Текст книги "Безумие (СИ)"
Автор книги: Кристина Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– Крис, а сегодня у кого ни будь есть патруль? – Я попыталась сфокусировать сонный взгляд на мужчине. Налопалась я от пуза и меня немного клонило в сон.
– У четвертых, сегодня их смена. Что-то задумала? – Крис отвлекся от жены и посмотрел на мое тельце, расслаблено откинутое на спинку стула.
– Хочется прогуляться. – Патетично сказала, закатила глаза, качнулась на стуле, пожала плечами и зевнула. Хорошо быть нормальной.
– Пора наверстывать упущенные патрули. Ты ни-против если я изменю вам с четвертыми? Разомнусь?
– Только если уверена в себе, то нет проблем, я предупрежу Сергея.
– А Сергей это…?
– Сергей капитан команды везунчиков, к которым ты хочешь отправиться на подмогу. – Он пожал плечами, что-то шепнул на ухо Лис, отчего та смутилась и ушел.
– Я с тобой. – Подал голос Грегори.
– Только попробуй Грегори. – Строго сказала и потянулась.
– Вам ребятки, во-первых нужно еще отдыхать, во-вторых я взрослая и не беззащитная сегодня. В няньках не нуждаюсь! – Добавила, смотря в его зеленые глаза.
– Там может быть опасно. – Так же строго сказал он.
– О, да заткнись Блонди, девочка и сама может решать что опасно, а что нет, да и не забывай это такая же группа, как и у нас. – Это уже Лис.
– Спасибо. – Кивнула подруге.
– И Грегори я серьезно, пойдешь за мной, и тогда я в действительности расстроюсь и надеру твою задницу.
– Ладно, злючка, буду тихо сидеть в центре, и переживать за тебя! – Грегори немного улыбнулся.
– И кстати, если действительно собираешься в патруль, то тебе пора. Серега уже всех собрал на инструктаж.
Я кивнула, с тихим стоном опять потянулась и все-таки немного помедлив, заставила себя встать. На самом деле не хотелось тащиться куда либо, хотелось тупо спать, но… И это ебанное «но» состоит в том, что до отбоя слишком много времени, а значит придется спать одной, а я этого чертовски не хочу.
Быстро преодолела тренировочное поле и уверено прошагала в главном особняке до студии, в которой по обыкновению получали распоряжения и наводки группы патрулирования. В комнате чуть не столкнулась с Крисом, он легким кивком указал на худощавого, высоко брюнета и сказал, что договорился с шефом, вышел, а брюнет, завидев меня, расплылся в неприязненной, фальшивой улыбке и подошел слишком близко.
– И это член первого патруля? – Удивленно он осматривал меня с ног до головы, чем собственно занималась и я.
Осмотр не занял много времени. По-видимому, наши мнения сошлись. Мне этот мужик тоже не понравился. Нет, по внешности я судить ничего не могла. Нормальное, скуластое лицо, резкий разлет бровей, карие глаза, тонкие губы – ничего примечательного, но что все же было не так. Бывает такое. Вроде, и человек не плохой, но вас совершенно точно этот человек раздражает, даже своим гребанным присутствием где-то поблизости. Вот так.
– Сергей. – Он мерзко ухмыльнулся и протянул руку, явно предлагая ее пожать.
Я посмотрела на эту руку и скривилась, представив, что мне придется все же это сделать, и потянула свою ладонь, и возможно бы все же пожала бы сухую ладонь, но на всю комнату раздалось глухое рычание, в нашу сторону направился высокий мужчина, вышедший из темного угла.
– Только дотронься до нее вамп и я оторву твои конечности. – Мужчина подошел ближе и опять рыкнул, смотря как Сергей, поднимает ладони перед собой.
– Добрый вечер Госпожа. – Сказал эта гора мышц, и кивнула мне.
– Что Вы тут делаете? – Продолжил допрос абсолютно незнакомый мне мужик.
– Э-м, мы знакомы? – Хороший вопрос и своевременный. Я прочистила горло и попыталась стереть с лица медленное охреневание.
– Да. – Сказал уверено и добавил.
– Условно. Так, что Вы тут делаете Госпожа? – Невозмутимо продолжил.
