Текст книги "Лукавый сексуальный лжец (ЛП)"
Автор книги: Кристина Лорен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Люка. По звукам его шагов по плитке, потом по ковру, а потом снова по
плитке я понимаю, что он был на кухне, и тут же вспоминаю, что ручка
входной двери немного заедает. Понятия не имею, как я умудрилась
запомнить такие мелочи.
Крыльцо озаряется светом, и на пороге появляется улыбающийся мне
Люк. Наш зрительный контакт отдается где-то в животе, это похоже на гул
электричества. В сосуды впрыскивается адреналин, и я всерьез размышляю,
не повернуться ли мне и не сбежать вниз по ступеням. Рядом с друзьями
обычно никто так себя не ощущает.
– Привет, – по-прежнему улыбаясь, говорит он, от чего у меня по коже
бегут мурашки.
Сделав шаг назад, жестом приглашает мне войти.
На нем джинсы и старая футболка, а на плечо наброшено кухонное
полотенце. По дому гуляют ароматы хлеба и томатного соуса, и у меня в
животе тихо урчит.
У меня странное чувство по поводу того, насколько Люк взрослее меня в
этом плане: он сам готовит себе настоящую еду, попутно убираясь, в то время
как все, на что я гожусь, – это снять пленку с упаковки готового обеда.
– Только что закончил убираться, – говорит он и кивком головы зовет
меня за собой.
Его кухня больше, чем можно было ожидать от такого маленького
домика, и я вижу, что прервала его, пока он занимался посудой. Сажусь на
стул, и он поворачивается ко мне с обернутой пленкой тарелкой в руке.
– Что тебе предложить выпить? – спрашивает он. Открывает
холодильник и ставит туда тарелку: – Есть пиво, сок, молоко, вода и…
– Пиво было бы неплохо, – отвечаю я.
Его ноутбук стоит на столе, и действительно, там открыта куча сайтов с
советами по Titanfall.
Он берет две бутылки и ставит их на стол.
– Есть хочешь?
– Не очень, – говорю я, но все равно протягиваю руку к чесночному
хлебу на разделочной доске. Понюхав, отщипываю кусочек и отправляю в
рот. Офигенно вкусно. – Кто тебя научил готовить?
Он улыбается.
– Во-первых, я знаю, как пользоваться кулинарной книгой и Food
Network. А во-вторых, мама с бабушкой. Они всыпали бы мне, если бы я
каждый вечер заказывал пиццу.
– Довольно впечатляюще, особенно учитывая, что в прошлый раз у тебя в
холодильнике был только сельдерей и шрирача, – подначиваю я.
Он наклоняется закрыть дверцу посудомоечной машины, и я взглядом
окидываю его тело. М-да, судя по виду, он точно не ест пиццу каждый день.
– Там еще был сыр, – с улыбкой говорит он. – И в свою защиту хочу
сказать, что тогда был чудовищно занят, и не было времени сходить в
магазин. Но, как ни странно, на этой неделе у меня было полно свободного
времени.
От меня не укрывается его намек, что я избегала его, и мне становится
интересно, означает ли свободное время, что он и в самом деле был без
какого-либо сопровождения. Хорошо, что мой рот набит хлебом, и мне никак
не уточнить.
– Titanfall или телевизор? – небрежно интересуется он, от чего
напряжение исчезает. – Сегодня вроде бы должна быть «Баффи».
Я настолько благодарна сейчас его непринужденным манерам, что чуть
ли не готова рухнуть на стол. А еще он любит Баффи. Так что скажу
откровенно: хорошо бы трахнуть его.
– Телевизор, – вместо этого отвечаю я.
Иду за ним в гостиную я сажусь на диван. Телевизор включен на каком-
то спортивном канале. Люк садится рядом и протягивает мне мое пиво.
– Передашь пульт? – просит он, я даю его ему и наблюдаю, как он делает
глоток пива и ставит бутылку на столик перед нами. Теперь, когда я здесь, не
уверена, как долго мы будем телевизор, но я ценю этот его жест.
Люк устраивается поудобней и начинает переключать каналы,
комментируя или задавая мне вопросы о программах. Его рука лежит на
спинке за моей спиной. Это дает ощущение, будто мы пара – сидим такие
рядышком на диване – но быть рядом с Люком, купаясь в его запахе и тепле,
так хорошо, что предпочитаю помалкивать и не отодвигаться.
