Текст книги "Дарованный остров (СИ)"

Автор книги: Кристина Камаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

– Не надо, я так устала, а нам ещё возвращаться…

– Зачем? – спросил он. Тепло его рук успокаивало, и он был так красив. О чем думал Юниэр? Его род никак не мог равняться с родом королевны Нуменора, но он доверял своим чувствам. Да и воины не даром прозвали его отчаянным.

– Останемся здесь, – уговаривал он Мириэль голосом тихим, но настойчивым. – Так хорошо, спокойно, море, небо и мы. – Он гладил влажные волосы принцессы и, дрожа, касался мягких губ. Мощный ток струился по жилам, и росло напряжение между ними. Мириэль растеряла все думы о последствиях этой встречи. Мир оказался, вдруг, блаженно пустым. И дальнейшее не зависело от них. Избранные Сиреневой ночью короли не стали противиться своей судьбе…

Быстро летели невозвратимые мгновения. Светало. Юниэр вздохнул и благодарно сжал руку принцессы. Мириэль отстранилась от только что обретенного мужа, и тотчас целый вихрь мыслей пронесся в голове: «С ума я сошла, что ли? Кто он, этот сын пастуха? Вдруг отец что-нибудь узнает и все остальные тоже. Ужас! Домой, немедленно домой!»

– Ты завел меня слишком далеко, – отстраненно сказала она Юниэру. – Если хочешь, оставайся здесь, но я должна идти. – И она направилась к лодке, не вполне уверенно. Юниэр легко вскочил и поспешил за ней. Он был воином, и усталости не чувствовал. Душа его была переполнена нежностью к этой тоненькой девочке со спутанными черными волосами. Но к нежности уже примешивалась горечь, потому что ночь прошла.

Майская чета скоро добралась до лодочной стоянки и оттуда направилась вперед через лес. Некоторое время, пока им не стали встречаться люди, он нес её на руках. Дорога шла всё вверх и вверх, теперь Мириэль поняла, почему они бежали так быстро. Но сейчас она утомилась, и Юниэру приходилось тащить её за руку. От усталости у неё даже капали слезы, но когда Юниэр пытался утешить её лаской, она злилась.

По мере приближения к Большой поляне они шли всё медленнее и прятались за деревьями, если им попадались люди на пути. Они вовсе не желали, чтобы их снова обнаружили. Никто уже не буйствовал, праздник имел вполне мирный вид, слышалось красивое пение. Случайно Юниэр заметил своего друга.

– Лафер! – негромко позвал он. Обрадованный друг подбежал к ним.

– Я думал ты потерялся! – воскликнул он. – Когда я увидел, что тебя выбирают Сиреневым королем, то решил, что нам конец. – И тут Лафер взглянул на спутницу друга и остолбенел. Хотя королевна Нуменора имела весьма потрепанный вид, лицом к лицу она была легко узнаваема. Он растерянно поклонился, не в силах найти нужные слова, Мириэль принужденно улыбнулась.

– Где Айрен? – спросила она, глядя на него вызывающе.

– Мы… разминулись, когда началась погоня за вами, и я больше её не видел, – ответил Лафер, слегка запинаясь.

– Что ж ты, Лафер, зайцев не ловишь? – пожурил его Юниэр.

– Не в пример тебе, – очень тихо ответил Лафер, и они переглянулись.

– Ты согласишься, если мы проводим тебя не до самого дворца? – спросил он Мириэль.

– Да, конечно, – живо ответила принцесса. – Так будет лучше.

Они подошли к дороге, ведущей к главным воротам замка, и тут распрощались. Им хотелось спрятаться в надежном укрытии до того, как настанет день и люди начнут возвращаться домой с праздника.

– Мы еще встретимся с тобой, это неизбежно, – сказал Юниэр, прощаясь с Мириэль.

– Нет! – возразила та. – У меня очень строгий отец. – Она отвернулась и пошла к замку.

– Кажется, эта ночь дала нам больше острых ощущений, чем любая битва, – усмехнулся Лафер.

– Пожалуй, – ответил Юниэр в раздумье. Они уже собирались уходить, как вдруг Лафер дернул друга за руку, и они упали в траву.

– Смотри! – проговорил он. Юниэр взглянул в ту сторону, куда указывал Лафер, и увидел высокого странника в зеленой одежде, благодаря которой он был почти не заметен в лесу. Его волосы отливали золотом, а поступь была невероятно легка.