Охренеть. Это единственное слово, которое как раз подходило под ситуацию. Я не сдержалась. Я его произнесла, а «мужчинко» скривился, но ничего в ответ не сказал.
Уверенный пас рукой и резкий разворот на девяносто градусов – это видимо было просьбой следовать за ним. И как не странно, что я, что не понравившийся мне Сергей, не возражая отправились… куда?
Да хуй знает.
Выходим из зала, поворачиваем налево, огибаем приветливо открытые двери столовой, минуем пустую гостиную, поднимаемся на второй этаж и останавливаемся перед дверью из темного дерева. Короткий одиночный стук и в проеме распахивающейся двери появляется высокая, слаженная фигура Зверя. Мне чертовски везет!
Застываем с Сергеем рядом, пропитываемся, чем то сродним с «не понимаем происходящей хуйни». Вглядываясь, как сопровождающий нас мужчина, наклоняется, шепчет о чем-то на ухо Шакалу, а он примерз взглядом в меня. Ни хмурится, не ухмыляется, н-и-ч-е-г-о. Застыл изваянием, с пустым взглядом, сверлящим в моей голове дыру. Или он не видит меня? Может, я сливаюсь цветом с обоями?
Выслушивает слугу.
Что это Слуга я уже поняла. Просто молодчинка! Сама себе поставила оценку. Ну, знаете, как в банке после свершения операции, милый голос к вечеру перезванивает вам и мило интересуется «Как бы Вы оценили работу банка по десяти бальной шкале?» и я блядь оцениваю себя на слабую троечку. Все хреново. Как всегда.
Он кивает. Наверное, благодарит за работу, перемещает взгляд на Сергея, стоит только верноподданному скрыться из видимости. Правильно, он свое дело сделал.
– Либо я отправляюсь с вами, либо она ни куда не идет. – Он произносит это тихо и уверенно.
Не изменяя своей маске. Глава. Он чертов Глава и это налагает множество всякой хуйни на широкие плечи. А может он сам по себе такой? Нет… я видела его настоящим – сгустком горячего, тягучего сумасшествия и мрака. И это он.
Просто умело маскируется.
– Да мне вообще срать! – Отвечает Сергей с досадным выражением лица и уходит. Оставляет меня глупо пялящуюся в пол.
– У вас двадцать минут. – Догоняет его ор нас из-за угла.
А ты смотришь на меня. В меня. И блядь я чувствую себя по-настоящему хуево. Грегори я смогла возразить. Защитила свою гребанную независимость.
С тобой это не прокатит. Да ебись оно все. Я не ХОЧУ этого делать. Мне действительно надоело сражаться с тобой. Я не покорна тебе, нет, я просто устала с тобой не соглашаться в пустую.
– Зайдешь? – Глупый вопрос. Ты не находишь? Приглашаешь на свою территорию.
Нет. Однозначно НЕТ.
Смотрю, как ты разворачиваешься, ты понял меня, но оставляешь дверь открытой. Краем глаза, всего на секунду ловлю странное движение губ, словно ты что-то сказал или грустно улыбнулся, но оно тут же исчезает, стирается, так, словно и не было. Привиделось, черт возьми.
Ты заходишь обратно.
С моего места прекрасно видно твое логово. Ничего особенного и даже не так сильно темно. Не так, и это немного царапает, словно ты другой, но это же не так. Я знаю.
Ты не уходишь далеко, не скрываешься из виду. Предлагаешь посмотреть на тебя в естественной среде? Ебанное в мире животных, или лучше сказать в мире животного?
Ты наклоняешься и зарываешься руками в огромную спортивную сумку, а я тихо выдыхаю и прислоняюсь спиной к стене.
Что на этот раз случилось с моим мозгом? Почему он, черт возьми, смотрит на тебя другим взглядом? Зачем прослеживает все твои движения и ищет скрытый смысл во всем этом. Плохо, очень плохо. Я стала разделять тебя на два разных существа. А это блядь не так.
Ты, это только ты.
Только с разными резными масками, приклеенными к твоему лицу. Сейчас твое лицо спокойно и расслабленно, глаза глубоко посажены и не пылают праведным гневом, но ведь это не ты. Словно другое существо сейчас внутри тебя, усталое существо, пересытившееся жизнью, но до сих пор опасное.
