Текст книги "Всё наоборот (СИ)"

Автор книги: Кристина Шоль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Безразлично смотрю на тарелку с отбивной, украшенной зеленью. Я во власти тоски, и мне с этим ничего не сделать. Хочу пойти и снова заснуть, а очнуться на соседней подушке с Биллом. Как такое вообще могло произойти? Да и что произошло? Я был абсолютно не готов к тому, что меня вернут на эту землю, бесцеремонно выдернув из того мира, к которому я не просто привык.

Звонок в дверь вынуждает прервать размышления. Я даже боюсь предполагать, кто стоит за дверью, поэтому открываю, не посмотрев в глазок.

– Здорово! Ты чего вчера сбежал так рано?

Тупо пялюсь на Кая, который выглядит не самым лучшим образом, но говорит бодро. Благодаря его синякам под глазами могу не спрашивать, откуда это я сбежал. То есть вчера я ещё проявлял какую-то активность, да?

– Проходи.

Кай, не медля, шагает на кухню и усаживается перед тарелкой. Для полного завершения образа ему остаётся прицепить салфетку за ворот и дать в руки вилку и нож.

– Слушай, оно так пахнет, – не сразу соображаю, что он о мясе.

Кай тянет носом и заискивающе на меня смотрит.

– И? – выгибаю бровь, улыбаясь.

– Что – и? И я голодный! Не ел со вчерашнего утра, всякая дрянь из пакетов едой не считается. Чёрт, Том, накорми страждущего. Тебе мама ещё приготовит.

Смотрит глазами побитой жизнью собаки, но меня это ничуть не трогает.

– А тебе не приготовит? Я, между прочим, тоже не ел со вчерашнего утра, так что мы в одинаковом положении, – чёрт, пошёл процесс.

Кай достаёт из ящика вилку и заносит над отбивной. Со стороны можно подумать, что он собрался шаманить.

– Прекрати.

Теперь зубчики вилки прохаживаются по мясу, а Кай коротко кидает на меня взгляды, словно предлагает потр*хаться.

– Ну, Том.

Не услышав мгновенного ответа, он подцепляет кусок мяса и кусает прямо так.

– Ты оборзел!

– Тебе что, для лучшего друга жалко?

Меня переклинивает, и я практически чувствую, как перекашивается лицо. Кай глазеет на меня, будто я больной, сбежавший из психушки, он даже есть прекращает.

– Всё нормально, – выдавливаю я и отворачиваюсь, пытаясь успокоиться.

Мне немного нехорошо, я уже подумываю о том, чтобы снова запихнуть себя под душ, но это будет совсем клиника, которая притом мне ничуть не поможет.

– В час явилась Ида, – начинает вещать Кай, видимо, отойдя от шока. – Знаешь, ты просто придурок. Она думала, что я её обманываю, а ты от неё скрываешься.

Надеюсь, я не переспал с Идой, не обещал ей переспать, и у неё не появились на меня виды.

– Одно дело – окно закрасить, а другое – в фильтр для воды краски запустить.

Опа! Мне хочется посмеяться над этим, но будет выглядеть странно. То есть мы уже успели закрасить кому-то окно? Интересно, кому это?

– Не, ну я согласен, глупая шутка. Ты есть-то не будешь?

Спохватываюсь и наливаю себе кофе. Позавтракаю в школьной столовой, мне теперь не привыкать.

– И чего ты от меня хочешь тогда?

Кай набивает полный рот и не отвечает. Мне одновременно и спокойно сидеть здесь с ним, и неспокойно, потому что становится ясно, что возвращение на родину не спасло от некоторых моментов. Когда вокруг всё изменилось, изменился и я, а в этот раз механизм, видимо, повредился, и контролирую я себя нормально. Чёрт, лучше бы пошёл тот же процесс, я бы потерпел немного, а там влился в свою же жизнь.

– Не я, – Кай, наконец, освобождается от куска мяса. – Ида хочет, а против Иды, ты сам знаешь… Предложи ей что-нибудь другое. Только не менее злобное, она соседей-то не переваривает.

Я нервно дёргаюсь, вспоминая, что Ида вообще-то живёт на восьмом этаже, соседи – сверху, сбоку, снизу, а это говорит о том, что, когда мы закрашивали окно, лезли туда. Я, кажется, понял, кто тот идиот, который рисовал придурочные надписи на моём окне. Наверное, память и тут меня подвела. Что за бредятина, а?

