Текст книги "Сладкий грязный мальчик (ЛП)"

Автор книги: Кристина Лорен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Est-ce bon?[ Тебе хорошо?]

Хорошо ли мне? Столь обыденные слова для описания чего-то, в чём я отчаянно нуждаюсь. Слово «хорошо» кажется настолько пустым и неясным, словно поблекший цвет на бумаге.

Прежде чем понимаю, что отвечаю ему – мой голос наполняет комнату:

– Пожалуйста. Ещё.

Он скользит второй рукой вверх по моему телу, ко рту, положив два пальца мне на язык, и вытаскивает их, смоченные слюной. Кружит ими вокруг моего соска, в том же ритме, что и между ног. Мир сужается до двух точек чувствительности – вершинки моей груди и его пальцев на моём клиторе – и затем сужается ещё сильнее, когда единственными ощущениями становятся вращения, влажность и тепло, а также вибрация от его слов на моей коже.

– Ох, Мия.

Я была беспомощной и раньше – попав в ловушку под машину, слушая язвительные наставления инструктора, сгорев на костре пылкого отцовского презрения. Однако, не так, как сейчас. Этот вид беспомощности снимает ограничения – словно каждое нервное окончание поднялось на поверхность, упиваясь чувствительностью. Это ощущение возникает благодаря прикосновениям человека, которому я доверила своё тело и сердце.

Но я хочу почувствовать его внутри, когда разобьюсь на осколки, ведь освобождение совсем близко. Поднимаю бёдра, схватившись за Анселя, и опускаюсь вниз на всю длину, пока мы оба не испускаем дрожащие вздохи.

Мы неподвижны пару секунд, в то время, как моё тело привыкает к нему.

Я скольжу вперёд и вверх. Назад и вниз. Снова и снова, закрывая глаза, только когда его дрожащий голос:

– Просто…пожалуйста..быстрее, Мия – не срывается, и ладони скользят вверх по моей груди, к шее. Большим пальцем он поглаживает чувствительную кожу горловой впадинки.

Не возможно так беспечно возносить меня к пику блаженства снова и снова, однако когда Ансель роняет одну руку мне на бедро, двигаясь к местечку между бёдер, кружа подушечками пальцев вокруг центра моего естества, рассказывая мне хриплым сексуальным голосом насколько хорошо это ощущается. Я не могу устоять.

– C'est ça, C'est ça , – мне не нужен перевод. Вот оно – говорит он. Ансель в совершенстве владеет моим телом, и оно отвечает ему взаимностью.

Я не знаю, на какой точке сфокусироваться; невозможно прочувствовать что-то, вкусив единожды. Его пальцы сжимают мои бёдра, член задает ритм. Ощущение рта на моей шее – посасывания, посасывания, посасывания так восхитительны, пока я не чувствую крошечные вспышки боли на местах, где он оставил засосы.

Ощущения, словно он овладевает каждой частичкой меня : наполняя мой разум своими действиями, протягивая руку к груди и заставляя сердце биться так часто и быстро, равноцельно внушая страх и вызывая трепет.

Он поднимается подо мной, продолжая движение, я падаю на руки и колени, и мы оба стонем при новом проникновении и новой картинке в окне, на которой он берёт меня сзади. Руками Ансель сжимает мои бёдра, голова откинута назад, глаза закрыты, когда он начинает двигаться. Ансель – образ блаженства, картина олицетворения свободы. Каждая мышца его груди напряжена, украшенная бисеринками пота, однако, он старается выглядеть более расслабленным, медленно наполняя меня, нежели вижу его я.

– Сильнее, – мой голос хриплый и покорный, жаждущий.

Он открывает глаза, похотливо улыбаясь.

Впиваясь пальцами в плоть моих бёдер, он жестко входит в меня раз, останавливается, а затем задает восхитительный ритм наказания.

– Сильнее.

Он хватает меня за бёдра, покачивая их и стонет, толкаясь ещё глубже, попадая в цель.

Я никогда не знала, что могу так пронзительно кричать, зажатая в тиски внезапного оргазма и обескураженная насколько, что не могу пошевелить руками. Падаю на локти, когда Ансель, удерживая меня за бёдра, ритмично врезаясь снова и снова. Пронзительно, глубоко постанывая.

– Мия, – отрывисто произносит он позади меня и вздрагивает, кончая.