Я знаю, что ты Зверь, запертый в человеческую шкуру с развращенной психикой и сходящий от этого с ума. Я ЗНАЮ ЭТО.
И я, наверное, все та же, такая же уставшая, но до сих пор пытающаяся не так активно, но сопротивляться твоей тьме в этом смерче.
Моя жизнь действительно напоминает мне огромный по размеру смерч, в котором, меня закручивает, кидает из стороны в сторону, ломает о бревно, летящее мимо, но стихия этого не замечает. Она втягивает в свой центр, где почти спокойно, дает немного залечить раны, ровно до той минуты, как, черт возьми, я понимаю, что не хочу отстаивать свою независимость перед тобой. Ни «боюсь», а именно – ни хочу. И смерч замирает с моим решением. Перестает рвать воздух, распадаются края, а видимость вокруг улучшается. Возможно, мое бесполезное сопротивление было ненужным и стоит принять тебя, как определенную часть своей жизни? Ведь все не-так и плохо? Пока как мне кажется.
Ты одним движением скидываешь с плеч белую рубашку. Плавно, словно нехотя стягиваешь белую майку и облачаешь свое загорелое тело в черную футболку.
Спокойно, абсолютно не обращая на меня никого внимания, стаскиваешь черную джинсу с мощных ног, и я прекращаю пристально следить за этими уверенными движениями, когда мой взгляд удивлено на доли секунды замирает, увидев отсутствие белья на тебе.
Отвожу его, рассматриваю все, что попадается мне на пути. И где-то я читала, что вроде как по закону жанра должна украдкой подглядывать за тобой. Пытаться рассмотреть все нюансы и тихо давиться слюной или краснеть. Ага, блядь не про меня это. Я этого не делаю, даже, черт возьми, думать о таком не смею, боюсь опять впасть в сумасшествие и пропасть в собственной тишине.
Да и смысл? В таких вопросах я полный ноль и такой планирую остаться как можно дольше. И это не гребанный бзик. Это самый, что ни есть страх. Страх, что кто-то может настолько близко находиться рядом со мной. Прикасаться к обнаженной коже. Особенно ты. Да ты. Я помню это чувство ужаса от осмысления самого факта близости с тобой. Сраные, мелкие подробности, которые мелькают при попытке вспомнить, как стоп кадры. И в этих кадрах я не вижу ничего такого, что могло бы заставить восторгаться тобой как мужчиной, а не обмирать от ужаса.
Не вижу, но точно по звуку могу определить, как ты натягиваешь широкие спортивные брюки. Да я даже это знаю, как знаю и то, что все эти брюки практически идентичные друг другу, кроме маленькой полоски около боковых карманов. Какой у нее цвет сегодня? Раньше я задумывалась над этим вопросом, хотела рассмотреть в этом цвете еще одну подсказку – ключик к твоему настроению… и с треском провалилась. Тебя сложно читать. Это неоспоримый факт, который свидетельствует не в твою пользу, но я не оставляю попыток. Это что-то сродни с выработанной долбанной привычкой. Манией. Моей сраной манией к слежке за тобой. И это напрягает. Даже сейчас.
Ты застываешь на несколько секунд, словно о чем-то раздумывая, закрываешь сумку и скидываешь ее на пол, пихаешь под диван. А я на автомате начинаю анализировать твою заминку. Что это было? О чем ты подумал? И есть ли в твоих мыслях я? Определенно есть, только меня пугает мое место в них.
– Черт. – Тихо шепчу и растираю ладонями лицо. Боже как же вся эта хрень надоедает, вытряхивает и бесит меня.
– Идем. – Спокойный голос возвращает меня в мир.
Ты неспешно уходишь вперед, я отвлеклась, настолько, что не заметила, как ты выходил, закрывал дверь, а ведь я смотрела на что-то в комнате и не помню на что. Блядь как же я чертовски устала, от всего тебя в своей голове. Но выбора нет, поэтому ничего лучше не придумываю, как отправиться и догнать тебя. Поравняться с тобой, подстроится под неспешный прогулочный шаг, выпрямить спину и замкнуть взгляд на однотонном рисунке пола. Сжать кулаки и решиться.