– А она не думает, что только дебилы, – мысленно открещиваюсь, – полезут на восьмой этаж…

Замолкаю, увидев взгляд Кая. Кажется, дебил здесь только я, меня снова поставили в неприятное и непонятное положение, в котором неплохо бы объясниться. Надо что-то дельное сказать, причём желательно правду, а не своё мнение, но никаких картинок-воспоминаний выудить из сознания не выходит. Это что же получается, я не помню кое-что из своей жизни, это белые пятна?

– Ида и в этот раз на дачу тебя потащит.

На дачу. Мне хочется откинуться на спинку и шумно выдохнуть в знак расслабления. То есть это мы её дачным соседям закрасили окно и собирались влить краску в фильтр? Меня сейчас очень волнует вопрос, что нас от фильтра оттолкнуло; по идее, я даже такому противиться не должен был.

– Надо придумать что-то более толковое. Кстати, этот Маркус сам прекрасно может ей что-нибудь выкрасить, чтобы не лезла. Ида попросту нарывается, – практически безразлично выдаю я и призадумываюсь над своим утверждением по поводу полного контроля. Кажется, он испаряется.

– А давайте сегодня и съездим? Меня могут по истории вызвать, так как в прошлый урок не ответил, а я даже не знаю, какая у нас тема была. А тебе по биологии разнос устроят, – Кай тупо ржёт.

Н-да, здравствуй, школа, именно такая, какую я давно знаю и какая знает меня. Чудно, снова придётся бодаться с учителями. Я нашёл второй минус.

– Да ничего мне не устроят.

– А ты стащи ещё раз препараты с дополнительных занятий Каулитца, они с Цинсер мелочиться не будут.

Кай смеётся всё заливистее, словно через минуту собирается свалиться со стула и ползать по полу, отбивая себе ладонь. А я зависаю в чём-то приятном. Начало фигурировать имя Билла, правда, я, по ходу, выставил себя в негативном свете. И вообще, что мне делать-то теперь?

– Да заткнись ты уже!

Не нахожу ничего лучше, как запустить в Кая стопку салфеток. Они раскрываются, облепляют его, но эффект обдолбанности только увеличивается.

– Не, я придумал! Подмени реактивы, Том, во будет! – Кай демонстрирует большой палец и буквально тыкает им мне в лицо. – Представляешь, что с Каулитцем случится, если он себе волосы подпалит?

– Да ничего с ним не случится!

Бью по его руке и принимаюсь расхаживать по кухне. Мне не нравится всё это глумление. По-моему, раньше Кай вёл себя приличнее. Или иначе вёл себя я? Чёрт возьми, если всё вернулось, почему не изменилось моё отношение к Биллу? Внутри противно тянет, когда я думаю о том, что у него ко мне не самые светлые чувства. К тому же он, наверняка, ничего не помнит. Точнее стопудово не помнит. И надо было с ним переспать, чтобы всё вернуть.

– Том, у тебя всё в порядке?

Кай следит за моими перемещениями по кухне, и на лице у него буквально написано, что я веду себя, мягко говоря, несколько странно.

– Всё прекрасно, – улыбаюсь и сгребаю тарелку и чашку со стола в посудомойку.

– А водички не найдётся?

Лезу в холодильник за минералкой и к своему ужасу не обнаруживаю там ни одной бутылки. Минералки нет. В смысле совсем нет. Это открытие меня страшно поражает, хотя всё так и должно быть, ведь моя мама на самом деле на минералке не сидит, умывается водой из-под крана и не мается прочей дурью. Но я должен признать, что иногда минералка нужна, и заморочки… той мамы мне сейчас более понятны.

Наливаю воды из крана, и Кай залпом выпивает всю чашку.

– Ну что? – монотонно стучу кулаком по столу, с ужасом осознавая, что говорю не я. Или я, но не тот новый я, которого из старого скроили, а какой-то третий. Дерьмо какое-то. – Поехали на дачу к Иде? Нам надо кого-нибудь пригласить к вечеру, у неё же родителей нет, нормально оторвёмся.

– Но мы уже оторвались.