Я истощена – тело словно желе, и он прижимает меня к своей груди, укачивая. Я слышу мощные, глубокие удары его сердца.

Ансель перекатывает меня на спину, осторожно выскальзывая, как и всегда, даже если мы оба уже кончили, и смотрит на меня ясным, серьёзным взглядом.

– Было хорошо? – тихо спрашивает он.

Я киваю.

– Я все еще тебе нравлюсь?

– Да.

Наши бёдра медленно раскачиваются в унисон, пытаясь продолжить ночь любви.

18 ГЛАВА.

– Так в котором часу вечеринка? – бурчу я в подушку. Ансель вплотную прижимается ко мне сзади, грудью к спине, ткань костюма касается моей голой кожи, а волосы щекочут мне лицо. Я начинаю смеяться, силясь стряхнуть его с себя, однако, Анселя это только раззадоривает.

– Мммф. Ты такой тяжелый. У тебя там что – кирпичи в кармане? Отстааань.

– Но ты такая тё-ё-ёпленькая, – хнычет он. – И мягкая. И от тебя так приятно пахнет. Сексом, женщиной и мной. – Он сжимает мои бока и нещадно щекочет до тех пор, пока я не перекатываюсь на спину, а он нависает надо мной, большим пальцем очёрчивая мои губы.

– Вечеринка в семь, – говорит Ансель. Взгляд его глаз, цвета мха, полон отчаяния, что говорит мне, что он за милую душу спалил бы свой костюм, нежели убрался из кровати. – Встретимся здесь и пойдем вместе. Обещаю не задерживаться.

Наклонившись, он целует меня, издавая звуки, звучащие, как нечто среднее, между удовлетворением и возбуждением, и я знаю, что он приказывает себе не увлекаться, словно и поцелуя хватит, а большее мы прибережём на потом. Когда он вернется с работы.

Запускаю ручки под пиджак, вытягивая рубашку из-за пояса брюк, и без зазрения совести ищу голую кожу.

– Я слышу, как ты думаешь, – произношу фразу, которой он подкалывал меня по, меньшей мере, дюжину раз. – Подсчитываешь, сколько времени у тебя осталось?

Он стонет, зарываясь лицом мне в шею.

– Не могу поверить, что было время, когда я вставал и уходил на работу ещё до звонка будильника. А сейчас – совсем не хочу покидать квартиру.

Запускаю пальчики ему в волосы, слегка массируя кожу головы. Ансель удерживает свой вес надо мной, однако, я чувствую, как с каждой секундой, он расслабляется всё больше.

– Je ne veux pas partir, – чуть резче в этот раз повторяет он. – Et je ne veux pas que tu partes.[ Я не хочу оставлять тебя и не хочу, чтобы ты уходила]

И я не хочу, чтобы ты уходил.

Моргнув, смотрю в потолок, желая воспеть в памяти сердца каждую деталь этого момента.

– Не могу дождаться, когда сегодня вечером похвастаюсь тобой, – воодушевленно произносит он, опираясь на локтях, смотря на меня сверху вниз. – Расскажу, как вскружил тебе голову, уговаривая выйти за меня. И пошлём к чертям тот факт, что скоро ты бросишь меня на произвол судьбы.

– Спрячь мой паспорт, и я застряну здесь навсегда.

– Думаешь, эта мысль не приходила мне в голову? Не удивляйся, дорогуша, если однажды ты придёшь домой – а его как и не было, – наклоняясь, он целует меня, прежде чем отстраниться. – Ну ладно, это отвратительно; он наверху кухонного шкафа, где и лежал.

Смеюсь, шлёпая его.

– Иди на работу.

Застонав, он скатывается с меня, падая на кровать.

– Если бы у меня сегодня не была назначена встреча с клиентом, которого я ждал целый месяц, то позвонил бы и сказал, что заболел.

Положив подбородок ему на грудь, заглядываю в глаза.

– Один из важных?

– Очень важных. От исхода сегодняшней встречи зависит, закроем ли мы дело в ближайшие шесть недель или месяцы будем тянуть его за собой.

– Тогда тебе стоит поторопиться.

– Я знаю, – выдыхает он.

– А около семи я буду ждать тебя дома, – не успеваю закончить предложение, как он поворачивается ко мне, снова улыбаясь. – И ты не задержишься.

Он садится, берёт моё лицо в ладошки и глубоко целует, касаясь языком и зубами, пальчики скользят вниз по телу, слегка задевая сосок.