Он начинает меня о чем-то спрашивать, но я перебиваю, слегка
повернувшись к нему лицом.
– Мне тут совершенно случайно пришел в голову вопрос.
Люк оглядывает мое лицо и останавливается на губах.
– Давай.
– Кто посадил цветы на крыльце?
На мгновение он хмурится, после чего до него доходит, о чем я.
– Э-э. Я, – отвечает он. – Это странно?
– Понятия не имею, – говорю я.
Положив ладонь мне на затылок, он откидывает мою голову назад, чтобы
у меня не получилось избежать его взгляда.
– У друзей сегодня дела? – интересуется он, прижав большой палец мне
под челюсть. Это странным образом расслабляет.
– С чего ты так решил?
– Не знаю. Думаю, что не могу себе представить, чтобы ты написала мне,
имея под рукой другие варианты.
– У них дела, – признаюсь я. Я чуть не проговариваюсь ему, что у меня
не так уж и много друзей, и что обычно я сторонюсь людей, поэтому
происходящее между нами для меня ново. И чуть-чуть страшит. Я едва не
говорю ему все это, но сдерживаюсь. Это не то, что обычно рассказывают,
когда хотят удерживать ситуацию под контролем.
– И что, ничего интересного по телевизору дома? – с улыбкой
спрашивает он, приглаживая пальцами мне волосы.
Сама не замечаю, как тянусь навстречу его прикосновению, как
расслабляются плечи, и как всем телом подаюсь в его сторону. Быть рядом с
ним – как погружаться в ванну с теплой водой.
Я пожимаю плечами, и Люк наклоняется ко мне, остановившись
проверить мою реакцию. Киваю ему, и он сокращает расстояние между нами,
мягко коснувшись своими губами моих.
– Рад, что у тебя не было других дел, – говорит он у моих губ. – И еще
больше рад, что теперь у меня есть твой номер вместо Фреда. Потому что
тебя хочу поцеловать куда больше, чем его.
И когда он наконец меня целует, то заставляет меня прочувствовать это
всем телом – от губ до кончиком поджатых пальцев ног. Оттолкнув его, я
усаживаюсь на него верхом.
– Можно мне туда ртом? – спрашивает он, скользнув рукой мне между
ног, потирая сквозь шорты.
Я мотаю головой.
– Опять нет?
Такое ощущение, что от одного его прикосновения ко мне сквозь одежду
– вперед-назад и маленькими кругами именно там, где нужно – у меня в
мозгу произошло короткое замыкание.
– Мы этим не занимаемся.
– Точно, – бесстрастно отвечает он. – Мы просто трахаемся.
– Именно.
– Не то чтобы я был недоволен, прошу заметить, – говорит он,
расстегивая пуговицу и молнию на моих шортах. – Но может, хотя бы сквозь
трусики? Я мог бы прижаться ртом, немного пососать. Проговорить алфавит,
запустив вибрацию.
– Алфавит?
– Вопросы грамотности для меня чрезвычайно важны.
– А ты настойчивый, – замечаю я, стараясь не обращать особого
внимания на то, как его пальцы поглаживают меня чуть ниже пупка.
– Когда чего-то хочу, тогда да, я настойчив, – уточняет он. – А это я
действительно хочу, – взяв мою руку, он кладет ее себе на член и подается
бедрами вперед, чтобы подчеркнуть сказанное. – Видишь?
Сквозь джинсы мне видны очертания его длины, прижатой к его животу.
По коже волной прокатился жар, и я торопливо стаскиваю с него
футболку, притянув его к себе для поцелуя.
– Эй, эй, – шепчет Люк, покусывая мою нижнюю губу. – Притормози,
Альбукерке. У нас вся ночь впереди.
– Я не останусь на ночь, – говорю я, снимая через голову свою футболку.
Поскольку я не надела лифчик, то резко ахаю от прикосновения сосков к
гладкой коже его груди. – Как только мы закончим, я уйду.
– И мы снова будем трахаться на диване?
– Мне нравится этот диван.
Его пальцы ныряют мне в трусики – туда, где я уже мокрая.
По его приоткрытому рту, я понимаю, что остроумный комментарий уже
вертелся у него на языке, но, кажется, он про него забыл. Вместо этого он
входит на кончик пальца внутрь и, взглядом пробежавшись по моим
ключицам к груди, облизывается.
– Значит, будем трахаться, – соглашается он, на мгновение закрыв глаза,
после чего притягивает меня к себе за шею для поцелуя. – Медленно на этот
раз.
Пальцами найдя пряжку его ремня, я расстегиваю ее и, вытащив ремень
из джинсов, бросаю его куда-то рядом.
– Да, – наблюдая, как я расстегиваю пуговицы и, запустив руку внутрь,
обхватываю его, говорит он. Его член такой горячий и пульсирующий в моей
ладони. – Боже.
Откинувшись на спинку дивана, он смотрит туда, где я трогаю его, потом
туда, где трогает меня он, и снова вверх к моей груди. Его член –
совершенство, как и все в нем самом.
– Снимай штаны, – говорю я ему и приподнимаюсь, когда он стягивает
их вниз.
– Ты тоже, – отвечает он, и я встаю.
Я такая влажная, что особенно остро ощущаю прохладный воздух, когда
он стаскивает с меня шорты вместе с нижним бельем.
– Охуеть, Логан. Ты только взгляни на себя.
Еле держусь на ногах, когда его пальцы поднимаются вверх по
внутренней части моего бедра, и он резко задерживает дыхание – я там
невероятно мокрая – и смотрит на меня, будто я лакомство, и он решает, с
какой стороны откусить кусочек.
Люк издает гортанный звук, который эхом отзывается у меня глубоко в
костях, когда его глаза встречаются с моими. Они как коричневый сахар. Как
жженый сахар. Или карамель.
– Не могу дождаться, когда ты мне позволишь поцеловать тебя тут, – его
пальцы скользят по мне, немного погружаются внутрь, имитируя движения
его языка, которые он бы делал. Второй рукой поглаживая мои ноги, он
целует мой живот, ребра, спускается к пупку.
– Презерватив? – говорю я, и после крохотной паузы Люк, по-прежнему
прижавшись лицом ко мне, кивает и достает его из кармана валяющихся
джинсов. Не отрываясь, смотрю, как он разрывает обертку и раскатывает
презерватив по своей длине.
– Иди сюда, – он держит член у основания в одно руке, а другой
усаживает меня себе на колени.
Подавшись вперед, он втягивает в рот мой сосок, покусывая его и
постанывая. Я медленно опускаюсь на него, и он выпускает изо рта сосок с
громким звуком, откинувшись на спинку и наблюдая, как исчезает во мне.
– Лондон.
– Тс-с-с.
– Господи. Ты такая горячая.
Я начинаю не спеша двигаться на нем.
– Тс-с-с.
– Что? – он проводит руками по моим бокам и оставляет их на моем
животе. – Думаешь, я сейчас буду помалкивать?
– Ты говоришь слишком много, – отвечаю я, смеясь сквозь поцелуй.
У него словно есть суперспособность знать, как именно я хочу
целоваться. Сначала мягкий поцелуй с приоткрытым ртом и еле ощутимым
касанием языка. Потом с покусываниями, отчего за считанные секунды
дразнящее прикосновение превращается в лихорадочное. Он умудряется
прерывать поцелуй именно тогда, когда мне этого хочется, после чего иногда
ловит мой взгляд, а иногда просто смотрит на мой рот. Люк целует меня так,
словно до сих пор не может в это поверить.
Я устраиваюсь поудобнее, и мы оба захлебываемся воздухом, когда я
полностью сажусь ему на бедра. Он сейчас так глубоко.
– О боже, – я прижимаюсь лбом к его плечу, пытаясь выровнять дыхание.
Проведя руками мне по талии, он останавливается на бедрах, большие
пальцы прижав к тазовым костям.
– Хочу тебя в своей постели, – простонав, говорит он, помогая мне
двигаться то быстрее, то медленнее. На лбу блестит пот и тонкой струйкой
стекает у него по груди, а ощущаю нажатие каждого его пальца в местах, где
он крепко держит меня. – Хочу лучше тебя видеть – распластанную подо
мной. Мне нравится, как ты выглядишь. Как пахнешь. И бля, Лондон, я
люблю, как ты ощущаешься.
– До чего поэтично.
– Хочешь поэзию? Да я могу написать гребаный сонет о том, как
колышатся сейчас твои сиськи! Хочу выжечь этот вид у себя в памяти.
Он наклоняется вперед куснуть соски, а я не могу удержать хохот.
– Ты такой мальчишка.
– Потому что ты мне нравишься голая?
– Поэтому тоже, – целуя его, отвечаю я. – Тс-с-с. Ты меня отвлекаешь.
– Я тут наслаждаюсь моментом вообще-то.
– С моей грудью?
– Ага, – он садится прямо, кусает за шею, после чего мягко посасывает. –
С твоей шеей, ртом – со всем телом, – он поцелуями поднимается к моим
губам. – С тобой.
Поцелуй длится долгие минуты, а амплитуда моих движений
уменьшается до легких покачиваний вперед-назад, просто чтобы лучше
ощущать его внутри. Я стараюсь держаться и не стонать ему в рот, у уж тем
более не вскрикивать, когда, опустив руку вниз, он большим пальцем умело
рисует круги на моем клиторе. Пытаюсь удержать происходящее в рамках
просто секса, но из-за того, как он на меня смотрит и как ощущается, все
перестает быть простым.
Зарывшись руками в его густые волосы, я возвращаю его рот обратно к
моей груди и смотрю, как он языком играет с соском. Обнажив зубы, он
проводит ими по чувствительной коже, от чего я кричу, почувствовав, как он
дернулся внутри.
– Тебе это нравится, – он не спрашивает; это звучит словно
удовлетворенное открытие.
Я киваю, и дыхание застревает где-то в горле, когда замечаю надежду в
выражении его лица – будто он хочет порадовать меня. Будто прямо сейчас я
для него – все.
– Когда я сосу их, ты чувствуешь, как отдается в клиторе?
Опять киваю, ахнув от напряжения в животе, когда он облизывает и сосет
сильнее, рыча и не отрываясь от моей груди.
Его щеки раскраснелись, румянец охватил еще и шею с верхом груди. Он
смотрит на меня – на нас – как мы движемся и где соединяются наши тела.
Последовав за его взглядом, я смотрю вниз, на перекатывающиеся мышцы
его живота, на собравшийся пот в впадинах над его ключицами. Делаю
круговое движение бедрами, и он стонет, сильнее стискивая меня руками.
– Черт. Сделай так еще, – говорит он, и я подчиняюсь, схватившись за
спинку дивана. Меня опьяняют его стоны и всхлипы, когда он слишком
близко, и прерывистые вздохи, когда сдерживается, чтобы подождать меня.
Шлепнув рукой по подушке, Люк хватает ее и кладет себе под голову.
– Я так… Я… – между резкими и глубокими вдохами говорит он. Обретя
второе дыхание, его пальцы возвращаются к моему клитору, и он поднимает
на меня взгляд. – Нравится?
Я в состоянии разве что кивнуть, закрыв глаза и стараясь догнать и
завладеть этим ощущением, которое веревкой оборачивается вокруг спины,
соединяет соски и место, которого он касается внутри. Внутри все стягивает
от каждого покачивания моих бедер, от каждого его толчка вверх.
Все сильнее.
И сильнее.
– О боже, – бормочу я, ощущая, как жар вырывается наружу.
И еще сильнее.
Люк тянет меня вниз, чтобы прижаться своим лбом к моему, и это
настолько интимно, что я не уверена, то ли хочу обнять его, то ли оттолкнуть.
Он меняет темп наших движений, и мне хочется кричать, потому что он
вдруг стал так глубоко, а я так близко…
– Мать твою, я почти чувствую. Вот, да, чувствую, – широко раскрыв
глаза, говорит он. – Да. Лондон.
Мышцы перестают работать, когда сквозь меня проносится оргазм. Кожа
становится обжигающе горячей, но в то же время покрыта мурашками. Соски
твердеют до боли. В голове пусто. Люк поймал этот момент, потому что его
хватка становится болезненно сильной, и он забирает инициативу, жестко и
быстро врываясь в меня. Снова и снова. Пока с долгим беспомощным стоном
не кончает, прижавшись лицом к моему плечу.
Когда туман в голове понемногу рассеивается, я открываю глаза и вижу
его распластанным, раскинувшим руки в стороны, с тяжело вздымающейся и
поблескивающей от пота грудью.
Я вспоминаю, как ходила на пробежку с Харлоу. Как она заставляла нас
продолжать бежать и не останавливаться, пока не начинали неметь пальцы, и
я не переставала чувствовать собственные ноги.
Мои мышцы сейчас ощущаются выжатой губкой, а сердце мощно
колотится в груди, эхом отзываясь в ушах. Я никак не могу отдышаться.