До меня доходит, где проходила последняя тусовка, но человека внутри меня сей факт ничуть не останавливает. Не мудрено, нас же всё равно там не было. Может, у меня всё-таки раздвоение личности и тела заодно?

– А тебе много было, что ли?

– Нет.

Кай встаёт, подхватывает куртку в прихожей и удаляется из квартиры. Что бы я сейчас ни думал, по Каю я соскучился. В другой реальности я узнал о куче отрицательных черт его характера, но в данный момент меня душит чувство дружбы. Мы же не просто так с ним все эти годы вместе таскались. Да и вообще, каждый развлекается, как умеет, мы никого не убиваем.

С такими позитивными выводами, скидываю смс Иде, чтобы выходила к метро и ждала нас. На даче у неё всё есть, а для вечернего сбора добежим до магазина, он не очень далеко. К тому же люди по дороге ещё купят.

Пока спускаюсь по лестнице, пролистываю все контакты, смутно сознавая, что мои надежды пусты. Может быть, стоит забыть этот маленький кошмарчик, переворот моей жизни, который слегка поменял восприятие и взгляд на мир? Если бы не Билл, я бы вообще ни о чём не жалел. Ничего меня не держит, и тёплые чувства к Аните или Диди в огромном объёме во мне не плещутся, хотя я обоим желаю счастливых будней, а Диди ещё и без лишних запар по поводу Франци. К тому же они меня даже не помнят в том качестве, в котором я был им представлен. Но с Биллом что делать?

На улице Кай втирает какому-то парню о достоинствах новой игрушки. Он периодически помешивается на компьютерных играх, но именно периодически. Обычно его времяпровождение у монитора ограничивается интернетом, а все остальные часы он пропадает в реальности. Как и все мы.

– Привет, Бертин, – неожиданно для себя здороваюсь я.

– Привет, – улыбается, бегло меня оглядывая.

Что-то есть в его взгляде, что прямо говорит о его ориентации. Кай не врубается, с чего меня пробило на ха-ха, а я не могу обратить ехидное хихиканье в обыкновенную ухмылку. У меня открылись новые способности?

– Мы сегодня у Иды собираемся, – для чего-то оповещаю его я. – Не желаешь подъехать?

– У отца тачка в ремонте, – Кай, похоже, продолжает не въезжать в происходящее. – Но я могу приехать с кем-нибудь, – добавляет Бертин.

Киваю и отхожу от этих игроманов. Я точно знаю, что Кай с Бертином познакомились на той неделе, значит, Бринц до конца его не раскусил, и подводные камни ещё можно вытаскивать. Бертин – гей, это ясно, как божий день.

– Идём?

Кай хлопает меня по плечу. Я напоследок оборачиваюсь, пересекаясь с Бертином взглядами, и полностью переключаюсь на болтовню Кая.

На условленном месте Иды ещё нет, и мы присаживаемся на ограду. Кай с каким-то завистливым видом смотрит на курящего мужчину с чемоданом.

– Даже не думай.

– Да я стараюсь, – заверяет он меня и отворачивается в другую сторону.

Вид у него уже не такой блестящий, всё же вопрос об астме его заботит, и я знаю, он иногда позволяет себе уйти в активное волнение. А ещё знаю, что всё будет хорошо, подобные проблемы не для Кая. А если они появились в частичном проявлении, на них не стоит заострять внимание, нужно просто перетерпеть, а потом забыть, не отвлекаясь на подобные вещи.

– Кай, а ты когда Карен последний раз видел?

– Карен? Вы же разбежались. Зачем она тебе?

Как можно беззаботнее пожимаю плечами. После того, как мне открылся сон, я на все сто уверен, что виновата Карен. Понятия не имею, зачем ей это было надо и чего она хотела добиться, но я обязан с ней поговорить. Надеюсь, до убийства не дойдёт. К тому же сделать из меня гея – не означает достигнуть выгодного для неё результата. Теперь-то я к ней явно не вернусь, как бы она ни старалась. Сама добилась.

– Да у нас с ней есть одно незаконченное дело.

Кай ухмыляется, давая понять, что под незаконченным делом понимает секс, но меня это как-то не волнует.

– Не видел я Карен. Ты лучше у Иды спроси, вот она, кстати.

