Текст книги "Дарованный остров (СИ)"

Автор книги: Кристина Камаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

– Так значит, вы одолели его самостоятельно?! Я всегда верил в хоббитов! Какой же ты молодец, Шумми! Как это случилось?

Шумми замялся, переступая с ноги на ногу.

– Ну…, мы не совсем сами управились… Нам, конечно, помогли немного… Точнее, за нас почти все сделали…. Если уж совсем откровенно, то, когда мы пришли, все уже было готово.

– Ты говори вразумительно, что же произошло?

– Одна ведьма, – ответил Буги вместо Шумми, – она этого проглота хвать за жабры, а потом длинным ногтем мозги ему вправила. И стал он безобидным корнеедом.

– Ты нас опять разыгрываешь, Буги? – засомневалась Мириэль

– А мне и подавно вас слушать забавно, – услышали они голос позади себя и, обернувшись, увидели Мудрену.

– Э… леди, – перестраховался Буги, – если я вас ведьмой назвал, то это любя. Я ничего дурного не имел ввиду.

Мудрена ответила снисходительной усмешкой. Она внимательно изучала Юниэра.

– Я вижу союз двух великих сердец,

Скажи, нуменорец, кто был твой отец?

Юниэр пришел в замешательство, откуда ей знать, насколько труден для него этот вопрос. Он был уверен, что никогда не встречал ее раньше.

– Поскольку мы не знакомы, леди, позвольте сначала представиться. Мое имя Юниэр, а это моя жена – Мириэль. Как зовут вас, скажите, если хотите?

– Где как, ну, а тут Мудреной зовут, – она улыбнулась и протянула руки к белому щенку, тот сразу затявкал и завилял хвостом. Он почти вырвался из рук Мириэль и прыгнул к Мудрене.

– Ну, что ж, расскажи мне, пропавший бесенок,

Где ты побывал и кого повстречал,

Что кушал мой толстый мохнатый волчонок,

Кого испугался и где ночевал?

– Простите, мы не знали, что это Ваш щенок, – сказала Мириэль с досадой. Мудрена ей сразу не понравилась. Во-первых, она не сводила глаз с ее мужа, во-вторых, забрала щенка.

– Я даже успел подарить его своей жене. Но ничего, хорошо, что мы его прихватили.

Мудрена опять впилась в Юниэра долгим проницательным взглядом, потом она вернула щенка Мириэль и голосом, не допускающим возражений, сказала:

– Отдать его вам для меня не потеря,

Ты право имеешь на этого зверя.

Маленького волчонка окрестили Олвиком – подаренным дважды. С тех пор Мириэль не расставалась с ним.

Друзья праздновали вместе с хоббитами день освобождения от врага и пели гимны благополучным дням без приключений, так как все хоббиты уверены, что приключения привносят с собой в жизнь не разнообразие, а безобразие, и без них куда спокойнее жить

Звезда

Что-то было не так. Жизнь среди хоббитов не радовала Мириэль. Но не они были тому виной, а колдунья. Ей рассказывали, как Мудрена восемь дней не спала, медитировала и охраняла их от чар Горудуна. Им-то с Юниэром казалось, что они провели в Зачарованном лесу не больше суток. Она должна была чувствовать благодарность к Мудрене, но не могла себя заставить быть хотя бы просто дружелюбной, так как заметила, что странная девушка заглядывается на ее мужа, а Юниэр проникается по отношению к ней все большим интересом. Он почти перестал подходить к Мириэль и разговаривать с ней. Зато подолгу беседовал с Мудреной, с жадностью поглощая каждое слово ее птичьей речи, которую Мириэль терпеть не могла. Измученная подозрениями принцесса не выдержала и высказала Юниэру свои соображения.

– О чем это вы разговариваете, если не секрет? Что она напела тебе? Ты за ней так и вьешься!

