Текст книги "Дисконект. Отключи меня от сети (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

Я ощутила, как холодная волна прокатилась по телу, а потом перед глазами картинка поплыла. Это начиналось опять. И причина – самоуправство мужика, который посмел залезть в мою жизнь. Почему он решил, что имеет право на подобное? Я же не лезла ни к кому никогда в душу!

– Зачем ты так поступил? – я почувствовала дрожь, которую вызывает ярость и злость.

Ощущение такое, словно тебя взбесили настолько, что ты готов этого человека порвать при первой же встрече. Больше всего в жизни я ненавидела людей, которые поступают вот так – лезут в твои дела, когда их об этом никто не просит.

– Я волнуюсь о тебе, Тери. Это всё чужое. Зачем ты ввязалась в разборки чужих тебе людей? Поехала туда заведомо понимая, что может случиться, если об этом станет известно руководству? Ты ведешь себя как глупая заигравшийся девочка! Посмотри на Эн! Посмотри во что этот мужчина превратил её жизнь! Возвращайся, и не лезь в это дерьмо! Они сами разберутся со всем!

– Просто скажи причину, Джон! Мы не маленькие дети, а я не девочка подросток. Если у тебя были чувства ко мне всё это время, нужно было мне об этом сказать! – холод так и сочился из моего голоса, – Просто, мать его, сказать. Зачем эти дурацкие игры? Ты взрослый мужик, и вместо того, чтобы сказать мне в лицо о своем отношении ко мне, как к женщине, ты мать его, влез в мою жизнь, будучи никем! У тебя язык отсох бы, скажи ты правду почему вел себя так всё это время?

После моих слов воцарилось молчание, и только потом Джон произнес:

– Надеюсь, у тебя хватит ума не раздвигать ноги перед слащавым пацаном! Иначе закончишь, как Эн. От тебя откажутся все.

– Джон! Ты переходишь границы, – я сжала руки в кулаки, но напарник на этом не остановился:

– Нет. Это ты перешла все границы, когда уехала в чужую страну и взялась за расследование дела, которое тебя никак не должно касаться! Это ЕЁ проблемы! Вот и решала бы их сама, а не втягивала в них ещё и других людей. Её никто не заставлял ложиться под своего клиента! Теперь она и тебя решила использовать, как разменную монету. Ты совсем тупая, Тереза? Я тебя этому учил? Быть идиоткой, которую используют? Энджела сама наворотила таких дел в Корее, что теперь и ЦРУ уничтожило любые данные о ней. Она труп для собственного ведомства, Тереза! Ты тоже хочешь стать никем?

– Ты забыл, что мы уже никто, Джон. Наши личности стё… – я буквально рычала, когда замерла и вспомнила слова Веры.

«Они все сдохнут… Это не человек, это программа… Кусок железа!»

– Твою мать! – я выругалась и просто плюнула на то, что говорила с Джоном.

Бросила трубку и, как ненормальная, стала просматривать все кодировки, которые стояли на видеоматериалах, постах, комментариях.

«Теоретически сгенерировать работу бот-сервиса, как вирусное приложение очень просто. Вшиваешь всё нужное в настройки рекламы внутри любого из приложений, и оно работает, как мой червяк. Вот почему он не мог идентифицировать путь и поймать первый „ip“. Всё потому что работал против такой же программы. А когда на любом носителе находятся одинаковые программы, они начинают конкурировать одна с другой…»

– Бл***! – я схватила сотовый, которым пользовалась здесь и набрала Эн.

– Где ты? – тут же спросила, когда она взяла трубку.

– В агентстве. Вывозим последние личные вещи.

– Жди меня там! Я скоро буду! Никуда не уезжай, это важно.

– Я выключила систему слежения, Тереза… Всю аппарату вывезли и уничтожили после проверки департамента.

Я уже поднялась и схватила ключи от тачки, когда услышала в голосе Энджи то, что меня остановило.

– Скорее всего Сая возьмут под стражу уже через неделю, Тери. Вероятно это и была цель. Потому, уверена, что искать уже нечего. Этот человек… Он… Добился того, что хотел.

– Эн…

– Это конец, Тереза. Я приеду завтра к тебе и привезу сопроводительные документы, чтобы ты могла спокойно покинуть Корею и не подвергнуть себя риску. Спасибо тебе… Прости, что втянула в это… Просто… Я была в отчаянии. Я и сейчас… Мне…

Я чуть сотовый из рук не выронила, когда услышала, как моя наставница дрожит от слез, как она буквально выдавливает каждое слово сквозь боль.

«Это возможно, вообще? Как можно изменить человека настолько? Это…»

– Я еду! Никуда не уходи! Я… еду, Эн. Дождись меня!

Она ничего не ответила, да мне и не требовалось никаких слов, чтобы понять, в каком она состоянии. Мы не были настолько близки, но сейчас я понимала, что она не спроста связалась именно со мной, и всё это время, вероятно, Энджела держалась из последних сил.

Я затормозила на подземной парковке агентства, которое теперь напоминало здание под снос. Внутри не было ни единой души. После похорон Шина, Сай закрыл агентство, и отсюда вывезли всё. Даже мебель.

В пустых коридорах звучало эхо моих шагов, пока я поднималась на верхние этажи. Единственное место, где она могла быть – рядом с ним.

Поэтому я встала напротив кабинета Ли Шин Сая, и постучалась, следом уверенно войдя внутрь.

«Они здесь…» – прошептала про себя, смотря на то, как Сай стоит у окна, а рядом с ним, опираясь о край маленького столика Энджи.

Они стоят плечом к плечу, а женщина смотрит прямо на меня. Вокруг ничего, кроме того самого столика, который вмонтирован в стену, рядом с окном.

«Они действительно подходят друг другу, как две части одного целого…»

– Думаю опускать руки слишком рано, – я сняла маску с лица, наблюдая за тем, как Сай повернулся от окна.

– Она тоже твердит мне это не переставая, – Шин Сай с грустью кивнул в сторону Эн, которая просто смотрела в одну точку, – Однако реальность, агент Холл, совершенно другая. Рано или поздно, я должен был быть готов к такому исходу. Ведь отчасти то, что сейчас пишет пресса – правда. Я и правда воспользовался своей женой и, засадив своего собственного агента за решетку, прибрал всё к своим рукам.

– Бред! Я читала и просматривала все дела, связанные с вашим агентством. Абсолютно все материалы изучила досконально, и могу сказать только одно – вы не сделали ничего противозаконного. Из того, что я видела здесь за те неполных три недели – вас можно обвинить только в одном – в наличие человечности.

– Вы похожи, Чон Са. Она словно твоя копия, – хохотнул мужчина, а потом холодно отсёк, – Такая же упрямая и не пробиваемая!

– Шин Сай!!! – Энджела не выдержала, а я нахмурилась.

– Я просил тебя больше не втягивать никого в это? Просил! Я говорил тебе, что мы ничего не сможем сделать? Говорил! Я велел тебе смотреть за детьми, и бросить свои шпионские игры! Что сделала ты? Заставила ещё одного человека влезть в это! Тебе мало шести смертей? Хочешь чтобы эта тварь по трупам пошла, в попытке добраться до меня?

Шин Сай не просто говорил это, он словно бросал каждое слово в лицо Энджи. Если бы я сказала, что вот так смотреть на чужую ссору легко, то соврала бы. Это не просто. Появляется чувство, будто ты бесстыже подсматриваешь за чужой жизнью.

– Прекрати это! Я сказал, а значит ты должна меня послушать и принять моё решение! – продолжал мужчина, но Эн не смолчала, а я замерла, пытаясь слиться с интерьером, которого не было.

– Что прекратить? Остановиться и позволить, чтобы тебя посадили? Этого ты хочешь? А ты не забыл, что кроме своих подопечных у тебя трое… ТРОЕ детей, Шин Сай! Ладно я… Тебе, наверное, на меня совсем наплевать! Но как ты собираешься бросить их?! Просто ради того, чтобы никто больше не пострадал? Взять на себя вину в том, чего ты не делал, мать твою?

– Да!!! Я не позволю больше никому погибнуть из-за меня! Если надо убрать меня, я это сделаю, лишь бы больше никто не пострадал!

– Ты совершенно не изменился… – прошептала Энджела, надтреснутым голосом.