К нам направляется Ида. Тёмные распущенные волосы развеваются при ходьбе, она немного размахивает внушительной по виду сумкой и неизменно улыбается. Вот по кому я скучал..! Абсолютно не контролируя себя, наплевав на то, что мы вообще-то виделись вчера, сгребаю её в дружеские объятия и практически вижу, как она знаками спрашивает у Кая, что со мной случилось.

– Здравствуй, неуловимая мстительница.

– Ты меня только что поймал, пошатнув квалификацию. Том, блин!

Ида оправляет одежду, с каким-то остервенением дёргает волосы и руками пытается вернуть растрепавшейся чёлке приличный вид.

– Что? Ну что я опять сделал, скажите мне, уважаемые?

Отнимаю у неё сумку, в которой тут же принимаюсь копаться без зазрения совести. От количества краски меня уже сейчас мутит, но Ида выглядит жутко довольной.

– Я классно постаралась, говорите спасибо, нам будет, чем заняться на досуге.

Ида заливается грубым смехом, и мы спускаемся в метро. И вот какой чёрт меня дёрнул обернуться и увидеть непонятно откуда появившегося Билла?!

***

– А потом…

– А потом ты сломаешь этот гидроцикл, и будет тебе счастье, – прерываю улетевшие уже достаточно далеко мечты девушки и кидаю в неё пакетиком с краской.

Тот незамедлительно лопается, и по серой футболке Иды расползается живописное бардовое пятно.

– Бл*, кровь! – театрально орёт влетевший в комнату Кай. – Не переводите краску, придурки!

– Иди на х*й, – не церемонясь, посылает его Ида и уходит в сторону ванной.

Я борюсь с собой. По-настоящему так борюсь: мне с одной стороны безумно хочется залить эту чёртову краску в фильтр, а с другой я прекрасно понимаю, что это дурацкая затея, и лучше бы пострадать какой-нибудь более достойной фигнёй.

– Спросил про Карен?

Кай, по-видимому, что-то заподозрил, вид его, во всяком случае, говорит именно об этом. Вот только никакая интуиция и проницательные способности не помогут ему понять, что я с Карен ничего склеивать не собираюсь, и мне больше хочется её убить в каком-нибудь тёмном углу. Хотя я согласен и в светлом, это абсолютно неважно.

– Нет, вылетело из головы.

Благодаря Биллу что угодно вылетит.

В комнату возвращается Ида, переодевшаяся в просторную белую футболку, которая больше бы подошла моему стилю.

– Ты где это отрыла?

– Не узнаёшь?

Я внимательно оглядываю вещь.

– Это твоя, – Кай снова ржёт, и ко мне закрадываются сомнения по поводу его вменяемости.

– Да, точно, моя, – подтверждаю я, дабы не вызвать новые приступы смеха у Кая и недоумения – у Иды.

Мы перебираемся на улицу, чтобы не изгадить дом, рядом с нами лежат пульверизаторы разных размеров. Я даже не знаю, где Ида взяла столько и на что нам такое количество сейчас. Скорее всего, для богатого выбора, это же всегда интересно.

– Надо решить, какой краской опрыскаем, – вопросительно смотрю на Иду.

Девушка с улыбкой морщится, поглядывая вверх на солнце, не скрытое облаками, и твёрдо оповещает:

– В розовый. Пошло и как раз для этого дела.

Мы с Каем единодушно соглашаемся и принимаемся разводить краску в притащенном с заднего двора баке. Я не понимаю, на кой чёрт нужны все остальные цвета, из которых можно составить радугу. Ида размешивает наше варево с маниакальным выражением лица, она походит на сумасшедшего учёного, создающего какой-нибудь супер-эликсир, способный спасти или убить человечество. Последнее для её вида больше подходит.

– С белым только аккуратнее, тут нужно не пересыпать.

Я вздыхаю и отбираю пакетик у Кая, который бы точно переборщил с порошком. Он вечно добавляет всего слишком много, а потом люди валяются где-нибудь у двери и проклинают себя за то, что доверились далеко не мастерской руке непонятно кого. Нет, мне-то, конечно, понятно, но я и у двери не валялся.

– Том-Том-Том..!

Ида уже тянет руки, чтобы краска не в бак сыпалась, но Кай вовремя её перехватывает.

– Не трогай ты его, сама потом белая будешь.

– Но ты осторожнее.