– Почему он назвал меня Госпожой? – Мне хотелось бы, нет серьезно, хотелось бы, чтобы мой голос звучал уверено и надменно, подражая твоему, но черт это не так. Это больше смахивает на писк полузадушенной мыши.
Ты не отвечаешь сразу, нет, ты же гребанный ребус желающий скрыть правильные ответы, запутать в себе. Один шаг, два, три…пять. Сбиваюсь со счета, увидев лесенки, чувствую себя досадной грязью на твоих ботинках, и это разочаровывает. И я уверена, что только что расслышала, какой-то звук, исходящий от тебя, что-то сродни с веселым или ехидным хмыком.
– Давай сыграем? – Наконец произносишь ты, не поворачивая лица.
Я зависаю, на долю секунды, обдумываю предложение и тут же поливаю себя отборным матом, перед тем как успеть ответить тебе.
– Я расскажу от чего, к тебе так обращается член моей стаи, а в ответ получу маленький бонус. – И я опять не успеваю твердо прошипеть свое категоричное «нет».
– Не отвечай сейчас, хорошенько обдумай мое предложение. Это на многое откроет тебе глаза. И можешь заранее не волноваться, мой бонус не опасен для тебя и безвреден.
Говоришь ты, и это выглядит как, чертова сделка с дьяволом. Ты даже не пытаешься этого скрыть, но может просто ты еще не заметил, но меня даже невинный поцелуй с тобой может свести с ума. Выбить из гребанной колеи привычного мира.
А еще ты ублюдок, потому как я действительно думаю над твоим предложением. Я хренею от тебя с твоим дьявольским талантом управлять мной. Возможно ты моя слабость? Моя чертова Ахиллесова пята, или все же это мое гребанное любопытство? Правильно, чем еще заниматься человеку, который добровольно отделяет себя от общества? Только наблюдать за другими, анализировать их поступки, рассматривать их жизни как под микроскопом, раскрывать их секреты. Вот чем я занималась в то время, когда ты рассматривал мою жизнь. И это любопытство так и продолжает жить во мне, а ты этим пользуешься.
– Ты обещаешь, что бонус будет не опасен? – И это я? Жуть.
– А ты разве поверишь в мои обещания? – Верно, подмечено.
– В этом весь смысл. – Ты останавливаешься и смотришь на меня своими желтыми глазами.
– Мы оба не доверяем друг другу и в этом есть, что-то забавное. – Ты слегка улыбаешься и открываешь предо мной двери. Пропускаешь вперед, выпускаешь из особняка, долбанный джентльмен.
– Конечно, забавно смотреть на загнанного зверька. Кто бы в этом сомневался. А доверие, что бы ты знал, нужно заслуживать. Особенно тебе. – Во мне начинает говорить злость, потому как ничего забавного я по априори не вижу и мое недоверие ты заслужил.
– А ты это позволяешь? Ты сторонишься всего, что связано со мной. Не замечаешь. – Мне очень, очень, хотелось сказать, что замечаю, но все равно не доверяю этим поступкам. И такой меня сделал именно ты.
– А ты серьезно на что-то другое рассчитывал? Нет, серьезно? – Господи спаси, о чем мы вообще говорим? И да, мы говорим? Вот так просто? Без ужаса в моей голове и без реплик «Господин-подчиненный»?
Этот чертов мир, слетел с катушек! Окончательно и бесповоротно и я вместе с ним.
– Не надеялся, но сама подумай, зачем мне устраивать весь этот балаган с отрешенными, подставлять себя и свою стаю под удар, только для того, чтобы причинить тебе вред? Включи мозги и подумай логически.
Логически думать? Да нет проблем. Я еще тот логик, особенно если это касается тебя и твоих действий. Это все, что мне остается.
– Подставлять, говоришь? Перед лицом опасности? Шакал, мы оба прекрасно осведомлены, что отрешенные по сравнению с тобой маленькие, глупые и беззащитные. А насчет стаи, могу тебе напомнить один из тех незабываемых вечеров, в котором ты изливал мне свою душу и тогда же верно подметил, что в стае тебя ничего не держит, а еще так же из твоих рассказов можно сделать вывод, что срать ты хотел на всю опасность, так же как и впрочем на своих подчинённых. Как тебе моя логика? Не удивлен, что я слушала твои ебучие речи?