Он вяло поднимает руку и убирает мне волосы с лица.
– Останься на ночь.
Ничто не может выглядеть более заманчиво, чем идея завалиться на
прохладные простыни и, не шевелясь, проспать часов восемь, но внезапное
осознание покалывает по затылку и заставляет замереть разогнавшееся
сердце: мне нравится Люк.
На кухонном столе жужжит его телефон, и это как открыть окно, впустив
ледяной ветер. Понимаю, что он жужжал все это время, пока мы были
вместе, но это не имеет значения.
Слезаю с него и валюсь на диван, заставив себя сесть и собрать одежду.
– Эй, – между тяжелыми вдохами говорит он. – Ты слышала, что я
говорил? Останься со мной, – он протягивает ко мне руку, но сейчас даже
простое его прикосновение – это слишком. – Я даже забуду все эти коды и
дам тебе надрать мне задницу в Titanfall.
– Пусти, – я улыбаюсь ему, но знаю, что это выглядит не искренне.
Внутри у меня один огромный узел. Встав, я надеваю нижнее белье. –
Извини. Но мне действительно нужно идти.
Люк с усилием садится прямо и стонет.
– Господи, мой живот. Как так получилось, что я был снизу, но у меня все
болит? Это все потому, что девяносто пять процентов усилий были моими.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
– Ну прям.
Он замирает и запускает руку себе в волосы.
– Знаешь, это однажды может ранить мои чувства – вот это твое
«поебаться и смотаться».
– «Поебаться и смотаться»? – переспрашиваю я. Поднимаю с пола свои
шорты, но Люк останавливает меня, взяв за руку.
– Я серьезно, – от выпускает ее и кладет ладони мне на бедра, большими
пальцами поглаживая чувствительную кожу. – Останься.
Мой голос звучит немного прерывисто, когда я отказываюсь.
– Я храплю. Это жутко.
Люк криво усмехается.
– Ладно, – на этот раз его улыбка искренняя: та, которая теплом озаряет
его лицо, – самая сладкая из всех, что я когда-либо видела. Он опускает руки
и тихо произносит: – На этот раз я тебя отпускаю.
Он наблюдает, как я натягиваю шорты, продолжая молчать, когда
надеваю футболку. Я чувствую его взгляд на своих пальцах, пока одеваюсь.
Когда я закончила, проведя пальцами по губам, он предлагает:
– Как насчет вместе провести выходные?
Ну блин. Медленно и не спеша он проникает под мою защитную
оболочку.
– Давай просто действовать по обстоятельствам, ладно?
Закрыв глаза, Люк издает легкий разочарованный вздох, и встает. Он по-
прежнему голый, вспотевший… и идеальный. Я подаюсь вперед, когда он
обнимает меня, и вдыхаю смесь запахов секса, пота и мыла.
– Звучит неплохо, Даллас, – наклонившись, он кладет ладонь мне на
щеку и целует меня – прикосновение теплое и не торопливое. Я чувствую его
прижатый ко мне и снова твердый член.
Но он больше не настаивает. Отступив на шаг, наклоняется надеть трусы
и провожает меня до двери. Он так ничего и не говорит, когда я выхожу,
спускаюсь по ступеням иду по тротуару к машине, но все это время я
чувствую на себе его взгляд.
– По-прежнему приятно, – кричит он мне в след. Я оборачиваюсь и вижу
его, почти голого и прислонившегося к дверному косяку. От неяркого света на
крыльце по его телу бегут тени, акцентируя внимание на ширине плеч,
плоском животе и упругих мышцах бедер. Его боксеры сидят так низко, что
видна дорожка волос. Повезло же его соседям.
– Ты о чем? – спрашиваю я.
С улыбкой Люк отвечает:
– О тебе.
Люк
Закопавшись по уши в юридическое обоснование и с трудом его
понимая, я слышу жужжание телефона на столе.
«Пи-и-и-и-и-и-иво», – приходит смс от Дилана.
Смотрю на время. Какого черта уже шесть часов?
«Где?»
«Новый клуб. На острове [имеется в виду Коронадо – прим. перев.], на
10-й стрит».
Я издаю стон – терпеть не могу ездить в центр среди недели.
Предвидя мой возможный отказ, Дилан добавляет:
«Придет большая часть команды. Джесс бросила Коди. Надо помочь
утопить горе в вине».