– Бл*, отвалите.

Эта примерка на глаз конкретно выводит, я не хочу, чтобы розовый получился слишком красным или слишком белым, так что действовать, и вправду, приходится очень осторожно. Заворожено смотрю, как расползается и почти незаметно растворяется порошок.

– Он похож на маньяка, – загробным голосом констатирует Ида и протягивает мне какую-то пластмассовую палку, подозрительно напоминающую ножку от стула.

– Это что?

– Твоё орудие труда, – Кай снова ржёт, и я незамедлительно брызгаю в него окрашенной водой.

Он орёт и уносится в дом под звонкий смех и аплодисменты Иды. Кажется, пострадать успели уже все, кроме меня. Хотя это честно, потому что тут никто более меня страданий не получал. Я не жалуюсь и не собираюсь выписывать себе моральную инвалидность, но судьба хотя бы недельку должна быть ко мне благосклонна в сожаление обо всех ненужных приобретениях и болезненных потерях.

– Ну что, разливаем?

Ида достаёт из кармана жвачку и закидывает в рот две подушечки. Клубничный запах распространяется на несколько метров, не меньше.

– Что там за ароматизаторы?

Девушка недовольно подкидывает ополовиненную упаковку, ожидая, когда я приступлю к «разливу».

– Кай, – кричит она вышедшему из дома парню. Выглядит он уязвлено, мне, наверное, должно совестно сделаться. – Принеси кастрюлю, что ли.

– И воронку не забудь! – добавляю я.

Ида отбирает у меня ножку от стула и сама принимается яростно намешивать, улыбаясь всё шире, отчего безумно напоминает кого-то дикого из фильма ужасов.

– Смотри, какой классный цвет. Райк со своей сестричкой помрёт от радости.

Я хохочу и падаю на холодную землю, усыпанную облетевшими с деревьев листьями. Осень в самом разгаре, желтизна на каждом углу, а я даже пропустил тот момент, когда листопад стал настоящим, а не дохлым, по листику в день.

– Давай, простуди себе что-нибудь, – заботливо говорит Кай, и я поднимаюсь.

– А у них в доме-то никого нет?

– И что им вообще делать здесь осенью?

Ида смотрит на Кая, как на конченного человека, образование которому не получить никакими ухищрениями. Он уже готов оскорбиться под её взглядом, но она сворачивает свою страшную кампанию уничтожения.

– А что мы тут делаем осенью? Тимпфы тоже люди, пусть я их и не жалую. Меня будут обламывать.

В голове вертится уже как минимум две причины, по которым Ида так жаждет насолить своим соседям по даче, но я решаю благоразумно промолчать, а то ещё попаду в немилость.

Мы разливаем краску по самым большим и пузатым пульверизаторам и, точно воры, крадёмся к калитке Тимпфов. По бокам от неё растут полуоблысевшие кусты. Поздновато это всё мы затеяли, но выбирать не приходится. Надеюсь, что в покрашенном виде листья быстрее слетать не начнут.

– Краска вообще зрителей дождётся?

– Куда эти зрители денутся.

Куст опрыскивается просто замечательно, розовеет на глазах, радуя нас троих. Я уже втянулся в это дело, отмахнулся от угрызений совести и теперь наслаждаюсь процессом облагораживания куста. Кай откровенно придуривается. Ему куста не хватило, и он бегает от меня к Иде, принося мало толку.

– Ида, а ты когда последний раз Карен видела? – решаю спросить я.

Она продолжает невозмутимо опрыскивать, будто не расслышала вопроса, а Кай заинтересованно уставляется на меня, плюнув на покраску.

– Ну… Ты мне скажи, зачем она тебе? Вы же разбежались, и ты ещё неделю визжал, как резаная свинья, что она тебя достала и отставать не собирается.

– Да не за чем, я интересуюсь, – пожимаю плечами, стараясь выглядеть равнодушно.

Кай, загадочно улыбаясь, принимается за опрыскивание, не проявляя особого рвения и больше поглядывая на нас с Идой.

– Позавчера видела, мы с ней в кафе сидели.

Меня раньше напрягал тот факт, что Карен общается с Идой? Верните мне кое-что из отрывков жизни, с провалами в памяти существовать не больно здорово.

– И что она?

– А что она? – кажется, Ида начинает беситься.

