355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кристина Камаева » Дарованный остров (СИ) » Текст книги (страница 18)
Дарованный остров (СИ)
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 03:02

Текст книги "Дарованный остров (СИ)"


Автор книги: Кристина Камаева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

Остров Горудуна

Взобраться на Бируза было сложней, чем на крутую скалу с расщелинами, но спина его сверху оказалась довольно удобной ровной площадкой, где они и расположились между крыльями. Ярон дал команду, и дракон резко взмыл вверх. О своих спутниках он, похоже, мало заботился. Когда полет его выровнялся, принцесса восхитилась тем, как легко плыла в воздухе такая махина. Ярон стоял в полный рост, противоборствуя свистящему ветру, он любил сумасшедшую скорость. Мириэль не видела землю, в поле ее зрения была только мощная спина и блестящие крылья Бируза. Поделиться новыми ощущениями было не с кем. Она витала в облаках, но только наяву. От переживаний, усталости и легкого покачивания Мириэль уснула.

Ярон с трудом разбудил ее, когда они прилетели.

– Что, полеты на драконе такое скучное занятие? – осведомился он. Бируз, догадавшийся в чем дело, оскорбился.

– Чтоб мне превратиться в ящерицу, если тебе уже доводилось летать на драконах!

– Нет, не доводилось, – ответила девушка спросонья, – но я когда-то летала с назгулом.

Ярон заинтересовался.

– Ну и, как оно?

– Не помню, – пожала плечами принцесса, – я спала.

– Вот здорово, – расхохотался Бируз, – у твоей новой подружки вообще нет нервов!

– Моя новая подружка утверждает, что когда-то я был ее мужем.

– О! – поразился Бируз. – Хотя, от тебя всего можно ожидать.

Мириэль осмотрелась. Они находились на скалистом острове, вдалеке высились башни мрачноватого замка.

– Ты свободен, дружище, – отпустил Ярон Бируза.

– Мой привет Лидии. Она знает, что ты с женой? – съязвил тот на прощание и, развернувшись, улетел.

– Чей это замок? – вяло поинтересовалась Мириэль.

– Горудуна.

Следуя за Яроном, Мириэль чувствовала себя одинокой, как никогда. Не осталось больше ни одной родной души в этом мире, да еще приходилось встречаться с теми, кого хотелось бы забыть.

Остров Горудуна был невелик. От холодного осеннего Средиземья его отделял лишь пролив, но со стороны океана к острову близко подходило теплое течение, поэтому здешние жители не знали суровой зимы Средиземья. Вдоль линии прибоя высились стройные пальмы, а выше, цепляясь корнями за скалистые склоны, росли гигантские кактусы, из многочисленных расселин поднимался белый пар, а мощеная дорога, проложенная к замку, была теплой, как пол в бане. Хижины островитян, выложенные из камней, казались частью пейзажа.

Мимо них пробежала ватага ребятишек, как на подбор, русых и голубоглазых. Мириэль заметила, как они шарахнулись в сторону при виде Ярона. Дети бежали вслед бумажному змею-дракону, высоко в небе трещали на ветру его яркие крылья. Настоящие же драконы облюбовали бурлящие горячие озерца острова. Возле них приятно было понежиться, погреть брюшко и посудачить о перипетиях их драконьей жизни. Там собирались молодые драконы, не успевшие поднакопить сокровищ и потому не обремененные их охраной.

Замок Горудуна находился в самом сердце острова, глубокий ров обрамлял его. Едва только Ярон и Мириэль подошли к зияющей пропасти, как тут же с противоположной стороны опустился широкий мост. С тяжелым сердцем прошла по нему принцесса. Когда ворота захлопнулись за ними, она почувствовала себя в капкане. С удивлением разглядывала она представший перед ней замок. В ее представлении замки должны были быть похожи на крепости и, в случае нападения врагов, служить надежным укрытием, а в непогоду – уютным домом, где не страшно любое ненастье. Таким был белокаменный дворец в Нуменоре, но он не стал ее домом.

Замок, который она увидела, мог построить только сумасшедший. Это было ажурное сооружение с несколькими рядами огромных, зияющих пустотой окон. Казалось, он просвечивает насквозь. Построенный из темно-багрового пористого камня, замок Горудуна был распахнут всем ветрам и открыт всем светилам.