Я остановилась. Мы подошли уже к предоставленной машине и уставились друг другу в глаза.
– Тебя вообще не напрягает, останется из них кто-нибудь в живых или нет. В этом весь ты. Твое извращенное удовольствие всегда стояло на первом месте, и мы оба это знаем. – Я говорила уверено. Я чувствовала злость, вложенную в эти слова, я ей захлебывалась и хотела для него того же.
– Ты не права, в стае многое изменилось. Я изменился. А если не веришь, можешь, как-нибудь вечерком осмыслить мой первый шаг к своему изменению. – Ты замолкаешь, желваки под кожей начинают ходить ходуном, а глаза наполняются тьмой от зрачка. Но твое выражения лица не злое, наверное, его можно отдаленно назвать решительным.
– Не хочется тебя расстраивать, но это не тебе удалось сбежать. Нет. Я отпустил тебя. Хищник, идущий по следу, никогда не откажется от своей дичи. Никогда. – Эти слова гремят в голове, как сраный приговор, зачитанный бесстрастным судьей. Не важно, что это всего лишь ошибка, попытка защиты, ты долбанный преступник, по мнению остальных. Приговоренный, но еще до конца не понявший этого.
– Я гребанная случайность. Такое бывает Шакал, и мне жаль тебя, если ты решишь продолжить этот бессмысленный разговор. Он меня бесит, в прочем, как и ты! – Он открыл двери джипа, протянул ко мне руки, видимо предлагая помощь.
Добровольно принимать его помощь, или еще хуже касаться его кожи без необходимости я еще не могла. Поэтому залезла в машину сама, и устало откинулась в боковую дверь. Может путь будет довольно длинным и удастся немного поспать перед рейдом?
– Ты выглядишь замученной. – Факты, конечно, нуждаются в констатации, но ведь это можно делать и молча. Или я много прошу?
– Ты заметил? Поздравляю, ты разгадал загадку века, а теперь сделай вид, что тебя не существует рядом, а то могу очухаться, и опять начать вонять страхом. Или погоди, это ведь твой любимый аромат? Да. Помню. – Я устало злюсь, можно сказать на рефлексе, а еще меня немного напрягает его прямой взгляд. Этот взгляд говорит о том, что он видит меня насквозь. Это нервирует, хоть и не настолько, чтобы заставить отступить сонную усталость.
– Почему ты устала? – Да, что ж такое? Господи спаси, если он еще вечером перед сном решит поболтать, тогда я его прибью, или нет, я его запру во времени, а сама отосплюсь, или рассмотрю его кожу, потрогаю?
Боже, я больная и это не лечится.
– Может потому, что не спала с раннего вечера, а носилась на пробежке как сумасшедшая? Тренировалась? Известные названия? Или может потому, что впервые за черт знает сколько времени, наелась до отвала? – Я перевернулась, немного повернула голову, укладываясь и потянулась.
– А теперь можешь помолчать, чтобы удался мой план по отдыху? – И знаете, что странно? В запертой машине, я не чувствовала от его близкого присутствия страха. Я расслабленно пыталась поудобней устроиться и поспать.
А он молчал. Молча, протянул ко мне свои руки. Молча развернул меня спиной к себе, пододвинул ближе к горячему телу. Молча заставил отклонить голову на твою широкую грудь. Наклониться на тебя, почувствовать твои руки на своем животе. И это не привело меня в себя. Нет. Это еще больше успокоило и расслабило.
Нет мне оправдания. Мне просто стало хорошо рядом с тобой, и я обязательно стану ненавидеть тебя и себя. Завтра. А может лучше послезавтра!
Меня быстро вырубило, не смотря на недовольный протест внутри на твои бесцеремонные руки удобно расположившие меня рядом.
Спать рядом с тобой, одно долбанное извращенное удовольствие. Рубильник в голове просто тихим щелчком отключает меня ото всего. Прячет в теплом, темном и тихом месте, где я только одна. Там нет места ни кошмарам, ни твоим глазам, там нет места тебе. Только как бы прозаично это не звучало в это время ты ближе. Намного ближе, чем нужно.
– Никогда не поворачивайся спиной ко мне! – Эту фразу ты кричал мне в лицо, привязывая мое тело в лесу на загон дичи.
– Не смей игнорировать меня и не поворачиваться спиной! – Ты затягиваешь последний узел веревки плотно обвившей мою талию, впаяв меня спиной в твердую, неровную кору огромного дерева, зло ударяешь кулаком рядом с моим лицом.
– Ты перешла все границы! Надеюсь, предстоящая картина охоты раскроет тебе глаза на то, что тебя ожидает в будущем! – Хватаешь пальцами подбородок, вглядываешься в меня, а у меня язык от страха прирастает к небу и только это мешает мне слезно начать молить тебя о прощении.
Ты зло выдыхаешь в мое лицо и сводишь брови, но я от страха не могу понять выражение твоего лица.
– Сама напросилась. – Добавляешь тихо, словно сожалея, и скрываешься во тьме неспокойного леса.
Лес шепчет, рядом, наверху, внизу, за спиной, перед глазами. Шелестит голыми ветвями. Ждет жертвоприношение и предвкушает, а я обмираю от страха. Привязанная и беспомощная, всматриваюсь, пытаюсь, что-то расслышать, но слышу только лес. Пока не всходит луна. Пока я совершенно не довела себя до ручки вспоминая начало вечера и свое гордо отвернутое лицо на твой приказ.
– Устал. – Говоришь ты, проходя в темное нутро моей камеры.
– Так устал, что чувствую себя долбанным старцем, смотря на сопливых волчат в предвкушении первой охоты. – Ты садишься на кресло, которое еще стоит в стороне от моего привычного места на подоконнике.
Мое тело в пол оборота к тебе, а голова привычно опущена, но сегодня, что-то не то. Как-то не так. Привычный страх только слегка шевелится под ребрами, не заслоняя злость. Непонятно от куда взявшуюся, и звенящую внутри моей головы.
Ты вытягиваешь длинные ноги, хрустишь шейными позвонками, разминаешь плечи. Действительно выглядишь усталым. Нет даже привычного, надменного выражения, и злости в глазах, это добивает меня.
– Спой. – Приказываешь, без энтузиазма и фанатичного блеска, а я будь то не ладно, демонстративно поднимаю голову, поджимаю недовольно и презрительно свои губы. Нагло и уверено отворачиваюсь от тебя к окну. Игнорирую тебя. Только так и могу выплеснуть эту жалящую злость.
А теперь мерзну в лесу в футболке и штанах. Ноги уже не чувствуют практически ничего, может, замерзли, а может просто отнялись от страха, или я их просто отбила об каменный пол твоего чертового замка, когда ты со скоростью света волок меня по нему кто знает. Я просто стою неудобно привязанная и ждущая своей кары, и она не заставляет долго ждать.
Луна, чертова, луна, а еще быстрые расплывчатые силуэты то и дело скользящие мимо моего замершего тела, и еще рычание. Злое, нарастающее, с каждой гребанной секундой.
Человек появляется, словно из ниоткуда, вырастает прямо предо мной и тут же удивленно запинающийся о большой торчащий корень. Он падает на колени, не отводя от меня испуганного, и ошеломленного взгляда, не успевает подняться. Его откидывает тень. Твоя тень, я знаю это, я заметила сверкнувшую желтизну в злом взгляде, брошенном на меня.
Я впервые вижу твоего Зверя и впервые понимаю, что раньше не так и сильно боялась тебя. Сейчас ты не человек с извращенной фантазией, не мой странный мучитель. И это бьет обухом по моей голове слишком сильно, вырубает во мне еще один кусочек от живого, чувствующего существа. Теперь я поняла, что «Зверь», это не просто твое «Альтер эго», это часть тебя. Существо из другого мира и оно явно не похоже на волка. Оно вообще не похоже на одно из знакомых мне животных.
Эти рассуждения ведутся глухо, где-то на задворках здравого смысла во мне, я просто не могу заставить прекратить смотреть на кровавую бойню, разверзшуюся перед глазами. Уже не слышу, ветра в листве, не слышу твоего рычания, только вижу.