– Эльдар, – присвистнул Юниэр. – Направляется в сторону замка.

– Какая удача, что мы увидели его сейчас. Скажем Фаразону, что следили за ним от самой Серебряной струи!

– Идёт! Все складывается просто отлично, – Юниэр расплылся в довольной улыбке.

Мириэль не пошла к главным воротам, она свернула с дороги и направилась к Розовому саду. Ей показалось, что кто-то идет следом. Девушка обернулась, но никого не увидела. Однако ощущение присутствия чужого человека не покидало её, и, когда она ещё раз оглянулась, то увидела шагающего невдалеке стройного златовласого мужчину, очень высокого, как ей показалось. Когда их взгляды встретились, её удивило сияние, лившееся из глаз незнакомца. «Наверное, ещё какой-нибудь любитель острых ощущений возвращается с праздника», – подумала она.

В саду было спокойно и тихо, а дыра в изгороди находилась на прежнем месте. С трудом она пролезла внутрь, поднялась и, пошатываясь, подошла к лестнице. Мириэль безнадежно на неё посмотрела, но все-таки собрала всю свою волю и стала карабкаться вверх, обдирая колени и локти. «Еще, ещё немного, – уговаривала она себя, – пропади пропадом эти праздники»! – Тело дрожало от напряжения, одежда взмокла. Всё. Каких-то четыре перекладины оставалось преодолеть, но она не могла лезть дальше. «Уж лучше было пройти через главный вход, чем сейчас упасть и разбиться. И какой бесславный конец!» Принцесса глянула вниз, чтобы определить с какой высоты придется падать, и заметила незнакомца в зеленом плаще. Он изумленно рассматривал диковинную девушку, повисшую на перекладине. «Ну, этому-то что здесь надо?» – рассвирепела Мириэль, но затем, почувствовав прилив сил от стыда или от злости, быстро преодолела последние ступени и даже прошла немного по крыше, больше не оборачиваясь и не задаваясь вопросом, почему кто-то лазает через стены замка ранним утром.

До комнаты её довела Айрен, благополучно вернувшаяся раньше госпожи. Она что-то спрашивала, но Мириэль ничего не слышала. «Потом всё», – еле прошептала принцесса и, как только очутилась у себя, упала на кровать и уснула.

Заговор

На следующий день, как и следовало ожидать, Мириэль проснулась поздно. Большого труда ей стоило подняться с постели – всё тело ныло. Когда она посмотрела в зеркало, то не узнала себя. На неё смотрела бледная особа с распухшими губами и спутанными волосами. Вошедшая в комнату Айрен, поначалу довольно беззаботная, тоже была напугана видом подруги. Тихо, как две заговорщицы, они вспоминали свои похождения на празднике. Принцессе было трудно об этом говорить, кое-что пришлось утаить. Она сто раз прокляла «майского жениха» и даже залилась истерическими слезами. Все воспоминания об удовольствиях, испытанных вчера, рассеялись как туман поутру, осталось оскорбленное самолюбие и негодование по поводу столь не характерной для неё внешности. «Ну почему я не послушалась папу?» – мучилась поздними угрызениями совести Мириэль.

Она ни за что не согласилась бы на просьбу отца спуститься в приемный зал и поприветствовать гостей: Фаразона и Арфеста, – но ей просто необходимо было узнать, что говорят о бегстве королей, избранных Сиреневой ночью. Неизвестность мучила ее, и принцесса надеялась выведать все у Арфеста. «Вдруг в городе всё знают!» – ужасалась она. Был полдень, когда, не переодеваясь в парадное платье – его великолепие невыгодно бы оттенило её внешность – измученная красавица появилась на веранде, где сидели гости. Сначала она не заметила ничего особенного, так как тень виноградных листьев скрывала лица присутствующих, а потом было поздно. Она увидела Юниэра, и сердце ее подпрыгнуло куда-то к горлу, а потом быстро-быстро заколотилось в груди. «Что он здесь делает? Неужели отцу все известно?» – с усилием соображала она.

– Милая кузина, позволь представить тебе моих лучших воинов, – вышел навстречу ей Фаразон. Юниэр и Лафер поклонились ей. Лафер опустил глаза, а Юниэр, как показалось принцессе, дерзко разглядывал ее. В ответ на их приветствие она едва кивнула.