Моргаю несколько раз, в шоке уставившись на экран телефона. Мы с
Коди раньше были в одной команде, и я знаю, что он встречался с Джесс со
старших классов. В лучшем случае Коди просто напьется в хлам. И понятия
не имею, чем закончится сегодняшний вечер.
Так что несмотря на будний день я не могу отказать. Коди, Дилан,
Эндрю, Дэниел и я сдружились еще на первом курсе, когда однажды в
декабре тренеры заперли нас пятерых в бассейне в одних плавках на все
выходные. В нашем распоряжении было море тренировок и автомат с едой,
хотя денег было по нулям. Невозможно тренироваться днями напролет или
выиграть два чемпионата без сплоченной команды.
«Буду в восемь», – пишу я и начинаю убирать со стола.
***
Парни заняли два столика так близко в танцполу, как только можно и
нужно. Меньше чем в пяти шагах от сидящего спиной к столу Дэниела
завлекающе пританцовывает группка девушек, при этом делая вид, что они
не замечают, как бывший игрок в водное поло ростом под два метра – а
сейчас фитнес-инструктор – не сводит с них глаз.
– Пардон, припозднился, – говорю я в качестве приветствия и, выдвинув
себе стул, сажусь. Я никогда не был в этом клубе – он новый, но декор
сбивает с толку, создавая впечатление, будто заведение открылось в
семидесятых. – Ты как, в порядке? – спрашиваю я у Коди.
Он ставит на стол пустой пивной стакан рядом с еще одним.
– Нет. Но не жалей меня. В последнее время я вел себя с ней, как мудак.
Думаю, она это специально сделала – чтобы меня напугать.
Я чувствую, как приподнимаются брови.
– Да? Ну ладно, – трудно сказать, он сейчас совершенно честен с собой
или же застрял на стадии отрицания. Даже если он ошибается, и Джесс на
самом деле его бросила, я не могу его винить в желании подольше побыть в
комфортной иллюзии. Все-таки он встречался с ней почти шесть лет.
Шесть лет… немалая часть жизни, хотя и короче тех десяти, которые я
провел с чувством, что принадлежу Миа. Мы вместе росли и получали опыт
во всех смыслах этого слова. С одиннадцати лет и до девятнадцати она была
моей.
Мой первый раз с кем-то еще ощущался как желание отвлечься. Это
было спустя две недели после нашего разрыва, и на тот момент я не хотел
задумываться о собственных чувствах. Не нужно было долго раздумывать, с
чего это меня постоянно мутило и хотелось просто онеметь: мое сердце было
не просто разбито – раскромсано.
Но потом я напился и поцеловал Эли Стирлинг. Она сняла с себя
футболку, а потом и с меня. Минута в непосредственной близости друг от
друга, и все – у меня стояк. Той ночью я трижды трахнул ее в квартире ее
тети на Пасифик бич. Оказалось, секс все так же хорош.
Ощущение продлилось до следующего утра, когда я пришел навестить
Миа в ее комнате в общаге и потом просто не выдержал. Технически мы уже
не были вместе, но по старой привычке не иметь друг от друга секретов я
признался ей в случившемся. Комнату будто наполнил вакуум, когда я
выпалил:
– Вчера я переспал с Эли.
Миа с заиканием выдохнула тихое: «Вот как», и мы оба почувствовали,
что сейчас это точно конец. Будто кто-то выстрелил из пистолета. Мы сидели
на ее кровати совершенно неподвижно, словно на фото, которое разрывается
на две части ровно посередине. Не смотря на наше желание расстаться, я
знал, что до сих пор ни один из нас на самом деле так это не ощущал. До
этого момента мы даже не знали, на что вообще похоже расставание. Никто, кроме Миа, ко мне не прикасался, и внезапно это стало не так. Я больше не
был парнем, у кого его любимая – единственная. Больше не был Люком в
качестве половинки фразы, в свое время ставшей цельным словом – «Люк-и-
Миа». Стал парнем, у кого есть бывшая. Кто начал заниматься сексом с
другими людьми. Меня отшвырнуло мощным толчком от нашей с Миа
первой любви.
С содроганием вернувшись в настоящее, я спрашиваю:
– Напомните мне, зачем мы приперлись сюда, в центр, чтобы выпить
после работы, когда никто их нас в центре не работает?
– Я работаю в центре, – говорит Коди.
Над столом воцаряется молчание, пока Эндрю не выдерживает и
замечает:
– Ты ведь работаешь неполный день в Старбаксе.