– Мирэ! – присвистнул Юниэр. – Ты что ревнуешь? Напрасно, милая. Ты бы лучше сама послушала, что она рассказывает. Мудрена многие вещи видит насквозь. Да и то, что она говорит, мне близко. Мы мыслим одинаково.

– Просто она тебя околдовывает. Говорят же хоббиты, что она на мозг действует.

Юниэр рассмеялся, глядя на рассерженное лицо Мириэль.

– Не бойся, плохого она не сделает, но многому научит.

– И охладит твое сердце, – прошептала Мириэль.

– Что-что? – не расслышал Юниэр.

– Ничего! Я бы на твоем месте не связывалась с колдуньями.

– Это невозможно. Все женщины – колдуньи, все до одной. А ты – моя самая главная колдунья.

Но Мириэль не была убеждена его словами.

– Ты говоришь, что она очень умна? Почему же ты не выбросишь звезду, как она советует? Я прекрасно слышала:

 
«Покинули лес не с пустыми руками,
Проклятье звезды нависло над вами».
 

Или что-то вроде этого. Почему же ты ее не слушаешь?

Юниэр упрямо сжал губы:

– Даже она может ошибаться. Я доверяю своей интуиции. Это счастливая звезда, наш талисман. Она сияла нам в заповедных садах Горудуна, и поможет в трудные времена. Мы должны беречь её.

– Почему ты придаешь такое значение пустым безделушкам и совсем не замечаешь моего беспокойства? – Мириэль обиженно замолчала, а Юниэр как-то странно, отрешенно улыбнулся ей и не ответил.

«Он говорит с сумасшедшим блеском в глазах и ведет себя непредсказуемо, это ее чары так действуют. Если я что-нибудь не предприму, то потеряю его», – подумала она и решила поговорить с Мудреной, чтобы понять, что у нее на уме. Какое-то время она медлила, не решаясь подойти к голоногой девице, насвистывающей веселые мотивы. Мудрена вила кольца вокруг дуба, подпрыгивая и приплясывая, поглощенная этим занятием как самым наисерьезнейшим делом. «Неужели он предпочел бы мне эту ненормальную?» – засомневалась Мириэль. Потом она преодолела неловкость и обратилась к сопернице:

– Прости, что я прерываю тебя, Мудрена, но мне бы хотелось услышать твой совет. Мудрена остановилась и вопросительно на нее поглядела. «Со мной она почему-то не желает вести поучительные беседы», – подумала Мириэль.

– Видишь ли, мой муж очень изменился с тех пор, как мы сюда пришли. Я чувствую, с ним что-то происходит. Он слушает только тебя, мысли его витают где-то очень далеко. Иногда мне кажется, что я его теряю. Если это ты его околдовываешь, то хочу предупредить: я не стану лить слезы и просить помощи, я просто уничтожу тебя.

Мириэль сама удивилась такой прямоте, она хотела подойти к вопросу осторожно и хитро, но сразу выплеснула свои сокровенные мысли. Колдунья хмыкнула:

 
– Не вью заклинаний на муже твоем.
Серьезно он болен, но я ни при чем —
Проклятье звезды всесильно на нем.
Но если звезду ты тайком украдешь
И Горудуну подарок вернешь,
Тогда ты любимого мужа спасешь.
 

Сказав это, Мудрена отвернулась и ушла.

«Наверное, она питает такую же неприязнь ко мне, как и я к ней», – подумала Мириэль. В незамысловатых стихах Мудрены принцесса почувствовала скрытую угрозу. «Она говорит, что Юниэр болен, но, по-моему, она меня просто дурачит. Звезда здесь ни при чем, просто, ей не терпится отправить меня куда-нибудь подальше».

Мириэль могла поверить, что муж ее во власти чар Горудуна, но чутье подсказывало ей, что способ, которым Мудрена предлагала его спасти, неверный и даже опасный.

