Текст книги "Дисконект. Отключи меня от сети (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

– Я агент американских спецслужб, вы правы господин Сон. Как прав и господин Чон, остановив меня от раскрытия моей личности. Если вы увидите моё лицо, и об этом станет известно моему руководству, самое малое что грозит мне – тюрьма, а вам… Тут всё зависит от дипломатических отношений между США и Кореей. Так как? Вы продолжите настаивать на том, чтобы нажить себе ещё больше проблем, или поможете мне сделать свою работу? То, зачем я сюда и приехала.

Я не мог проронить и слова, потому что где-то подсознательно так и думал, наблюдая за Терезой. Её поведение, навыки и то, что её к нам приставила госпожа Ли уже должно было навести меня на определенные выводы.

– Значит… их и правда убили? – Лео еле это произнес, на что Тереза только кивнула и продолжила:

– Это моя вина. Я не успела выловить тварь в сети. Он действительно слишком умён. Но действует не один, и всё что происходит похоже на сценарий. Четкий план того, как довести до такого же не только Кан Арым и Шина, но и других артистов из агентства Сая с помощью хейта и анти-фанатов. Для меня сложно понять это всё. Я пыталась действовать по чёткому алгоритму, но видимо, в этом случае, мне не понять ничего, пока не получу четкие ответы на некоторые вопросы.

– Вы занимаетесь… – начал Дже, но Тереза перебила и его.

– Да, господин Сон. Всё это время, пока я была приставлена к вам и до этого, я занималась делом Кан Арым. Очевидно их выбрали не просто так. Как я уже говорила, били по тех, кто наиболее уязвим.

– Но зачем? – вопрос Лео был логичен, и мы все ждали на него ответа.

– Я не могу сказать. Пока мне известно лишь то, что преступник действует под ником «Слепой». Именно он стравил два фандома. Подростки эмоционально нестабильны и подвержены влиянию со стороны на только своего окружения, но и того, кто умело умеет…

– Дергать за ниточки, – закончил я, а Тереза кивнула.

– Поэтому, когда правильно потянуть за нескольких, они создадут «эффект Домино». Толпа станет неуправляема, и в такой формации наступает анархия. Это приводит к тому, что произошло с вашими друзьями. Булинг в сети тем и страшен, что люди чувствуют безнаказанность. Это развязывает им руки и даёт чувство вседозволенности. Если вас оскорбляют, издеваются в реальном мире, вы видите лицо преступника. В кибермире его лицо – матрица из единичных кодов и множества имён и масок. Отследить такого человека может только ещё один Кукловод.

– Это то о чем нам рассказал Сонбэ, – подал голос Лео, и я вспомнил разговор с Саем, перед отъездом на Чеджу-до.

– Без вашей помощи, мне не понять ничего. Вы общались с ними ближе всех, и только вам известны детали их жизни, о которой возможно не знали даже их родители. А это может очень помочь. Потому что даст мне зацепки, чтобы понять, как преступник выбирает следующую жертву. Я провела анализ всех личных страниц погибших в сети, и сходства не нашла совсем. Каждый из них публиковал совершенно разные записи, и они не касались личной жизни. Тогда остаётся открытым вопрос, как Слепой узнал об отношениях Арым и Шина? И почему выбрал именно их?

– Но ведь до смерти…

– Да, – Тереза перебила Дже и продолжила, – До смерти ваших друзей погибло ещё трое артистов. И здесь связь очень четкая. Все они хотели стать артистами вашего агентства.

– Кан Арым это говорила и не раз, – шокировано прошептал Лео, смотря на меня.

А что я? Мне было не понять этого всего, потому что не видел явных причин трогать нас. Видимо в жизни нашего Сонбэ действительно были люди, которые опасны настолько, что даже У Бом предупреждал меня о том, что все может закончиться очень плохо.

«Неужели брат что-то знает?» – я резко перевел взгляд на свой сотовый, но потом остановился, – «Нет. Сейчас нельзя раскрывать рот. Тереза не часть бутафорской постановки. Это реальный агент, и каждое моё слово при этой женщине, может стоить безопасности моей родной семьи. Как бы я к ним не относился, но подвергать такой опасности не посмел бы никогда. Она американка, работающая на свое правительство. В любом случае такой человек, предаст ради своих быстро и без сожалений…»

Почему-то я был убежден, что с этого момента не стану доверять этой женщине ни за что. Подчинить? Кого? Она слишком опасна и с такой особой лучше не связываться совсем. Ответить на ее вопросы, и забыть идиотское чувство интереса, которое только усиливалось во мне. Азарт, узнать, что скрывается под черной маской.

«Долой эту глупость… Я потерял брата, и теперь единственное чего желаю – найти того, кто в этом виноват…»

Однако я и предположить не мог, что это было только началом для нерадивого идиота Чон Тиена. Видимо теперь небо взымало плату за мой успех и то, каким мошенником я оказался, украв у него больше, чем мне было положено.

Утром я не чувствовал тела совсем. Поднялся в кровати и не понял, что вообще спал. Не было ощущения, что хоть немного отдохнул. Казалось вчера и не заканчивалось, а когда вышел на рассвете в гостиную, привычно открыл дверь ванной, и даже не заметил Терезу в кресле.

Никогда не видел, чтобы люди спали сидя. Однако именно эта картина и была перед моими глазами. Тереза сидела в кресле. Нога закинута на ногу, руки сложены под грудью в замок, а осанка при этом все равно ровная. И чувство такое, что Тери и не спит вовсе, а просто сидит с закрытыми глазами.

– У тебя очень мягкая походка, Тиен, – я реально вздрогнул, так, как глаза Терезы оставались закрытыми, а маска продолжала скрывать лицо, – Ты ходишь плавно, и у тебя шаг шире, чем у Дже, который чуть дух не испустил, когда пятнадцать минут назад тоже ходил в туалет. Он то топчется, как слон по паркету.

Она пыталась меня отвлечь. Явственно ощутил это, потому что Тереза говорила неформально, будто мы давние друзья.

– Тебе удобно спать… вот так? – повернулся всем корпусом, и стал ждать, когда снова увижу волны синей бурлящей воды в её взгляде.

– Это наверное, самое удобное место, на котором я спала во время прохождения любой службы, – она продолжала говорить тихо, и глаз не открывала.

– А что, американское начальство не предоставляет своим агентам даже кровать?

– Нет. Мы спим в казармах на сыром полу, как универсальные солдаты, закаляясь холодом, грибком и сыростью.

– Очень остроумно, – я скривился, открывая дверь, но вдогонку мне прилетело совершенно неожиданное заявление:

– Ты глуп и недалёк, если думаешь, что я не замечаю, как ты на меня смотришь. Потому, думаю, мне стоит обозначить рамки нашего общения, господин охраняемый объект. Если ты нашел историю своего наставника и его жены романтичной, то я тебя разочарую. В осуществлении твоей мечты подражать ему можешь забыть. Я не Энжела, и на слащавых красавчиков увы не падка.

Мне было противно слушать глупый трёп этой бабы. Она говорила так, словно имеет право судить об отношениях других людей. Мало того…

– Кто тебе вбил в голову, что ты кому-то здесь интересна, как женщина? – я разозлился, меня выбесило ее отношение к тому, что происходило.

Своим поведением, Тереза заставляла меня забыть о боли, которую я должен помнить и хранить теперь всегда. А говоря подобные вещи в лицо мужчине, она ещё и обесценивала себя же в моих глазах.

– А разве нет? – взгляд Терезы прошил насквозь, а я сжал челюсть, в попытке унять гнев.

У нас были разные охранники. Однако они неизменно придерживались корпоративного общения и рамок. Никогда не выходили за пределы дозволенного и вели себя, как те, которые не спали всю ночь, подпирая нашу дверь прямо сейчас.

– Я говорил тебе уже, и повторю. Ты охранник, работник, который подписал со мной контракт. Мне плевать кто ты на самом деле за этими стенами. Здесь и рядом со мной – ты мой телохранитель, и я не стану терпеть неформального общения от работника, который мало того что женщина явно младше меня, так ещё и ниже по статусу. Ты не знаешь правил нашего этикета, так я тебе их сейчас легко объясню, Тереза. Ты обязана разговаривать со мной на «вы» и уважительным тоном, при этом, заметь, я не заставляю тебя даже кланяться. Ты все равно этого не научишься. Не то воспитание. Я знаю многих американцев, и с детства мне претит ваша культура. Она как раковая опухоль уничтожает то самое ценное, что должен помнить каждый. Прикрывать всё словом «свобода» модно и очень удобно. Но именно из-за вашей моды на «свободу» люди забывают, что у них есть ещё моральные обязательства перед всеми кто их окружает. Вот чему учила когда-то наша культура. Уважению того, кто этого достоин.

– А ты стало быть достоин моего уважения? Да? – такой язвительный тон, я слышал от этой особы впервые, – Нет… Погоди… Я значит, должна уважать тебя и пресмыкаться, лишь потому у тебя в штанах член, и ты родился и вырос в семье богачей? Таков этикет вашего общества? Это его устои? Или я где-то ошибку допустила, господин Чон.

– Нет. Всё верно. Ты, как мой работник, обязана уважать меня лишь потому, что я дал тебе эту работу. И да, ты обязана уважать меня лишь потому что я мужчина.

Я начинал опять злиться. Тереза действовала на меня как детонатор. Когда она раскрывала рот, мне иногда так и хотелось заткнуть ее чем-то. Ужас! Это не воспитание, это просто пропасть в бездну! Как можно такое заявлять в лицо мужчине. Интересна? Кому? Мне? Теперь я и на этой женщине крест поставил.

«Правильно делал, что не прикасался никогда к иностранкам. Мало мне того, что иногда могут вытворить наши женщины, так ещё иметь дело с той, которая мне совершенно не понятна!»

– Вижу я заставила тебя принять правильное решение… – Тереза опять закрыла глаза, а я толкнул дверь ванной сильнее, напоследок бросив:

– Однозначно.

Встал у зеркала и опять стёр с него капли воды. Не заметил даже, как она повлияла на меня опять. Дикость от происходящего, и чувство стыда опять затопили мои мысли, когда я убедился, что пятиминутный разговор с кумихо в гостиной, заставил забыть о боли напрочь. Тереза вытащила все мои самые паршивые черты наружу, и буквально вынудила прийти в себя.

– Я запутался… Не понимаю, что делать дальше.

« – Не нужно ничего делать, Хён. Просто помни меня… Ты ни в чем не виноват…» – я посмотрел в зеркало опять, но никого там не увидел, кроме мужчины в черном махровом полотенце на бедрах. Естественно Шина не могло быть здесь.

А мужчина из зеркала смотрел на меня моими глазами, выглядел как я, и был мной. Однако, я больше не хотел видеть это отражение. Мне оно перестало нравиться, вызывать гордость и удовлетворение собой.

Всё это внешность – оболочка. В нашей стране она важна. Если ты выглядишь хорошо и здоровым, ты надёжный человек. Если ты красив и успешен – тобой будут восхищаться. Однако к чему привело это восхищение? К тому, что умерло пятеро человек, которые перестали быть эталоном для подражаний и восхищений.

Начался ещё один день, который мне не стереть из памяти никогда. Вернее даже не день. Вся последующая неделя изменила мир вокруг меня до неузнаваемости. Если раньше в здании агентства звучала музыка из каждого зала, проводились репетиции, а работники весело проводили время за перерывом на обед, как семья. То сейчас… После похорон, которые даже не смогли провести без прессы, агентство в стены которого я вошёл ещё мальчишкой, опустело полностью.

Лео, который шел рядом со мной, чертыхнулся, вытащив белую перчатку для похоронной процессии из кармана своего пальто.

– Это плохая примета, – прошептал брат, – Очень плохая.

Я ничего ему не ответил, а лишь прижал к себе и обнял. Сжал в объятиях настолько крепко, насколько мог. Лео всегда был самым эмоциональным среди нашей четверки.

«Теперь нас… трое. Если мы вообще ещё существуем, как группа и артисты…»

– Парни! – на лестнице показался менеджер Пак, точно в такой же черной одежде, и кивнул, чтобы мы поднимались в кабинет Сонбэ.

На лице Чупса, а так в шутку называли его старшие наставники, не было ничего хорошего, а значит, надежды на то, что Сай-ши не закроет агентство нет. Сонбэ принял решение, и скорее всего от него отступаться не станет.

Однако я и не подозревал, что кроме нас против закрытия были все. Даже госпожа Ли, которая стояла у окна рядом с женой Джей-ши явно не была настроена на такой исход. А всё потому, что и я видел перед собой разбитого и доведенного до отчаяния человека.

«Как он вообще ещё держится в таком состоянии?» – я прошел в глубь помещения, поклонившись, и встретился взглядом с Лиен Хо, который покачал головой, и кивнул нам на кресло, которое они оставили для Лео.

– Я специально не собирал всех в крыле Волков, потому что не вижу смысла растягивать этот разговор надолго, – Сонбэ поднялся и закончил сухим, почти мертвым голосом, – Я отпускаю вас всех. Вы не должны видеть, как в ваших вещах роется полиция, а это будет, потому что в самоубийствах общественность и фанаты стали винить именно агентство. Вот, что утром появилось в новостях, пока проходили похороны.

Сай-ши обернул к нам экран своего рабочего ноутбука, и я убито прикрыл глаза.

«Твари…» – пронеслось в голове, когда я опять посмотрел на экран, где пестрел заголовок о том, что агентство «SMANGEL» не уделило достаточного внимания ситуации вокруг своих артистов.

– Репортёры и пресса уничтожили нашу репутацию напрочь, – Тай взял в руки ноутбук Сонбэ, и переглянулся со своими парнями.

Молча, каждый в кабинете посмотрел друг на друга. Но все боялись даже смотреть на наставника. Парни из «SFire» заговорили первыми и как ни странно это был До Шик.

– Я не согласен подписывать контракт с кем-то другим. Это всё просто слухи…

– Нет, – глава сетевиков, которая тоже была иностранкой, покачала головой, и продолжила, – Сегодня утром подписали официальное постановление об открытие дела против агентства. Завтра с утра здесь будет департамент по борьбе с коррупцией, а под стенами уже заявлен не просто пикет, а митинг, чтобы выдать Ли Шин Сая властям и открыть дело на него и Энджелу.

– Но как же глава «Джиллиан»? Он не станет вам помогать, Сонбэ? – Кай тоже посмотрел на экран ноутбука, который ему отдал Тай.

– Нет, если Шин Дан хоть как-то вмещается в это дело, пострадает компания его дочери. Я не готов просить о помощи друзей, если это несёт такую опасность для них самих.

Каждый, находившийся здесь, уже сейчас понимал, что это конец. Мы хорошо видели, что Сай-ши принял окончательное решение.

– Завтра вечером, после проведения официального обыска, я дам пресс-конференцию о закрытии лейбла и агентства. Каждый из вас волен выбрать того, с кем хочет продолжить работу, сам. На то, чтобы уладить все вопросы юридически, адвокат Кан Ван Сик выделил месяц. За это время вы получите, заработанные упорным трудом, деньги в полном объеме.

– Сай… Остановись!

– Я сказал не лезть в это, Чон Са! Повторю ещё раз! Я принял решение, и не намерен его менять! Хватит с меня смертей… – почти шепотом закончил Сонбэ и посмотрел на свою жену, а потом молча захлопнул крышку ноутбука, даже не взглянув ей в след, когда она демонстративно покинула кабинет первой.

– Все свободны! – отрезал Сонбэ и кивком указал Чи Джин-ши, чтобы он выпроводил всех.

Однако, я хотел поговорить с ним. Для меня это было крайне важно, потому что я видел – наставник совершает ошибку. Это разрушит его и он сам не заметит, как погубит то, что создавал почти десятилетие.

– Тиен, вам с парнями пора, – менеджер Пак обратился к нам, потому что последними в кабинете остались именно мы.

– Могу я с вами поговорить, Сай-ши? – проигнорировав слова Чи Джин-ши я подошёл к столу Сонбэ, а Сай-ши достал стакан и влил в него не меньше половины крепкого маколи.

– Тиен, прости, но я не в состоянии говорить сегодня совсем.

– Мне нужно всего несколько минут, Сонбэним! – я поклонился ему, и Сай наконец-то поднял на меня взгляд, – Прошу!

Сонбэ выпил залпом спиртное и проследил за тем, как опустевший кабинет покинули мои парни.

– Если ты хочешь начать меня отговаривать, Тиен, то должен знать, что твой отец выставил мне ультиматум. Если я не расторгну с тобой контракт, прессинг со стороны общества только усилится.

Конечно, я ждал именно этого, после того, что та женщина, а теперь я называл Терезу именно так, наплела Дже о его родне.

– Потому, тебе стоит сперва поговорить с отцом, а уже потом отговаривать меня от моего решения.

– Сонбэ… – я опустил взгляд на свои руки, и стал вспоминать, как впервые попал в его зал.

– Я хочу поделиться с вами одним воспоминанием, – горько улыбаюсь, а мужчина не понимает что вообще происходит.

Сай стоит напротив меня. Нас разделяет его стол, по которому бегают блики, которые отбрасывают, пропуская солнечный свет, разноцветные витражи стеклянного потолка.

Он молчит и держит в руке стакан. Резной узор на стекле тоже играет бликами радужного света. Тогда… В тот день сцена тоже сверкала. Это был японский «Tokyo Doom». Его первый большой тур по Японии, и самый кассовый концерт, с таким количеством зрителей, о котором я, как трейни, мог только мечтать.

Я стоял рядом с длинным подиумом и смотрел на то, как он танцует и поет. В тот день, Чон Тиен понял чего хочет, и кто вдохновил его, когда он уже был готов сдаться. Именно это воспоминание я и пересказывал наставнику, в конце произнеся лишь несколько слов.

– Нас не понять простым людям. Для нас стоять на сцене это не просто выступать как вещь, продавая себя. И вы показали мне это. В тот день я захотел быть рядом с вами на той огромной сцене, ещё не понимая цены, которую вы заплатили за это место. Я был глуп, жалок и жаден. Мне хотелось быть вами, но когда жадный и глупый мальчишка переступил порог этого места, он понял, что не хочет быть вами. Я захотел стать настоящим. И вы показали мне как это – любить то, что я делаю. Ведь я вообще не понимал что это…

– Тиен, – Сай-ши медленно положил стакан на стол, и вышел из-за стола, – Пойдем со мной.

Я проследил за наставником, а он открыл мне дверь кабинета, приглашая следовать за ним.

Мы молча спустились на первый этаж его бывшего личного крыла, и он достал из кармана пластиковую карту. Провел по замку и дверь в старый репетиционный зал открылась автоматически.

– Постойте. Но ведь мы никогда… – я разулся и вошёл, следом за Сонбэ, пока он дошел не спеша до средины паркета и посмотрел на потолок, который находился на высоте не менее десяти метров. Фактически этот зал был в половину высоты здания.

– Это место я закрыл много лет назад, сказав себе, что впущу в него только того человека, который действительно будет дорожить моим подарком.

– Я не понимаю вас… – и это было правдой.

Как дурак я наблюдал за тем, что происходило дальше. А когда Сонбэ раскрыл панель в стене и включил систему на потолке, я замер от того, что увидел. Кроваво красная ткань падала прямо с потолка, развиваясь в воздухе подобно языкам пламени.

– Это то место, где все те годы, что был одинок, находил отдушину. Сюда я приходил, когда тоска внутри пожирала нестерпимой болью, когда опускались руки, и хотелось лечь и не открывать глаза больше никогда. Здесь… Впрочем это уже не то, что я должен рассказывать тебе. Мы пришли сюда не за этим. Я привел тебя в эти стены, – Сай прикоснулся к одному из полотен и сжал крепкую ткань в руке, – Чтобы объяснить, почему отговаривать меня бесполезно, Тиен.

– Что происходит, Сонбэ? Просто поделитесь с нами. Я уверен…

– Ты похоронил сегодня брата, Тиен, – Сай-ши резко обернулся ко мне и в его взгляде я увидел именно то, что видел всегда на сцене – силу.

– И ты должен понимать, что я не намерен больше терять никого из вас! Если сейчас я не остановлю это, то могут пострадать и другие люди. Если это случится, то вот эта тряпка, – он скривился и сжал ткань настолько сильно, что его рука побелела, – …цена ваших жизней. Неужели ты мог подумать, что эти стены, это чёртово место, которое я годами пытался уберечь, сохранить от грязи, вытравить из него всю чернь, дороже чем вы?! Если хоть ещё кто-то из вас пострадает, я собственными руками сожгу всё здесь. Ты этого хочешь?

Сай продолжал говорить, а по мне холод бежал от пят и до макушки, настолько сильным было то, как он это делал.

– Вот! – я и опомниться не успел, как мне протянули ту самую пластиковую карту, – С этого дня, это место твоё, Тиен. Даже если здание агентства купит другой человек, это помещение не тронет никто и ты сможешь приходить сюда, чтобы продолжить обучение и тренировки.

– Это не то, для чего я начинал разговор! – я не выдержал и выдернул карту из рук Сонбэ, – Я хотел чтобы меня учили вы!

– И я учил… – вдруг совершенно спокойно и с улыбкой ответил мужчина, – Просто вспомни, Тиен. Все эти годы я учил именно тебя, и готовил именно тебя к тому, что ты держишь в своих руках.

Сай-ши прошел мимо, но остановившись по правую сторону у моего плеча, тихо прошептал:

– Иди к парням. Им сейчас очень трудно. Не оставляй их одних сегодня. И… я надеюсь ты будешь счастлив в браке. Только помни… – я будто окаменел от его последних слов, – …помни, что любовь нельзя навязать никому, и вера в то, что чувство появится со временем – чушь, Тиен. Чувства со временем только гаснут, если их не поддерживать и не стремиться сохранить.

Я продолжал стоять посреди паркета, а за моей спиной хлопнула дверь и запищал электронный замок. Не знаю, чего хотел добиться этим разговором, но явно уделали меня. Потому что, даже о моей свадьбе Сонбэ знал больше, чем я сам.

Уже выходя из здания, привычно бросил взгляд на фигуру в черном, которая стояла у дверей нашего с парнями фургона.

«Чувства нельзя навязать… А в её глазах грусть. Почему? Мы ведь чужие ей люди, а теперь вообще не нуждаемся в её услугах больше… Тогда почему Тереза ведёт себя настолько участливо?»

Пока ехал обратно в апаты, чтобы собрать вещи, и впервые за несколько лет вернуться домой, вертел в руках пластиковой ключ-картой. Это заставило проснуться память и поднять из своих глубин все те годы, что я провел в стенах места, которое действительно сделало меня мной.

Улыбки моих братьев, когда у нас появился первый фандом, счастье от того, что мы получили первую награду за альбом, над которым работали как проклятые. Все те минуты, проверенные рядом с ними.

– Мне жутко не хватает его бардака… – Дже положил свой чемодан у двери и вернулся не спеша в гостиную, где я стоял над своим.

Лео уже час не выходил из своей комнаты, и я понимал почему. Мне и самому было сложно прощаться с этими апатами. В них мы проводили каждый свободный вечер, дурачились как дети, и отдыхали порой с таким количеством народа, что здесь негде было встать.

Оборачиваюсь и смотрю на несколько невысоких диванов, вспоминаю акустическую гитару Шина, которая стояла у стены, рядом с плазмой, и внутри становится так паршиво, что хочется выть.

«Всё разрушено… Наверное, теперь всё и правда разрушено навсегда…»

Я не знаю, что происходило дальше. Как только мои ноги переступили порог дома моих родителей, зарекся даже включать ТВ, или выходить в сеть. Единственное, что сделал и теперь имел на это полное право, снёс свою официальную страницу, удалил каждую фотографию и всё что оставил – скупую запись на белом фоне:

«Спасибо за вашу любовь и поддержку. Пользователь покинул сеть…»

Если она и правда способна убить, то лучше мне больше не входить в неё и продолжать жить, храня в сейфе подарок моего наставника. Потому что я не вернусь. Начинать всё с начала? Сольно? Это как предать парней и себя. Это как предать семью, в которой я был частью одного целого.

В комнате раздался тихий звук стука в дверь, а я отбросил сотовый на кровать и поднялся, чтобы открыть, очевидно прислуге.

Однако и не ждал увидеть на пороге отца. Абуджи дождался когда я поклонюсь и пропущу его в комнату. Таковы были правила этого дома, и я их выполнил.

– Наконец, ты взялся за ум, и я вижу, что моя беседа с твоим наставником не прошла зря.

Я еле сдержался, чтобы не хлопнуть дверью со всей силы. Меня разрывало желание высказать всё отцу в лицо. Но что я мог? Даже раскрыть рот в его сторону со словами – «ты не прав» – сродни преступлению.

– Я могу задать тебе вопрос? – закрывая дверь я молился, чтобы не услышать снова о молодой госпоже Напрхри.

– Если он касается твоей свадьбы, то теперь тянуть с этим не стоит. Раз ты свободен и завершил свою… – отец обернулся и смерил меня цепким взглядом, – …карьеру шута на сцене. Потому я уже поговорил с родителями Амины́, и они ждут нашего приезда в Таиланд. По их правилам ты должен войти в дом невесты и отдать дань уважения её родителям. Там немного другие правила…

– И ты наверное, уже и дату назначил? – я сжал руку в кулак и холодно усмехнулся.

«Просто нужно смириться. В конце концов в постель эта девка со мной точно не ляжет. Если я захочу простого животного секса, найду себе куклу аппетитнее, чем тайская шалава, которую очевидно никто не трогал, но трогала она. Хотя не факт…»

– Хорошо! Когда вылет? – холодно спросил и снял с руки наручные часы, затем снимая и рубашку.

Отец наблюдал за моими действиями и явно находился в недоумении.

– И ты не станешь возражать?

– Зачем? – я раскрыл двери гардеробной и решил, что с меня хватит этого дерьма.

– Из всех своих сыновей, я думал что самые большие проблемы в этом вопросе случатся с тобой.

– Как видишь, – я повернулся к отцу, надевая другую рубашку, и с ухмылкой закончил, – Проблемы нет. Однако она появится в другом аспекте. Прости за моё поведение отец, но я должен это сказать. Спать с этой женщиной я не собираюсь.

– Вот то, что я ждал услышать, – хохотнул абуджи, и вложив руки в карманы, встал у моего окна, – Когда я женился на твоей матери, говорил точно так же. «Не хочу», «не собираюсь», «не буду»… Однако жизнь решила за меня, и моя женщина подарила такому неудачнику как я троих прекрасных сыновей.

– Тебя потянуло на сантименты, отец? – я сложил руки на груди, и присматривался к тому, какое пальто надеть к рубашке и джинсам.

– Ты не веришь мне…

– Ни единому слову. Извини, но сегодня человек, который по сути должен был быть мне чужим с самого начала, сказал совершенно другие вещи. Видимо любовь для вас с ним совершенно разные понятия.

– Дерзишь? – папа повернулся и на какой-то краткий миг, мне захотелось сказать ему настолько я действительно благодарен за то, что он сделал для нас с братьями.

Возможно, именно по этой причине, не решался идти против него и саботировать эту свадьбу. Очевидно, я не мог подсознательно сопротивляться происходящему. Не было видимой причины. У меня внутри нет того, о чем мне толковал в старом зале Сай-ши. Если бы такой человек был, может быть я стал бы бороться с тем, что происходит. Но опять же, зная хорошо свою эгоистичную натуру, я бы делал это для себя.

За редким исключением, и только ради очень немногих людей, Чон Тиен был готов переступить за свои привычные рамки. Бросить всё, чтобы бороться. Однако один из таких людей погиб, а те, которые остались… Теперь мы будем с ними видеться намного реже.

– Нет, папа, – я поклонился отцу, и наконец, понял какое пальто хотел надеть.

«Темно-фиолетовый сейчас в тренде. Тем более пальто от жены Кая, это уже бесценная вещь. Стелла стилист от бога…» – я намеренно думал о самых отстраненных вещах.

Специально пытался отгородить собственные мысли от того, что происходило в моей жизни сейчас.

«Амина́, так Амина́. Мне всё равно не из кого выбирать… Так зачем изнурять свою голову и мысли подобными глупыми вещами?»

Отец видел какой раздрай происходит во мне. Не нужно далеко ходить, ведь если в одиннадцатом часу ночи я куда-то собирался – это уже говорило о многом.

– Не натвори глупостей, Тиен. Вылет в Пхукет уже через неделю. Не заставляй меня разочаровываться в тебе! – абуджи развернулся и ещё раз посмотрев на меня, решил уйти.

Его слова, брошенные напоследок, подняли во мне натуру циника.

– Я думаю господину Чон Шику переживать о таких пустяках не стоит. У тебя трое прекрасных сыновей, как ты сам сказал, один правда с изъяном. Тиеном зовут. Немного заигравшийся в шута взрослый мужчина. Но есть же два других? Не всё потеряно, отец!

– Я никогда не думал так о тебе! – он резко повернулся и скривился.

– Тогда зачем ты звонил Ли Шин Саю? По какой такой веской причине, ты решил, что в праве обвинять человека без доказательств? – не выдержав, с остервенением надел пальто и замер.

«Сейчас он начнет говорить, что я сопляк, и не понимаю его высоких замыслов…»

– Потому что я уверен, что Ли Шин Сай взяв на себя обязанности за вашу безопасность, должен был нести ответственность до конца! Так поступают настоящие мужчины и бизнесмены! Я несу ответственность за каждого работника и даже его семью! А он… встал под каблук иностранки и наше общество наблюдало цирк в исполнении этой женщины слишком долго! Такой человек должен был выбрать себе достойную партию. А твой наставник, которого вы все так обожаете, выбрал увлечение белой экзотикой со стволом за пазухой. При этом погубив ради этой… у меня даже язык не поворачивается назвать её женщиной! И ради такой особы, он погубил своего наставника, а его дочь упрятал в психушку! Всё ради того, чтобы заполучить агентство и жениться на американке, которая ввергает всё общество до сих пор в шок!

«Значит, вот как их воспринимают?» – эта мысль заставила задуматься.

– Откуда такие выводы? Я жил с этими людьми почти под одной крышей. С чего ты вообще это взял? Чушь…

– Не чушь! Раскрой глаза, Тиен, и повзрослей, наконец! Все люди продаются, а в этом мире нет ничего, что нельзя купить за деньги. Даже твой Сонбэ, его партнёр по бизнесу, и все приближенные продались давно американке, которая работает на чужую страну. Ладно бы на это закрыть глаза, но на то, что пятеро молодых людей затравили по его вине? Это тоже прикажешь не замечать?

Боль опять вернулась и я физически почувствовал пустоту в груди. Вернулось четкое ощущение фантомной боли. Шин стал частью меня и теперь этой части не было. И это паршиво. Настолько, что я не готов возразить в привычной манере даже собственному отцу. А всё потому что он прав. Мы все виноваты. Не только Сонбэ. Каждый, кто был рядом с Шином и Арым должны были заметить, что происходит нечто неправильное, что нужно присмотреться к ним, помочь и поддержать. Однако вместо этого, они остались один на один с тонной дерьма, которое им на голову буквально вылили люди, прячущиеся за никами. Безликие, которые решили, что вправе желать человеку смерти, поливать грязью его и родных.

– Вижу, ты понял о чем я. У Бом предупреждал тебя. Ещё до того, как этот ужас произошел с твоим другом. Старший брат говорил тебе, что Шин Сай поплатится за всё. Твой Сонбэ слишком много себе позволил. Нельзя заставлять людей боготворить себя, потому что рано или поздно Небо увидит это, Тиен.

– Ты ничего о нем не знаешь! – я схватил ключи от машины и сотовый, более не желая слушать это.