– Ну да, – отвечает Коди. – В Старбаксе в центре.
– Вообще-то… я работаю в центре, – встревает Дилан, и мы озадаченно
вылупились на него.
Дилан живет тремя разными жизнями, две из которых остаются нами
незамеченными. Я знаю его с первого курса, но если спросить меня, чем он
занят весь день, я предположу, что читает, занимается серфингом, много
гуляет и надолго пропадает.
– Погоди, что? – спрашиваю я. – С каких это пор ты работаешь?
Он пожимает плечами.
– Ну, типа с сентя…
– Мы приперлись сюда, – перебивает нас Эндрю, – потому что там, куда
я собирался всех позвать, ты, Люк, трахнул барменшу, и…
– Притормози-ка, – говорит Дэниел, наконец повернувшись к столу. –
Люк трахнул барменшу в «Майти Брю»?
Я испускаю стон.
– Да не барменша она. Она…
Тут меня перебивает Дилан:
– Думаю, Эндрю имел в виду, что ты спал с барменшей из бара Фреда, –
тихо говорит он. Я слышу тут завуалированный вопрос: «Ты трахнул Лондон,
Люк?»
Явно запутавшись, Эндрю мотает головой.
– Люк трахнул новую барменшу у Фреда? Вообще-то я про ту
рыженькую из «Стоун» в Либерти Стейшен .
Раздраженно запыхтев, Дилан встает и идет в сторону туалетов. А Коди
со стоном говорит:
– Да мы скоро вообще хрен найдем, куда выбраться, чтобы не
столкнуться при этом с рыдающей в туалете из-за Люка девчонкой.
– Господи боже, – я обхватываю голову руками, а Эндрю толкает в мою
сторону ополовиненный стакан с пивом.
– На. Выпей.
– Что вам еще предложить, парни? – слышу, как кто-то говорит у другого
конца стола.
– Еще два пива, – отвечает Эндрю, а потом, показав на меня, говорит
достаточно громко, чтобы официантка его услышала. – Люк, даже не вздумай
трахать эту официантку. Они тут подают Руинейшн, и я буду вне себя, если
мы не сможем прийти сюда еще.
– Ладно, – бормочу я в ответ, не поднимая головы. Неужели от подобных
разговоров я ржал еще неделю назад? Сейчас же чувствую себя дешевкой.
– А она хороша, – через секунду заявляет Дэниел. – Ну так, в смысле
побаловаться.
– Дэ… – встревает неожиданно быстро вернувшийся Дилан.
Я поднимаю руку, перебивая его, и, наклонившись в сторону Дэниела,
переспрашиваю:
– «Побаловаться»? Какого хера ты несешь?
– Парни, эй, – с нажимом снова вклинивается Дилан.
Но Дэниел не собирается замолкать и продолжает, поставив локти на
стол.
– Я про мимолетное удовольствие, о котором после насыщения
практически сразу же и забываешь. Как кусок вкусного печенья. Как глоток
энергетика. Симпатичная девчуля, неплохое тело… Побаловаться, говорю же.
Сам того не желая, я смеюсь над этим бредом, – Дэниел иногда такой
ебанат – наконец подняв голову и глотнув пива. Но прямо напротив меня,
наклонившись стоит Дилан с выражением на лице, красноречиво говорящим:
«Заткни пасть». Он смотрит сначала на меня, а потом многозначительно мне
через плечо.
Обернувшись, вижу в полушаге стоящую к нам спиной официантку,
записывающую заказ у себя в блокноте. Откинув за плечо пшеничного
оттенка хвост, она выпрямляется и, сделав глубокий вдох, засовывает ручку
за ухо. Когда она поворачивается к нам, на ее лице прилеплена улыбочка, и
мое сердце тут же ухает куда-то вниз.
– Два Руинейшна. Что-нибудь еще? – спрашивает она, и на ее щеке
появляется ямочка, когда она сглатывает.
Все молчат, а мое сердце сейчас валяется где-то под стулом.
Лондон.
Лондон наша официантка.
Ее взгляд встречается с моим, и я немею. Без понятия, слышала ли она, а
если да, то как много?
Слышала ли она о моем очевидном пристрастии к девушкам-барменам?
А слова Дэниела? А – вот черт – мой смех в ответ?
– Нет, спасибо, – сдавленно отвечает Дэниел.
Кивнув и улыбнувшись, Лондон разворачивается и идет к бару.