Она опрыскивает куст с остервенением, не смотря ни на меня, ни на Кая, который совершенно точно решил не ввязываться в зарождающуюся перепалку, чтобы ему кто-нибудь лицо не покрасил.

– Да я просто спросил!

– А слышали новость? – меняет тему Кай. – Франци Нест беременна.

Кажется, у меня начинает дёргаться левый глаз. Не отрываюсь от своего занятия и по сторонам не смотрю, но похожу, наверное, на безумного садовника. Мне хочется нервно рассмеяться, пойти куда-нибудь, шарахнуться об стену, успокоиться, ещё что-то. Ведь уже прошло время с того момента, как мне Диди это сообщил, и они же решили избавиться от ребёнка. Нет, это не моё дело, разумеется, но ведь…

– Том, у тебя аллергия на краску? – Кай спец по аллергиям.

– Нет, с чего ты взял? У тебя у самого-то нет? – спохватываюсь я.

Ида подносит ладонь ко рту, а Кай, видимо, прислушивается к своим ощущениям. Выглядит он как обычно, и признаков скорой кончины я не замечаю.

– Да нормально вроде. Я никогда на краску не жаловался.

– Если ты откинешься на моём участке, – задыхаясь от накатившего негодования, говорит Ида, – я тебя даже хоронить не позволю, понял?!

– Так что там с новостью-то? – переводит тему Кай. – Знали об этом?

– Я не знал, – открещиваюсь тут же.

– Тихие, тихие, а вдобавок к тихим ещё и глупые, – немилосердно говорит Ида. – Жаль девчонку.

– А парня не жаль?

Хочется выдохнуть, так как я едва не выдал себя, чуть не назвав имя Диди. Кстати, она вообще от него беременна, или тут всё иначе обстоит?

– Да, – подхватывает Кай. – Ты что, собралась катить бочку на мужскую половину планеты?

– Да что вы! Его очень-очень жаль, он явно сильно мучается. А кто он, кстати?

Кай поджимает губы и издаёт дурацкие звуки, говорящие о том, что мыслительно-вспоминательный процесс в самом разгаре.

– Диди вроде. Тупое имя, фамилия ещё тупее.

– Кайзерлинк, – подсказываю я и, тут же спохватившись, добавляю: – Вроде бы.

– Да нормальная фамилия, – задумчиво тянет Ида.

Мы потихоньку заканчиваем наши упражнения с пульверизаторами и плетёмся обратно на участок к Иде. Та отказывается сходить в магазин, заявив, что всего принесут и она не собирается потом устраивать всякие конкурсы, чтобы народ употребил оставшееся пойло и еду, как в прошлый раз.

К восьми часам люди уже начинают подтягиваться, а я погружаюсь в прекрасную ностальгию. Амнезию часто пытаются исправить, имитируя определённые ситуации, которые необходимо вспомнить. Вот мне кажется, что я нахожусь в такой имитации.

Ида поступила очень мудро, решив не покупать абсолютно ничего: пришедшие оказались щедрейшими людьми. Если бы они несли не провизию, а просто деньги, моя подруга отлично заработала бы.

Начало празднества я отсиживаю, погрузившись в размышления обо всём и ни о чём. Чаще всего получается думать о Билле, которого мне очень хочется увидеть. Я пролистываю список контактов, но не нахожу ни одной зацепки, ни одного напоминания о том, что меня запихнули в другой мир. Внутри неприятно ноет, тянет, и становится ясно, что настроение моё резко упало и под формат я уже не подхожу. Пока меня не заграбастал никто из знакомых, с которыми я машинально здоровался, решаю свалить по своей воле.

Еду в город с одной целью – нагрянуть к Карен и потребовать объяснений. Вряд ли я их дождусь, но нужно предпринимать какие-то меры. На улице, на которой она живёт, до меня добираются звонки приятелей, но отвечаю я только Каю. Как-то неожиданно для себя охладел ко всем, кроме него и Иды.

– Тебя где черти носят? – возмущённо кричит он, хотя музыка далеко на заднем фоне.

– У меня появилось одно дело, я уже в городе.

– Том, ты полный придурок. Предупредить нельзя было?

– Ещё скажи, вы думали, будто я утопился в баке с краской.

Отскакиваю от дороги, на которую сунулся, не взглянув на светофор.