Мудрена пропала на два дня, но Юниэр не стал спокойнее и внимательнее к Мириэль. Однако, никто, кроме двух женщин, не замечал странностей в его поведении. Юниэр много общался и шутил с хоббитами, с удовольствием участвовал в их делах. Однажды они ушли на дальнее озеро поохотиться и пропадали там целый день. К вечеру все вернулись, Мириэль радостно выбежала навстречу, но, увидев его лицо, испугалась. На нем было выражение злой ярости, Юниэр сам ужаснулся бы, увидев свое отражение в зеркале. На почтительном расстоянии трусили хоббиты, притихшие и недоумевающие. Впервые Громадина показала им лицо гнева.

– Что случилось? Кого-то убили? – бросилась Мириэль к охотникам.

– Убили? – Юниэр злобно взглянул на нее. – Нет! Украли. Украли мой талисман. Но я этого так не оставлю. Я все обыщу. Лучше вору сознаться сразу.

– Талисман? – переспросила Мириэль. – Я думала, что-то серьезное случилось. Кому она нужна эта звезда?! Я уверена, что ее никто не брал. Ты, наверно, сам потерял ее где-нибудь.

– Какая ты глупая, – поморщился Юниэр, – сама ты никому не нужна.

У Мириэль потемнело в глазах, так нелепо и страшно прозвучали его слова. Она попыталась сделать бесстрастный вид, но обида не дала ей сыграть роль достойно, слезы защипали глаза, и она убежала в дом, где они жили. Юниэр же, не обращая на нее внимания, ринулся ворошить вещи в домах своих недавних друзей, переворачивая там все вверх дном. Хоббиты запирали двери, но он кричал, что подпалит норы, если они не отопрут их. Бедняги скорбно взирали, как беснующаяся Громадина разрушает их домашний уют, и шептались друг с другом.

– Вот напасть-то! Лучше никогда больше Громадин к себе не пускать. Они все ненормальные. Сегодня друзья, а назавтра грозят подпалить родную нору. Нельзя на таких положиться.

– Сколько после него убирать придется! Натоптал, посуду разбил, мебель сломал, а прикидывался безобидным. Нет веры Громадинам.

Поиски Юниэра оказались безуспешными. Наконец он кинулся к собственному дому.

– Признавайся, куда ты спрятала звезду?! – накинулся он на Мириэль.

– Я не знаю, где эта ненавистная звезда! – зарыдала Мириэль. – Убирайся вон! Никогда бы тебя не полюбила, если б знала, что ты такой мелочный! Ты предатель!

Но он ее не слышал. Это был чужой человек, ослепленный гневом, совсем не тот Юни, которого она любила. Он грубо притянул ее к себе, ощупал всю одежду, а потом тщательно обыскал их маленькое жилище.

– Значит, не ты, – сказал он, в конце концов. – Значит, это она. – И вышел из дома.

Мириэль всхлипывала, никогда еще она не чувствовала себя такой униженной. Уткнувшись носом ей в щеку, тоненько скулил волчонок.

«Я не могу находиться здесь, – думала Мириэль, – надо уйти. Мы больше никогда не будем вместе, если я себя уважаю. Ну почему такое несчастье приключилось именно со мной? Лучше бы мы остались в Зачарованном лесу».

Иногда рассудок твердил ей, что Юниэр не в своем уме, что он болен, как и говорила Мудрена, что он не осознает, что творит. Может, ему нужна помощь, иначе он умрет. Любовь не разрушается в один миг, надо закрыть глаза на отвратительную грубость его слов и поступков. Надо дать ему шанс. «Что же делать?» – думала Мириэль. В это время в шалаш заглянула Лавашка.

– Ты можешь выйти. Уже безопасно. Он больше не сходит с ума.

– Где он?

– Мудрена вернулась и дала ему лекарство. Сейчас он спит у нее дома. А мы все ходим на цыпочках, боясь его разбудить. Не мужчина тебе достался, а пламенный дракон. С ним такое часто бывает?