– Хорошо, что ты пришла, дочь моя, – сказал Тар-Палантир, встал с места и оглядел всех строгим взором, – теперь мы приступим к делам серьёзным. – Он сделал знак слуге, и через мгновение тот привел высокого, светлокудрого юношу. Все ахнули. Это был эльф. Юниэр и Лафер перемигнулись. Арфест изумленно поднял брови. Ненависть исказила лицо Фаразона.

«Ещё сюрприз», – подумала Мириэль с досадой, узнав в эльфе вчерашнего незнакомца. Сейчас он скажет: «О! Я хотел спросить, почему вы лезли вчера по лестнице, ведь есть и парадный вход»? И я отвечу: «Этого не может быть, впрочем, чего не сделаешь в бреду. «Эльф улыбнулся, может, он прочитал её мысли. И она улыбнулась в ответ.

– Позвольте представить вам Дориана Скользящего, – обратился к собравшимся Тар-Палантир. – Я ожидал его завтра, но Дориан скор. Радостной неожиданностью для меня был его утренний приход. – Вот уже несколько поколений язык эльфов был запрещен на острове, но Тар-Палантир вновь ввел его в употребление, и звуки эльфийской речи зазвучали музыкой во дворце.

– А что корабли из Валинора всё еще заходят в ваши гавани? – сухо спросил эльфа Фаразон на нуменорском наречии.

– Нет, – покачал головой Дориан, – давно не заходят. – Но я много лет дружу с Верными, а эта земля мной любима, поэтому я не хочу покидать Эленну.

– Ваше время прошло, скоро все вы спасетесь бегством в свой заповедник. Эленна и Средиземье принадлежат людям по праву.

– По какому праву, Фаразон? – нахмурился король. – Раньше наших – возникли в Средиземье великие эльфийские государства.

– А кому была в этом польза? Саурон там сильнее всех и сосет последние соки из тощей земли, и натравливает орков на наших собратьев. Если уж эльфы так благородны и искусны в знаниях, пусть придумали бы, как свергнуть темного царька. Но они трусливо держатся в стороне, дрожа за свои вечные жизни, только мои ребята подставляют грудь стрелам врага, защищая несчастный народ Средиземья…

– Облагая его при этом немалой данью, – заметил Дориан, – люди лишь выбирают из двух зол меньшее.

– Ах, так? Отчего же эльфы не сражаются с Большим Злом так, как считают нужным?

– Великий враг Моргот был свергнут.

– Если б не Эарендил, сын Туора, призвавший на помощь Валаров, черный Моргот уже правил бы нашим миром!

– Но Эарендил был сыном Идрил, эльфийки, – возразил Дориан.

– Довольно! – властно остановил их Тар-Палантир. – Не надо перечислять достоинства наших предков. История гордится ими, но будет ли повод у потомков вспомнить нас? Неужели не замечаете вы, что живете в век алчности, зависти, ненависти? И для меня не секрет, Фаразон, что нуменорцев в Средиземье боятся так же, как уродливых прислужников Саурона. И твоя популярность куплена награбленным золотом, да еще обещаниями обессмертить людей. Валары давно отвернулись от нас, наш век сократился вдвое. То, чего Илуватар не дал нам добровольно, силой не вырвать! Мы с ума сошли от гордыни. Запомни, как только наши бесчинства переполнят чашу терпения Валаров, Нуменор погибнет. Пока не поздно, мы должны образумиться, великим делом загладить ошибки. Объединившись с эльфами, мы объявим войну Саурону и уничтожим его.

– Нет, – ответил Фаразон.

– Отчего же, – удивился Тар-Палантир, – ты не хочешь падения Саурона?

– Мы справимся с этим без эльфов!

– Но вы не делаете этого, Фаразон, – покачал головой Тар-Палантир, – много лет армия воюет с последствиями и не трогает причину. Вы ждете прямого королевского указа? Не думаю, мне кажется, вам выгодно не трогать такого врага как Саурон, ведь исчезни он, под каким благовидным предлогом вы будете собирать дань с народов Средиземья?

Фаразон вскочил:

– Вы хотите ссоры, дядя? Зачем наговариваете на меня и делаете сообщником нашего злейшего врага!?

– Я не хочу ссоры, Фаразон, – устало вздохнул Тар-Палантир, – я просто говорю своё мнение, я хочу, чтобы всё было открыто и ясно, а не исподтишка.

– Так критикуйте меня сколько угодно, когда мы одни, но здесь Мириэль, ваша дочь, здесь мои воины! Зачем вы выставляете меня в невыгодном свете перед ними?

– Слаб тот, кто боится правды, – твердо возразил Тар-Палантир.