– Как и ты… Мы действительно с самого начала не подходили друг другу. Тебе никогда не понять того, что должна понимать женщина.

«Это его любовь. Он всегда любил эту шлюшку. Умирал годами, думая, что дрянь погибла по его вине…»

Смотря на то, как впервые стала свидетелем семейного скандала, я вспомнила слова Веры о Кан Ми Не. Они явственно иллюстрировали то, что было передо мной. Однако я не могла поверить, что эти двое настолько слепы.

– Гхм… – я прокашлялась, и холодно хмыкнула, когда Шин Сай схватил своё пальто со столика и, не прощаясь, вышел вон.

– Хорошо хоть дверь цела осталась… – я посмотрела ему вслед и только, когда мы остались в кабинете с Энджелой одни, продолжила:

– И ты правда хочешь, чтобы я уехала? – прошлась взглядом по спине женщины, и только потом заметила, что она опять вздрагивает.

– Ты не понимаешь, Тери… Есть моменты в жизни, когда сделать уже ничего не можешь. Когда за тебя решают другие, и когда уже никак не повлиять на происходящее.

– Я поймаю его… – уверенно произнесла, но Эн покачала головой.

– К тому моменту, Шин Сая посадят.

– Прошло всего три недели, Энни… Посмотри на меня, – я стянула маску полностью и всунув её в карман, повернула Эн к себе за плечи, – Ты же сама попросила меня, – мой шепот звучал уверенно, но все слова в горле застряли, когда по щекам женщины побежали слезы, и некогда стойкая натура Эн, дала трещину.

Она всё больше дрожала, и еле сдерживала слезы.

– Он не понимает, что значит для меня. Порой… Порой мне кажется, что эта чертова сцена, это агентство и все эти люди вокруг – трейни, подопечные, ученики… Все они отбирают его у меня. Каждый хочет урвать часть от того, кем я дорожу больше всего. Это… – она шептала надтреснуто и сквозь слезы, обнимая себя руками, пока не посмотрела мне в глаза, уже не сдерживаясь, – …больно, Тери. Это дико больно, когда ты любишь человека, а он забывает обо всем, чтобы защитить других. Бросает нас, опускает руки и сдается, только ради того, чтобы спасти чужих ему людей. Как?

– Любовь – это эгоизм… – я медленно стянула перчатки с рук, и присмотрелась к чудо-столику.

На поверку, как и думала, это оказался бар. Я открыла дверцы, и достав оттуда почти допитую бутылку виски, продолжила:

– Когда-то подобное мне сказал человек, которого я любила точно так же, как ты своего полудурка, – я положила стаканы на столик и разлила пойло, скривившись, – Уж прости, но он реально дурак. У вас такие красивые дети, да и ты шикарная женщина. Но что поделать, когда у мужика обострённое чувство справедливости? Ты его не переделаешь. Я своего, как не пыталась, – делаю глоток, а у самой гортань огнём выжигает насквозь, – …так и не смогла.

– Ты о… – Эн влила в себя залпом спиртное, а я кивнула.

– Да. Однако, у меня проблема другого характера, Энджи. Это я виновата, что осталась одна. Я виновата в том, что его убили, а потом убийцей стала и я. Знаю, ситуации разные, но вывод один – Дилан оказался прав. Любовь это эгоизм. Чем эгоистичные твоя любовь, тем она сильнее. Знаешь почему?

– Конечно, – тихо ответила женщина, – Всё очень просто. Чем сильнее ты воспринимаешь кого-то своим, тем сильнее этот человек становится тебе дороже. Потому что он твой! Но это хреновый расклад, Тереза. Ты видишь к чему он привёл мою жизнь.

– К тому что ты готова положить всё на кон, чтобы не отпустить и не потерять своё. Самое правильное решение, Энджела.

– Самое хреновое.

– Если бы это было так, Сай бы не говорил тебе таких вещей. Ты привязала этого мужика своими мозгами, а не сиськами и милой мордахой. От вас этой хернёй любовной за версту несет, Эн. Он может тебе заливать сколько угодно, что обязан пожертвовать собой. Но…

Я налила нам ещё и посмотрев в глаза Эн, закончила:

– Он словно мясо кусками только что от себя отрывал, пока говорил. Со стороны, агент Мур…

– Всегда виднее, кадет Холл.