– Нет, никогда, – машинально ответила Мириэль. Лавашка поняла, что Мириэль не до разговоров.

– Тебе принести чего-нибудь? – спросила она участливо.

– Нет, мне ничего не надо.

Лавашка ушла, а Мириэль терзала себя горестными думами: «Так, значит, он спит дома у Мудрены. Устроил дебош и переутомился. Ну что ж, пусть Мудрена о нем и позаботится, а мы с ним квиты. Добилась своего косоглазая. Победу празднует. Я – дочь короля Тар-Палантира, ни от кого не потерплю ни оскорблений, ни обмана».

С этими мыслями Мириэль подхватила Олвика на руки и направилась прочь из деревни. «Ты, Олвик, тоже ее зверь. Может, заколдованный. Однажды ночью перегрызешь мне горло и поспешишь к ней похвастаться выполненным заданием, да?» – тихо шептала измученная принцесса. Но оставаться одной не хотелось, нужен был хоть кто-нибудь, кому можно было поплакаться. Олвик смотрел на нее преданными глазами и, казалось, все понимал. Он никому не расскажет о ее слабости. И не загрызет.

Хоббиты суетились, приводя в порядок свои норы. Был вечер, а этот народец не любит укладываться спать в беспорядке. Поэтому никто не заметил, как ушла Мириэль. Из домика на окраине деревни доносилось мелодичное пение. Принцесса стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Она знала, кто поет ей прощальную песню.

Мудрена видела из окна, как удаляется в сторону леса, на ночь глядя, возлюбленная Юниэра и не остановила ее.

Всю ночь и весь день блуждала Мириэль, не разбирая дороги. Она исцарапала ноги, порвала и испачкала платье, да и Олвик больше не был снежно-белым. Голод донимал ее, а где добыть еду, она не знала. Теперь она удивлялась своей глупости. Уж если она собралась уходить, то нужно было подумать обо всем заранее. Поход по Средиземью, да еще в одиночку, это борьба за выживание, а не прихоть сумасбродной неженки. Мириэль чувствовала, что добровольно обрекла себя на голодную смерть. А как страшно было ночью, сколько шорохов и звуков, которые она просто не замечала, когда шла в Грибной Рай с Юниэром и хоббитами. Теперь же она дрожала, прижимая к груди теплый комочек. Но Олвик был еще слишком мал, чтобы выручить ее из беды. Чудом она вышла вечером к той же роще, где Юниэр когда-то нашел вкусные и питательные плоды. О, она их сразу узнала! Поблагодарив Илуватара, Мириэль наелась от души и посмеялась над Олвиком, который, вгрызаясь в мякоть плода, совсем исчез внутри него так, что только короткий белый хвостик торчал наружу.

«Все будет хорошо, – думала Мириэль, – нельзя было так сильно обижаться на Юни. Надо было обуздать гордыню и помочь Мудрене вывести его из состояния невменяемости. Не может быть, чтобы он разлюбил меня. Наверное, он опомнился и сходит с ума. Переживает, бедный, места себе не находит. Он, конечно, вспомнил, как вел себя накануне и раскаивается, а может быть, уже бросился на поиски. Такому следопыту, как Юни, ничего не стоит быстро найти меня. Мы скоро встретимся, он обнимет меня крепко-крепко и скажет: «Любимая моя девочка, ты одна у меня на свете». С этими мыслями Мириэль уснула, улыбаясь во сне. Она готова была помириться с любимым. За сутки, проведенные в лесу, она поняла, как трудно и горько быть одной.

Невдомек было ей, что Юниэру в Грибном Раю становилось все хуже и хуже. Он бредил, не приходя в сознание, и рвался на поиски злосчастной звезды. Мудрена знала, что отпускать его нельзя и накрепко привязала веревками к кровати. Он пытался порвать путы, как только прекращался нагоняемый ею целебный сон, и проклинал все на свете. А она без устали твердила заклинания и терпеливо ждала.