– Ну, хорошо же, дядя, – процедил сквозь зубы Фаразон и сел на место, затаив обиду.

Грустно было королю. Все его благие намерения наталкивались на глухую стену непонимания. Видно, пропасть меж людьми и эльфами слишком велика, ему не быть спасителем мира.

– Я, – раздался вдруг голос Юниэра, – ничего против эльфов не имею. В Средиземье мы с ними дружим и помогаем друг другу. Они так много знают и всегда помогают нам.

– Если бы ты жил вечно, – тонко усмехнулся Арфест, – то и знал бы куда больше.

– От вечной жизни можно устать, – возразил Юниэр, – мне по нраву та, что у меня есть.

– Да, – вздохнул король, – уж лучше умереть, чем век за веком наблюдать кровавые распри и то, как всё, что с любовью создавалось в течение долгих лет, рушится за несколько дней. Но не будем падать духом, может быть, нам еще удастся договориться. Завтра я обнародую свои планы, и если люди не потеряли разум, то внемлют призыву. Тебя, Фаразон, я вижу, не убедил? – обратился король к насупившемуся племяннику.

– Нет, отчего же, – возразил Фаразон, – разумом, не сердцем, я вас понимаю, но хотелось бы знать подробнее ваши планы.

– Охотно поделюсь, – согласился Тар-Палантир, – давайте перейдём в мой кабинет, здесь становится слишком жарко, а туда не проникает зной. Там и обсудим все подробно.

Мириэль не хотелось участвовать в политических баталиях, она давно выжидала подходящего момента, чтобы исчезнуть. Принцесса пыталась увлечься серьезным разговором, но мысли ее занимал только Юниэр. Как он был непохож на других! Что-то вольное, бесстрашное, значительное приковывало к нему внимание. Она попросила позволения удалиться к себе.

– Ты разочаровываешь меня, Мириэль! – сказал Тар-Палантир. – Тебе не интересно, что происходит в государстве?

– Государство тебя тоже разочаровывает. И, вообще, я устала от политики. – Капризно пожала плечиками принцесса.

– Что ж, иди, отдыхай, – вздохнул король. Мириэль вышла в зал, там она умыла разгоряченное лицо у фонтана. «Почему папа такой недовольный и усталый, – думала она, – неужели быть королём, значит чахнуть от скорби?» Девушка опустила руку в воду, чтобы погонять мелких рыбок.

– Может моим воинам лучше уйти, король? – спросил Фаразон.

– Нет. Мне по душе твои воины, – возразил Тар-Палантир.

Когда все пошли в королевский кабинет, Юниэр улучил момент и направился к фонтану. Он бесшумно подкрался к принцессе и коснулся губами ее волос. Она вздрогнула.

– Ты? Что тебе надо? – Мириэль была готова заплакать. – Ты относишься ко мне без должного почтения!

Юниэр изумился.

– Я люблю тебя и говорю об этом прямо и открыто. Признайся, твои прежние женихи дарили тебе розы и целовали край платья, боялись приблизиться, выжидали призыва богини. А мне всё равно, принцесса ты или нет, ты нужна мне. Мириэль, праздник продолжается. Сегодня народ веселится, город украшен. Пойдем? Ты не пожалеешь.

Она хотела согласиться: никто и никогда так не трогал ее душу, – но гордость не позволяла признаться в этом даже себе.

– Не возносись так высоко, – нахмурилась Мириэль, – ты был моим женихом в Сиреневую ночь, не надейся на большее!

– Да что тебе делать в замке? – не сдавался Юниэр. – Не упрямься. Или опыта одной Сиреневой ночи тебе достаточно на всю достойную королевскую жизнь?

– Придержи свой острый язык!

– Так что, договорились? Вечером, на площади Сильмарилов?

– Ну что ж, – снизошла королевна, – возможно, я приду. Прощай.

– Ну, вот и чудесно! – глаза Юниэра лучились от счастья. Истерзанное самолюбие принцессы наконец-то получило подарок. Конечно, она никуда не пойдет, пусть высматривает ее на площади сколько душе угодно. Мириэль поспешила в свою комнату, а Юниэр ушел в кабинет Тар-Палантира.

– Представляешь, какой он дерзкий! – рассказывала она Айрен. – На что-то надеется. У меня уши горят, когда я вспоминаю прошлую ночь. Солдат несчастный.