Мы чокнулись стаканами, и выпили опять.

– Уезжай, – ровно и уже спокойно сказала Эн.

– Как хочешь. Но позволь мне сперва съездить на экскурсию в Пусан. Всё-таки я сюда официально приехала, чтобы кости у Восточного моря погреть.

– Азарт?

– Уверенность, что не всё потеряно, – мы встретились взглядами, и я, отобрав стакан с рук наставницы, сделала то, что в моем исполнении можно увидеть крайне редко.

Я обняла Энджи, и получила такие же объятия в ответ. В тишине пустого помещения, мой взгляд изучал потолок с мозаикой из витражей. Сейчас там не было тени солнца.

– Омма?*(Мама?) – дверь открылась и мы увидели в проходе Сару и малыша Чжона, которого Эн тут же взяла на руки, поспешно вытирая слезы со своего лица.

Я же спрятала стаканы и бутылку обратно, а затем привычно надела черную маску.

– Ты уверена, что не хочешь узнать, что мне наговорила Вера? – мы спускались по лестнице, и я наблюдала за тем, как Сара перепрыгивает по три ступени, играясь.

– Вера больна, Тереза. Поэтому её словам нельзя верить вообще. Когда я последний раз видела её, она приняла меня за гостя на своей свадьбе с Чжон Воном. Вряд ли Вера могла сказать, хоть что-то адекватное.

– И ты не собираешься искать дальше? А как же дети? Допустим Шин Сая посадят. Ты уверена, что на этом вас оставят в покое?

– Мне пригрозили, Тереза, – бросила глухим голосом Эн.

Я остановилась на последней ступени лестницы, ведущей в главный вестибюль агентства, а Энджи повернулась ко мне, прихватив сына удобнее, и продолжила:

– Мне вчера звонил начальник штаба. Они пригрозили мне, что если я не прекращу использовать ресурсы нашего ведомства в личных интересах, они устранят проблему сами.

– Посадят и тебя, – я сложила руки на груди, а наставница кивнула.

– Они уже уволили меня, и одно резкое движение может стоить слишком многого. Я не могу позволить, чтобы Сару и Чжона воспитывала та женщина.

– Та женщина? – я нахмурилась от чисто корейского словечка, а Эн скривилась и мы пошли дальше.

– Мать Сан Ми.

– Кан Ми На? Но она ведь им никто?

– Она мать их кровной сестры. Этого достаточно, чтобы отдать детей ей под опеку.

– Мы говорим об ужасных вещах, Энджела. Тебе не кажется? – уже в дверях черного входа, я заметила Волков и ещё пару бывших работников, которые загружали последние коробки с вещами в большой микроавтобус.

– Это станет реальностью, если я не остановлюсь, – тихо ответила женщина, а я надела кепку, и проследила за дураком, который завидев объект своего негодования, растаял, как снег по зиме.

Сай что-то бросил на корейском Ким Таю и пошел в нашу сторону.

– Я уеду через два дня! – подняла руку сразу, чтобы предотвратить новый виток семейной драмы, – Так что успокойтесь, господин Ли.

– Спасибо, Тереза.

– Меня не за что благодарить, Сай. В конечном итоге, я не смогла ни чем вам помочь. Но…

Сай замер, беря на руки Чжона, и посмотрел на меня немного иначе. Сейчас, я видела, что он готов выслушать меня.

– Вы совершаете ошибку, расставив приоритеты именно так. Это ваш выбор и ваше право, Сай-ши… Но, поверьте человеку, который знает что такое потерять действительно всё – вы будете жалеть. И ни один день, или даже неделю. Вы будете жалеть всю жизнь. Ваша самоотверженность никому не нужна. Люди не умеют быть благодарными, а благими намерениями выстелена дорога в ад, Ли Шин Сай. Подумайте… Хорошо подумайте ещё раз. Потому что потом может быть слишком поздно.

Более с этим глупым мужиком, мне говорить было не о чем, поэтому я в поклоне решила уйти. Но… заметила другого идиота. Тиен затормозил на парковке у главного входа в агентство, и уже собирался идти к нам, когда я покачала головой, смотря прямо ему в глаза.