К ним подошли люди в белых хитонах.

– Отведите ее в покои для гостей! – коротко приказал Ярон.

Она последовала за слугами и оказалась в комнате без мебели, но с бассейном посередине. Ей принесли полотенца и мягкое одеяние из белоснежной ткани. С наслаждением погрузила Мириэль уставшее тело в горячую воду, налила туда ароматных масел и подумала, что все не так уж плохо. Из пуховых подушек, разбросанных по мраморному полу, она устроила себе ложе и очень быстро уснула, стараясь не вспоминать прошлое и не думать о будущем.

Расставшись с ней, Ярон разыскал Горудуна. Тот, по обыкновению, курил кальян, вдыхая дурманящий опиумный дым, полулежа на любимых подушках. Расплывшееся тело бугрилось под гладким шелком халата. Узорчатая чалма венчала густые каштановые кудри, роскошная борода скрывала хитрую ухмылку. В левой руке поблескивали металлические четки. Он жмурился от удовольствия и всем своим обликом напоминал ленивого, плотно отобедавшего кота. Ярон стремительно вошел в комнату, напряженный, как струна, которая вот-вот зазвенит.

– Привет, привет, – Горудун жестом пригласил его сесть напротив, но Ярон не послушался, – ты, я вижу, кипишь, как бульон. Что-то стряслось?

– Я привез Мириэль, убийцу своей матери.

– Вот как? Я же просил тебя не привозить чужих на мой остров без моего ведома. Зачем ты это сделал? Надо было уничтожить ее.

– У меня к ней слишком много вопросов. Во-первых, она называет себя принцессой Нуменора. Во-вторых, с ней был волк из страны Вечных Льдов, о которой ты мне рассказывал. Наконец, она приняла меня за кого-то другого. Я показал ей свое истинное лицо, а она кинулась мне на шею и объявила, что когда-то я был ее мужем. Мне не нравится вся эта история! – Ярон пристально смотрел на Горудуна.

– Почему ты молчишь?! – вспылил он. – Тебе что-то известно?

– Угомонись, – Горудун медленно подбирал слова, – принцесса Тар-Мириэль давно умерла, не прожила и года после замужества. Скорее всего, эта девица – самозванка. Почему с ней был белый волк, я понятия не имею. А мужем она тебя нарекла потому, что, по-видимому, хотела отсрочить твою месть.

– Нет, она была искренней. И до сих пор уверена, что в Стране Вечных Льдов мне отшибли память, и лишь поэтому я не узнаю ее.

– Ты не был в Ориене.

– Значит, кто-то пользуется моим обликом. Возможно, существует человек, похожий на меня, как близнец.

В темных глазах Ярона отразилась догорающая заря.

– Невероятно, – задумался Горудун, – неужели… – тут он осекся, сообразив, что размышляет вслух.

– Что?! – насторожился Ярон. – Что ты знаешь?

– Нет, ничего, – засуетился Горудун, – может, у тебя и был близнец, но мне об этом ничего не известно. – Ярон злобно взглянул на него.

– Я устал от этих тайн, – его голос стал угрожающим, – лучше признайся, что скрываешь? Почему мне не все говорят о моем происхождении? Я должен знать! Говори сейчас же или ты горько пожалеешь о том дне, когда впервые встретил меня!

С этими словами Ярон метнулся к Горудуну, намереваясь схватить его за жирные плечи и вытряхнуть из него всю правду. Но тут же остановился, как вкопанный, и мука исказила его лицо. Он поднес руки ко лбу и сжал голову.

– О, эта проклятая боль, – голос Ярона был хриплым, – только на твоем мерзком острове я испытываю такие страдания.

– Ты перенапрягся, – возразил Горудун глухо, – голова болит, когда тебя охватывает бешенство. Надо отдохнуть, ступай. Я надеюсь, что принцесса поможет тебе разгадать тайну двойника.

Ярон вышел, все еще потирая лоб. Горудун вздохнул облегченно. Если бы принцесса присутствовала при их разговоре, она бы поняла, что Ярон не так уж неуязвим, как кажется.

Последнее время Покровитель, так называли Горудуна Либера, Окун и Аргуин, его учители в недалеком прошлом, все чаще раздражал Ярона. Учители, как и он сам, были способны перевоплощаться. Они жили двойной жизнью и занимались делами, о которых Ярону мало, что было известно. Его никогда ни в чем не ущемляли, обращались с ним ласково, предупредительно, щедро делились тайнами магии, в которой они знали толк, а также другими познаниями и мастерством. Упоминали, что пытаются сделать из него совершенного человека. Раньше он не стремился проникнуть в их тайные помыслы, а теперь понял, что есть определенный барьер, заглянуть за который ему не позволяли. Всегда его вежливо, но настойчиво отстраняли как раз в тот момент, когда ему удавалось близко подойти к заветной черте. Загадочное поведение наставников сделало его мнительным. За внешней маской доброжелательности ему чудилась угроза его существованию. И недаром он был осторожен! Иначе как бы он уберегся от заговора? Те, кто убеждали его, что он всегда может рассчитывать на их понимание и помощь и собирались сделать путь его блистательным и ярким, вдруг взбунтовались и едва не уничтожили ученика. Двух предателей он обезвредил сам, а третий сбежал и сгинул в Средиземье, в подземельях агнегеров. Лишь родители остались ему верны, но их уничтожила колдунья Мириэль.

О своих мучениях он мог бы рассказать Вэнили. Она не была похожа на остальных и любила его по-настоящему. А Рубозавр потерял свое «я» в зачарованном лесу. Ярон бросился за ним тогда по горячим следам преступления и не без усилия установил, кто был повинен в их злосчастной судьбе. Через некоторое время Рубозавр перестал узнавать его. В отчаянии Ярон едва не задушил Горудуна, но маг больше не имел власти над созданными им садами. Ярон остался один. Больше некому было направлять его действия, учить разбираться в сложных вопросах бытия. Горудун пытался заменить ему наставников, но он был чужим, второсортным существом. Он не мог перевоплощаться и во всем уступал пришельцам из Ориены, Страны Вечных Льдов. «Покровитель» был нужен ему только как слуга, и до сих пор он старался исполнить любую прихоть Ярона. Если же Горудун что-нибудь против него замышляет, расправа его не минует. Совладать с бывшим магом гораздо проще, чем с могущественными братьями по крови.

Мириэль проснулась от тревожного ощущения. В комнате был посторонний. Она приподняла голову, стараясь разглядеть того, кто нарушил ее сон. Тьма окутывала ее, тьма, не разбавленная светом ночных ламп или бледным сиянием луны. Слышно было только дыхание ночного гостя и ни шороха больше. Глаза ее спросонья долго не обретали привычную зоркость, мысли путались, тело ныло – выспаться ей не дали.

– Не бойся, это всего лишь я, – голос принадлежал Ярону.

– Ты не должен входить сюда без предупреждения, – возмутилась принцесса.

– Вот как? А зачем надушилась молодая жена? Кого ждет здесь, кроме вновь обретенного мужа? – издевался Ярон.

Мириэль стало не по себе, и она на всякий случай приготовилась к обороне.

– Между нами ненависть, Ярон, – сказала она холодно, – не подходи ко мне.

– Как быстро остывают нуменорские женщины, – произнес Ярон трагическим шепотом, – в Прибрежных горах ты целовала меня не в шутку. Почему же теперь таишь свой пыл?

Мириэль почувствовала, что он приближается, и высекла вспышку света перед собой, чтобы хоть на миг развеять мрак и увидеть его.

Ярон расхохотался.

– Да ты просто искришься от страсти! – он спокойно стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди. – Не любишь, когда темно? Свет здесь загорается так. – Он легко поднял руку, и спальня озарилась переливчатым сиянием. Разноцветные блики заскользили по колоннам, портьерам и мраморному полу. Охотник разглядывал свою пленницу.

Растерянная Мириэль лихорадочно соображала, что ей предпринять. Такие темно-фиолетовые глаза она видела только у Юниэра. Дрожь охватила ее. Ярон осклабился.