Вечерело. Мириэль пробиралась вперед по узкой улочке, стараясь держаться в тени домов, боялась, что её узнают. Она оделась в простой цветастый сарафан и повязала на голову косынку. То и дело она сталкивалась с прохожими и слышала вслед: «Осторожно!» или «Ловчее разворачивайся, коза!»

На площадь Сильмарилов можно было выйти по центральной улице – королевской аллее, широкой, безлюдной, с рядами белых магнолий по обе стороны – она начиналась прямо от дворца. Но Мириэль выбрала другой путь. Она шла через ремесленные районы, по улице портных. Никогда прежде ей не приходилось бывать здесь. Вывески пестрели птичьими названиями: «Изумленный какаду», «Лебединая песня», «Райское оперение». Найти дорогу было нетрудно: толпы людей потоками стремились в одном направлении. Только однажды она остановилась в недоумении. На перекрестке стоял человек со связкой сиреневых платков, которые почему-то охотно расхватывали. Мириэль полюбопытствовала, зачем они нужны, и узнала, что без них в Зеркальную пещеру не попадешь. Проникнувшись серьезностью возможной утраты, она купила платок себе, а заодно, и Юниэру. Дальше без приключений она добралась до моста «Прыжок Чернолуна». Мост, перекинутый через Лунную Дорожку (небольшую шумную речку), построили недавно из дымчатого кварца и черного мрамора и назвали в честь её скакуна.

Выйдя на площадь, Мириэль остановилась в нерешительности. Площадь представляла собой огромную живую клумбу, которая гудела, как тысяча пчелиных семейств. «Как же тут найти Юниэра?» – растерялась принцесса. Но тут один из пионов отделился от клумбы:

– Боже мой, как ты вырядилась, Мирэ! Еле-еле тебя признал, – рассмеялся Юниэр. – Сними хотя бы это, – и он стащил с головы косынку.

– Если ты будешь непочтителен, я сразу уйду, – предупредила Мириэль.

– Ну, полно дуться! – Юниэр протянул ей букет. – Эти незабудки для тебя!

– А эти редкостные платочки для тебя, – преподнесла Мириэль свой дар.

– Ого, – усмехнулся Юниэр. – Мы уже начали заботиться друг о друге! – у него тоже были платки для них обоих.

Поначалу Мириэль чувствовала себя неловко. Но Юниэр был так нежен и предупредителен. Вскоре она прыскала от смеха, когда он жарко нашептывал ей на ухо какую-то дикую смесь из комплиментов, шуток и веселых импровизаций.

– А ты знаешь, что нас всё ещё ищут? – спросил он вдруг, когда к принцессе вернулось безмятежное настроение.

– Кто? – насторожилась она.

– Понимаешь, – объяснил Юниэр, – Сиреневая ночь – очень древний праздник, и у него есть законы, которые мы нарушили. Выбор четы делают не просто судьи, а колдуны. Эта чета необходима для равновесия на весь последующий год. Мы нарушили это равновесие, поэтому колдуны предвещают ненастья, мор и другие бедствия, вплоть до гибели Нуменора.

– Ты шутишь? – Мириэль сжалась внутри, пытливо вглядываясь в лицо «майского жениха».

– Нет, это серьёзно, – виновато пожал плечами Юниэр. – Я наслушался разговоров.

– Но почему они выбрали нас?! – воскликнула Мириэль.

– А это от них не зависит, они выбирают тех, кто светится. Нормальным людям этого не видно, а тем, кто разбирается в ворожбе, заметно.

– Я тоже вижу, Юниэр, давай уйдем, мы и сейчас светимся!

– Светимся, – согласился Юниэр, – но ты не бойся. Народ нас не ищет, только колдуны.

– Хорошенькое утешение!

– Ты выслушай! Народ колдунов не любит и хочет сам принимать решения. Люди просят не портить им праздник, поэтому они сами выбрали своих Сиреневых королей и сегодня будут их чествовать. Этим зрелищем мы с тобой и насладимся.

– Я не хочу! Это опасно.

– Вперед, милая. Мы будем на острие событий, а это неповторимые ощущения. Не бойся ничего. Ну что? Начнем с карусели?

– Юниэр, – вкрадчиво произнесла Мириэль, – мне хочется, чтобы мы были с тобой только вдвоем, давай уйдем отсюда. – Она выкинула последний козырь, чтобы соблазнить отчаянного друга. Но тут ей стало нехорошо.