– Идиот… – прошипела, и найдя глазами Эн, кивнула в сторону Тиена.

Ким Тай положил две коробки на асфальт, и прошел мимо меня, выругавшись на корейском.

– Писаки! – он указал мне в левый проход между аллеями, где засели папарацци.

«А теперь, ты вдвойне дурак, Тиен! Если его увидят рядом с агентством сейчас, то сцапают тут же!»

Однако, как только я хотела сама остановить Тиена, это сделал Шин Сай. Он позвонил парню, и тот завёл своё корыто и стал выезжать на дорогу.

«Сумасшедшая жизнь! Постоянно ждать что тебя обступят со всех сторон прямо на улице толпы фанатов, или писаки!»

Теперь понятно, почему они настолько подвержены риску давления извне. В Корее общественное мнение – это пятая власть! Попробуй не соответствуй их стандартам!

Вспомнились слова Тиена про свободолюбивую нацию. И это и правда так, вот только моё общество не поливает дерьмом всех и вся за малейшую провинность. Оно наказывает! Закон работает так, что обществу в Америке и рта раскрывать не надо, чтобы обдолбанное отродье богатого полудурка получило по заслугам. Так что же лучше, или хуже? Очевидно, ответа на этот вопрос нет.

А всё потому что люди не идеальны всюду. И вопрос не в национальности, цветах флага, или законах. Вопрос в уровне человечности самого человека.

Это слово – человечность – не выходило из моей головы всю последующую ночь. Давно такого не было, чтобы я просыпалась в холодном поту, от того, что мне снилась война. Это страшно… Открывать глаза, задыхаясь в собственной постели, и хвататься за мокрые простыни от того, что секунду назад ты был опять там – в месте, где человек это мишень для свинца.

Крики, взрывы и смерть… Ненавижу вспоминать это, но и забыть подобное невозможно.

Я поднялась со своего кокона из покрывал и открыла ставни. Светало, и на улице моросил мелкий дождь. Свежий воздух заставил замёрзнуть ещё сильнее, но это полезно. Эти ощущения помогут мне вернуть реальность.

«Хорошо, что я увидела и познакомилась и с такими людьми…» – мысль мелькнула быстро и я опять вспомнила парней и Тиена.

«Жаль, что подобное знакомство оказалось таким коротким.»

Закрыла ставни и надев футболку, вышла в гостиную. Прошлась по пушистому ковру босыми ступнями и открыла шкаф, чтобы налить воды из кулера.

Тишина не давила. Мне почему-то дико нравилось это место, но спокойствие нарушила система оповещения. Я всегда ставила ловушки, чтобы знать, когда меня попытаются выследить.

Поэтому звук, который разносился по небольшому помещению говорил мне лишь обо одном: « Его не устроило то, что Сая просто посадят. А значит, я права, и нельзя на этом останавливаться. Тюремное заключение ничего не даст…»

Я сделала несколько глотков воды, и вошла в сеть. Естественно тут же нашла то, что мне нужно.

– Значит, теперь ты взялся за страницы Джея и его жены. Но они не твоя цель…

Я села за стол и открыла несколько социальных сетей, в которых началась активность подписчиков. Естественно все имена, адреса и ники обрабатывались автоматически.

Однако теперь у меня была зацепка, и предполагая что это программа, я решила проверить слова безумной сасэн.

– Вера… Вера… А ты не так проста оказалась, – я пролистала все страницы работников агентства и откинулась на спинку стула, с холодной ухмылкой наблюдая за тем, какое дерьмо массивно и в одночасье полилось всюду.

– Топит всех… – продолжала наблюдать, а червячок-то отсчитывал и сопоставлял всё.

«Если у этой программы есть создатель, который и написал „Слепого“, то матрица бота и его работы должна включать всё – в том числе пароли от всех страниц. А значит, их либо взломали, либо это сделал тот, кто бывал в агентстве каждый день…»

Явственно представляю фигуру перед глазами. На мониторах продолжает литься хейт, спровоцированный «Слепым», а у меня в голове свой фильм.

«Размытая фигура входит в агентство. Вероятно он, или она – работник. Спокойно идет по вестибюлю. Здоровается с коллегами. Этот человек не тихоня, и не серая мышь. Такие люди не способны делать что-то скрытно. Интраверт зачастую боится лезть в чужое пространство, чтобы не залезли в его. Потому размытая фигура – это яркая личность. На него никогда не падет подозрение. Потому что он специально у всех на виду. Постоянно. Естественно чтобы отвести от себя любые подозрения. Он, или она, двигается по агентству, где-то пьет кофе, кому-то принесет и угостит, и его тут же попросят чем-то помочь. Например, что-то отправить с рабочего места, потому что не успевают. И естественно! Конечно же он или она поможет…»

– Так ты и запустил «Слепого» в систему агентства, – я сфокусировала взгляд, вернувшись обратно в реальность.

Со своего рабочего места такой работник не запустил бы вирус никак. А это не просто программа по типу червя, это вирус, способный проникнуть и приспособиться к работе антивируса.

«Слепой попал в систему не через сеть. Его внедрили вручную…»

Потому нас и водили за нос невообразимой географией серверов. Не было никаких серверов. Вирус играл с нами, как с котятами, прямо изнутри самой охранной системы агентства.

«Мало того… На этот раз, я точно должна быть права!»

Я вошла на страницу Кан Арым, которую её агентство и не собиралось удалять и стала рыться в постах девушки. Их было около полутора тысяч, но всё-таки мне удалось отыскать ту запись, которая и запустила весь хейт год назад. Это было фото девушки с парнями «SDragon» в зоне «бэк-стейдж». Она и Шин стояли рядом слишком близко. Я просмотрела комментарии и нашла момент, когда Арым написала, что это фото попало сюда по ошибке.

– А удалить ты его не смогла, девочка. Потому что вирус не давал этого сделать ни с одного твоего гаджета, который был тоже им заражён. Бинго!

«Всё просто… Всё гениальное всегда просто. Преступник нашел шестерку, которая работает в агентстве, и подходит по всем параметрам. Шестерка запускает вирус вручную в систему агентства, и естественно „Слепой“ попадает в каждый компьютер, сотовый или планшет, который хоть раз входил в сеть, через агентство. Таким образом, „Слепой“ и попал в гаджеты Кан Арым. А дальше дело за малым. Люди постоянно находятся в сети, почти не отключая интернет соединение. „Слепой“ нашел нужное фото на носителе девушки, опубликовал его сам, и запустил массированный хейт, через всю базу „ip“ адресов и хейтеров, и фанатов. Так как он был подключен ко всем носителям, естественно у преступника были все пароли на руках.»

Нажав на запуск сканирования своим «червём», пыталась отыскать компьютер, с которого был запущен вирус.

– Ну же малыш, не даром тебя так долго создавали. Найди мамке плохого дядю, который наворотил мно-о-ого… Слишком, мать его, много проблем.

Я допила воду залпом, и когда положила стакан обратно на стол, рядом с клавиатурой, застыла, смотря на «ip» адрес, который проверялся в первую очередь, потому что на ноутбуке Шин Сая находилась вся документация, и файлы этого носителя были самыми важными.

– Теперь осталось узнать дату, когда был запущен вирус, и поднять видеозаписи из камер-видеонаблюдения в кабинете.

Вернувшись к той самой публикации на странице девушки, прошептала:

– Двадцать первое июня, значит.

Я поднялась и присмотрелась к экрану. Что-то в этом всём так и кричало мне о том, что нельзя уезжать. Нельзя бросать Эн одну и позволять ситуации развиваться самостоятельно. Но наши спецслужбы не привлечь. Если Энжелу отправили в отставку, значит дело действительно не касается чего-то глобального, а связано сугубо с агентством. Если так, то действия наших оправданы. Она и правда стала пользоваться ресурсами в личных целях.

На то, чтобы собраться в дорогу у меня ушло полчаса, за которые я решила, что если найду хоть одну вразумительную ниточку в Пусане – не уеду. Всё началось именно с Кан Арым. Просто девушка оказалась более стойкой к воздействию булинга, чем три другие жертвы. Продержалась до последнего, пока ситуация не вышла из-под контроля полностью.