Вижу, с какой легкостью ты ломаешь грязному мужчине руку в двух местах, вижу, как его кость прорывает с виду такую надежную кожу. Вижу, с каким удовольствием ты погружаешь в его плоть свои белоснежные зубы, вижу, как выдираешь здоровенный кусок мяса и тут же сплевываешь его. Выпускаешь свою жертву и даешь ей спокойно упасть на колени пред моими ногами. Вижу, его болезненный взгляд, коснувшийся моего лица, вижу открывающийся безмолвный, окровавленный рот и я знаю, что кричат эти губы, но не слышу его беспомощное «Спаси». У меня просто гудит в голове, как чертов пароход на пристани, заглушая все вокруг. Вижу, как ты замахиваешься, словно прорезая острыми когтями густой воздух, и бьешь в последний раз по спине безвольного тела. Выворачиваешь мышцы вперемешку с кожей и костями, и я слышу этот последний хрип-стон-вздох убиенного и тишина. Звенящая тишина вокруг и во мне, не досмотрела, провалилась в обморок.
Я не открываю глаза от воспоминания, даже не шевелюсь, хоть и проснулась, хоть и вспомнила урок тобой преподнесенный.
– Хуевая из меня ученица. – Грустно шепчу, выпрямляя спину. Отдаляюсь от твоего тепла, натягиваю капюшон на белобрысую и бестолковою голову.
– Ты о чем?
– Что забыл свой совет в первую нашу лунную ночь? – Говорю без сарказма. Без ничего. Пытаюсь в голове получше, припомнить события той ночи, в красках рассмотреть, но удается увидеть только черную кровь на опавшей листве, на твоей морде, на моих штанах. Черная. Черная. Черная. Все долбанное воспоминание выглядит как гребанный ужастик конца шестидесятых. Только более насыщен черным.
– Это был человек? – Последняя попытка найти, что-то, смягчить эту мерзость убийства. Ведь возможно, что это был кто-нибудь из отрешенных? Или член его стаи? Просто слетевший с катушек выродок, убить которого заставила необходимость.
– Да. – Говоришь, не меняя тональности, и это причиняет мне боль. Осознание факта, что будь ты теперь хоть трижды положительным героем, ты так и останешься в моих глазах тварью без души.
Я не отвечаю тебе, не смотрю в твою сторону, а еще я запрещаю себе думать о тебе, вспоминать. Сосредотачиваюсь на выполнении задания, слушая Сергея перед каким-то серым зданием с облупленной побелкой и заколоченными окнами.
Он хороший мужик и уверенный в своих силах командир. Грамотно расставляет своих бойцов по полю шахматной доски, распределяет обязанности, подмечает, что как заложников, так и говорунов тут быть не должно, поэтому себя можно не сдерживать и практически дает сигнал к началу, но останавливается, заметив две наши фигуры, не вмешивающиеся в работу группы.
Скромные наблюдатели. Зачем мы здесь не известно и неуверенность, что проскальзывает холодом в его прищуренных глазах, отрезвляет меня. Сергей подходит ближе, осматривает нас, особенно меня и разочарованно вздыхает.
– Просто ты… – Он указывает на меня пальцем.
– Держись сзади группы, а ты… – Он переводит указывающий перст немного влево, на что раздается раздраженный рык Шакала за моей спиной.
– Охраняй девчонку. – И это блядь бесит.
– Слышь, мужчинко, я, понимаю, что по априори у всех мужиков завышенная самооценка, но ты блядь бьешь все рекорды! – Зло выплевываю Сергею, приближаясь и смотря в блеклые цветом глаза.
– А если ты еще раз тыкнешь пальцем в меня или в него, я честное слово не сдержусь, сдеру с тебя шкуру и постелю вместо коврика. – Я не пихаю его, хотя чертовски этого хочется. Пару раз глубоко вздыхаю, и прежде чем он успеет переварить мои слова, спрашиваю.
– Три этажа и подвал? – Он кивает.
– Говорунов нет? Большинство сидят в подвале и на первом этаже? – Получаю утвердительные кивки.
Смотрю на серое здание с заколоченными оконными рамами, прикидываю площадь и понимаю, что геройствовать особо не буду, но все же вношу в план свое предложение.
– Я заморожу подвал и первый этаж, там вы и распределяйтесь и делайте зачистку, а два верхних этажа за мной с Шакалом? – Сергей покачал головой.
– Больная? – Я пожала плечами не особо и сопротивляясь такому диагнозу.
– Ты представляешь, что вас там ждет около десятка бешенных монстров и хочешь сразу слить наш козырь без особой надобности? – Скорее это он о моей силе.
Хочет оставить как запасной вариант? Ну, да у них же Избранные, это женщины хоть и с даром, но не настолько сильным и развитым по сравнению с моим и Лискиным.
– Сергей, два этажа не предел для моей силы. Я могу держать все здание запертым во времени, примерно около получаса и остаться с короткими вспышками силы еще на минут десять-пятнадцать после этого. Так что давай заканчивать этот цирк, где ты герой, пытаешься защитить бедную меня от истощения!
– Ладно, но сдохнешь, я не виноват! – И Сергей уходит, видимо предупредить основную группу о произошедших изменениях, а я достаю свой тесак и начинаю ковыряться им под ногтями. Получается из рук вон плохо, но это успокаивает разбуженную злость.
Вижу, как Сергей эмоционально раскидывает свои руки в разные стороны, как непослушный ветер треплет его волосы, как он недовольно сверкает в нас злым лицом, но не слышу, о чем он их просвещает.
– Ты ему не нравишься. – Поясняет Шакал за моей спиной, а я хмыкаю. По хрен мне на мнение Сергея о своей персоне.
– И если он сейчас не заткнется я выдру ему его глотку и запихну в его же зад.
– Успокойся Шакал, мне похуй нравлюсь я кому либо, или же нет. Лучше подумай над тем, что нам придется действовать в живую, и прикрывать друг друга. – Не прекращаю своего занятия и все так же стою спиной к нему.
– Не впервой, справимся. – Уверенность в тебе задевает что-то во мне. Я доверяю твоей уверенности или самоуверенности, без разницы. Главное это вера. И я всегда замечаю твои поступки, поэтому мы и отправимся без моего дара в неизвестность.
Однажды ты уже прикрывал меня, я помню это, но не гребанная уверенность в тебе заставляет меня так поступать. Все чертовки просто – лучше двум уродам сдохнуть, помогая другим. Хуже от нашей смерти не станет, зато значительно повысит шансы на спасение достойным.
Сергей прекращает начавшийся спор группы, резким взмахом руки, а потом подозвал нас. Я мельком оглянулась на тебя и улыбнулась.
– Ну, что готов к драке? – Задала я, интересующий вопрос, смотря как Шакал, стянул с себя футболку, отображая мою улыбку, приблизился ко мне вплотную.
– Как всегда. – Ты наклонил голову и прижался ко мне лбом. Со стороны, наверное, мы выглядели как влюбленная пара, а мне было безразлично. И на тебя и на твои прикосновения, а так же на любое мнение свидетелей твоей вольности.
Я сама разорвала контакт наших глаз и уверенной походкой стала приближаться к проверяющей свое обмундирование группе. Наверное, обмундирование группы уже и не раз было проверено и не два, просто каждое задание патруля в последнее время – игра в русскую рулетку – на выживание. Ни кто не знает точное количество отрешенных спрятанных за толстыми стенами, ни кто не может предсказать, ловушка это здание или нет. Так же как и каждый член группы не может точно сказать повезет ли ему сегодня или же его труп вернут родным с ненужными словами о скорби, о его героизме и прочим трепом, который не вернет жизнь истерзанному телу. Грустно.
Это действительно грустно, но ведь нужно кому-то быть таким необходимым «мясом» для защиты своего дома, так почему не быть именно им? Например, этому невысокому черноволосому мужчине, который кажется, волнуется намного больше других, пытаясь неудачно застегнуть боковой карман, а собачка, зажевавшая обметанную ткань, так просто не может сдаться дрожащим рукам. Почему этим мясом не быть Сергею, который выкидывает истлевший бычок на темный асфальт и тут же тянется за новой порцией никотина в нагрудный карман, или парню который по комплекции больше напоминает шкаф, а от его движений суставы плеч поочередно щелкают.