Дэниел громко ржет и делает кислую мину.
– Упс!
– Чувак, – шипит на меня Дилан и качает головой. – Если она слышала
вас, мудил, я буду страшно зол. Лондон хорошая, а вы просто ублюдки.
– Блядь, – шепчу я. – Бля-я-я…
Дилан продолжает разочарованно качать головой, глядя на меня, и его
обычно добродушное лицо становится хмурым. Он разворачивается и снова
уходит в сторону туалетов. Я чувствую себя конченым уродом.
Пожав плечами, Эндрю продолжает разглагольствовать про
национальную сборную по водному поло, про Олимпиаду, про то, что все мы
должны поехать в Токио посмотреть их игру, но единственное, на что меня
хватает, – это пялиться на собственный стакан.
«Мы приперлись сюда, потому что там, куда я собирался всех позвать,
ты, Люк, трахнул барменшу».
«Люк трахнул новую барменшу у Фреда? Вообще-то я про ту
рыженькую из «Стоун» в Либерти Стейшен».
«А она хороша. Ну так, в смысле побаловаться».
«Да мы скоро вообще хрен найдем, куда выбраться, чтобы не
столкнуться при этом с рыдающей в туалете из-за Люка девчонкой».
В фильмах такие моменты показывают в виде нарезки, и музыкальная
тема нарастает с каждой фразой. И да, так бывает и в жизни, – когда голоса
вокруг стихают, а сердце грохочет где-то у барабанных перепонок. Но
ощущения тревоги я не ожидал. Панику, что она, наверное, все слышала, а я,
скорее всего, ранил ее чувства. Ужас, ведь по сути я подтвердил все, что она
про меня думала.
И проблема в том, что все это – чистейшая правда.
За столик возвращается Дилан и оглядывает бар за моей спиной – думаю,
в поисках Лондон – нахмурившись от досады. Как только он начинает
вставать, решив пойти поговорить с ней, я резко подскакиваю и, жестом
показав ему, что сам разберусь, вытерев ладони о бедра, иду к бару.
Сегодня вторник, и еще довольно рано; в клубе никого нет, кроме нас
пятерых и нескольких человек у диджейского пульта. Лондон кажется
погруженной в собственные мысли, когда открывает два пива и ставит их на
поднос другой официантки, поэтому она не замечает, как я подхожу, пока не
останавливаюсь прямо напротив нее и стучу костяшками по стойке.
Вздрогнув, она поднимает взгляд.
– Привет.
– Привет, – сунув руку в карман, я стараюсь выглядеть не так, будто
подошел оправдываться по поводу услышанного, а словно просто
поздороваться. – Хорошо проводишь вечер?
Лондон пожимает одним плечом, не переставая вытирать стакан.
– Ага. А ты?
– Тоже, – я улыбаюсь, но поскольку она на меня не смотрит, все слова
вмиг испаряются у меня из головы. Ситуация неловкая, и она это понимает,
но в своей типичной манере не собирается облегчать мне задачу. – Не знал,
что ты тут работаешь.
Кивнув, Лондон ставит стакан и берет следующий.
– Недавно начала.
– А-а.
Вот что сейчас скажу: девушек нелегко понять. Она злится? Или просто
занята? Или настолько сильно хочет меня поцеловать, что даже не может
посмотреть на меня?
– Ты уволилась из бара Фреда?
– Нет, просто нужна подработка.
Лондон отворачивается и, взяв поднос со стаканами, начинает их
расставлять на небольшой полке.
– М-м, Лондон…
– Хочешь выпить? – спрашивает она меня через плечо.
– Нет, я…
Ну и что я?
Понятия не имею, что сказать дальше.
Снова повернувшись ко мне, она терпеливо ждет. Мне спросить,
слышала ли она? Или сказать, что я не считаю забавными слова Дэнни?
Проблема в том, что да, я не считал сказанное забавным, но в то же время не
относился к ним как к чему-то ужасному… пока не понял, что он говорил про
Лондон, а она – что еще хуже – это слышала. Подошел бы я к ней сейчас,
если бы она ничего не слышала?
Именно об этом она может меня спросить, и именно на это у меня нет
ответа.
– Просто подошел поздороваться, – с улыбкой говорю я.
Мельком глянув мне на губы, она тут же отводит взгляд.
– Ну привет.
– Заедешь ко мне после работы? – это получилось так откровенно;