– Легковерная, – произнес хриплый голос, – а если я и есть колдун? – лицо Юниэра расплылось и обратилось в темную, злобную маску. А взор из-под маски пронзал ненавистью. – Твой Юниэр уже мертв, лежит с усохшей звездой любви в бескровной ладони.

Мириэль потеряла сознание.

Очнулась она в таверне. Вокруг суетились люди. Она лежала на коленях у Юниэра. Он держал её в объятиях, слегка покачивая. «Милая, чуткая, что ж на тебя так подействовало?» – недоумевал он. Его лицо светилось лаской и любовью. Он напоил её пуншем, и она успокоилась.

С улицы послышался шум, бой барабанов и литавр.

– Что это? – засуетились люди и многие выбежали из таверны.

– Шествие Сиреневых королей, – радостно сообщил кто-то, и тогда уже все, в том числе и Юниэр с принцессой, выскочили на улицу, но из-за толчеи ничего не увидели.

– На крышу, – сообразил Юниэр, и посетители таверны вняли его призыву. Сам хозяин первым вскарабкался наверх, а когда он решил, что зрителей на крыше достаточно, то стал спихивать тех, кто карабкался позже. Потом зрелище приковало его внимание, и он оставил возню. Процессия приближалась. Впереди, на конях, восседала избранная пара, вокруг развевались золотые знамёна. Люди в радостном возбуждении подбегали к королям и осыпали их цветами.

– Этот год принесет нам много золота, – многозначительно произнес хозяин таверны, – посмотрите, сколько желтых тюльпанов, лимонных лилий и золотых нарциссов.

– Этот год принесет нам много крови, – откликнулся надтреснутый старческий голос. Обладатель голоса – тощий сгорбленный старик, удивил Юниэра. «Этот-то как сюда забрался?» – подумал он.

– А ты из этих! – презрительно процедил хозяин, – каркаете и каркаете, никакого от вас проку.

В это время короли были уже у таверны. Разглядеть лица было сложно: на короле была широкополая шляпа, на королеве – фата. Девочка лет тринадцати высыпала из корзинки маки. Они попали на золотой плащ короля и зазмеились по нему, как струйки крови. Королева обернулась на мгновенье.

– А она похожа на меня, – прошептала изумленная Мириэль.

– Вот она! Вот она, – раздался неожиданно пронзительный возглас. Внизу у таверны стояла старуха, клюкой она указывала на Мириэль.

– Королевна! – прошипела она, – спуталась с солдатом, шлюшка.

Мириэль остолбенела.

– Бежим-ка, – прошептал Юниэр, – но она не двигалась. Старик тоже изучал её, потом вдруг кинулся вперёд.

– Держи её, Терлок! – визжала старуха. Старик попытался схватить Мириэль, но Юниэр был на чеку, он оттолкнул колдуна.

– Обожжешься, недоумок, о королевскую плоть! – пригрозил он. Терлок свалился с крыши прямо на старуху.

– Получила, Гарпия! – засмеялся кто-то. Не теряя времени, Юниэр и Мириэль спрыгнули с другого конца крыши и помчались что есть мочи.

– Никуда не убежите! Светитесь, предатели, – кричала им вслед разъяренная Гарпия. Всё произошло так быстро, что никто не успел опомниться.

– Всё как-то по-дурацки в этом году, – вздохнул хозяин таверны, слезая с крыши.

Юниэр буквально втолкнул принцессу в небольшое строение с окнами, напоминающее карету. Мириэль показалось, что неведомый вихрь понес её вперед с запредельной скоростью, вверх, к солнцу, а потом она зажмурила глаза от страха и упала вниз, в глубокую бездну.

– Что это? – спросила она Юниэра, летевшего рядом.

– Карусель, Драконьи горки, – невозмутимо ответил он. – Мы едем в Зеркальные пещеры. – И, правда. Скоро они уже скользили по гладкому полу Зеркальных пещер.

«Странно, – думала принцесса, – столько народу направилось сюда, а мы тут как будто одни». Они медленно передвигались по длинным коридорам, волшебные зеркала завораживали их. Мириэль пристально вгляделась в одно из них и не увидела рядом с собой Юниэра, вместо него её спутником был огромный белый зверь, похожий на гигантского волка. Сама она, в сверкающем серебряном одеянии, поднималась вверх по лестнице к алтарю Эру на вершине Менельтармы. Она показалась себе взрослой и значительной, нереальной, обладающей силой. Отражение усмехнулось, фигура взмахнула жезлом, и неожиданная вспышка ослепила ее, реальную. Потом её взору предстало иное видение: она лежала на камнях, в пустыне, ей было так горько, так нестерпимо больно, как будто она потеряла близкого человека. Серая тень быстро пронеслась мимо, и из её груди вырвался хриплый жалобный крик: «Чернолун!» И эхо повторило душераздирающий вопль: «Чернолууун!» Она лежала как мертвая, лицо посерело. Опять подошел белый волк и лизнул ей руку.