Садясь за руль, я замерла взглядом на книге, том самом сборнике, который лежал не сидении рядом. Смотрела долго, пока глаза не защипало от пристального взгляда. Только потом надела маску, завела машину и в рассветном осеннем тумане, поехала вниз по склону с улицы.

Дорога до Пусана не была столь тяжёлой. Я могла бы сесть на прямой поезд, и уже меньше через три часа быть на месте. Но это не дало бы мне ощущения контроля. После разговора с Джоном, у меня появились новые опасения. Ведь в чем-то он был прав. Меня легко могли узнать свои, лишь взглянув на снимки в сети. А ведь я хорошо пряталась это непродолжительное время. Вероятно это были фото корреспондентов из аэропорта, в тот день, когда была давка.

Это опять вернуло меня к размышлениям о глупостях.

«Тень солнца… Тебе самой пора в дурку, Тереза!» – я вжала педаль газа до упора и разогналась на автобане, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о полудурке, который пялился на меня, как на диковинного зверька всё это время.

Никогда не любила глупые сопли. Вернее, я их воспринимала в исполнении только одного мужчины. Потеряв Дилана, я возненавидела всё что связано с романтикой, отношениями и вообще словом «любовь». Если мне хотелось секса, я находила человека, который мне давал то, что нужно. Быстро, спокойно и без особых усилий, за два года я привыкла к подобному – смотреть на мужчину просто, без чувств и надежд. Мне из хватило.

«Любовь – это эгоизм…»

Я включила магнитолу погромче, и решила, что пора завязывать с мыслями о своем неудавшемся опыте телохранителя корейского айдола. Это даже странно звучит. Всё, что связано с агентством Сая, странно звучит, и мне это не нравится всё больше. Подобное говорит только об одном – наличие серьезной опасности.

Я проехала под знаком города Пусан ровно через четыре часа пути и то, что увидела, понравилось намного больше, чем Сеул.

За окном пробегал огромный курортный мегаполис, с шикарным заливом, чистыми улицами… Однако такой же чужой, как и столица.

– Я бы здесь не смогла жить. На каждом углу баннер с красивой девушкой, и не менее красивым парнем. И реклама… Её пихают так, словно я непременно должна купить именно эту газировку, потому что её на сити-лайте в руках держит звезда!

Моё ворчание оправдано. Потому что я и Вашингтон не любила за эту хрень. Но сегодня, изменила отношение к рекламе напрочь, потому что именно она заставила понять, почему в комнату Арым была подброшена именно эта книга.

Заглушив мотор у обочины рядом с подъемом к заповеднику, за которым через три улицы находилась нужная мне школа, я вышла из тачки и подкурила.

Рядом проходили местные и смотрели на меня так, как Тиен в первый день нашей встречи.

«Здесь женщинам явно запрещено многое…» – выдохнула дым, и наклонила голову, пытаясь прочесть на огромном баннере английский текст.

– Ли Шин Сай – гордость района Чун-гу… Какая прелесть. Как-то ты тут, Сонбэ, выглядишь иначе.

Я присмотрелась к изображению Сая и ухмыльнулась. Светлый цвет волос явно делал его моложе и женственнее.

– Значит, ты у нас уроженец Пусанского района Чун-гу, и вероятно, – я затянулась снова, и вспомнила печать в сборнике, – … окажешься выпускником школы Чунандон. Тереза, не того актера взяли на роль Шерлока. Это твоя судьба. Оскар за очевидность!

Это была именно та ниточка, которую я искала. И естественно теперь у меня были все основания полагать, что охоту ведут не на агентство и его артистов, а на самого Шин Сая.

«Следует признать, что бьют по мужику точно и в цель – по его артистам и невинным жертвам…»

Сейчас под вопросом оставалось одно – откуда чокнутая баба, которая закрыта под трехмерной системой безопасности в психиатрической лечебнице, знала и про стихи, а она мне намекнула, процитировав поэзию Шин Сая, и про вирусную программу «Слепой».

– Это начинает дико бесить. А когда меня что-то бесит… быть беде!

Я села обратно в машину, и плюнув на то, что каждый смотрел только на меня, потому что мой окурок полетел в урну у обочины, а на лицо вернулась маска, поехала в сторону школы.

Миновав нужные улицы, свернула на спуск, с которого хорошо просматривалось коробка квадратного здания, с огромным стадионом рядом.

– Неплохо. Хорошая школа. Только зачем я здесь? – заглушила мотор, и посмотрев через боковое зеркало, заметила небольшой магазинчик, который явно держала семья.

На втором этаже, одного из двухэтажных особняков находилось жилое помещение, а на первом тот самый магазин. Солнце стояло в зените, поэтому я хорошо разглядела тех, кто был внутри.

«Расспросить местных, прикинувшись туристкой и фанаткой? Это надо снять маску…» – задумалась, постукивая ногтями по рулю, но всё же вышла, и стянув маску, только на входе в обычную забегаловку, в поклоне произнесла:

– Анъен!*(Здравствуйте!) Вы говорите на английском?

– Айгу… Андвэ!*(Боже… Нет!) – женщина средних лет натянуто улыбнулась в ответ на мой вопрос, и мне стало ясно, что надо было учить корейский, прежде чем сюда ехать.

– Окей! – я достала сотовый и пролистав несколько снимков, показала фото Сая женщине, – Я… – показала на себя, – …фанат! Хочу узнать, где жил Ли Шин Сай. Дом! – показала руками крышу, а женщина испугалась и покачала головой.

«Это что ещё за номер?»

– Уходить! Уходить! Хаджя! Пбали! *(Идите! Быстрее!)

– Но, аджума! – я попыталась изобразить самую милую мину на лице, но женщина явно не хотела со мной говорить.

– Аджум-а́! Кенчанна?*(Тетушка! Всё в порядке?)

За моей спиной прозвучал молодой мужской голос и я резко обернулась в сторону входа в магазин.

«Какого, мать его, хера?!» – на входе у двух стеллажей со всякой пёстрой дребеденью стоял Чон Тиен.

– Ты что здесь делаешь? – выпрямилась и холодно спросила.

– Я хотел бы узнать от тебя тоже самое?! – Чон Тиен грубо отпихнул меня от женщины, и я опешила от того, как моментально изменилось его выражение лица.

Мужчина превратился в мальчишку, который в полусогнутом состоянии трижды поклонился бабульке и так мило улыбался, словно она его родная бабушка.

– Чосомнида аджума́… Мьянео. Кригу агашши… – он посмотрел на меня, а потом махнул рукой как на ненормальную, и продолжил, – Гвинчагеессо мъян! *(Прошу простить, тетушка. Извините! К тому же госпожа… Одним словом, простите за беспокойство!)

Женщина просияла так, словно перед ней стоял мессия, или апостол. Взгляд изменился, глаза заблестели, а я впала в шок от того, что она взяла меня за руку и кивнула, мол: «Всё в порядке. Я понимаю, что вы больны!»

Я высвободила ладонь из захвата женщины и, поклонившись, покинула помещение.

– Черт бы тебя побрал, Чон Тиен!

– А ты оказывается красивая… – прозвучало за спиной, и я замерла с занесённый над ручкой дверцы рукой.

«Дьявол! Маска…»

– Я бы даже сказал слишком, для женщины, которая выполняет мужскую работу.

– Не нужно лить мне сладкий мед в уши, Тиен-ши, – я вернула маску обратно на лицо и повернулась, – Меня больше интересует, что ты здесь делаешь?

Чон Тиен накинул капюшон обратно на голову, и надевая солнцезащитные очки, с ухмылкой сказал:

– Приехал поваляться на песке и порыбачить на побережье Восточного моря. А что? Мне это запрещено?

– Где твоя охрана? – я присмотрелась к обстановке и заметила корыто Тиена, припаркованным у другой обочины.

Это была та самая машина, которую я видела вчера у агентства. Более того на мужчине была та же одежда что и вчера – черное удлиненное пальто с капюшоном, водолазка красного цвета и тёмно-синие джинсы.

– Ты давно в городе. И приехал сюда без охраны, Чон Тиен. Значит, сделал это в тайне от всех. Зачем? – я сложила руки на груди, на что Тиен сменил маску простодушного дурачка в один момент, и холодно произнес: