Текст книги "Дисконект. Отключи меня от сети (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

– Мне жаль, Тиен.

Его слова прошлись по мне, как пустой звук. Жалость? Я больше не хочу, чтобы меня жалели! Больше не хочу быть жалок настолько, чтобы напиваться или валяться одетым в холодной ванной после свадьбы, которую я НЕ желал!

– Ты можешь взять это с собой, чтобы поставить точку.

Я опустил взгляд на документы и взял обе папки в руки.

– Когда вы летите в Штаты? – встал над столом, и задал последний вопрос, который меня интересовал, но не в последнюю очередь.

Даниэль подался вперёд и посмотрел на меня иначе:

– Ты хочешь забрать девочку сам?

– Да! – уверенно ответил, предвкушая момент, когда смогу почувствовать свой холод.

– Так запала в душу? – прищурился Шин Дан, а я отрезал:

– Запала.

– А как же законная жена? Твою свадьбу разве что через тостер не транслировали на всю страну. Ты понимаешь, что Тереза не тот вариант, который включает в себя тройничок, Тиен!

Услышав подобное, мне стало неприятно, но Шин Дан не остановился, и продолжил:

– Прежде чем притронуться к любой женщине, следует дважды подумать о том, что ты можешь ей дать, и к чему приведет твое прикосновение.

– Я рехнусь, Дан-ши, – убито прошептал, понимая всю плачевность того, что со мной творилось, когда Тери уехала.

– А что ты можешь сделать для такой, как она? Ты понимаешь, что такая женщина не нежный цветок сакуры?

– Плевать!

– Айгу-у-у… – протянул и присвистнул мужчина, а мне стало ещё противнее, – Ну ты и олух, Чон Тиен! Это тебе не избалованная дочь тайского магната, – Даниэль поднялся и встал напротив меня, – Я читал досье и послужной список этой госпожи. И вот что я тебе скажу – чтобы получить такую женщину, надо соответствовать ЕЙ, Чон Тиен. Твоей холеной рожи ей мало! Ты должен доказать мисс Холл, что не она достойна тебя, а ты её. Ты хоть знаешь, что она военная? – Даниэль всмотрелся в мои глаза и холодно закончил:

– Она войну прошла, мальчик. Эта женщина смотрела в глаза смерти, пока твои глаза ослеплял свет софитов и славы. Оцени размеры пропасти между вами!

Я чувствовал каждый удар сердца в груди, пытался переосмыслить всё сказанное этим человеком, чтобы принять решение.

– Вылет через неделю, в среду, чартерным рейсом моей компании из Ин Чхона. С тобой полетит мой помощник.

Шин Дан повернулся, и мы замерли:

– Не благодари!

– Не стану, – холодно ответил, на что ответили и мне:

– И это правильная постановка вопроса. Я тебя унизил сегодня не для того, чтобы ты продолжал чувствовать себя жертвой, Тиен. Хочешь эту жизнь – добейся! Хочешь такую женщину – сделай так, чтобы она стала твоей. Если ты мужчина – ты не говоришь, ты делаешь, Тиен. Всегда! Запомни это правило, и мы ещё не раз выпьем в этом кабинете. А учитывая твою хладнокровность… в некоторых вопросах, – он посмотрел на папки в моей руке, – …ты стал мне нравиться намного больше, чем до того как переступил этот порог. Ступай!

Я кивнул в поклоне и, не оборачиваясь пошел к двери, где застыл лишь на несколько секунд, в желании всё-таки сказать спасибо, однако сжал челюсть и открыл двери, покидая место, которое разделило цепь событий последних месяцев на то «что было жизнью» и то, какую жизнь хочет Чон Тиен.

А хотел я посмотреть в глаза людям, которые лгали мне годами, о том чей я ребенок. Вначале спрошу с них за то, во что они меня превратили своим скотским воспитанием! И только потом решу всё остальное. Только после того, как начну решать проблемы сам.

«И только тогда… Я снова прикоснусь к тебе, Тереза. И на этот раз слова „нет“ я не приму!»

Тереза

Один удар. Мячик летит в стену. Второй удар. Отлетает и попадает в мои руки, и так по кругу. Простой процесс. Совершенно, если учитывать что это помогает унять головную боль от долгой работы. Третий удар, а за ним опять бросок и мячик в моих руках превращается в мягкий эспандер.

« – Почему ты не моя..?»

«Дьявол! Чертов Чон Тиен! Засел в голове, как червь проклятый…» – прикрываю глаза и сжимаю мяч сильнее, вспоминая как он дышал рядом со мной, и чего просил.

– Как мужик, чисто теоретически, может просить такое?! Он совсем полоумный? Или не понимает ничего в женщинах? – говорю, а следом сжимаю челюсть, открывая глаза.

Хотя я хорошо понимаю и отдаю себе отчет ЧТО со мной происходит, всё равно не могу осмыслить здраво, как этот смазливый, избалованный азиат мог вообще мне в голову пролезть?! И, видимо, не только в голову, если я всё время вспоминаю пылающий злобой и яростью взгляд на лице парнишки, а не мужчины. Чувство такое, что маленький детёныш превратился в гризли за секунду.

– Пародия, блин! – я опять бросила мяч, когда расслышала, как дверь карцера открывается.

– Святой Патрик! Девка, ты совсем ополоумела, или решила превратить нашу колонию в зону «51»? Что это за художества на стенах?

Тюремщица вкатила в камеру повозку с завтраком и встала в ступор прямо у двери.

– А что вас смущает, мэм? – я перевела взгляд на стены камеры, и с усмешкой подметила, что не упустила ни одной детали.

– Что это за каракули? Моя дочь такое рисует на дошкольных курсах. Правда их там учат палочки выводить, чтобы писать красиво научились. Но тебе то…

– Это единичный код, – я поднялась и подошла к повозке, схватив с неё пончик и начав жевать тут же.

– И зачем тебе портить стены этим? – тюремщица сложила руки на груди, наблюдая за тем, как я поглощаю завтрак.

– Ам… – жуя, продолжила, – Это код вирусной программы, с помощью которой взломали несколько международных серверов. Судя из того, как он составлен, я могу сказать кто его писал… – вытираю губы рукой, и хватаю бутылку с содовой, – …Скорее всего это спецы из бывшего СНГ. Вероятно украинцы.

– Ты что генетик? – тюремщица приподняла густую черную бровь на смуглом кругловатом лице, а я усмехнулась делая глоток воды.

– Дело в том, мэм, – я нагло оперлась о поручни повозки со своей стороны, взяв ещё один пончик, – Что у каждого программиста или хакера есть свой почерк, – опять откусила и улыбнулась, – А именно особенность написания тех, или иных последовательностей в коде программы. Своего рода визитная карточка.

– То есть так можно поймать преступника? Как почерк у преступления?

– Совершенно верно, мэм, – кивнула и начала жевать дальше, – В этом… случае… ещё и видно особенность письменности. Если американец применяет латынь для написания кода, руководствуясь своими установками, то человек который не знает английского, как своего родного, будет и применять его иначе.

– И зачем тебе это? – она опять прошлась по мне взглядом, а я выпрямилась, дожевав и прицыкнув прищурилась.

– Поймать того, кто виноват в смерти очень дорогих мне людей.

– И как ты его поймаешь, крошка? – она язвительно скривилась, а я лишь услышав это слово замерла.

– Тебе сидеть ещё десять лет! Забыла?

– Вы правы… – прошептала и повернулась к стене исписанной от пола и почти до потолка.

– Бросай эту дурь, и лучше помоги навести порядок. Мне тут нашептали добрые люди, что ты своя, – прозвучало за спиной, и я опустила взгляд на серый пол.

– Своя… – горько прошептала.

«Каждый хочет использовать меня. Видимо такова моя судьба – быть инструментом в чужих руках…»

– Что нужно делать, мэм? – подняла взгляд и встала в пол-оборота к женщине.

– Усмирить Мендес. Эта шалава нам столько крови за год выпила, словно не она заключённая, а мы.

Я прошлась взглядом по женщине снова. Смотрела пристально, изучая её физическую подготовку. При серьезном бунте в этой дыре, она будет первой, кого мексиканка прирежет, и стараться ей это сделать не придется. Учитывая излишний вес тюремщицы, манеру того, как она стоит, и как ведет общение со мной – они похоже напрочь наплевали на собственную безопасность. Из спецпредметов только дубинка и шокер. Табельное оружие отсутствует, как и физическая подготовка в целом.

«Похоже, ты не только развозишь эти пончики по камерам, но и ешь их по три раза в день!»

– Когда вы меня выпустите? – задала вопрос и мы встретились взглядами.

– Завтра утром.

– Тогда не мешайте мне, когда Мендес придет с ответкой.

– А ты справишься? – тюремщица опять изогнула бровь, и я расплылась в ухмылке.

– Вот завтра и посмотрим.

– Посмотрим, – женщина выкатила повозку, и передо мной опять закрылась тяжёлая металлическая дверь.

«Десятый день…»

Именно столько времени я потратила на то, чтобы разгадать код программы «Слепого» и вычислить почерк того, кто её создал. Это уже не прочная нить, это канат, который ведёт меня в страну, где этот вирус и был создан. Вот почему мой червь и Слепой были почти идентичны – потому что их создавали люди, которых учили по одной и той же системе.

А значит тот, кто сотворил эту цифровую тварь либо проживает на территории Украины, либо он выходец именно оттуда. Хотя нельзя исключать и русских. Однако припоминая, что прочная связь с Роксаной у родины оборвалась, как только она вышла замуж за Джея, эта причинно-следственная связь теряется тут же. Однако… Остаётся ещё несколько вещей, которые меня тревожат, и выписаны они отдельно и в столбик, рядом с кластером программы.

Это имена всех, кто так или иначе пострадал от рук троицы друзей, которые создав коалицию ещё с одним красавчиком, засадили в тюрьму очень интересных людей.

Однако в центре были именно они.

– Ли Шин Сай, Хан Джей Мён, Ли Шин Дан и Сон Йон Джу… – протянула последнее имя и сложила руки на груди.

– Пятнадцать лет назад Даниэль Ли возвращается в Корею, – начинаю ходить по камере, – В это же время, вернее через год после того, как Даниэль устраивает переворот в бизнес кругах и становится во главе одной из самых крупных корпораций, Сон Йон Джу теряет брата и ввязавшись в расследование, раскрывает сеть развлекательного тотализатора для богачей. Его брат Сон Юн Джу, оказывается одним из игроков, а самого создателя…. К слову, гениального программиста, просто убивают на месте. Пока Йон налаживает делишки сердечные, женится и в его жизни всё налаживается, Даниэль уже успешный бизнесмен, который развалил несколько компаний и просто поглотил их как анаконда, даже не подавившись. Пока всё логично и связи между этими вещами нет. Пока… В один из отделов Интерпола не обращается корейский айдол! Загнанный в угол и перепуганный, Сай просит защиты иностранных структур, поскольку не может обезопасить свою жизнь с помощью своих охранных структур. Все бы хорошо, но!

Я замерла и посмотрела на стену опять. Четыре человека, а следовательно четыре нити объединились именно тогда, когда вернулся Хан Джей Мён. И вот тут бизнес смешался с шоу-бизнесом. И всю эту конторку клана прикрывал человек наделенный к тому моменту властью – Сон Йон Джу. Именно он стал вскоре прокурором округа, и таким образом мы получили не просто агентство и корпорацию, мы получили плотный конгломерат, который был защищён со всех сторон. С одной стороны деньги и оборот, которым совершенно точно занимался именно Шин Дан. Прикрытие и защита силовых структур при влиянии Сон Йон Джу, ну и конечно же лояльность общественности. Ли Шин Сай годами создавал вокруг себя имидж безупречного семьянина и директора одного из лучших развлекательных агентств. Он был лидером мнений. К такому человеку – талантливому, с правильными моральными принципами, прислушивалось большинство. Уже не беря во внимание и то, что его артисты реально одни из самых лучших во всей стране.

– Что же ты упустила, наставница? – я остановилась посреди камеры и опять посмотрела на стену, – Как так получилось, что это всё вышло за рамки, и кто сдал тебя?

Ведь основой всей безопасности такой структуры могли быть люди, которые владели особыми навыками и связями не внутри этой страны, а именно за её пределами.

– После того, как Веру и Чон Ши Мина с сыном успешно осудили, произошло объединение охранных фирм корпорации «Джиллиан» и твоей фирмы, Эн. Однако ты ведь бросила это и отдала всё Шин Дану. Тогда почему? За что тебя убирать, если ты полностью минимизировала своё влияние на бизнес мужа и его друга? Что послужило причиной?

Я скривилась, потому что продолжала видеть сплошные дыры. Эти прорехи мешали мне рассмотреть целостную картину. Ведь покушения и угрозы это одно. Такое могут творить только мелкие сошки и конкуренты. Однако убийство целой семьи? Травля артистов и доведение их до самоубийства? Для подобного нужны не просто причины, для этого нужно поставить на кон всё, потому что в первом случае есть возможность выйти сухим из воды и откреститься, а во втором поимка – конец всему. Такого человека посадят пожизненно. А учитывая сфабрикованные обвинения против Сая в коррупции и прочий ахинейный бред, я бы отправила такого ублюдка на стул. Лишь за то, что он играет жизнями не просто людей, а детей. Кан Арым было всего двадцать два! Хотя она младше меня на каких-то пять лет, для меня эта девочка, подобна ребенку, который ничего не сделал для того, чтобы ставить точку в собственной жизни.

– Это провал! Это дело сплошной провал!

Хотелось заорать от безысходности и раздражения. Меня бесило то, что я не могла понять, какого хера, нужно было нападать на Тиена. А именно он выпадал из этой картины полностью. Более того, ненормальная баба с проблемой пониже пояса, которую зовут Джей, оказалась вообще провидицей.

– Откуда ты все это знала, Вера? Как?

Из общей картины, которую рассматривала Энджела, выбивалось только четыре имени, которые она не сбрасывала со счетов, но в их виновность почти не верила.

– Анна О, Чон Хван Ай и Кан Ми На… – эти имена были написаны тоже отдельно.

Я отошла от стены и присмотрелась, ведь четвертого человека – Веры, сразу написала именно между именами последних троих и четверки друзей, которые создали свой мир, внутри мира.

– Вера Старцева… – прищуриваясь, достаю остатки мела из кармана робы, и подхожу к стене, – Чон Тиен…

Пишу под именем безумной дуры, а рука дрожит, потому что мне страшно. Мне до жути страшно, что он следующий. Эта мысль приходит в голову молниеносно и заставляет даже дыхание вырваться из груди иначе – рвано, горячо и на выдохе.

«Его трижды пытались убить. Трижды это почти получилось. Однако в случае со страховкой, целью мог быть и не он…»

– Я рехнусь так скоро… – холодно отрезала и посмотрела на свои безумные художества ещё раз, но уже более критично.

Есть только один вариант того, что послужило причиной, и естественно это то, что за те десять лет создала эта четверка – прочную связку, которая приносила стабильную прибыль, влияла на общество, и добивалась только успеха. А значит – это очень не нравилось остальным таким же деятельным господам из верхушки общества.

– Однако это всё ломает два эпизода. Первый – внедрение Слепого двойником Сая, а потом охота на этого же двойника. Тут опять два варианта – либо все это безумие совпало у двух тварей в голове одновременно, и они начали свои игры вместе, но стали конкурировать за добычу, как зверьё на охоте. Либо… Тот, кто двойник – исполнитель, которого потом просто решили тихо убрать, когда он исполнил свою функцию сполна: скомпрометировал Сая, заставил всех поверить, что он грязный и беспринципный лгун; внедрил вирус, который запустил искусственно-созданный хейт в сети, который погубил пять жизней.

И второе…

– Шахматная игрушка на жизнь, как тетрис. Они знают, что мы были в Пусане с Тиеном вместе, совершенно точно. Иначе смысл ставить передо мной такой выбор? Решили что он моя слабость?

Я приподняла бровь с досадой услышала собственный голос в голове:

«А разве нет? Разве это не ты как ненормальная чуть не сбила людей на дороге, пока пыталась вовремя добраться до моста? Может это не ты послушала увещевания Эн? Она могла ошибаться! Возможно вы бы успели хотя бы ребенка спасти! Но нет же! Ты поверила сухому расчету и спасла того кого легче спасти? А это так? Может причина не только в том, что Сая с Эн действительно было почти невозможно вытащить из беды?»

– Надо бы сделать ещё три зарубки на руке… – отвернула рукав и провела рукой по трем глубоким шрамам, которые полосками были вырезаны на внутренней сторону.

Вырезаны собственноручно, как напоминание о том, что я убийца, и не должна об этом забывать до самой смерти.

Я ещё долго так и стояла, думая и пытаясь понять, при чём тут чертов Тиен, и как это все связано. Однако к утру мне стало понятно, что подозревать нужно всех. В такой структуре, как та, что создана этой компашкой, без предательства не обошлось. Ведь кто-то же заставил Эн поверить в то, что машина в нормальном состоянии. Кто-то, кто постоянно находился рядом с ними и она, либо Сай, не могли ему не доверять.

– Кан Ми На? – открыла глаза и заметила, что в камере стало совсем светло, – Нет… Эта особа не была входа в их дом никогда.

Я поднялась с койки и откинула серое покрывало, всматриваясь в стену снова. Пристально всматриваясь, пока мои же слова не стали видны совершенно чётко, потому что наступило утро.

– Заключённая Холл! На выход! – прозвучало за дверью и я встала лицом к стене, сложив руки в замок за спиной.

Дверь открылась, а на моих запястьях сомкнулись наручники. Я уже привыкла и к этому, однако дискомфорт от этих адски дебильных предметов был колоссальный.

– Веди на завтрак, Бронсон! – прозвучало за спиной с верхних этажей, а я лишь ухмыльнулась.

«Решили не тянуть резину, и дать мне возможность размять кости сразу. Отрадно…»

Мы вошли в помещение столовой, и браслеты с моих рук исчезли сразу. Как только за моей спиной закрылась ещё одна дверь, я прошла за подносом и взяла в руки пластиковые приборы.

– Вернулась наша красотка? – смрад от дешёвых сигарет ударил в нос тут же, как мексиканка встала позади и зашептала мне на ухо.

– Как тебе сиделось в одиночке? Понравилось, красавица?

– Очень! – съязвила сквозь ухмылку, однако Мендес меня удивила.

Мексиканка убралась, и дала мне набрать еды в поднос. Более того мне даже дали спокойно позавтракать, что не могло не радовать, потому что в этом помещении месить несколько человек нельзя. Можно нанести слишком серьезные травмы, а мне новых приключений сейчас не нужно.

Поэтому когда нас вывели в клетку на свежий воздух, я уже была готова. Если начинать выяснять недоразумение то только здесь.

– Закрыть ворота! – прозвучал голос тюремщицы со смотровой башни, которая примыкала к открытой балюстраде за сеткой.

На третьем этаже размещался админкорпус. Это и была его открытая балюстрада за сеткой. Некий балкон, чтобы начальник колонии мог тоже подышать свежим воздухом.

Я подошла к одному из деревянных столов и села на лавку, чтобы хоть немного насладиться мнимой иллюзией свободы. Закрыла глаза, подставляя лицо солнцу и прислушалась.

«Трое справа. Одна из них мексиканка, потому что хромает…» – ещё в столовой я заметила, что нога Мендес повреждена, – «Ещё двое заходят со спины. Вероятно будут брать на удушение…» – ухмыляясь и в момент, когда на моей шее, смыкается рука, хватаюсь своими за лавку и отталкиваюсь ногами, чтобы сделать оборот и оказаться ногами на столе.

В руках держу патлы и затылок дуры, которая схватила меня за шею, а вторая летит влево после точного удара пяткой ботинка прямо в лицо.

– Я же предупреждала… – холодно рычу, и откидываю девку, которую держала опять мордой в стол, в сторону её подружки.

Она не сопротивляется и буквально убегает от меня, не обращая внимания на то, как мексиканка зло и хищно смотрит ей в глаза.

Поднимаюсь и отряхнув рукава робы, ухмыляясь шепчу:

– Ну… Давай, киска! Не хочешь меня?

Мексиканка рычит, как побитая кошка, но на меня бросаются её две шавки. Одна из них малышка, которую я приложила в столовой ещё в первый раз. Она то достает до меня, и выкручивает одну мою руку за спину, пока вторая бьёт точно в солнечное сплетение и мое дыхание сбивается.

«Вот же… дерьмо!» – сжимаю зубы, и тяну обеих на себя.

Мы падаем, и мексиканке наконец, удается сесть буквально верхом на меня, приставиви крохотный самодельный нож к горлу.

– Что, красавица. Сегодня ты моя… – прошептала тварь, на что я лишь ухмыльнулась.

«Идиотки… Руки держат, а о ногах забыли напрочь!» – одного взмаха мне хватило, чтобы одна из тех, кто держал мои руки схватилась за лицо.

Мендес округлила глаза, но не успела и рискнуть, как лежала подо мной, а её ножичек торчал из столешницы деревянного стола, куда я его отправила.

– Слушай меня внимательно, тварь! Ещё раз будешь устраивать самосуд, я тебя этим ножом так накормлю, что ты есть больше никогда не сможешь! Уяснила?! – я надавила на её грудь коленом сильнее, и услышала тяжёлый выдох, – Кивни!

– Куман!!! *(Хватит!!!) Куманэ!!! *(Прекратите это немедленно!)

Рука вздрогнула, а под кожей словно огнем всё вспыхнуло, так я отреагировала на его голос. Так, что замерла, а из горла вырвался выдох от шока и неприятия.

«Что… Как ты здесь очутился?» – я медленно отпустила мексиканку, и поднявшись плавно повернулась.

Тиен стоял весь в черном. С капюшоном на голове и повязкой на лице, но этот взгляд… Совершенно новый пылающий взгляд я не спутаю теперь ни с чьим. Это был действительно он. Стоял прямо за сеткой в проход для тюремщиков.

Ветер пробежал вихрем настолько яростно, что мне впервые захотелось прикрыться от этого. Впервые я чувствую стыд за то кто я, перед мужчиной. Он стоит за металлической сеткой и смотрит. Тиен из другого мира, он человек, а я убийца. Он свободный, а я инструмент!

«Тогда почему ты здесь?» – опять проносится ветер, а с ним и мои мысли, однако я впадаю в ещё больший ступор, когда сетка отъезжает, а Тиен уверенной походкой идёт прямо ко мне.

Он словно не замечает ничего и никого. Смотрит только на меня, только в мои глаза, и… идёт. Шаг за шагом подходит всё ближе, пока я не оказываюсь в тесном кольце рук. Теплая ладонь одним лишь прикосновением к моему затылку и волосам заставляет сделать вдох, а запах возвращает меня будто из страшного сна в реальность.

– Я приехал. Я тут. Не нужно больше никого избивать. Я здесь! – тихий, но уверенный мужской голос шепчет рядом с моей головой, а я закрываю глаза и сама не замечаю того, как обнимаю Тиена в ответ.

Не вижу ничего, потому что глаза закрыты, и мне тепло. Я впервые за столь долгое время могу согреться. Могу прижаться к кому-то, кроме своих родных, могу утонуть в этом чувстве опять, потому что хочу.

Я хочу, чтобы меня обнимали. Я ждала, что он придет попрощаться, и надеялась, что я буду им ещё полезна. Что хотя бы семья Эн не бросит меня и поможет. Потому что я в отчаянии. Мне холодно, и сейчас я просто Тери, чья мама два дня назад плакала, сидя за стеклом, потому что она не может мне помочь. Она не смогла бы вытащить меня отсюда никогда.

Поэтому я ждала… Но и поверить не могла, что это будет именно он. Что за мной придет этот эгоистичный и властный придурок, который пах так, словно его одежда пролежала на солнце сутки, источая не только аромат тепла, но и само тепло.

– Отпусти! – холодно прошептала, потому что по другому не могу.

– Нет.

– Ты опять начинаешь?! Мы посреди…

– Плевать!

– Тиен не веди себя, как малолетний идиот! Это колония!

– Плевать!

– Ты женат! – взываю хоть к этому факту, который теперь почему-то жутко меня тревожит.

– Вдвойне плевать! Просто успокойся. Я отпущу тебя, как только ты перестанешь дрожать. Ты опять не чувствуешь этого, а я вижу. Поэтому теперь я буду присматривать за тобой.

– Тебе что-то сломать, Чон Тиен?

– А жаль не будет? – тихий шепот и теплое, – Или ты мне жизнь спасла, чтобы заиметь себе грушу для битья?

– Не неси бред… – объятия не ослабели, напротив меня прижали ещё сильнее, будто он чего-то боялся.

– Мистер Чон! Это колония, а не место для свиданий! – прозвучал резкий голос, в котором я узнала ту самую тюремщицу.

Вот только, когда меня выпустили из своих рук передо мной оказалась уже не пухленькая женщина, развозившая пончики в карцер, а одетый согласно статуту начальник колонии.

– Всем прекратить бардак! Мендес! – женщина посмотрела на мексиканку, которая сплюнула юшку на землю, а Тиен в этот момент вздрогнул всем телом и произнес на корейском:

– Ёкджё-ун… *(Отвратительно…)

– Следуйте за мной! – я повернулась на слова женщины, и мы встретились с ней взглядами.

Дорога до кабинета начальника колонии заняла не так много времени, а когда я вошла, меня ждал новый сюрприз.

В светлом помещении, на кожаном диванчике у стены сидела моя мать и Джесс.

– Тереза!!! – мама вскочила как ненормальная и чуть не снесла меня, так схватилась за плечи и стала дрожать, – Моя девочка! Малышка! – она посмотрела мне в глаза, а я будто оттаяла.

Все чувства вихрем вернулись в грудь, ударив меня так, что я физически ощутила, что жива. Облегчение прошло мягкой волной по всему телу, а понимание того, что обнимаю мать, и смотрю в глаза заплаканной сестры только усилили эйфорию.

«Счастье… Оно действительно было так близко, пока я его совершенно не замечала…» – с этими мыслями я откинула левую руку в сторону, открывая объятия и для маленькой сестрёнки, которая так быстро выросла.

– Иди сюда… – тихо, сквозь слезы произнесла, а Джесс сорвалась с места и обняла меня точно так же, как мама.

– Так как вы, мисс Холл, уже как… – я подняла взгляд на начальника, и заметила хитрый блеск в её глазах, – …более получаса не заключенная, можете покинуть территорию колонии немедленно. Однако… – она вдруг холодно посмотрела вправо, где тихо продолжал стоять Тиен, а рядом с ним оказался ещё один мужчина, которого я видела впервые.

– Это уже забота корейской стороны, начальник Абрахамс. Вас это уже… – с нажимом сказал тот самый мужчина в строгом костюме, – … совершенно не касается.

– Она гражданка Штатов! – парировала женщина, а я нахмурилась, и не выпуская мать и сестру из рук, бросила взгляд на Тиена.

Однако он молчал и даже не двигался. Тиен смотрел только на меня и более ничего не говорил.

– Что происходит? – от моего тона вздрогнула и мать, и Джесс, потому что в их присутствии я никогда так не разговаривала.

– Я увожу тебя в Корею, Тереза. Навсегда! – тихо, но уверенно произнес Тиен, а моя мама тут же отрезала не менее строгим тоном.

– Это по какому праву, мистер Чон?! Что значит «увожу»?

– Это значит, миссис Холл, что я беру на себя полную ответственность за вашу дочь и забираю её с собой.

– В качестве кого это… – начала Джесс, чем вызвала на моем лице удивление.

– В качестве… – Тиен поднял на меня взгляд и уверенно ответил, – Своей будущей жены.

– Ты совсем с катушек слетел, Чон Тиен? Это моя семья! Кто тебе позволил так нагло врать им в лицо! – я подалась вперёд, однако тут же услышала холодный приказной тон от стола, где стояла начальник Абрахамс.

– Как только вы покинете эти стены, подписав эти документы, мисс Холл, вы перестанете быть гражданкой США. А значит, у вас нет выбора. Так поставило вопрос ваше руководство, которое отправило вас сюда. Либо вы останетесь в колонии, либо вы покинете территорию Штатов и получите гражданство Республики Корея. Но… – женщина вдруг смягчилась и посмотрела на меня совершенно другим взглядом, – Я могу помочь тебе, девочка. Я готова закрыть глаза на то зачем тебя сюда отправили, дать здесь крышу над головой, чтобы ты смогла остаться дома. Если ты это подпишешь, Тереза, ты никогда больше не сможешь вернуться домой. Подумай! Отсюда ты выйдешь раньше. Я добьюсь этого. Однако если сегодня выйдешь за эти стены – назад не вернёшься никогда.

Эйфория и всё счастье слетело с меня будто волна, а холод вернулся в каждую часть тела.

«На какую-то ничтожную минуту, я позабыла что не существую. Совершенно забыла, что агент Тереза Холл всего лишь инструмент в руках. Предмет, которым может распоряжаться каждый, кто наделён большей властью, чем я…»

– Где бумаги? – мой голос даже мне показался мертвым и пустым.

– Тери? – мама схватила меня за плечи, но я покачала головой и еле сдержала слезы.

Взяв её лицо в руки, тихо, но четко прошептала:

– Придет день и твоя глупая маленькая дочка всё тебе расскажет. Я клянусь, мамочка. Обещаю, что я расскажу вам с Джесс всё. Однако сейчас… Это слишком опасно. Вы можете пострадать, если я этого не сделаю. А оставаться в этих стенах… Я не могу, мама. Погибли слишком дорогие мне люди, и я должна наказать виновных. Обязана, понимаешь? Прошу… – мама смотрела на меня стеклянными глазами, в них плескалась такая боль, что мне разрывало душу на части.

«Моя мамочка… Прости меня. Умоляю. Если бы я могла, я бы просила прощения на коленях перед тобой за то, что бросаю. Но если я так поступлю, ты меня никогда не отпустишь, и тебе будет ещё больнее…»

– Отпустите меня… – шепотом, подавила комок в горле и посмотрела на то, как некогда маленькая и разбалованная сестра не могла пошевелиться, потому что на её лице застыла боль.

– Подумай ещё раз, Тереза!

– Нет! – мама вдруг выпрямилась и встряхнулась не слова начальника, – Хватит! Я не знаю в чем замешана моя дочь, что её вначале посадили в эту яму с тварями, а теперь ещё и семьи с домом лишают, но!!! Хватит! Если это единственный способ, чтобы Тереза вышла из этого ужасного места, то мне плевать даже если я её больше никогда не увижу.

– Увидите… – коротко ответил Тиен, а во мне волна ярости поднялась настолько быстро, что я была готова прихлопнуть этого идиота на месте.

«Ты что внушил моей матери и сестре, придурок самовлюбленный?!» – кричал мой взгляд, когда я смотрела в глаза Чон Тиена, но он и бровью не повел, а кивнул на стол, где лежали документы.

Я подошла и, прочитав содержимое того, как от меня легко избавились, поставила уверенную подпись под документом.

– Ты сделала свой выбор, Тереза. Потом… – женщина прошила меня презрительным взглядом, и закончила, – …не жалей, что отказалась от родного дома.

– Это не я отказалась. Это от меня избавились, начальник Абрахамс.

Когда я шла по коридору к выходу. Когда на мне уже не было позорной робы преступницы, не выпускала рук мамы и Джесс из своих, но как только мы оказались за пределами территории колонии, передо мной открыли дверцу тонированного внедорожника, и мне пришлось это сделать.

– Со мной всё будет в порядке, обещаю! – я смотрела в глаза самых близких людей и понимала, что теперь красивый белый дом с яркими темно-зелеными входными дверями в окружении аккуратного газона больше не мой.

– Тери… – мама еле подавила всхлип, но взяла себя в руки, и обняв Джесс, посмотрела на другую машину, где их уже ждал водитель.

– Нам пора, Тереза! – Чон Тиен встал рядом со мной и поклонился моей матери, – Омони, простите, но мы должны ехать немедленно!

Я чуть челюсть не обронила от того, как Тиен низко поклонился моей матери, а потом открыто и совершенно без ехидства, тепло ей улыбнулся.

– Тереза! – опять холодный тон, который меня начал обескураживать в исполнении этого парня.

Мне ничего не осталось кроме, как проследить, как мать и сестра сядут в автомобиль, и он увезет их из пыльной парковки.