Утром, прежде чем открыть глаза, Мириэль почувствовала, что над ней кто-то стоит. Она стремительно вскочила и увидела старушку.

– Доброе утро, дитя мое, – проворковала та самым любезным голосом. – Что ты делаешь одна в лесу? Престранно.

«А сами-то вы, что здесь делаете? – подумала Мириэль. – Не менее странно в таком почтенном возрасте».

Но вслух она этого не сказала, старушка была на вид приличная, аккуратненькая с голубыми смеющимися глазами.

– Я иду в гости к хоббитам в Грибной Рай, – сказала она первое, что пришло ей в голову. Может, она поможет ей вернуться назад.

– Очень хорошо, – одобрила старушка, – не желаешь ли и ко мне в гости заглянуть? Молока попить?

– Вы здесь живёте? – недоверчиво спросила Мириэль. – В лесу?

– Ну, почему? – рассмеялась старушка, – в доме, конечно. В красивом доме с роскошным садом.

«Что ж, почему бы и не зайти?» – подумала Мириэль.

– Хорошо, мы не возражаем, – улыбнулась она, вытащив на свет Олвика. При виде щенка глаза старушки заблестели еще больше.

– Какое очарование! Малюсенький, хоросенький!

Она взяла Олвика на руки и пригласила Мириэль следовать за ней.

– Как звать тебя, красавица? – спросила она по дороге.

– Мириэль, – ответила та, – а вас?

– Вэнили, серебряная садовница.

Старушка привела Мириэль к себе домой, и та поняла, почему ее так звали. Никогда прежде не видела она столько цветов сразу. В волшебных садах Горудуна тоже было красиво, но цветы казались искусственными. А у Вэнили цвели самые настоящие живые цветы: розы, тюльпаны, нарциссы.

– Какое замечательное занятие вы себе выбрали! – воскликнула Мириэль. – У вас редкий по красоте сад.

– Оставайся, погостишь, – радушно пригласила Вэнили. И Мириэль действительно захотелось пожить немного у приветливой старушки. Она вспомнила о далеком Нуменоре и дворцовых садах. Природа Средиземья была суровее, чем в ее краях, и Мириэль соскучилась по теплым светлым краскам и ароматам любимых цветов.

«Но мне надо вернуться к Юниэру», – подумала она нерешительно. «Нет, подожду еще день. Дам ему возможность найти меня», – все-таки она опасалась, что, вернувшись, увидит Юниэра, привороженного чарами к Мудрене.

Мириэль рассказала Вэнили свою историю, умолчав о Нуменоре, представившись обыкновенной девушкой. Ей необходимо было поделиться с кем-нибудь чувствами, особенно по поводу последних событий. Старушка утешала ее, говорила, что, конечно же, Юниэр придет за ней, и она, Вэнили, порадуется их встрече.

Разоткровенничалась и Вэнили. Она рассказала о своем сыночке – смелом охотнике, о том, какие надежды возлагали на него они с мужем, как хотелось бы им вернуться на родину, и о том, как редко навещает теперь их сын, потому, что пошел в ученики к магу. Мириэль слушала невнимательно, ее занимала собственная история.

Потом она гуляла по саду, и голова кружилась от тончайших ароматов и обилия красок. Олвик гонялся за бабочками. Почувствовав усталость, они ушли подальше от дома, взобрались на холм и растянулись на солнышке. С холма открывался вид на тропинку, ведущую к домику старушки. Лес в этом месте выглядел обжитым и ухоженным, и странно было думать, что такое дружелюбное место окружают темные чащи.

Мириэль размышляла о том, о сем, когда вдруг, взглянув на тропинку, обмерла от ужаса. Огромного роста мужчина с большим топором и связкой окровавленных кроликов в руках деловито шагал вперед. Вид у него был самый зверский.

– Он же прямо к Вэнили идет, – испугалась принцесса и кинулась бежать вниз с холма, чтобы предупредить хозяйку о неожиданном госте.

Вэнили удивленно слушала, как взволнованная Мириэль пытается объяснить ей что-то.

– Что тебя так поразило, девочка? – спросила она.

– Надо побыстрее спрятаться, сюда идет безобразный монстр, – отвечала Мириэль, дрожа.

– Что ты говоришь? Где? – Вэнили выглянула за калитку.

– Ты меня право обижаешь, – сказала она. – Это вовсе не монстр, а мой муж возвращается с охоты. Быть может, Рубозавр грубоват на твой деликатный вкус, но для меня он полон мужественной притягательности.

– Простите, я не знала, – только и могла выговорить Мириэль, не в состоянии представить вместе хрупкую и изящную Вэнили и приближающегося к дому сутулого медведя.

– Как же ты напугал нашу гостью, милый! – вышла навстречу к Рубозавру Вэнили.

– Кто это сюда забрел? – голос у Рубозавра был свистяще-шипящий, как у простывшего человека.

«Уж лучше бы он ревел», – подумала Мириэль. Рубозавр вперил в нее взгляд близко посаженных глаз из-под насупленных бровей. Он осклабился, и Мириэль шарахнулась в сторону: оскал у муженька старушки был просто вампирский.

– Только кролики на этот раз, – прохрипел Рубозавр, бросая к ногам женщин кровавые тушки. Тут Рубозавр заметил Олвика и протянул к нему мохнатые клешни.

– Это не еда! – воскликнула Мириэль поспешно.

– Неужели снежный волк! – лицо Рубозавра сложилось в гримасу, которая должно быть означала удивление и радость. – Я их обожаю!

Уловив растерянное выражение на лице Мириэль, старушка объяснила:

– Рубозавр хорошо знает этих волчат. Было время, когда он сам таких выращивал, возился с ними…

– Самое радостное было время, – заметил Рубозавр, – иди-ка я пощупаю тебя, брат-волк.

– Руки помыл бы сначала, – предупредила его Вэнили, – вымажешь щенка в крови, он же белый.

– С каких это пор ты такая щепетильная стала, – усмехнулся Рубозавр, – что вид крови тебя пугает?

Он угрюмо глядел на Вэнили. Та обернулась к Мириэль.

– Пойди, погуляй еще, а мы разделаем кроликов и приготовим ужин.

Мириэль послушалась. Это место перестало казаться ей привлекательным и безопасным с тех пор, как сюда явился Рубозавр. Но ей неудобно было уйти, не попрощавшись со старушкой, которая была так приветлива с ней. «Поужинаю, переночую и утром уйду отсюда», – решила Мириэль.

Она забрела в отдаленный конец сада, где густо цвели неизвестные ей красные цветы. Здесь она и решила побыть как можно дольше, чтобы не попадаться на глаза Рубозавру, ибо сам вид его внушал ей ужас. Едва она присела на траву, как ее начало клонить ко сну, и она не заметила, как задремала. Ей снились цветы, такие же прекрасные, как в саду у Вэнили. Она прогуливалась там, как накануне, но не чувствовала больше беззаботной легкости, напротив, напряженное беспокойство томило ее. Вдруг из кустов полезли змеи, тысячи одинаковых змей, черных и гладких. Они извивали свои отвратительные, скользкие тела и разевали ядовитые пасти.

– Будь осторожна, девочка. Не наступи на змею, – услышала она и, думая, что разговаривает со старушкой, подняла голову. Но увидела… Феорену.

– Мама! – воскликнула она, – я боюсь пошевелиться.

– Все гарпии умирают от своего яда, – наставительным тоном объяснила Феорена и растаяла в воздухе. Мириэль очнулась от тяжелого сна. Смеркалось, солнце только угадывалось за горизонтом. На душе было тревожно, она по неволе всматривалась в землю, опасаясь, что там притаились змеи. Неслышно ступая, девушка подошла к домику Вэнили, и заглянула в окно.