– И ты поверила, что я прельстился твоими костлявыми прелестями? – вдруг спросил он. – На этом острове есть девушки, более привлекательные, чем ты. Идем, я покажу их тебе.

Мириэль сжала зубы, это было выше сил терпеть его издевательства. Лицо ее побледнело от гнева.

– Я не хочу никуда идти! – слова давались ей с усилием. – Ты напрасно потревожил меня. Уходи.

– Здесь я принимаю решения, – возразил Ярон, – спать ты будешь потом.

Пламя, полыхнувшее в его недобром взоре, было убедительнее слов. Она еще успеет с ним сразиться, и чем позже это произойдет, тем больше у нее шансов победить. Мириэль посмотрела по сторонам, пытаясь найти свой плащ.

– Где мои вещи?

– Не смеши меня! Эту рухлядь должно быть отдали старьевщику. Пойдем. Живо! – он схватил ее за руку и потащил к выходу. Еле поспевая за ним, она придерживала предательски скользкий халат и с тоской думала о том, как долго продлится ее пребывание в замке Горудуна. Удастся ли ей когда-нибудь выбраться отсюда и избавиться от Ярона?

Они пришли во внутренний двор замка, где стараниями Горудуна был создан прекрасный парк с редчайшими деревьями и цветами. Трехъярусные стены, окружавшие его, были темнее ночного неба, но всеми цветами радуги переливались многоструйные фонтаны, мягко сияли светильники в приветливых беседках.

Смуглые безмолвные невольники расстелили перед Яроном пушистый ковер, он сел и указал Мириэль на место рядом с собой. Один из слуг поставил перед ними кубки с вином и тут же растворился в густой тени разросшегося климантиуса, напряженно вглядываясь в лицо хозяина и стараясь предугадать любое его желание.

Запели скрипки и флейты, лунно-серебряным светом вспыхнула площадка перед ними. Сверху, как будто с неба, медленно описывая круги, спустились две стройные фигурки, похожие на черных ласточек. Маленькие гимнастки выгибались в воздухе, поддерживаемые невидимыми глазу нитями, сплетая свои пластичные тела в невообразимые фигуры. Ярон пил вино и с презрением наблюдал их великолепные трюки, ни в грош не ставя мастерство, достигнутое тяжким трудом и терпением. Какими бы совершенными не были их тела, им никогда не узнать чувство свободного полета в небесной выси. Если веревочки, которые поддерживают их хрупкую красоту, вдруг перетрутся, ловкие птички рухнут вниз на мраморные плиты и больше никогда не взлетят. Он мрачно ухмыльнулся и повернулся к Мириэль. Она не притронулась к своему кубку. Свежим и прохладным был воздух, нежной и чарующей – музыка, великолепным – зрелище, но она чувствовала себя так, как будто сидела на горящих углях, и все время ждала подвоха. Ярон глядел на нее, и омерзительная улыбка кривила его губы.

– Может, моя новоявленная жена порадует меня сегодня каким-нибудь изысканным номером? Не верю, что она ни на что не способна, – он подтолкнул ее локтем. Принцесса съежилась от приступа дурноты, подступившей к горлу. Нет, он не заставит ее пресмыкаться перед ним. Она встретила его взгляд, не мигая.

– Ты не сможешь испепелить меня своими синими глазками, – насмешливо сказал Ярон.

– Не могу поверить, что когда-то любила тебя, – прошептала она, и было в ее словах столько горечи и разочарования, что Ярон нахмурился, отпустил ее руку и отвернулся. Он задумался на какое-то мгновение, и все в парке замерло, стихла музыка, даже вода в фонтанах, казалось, застыла, повиснув в воздухе неподвижными нитями.

– Пусть придет Лидия! – выкрикнул Ярон, словно очнувшись от тяжелого сна. Тотчас же музыканты схватились за инструменты, и ночь встревожили страстные, томительные звуки. На площадку перед фонтанами вышла танцовщица. Мириэль, взглянув на нее поневоле, не смогла отвести взгляд.

Молодая ливийка была одного с ней роста и обладала поистине королевской статью. Все ее движения были легки и грациозны, отдельные, выхваченные взглядом детали: длинные ноги, пышная грудь, восхитительная шея своим совершенством слагали гимн красоте, и вся она в целом казалась воплощенной мечтой.

