 52

– И ради нее вы бросили обучение? – спросила я, глядя ему в глаза. – Чтобы остаться дворецким?

– Да, – сглотнул Хорас, пряча лицо в руках. – Я бросил всё, лишь бы быть рядом. Я когда-то мечтал быть великим чародеем. А стал обычным дворецким. Меня уже отчислили за непосещение… Недавно пришло письмо из Академии. И сейчас она выходит замуж…

– А вы предлагали ей замужество? – спросила я, видя, как Хорас вздыхает и качает головой каким-то своим мыслям.

– Я? – дернулся он. – Да вы с ума сошли! Кто я! А кто она! Госпожа Хейверинг никогда бы не дала согласия на этот брак!

– Ну, что правда, то правда… – согласилась я, видя, как сокрушается Хорас. – А что Витта?

– Она? – вздохнул Хорас. – Она очень скучала по вам. Поначалу, когда вы еще отвечали на письма, она ждала их с нетерпением. А потом вы перестали отвечать. Бабушка сказала ей, что это называется «взрослая жизнь». И вот так получилось, что мы стали дружить. Витта всегда была добра ко мне. Мы часто мило беседовали в тайне от бабушки. Я носил ей книги из библиотеки, чтобы она могла почитать, ведь госпожа запирает библиотеку на ключ. Ей всё чудится, что если Витта прочитает хоть один дамский роман, то сразу же сорвет с себя панталоны и убежит продавать свое тело в каком-нибудь борделе. Я даже подучил ее магии. В тайне от бабушки, разумеется. А сейчас она выходит замуж. И я понимаю, что как только она выйдет замуж, я возьму расчет и попытаюсь восстановиться в Академии.

– Теперь я понимаю, как вам больно, – прошептала я, беря его за руку. Он сжал мою руку.

При свете свечи я наконец разглядела его по-настоящему: не слугу, не тень бабушкиного режима, а юношу с упрямым подбородком, с шрамом от магического ожога на запястье – след прошлой, другой жизни.

Одежда – безупречно выглаженный черный костюм слуги, но воротник чуть тесноват: будто он уже вырос из этой роли, но вынужден в ней оставаться.

– Нет, – прошептал Хорас. – Не понимаете… Я просто полностью уничтожил свою жизнь, свое будущее ради… ради несбыточной мечты. Я сам ее придумал, сам в нее поверил… И теперь сам дурак!

Я его понимала. Несбыточные мечты – это по моей части.

– Ты можешь попросить генерала, чтобы он помог тебе восстановиться в Академии. Ректор – его хороший знакомый. Я думаю, что он пойдет навстречу. Не смотрите на меня так. Я пытаюсь спасти хоть одну вашу мечту. Если не хотите сами, я поговорю с генералом. Я не думаю, что ему будет сложно помочь вам…

Повисла тишина. Хорас смотрел на свои руки.

– Нет, – сглотнул Хорас. – Никогда! Я ненавижу его всей душой! Но я понимаю, что я – не герцог и не генерал… Что у меня есть только небольшой капитал, который смог скопить мой покойный отец. И это просто магический пшик по сравнению с несметными сокровищами Моравиа…

– А что Витта? – спросила я. – Она что-то говорила? Она как-то проявляла интерес к вам?

Глава 53

– Нет, мадам. Больше чем дружеского интереса я не наблюдал. Я понимаю, ей было скучно без вас. Только и всего! – с горечью произнес Хорас.

Он встал, вздохнул полной грудью и улыбнулся.

– Простите, мадам, что считал вас сумасшедшей. Как по мне, вы очень здравомыслящая женщина, не лишенная понимания и чувств. Вы правы, мне стало немного легче. Ровно настолько, чтобы я смог пережить завтрашнюю церемонию.

Хорас поморщился и сжал кулаки. Как я его понимала.

Он обнял меня, словно мы старые друзья. А я обняла его в ответ, словно пытаясь утешить его. Поддержать.

– Да, кстати, мадам, – вздохнул он. – Я могу залечить ваши синяки… Если вы хотите… Просто я специализировался на целительстве.

– Я не знаю, стоит ли? – замялась я.

– Мадам, мне просто хочется попрактиковаться. Тем более, что в обязанности дворецкого входит лечение, – заметил он, разминая пальцы. – И не только радикулита. У вас открытое платье и будет прическа. Поэтому все это может стать достоянием слухов.

Я усмехнулась и стала снимать платье, оставаясь в рубашке. Развязав тесьму, я подставила спину.

Его рука медленно скользнула по спине, а я почувствовала, как боль уходит от одного его теплого прикосновения.

– Так, еще на локте я видел, – произнес Хорас, а я закатала локоть, глядя на сияние, которое струилось между его пальцами. – Готово, мадам!

Я вздохнула, чувствуя, что мне стало легче дышать. Прошла эта ноющая, привычная боль, которая была моей спутницей уже много месяцев.

– Спасибо, – прошептала я.

– Не за что, – усмехнулся Хорас. – Мадам, если вдруг вам нужно будет увидеться с сестрой, я помогу вам. Просто позовите меня, и я все организую. Никто не узнает о ваших встречах.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Дворецкий надел перчатки и направился к двери, а я проводила его и закрыла за ним дверь, приваливаясь лбом к старинному дереву.

– Это что такое было? – послышался голос позади меня, а я обернулась.

Дверь на балкон была распахнута. Снежная пелена вихрем ворвалась внутрь, словно сама зима пыталась вырвать меня из этого проклятого дома – или укрыть от того, кто сделал шаг в комнату.

Гессен.

Он был как тень, вырезанная из кошмара. Как гнев небес, облаченный в алый мундир. Его глаза – не серые. Они были чёрными, с вертикальным зрачком, будто смотрели не на меня, а внутрь, туда, где я прятала самое грязное – своё желание.

– Что именно? – выдавила я, прижавшись спиной к двери, будто дерево могло стать щитом от его взгляда.

– Это что было за свидание с дворецким? – его голос был тише, чем шелест снега, но внутри меня всё сжалось, будто сердце поймали в ловушку. – Ты сидела с ним в темноте. Одна. В рубашке. А он… лечил тебя?

Я сглотнула. В горле стоял ком – не страха. Вины.

– Мы просто поговорили. И он вылечил мою спину. Чтобы завтра я могла надеть платье… Чтобы не прятать синяки под волосами, как будто я – позор семьи.

Он шагнул ближе.

Воздух стал плотным. Тяжёлым. Горячим.

Его пальцы коснулись моей щеки – не как джентльмен. Как хозяин, проверяющий свою собственность.

– Ты думаешь, я ревную его? – прошептал он, и его дыхание обожгло мои губы. – Ты так наивна… Я ревную тебя ко всему, что касалось тебя. Каждый взгляд, который скользил по тебе. Каждое платье, которое обнимало твое тело. Каждую складочку рубашки, которая прикасалась к твоему обнаженному телу в то время, как я не мог этого сделать.

Глава 54

Он сгреб мою рубашку в кулак и потянул вперед. Еще немного, и наши губы соприкоснулись бы в поцелуе, но я отклонилась, пытаясь сражаться с этим соблазном.

– Я ненавижу ее, – хриплым голосом прошептал Гессен, глядя на ткань в своем кулаке. – Почему ей можно ласкать твое тело, а мне нет?

Он тяжело дышал, глядя на свой кулак.

– Почему она может прикасаться к нему, а я нет?

Он отпустил рубашку, а я нервным жестом расправила ее на своей груди, тяжело дыша.

Его палец медленно спустился к моей шее, к пульсу, который бился, как пойманная птица.

– Я ревную даже твои сны. Я видел, как ты спишь… Слышал твои стоны… Даже если в этих снах я, я все равно ревную, – выдохнул он.

Я задрожала. Не от страха. Он угадал. Он всё знал. И это было страшнее любого удара.

– Не говори этого… – выдохнула я, голос дрожал, как пламя на ветру. – Пожалуйста… Не сейчас… Мы же договорились, что один поцелуй и всё…

Но моё тело уже предало меня. Грудь вздымалась. Кожа горела. Между бёдер пульсировала та самая пустота, которую только он мог заполнить – даже если это убьёт нас обоих.

Я стиснула зубы, сжала кулаки, пытаясь выдавить из себя приказ:

– Уходи… – прошептала я, но это прозвучало как мольба.

Я сжала ткань ночной рубашки на груди, будто могла прикрыть не тело – а стыд, что разливался по венам.

– Уходи! – уже громче, сквозь слёзы, сквозь боль, сквозь желание, которое я не просила, но которое пожрало мою душу. – Пожалуйста!

Я закрыла глаза, еще крепче сжимая ворот рубашки. Мой голос дрожал, но я стиснула зубы, чтобы бороться с этим искушением.

Он не послушал.

Его пальцы впились в мой подбородок – не грубо, но неотвратимо, как приговор. Он заставил меня смотреть в его глаза. В те самые – змеиные, древние, полные безумия и поклонения.

– Скажи мне это в глаза, – хрипло приказал он. – Скажи, что не хочешь меня. Скажи, что я для тебя – чужой. Скажи… Скажи так, чтобы я поверил…

Я открыла рот.

– Уходи, – прошептала я, чувствуя в голосе мольбу. – Пожалуйста… Я прошу тебя… Не надо…

Слово застряло в горле, будто язык отказался предать душу.

– Пожалуйста… Вспомни про клятвы… Про честь мундира… – выдохнула я, и в этот миг его пальцы дёрнули завязку на моей рубашке. Ткань распахнулась, обнажив плечо, по которому тут же скользнули мои пальцы.

Глава 55

– Поздно. Ты не понимаешь, что ты со мной делаешь… – прохрипел Гессен, и его рука легла на моё горло. Не сжала. – Ты думаешь, я человеческое существо? Что я могу контролировать себя, как честный жених? Зверь уже знает вкус твоих губ. Он знает твой вкус. Знает, как твое тело предает тебя от одного поцелуя. И ты думаешь, он остановится?

Он прижал меня к двери. Его бёдра впились в мои. Я почувствовала жёсткость, готовность, ярость плоти, которая прижалась к моему бедру.

– Честь мундира – это для человека. А для зверя нет чести, – прошептал он, прижимаясь губами к моему плечу с таким стоном, что у меня внутри всё отозвалось диким желанием.

Я задохнулась.

И тут же застонала, когда его рука стала поднимать мою рубашку вверх. Я чувствовала, как она скользит по моему бедру, жадно изучая каждый изгиб.

– Нет, нет, нет, – испуганно прошептала я, когда его рука между моих бедер.

– Я готов растерзать тебя, – прошептал он, а я почувствовала его прикосновение и задрожала. – Не от злости. От обожания. Ты не знаешь, как я мечтаю почувствовать, как ты дышишь моим именем, как твое тело бьется в агонии от одного моего прикосновения…

– Так нельзя, – прошептала я с мольбой. – Нам нельзя…

Что даже сейчас, зная – это предательство, я желаю, чтобы он разорвал мою рубашку и сделал то, о чём я мечтала в самые тёмные ночи.

Его рука под моей рубашкой заставила меня задыхаться. Он зажал мне рот, а я чувствовала, как приподнимаюсь на цыпочки с каждым его движением. Его ладонь заглушала мои стоны и прерывистые вздохи.

– Но мы же ничего такого не делаем? Верно? – шептал зверь, а его дыхание скользило по моим губам. – Я даже ремень не расстегнул…

Я чувствовала, что уже не могу остановиться. Это было так хорошо, так сладко, так грубо, что мое тело вздрагивало. «Почему же это так мучительно прекрасно?» – шептало что-то внутри. «Так нельзя! А как же сестра?» – стонала совесть, но ее голос становился все тише и тише.

– Ты понимаешь, что ни один мужчина не посмеет прикоснуться к тебе, кроме меня? – шептал зверь, задыхаясь. – Ты понимаешь, что я не оставлю тебе выбора? Что после свадьбы ты поедешь с нами? Что я тебя никуда не отпущу?

Его рука двигалась все быстрее и быстрее, а я забыла обо всем: о сестре, о чести, о совести…

И в одно мгновенье я застыла, тело напряглось, а я сдавленно простонала и закрыла глаза, отдаваясь бесконечному мучительному блаженству. Будто цепь, что держала меня в этом мире, лопнула – и я упала в бездну, где нет ни сестры, ни чести, ни даже собственного имени.

Там был только он.

Рука зажала мне рот еще крепче, не давая ни одному стону вырваться из моих пересохших губ.

Глава 56

Потом рука медленно сползла с моего рта, а мятая сорочка опустилась, прикрывая мои дрожащие ноги. Она прилипла к моим ногам, а я все еще беззвучно задыхалась.

Он прижимал меня к себе, а потом я отстранилась, чувствуя, как сердце в груди все еще бешено стучит.

– Мне ужасно стыдно, – прошептала я, вздыхая.

– Мне тоже, – послышался голос. Я почувствовала, как меня отстраняют. Теперь его глаза были обычными, словно зверь насытился и ушел. – Я пытаюсь успокоиться, пытаюсь не думать о тебе… Но не могу… Дракон внутри меня сошел с ума. Он желает тебя больше всего на свете.

– Ты даже не пытаешься, – прошептала я с обидой. Но эта обида была на себя. Я обижалась на саму себя за свою слабость, за то, что не смогла оттолкнуть. Опять. Снова.

– Не пытаюсь, говоришь? – прошептал Гессен. – Если бы я не пытался его остановить, то бы ты стонала бы подо мной всю ночь…

– Значит, – прошептала я, проходя по комнате и падая в кресло. – Вот она – цена твоей защиты?

Я подняла глаза, но его в комнате не было. Дверь на балкон была открыта, а я встала и закрыла ее, поворачивая ручку.

Когда-то, сидя в своей комнате и прижимая руку к лицу, я умоляла, чтобы кто-то за меня вступился. Я готова была на все, лишь бы этот ад закончился. И каждый раз я тайно надеялась, что кто-нибудь пристрелит наконец-то моего мужа!

Я снова увидела себя, свернувшуюся в кровати в клубочек, пока снизу слышались пьяные голоса и хохот: «Ваша ставка велика! Хотите рискнуть! Ну что ж! Я в игре!».

Я вспомнила, что была готова на все, лишь бы это закончилось. И, видимо, судьба меня услышала. Но готова ли я вечно лгать сестре? Готова ли я к тому, что теперь моя жизнь принадлежит ему? К тому, что дракон меня никуда не отпустит? Он не позволит мне уйти? Не позволит жить отдельно, выйти замуж второй раз?

Я чувствовала, как все глубже и глубже погружаюсь в свою ложь, как она терзает меня изнутри, как мучает каждое мгновение, каждую секунду.

И я понимала, что если бы можно было уехать, я бы уехала. Но мне некуда бежать. Только не в клетку мужа!

Но и оставаться здесь я не могу… То, что происходит по ночам, – это ужасно. И я чувствую себя предательницей.

Моя сестра – ангел, который идёт по свету и не замечает, что за ней плетётся дьявол в платье её сестры.

Глава 57. Генерал

Снег хлещет по лицу, будто небеса пытаются смыть с меня грязь. Но не смоют. Потому что грязь – не на коже. Она в душе. В каждой клетке. В каждом вздохе, что я выдыхаю, думая о ней.

Я стою. Один. За пределами этого проклятого поместья, где каждая доска, каждая свеча, каждый скрип половицы кричит мне: «Она здесь. Она рядом. Она – твоя. Возьми ее. Ты же видишь, как она хочет этого. Грубо, нежно, неважно… Ты же видишь, как она закрывает глаза от твоего прикосновения, как сладко стонет от твоих ласк, как ее горячее тело жаждет твоего…».

Даже сейчас я чувствовал её тело сквозь стены. Её пульс – словно отголосок моего собственного сердца. Её стон наслаждения – застрявший в моих ушах.

Она хотела.

Не просто позволила. Не просто терпела.

Она желала, отдавалась, таяла в моих руках.

Её бёдра подавались вперёд, как будто земля под ней исчезла, а я – единственная опора. Её пальцы впивались в мою ткань – не от страха, а от отчаяния. От желания быть глубже, крепче, ближе.

Она лгала.

Врала себе, миру, сестре… Но не своему телу, не моим губам, не моим пальцам. Я чувствовал, как она горит внутри, с каким желанием она принимала меня, как ее тело выгнулось в наслаждении. Как намокла ее рубашка от пота, как прилипла к ее бедрам.

Все это было невыносимой пыткой. Штаны вдруг стали такими тесными. Невыносимое желание вернуться, схватить ее, припасть к ее губам, бросить на кровать, сорвать с нее рубашку, раздвинуть ее колени и наконец-то почувствовать ее полностью. Не это мимолётное прикосновение, а всё – медленно, жестоко, до обнажения души…

Сегодня я едва сдержал зверя. Сковал его цепями чести, долга, клятв – и всё равно он рвался. Рычал изнутри, как будто пытался разорвать меня на части.

Я стиснул зубы так, что вкус металла разлился по рту. Не просто соль – кровь. Я чуть не зарычал, как зверь у клетки, увидевший добычу. И лишь последний остаток воли заставил меня сглотнуть этот рёв внутрь… Он осел в груди комом, будто я проглотил собственное сердце.

И я едва не сломался.

Когда её тело подалось вперёд, когда её пульс забился под моими губами, когда её пальцы впились в мои плечи – не чтобы оттолкнуть, а чтобы удержать – тогда я чуть не сорвался. Если бы она знала, что я был на волоске от того, чтобы забыть обо всем, прижать ее к двери и заставить ее почувствовать все мое желание, всю мою страсть.

Я сжал кулаки так, что ногти впились в плоть. Кровь потекла по ладони – тёплая, живая. Как будто дракон внутри рвался наружу, требуя: «Забери её. Сожги всё. Неважно, что под нами руины – лишь бы она была в моих руках».

Боль рвёт меня на части: человек против зверя, долг против желания, честь – против любви.

– Чёрт возьми… – хриплю я сквозь стиснутые зубы, глядя на замерзшие окна её комнаты. – Ты погубишь меня, Вилена…