Посреди комнаты был очаг, над которым готовили какое-то варево. Старушка с перемазанным кровью лицом и растрепанными волосами скакала вокруг.

– Мой компот почти готов! – повторяла она при этом. Трудно было поверить, что эта ведьма с воспаленными красными глазами есть та самая аккуратная бабушка Вэнили. Муж смеялся над ее выкрутасами.

– Что же ты сидишь, волосатик? – обратилась к нему старуха, – иди, притащи нашу гостью. Мне нужно ее любящее сердце для навара. Как она перепугалась, бедняжка! Найди ее.

Рубозавр чувствовал запах крови, и ему не стоило труда обнаружить Мириэль. Спасло ее то, что она впитала приторный запах цветов, среди которых спала, и Рубозавр не заметил ее.

– Куда бежать? – сердце билось где-то в пятках. Тут она заметила, что в углу комнаты стоит клетка, где мечется несчастный Олвик.

– Он попался, как обидно! – Мириэль сжала кулаки. Времени на размышления не было, поэтому она обогнула дом и вошла в комнату.

– О, сама пришла, деточка, какая догадливая.

– Что-то вы долго готовите, – заметила Мириэль, – и на вид ваша стряпня не так уж аппетитна. Зачем это вы Олвика в клетку посадили?

– Ха-ха-ха, – злобно рассмеялась Вэнили, – волчонок теперь наш! Что ты о нем знаешь? Иди-ка лучше поближе, попробуй ложку компота!

– Не буду я есть ваше кровавое месиво!

– А, это и не для тебя! А для сына моего. Напиток власти и славы. Ты думаешь, я только цветы выращиваю? Я придумала рецепт, чтобы вернуть себе сыночка! И для этого мне необходимо твое маленькое заячье сердце!

– Разве вам так приятно убивать людей?

– Я лишь освобождаю их от непосильной ноши жизни.

– Но я не хочу умирать.

Старушка смерила ее презрительным взглядом и высыпала на пол горсть белесого порошка с дурманящим запахом. У Мириэль закружилась голова, и она поняла, что помедли она еще мгновенье, и все будет потеряно. «Гарпии умирают от своего яда», – вспомнила она и, подбежав к котлу, что есть силы, толкнула его на старуху. Кипящая красная гуща вылилась на колдунью, и та пронзительно завизжала. Мириэль схватила клетку с Олвиком и понеслась прочь, подальше от этого дома.

На крик своей супруги примчался Рубозавр, но было поздно, он услышал только ее предсмертные хрипы. Вне себя от ярости Рубозавр схватил топор и бросился в погоню за Мириэль. Тяжелая клетка мешала ей бежать, но она не могла бросить волчонка. Рубозавр гнался за ней по пятам, тяжело дыша и срубая ветки, попадавшиеся под руку. Шансов у нее не было никаких. Как же не хватало ей сейчас Чернолуна! Лезвие топора уже мелькало в поле ее зрения то слева, то справа, но Рубозавр, вдруг, споткнулся и упал. «Он же вот-вот поднимется», – думала Мириэль и бежала, не смея передохнуть. Сердце ее почти остановилось от страха и напряжения. «Хоть бы кто-нибудь встретился и помог!». Но никто не встретился ей. Однако, Рубозавр почему-то прекратил погоню. Когда он упал, то под руку ему скатилась крошечная, неприметная звездочка. Страшный Рубозавр с упоением разглядывал ее, выпятив губы, как ребенок. Звездочка сияла и переливалась на ладони, она звала его идти за собой. Рубозавр не смог ей противиться и направился в Зачарованный лес Горудуна. Все, что взято из этого таинственного места, должно непременно туда вернуться.

Испуганная Мириэль не видела этого, она еще долго бежала вперед, пока не упала без чувств от усталости.