– Судя по всему, это в твоём духе. Не вернёшься?

– Да нет, воздержусь. Не пей много.

– Да пошла ты, мамочка.

Кай отключается, и я по-доброму посмеиваюсь. Мне не хватало этого. Бестолковых и противоречащих правилам общественного порядка выдумок Иды, идиотских заявлений Кая, периодически забывающего, что у него астма и поэтому поберечь себя лишним не будет.

Карен живёт на втором этаже, я поднимаюсь пешком. Надеюсь, родителей дома нет, мне не хочется выставлять себя дураком при ком-то. С ней-то всё ясно, хотя она может начать отнекиваться, нужно быть ко всему готовым.

Не открывают мне долго, но я слышу, что в квартире играет медленная музыка. Под стать философскому курению травы или кальяна. Наконец, замок щёлкает, и моему взору предстаёт Ромберг. На ней широченные чёрные штаны и светло-голубая майка, резко контрастирующая с жёлтым цветом недокрашенных ногтей.

– Я тебя оторвал? – мило улыбаюсь и без церемоний прохожу в квартиру.

Карен молча идёт за мной, ведя рукой с браслетами по стене. Таким образом она в скором времени обдерёт все обои. Во всяком случае, на одежде её бижутерия всегда оставляла кучу зацепок.

В гостиной обнаруживаю признаки обитания. На всю комнату воняет лаком, по полу раскиданы подушки, на которые и возвращается Карен.

– Молочного коктейля хочешь? – вполне миролюбиво предлагает она.

– Нет, спасибо. Я вообще-то по делу.

Ставит уже поднятый стакан с этим самым коктейлем обратно на пол и облокачивается о кресло.

– Я вся внимание. Надеюсь, никто не умер, а то у тебя такой вид, что плакать охота.

Показательно растягиваю губы, и она смеётся, показывая мне класс. Создаётся впечатление, что я всё-таки сумасшедший, потому что Карен не похожа на злую волшебницу, которая меня заколдовала, но, тем не менее, уверен, что всё, случившееся со мной, – её работа.

– Только давай начистоту, у меня пока ещё есть мозги, и я в состоянии сопоставить некоторые факты, чтобы сделать вывод.

Карен, сведя брови к переносице, медленно ведёт кисточкой по ногтю мизинца, затем вытягивает руку и придирчиво осматривает свою работу. Я даже сомневаюсь, будет ли она меня слушать, такая увлечённая. Но Карен закрывает лак и смешно расставляет пальцы, снова обращая взгляд ко мне.

– Знаешь, бывают факты, которые даже гении могут неправильно сопоставить.

У меня складывается мнение, что она знает о цели моего визита, но, разумеется, молчит. Плохое начало, наверное.

– Скажи, ты колдуешь? – звучит по-дурацки, мне даже хочется всё это прекратить, потому что я не знаю, как спрашивать о том, что меня интересует.

Карен прыскает и принимается махать руками, точно собирается улететь от меня куда подальше. Веселиться более явно она себе не позволяет, видимо, беспокоясь за сохранность ногтей. Что я тут вообще делаю?

– Блин, ну ты даёшь. Том, если это было шутливое введение, то оно тебе на пять с плюсом удалось, а теперь давай к основной части.

В основной части хорошего не выйдет. Неужели я сейчас вот так и уйду, ничего от неё не добившись? Кажется, она не собирается делиться со мной секретами порчи или что это было.

– Хорошо. 16 сентября я проснулся в своей постели из-за трезвонящего будильника, который до этого не заводил ни разу в жизни, встал, увидел на окне надпись «наоборот», – Карен наклоняет голову и смешно искажает лицо, выводя меня. – Знаешь, вот так идёшь по своей квартире и понимаешь: что-то не так. А потом обнаруживаешь левые контакты в мобильном и отсутствие нужных. Представь себе, я позвонил Биллу Каулитцу, в которого теперь безответно влюблён, хотя в том перевёртыше мы даже…

– Избавь меня от подробностей! – Карен вскакивает, и красная подушка отлетает к двери в гостиную. – Тебе фантазию некуда деть? Так пиши книжки. У тебя точно получится, я даже не знала, что ты обладатель такого потрясающего воображения.