Видения взволновали Мириэль, она не только видела, но и ощущала все. Девушка недоуменно взглянула на запястье, которого только что коснулся шершавым языком неведомый зверь. Последним, что привиделось ей, была огромная сокрушительная волна, которая сомкнулась у неё над головой, но Мириэль не почувствовала, что утонула. «Мы едем домой?» – подумала она.

– Что видел ты, Юни? – спросила Мириэль. Лицо любимого было скорее грустным, чем весёлым, значит, и его видения не были радостными.

– Я уйду в горы, – вздохнул Юниэр, – туда, где только снег и не бывает весны.

Он не договорил. Внезапно они оказались в большом зале, залитом слепящим светом, и Мириэль зажмурилась. Изумленные, они пытались рассмотреть, что впереди, но ничего не было видно.

– Ну, вот мы и встретились, – раздался вкрадчивый голос. – Почему, дочь Тар-Палантира, ты бежала вчера от Сиреневой короны?

– Я подумала, что будет лучше, если её получит более достойная девушка, – резко ответила Мириэль.

– А зачем ты пошла на чужой праздник?

– Это моё дело! Не за короной же, – буркнула королевна.

– Ну а ты, Юниэр Неизвестный, почему убежал?

– Я должен был сидеть в засаде, далеко от праздничной поляны. Но какое ты имеешь право задавать такие вопросы? – раздраженно спросил Юниэр. – Это не честно, ты нас видишь, а мы тебя нет, выходи.

– Мне это ни к чему, – спокойно возразил голос, – я буду вашим незримым приговором. Вы должны умереть!

– Это почему же? – возмутились в два голоса Юниэр и Мириэль.

– Посудите сами, разве может быть две королевские пары? – объяснил колдун. – Вы сбежали, упустили шанс, люди избрали других кумиров, а вас надо убрать, чтобы сохранить равновесие. Ваш союз уже слишком силен, – колдун был неумолим. – Мы вас засыплем песком, вам даже не придется расставаться.

– Не надо его слушать, бежим, Мирэ! – шепнул ей на ухо Юниэр.

Мириэль не заставила себя упрашивать, и они помчались что было мочи по узкому коридору. Свет тут же пропал. Было скользко, девушка упала и на животе, помогая себе руками, въехала в какой-то темный туннель, по которому её стремительно понесло головой вниз.

– Не уйдете! – услышала она вслед. Приземлившись, Мириэль бросилась к выходу. Её остановил стражник:

– Предъявите платок, девушка, – приказал он, – знаю я вас, второй раз захотите зеркала разглядывать. Больше не положено.

– Сейчас, сейчас, – засуетилась она, развязывая узел, – вот, возьмите – век бы не глядела в ваши зеркала.

Наконец её выпустили, и она поспешила затеряться в толпе. «Бежать! Сейчас же во дворец», – лихорадочно соображала она. – Но Юниэр? Где он? Неужели схвачен?» Без него она не могла уйти. «А что, лучше, если и тебя сцапают?» – пригрозил сердцу разум. «Я его подожду», – настояло сердце. Вдруг она услышала знакомый вкрадчивый голос. Из пещеры вышли колдуны, завернутые в черные плащи. «Всё пропало!» – подумала Мириэль, загипнотизированная взглядами троих стариков, которые показались ей на одно лицо. Но тут раздался грубый звук рога, и толпа расступилась. К пещере подъехал гордый всадник, он держал на поводу ещё одного скакуна, в котором она сразу узнала Чернолуна.

– Дорогу вестнику короля! – звонкий, не принимающий возражений голос перекрыл гул толпы. – Садитесь, принцесса, – обратился к ней посыльный. Мириэль видела, как руки старцев поднялись одновременно, и поняла, что они плетут против неё заклинание. «Яро осты», – вдруг слетели с её губ неизвестные слова, которые чудесным образом обожгли колдунам пальцы. Пользуясь их замешательством, Мириэль вскочила на Чернолуна, и конь вынес ее из толпы. Они направились во дворец. На полдороги Мириэль вспомнила, что надо поблагодарить спасителя, но всадник куда-то исчез.

Когда она подъехала к дворцу, сердце ее дрогнуло от тяжелого предчувствия. Казалось, что все люди исчезли, вымерли, так пусто было вокруг. Копыта Чернолуна громко стучали по плитам. Не было и стражников у входа во дворец. «Что случилось? Где все?» – На душе у принцессы было тревожно, она похлопала по шее скакуна, ища поддержки у друга, и тут же всем телом ощутила, что конь тверд и холоден как мертвец. Мириэль спешилась и вбежала во дворец. Было жутко, хотелось поскорее встретить хотя бы одну живую душу и узнать, наконец, что же случилось. Но всюду ее встречала пустота, нигде никого не было. Страх висел над нею. «Они или ушли, или умерли?» – думала Мириэль. Тут она услышала стон, человеческий стон. Она определила, что он доносится из кабинета её отца, и уже через мгновенье открыла тяжелую дверь и вошла. На диване лежал король, весь в белом, и смотрел на нее угасающим взором.

– Отец! – кинулась к нему Мириэль, схватила его руку и прижала к себе. Король слабо улыбнулся.

– Что произошло?! – спросила принцесса, – Где люди?

– Все оставили меня, – вздохнул Тар-Палантир. – А я оставляю тебя.

– Не говори так! – возмутилась Мириэль. – Ты не можешь так поступить. Ты еще полон сил, а я ребенок.

– Но в тебе течет кровь Эарендила, – возразил король, – ты мужественна, у тебя сильный характер, я знаю, что могу оставить на тебя свой народ.

– Прошу тебя, не надо, – всхлипнула Мириэль, – я одна и мне страшно. Не умирай.

– В тебе вся надежда нуменорского народа, моя милая храбрая девочка. Я знаю, какое трудное время грядет. Обратись за помощью к Верным, вместе вы справитесь.

– Глупости, мне ни за что не разобраться в вашей политике. Зачем ты уходишь, когда всё так сложно? Ты же должен меня обучить, выдать замуж… Тебе ещё рано!

– Нет. Мне пора, – грустно взглянул на неё Тар-Палантир. – Твоя мама пришла.

Мириэль обернулась. У окна стояла высокая женщина в длинном платье с водорослями в распущенных волосах. Вся комната наполнилась мягким зеленоватым светом. Женщина с нежностью и состраданием смотрела на Мириэль.

– Ты пришла, Феорена! – воскликнул король, и Мириэль увидела, как Тар-Палантир легко отделился от дивана, как будто он нисколько не весил. Феорена подошла к мужу и подала ему руку.

– Ничто не разлучит нас теперь, – прозвучал её чарующий голос. Она обняла короля, и они медленно пошли к окну.

– А я! – воскликнула Мириэль. – Я хочу с вами.

– Тебе ещё рано, – печально посмотрела на нее Феорена, – сколько тебе предстоит разочарований, потерь, горестей, но всё же больше любви. Не бойся. Я буду помогать, когда будет очень трудно.

Они ушли. А она осталась одна. Впрочем, одна ли?

Находиться в комнате было невозможно, она открыла дверь и побежала. Прочь из дворца! Но ноги были как гири. Лишь усилием воли она могла передвигать ими. Входная дверь была заперта. Сколько она ни прилагала усилий, но не могла открыть её. Липкий ужас разливался по венам. «Что это? Я не могу уйти»? В тронном зале творилось что-то неладное. Всмотревшись, она увидела серые бесформенные пятна, и всем своим существом почувствовала их приближение и ненависть. Кольцо сужалось. «В мою комнату»! – мелькнула мысль, и тут же она побежала наверх, выше и выше, уверенная почему-то, что там спасение. Духи не отставали и дышали ей в спину. «Не уйдешь – шипели они, – потому что наша»! Дверь в её комнату тоже была закрыта. Она в бессилии стучала в неё кулаками. Духи тянули к ней свои бесплотные, серые руки. И вдруг она почувствовала неведомо откуда взявшуюся силу и, обернувшись, грозно сказала: «Шиар!» Голос ее был тверд и уверен, и духи съёжились, их словно отбросило назад к лестнице. Тогда, приложив ладонь к двери, она ласково, но требовательно произнесла: «Мират кунур». Дверь открылась, и её швырнуло вовнутрь. Падая, девушка больно ударилась головой и потеряла сознание.