Ярон перестал обращать внимание на Мириэль. Он отдался благоговейному созерцанию красавицы, расточавшей обещания неземных блаженств. Принцессе даже почудилось тепло в его глазах, на которое, как она подозревала, он больше не был способен. Ярон и сам не понимал, чем привлекала его Лидия, обыкновенная дочь человеческого племени, лишенная исключительных способностей, присущих избранным, не владеющая магическими тайнами. Он не понимал, что природа наделила Лидию энергией обольщения в такой степени, что невидимыми волнами струилась она, зажигая сердца и старца, и зрелого мужа, и юнца, и мага. Прозрачно-зеленые глаза, словно всегда наполненные майским солнцем, смуглая кожа, сладостно-низкий тембр голоса, – все это вызывало их восхищение и… возмущение принцессы. Прежде она без зависти смотрела на чудесные черты, которыми природа наделила своих избранниц. Может быть потому, что могла сравнить себя с любой красивой женщиной и подумать, что и она так же хороша. Рядом с Лидией она стушевалась.

Мириэль больше не существовала для Ярона. Так было всегда, когда Лидия танцевала и пела, все остальное в это время теряло для присутствующих значение. Он встал, сделал знак рукой и призвал Лидию к себе. Музыка стихла, и охваченные страстью Ярон и Лидия удалились, даже не взглянув на Мириэль.

Теперь принцесса осушила кубок вина залпом. Она почувствовала досаду и злилась на себя за это. Только что Ярон вызывал отвращение, но после того, как он исчез в темном проеме, ведущем в покои танцовщицы, сердце неожиданно затрепетало от неуместной ревности.

– Да, – услышала она тягучий приторный голос, – умеет эта девчонка зажечь сердце Ярона. А ведь обычно он, как кремень, ничто его не волнует и не радует. Моя находка ему приглянулась, ну, это и не удивительно. При взгляде на нее кровь закипит и у окаменевшего дракона.

Горудун, незаметно появившийся рядом, расточал комплименты смуглой красавице, и тем самым растравлял ревность принцессы.

– Я хочу вернуться в свои покои, думаю, что Ярон не будет настаивать на моем присутствии здесь, – сказала Мириэль, не желая поддерживать неприятный разговор.

– О, разумеется, – Горудун затрясся от смеха, – мы не увидим его до утра.

Мириэль, холодно кивнув старику, удалилась в комнату, где совсем недавно Ярон бесцеремонно прервал ее сон. Она задержалась у зеркала. Вид у нее был измученный и унылый. «Разве ты хочешь потратить молодые годы на зубрежку длинных магических заклинаний? Исчахнуть над книгами заклятий?» – что-то подобное говорил когда-то один милый эльф. У него были мягкие, нежные губы, она помнила его поцелуи. Неужели он был прав? Может быть, она утратила былую красоту и привлекательность за годы, которые посвятила колдовскому искусству? Потеряла способность любить и вызывать любовь? Мириэль спрятала лицо поглубже в подушки, чтобы никто не услышал странных прерывистых звуков. Уснула она в самом скверном расположении духа.

На следующий день обитатели замка проснулись поздно. Горудун подошел к окну и взглянул на черные скалы, окутанные прозрачной вуалью колеблющегося воздуха, на чуть пенный прибой и море, искрящееся благородным опалом, и вздохнул. Зависть к Всевышнему художнику кольнула его сердце. Маг с удовольствием потянулся, но, вспомнив о чем-то, нахмурился. Он ждал необычную гостью.

– Ты звал меня? – в покои вошла высокая худая старуха и прервала его созерцание. Черное глухое платье обтягивало костлявую фигуру, а горделивая осанка невольно принуждала смотреть на нее снизу вверх. Прямые седые пряди волос, не убранных в прическу, падали на спину. Жутковатый взгляд бледно-зеленых глаз был цепким и твердым. Что-то орлиное сквозило в суровом лице, на нем легко читались тяготы и лишения необычного жизненного пути. Гостью звали Горделией, и не было другого имени, которое бы ей так подходило.