Она берёт стакан с коктейлем, и мне на секунду думается, что он сейчас окажется у меня на голове, но Карен проходит мимо, перешагнув через мои ноги, и скрывается на кухне. Замечательно. А чего я, собственно, ждал? Она же не дура, чтобы выдать всё вот так, это ей попросту не нужно, про неё и без этого достаточно всякого говорят, незачем нагнетать обстановку.

– На, выпей.

Карен протягивает мне коктейль, уже, по-моему, клубничный. В её руках такой же. Беру стакан, но пить побаиваюсь, мало ли чего она туда намешала, да и вообще в свете последних событий это небезопасно, наверное.

– Я не ведьма и не отравлю тебя, не беспокойся.

Садится прямо напротив меня, скрестив ноги, и первая отпивает через трубочку. Не помню, чтобы раньше Карен питала страсть к коктейлям, но не удивляюсь, ибо на собственном опыте убедился, что всё когда-нибудь меняется.

– Карен, я же попросил начистоту. Ты мне каждую ночь снилась!

Девушка тут же расплывается в ослепительной улыбке и отставляет стакан.

– Я польщена, – она быстро сжимает мою руку и немедленно отпускает. – Но это не значит, что у тебя что-то там случилось.

– Не что-то, а наоборот всё стало. Помнишь, как ты пришла ко мне домой 14 сентября?

Она бьёт себя по коленке и практически счастливо закатывает глаза.

– Я не думала, что ты запоминаешь даты, в которые мы виделись. А когда ты меня бросил, помнишь? – её взгляд резко меняется, она прекращает улыбаться и сглатывает.

Смотреть на Карен становится тяжело, её глаза буквально прошивают насквозь, и она глядит на меня, не отрываясь, хотя и пьёт свой чёртов коктейль.

– Нет. Послушай, я не об этом. И некоторые вещи стоит отпустить уже.

– А я отпустила, – выплёвывает она. – У меня, между прочим, парень есть.

Я поражаюсь тому, насколько контрастны чувства, отражающиеся на лице Карен. Она жонглирует ими, как мячиками, будто маски сами цепляются за неё и мгновенно изменяют мимику.

– Вот видишь. Так что прекращай на меня злиться, одной мести хватило.

– Объясни, чего ты от меня хочешь! – в запале кричит она.

Понятия не имею, как я мог с ней встречаться, хотя мне, наверное, эта жизнь на вулкане и нравилась; если ты сам не можешь встряхнуться, то сделаешь это вынужденно, находиться в прострации с Карен невозможно.

– Я хочу, чтобы ты мне объяснила, на кой чёрт сделала всё это. Я понимаю, хотелось отомстить, но почему так? Что это дало тебе и что – мне? Меня теперь девушки вообще не интересуют, ты это понимаешь?!

Карен погружается в задумчивость. Она неспешно оглядывает комнату, поднимается с пола и выходит на балкон. На улице прохладно, и через открытую дверь в комнату пробирается холодный воздух, от которого по телу ползут мурашки. Я слышу приглушённый звон разбитого стекла.

– Упс.

Карен появляется в комнате уже без стакана, без улыбки и вообще представляет собой мисс Серьёзность.

– Что ты там делала?

– Если ты такой умный, сопоставь факты. И сделай вывод.

Карен ложится на пол, обкладывая вокруг себя подушки, без которых, по-видимому, жить не может. Раньше она спала на полу, на странном фиолетовом матрасе.

– Ты скинула стакан.

– Верно. Делать выводы ты умеешь. Пять с плюсом, а теперь уходи, мне надо собираться.

Карен поднимается, и я иду вслед за ней в её комнату.

– Стой. Что это значит? Карен!

Останавливаю её за плечи, но она осторожно освобождается от моих рук и меняет курс от своей спальни на кухню. Прямо на столе стоит блендер, поварёшка, уже вся белая, валяются измазанные в клубнике полотенца… Все признаки активной деятельности.

– Ну чего тебе, Том? Как связана я и твои проблемы?

– Это ты их создала. Я теперь переживаю за Диди и Франци, меня волнует, как там Анита, наладили ли мы отношения окончательно… И что мне делать с Биллом?

Произнеся его имя, чувствую, что отчаяние захлёстывает с новой силой. Я просто не знаю, как решать эту задачу, она оказалась слишком сложной для меня.