Неожиданно вскакивая, он изображает самую забавную версию робота, произнося механическим голосом:

– Я..не..за..дер..жусь.

– Ты специально сделал это сейчас, чтобы я думала насколько ты потрясающий, даже если задержишься?

– Я не за..дер..жусь, – снова произносит он голосом работа, исполняя «лунную походку». Рыжеватые волосы упали ему на лоб.

– Худший танцор всех времен и народов! – выкрикиваю я. Но это чистая ложь. У него есть грация, и он чувствует ритм, чему невозможно научиться. За настоящими танцорами весело наблюдать, вальсируют они или нет, а этим я готова любоваться часами.

Смеясь, он выкрикивает :

– Веди себя хорошо, жёнушка,– и закрывает входную дверь.

***

И конечно же, он опаздывает.

Пол восьмого Ансель залетает в квартиру, превращаясь в заведённую юлу : скидывает рабочее, запрыгивает в джинсы и наспех одевает обычную рубашку на пуговицах. Быстро целует меня, бросившись на кухню хватает бутылку вина, и затем тянет за собой из квартиры в лифт.

– Привет, – запыхавшись, произносит он, прижимая меня к стене, протягивая руку к кнопке первого этажа.

– Привет, – пищу я, перед тем, как он целует меня. Губы жадные и ищущие, посасывают мою верхнюю губу, подбородок, шею.

– Скажи мне, что ты очень, очень сильно хочешь встретиться с моими друзьями, иначе побежишь раздеваться и я буду трахать тебя, пока не охрипнешь.

Смеясь, слегка отстраняюсь от него, целуя ещё раз точно в губы, перед тем как сказать :

– Я хочу познакомиться с твоими друзьями. А раздеть меня ты сможешь позже.

– Тогда поведай мне сказку о Мадам Алланд, потому что только так я смогу быстро избавиться от стояка.

***

Дом Мари и Кристофера находится всего в паре кварталов от станции метро на которой мы вышли, и когда он маячит в поле нашего зрения, я замираю и смотрю в одну точку. Квартире Анселя каким-то образом удавалось быть маленькой и просторной. Ничего сверх-вычурного: находится в старом здании, легкодоступна и комфортабельна, как и он сам. Это же место… нет.

Каменный фасад здания, которое выглядит сделанным под старину – с лёгкостью смешиваясь с близлежащими постройками – явно было реконструировано и стоит не малых денег. Каждая из квартир верхнего этажа соединена множеством широких лестниц, закрытых красными дверьми с блестящими латунными звонками. На третьем и четвёртом этаже окна с кирпичным сводом выходят на отдельные балконы с декорированным каркасом в виде крошечных металлических цветов, прорезавшихся сквозь запутанные кованные виноградные лозы.

Деревья выстроились в ряд оживленной улицы, и в их радушной тени я, пользуясь моментом, пытаюсь взять себя в руки, чтобы подняться в квартиру, кишащую незнакомцами и разговорами, которых я, наверное, не пойму.

Ансель кладёт ладонь мне на поясницу, шепча :

– Готова?.

Пару недель назад одна мысль об этом – поддержать беседу без Харлоу и Лолы, потеряв Анселя в толпе и дрожа от страха – свела бы меня с ума. Не знаю, как всё сложится наверху, но если громкий смех из окна что-то и значит, то вечеринка в самом разгаре, даже если ещё не за полночь. Просто надеюсь, что каждый человек будет мил, как Ансель и пообещал мне. Уловив наши отражения в окне, слегка вздрагиваю. Вроде, я смотрю на себя в зеркало каждое утро, однако чудесным образом, в окнах здания выгляжу иначе. Волосы длиннее, чёлка рваная, вместо того, чтобы быть подстриженной до бровей. Я немного поправилась, и больше чувствую себя женщиной, нежели пацанкой. Юбка куплена в маленьком магазинчике близ Монматра [холм на севере Парижа. Считается его высочайшей точкой], лицо чистое, лишь с лёгким намёком на макияж, но всё ещё блестит. Всё это соответствует тому, как я выгляжу и чувствую себя. На иной лад. А рядом великан Ансель. Рукой обнимает меня за талию в защитническом жесте, и в отражении, я вижу, как он наклоняется, дабы привлечь моё внимание.

– Эй.

– Засмотрелась на эту милую парочку, – киваю на окно.

В тишине, он разглядывает наши отражения, а затем легонько целует меня в губы.

– Давай же, Cerise.

***

Открыв дверь, Мари визжит от радости и тянет нас в толпу, целуя меня в обе щёки, прежде чем отправить в распростертые объятья Кристофера.

– Это жена Анселя! – кричит он всем на английском, и все присутствующие оборачиваются, чтобы взглянуть на меня с удивлением и любопытством в глазах, пока Ансель вручает бутылку вина Мари.

– Привет, – смущаясь, машу рукой, приникая к Анселю, когда он обвивает рукой мою талию.

– Мы так рады наконец познакомиться с тобой! – говорит Мари, снова чмокая меня в щечки. – Ты ещё прекраснее, чем на фото. – Глаза мои вспыхивают в удивлении, и она смеётся, выхватывая меня из объятий мужа, утягивая вглубь квартиры, а Ансель тут же оказывается окруженным толпой друзей. Он поднимает подбородок, наблюдая, как Мари направляет меня прямо по коридору.

– Всё нормально, – кричу я через плечо, даже если это только наполовину правда. Я действительно была не готова расстаться с ним спустя несколько секунд, как мы переступили порог этого дома.

Внутри, всё утонченно, как я и предполагала на улице. На стенах узорчатые обои сдержанного золотого цвета, виднеются два мраморных камина, каждый из которых обрамлён изысканной лепниной. Книжные шкафы трещат по швам от книг и маленьких, прекрасных вазочек, примыкая к одной из стен; на противоположной – окна во всю стену, выходящие на пышный внутренний двор.

Несмотря на скопление вещей, квартира очаровательна и достаточно просторна, чтобы даже во время заправских вечеринок, когда люди слоняются без дела, прямо как сейчас, оставалось место для уединения.

Мы минуем маленькую библиотеку, выходя прямо в зал, заполненный людьми, которые пьют и разговаривают, притихнув, когда я прохожу мимо них – может быть, я параноик, но действительно, не думаю, что это так – и просторную, ярко-белую кухню.

– Я отведу тебя обратно. Не переживай. Но они словно стая волков. Места себе не находили, чтобы увидеть его, да познакомиться с тобой, – Мари наливает мне большой бокал вина, прежде чем обнять меня, смеясь. – Как вы говорите … «искупаться в зелёном золоте»?

– Пьяная удаль? – предполагаю я [Мари говорит о том, что после бокала вина Мия захмелеет – опьянеет; ещё одно название хмеля – зелёное золото]

– Да! – она щёлкает пальцами и снова целует меня в щеку. – Здесь много хороших людей и все они любят твоего мужа, а значит, полюбят и тебя. Осмотрись, и через минуту я представлю тебя каждому!

Она чуть ли не подпрыгивает на месте, услышав ещё один звонок в дверь, и немного погодя, чтобы увидеть не Ансель ли вошел в кухню – нет, это был не он – я поворачиваюсь к длинному, узкому окну со сногсшибательным видом на Монматр.

– Сдаётся мне, этот вид никогда не надоест.

Я поворачиваюсь, замечая красивую, рыжеволосую девушку, стоящую в проёме смежных двойных дверей.

Вероятно, она на несколько лет старше меня, с ярко выраженным акцентом, отчего мне требуется несколько секунд, что бы понять её речь.

– Он великолепен, – соглашаюсь я.

– Ты американка? – когда я киваю, она спрашивает, – живёшь здесь? Или проездом?

– Живу, – отвечаю и исправляюсь, – ну…на данный момент. Всё немного запутанно.

– И замужем, – говорит она, указывая на моё кольцо.

– Да, – рассеянно, покручиваю золотой ободок на пальце. Если она не слышала громогласное заявление Кристофера пару минут назад, когда мы вошли, кажется немного странным, что сначала она спросила именно об этом.

– Как его зовут?

– Ансель, – говорю я. – Ансель Гийом.

– Я знаю его!– вскрикивает она, широко улыбаясь. – Уже много лет, – наклоняясь вперед, девушка заговорщицки добавляет, – очень привлекательный и крайне очаровательный парень.

Гордость смешивается с беспокойством в груди. Хоть она и кажется вполне милой, однако, немного нахальна. Складывается впечатление, словно мы перескочили короткое знакомство в разговоре.

– Приехала учиться? Или по работе? – делая глоток красного вина, любопытствует она.

– Просто приехала на лето, – объясняю, чуть расслабляясь. Мою застенчивость как ветром сдуло. Думаю, люди часто превратно истолковывают её настойчивость, как агрессивность. – Осенью я начинаю учебу в бизнес-школе.

– Значит, ты скоро уезжаешь, – хмуря брови, говорит она.

– Да..всё ещё пытаюсь решить головоломку времени.

– А муж? У него очень серьезная работа, разве нет? Не может же он просто уехать с тобой? – на её лице ничего, кроме вежливой заинтересованности, однако, нескончаемый поток вопросов, сводит меня с ума. Когда я долго не отвечаю, она настаивает, – вы ещё не разговаривали об этом?

– Эм.. – пытаюсь, однако, понятия не имею, что ответить. Её голубые глаза словно смотрят мне в душу и в их глубине, я угадываю нечто большее. Боль. Сдержанный гнев. За её спиной замечаю несколько человек. Все смотрят на нас – пленённые зрелищем, а взгляды их полны сочувствия. Словно они замедленной съёмке наблюдают за автокатастрофой.

Разворачиваюсь к ней, с ещё большим сомнением.

– Прости… не думаю, что знаю твоё имя.

– Я не представилась, – говорит она, слегка склонив голову. – Может я ввела тебя в заблуждение, притворившись, что не знакома с вашей ситуацией. Видишь ли, я очень, очень хорошо знаю Анселя.

Как по щелчку всё встает на свои места.

– Ты Миньюи?

Её ликующая улыбка кажется пугающей и язвительной.

– Миньюи! Да, ты попала в яблочко, я Миньюи.

– Я почему то думала, что ты брюнетка. Не знаю почему, – говорю больше для себя, чем для неё. Чувство, словно балансирую на качелях: всё ещё не уверена, найду ли опору под ногами в приземлившись. Хочу развернуться, отчаянно разыскивая глазами Анселя, или Мари, однако Миньюи наблюдает за мной, словно ястреб, питаясь падалью душевных терзаний.

Сзади, доносится глубокий смех Анселя из зала. Он зачитывает пару строчек бредового французского репа, который проговаривал последние пару недель, когда брился с утра.

– Мне нуж-нужно идти, – говорю я, ставя бокал на рядом стоящий столик. Я мечтаю отыскать Анселя, отвести в сторонку и рассказать о нашем разговоре. Хочу, чтобы он забрал меня домой и вытравил её грозный лик из моей памяти.

Протянув руку, Миньюи останавливает меня.

-Лучше расскажи мне, как тебе моя квартира, Мия? Моя кровать? Мой жених?.

Мое сердце буквально превратилось в льдышку, в глазах лишь неясные очертания.

– Твой жених?.

– Мы собирались пожениться, перед тем, как ты нарисовалась. А теперь представь, как я удивилась, когда он притащил из отпуска жену.

– Я не… – шепчу, оглядываясь вокруг, словно в поисках спасательного круга. Несколько человек наблюдают за нами с сожалением, однако никому не хватает духу вмешаться.

– Как видишь, он называл меня исключительно Миньюи, – объясняет девушка, рыжие волосы скользят по плечам, когда она наклоняется вперёд, – потому что ночью я никогда не спала. Мы купили новую кровать в нашу прекрасную квартирку. Мы перепробовали все позы, чтобы я спала без задних ног, – склонив голову, она спрашивает, – как тебе спится на нашей вычурной кроватке в прекрасной квартире?

Хватаю ртом воздух, качая головой. Пульс несётся галопом, кожа красная и влажная на ощупь.

Я куплю новое кольцо. Мы начнем всё заново. Найдем новую квартиру, создав воспоминания, что будут принадлежать только нам…

Мне нужно убраться отсюда.

– Мы были вместе шесть лет. Ты хоть понимаешь, насколько долго? Шесть лет назад ты была ребенком.

У нее очень сильный акцент, и я не поспеваю, пытаясь ухватиться за столь интимные фразы, чтобы завязать их в узел понимания. Но улавливаю два слова – шесть лет. Ансель сказал «слишком долго», однако, даже в самых ужасных снах я и представить не могла, насколько значимой являлась эта часть их жизней. Или, что они собирались пожениться. Я даже не знала, когда они расстались – была уверена, что это произошло, когда Ансель вернулся обратно, и по тому, как дрожит её рука, которой она держит бокал, понимаю, что ошибалась.

Моё сердце истерзано, разорвано на части хищником по имени любовь.

Слышу, как Ансель заходит на кухню и кричит:

– J'ai acheté du vin! [Я купил вино] , передавая две открытые бутылки маленькой собравшейся компании.

Однако, он обескуражен, встретив мой взгляд через комнату, обращая внимание на девушку рядом.

Миньюи наклоняется вперёд, шепча мне на ухо:

– Шесть лет назад тебя чуть не переехал грузовик, да?.

Словно от пощёчины, моя голова резко дёргается в её сторону и заглядывая в голубые глаза, полные злобы, я уже не дышу.

-Что?.

– Он рассказал мне всё. Ты – зарубка на кровати, – шипит она, зажав большой и указательный пальцы. – Ты хоть представляешь, как много раз он совершал глупости? Ты – причина самого глупого поступка, который совершил Ансель, и он понятия не имеет, как исправить свою ошибку. Мой вкус еще был свеж на его губах, когда Ансель заметил тебя в грязном отеле.

Меня тошнит. Необходимо сдвинуться с места, но едва ступив одной ногой вперёд, сбоку крепко под руку меня хватает Ансель.

– Перри, – шипит он ей. – Arrêté. C'est ma femme. C'est Mia. Qu'est-ce que tu fous la? [Остановись. Это моя жена. Это Мия. Что ты делаешь?]

Минутку. Перри?

Моргаю в пол, когда всё наконец-то, обретает смысл. Его лучшие друзья во всем мире. Неизменная четвёрка : Ансель, Оливер, Финн и Перри. Не другой парень….девушка.

Девушка, с которой он был на протяжении шести лет.

Вчетвером, дни напролет… не припомню, чтобы я кого-нибудь знал лучше этой троицы…Наша дружба самое лучшее и…сложное в моей жизни… Мы скучали вместе по нашим семьям, поддерживали друг друга, отмечали волнительные события в наших жизнях

Чувствую, как пылает лицо, хватая ртом воздух. Как много раз Ансель позволил мне думать, что Перри – ещё один парень, друг? Я рассказала ему всё о себе, своей жизни, страхах и отношениях, а он лишь в общих чертах рассказал о Миньюи и «слишком долгих» отношениях.

Она выглядит возбуждённой, словно львица, поймавшая газель. Обхватывает рукой его бицепс, однако, он стряхивает её, снова подавшись ко мне.

– Мия.

Освобождаюсь от его хватки.

-Я думаю, мне стоит уйти.

Миллион слов, что лежат на губах – бесстрастных и необузданных для кого-то вроде Харлоу и Лолы . Но в этот раз, я упиваюсь безмолвием во имя каждой из них.

Ансель окликает меня, но я уже бегу к лестнице, спускаясь по спирали. Сзади, слышен стук его каблуков по дереву; Ансель повторяет моё имя, спускаясь вниз.

– Мия!

Я дезориентирована, не понимая – что это было. Наш магнетизм исчез.

Тротуар пуст, в колдобинах и ямах, когда я сворачиваю на улицу Ла Брюйер, бросившись в маленький переулок у станции метро Святого Георга. Забавно, что я знаю, где сейчас нахожусь, поэтому могу по-настоящему исчезнуть.

Восстанавливаю дыхание, остановившись между двумя зданиями. Думаю, он побежал искать меня другой дорогой; не желаю больше его слышать.

Мне со многим необходимо разобраться прямо сейчас; насколько быстро смогу собрать вещи, как скоро уехать и почему сегодня вечером Ансель нанес мне смертельный удар, отдав боксерскую перчатку девушке, на которой собирался жениться до моего появления. Я понятия не имею, почему он скрыл это от меня, однако чувствую, как осколки паники глубоко вонзаются в лёгкие, отчего горько дышать.

Как стар этот город. Дощечка на здании передо мной гласит о постройке 1742 года.

Старше любой истории любви во Франции. Быть может, наша – самая юная, и несмотря на все, кажущаяся случайностью.

Сейчас я знаю, что люблю его. И что мы никогда не притворялись. Думаю, это была любовь с первого взгляда, когда пытаясь забыть обо всем, я встретила его в клубе.

И чтобы не сказали Харлоу и Лола – я по-настоящему поверила Анселю.

Вполне возможно, поэтому все так быстро и рухнуло.