– Есть разговор, – кивнул Горудун, приглашая старуху выпить утренний кофе. – Стараниями гостьи, которую привез Ярон, или в силу других неизвестных нам причин, Орден Огня больше не существует. Дух огня покинул Эред-Фалас, и все до единого агнегеры мертвы. Путь в глубь горы свободен, настало время сбыться пророчеству. Ярон должен исполнить возложенную на него миссию.

Тень сомнения скользнула по лицу Горделии.

– Мне кажется, что Ярон еще не вполне готов к этому, – сказала она.

– Я думаю – он никогда не будет готов! – нервно дернул плечом Горудун.

Искорки удивления вспыхнули в тусклых глазах старухи.

– Раньше ты верил в Ярона и обнадеживал меня, – начала она осторожно.

– Я вижу, что с каждым днем его характер становится все более скверным, – перебил Горудун. – Боюсь, что, если мы будем медлить, он совсем выйдет из-под контроля. Теперь, когда проход в гору открыт, мы не должны терять время.

– Но какими будут последствия, когда силы его возрастут во много раз? Разве тебя это не ужасает? – воскликнула Горделия.

– Он изменится, когда в его тело войдет Совершенный, – возразил Горудун.

Продолжить этот занимательный разговор им помешали. В комнату вошла Мириэль. Не дождавшись никого, кто проявил бы к ней интерес в этом странном замке, она решила сама разведать обстановку и обошла немало комнат, прежде чем обнаружила хозяина замка.

– Я не помешала вашему разговору? – вежливо спросила она, тихо отодвинув тяжелые шторы.

– С добрым утром, дорогая! – улыбнулся Горудун с наигранной учтивостью. – Простите старика, совсем запамятовал, не предупредил слуг, чтобы вам принесли завтрак.

– Спасибо, – принцесса с любопытством посмотрела на старуху. – Я хочу, чтобы мне вернули одежду.

– Ее одежда у тебя? – Горудун повернулся к Горделии. – Все в порядке?

Та едва кивнула.

– Да, вам вернут платье, – обратилась она к принцессе. Жесткий взгляд при этом словно впечатал ее в глыбу льда.

Мириэль показалось, что старухе не составит особого труда прочитать ее мысли.

В коридоре послышались шаги и беспечный мелодичный смех. Через мгновение в комнату вошли Ярон с Лидией. Он обнимал её узкую обнаженную талию. Лидию окутывало тончайшее облачко зеленого газа, ничуть не мешавшего обозревать совершенное тело. Казалось, что в комнате все вдруг стало ярче, так ослепительно сияли рыжие волосы. Принцесса посторонилась, чтобы они не сбили ее с ног. Лидия бегло скользнула по ней взглядом и отвернулась с улыбкой победительницы.

– Почему ты держишь при себе это ископаемое? – спросил Ярон Горудуна вместо приветствия, ткнув небрежным жестом в сторону Горделии. – Мог бы завести прислугу приятнее, старуха просто отвратительна.

Горделия стояла неподвижно, поджав сухие губы. Появление Ярона было внезапным, обычно она предпочитала с ним не сталкиваться.

– Зачем ты так, Ярон? Она славная женщина, – неожиданно заступилась Лидия.

– Молчи и не смей мне перечить, – резко бросил ей Ярон.

– Вы куда-то собрались? – вмешался Горудун, желая предотвратить возможную вспышку гнева своего неуправляемого подопечного.

– Мы хотим покататься на Бирузе.

Лидия радостно захлопала в ладоши, как ребенок, предвкушающий веселую игру.

– Как здорово! Мы поднимемся выше облаков, а Бируз – такой красивый!

Лидия была уроженкой юга, тех мест, куда драконы заглядывали нередко и были реальной угрозой для людей, безнаказанными сборщиками дани, а не мифическими существами. Она помнила их рассекающими на части небо ее родины, но даже во сне никогда не видела себя, летающей на этих могущественных, недосягаемых для простых смертных тварях. Но теперь она – возлюбленная Ярона, царствующего над людьми. Даже драконы ему подвластны, и этот могучий маг бросает мир к ее ногам. Лидия была счастлива.

– Желаю вам приятно провести время, – благодушно осклабился Горудун.

За все это время Ярон ни разу не взглянул на принцессу, от этого было почему-то больно. «Зачем он притащил меня на этот остров?!» – с досадой думала она. Принцесса представила, как Ярон и Лидия поднимаются ввысь на Бирузе, и их прекрасные тела охватывает поднебесный ветер, опьяняя и приводя в экстаз. Внешне отвергнутая жена была спокойна, но под тонкой пленкой невозмутимости бушевал вулкан. Ненависть Ярона ей было легче пережить, чем безразличие.

Когда Ярон с подругой покинули дворец, Горудун вежливо дал понять Мириэль, что он и Горделия не нуждаются в ее присутствии. «Странно, – подумала она, – как будто я кому-то его здесь навязываю. Может, стоит попытаться бежать с этого странного острова. Не так уж это безнадежно, можно уговорить какого-нибудь рыбака за хорошее вознаграждение переправить меня в Средиземье».

Мириэль, осторожно оглядываясь, вышла из замка. Мост через страшный ров был перекинут, а стражники играли в кости. Они с любопытством смотрели на нее, пока она шла мимо, но не окликнули и не остановили. Вероятно, никто не давал распоряжений насчет того, чтобы ограничить здесь ее свободу. Принцесса почувствовала себя значительно увереннее и бодро пошла вперед.

Солнце припекало изрядно, когда она вышла, наконец, к рыбацкому поселку. Ее удивило безлюдье и тишина вокруг. Лодки были вытащены на берег, сети сохли на песке. Лишь у одной хижины повстречалось ей семейство рыбаков. Немолодая женщина с темным от загара лицом, нанизывала на тонкие веревки свежевыловленную рыбу. Высокий мускулистый рыбак ловко натягивал их на жерди, а двое мальчишек бегали друг за другом, ныряя под приспособления для вяления рыбы и не обращая внимания на окрики родителей. Мириэль приостановилась, невольно любуясь спорой работой семейства рыбака. Он заметил ее любопытство и посмотрел вопросительно.

– Я, наверное, невовремя, – сказала принцесса, – но мне нужен человек, который согласился бы переправить меня в Средиземье.

– Вы, конечно, недавно на острове, – хмыкнул рыбак в ответ. У него было открытое мужественное лицо, и она не побоялась сказать правду.

– Я пленница в замке. Мне необходимо бежать отсюда.

– Мы никогда не плаваем в Средиземье, – казалось, рыбака не тронула просьба.

– Я не останусь в долгу, – настаивала Мириэль. – И дам тебе столько денег, что ты сможешь купить корабль, дом в любой гавани Средиземья… Тебе больше не придется вялить рыбу.

– Это не самое плохое занятие на свете, – заметил рыбак, продолжая натягивать веревки.

Мириэль задумалась. Что же кроется за равнодушием рыбака? Она избавила бы его от нудной работы. Неужели на этом острове все преданы Горудуну?

– С этого острова никто не может уехать, – сиплым, простуженным голосом пояснила рыбачка, недобро покосившись на странную гостью в шелковом халате.

– Если бы покинуть его было возможно, – поддержал жену рыбак, – я бы первым сбежал отсюда без всяких посулов и наград.

– Так что же вас здесь держит? Объясните мне, если это возможно, – упала духом Мириэль.

– Преграда. На определенном расстоянии от острова существует какая-то невидимая граница, пробиться через которую невозможно. Боль охватывает тебя и сжимает тисками все сильнее и сильнее до тех пор, пока не повернешь назад.

Мириэль рассмеялась, но странно прозвучал смех на этом берегу.

– Ты напрасно не веришь, – пожал плечами рыбак, истолковав ее смех по-своему.

– Прости, я верю тебе. Но много лет назад мне удалось уйти из садов Горудуна, откуда еще никто не уходил.

– Я ничего не слышал о садах Горудуна.

– Это в Средиземье. Попав туда, люди забывают о своем прошлом. Они бродят по неправдоподобно красивым местам, но, увы, не принадлежат себе, не узнают друг друга. Горудун избавил их от всех тягот жизни, оставив одну заботу – созерцать чудеса, которые он там сотворил.

– Он был добрее тогда, – откликнулся рыбак, – а здесь мы знаем, что прикованы к своей клетке и подвластны ему. Мы бессильны.

– Давай рискнем! Вот увидишь, я помогу тебе прорваться через эту таинственную границу, – горячо убеждала его Мириэль.

Но он снова посмотрел на нее сурово и с досадой.

– Девушка! Разве ты хочешь, чтобы твой мозг лопнул от дикой боли? Придется смириться с тем, что Тол-Фалас отныне твой дом. Смириться, как и все остальные.

– Долго мы сегодня провозились с работой, – проворчал рыбак, глядя на застывшую в раздумьях Мириэль. – Не печалься. Если хочешь развеяться от грустных мыслей, присоединяйся к нам. Родриг выдает дочь замуж, это недалеко, лишь в миле отсюда. Мы нагрянем в самый разгар торжества. Хотя принцессе было не до веселья, она согласилась. Перспектива в одиночку толкать тяжелую лодку и потом грести навстречу неведомому ее не прельщала. А она-то наивно полагала, что Горудун лишился волшебной силы. Утратил после создания Зачарованного леса, как говорилось в легенде. Думала, что лишь Ярона надо остерегаться. Оказалось, что и хозяин острова не так прост, как ей показалось.

Семейство принарядилось, и все отправились в гости. Они шли по берегу, у самой кромки воды. Крохотные, прозрачные крабики шарахались в стороны от них. Дети то и дело убегали вперед, а потом поджидали взрослых. Наблюдая за ними, принцесса все больше убеждалась в том, что они принадлежат к нуменорской расе. Рыбака звали Альбер, два года тому назад его старший брат утонул, и с тех пор он взял под свое покровительство его жену и детей. Они родились на острове Тол-Фалас и жили безбедно, но что-то неладное творилось в замке Горудуна: эти люди почему-то ненавидели его и боялись.

– Когда рождается ребенок, – рассказывала рыбачка, его сразу же забирают в замок и только через две-три недели отправляют домой. Нам объясняют, что детей там заговаривают от всех болезней, но никто не верит.

– А вы замечали что-нибудь особенное у детей после того, как их возвращали родителям? – спросила пораженная Мириэль. Рыбачка лишь покачала головой. Альбер вдруг остановился, вглядываясь в небо.

– Лютый Бес рассекает облака на своем драконе, – сказал рыбак. – В недоброе время затеял свадьбу Родриг. Надо было дождаться, пока Неприкаянный покинет остров надолго.

– Не говори так, Альбер, накличешь беду! – воскликнула рыбачка.

– Этот… Неприкаянный давно живет на острове? – спросила Мириэль.

– Всегда, сколько я себя помню, – ответил Альбер, – но бывает, что он пропадает на некоторое время, наверное, бесчинствует в других местах. Я помню счастливые дни, когда он не появлялся здесь целых два года.

– Сколько тебе лет, Альбер? – Мириэль старалась говорить ровным тоном, но сердце заныло. Может быть, сейчас она разгадает загадку, ответ на которую был так важен для нее.

– Двадцать пять, – ответил рыбак.

– А тебе? – Мириэль обратилась к рыбачке.

– Перевалило за шестьдесят, – устало ответила та.

– И все эти годы Ярон жил на острове?

– Что значат наши земные лета для него? Ничего ему не делается, и старость не берет. Лет сорок он здесь, девушка.

Мириэль глубоко вздохнула. Ярон не мог быть Юниэром, не мог находиться одновременно в разных местах, быть благородным воином и любимым мужем в Нуменоре и проклятьем острова Тол-Фалас. Она ошиблась и была несказанно рада этому. Чем объяснить их разительное сходство, оставалось пока загадкой. Может быть Ярон – это не Богом созданное существо, которое меняет обличье, а своего собственного не имеет? Или имеет, но такое, что повергло бы в панику всех обитателей Арды?

– Преграда не действует на него? – спросила принцесса.

– Нет, он как будто создан из другого материала, чем все люди. Он неуязвим, и нет на него управы. У нас говорят, что Ярон пришел в этот мир, чтобы наказать людей за их грехи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю