Текст книги "Дважды в жизни (ЛП)"
Автор книги: Кристина Лорен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Сначала показалось, что Сэм хотел возразить, но потом он отвел взгляд и попытался подобрать следующие слова.
– Я пишу. Всегда писал, но «Молочай» совершенно другой. Это…
– Нет. Хватит, – я склонилась, обхватив себя руками. Я внезапно ощутила пустоту внутри: Сэм не просто был здесь, он был молотком, а моя любовь к этому проекту – листом стекла. И я больше всего переживала, что от близости с этим мужчиной стекло разобьется. Я так сильно полюбила «Молочай» и не хотела, чтобы слова Сэма это изменили. – Мне плевать. Этот фильм должен стать для меня проверкой. Возможно, благодаря ему я смогу попасть в списки номинантов. Это мой шанс на что-то лучшее. Не пытайся рассказать мне о себе, о сценарии или причинах, почему ты его написал.
Мне казалось, что я сейчас заплачу. Я глубоко вдохнула, отогнала эмоции, пока вообще не перестала ничего не чувствовать. Во мне остался только воздух. Я давно этого не делала, давно не подавляла переполнявшие меня эмоции, но без проблем вспомнила.
Сэм слегка сдвинулся, положив предплечье на колено. Мужчина был одет в бежевую «Хенли» с расстегнутым воротом. Оливковые джинсы. Ботинки. Я снова рискнула взглянуть на его лицо. Шрам скрывала борода. Сэм не сводил с меня взгляда.
– Я пытался тебе рассказать, – сказал он. – И я знал, что будет сложно. Я просил руководство студии провести другой кастинг.
– Серьезно? – я была рада поднявшемуся из пустоты гневу. – Ты просил студию не давать мне роль Эллен?
Сэм выдохнул и на миг глянул в пол.
– Я сказал, что мы были знакомы в юности и что сомневался, что ты согласишься на эту роль. По контракту я мог настоять на кастинге. Но студия не согласилась, и я этому рад. Тейт, я считаю, что ты идеально сыграешь эту роль. Правда. Дело не в моих предпочтениях, а в твоих.
– Какие у меня могут быть предпочтения, если я даже не знала о выборе?
Сэм нахмурился.
– Я четыре раза писал тебе на электронную почту.
Лжец.
– Я ничего не видела.
– Честно. Я пытался с тобой связаться.
Невозможно. И это злило. Я подобного не ожидала и, к сожалению, роскоши в спокойной обстановке сесть с бокалом вина и все обдумать не было. Как только я выйду из своего домика, нужно будет работать, играть роль.
Я снова посмотрела на Сэма, на его попытки печально улыбнуться. Он тоже внимательно разглядывал мое лицо. Во взгляде Сэма помимо сожаления, было много чего, что я не хотела расшифровывать. Уже всего слишком. Сэм все еще был… Сэмом с темно-зелеными глазами, в которых я хотела утонуть, с губами, которые я целовала, пока они не становились красными и припухшими, с телом, на ощупь каменным, как крепость.
– Тейт, – начал он, тяжело вздохнув, но я покачала головой. Слишком резко, комната накренилась. – Боже, нам о многом нужно поговорить.
– Вообще-то, нет.
«Ты – лжец и вор. Ты украл мою невинность, мою веру, что первая любовь будет чистой и настоящей».
Но все же Сэм написал такой шедевр, как «Молочай». Героиня была настолько сильной и умной, что я проревела, первые два раза читая сценарий. Тогда в тишине собственного дома я всем сердцем пожелала однажды стать хоть немного похожей на Эллен. Сэм также написал доброго сердцем, непоколебимого Ричарда, а еще верного, но несовершенного Уильяма. Сэм может и монстр, но прекрасный сценарист, придумавший эту историю, и я не знала, как совместить эти факты.
Сэм поднялся, спрятал руки в карманы и склонил голову. Он смотрел в пол, опустив плечи. Я забыла, каким высоким Сэм был, сколько места занимал. Физически, да, но он оставался и в моей памяти, в моем прошлом, а теперь и в этой комнате, сегодня, такой настоящий.
Сэм глянул на часы.
– Тейт.
– Боже, прекрати повторять мое имя.
– Уже полседьмого.
Я закрыла глаза – от его голоса кожа покрылась ненавистными мурашками – и сразу же возникло предательское желание провалиться в сон.
– Может, мне сказать Гвен, что нам нужно еще время перед чтением?
Я открыла глаза и раздраженно встала.
– Конечно, нет.
Сэм вздохнул.
– Серьезно. Я думал, ты знала. Ты готова сейчас идти к команде? Выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок.
Намек в его словах, что я слабая и нуждаюсь в его помощи, придал мне сил выпрямить спину, собраться и привести мысли в порядок. Я делала это почти десять с половиной лет. Столько времени прошло с тех пор, как Сэм использовал меня и сбежал. Я профессионал и не позволю этому мужчине увидеть свою слабость.
– Это шок, – призналась я. – Неприятный. Но я в порядке. Я справлялась с проблемами и посерьезней, чем появление мерзкого бывшего на съемках, – это была ложь, но Сэм скривился, так что я добилась нужного эффекта. – Дай мне пять минут. Скажи Гвен, что я уже иду, и ты меня задержал, – я кивнула на дверь. – И мы не друзья, Сэм. Держись от меня подальше.
Глава 14
Когда дверь закрылась, храбрость меня покинула.
– Ты в порядке. В порядке. В порядке, – повторяла я, хватая ртом воздух и мечтая, чтобы слова оказались правдой. В ушах шумело, словно воздух со свистом выходил из прокола в пыльном и скрытом месте моей грудной клетки.
Это длилось всего две недели моей жизни, очень давно, но я любила Сэма. Я помнила это чувство, которое испытала лишь раз в своей жизни. Возможно, именно поэтому, когда было нужно, я легко могла его воспроизвести. Хотя давно уже себя этим не мучила. И даже к лучшему, что не осталось вызывающих слезы фотографий. Но встреча с Сэмом здесь – совершенно неожиданная – после разлуки более десяти лет, вызывала головокружение.
Я пересекла комнату и дрожащими руками вытащила телефон из сумочки. Почта не загрузится, но одной палочки сети могло хватить на звонок.
Ассистент Марка, Терри, взяла трубку на втором гудке.
– Тейт! Я думала, мы потеряли тебя в глуши! – сказала она. Связь была ужасной, часть слов пропадала, но я понимала общий смысл.
– И я, – ответила я, стараясь говорить спокойнее. – Терри, можешь очень быстро кое-что сделать? Поискать у меня на электронной почте? Любое письмо от Сэма Брэндиса.
Я не произносила его имя несколько лет.
– Конечно! Секундочку, – стало слышен тихий стук по клавишам, и я затаила дыхание. Я до конца не понимала, что хотела найти. – Четыре письма, – я закрыла глаза. Это было облегчение? Гнев? – И все с темой: «Молочай».
– Ладно, – тихо проговорила я.
– Тейт, мне очень жаль. Деловая переписка автоматически пересылается Марко или мне, но этого человека нет в твоих контактах, и каждый день приходить около миллиона писем о «Молочае», поэтому письмо попало в спам. Надеюсь, это не что-то важное.
– Нет, – я прижала пальцы к виску, голова начинала раскалываться. К концу дня боль точно перерастет в настоящую мигрень. – И не извиняйся. Так и должно было произойти. Терри… можешь их мне переправить? Я прочитаю, когда будет связь.
– Конечно, – еще стук клавиш, а потом. – Готово. Что-нибудь еще?
– Думаю, все. Спасибо.
Я сбросила вызов, и в дверь домика постучали.
– Тейт?
Девон. Конечно.
Я глубоко вдохнула, поднялась и убрала телефон в задний карман. Не так я себе представляла начало. Было уже далеко за полседьмого, а чтение сценария должно было начаться больше получаса назад.
– Я тут, – отозвалась я, изобразила идеальную улыбку и открыла дверь. – Прости. Больше не повторится.
* * *
Я спускалась за Девоном по длинной деревянной лестнице на склоне холма. Домик Магнолия был выше остальных, спереди была терраса, с которой открывался шикарный вид на долину и въезд на ферму.
Внизу ждал водитель на ярко-зеленой гольф-машине, вездеходные шины которой были все покрыты грязью. Девон жестом показал мне садиться спереди, а сам забрался на заднее сидение. Водитель поехал по тропе к Общинному дому.
– Мы вовремя, – сказал он, поглядывая на часы и записывая что-то на листе вездесущего планшета. Девон вручил мне перевязанную копию сценария. – Там для тебя приготовлена копия, но эта на случай, если ты хочешь по дороге еще раз его просмотреть. Не сомневаюсь, что ты его уже пролистала, но все сейчас в доме – вероятно, что-то едят – и читка займет около двух часов. Зависит от того, насколько все разговорятся.
– Звучит неплохо. Спасибо, что помогаешь.
Девон улыбнулся, и хоть я и была на взводе, но вспомнила предсказания Шарли насчет съемок. Если бы Девон так улыбнулся Шарли, она бы не устояла.
– Это сейчас ты так говоришь, – ответил он и на его щеках появились ямочки. – Посмотрим, будешь ли ты так думать, когда я постучу тебе в дверь в четыре утра.
Перед Общинным домом стояло еще больше машин для гольфа, а внутри было очень многолюдно. К счастью, Девон оказался прав: многие ели или болтали, так что мое опоздание не привлекло лишнего внимания. Но папа, естественно, заметил. И Марко. Я продолжала идти дальше. Я не могла вечно избегать недовольного взгляда отца, но могла оттянуть это хотя бы на пять минут. Марко знал меня лучше всех. Он знал, что для меня прийти вовремя было, как опоздать на пять минут. Марко уже шел ко мне, и я не успела его остановить.
Он поймал меня за руку и осторожно отвел в сторону.
– Что случилось? – он пригляделся, явно почувствовал что-то серьезное, но понял, что сейчас я ему ничего не расскажу. Марко прищурился. – Ты в порядке?
– Да, – мы оба в это не верили. Я сжала его руку. – Я позже объясню.
Оглядевшись по сторонам, Марко с неохотой меня отпустил. Я заняла место рядом с Ником и ответила на его взволнованную улыбку такой же. Три длинных стола в центре были составлены в форме буквы «П», чтобы все видели друг друга. Актеры, исполнявшие главные роли, сидели за центральным столом, второстепенные – с одного бока, и руководство – с противоположной стороны. На чтении я никогда еще не видела столько народа. Стулья стояли вдоль стен, все пространство было занято желавшими послушать первое чтение сценария с Яном и Тейт Батлерами.
Гвен поднялась, и в комнате стало тихо. Она поблагодарила команду, которая усердно трудилась, чтобы мы сегодня оказались здесь. Гвен глубоко вдохнула и заговорила о сценарии, о том, что никогда не читала ничего подобного. Я со всеми похлопала, когда Гвен закончила свою речь, но звуки словно искажались в ушах, голоса словно из-под воды доносились.
Я ощущала на себе мягкий взгляда Марко: он переживал и постоянно хотел проверить мое состояние. И хоть я не знала, где именно сидел Сэм, я чувствовал его присутствие так же, как и много лет назад.
Я несколько месяцев злилась после возвращения из Лондона. Благодаря репортерам и интервью с папой, я стала блестящей новой игрушкой, предложения поступали отовсюду. Публика была в восторге. Мы рассказали историю, будто папа и мама договорились о том, чтобы я не жила в Лос-Анджелесе. Что отец всегда знал, где я, и постоянно помогал. И, что важнее, Марко нашептал правильным людям, что скандальная статья в «Guardian» была задумана давно, и никто нас не предавал.
Я дала интервью «People» и «Cosmo», пять страниц занял материал в «Elle». Через два дня после фотосессии мне позвонила Доун Острофф с CW. Через три недели я подписала контракт с моим менеджером Алеком и получила главную роль в «Злых крошках».
Сериал начинался, как пошлый, но по нему сделали линию игрушек, настольных игр, одежды и связанных с сюжетом книг. Я получила доступ к другим сериалам, со временем – к фильмам, и это помогло мне получить роль моей мечты.
Сначала игра была побегом, я изображала кого-то другого и притворялась, что все хорошо. Но это была и активная форма мести – я хотела Сэма преследовать. Мне нравилась мысль, что он видел меня по телевизору и знал, что я ему не принадлежала и никогда больше не буду. Я фантазировала, что он видел меня не сломленной, видел, что без него я была сильнее. Я представляла его сожаления, вину, горе.
Пару секунд фантазия спасала. А потом режиссер объявлял, что сцена снята, и на меня снова обрушивалась реальность.
А потом я поняла, что любила играть. Я любила фотосессии. Любила путешествовать и рекламировать свои проекты. Мне нравилось становиться кем-то еще. И только Сэм знал, как сильно я хотела играть.
Иронично, но мой побег в разные роли помог пережить наш разрыв, но еще время вдали от Сэма позволило меня понять, что бабушка дала мне поездкой в Лондон. Она вытащила меня из моей маленькой жизни, расширила мой мир. Без Лондона я не стала бы актрисой. О такой жизни я мечтала, но не все получила на приятных условиях.
Я разглядывала свой сценарий и вернулась к старой привычке: намотала выбившуюся нить свитера на палец и потянула так сильно, что укол боли прострелил тело. Этого хватило, чтобы сесть прямее, немного избавиться от шума в ушах, сосредоточиться на работе.
Так как фильм начинался с юности Эллен, читать начали молодые актеры. Для тридцати двух я выглядела отлично, но даже макияж Шарли не мог превратить меня в шестнадцатилетнюю.
Мы двадцать страниц слушали о юной Эллен Мейер и ее первом муже, Даниеле Риде, как у них тайно начались отношения, и как они переехали в Миннеаполис, где Даниель начал учиться, а Эллен бралась за любую работу, чтобы их семья удержалась на плаву. Юные актеры произносили свои реплики, лишь пару раз запнувшись. Мы видели измену Даниеля, и как в двадцать шесть Эллен переехала на ферму своей семьи.
Мы шуршали страницами, кто-то постоянно прерывался, чтобы выпить воды, а когда снова собирались, я едва ли не кожей ощущала вибрацию тишины в комнате.
ЭКСТ. ФЕРМА СЕМЬИ МЕЙЕР, КРЫЛЬЦО – ДЕНЬ
1956, Айова. Зеленые холмы и фермерские угодья окружают двухэтажный дом. Красивый, но не удачливый торговец РИЧАРД ДОННЕЛЛИ (28 лет, крупный темнокожий мужчина с большими глазами и нервной улыбкой) стучит во входную дверь. Его обувь поношенная, но костюм чистый и выглаженный. Волосы короткие, аккуратно торчат из-под края шляпы.
Когда никто не отвечает, он оглядывается по сторонам – других домов не видно на несколько миль вокруг. Жарко. Он устал и голоден. За домом он слышит женский крик и громкие ругательства. Он спрыгивает с крыльца и бежит на звук.
ЭКСТ. ФЕРМА СЕМЬИ МЕЙЕР, ЗАДНИЙ ДВОР – ДЕНЬ
ЭЛЛЕН МЕЙЕР (26 лет), красивая, но в мокром платье и фартуке. Она стоит, погрузив руки в бак сломанной стиральной машины. Женщина окружена корзинами белья и пустой веревкой для сушки. У ее ног лежит открытый ящик с инструментами.
ЭЛЛЕН
– Проклятье! Долбанный кусок…
Ричард выбегает из-за угла и, увидев ее, останавливается.
.
РИЧАРД
– Мэм… вы в порядке?
Эллен поворачивается. Она опускает мокрую ладонь на бедро, рассматривая его с любопытством и без страха.
ЭЛЛЕН
– Кто вы и что делаете на моей ферме?
РИЧАРД
– Ричард Доннелли. Я хотел бы продать вам корм для коров.
Он указывает на фасад дома.
РИЧАРД (продолжает)
– Никто не ответил на стук, а потом я услышал крик.
Эллен поворачивается к стиральной машине.
ЭЛЛЕН
– Как вы заметили, Ричард Доннелли, я занята борьбой с этой глупой машинкой. И мне не нужен корм.
РИЧАРД
– Хорошо, мэм. Я могу вам помочь? Вы же…
Эллен поворачивается и хмуро на него смотрит.
ЭЛЛЕН
– Кто? Женщина?
Он пытается скрыть улыбку.
РИЧАРД
– Вообще-то, я хотел сказать «мокрая».
Она опускает взгляд и пытается подавить улыбку.
ЭЛЛЕН
– Все в порядке. Я уже не раз чинила эту штуку. Смогу и еще раз.
– Ладно, пока… неплохо, – с заминкой проговорила Гвен, и мы посмотрели на нее. – Ник, мне нравится робость, и тебе удается очарование Ричарда.
Она повернулась ко мне, и подо мной провалился пол. Казалось, все затаили дыхание. Все знали, что будет. Я знала, когда играла отлично, но сейчас была неестественной и напряженной.
– Тейт, попробуй показать, как подавлена Эллен. Прожив несколько лет в городе, она отвыкла от сельской жизни. Теперь она оказалась на ферме, управляет всем, заботится об отце. Она очень независима. Она феминистка, что тогда было ново. Она своим трудом познала, что ей не нужна ничья помощь, она не доверяет мужчинам и не желает поддаваться очарованию Ричарда, но реагирует, не успев спохватиться. Покажи нам это.
Мое лицо запылало от всеобщего внимания. Папа сидел слева, его присутствие было, как бьющий в глаза свет стробоскопа. И еще Сэм сидел в другом конце стола. Все силы ушли на то, чтобы на него не смотреть.
Я кивнула и прочла сцену еще раз. Второй раз показался не лучше. Мой диалог был вымученным, порой я спешила, порой говорила сухо. Но это было простое чтение за столом… так что Гвен позволила продолжить.
Эллен поворачивается и начинает закручивать гайку.
РИЧАРД
– В Шарлотте у моего отца ремонтная мастерская. Я работал там летом. Эти машины очень древние, и поэтому с характером. Я был бы не против…
Эллен игнорирует его. Она опускает гаечный ключ и нажимает кнопку. Женщина ждет, когда машинка загудит, оживая, радуется, пока оттуда не начинает лить вода, забрызгивая их обоих. Тишина.
ЭЛЛЕН
– А эта ситуация вам кажется непосильной?
– Тейт, еще раз эту реплику, – Гвен опустила очки и посмотрела на меня поверх оправы. От этого я ощутила себя двенадцатилетней девчонкой, которую отчитывала бабушка из-за неправильно накрытых столов в кафе. – Она только развелась, стоит на заднем дворе дома, в котором выросла, ее отец страдает от слабоумия, а стиральная машинка разбрызгивает воду, заливая ее с ног до головы. Для нее ситуация нелепая.
Кто-то заерзал на дальнем конце стола, и я взглянула, не удержавшись. Там сидел Сэм, опустив взгляд и скрестив руки на груди.
Во рту пересохло, но я переживала, что руки будут дрожать, если я потянусь за водой. Я не торопилась, надеясь, что совладаю с дыханием, и сказала:
– Мы хотим, чтобы она могла немного над собой посмеяться.
Гвен кивнула.
– Именно. Это настоящий миг «Если я не смеюсь, то плачу».
Гвен не знала, но описала эмоцию именно так, как мне нужно было услышать. «Если не смеюсь, то плачу».
Такое я понимала.
ЭЛЛЕН
– А эта ситуация вам кажется непосильной?
Они смеются над абсурдностью. Эллен понимает, что не помешала бы помощь.
ЭЛЛЕН (продолжает)
– Передайте, пожалуйста, те щипцы? И подержите это?
Ричард снимает шляпу и закатывает рукава. Он рьяно выполняет то, что она просит.
ЭЛЛЕН (продолжает)
– Не знаю, почему мы ее все еще не выбросили. Наверное, быстрее стирать вручную.
Они несколько минут работают в тишине.
ЭЛЛЕН (продолжает)
– Не припоминаю, чтобы видела вас раньше.
РИЧАРД
– Не видели, мэм. Я только вчера приехал в город. Я работаю в «Whitmore Feed» и обходил округу. Потому и оказался у вашей двери. Подумал, что смогу дойти пешком, но ваша ферма дальше от города, чем мне показалось.
ЭЛЛЕН
– Вы пришли пешком из города?
РИЧАРД
– Да, мэм. Все в порядке.
ЭЛЛЕН
– Не обязательно звать меня мэм. Я – Эллен Мейер.
Они жмут руки над баком стиральной машины.
РИЧАРД
– Рад знакомству, Эллен.
ЭЛЛЕН
– Взаимно, Ричард.
Ричард указывает на поля за своей спиной.
РИЧАРД
– Красиво у вас тут.
ЭЛЛЕН
– Спасибо. Я здесь выросла. Мой отец до сих пор считает, что управляет фермой… но это не так.
Остальное недосказано. Ричард поправляет шланг и отступает.
РИЧАРД
– Попробуй сейчас.
Она осторожно включает машинку. Та работает, вода наполняет бак.
ЭЛЛЕН
– У тебя получилось.
РИЧАРД
– Вообще-то, у тебя. Я просто затянул шланг. Если бы я не помешал, ты бы сама нашла проблему. Я вижу, где ты чинила машинку. Впечатляет.
Она краснеет, не привыкшая к похвале.
ЭЛЛЕН
– Спасибо (пауза).
– Я не могу отпустить тебя насквозь промокшим. Может, возьмешь вон оттуда полотенца, а я принесу что-нибудь перекусить?
– Молодцы, ребята, – Гвен встала из-за стола. – Двадцать минут перерыва.
Я встала и потянулась, изо всех сил стараясь сохранять смелое выражение лица. Я могла покраснеть по первому требованию и хорошо постаралась, краснея в роли Эллен, потому что красивый и весь мокрый Ричард стоял у нее во дворе, но жар на щеках никуда не исчез, поскольку я понимала, что провалила первое – хоть и не официальное – исполнение «Молочая».
Я не справилась, и все это понимали. Реплики, которые я полюбила, у меня казались растянутыми. Химия, от которой все искрило во время проб с Ником, пропала. Это был мой фильм, роль моей мечты, а я позволяла посторонним мыслям этому помешать.
Когда я вышла на улицу, прохладный воздух было проще вдыхать. В комнате за столом дышать толком не получалось, потому было сложно играть, и слова звучали сухо и сдавленно. Неоново-желтые листья хрустели под ногами, когда я повернула за угол к пустой стороне крыльца. Я видела отсюда пруд, кукурузу, качавшуюся на ветру, поле тыкв, которое согревало уходящее солнце. За спиной послышались шаги, я обернулась и увидела Марко.
– Что происходит?
Я не стала юлить.
– Здесь Сэм.
– Сэм? Какой еще Сэм?
– Писатель. С.Б. Хилл? Это Сэм Брэндис.
Марко понял тут же, и его глаза округлились.
– Из Лондона? Как мы…?
– Он написал сценарий, и когда мою кандидатуру предложили на роль, он попытался предупредить меня по электронной почте. Но письма не дошли. Он здесь. И у меня голова кругом.
Марко склонился, заглядывая мне в глаза.
– Я собирался ночью уехать в ЛА. Мне остаться на съемочной площадке?
– Нет. Но если можешь, сильно ударь его по яйцам. И мне станет лучше.
Марко рассмеялся.
– Это не все, – я огляделась, проверяя, что никто нас не слышал. – Помимо всего случившегося, помимо всех сотен вопросов и тех ужасов, что я сразу вспомнила, Сэм не был уверен, что я подходила на эту роль.
– Что?
Я кивнула.
– Да, так что он все такой же монстр. Приятно знать.
Неплохое напоминание о том, что на этой работе нельзя себя подставлять. Другие с удовольствием сделают это за тебя.
– Сохраняй голову на плечах и работай, – сказал Марко. – Ты родилась для этой роли.
– Может, но прочитала я ужасно, – я прижала ладони к лицу и ощутила, как Марко к ним потянулся.
– Ты была в шоке. Конечно, ты растерялась, – Марко прислонился к перилам. – Боже, разве у тебя были шансы?
– Что мне теперь делать? Попытаться уйти отсюда или…?
– Это твой фильм, Тейт. Ты никуда не уйдешь. Он – писатель, а не твой напарник по площадке. Если есть вопросы по сценарию, говори с Гвен или Тоддом. Вам с Сэмом не нужно общаться, и он может держаться на расстоянии. Полагаю, ты ему это сказала?
– Ага.
– Хорошо. Просто дай себе время. Ты не подросток, которого он помнит. Ты уже давно не Тейт Джонс. Ты теперь Тейт Батлер, и он должен следить за своим поведением, или будет отвечать передо мной. Хотя мне не сравниться с тем, что его ждет.
Я растерянно на него посмотрела.
– О чем ты?
– Шарли его убьет.
Глава 15
Каким-то чудом нам удалось завершить чтение сценария. Мы пожали руки руководству студии, поделились своим волнением и предвкушением начала завтрашних съемок, и мне стало удивительно, что все присутствующие все равно в меня верили. Энтузиазм Гвен зашкаливал, что было странно для ее обычно сдержанного поведения. Я слышала, как Марко общался с продюсером Дебом и одним из руководителей студии – Джонатаном Марино, похожим на куклу Кена в коричневой кепке. Они обсуждали, что «чтение сценария – не самое любимое занятие Тейт. Ей больше нравится сам процесс съемки. Завтра она будет удивительной».
Я чувствовала себя подавлено: все настроение и энергия испарились. Я думала, что отец сразу же ко мне подойдет, но он – что еще хуже – напряженно улыбнулся и отошел к сидевшей в стороне женщине. Ян помог ей подняться и поцеловал.
Я пригляделась внимательней. Женщина на вид была не старше двадцати пяти. Отцу уже было за пятьдесят, и он встречался с женщиной младше собственной дочери. Избитая история. И с этим придется иметь дело во время съемок.
По пути к Марко я без особых эмоций улыбалась, обнималась и пожимала руки, а затем мы вместе с ним вышли на улицу. Мы молча шли по пыльной тропинке к моему домику. В итоге, тишина стала казаться двухтонной плитой на моей груди.
– Это было ужасно.
– Не так плохо, милая.
Я застонала.
– Ты назвал меня «милой». Значит, было ужасно.
Марко рассмеялся и, запустив пальцы в волосы, поднял к небу лицо.
– Кто бы подумал? – он снова рассмеялся, и его искреннее потрясение и изумление практически вызвали у меня улыбку. – Я все время следил, чтобы Сэм не появился. Странно встретиться с ним лично.
Я чувствовала себя ужасно. Конечно, для Марко это тоже было странно. Если бы не Сэм Брэндис, не было бы Тейт и Марко.
– Он такой, каким ты его представлял?
– Он… – Марко притих и явно подбирал следующие слова. Судя по хитрой улыбке, он пытался придумать, как иначе сказать, что Сэм сексуальный. Рост Сэма, телосложение, глаза и общий грубоватый вид очень притягивал. – Скажем так, теперь все стало ясно.
Я рассмеялась.
– Послушай, – Марко опустил ладони на мои плечи, – ситуация сложилась не очень удобная. Такого никто не ожидал. Но тебе – нам – нужно с ней совладать. Ты – та, кто вышла из лондонского отеля под вспышки фотоаппаратов и не позволила улыбке дрогнуть. Ты – любимая всем миром хитрая, но с добрым сердцем девушка-вампир. Ты – женщина, благодаря которой миллионы людей смеялись из-за твоей героини Тессы в «Девчонках с родео» и Вероники в «Перламутре». Тебя любят, – Марко чуть наклонился, чтобы мы оказались на одном уровне. – С Сэмом или без, но ты справишься. Не сомневаюсь. Он – сложность, помеха. Но ты выше этого.
Я кивнула головой, все еще сжатой его ладонями.
– Продолжай.
Марко поцеловал меня в щеку и отпустил.
– Жаль, но, если я хочу успеть на самолет, мне нужно уезжать. Позвони завтра в пять утра. Ты начнешь съемки с Ником практически наедине. Это хорошо, – напомнил он. – Не теряйся рядом с ним. Так ты сможешь взять себя в руки. Ты должна одолеть эту роль.
Вряд ли я бы растерялась рядом с Ником, но чтобы одолеть эту роль, нужно было от всего отключиться. В первую очередь важно стать Эллен. Как бы поступила Эллен в такой ситуации? Она бы позволила себе час позлиться, погрустить, все, что было бы необходимо, а потом взяла бы себя в руки. Никаких оправданий.
Я крепко обняла Марко, не зная, совершила ли я ошибку, не попросив его остаться. Но нет, мне не нужна нянька.
Нужно стать Эллен.
Я знала, кто мог помочь прийти в себя. Я отпустила Марко и сказала:
– Хорошей дороги, – я помолчала. – Ты знаешь, где тут стационарный телефон?
Марко, улыбнувшись, указал на Общинный дом.
– В кабинете наверху.
Он даже не спрашивал, кому я буду звонить.
* * *
Мама ответила на четвертом гудке, выронила телефон, не успев даже сказать «привет». Я представила ее с трубкой на толстом проводе, который она наматывала на руку во время разговора и расхаживала по широкой светлой кухне.
– Алло?
– Мам?
Она радостно охнула.
– Тейти! – заскрипел стул по плитке. Она села, но ненадолго.
– Привет, мам.
– Рассказывай.
И не успела я начать, услышала, как мама встала. Она расхаживала по кухне, передвигала тарелки, что-то готовила, а потом уходила в сад, подтягивая вслед за собой провод. Я рассказала ей о ферме, о домике, о трейлере визажистов Шарли, Нике и Трее.
А потом я рассказала о встрече с Сэмом.
И что ферма Руби казалась бесконечным зеленым пространством, а после появления Сэма стала мелким зеленым пузырем.
Для меня необычно, что мама никогда не видела Сэма, не знала, как он выглядел. Необычно, потому что во мне все еще пульсировали эмоции после встречи с ним, и было сложно объяснить, почему я так удивилась его с бороде – я ведь всегда знала, что Сэм ее отрастит. Необычно, потому что не поддавалось объяснению, почему его взгляд вроде остался тем же, но при этом незнакомым. Незнакомая мне мудрость. Мои ничего не значащие интрижки длились дольше отношений с Сэмом, так почему я ревновала все прошедшие четырнадцать лет? Почему?
– Потому что он был твоим первым парнем, – сказала мама, словно я дурочка. – Не просто первым парнем, с кем ты занялась сексом…
– Мам.
– …но и первым, с кем ты поделилась своими чувствами и кому открылась. Сэм был первым, кому ты по собственной воле рассказала об отце. Сэм – первым узнал, что ты хочешь стать актрисой. И он продал эту информацию.
Я покусала ноготь на большом пальце и пробормотала: «Наверное», хотя по маминым словам как-то… фу.
Мы обе замолчали, но я понимала, что от меня ждут какого-то дальнейшего продолжения, но ничего не приходило в голову.
– Ты ничего не рассказала о папе, – сказала мама. – Специально?
Я от этого рассмеялась. Целых двадцать минут я не переживала из-за совместных съемок с отцом. Может, единственным плюсом появления Сэма стало то, что папа, по крайней мере, перестал меня волновать.
– Он с девушкой, – сказала я. – И я с ним еще не общалась.
Мама медленно выдохнула.
– Мне жаль, милая.
– Почему тебе жаль?
– Потому что я знаю, чего ты ожидала.
Грудь сдавило.
– И чего же?
Она рассмеялась, но не зло.
– Тейт.
Я снова принялась кусать ноготь, позволяя мягкому маминому давлению распутывать мои мысли.
– Я не хочу за тебя говорить, – тихо сказала она, – но, думаю, ты надеялась, что этот фильм изменит твои отношения с Яном.
На миг перед глазами появилась картинка: я сидела с папой в перерывах между съемками, мы оба склонили головы и обсуждали сценарий, наши идеи. Картинка казалась потертой, пожелтевшей. Я знала, что мама права. Я хотела, чтобы все изменилось. Я хотела хоть раз быть ближе к отцу. Чтобы он был досягаемым.
– Мне нужно это преодолеть, – сказала я.
– Тебе просто нужно защищать собственное сердце.
Я понимала, что мои провальные отношения с Сэмом изменили не только мой взгляд на мир, но и мамин. Она всегда была оптимисткой, а теперь говорила с осторожностью.
– Мне, в действительности, нужно его чем-то заглушить, – ответила я.
– У тебя все получится, – я услышала, как открылся и закрылся холодильник. – Каждый раз, когда смотришь на папу, помни, что лучшее, что он сделал – это ты.
* * *
Когда я вышла из кабинета, Общинный дом был пуст. Мои шаги эхом разносились по длинной деревянной лестнице. После пережитого стресса во время чтения сценария я не спешила. Главный зал был просторным, с красивым высоким потолком и отполированным полом. Окна обрамляли все пространство, в дальней части была сцена, на ней точно когда-то выступали группы и проходили шоу, но сейчас там был склад оборудования.
Тишина позволила мне представить пространство другим – когда на ферме жила семья, и знакомые друг другу люди танцевали в зале, или когда сюда приезжали незнакомцы и обедали после долгих часов сбора урожая яблок.
Голоса на улице стали громче, кто-то разговаривал на маленькой полянке под холмом. Я спустилась и заметила натянутый тент, переливающиеся лампочки, столы и самодельный бар. Вся обстановка походила на сцену со свадьбы, но я обратила внимание, что команда превратила место для будущей сцены танцев во временный бар для съемочной группы. Отвороты палатки были закреплены за крышу, воздух был теплым и сухим. Летний ветер дул с востока, солнце низко висело на небе, оттеняя горизонт лилово-розовым.
Ни Гвен, Сэма или папу с загадочной девушкой я там не заметила, но за столом с Лиз и Дебом сидел Девон. В руке каждый держал по бутылке пива.
