Текст книги "Безумие (СИ)"

Автор книги: Кристина Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Готова? – Задаешь ты вопрос, словно давал мне выбор или время для того чтобы подготовится.

– А если я скажу, что нет, ты меня отпустишь и сделаешь вид, что ничего не случилось? – Я поднимаю глаза и смотрю в сторону, куда мне стоит отправиться.

– Я скажу так. – Ты прикасаешься пальцами другой руки к моему подбородку, заставляешь посмотреть тебе в глаза.

– Если тебе действительно от этого будет лучше, я обещаю, что отпущу тебя. – И этот серьезный тон, говорит мне о том, что ты не имеешь в виду только этот случай. Эти слова обещают мне, того чего я действительно не хочу ни сейчас, ни потом.

– Готова. – Отвечаю, а сама прижимаюсь щекой к скользящим по лицу пальцам. Почему меня сейчас не пугают твои прикосновения? Почему я себя не ненавижу за них? Почему все чаще хочу их почувствовать?

Ты убираешь их, сжимаешь свои пальцы в кулак и делаешь эти последние шаги, а я вслед за тобой. Не скажу, что мы привлекаем большого внимания, так же не скажу, что наши переплетенные руки уж совсем не замечают. Замечают, скользят по ним взглядами и переключаются на другое место и эти взгляды терпимы. Немного смущающие, но терпимые. Мы набираем свой обед, или точнее сказать ты набираешь наш обед и ведешь к столику, где сидят ребята.

– Еще раз всем привет. – Я отцепляюсь от тебя только после того, как ты отодвигаешь мне стул и эти твои проявления заботы, меня раздражают, но я сдерживаю себя от того, чтобы указать тебе на это. Я даже блядь не нахмуриваюсь, а просто принимаю правила твоей игры и усаживаюсь на отодвинутый стул с видом, словно все происходит, так как и должно быть.

– И приятного аппетита. – Добавляю и цепляюсь взглядом с каждым сидящим за столом. Пытаюсь показать, что ни собираюсь рассыпаться в оправданиях.

– И вам. – Слышу почти стройный хор от друзей и начинаю есть.

Я не чувствую вкуса еды, я сосредотачиваюсь на увлеченном молчании, довольно непривычном молчании за столом, а еще этом «И вам». Интересно, мы действительно, что ли выглядим как пара? Господи спаси, но чувствую легкое напряжение, пока Крис не нарушает тяжелое молчание.

– Ребят, ни хочется вас отвлекать, но нам сегодня предстоит вылазка, возможно последняя и с нами идут еще четвертые.

– Блин, мы же только вчера были на патруле? – Это сказал Грегори.

– И он не принес особой пользы. – Это уже я. Пришли и разочаровались, место в котором по предположительным данным было логово отрешенных, было пусто и заброшенно, и это с подвигло нас отправиться на поиски хотя бы отдельных групп на пустые улицы города, что тоже не принесло ощутимых результатов.

– Не в этот раз. Информация точная и проверенная и отрешенных там может быть намного больше, чем в предыдущие вылазки, так что советую подойти к подготовке с особой тщательностью, отправляемся через пару часов, а сейчас прошу меня извинить, но я вынужден покинуть вас, меня ждет Серега. – Крис уходит.

– Думаю тогда и я вас покину, что-то мне как-то не спокойно от незапланированной акции и я, скорее всего, пойду и разузнаю, что это за информация! – Лис поднимается, тяжело и немного нелепо из-за своих габаритов и тепло мне улыбается.

– Блонди, не проводишь бегемота в моем лице? – Она переводит взгляд на Грегори, и этот взгляд стает жестче и уверенней.

– А? Да, конечно. – Грегори отодвигает не тронутый суп и подает руку Лисе.

А мы остаемся на месте.

– А ты переживала, видишь ничего страшного. – Ты уже пьешь кофе.

– Я не переживала. – Тяну с не охотой, на автомате. Видимо желание перечить тебе так просто не уйдет из меня.

– Ну-ну. А теперь давай доедай, я провожу тебя в комнату, а сам отлучусь по делам на пол часика.

– Я что, по-твоему, сама дорогу до комнаты не найду?

– Почему же найдешь, я просто хочу это сделать и не вижу проблем, чтобы себе это запрещать.

– А вот я вижу и не хочу этого. – Я не злюсь и можно сказать, что моя интонация похожа больше на просящую, чем на раздражение.

– Ни хочешь, значит, увидимся на стоянке. – Думаю, ты понимаешь меня, мое желание все обдумать и сдаешься, уходишь, оставляя меня праздно колупаться в своей порции пюре и в пустых попытках успокоить тараканов, которые шуршат надоедливо в голове.

Я знаю это чувство, которое внутри меня сейчас, оно чем-то напоминает отголоски паники, только с более опасными краями и это чувство нифига не связано с тем, что нас с тобой застали выходящими из комнаты мои близкие. Это чувство больше похоже на приглушенные отголоски шестого чувства предупреждающего об опасности, но опять игнорирую его, отодвигаю еду и ухожу от опустевшего стола.

Хочу подняться к себе, принять душ и собраться к патрулю, а еще хочу позвонить Сашке, улыбнуться его детскому голосу и отдохнуть душой от бедлама творящегося в моей голове.

Но мои планы резко меняются, когда краем глаза вижу, что Лис гневно пихая, заталкивает Грегори в подсобку под лестницей. Подхожу к не захлопнутой наглухо двери и прислушиваюсь. Правду говорят, что те, кто подслушивает, ничего хорошего не услышит, так и я.

– Грег я не шучу, если попробуешь вмешаться, то сильно разозлишь как меня, так и Женьку!

– Но Лис, как ты не понимаешь… – Слышу звук, похожий, словно что-то только что кинули в стену.

– Он же ее похищал? Да хрен с этим похищением, ты сама видишь следы его жестокости на ее лице и он ее насиловал! Как ты не поймешь!

– Я понимаю это, как и то, что это не наше дело и вмешиваться в их отношения мы не имеем прав. Можем только поддержать и защищать ее.

– Именно это я и хочу сделать.

– Пожалуйста, прошу тебя, не будь идиотом, он не собирается причинять ей вред, он уже много раз говорил об этом, он пытается помочь. Да дерьмово у него выходит и нелепо, но все же выходит! Ты сам это должен видеть!

– Лис, но как так? Такого не должно происходить, он не должен к ней приближаться, и сразу нужно было его предупредить об этом!

– И как ты это представляешь? Грег, ты не видишь того, что вижу я. Ты не видел того как они впервые встретились на Совете как ее аура рванулась к нему, словно сумасшедшая от приказа выйти. Не видел того, что сейчас большая часть дыр в ней заросла и она все больше похожа на ауру существа с нормальными показателями здоровья. Не видел того, что у них началось после того как вас потрепало и ничего страшного еще не произошло. И это действительно повторюсь не наше дело, пока это не угрожает ей.

– А если потом будет поздно, ты об этом подумала?

– А это в тебе уже говорит ревность? – Задала я свой вопрос, смело распахивая двери, и пристально следя за его перемещениями в небольшом пространстве.

– Лис не могла бы ты оставить нас? – Я не отвлекалась на нее, я следила за перемещением Грегори и подогревала гнев в своих венах.

– Хорошо, думаю, вам стоит поговорить. – Она ушла, а Грегори как загнанный зверь не может найти своего угла и решительно останавливается напротив меня.

– Да это ревность. Ты это хотела услышать? – Гневно сжимая кулаки, спрашивает он.

– Мне не нужно было это слышать, это видно по тебе и могу повторить слова Лис это не твое дело, что происходит между мной и Шакалом. НЕ. ТВОЕ, но это не значит, что мне ни приятно от того, что ты волнуешься за меня Грегори.

– Вика, как так-то а? Что тебя толкнуло к этому? Может он угрожал тебе или Сашке? Всевышний скажи мне, что Лис не права, скажи, что нуждаешься в помощи или защите от него. Пожалуйста, скажи! – Я слышу отчаянье в его голосе и сожалею о том, что скажу, но я это скажу в любом случае.

– Она права. Во всем права, как бы я это не отрицала. С ним все по-другому, даже тогда было. Неправильно, странно, извращенно, но это было. Глупо отрицать. Нас многое связывает, как бы мне этого не хотелось, но это так и только он может достучаться до меня, починить, то, что сломал. Я нуждаюсь в нем Грегори, нуждаюсь как в воздухе, как долбанный наркоман, приученный к его присутствию с раннего детства. – Я не осмысливала сказанных слов, не пыталась смягчить удар, с меня хватит оправданий и его пустых надежд на что-то мифическое между нами. С меня хватит.

– Ты просто не понимаешь, как шагаешь в пропасть, где тебя не ждет ничего хорошего. Он долбанный псих, учуявший добычу в твоем лице, ты же даже не знаешь, что о нем поговаривают, и поверь мне, это не долбанная похвала его заслугам! – Вот тут я засмеялась.

– Честно? Грегори это ты мне говоришь о том, что я не знаю его? Господи, Грегори ты думаешь, что я не вижу, куда ступаю, когда связываюсь с ним? Думаешь, не замечаю, что стою на краю этой как ты выразился «пропасти»? – Я смеялась и подходила к нему, а коснувшись его тела со злостью выплюнула.

– Я четырнадцать лет, каждую ебанную ночь слышала его голос и смотрела на его тень, а потом он пришел за мной. Забрал в свой ебучий Форд Нокс и показал все грани собственного безумия, но отпустил, ни знаю, почему, может, у него было что-то на подобии ПМС или еще хуй знает, какая тварь его ужалила, но он отпустил меня. Позволил выжить и знаешь что? Лучше бы он меня добил, потому как все это время без него я не жила и даже не существовала, я просто каждый ебучий пройденный день уговаривала себя не затягивать петлю на шею. И ты мне сейчас говоришь о пропасти? Грегори мы не на ее краю, мы с ним давно уже в полете в бездну и мне до этого нет, не единого долбанного дела, потому как хуже уже просто не может быть!

– Ты любишь его?

– О чем ты? Я не знаю, что это за чувство, я никого не любила. В его присутствии я просто нуждаюсь, он заставляет мои мысли затихать и отпугивает ночные кошмары.

– Так может у меня есть шанс, что смогу занять его место? – Грегори протягивает руки к моему лицу, заключает его, и я вижу в его глазах решительность. К чему направлена эта решительность, не успеваю даже подумать.

– Отпусти ее. – Слышу за спиной ледяной тон, который замораживает потрескивающий от злости воздух между нами.

Грегори отклоняет голову и смотрит через мое плечо.

– Или что? Что ты мне сделаешь Шакал?

– Или я убью тебя, ты сам не так давно озвучил то, что обо мне говорят и должен понимать, что на пустом месте такие слухи не появляются.

– Ты угрожаешь мне?

– Поверь, мне не хотелось этого делать, я можно сказать вообще принял позицию стороннего наблюдателя и был непозволительно тих, давая возможность вам нормально поговорить.

– Тогда какого хуя вмешиваешься?

– А я из тех, кто не любит, когда трогают то, что принадлежит мне. Хорошенько смотрись в ее лицо. Видишь этот ровный шрам, не скажу, что это было оставлено специально, а вот то, что с упоением слизал всю выступившую кровь – скажу, а ты сам дальше догадайся, что это значит.

Грегори нахмурился и действительно расфокусированным взглядом стал осматривать мое лицо, думаю, я тоже нахмурилась. Интересно, что это может значить? И я блядь ни за что не покажу свое не знание.

– Но метки нет.

– Я не оборотень Грегори, чтобы такими примитивными методами клеймить свою пару, или ты думаешь, я просто так тогда отказал Алисии в просьбе напоить ее моей кровью? Для нас ритуал будет считаться завершенным, только после того как она выпьет из меня.

– Ебать. – Нет, вы не подумайте, не я успела это сказать, это Грегори сказал за меня, и он четко отобразил, все, что сейчас кипело во мне.

– Именно, а теперь убери свои руки подальше от ее лица, пока мое терпение окончательно не испарилось.

Грегори отпустил меня, это выглядело так, словно он отшатнулся как от прокаженной и это слегка напрягло. Он мой друг, ни смотря, ни на что. Он ушел, не прощаясь, не говоря больше ни слова, оставляя нас одних в этом пыльном, замкнутом пространстве.

– Господи боже, Жень скажи, что это не правда?

– Если это что-то изменит между нами, то скажу. – Твой тон изменился, потеплел, но ты так и не ответил, не опроверг.

Ты заставил задуматься меня. Будь ты проклят, но как это ни прискорбно, ты прав, это знание ничего не поменяет в наших отношениях. Я не кинусь к тебе на шею с поцелуями, если это правда, так же как и не откажусь от тебя, будь это ложью.

– Я с тобой, когда-нибудь ебанусь окончательно. Это точно и да, ты как всегда прав. – Я повернулась к тебе и наконец, сделала несколько шагов к свету из этой коморки.

– Я всегда прав. Именно поэтому я предлагал проводить тебя в комнату после обеда.

– Да фигня, зато мы поговорили.

– Ну да, а еще он чуть опять не полез к тебе со своими микробами в рот. – Это ты сказал уже другим, напряженным тоном, а потом схватил меня за руку и повел на второй этаж. Ебнутый охранник.

– Ну да, но ты всегда появляешься вовремя!

– Точно. – И блядь это была не похвала с моей стороны, но оспаривать этого я не стала. Просто понурив голову, пошла за тобой и в кои то веки после непродолжительного подъема очутилась в своей комнате, а чуть позже и уже в желанном душе смывала все дерьмо сегодняшней непредсказуемой, охуенно богатой на эмоции ночи, под тугими струями, получая от этого удовольствие и успокоение. А ты ждал меня, на кровати, листая оставленный Лисой журнал.

– Что там насчет патруля?

– Все в силе и у нас всего час, чтобы собраться. – Ответил, не прерывая просмотра, и я отчетливо поняла что, наверное, сейчас никаких разговоров ты ни хочешь вести со мной, да и что душой кривить мне самой не хотелось общаться с тобой.

Много, слишком много для меня сегодня произошло, да и еще произойдет. Я чувствую это, не спокойно почему-то от предстоящего задания, но как было сказано ранее от роли «мяса» я не отошла, поэтому пойду и буду выполнять полученный приказ, и будь, что будет.

Убьют? Да ладно, им придется сильно для этого постараться! Так просто я не сдамся и постараюсь продать себя подороже.

Весь отпущенный час я посвятила своему боевому товарищу, ножу, а время неумолимо подбегало и вот штаны, кофта и выданная жилетка с множеством карманов и выход на мороз, легкая пробежка до главного двора, где в стройный ряд стоят семь припаркованных джипов и это намного больше чем обычно. Я поднимаю заинтересованный взгляд на Шакала.

– Лис не нравится это задание, а я привык прислушиваться к мнению чувствующих, поэтому с нами едут мои люди. – Ты, верно, понимаешь мой не заданный вопрос и поясняешь, почему здесь находится целых три одинаковых джипа.

– Хорошо. – Действительно я так думаю, и залажу в открытую тобой дверь последней машины и стройный ряд трогается после того как по рации Антон отчитывается, что все на месте.

13 глава

– Не нравится мне это. – Тихо произношу я, смотря на синюю табличку «д. Веденское» и простирающуюся впереди дорогу, где на границе со светом от фар граничит тьма.

Деревня сама как таковая должна начаться через километр пути, который мы преодолеем пешком, дабы не привлекать особого внимания, не спугнуть законную жертву.

– Мне тоже. – Отвечаешь мне и стягиваешь с себя футболку, а вслед за тобой эту же манипуляцию повторяют и твои люди, которые стоят рядом.

– Ребят все, шевелите задницами, нужно успеть до рассвета! – Это кричит нам Крис, двигаясь от группки к группе, а вслед за ним идет Сергей.

– Распределения не будет, действуем по ситуации и прикрываем друг друга по возможности. Вика работай на свое усмотрение и не траться понапрасну.

– Ок. – Отвечаю я, не смотря на него. Мой взгляд сейчас словно прикипел к простирающейся тьме и в ней я точно могу сказать, что, что-то есть не правильное. Странное.

– Жень ты слышишь что-нибудь?

– Нет. И это напрягает.

– Плохо, что-то здесь не так.

– Знаю, и поэтому держись ближе ко мне.

– Я постараюсь. – Отвечаю и понимаю, что это отчасти ложь. Я буду там, где нужна и должна быть, и это не гребанное безопасное место рядом с Шакалом и он должен это понять.

– Выдвигаемся! – Снова приказ от Криса и мы начинаем движение, стройное слаженное движение по двое, по дороге, уже полностью окруженные тьмой и тишиной в которой по странному стечению обстоятельств слышно как ломаются кости у Женьки с его людьми и как следующие шаги они делают уже в облике Зверя.

Остальное продвижение происходит тише и с каждым шагом во тьме нарастает напряжение, оно же заставляет натягиваться до звона нервы и усиленно напрягать слух, особенно в те минуты, когда мы достигаем первые бревенчатые дома.

– Макс, Ник налево, Таш и Серега направо. – Раздается приказ и парни, идущие впереди, тенями скользят по сторонам, скрываются во дворах домиков.

– Чисто.

– Чисто.

– Общая обстановка?

– Дома не заброшены, но не людей ни крови, ни отрешенных.

И такие ответы мы слышим постоянно, до того как входим в центр деревеньки, и это ни хрена не смахивает на Круатон, нет, это тщательно спланированная ловушка для нас. Все эти мысли проносятся в голове после того как я понимаю, что деревня имеет свой гребанный центр с тремя сходящимися в ней дорогами и трех этажном здании стоящем как раз на перепутье. Это здание тоже пусто, но так, наверное, и должно было быть потому, как стоит последней паре ног пересечь невидимую глазу границу, как нас со всех сторон зажимает в кольцо строй бледнолицых. Они окружают нас, зажимают со всех сторон, замыкают свои ряды за нашими спинами и замирают, словно ожидают приказа о нападении. Мы же тоже замирает на доли секунд, в которых я веду примерный подсчет численности врагов, и этот подсчет мне нихуя не нравится. Все слишком сложно и этих тварей, скалящихся и пускающих слюну, но не предпринимающих попыток атак примерно около пары сотен.

– Мы ребятки попали. – Слышу Сергея, слышу, звон скользящих друг о друга двух кусков метала, скорее всего, двуручных мечей, сильней впиваюсь в рукоять тесака и отпускаю туго намотанную цепь своего цербера.

– Что Шакал, продадим свои шкурки подороже? – Спрашиваю с нелепым и нервным смешком. А потом плюю на весь предстоящий ад поворачиваюсь, встаю на носочки, а он опускает свою шерстяную морду, и я со всей дури впечатываю смачный чмок в место, где предположительно находится его щека. И как можно глубже вдыхаю холодный морозный воздух с примесью чертового леса после теплого дождя, а он на короткое мгновение обнимает меня мощной лапой, прижимая к горячему телу.

Я выпускаю своего щенка, поудобней, перехватываю тесак, делаю последние шаги к группе зомби, а они словно слыша только им ведомый сигнал, кидаются в нашу сторону, не все. Только те, которых обходит действие моего дара, но и их достаточно, чтобы оттеснить меня от неподвижной группы.

Я говорила, что это предстоящий ад? Я ошибалась, как же я ошибалась. Это ни хуя не смахивает на это и названий всему происходящему мне трудно подобрать, так же как трудно замечать короткие вскрики членов патруля. Мне трудно следить за тем скольких из нас, уже нет в живых, мне трудно осознавать, что насколько бы мой дар не был полезен, и он имеет свой предел. Мне трудно уже следить за своим тяжелым дыханием и мне блядь уже даже трудно просто поднимать руку и отрезать головы врагов. А еще мне трудно даже пытаться думать о том скольких из моих знакомых я больше не увижу.

И мне больно. Да больно, потому что меня уже в трех местах укусили и это как мне кажется не предел, а твари работают слаженно, так словно преследуя свою цель, движения их не хаотичны. Развращенный хищный организм.

Я перемещаюсь, и машу рукой и молю всех богов, чтобы эта вакханалия поскорее уже закончилась и мертвых среди наших оказалось как можно меньше.

Движение, поворот взмах, пару шагов в сторону, взмах и зловоние от трупа, пару шагов и опять замах. Гребанный солдатик, гребанный мир, опять взмах натруженных мышц, пару шагов и чей-то крик, отвлекающий мой взгляд от будущего покойника и легкое головокружение от резкого поворота.

Меня прижали, к чему-то твердому, черт возьми, отделили от общей группы и сам факт этого настораживает, так же как и плотное кольцо в котором я оказалась зажата. Скрип двери за спиной, пугает, а глухой удар в затылок заставляет поморщиться, и попытаться воспротивиться неизбежному.

Быстрый, последний взгляд и вакханалия творящаяся, где-то там впереди меркнет и перед тем, как мои колени подогнулись, я слышу разъяренный рев, словно раненного животного, но не могу удержаться в сознании, ухожу от всего, отбивая колени о твердую землю.

Боль взрывает мой мозг, пульсирует в затылке, отдавая тупыми спазмами в виски. Глаза закрыты, я обрываю острый на грани необходимости порыв это исправить, испуганно осмотреться. Я заставляю успокоиться свое сердце, наращивающее свои темпы, дышу размеренно и глубоко. Стараюсь не привлекать внимание.

Здесь пахнет сыростью и немного гнилью, я сижу, на чем-то твердом, связанная. Напрягаю плечи – ощущаю скольжение по веревке, напрягаю кисти рук заведенные за спину – то же самое. Сглатываю горькую слюну и опять пытаюсь успокоиться. Благо опыт в этом большой. Приоткрываю немного глаза, рассматриваю бетонный пол под связанными ногами.

– Можете открывать глаза, их тут нет. – Раздается справа женский, тихий голос.

Я открываю глаза, смысла скрывать свое состояние, уже нет. Не большая светлая комната с отсыревшими в некоторых местах обоях, кое-где сохранившиеся куски прибитого линолеума на полу. Грязно белая дверь как раз напротив, а справа что-то отдалено смахивающее на грубо сколоченную кровать с уложенным сверху тонким матрасом и сидящей на нем женщиной.

– Добрый день. – Произносит она так же тихо, а я задумываюсь, а действительно ли он добрый для меня, осматривая свое обмотанное тело толстыми веревками.

– Простите, я бы помогла, но… – Она произносит это и поднимает к верху руки, которые на запястьях сковывают кандалы, прикреплённые цепями к стене, где-то за ее худым телом.

– Кто вы и где мы?

– Где не знаю, а я… – Она не успевает ответить, раздается громкий скрип двери.

– О, сладенькая, а ты уже пришла в себя? – Бледный мужчина с росчерком черных вен на щеках уверенно прошел в центр комнаты.

– Похоже на то. – Сухо ответила с ног до головы, осматривая мужчину в строгом костюме, с большим перстнем на безымянном пальце. Масленую улыбку с двумя выступающими резцами по бокам, черные волосы, уложенные в сложное плетение косы и взгляд. Осмысленный, жестокий, замораживающий все внутренности, и блядь по ходу дела я влипла. Серьезно влипла.

Потянула свою силу, а она не отозвалась. Черт. Напрягла сильнее руки и опять провал, веревки хорошие и завязаны достаточно туго для попытки освободить руки.

– Все? Попытки освободиться кончились? – Мужчина насмешливо фыркнул, схватил стоящий недалеко стул и подсел передо мной.

– Малышка, можешь не пытаться, силу мы твою обезвредили… – Он цепляет пальцами мой подбородок и поворачивает в сторону, где на другой стороне в углу валяется какой-то небольшой камень.

– Эту штучку мне сделали на заказ, ведьма знатно постаралась, так вот этот камешек заговорен на лишение природных сил, таких которыми обладаешь ты, да моя дорогая жена. – Кивает он на понурую фигуру женщины.

– И что? – Спрашиваю и вырываю свой подбородок из холодных пальцев.

– И то! Ты теперь в моей власти, пока.

– Зачем я тебе? Информацией не владею, искать и обменивать меня не станут, обращать в зомби бесполезно быстрей сама себе башку сверну, чем стану кидаться на других, сожрать? – Сделала я вывод.

– Так сожрал бы уже, ну или уже бы под-надкусал, так зачем?

– Умная?

– Нет, логически смышлёная.

– И смелая!

– Что-то на «вроде». – Еще один псих на мою голову? Да без проблем, я маленькая, но стойкая. Самовнушение, как говорит Лис, сила мощная.

– И смерти не боишься?

– Я? Не знаю, но тебя я точно не боюсь. – О, да не надо меня убивать глазами, проходила, знаю и этот осмысленный, расчетливый и жестокий взгляд, теряется по сравнению с безумием желтых хладнокровных глаз.

– Ого! Да ты настоящее сокровище! – И он с размаха бьет мне кулаком в челюсть, ошибка первая, или не ошибка?

Я же сейчас беспомощна, цепляюсь за мысли, не давая тьме просочиться в сознание в купе с болью, ищу точку на полу, за которую могу зацепить взгляд. После успокоения звона в голове сплевываю кровь и шевелю челюстью пытаясь выяснить, не сломана ли.

– А теперь?

– А что, что-то изменилось? – Смаргиваю, черные точки перед глазами и всеми силами цепляюсь за ускользающее сознание. С меня хватит роли жертвы, плевать пусть убивает.

Второй удар в туже скулу и я опять чуть не захлебываюсь собственной кровью. Кажется этот недоделок, своим кулачищем цепляет мой нос, крови становится больше. Да синяк будет знатный, но когда я такого боялась? Правильно, я всегда больше переживала за свое выживание, а не за расцветку на бледной коже.

– Еще?

– Да похуй.

– И правда, смелая. – Удар и, слава богу, что теперь в другую скулу.

– Еще один, и прости мужик, я не сдержусь и свалю в очередной обморок, а когда очухаюсь поверь моему горькому опыту ничего не изменится!

– Еще и борзая? Ух, мне уже не хочется расставаться с тобой!

– К сожалению наши желания не совпадают и я бы с большим удовольствием избавилась от такой компании.

Опять удар, но он уже не такой сильный. Видимо игрушка интересней в сознание и этот удар больше направлен показать, кто тут главный, унизить меня.

Я в ответ только улыбаюсь и всерьез задумываюсь над тем, что получала слишком много ударов за свою жизнь. Столько раз была униженной и растоптанной, что весь этот фарс, разыгрываемый сейчас в этом блеклом помещении ни хрена меня не впечатляет. И суровый дядька с милой улыбочкой кажется всего лишь каким-то сраным плодом моего воображения. Я умру?

Да я однозначно здесь умру и мне похуй, потому что уже давно готова к этому, потому что надеялась на это с тех пор как впервые стала выходить ночью на охоту за такими тварями, потому что моя жизнь всегда больше походила на огромную выгребную яму с дерьмом. Просто в какие-то моменты этого дерьма становилось меньше, ну или больше в зависимости от ситуации. Просто потому, что точно уже уверена, в том, что за Сашкой присмотрят и возможно у него получится лучше жить, чем у меня, ну и потому, что смогла простить свой самый страшный кошмар. Простить ему все и забыть ненависть к нему.

– Что сжалился или силы в твоем возрасте уже не те? – Я проглатываю тягучие слюни с острым привкусом железа, и сдерживаю позывы желудка очиститься, а дядька опять замахивается. И я блядь готова, действительно готова получить еще один удар.

– Визир, ты убьешь девчонку. – Останавливает крик движение руки, а мужчина расплывается в еще большей улыбке. Хотя куда уж больше, мне кажется, у него уже скоро рот порвется от этого ебанного ехидства.

– Ох, любовь моя, ты снова со мной разговариваешь? – Столько пафоса в голосе и он оборачивается к женщине, а та под его прямым взглядом тушуется, опускает голову, а вслед за ней опускается и так сгорбленная спина.

– И опять в роли моей давно утерянной совести? – Мужчина встает со стула приближается к кровати и немного наклоняется над ней.

Женщина не отвечает, не поднимает головы и это блядь мне серьезно напоминает себя в прошлом. Поза смирения, сломанного человека, женщины готовой к ударам, смирившейся с ними и принимающей их как должное. Неужели я выглядела так?

Да. Однозначно.

– Что и все любимая? Запал прошел? Ну, давай, я хочу услышать твое наставление меня на путь истинного всепрощения! – Нет, он не бьет ее, ни прикасается, ни единым пальцем, но это и не нужно, женщина от его интонаций сжимается и подбирается, и я понимаю эти движения как ни кто.

С каких пор я перестала быть эгоисткой? С каких пор, я хочу отвлечь удар на себя? Не знаю, сейчас в моей жизни много непривычного и странного и спасибо за это Шакалу.

– Слышь, хрен, а у тебя руки только на беззащитных женщин поднимаются? Может, развяжешь и попробуешь со мной? – Пытаюсь я отвлечь этого изверга.

– Оу, у меня на женщин и кое-что другое поднимается! – Он не поворачивается, он продолжает давить на женщину нависающей фигурой.

Жуть, даже думать не хочу, на что способно больное воображение отрешенного и сколько из его фантазий воплотилось в жизнь благодаря этой женщине.

– Ну, кто бы сомневался… – Я морщусь от картины, где это чудовище насилует эту женщину.

– Но вопрос был другим. – Но у меня не получается, он даже не оборачивается в мою сторону.

– Любимая, так ты мне не ответила, а в прочем не важно, у меня еще дела девочки, но мы продолжим, обязательно продолжим, как я вернусь!

Мужик выходит, гаснет яркий свет большой люминесцентной лампы, погружая помещение во мрак, я опускаю гудящую голову на ключицы, максимально стараюсь расслабить сведенные в спазме мышцы рук и хочу хоть немного поспать, перед вторым раундом.

– Вы осуждаете меня? – Раздается шепот от женщины.

– За что?

– За то, что толком не смогла вас защитить. – Нет, я, как ни кто другой понимаю желание выжить любой ценой. Эгоистичное желание, которое отключает все человеческое.

– Нет. Кто я такая для этого.

– Вы, пожалуйста, ему больше не перечти, и он не станет вас так часто бить. – Часто? Бля, по слабости в моем теле, ему скоро и бить не придется.

– А какая мне разница сейчас сдохнуть или помучиться подольше?

– Вы так уверены, что умрете? – А что есть надежда на спасение? Господи прости, но моя ебанная жизнь ни когда сказкой не была, а больше смахивала на трагедию.

– Да.

– Он вас не убьет, я слышала, что скоро сюда приедет ведьма и заберет вас. – Вау, мне есть для чего жить! Познакомиться еще с кем ни будь перед чертовой смертью!

– Зачем?

– Не знаю, я это нечаянно услышала.

– Понятно. Вы-то тут, какими судьбами оказались?

– Как и вы. – Она шумно выдыхает, слышится скрип досок ее ложа, слышится звон тонких блестящих цепей и опять вздох. Тяжелый, решающийся. Я знаю это дыхание, это попытка поиска смелости в себе, желание высказать, то, что наболело где-то там, в душе, и я не тороплю, не спрашиваю, только жду.

– Мне было двадцать пять, когда я впервые встретила Визира в Абу-Даби, на отдыхе в Убежище. Красивый, импозантный, он привлекал внимание и я влюбилась. Тридцать лет. Мы прожили вместе, душа в душу тридцать лет, пока он не познакомился с Сарифом.

– Его друг был странным и очень, скрытным мужчиной, который все чаще задерживался в нашем имении и все чаще увозил с собой мужа неизвестно куда. – Личная информация, настолько личная, что я не удивилась длинной паузе в середине рассказа. Она необходима ей, для того чтобы вспомнить, и постараться безболезненно пережить.

– В последний раз, его не было с нами целый год. Я объезжала все близлежащие Убежища, искала его и почти потеряла надежду найти, одно грело. – Она подняла голову, демонстрируя тату на шее, очень похожее на колючую проволоку и практически выцветшую, а может это обман зрения, света практически нет.

– Раньше это было виноградной лозой, но за несколько ночей до его появления вязь изменилась, и это испугало меня. Я отправила сына к родственникам, а чуть позже меня выкрали и отвезли к мужу.