Текст книги "Дисконект. Отключи меня от сети (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

Плавно её рука поползла по ткани моей рубашки на спине, а я провел ладонью в её волосах, и закрыл глаза, чувствуя что дрожу всем телом, как в лихорадке. Однако она держала меня, заставляла стоять на ногах и забыть кто я.

И сам не заметил, как рядом с ней, стал совершенно обычным. У меня не было ничего, я был никем, и звали меня просто Тиен – простой мужчина, который обнимал женщину в темноте. Обнимал так, словно она его часть. Неотъемлемая часть. Нет, я не хотел ничего кроме этих объятий. Ни секса, ни близости, ни простого прикосновения её губ.

Мне было достаточно того, что я держу её в руках, что она обнимает меня в ответ, что её холод унимает горячку моего тела, остужает огонь, который разрывает меня изнутри.

Этого было достаточно, чтобы понять насколько я нуждался в простых объятиях. Настоящих. Тех, которые способны вернуть здравый рассудок, подарить покой, и дать веру в то, что я не один.

Однако это чувство рассыпалось, когда наваждение пропало и я вспомнил, что видел в коридоре.

– Его нужно остановить! – я отпустил Терезу, но она не отпустила меня.

– Стой и не двигайся. Ты под прицелом, Тиен. И сейчас, если ты отойдешь от меня, тебя застрелят. Просто стой и, держи меня в руках не двигаясь.

Её шепот опять обжог кожу у горла, а я открыл глаза, и увидел, как красный луч врезается прямо в спину Терезы, и ползет вверх.

– Те…

– Тихо!!! – она сжала меня так, что я тут же вспомнил с кем имею дело, – Не двигайся, идиот! Ещё хоть одно движение и нас заметят. Очевидно они ищут именно Сая. Но без прибора ночного видения, или хотя бы тепловизора, сейчас слепы как котята. Иначе здесь уже были бы два трупа. Поэтому стой и не смей даже с места сдвинуться.

– Ты понимаешь на что я сейчас смотрю? – я рыкнул в её волосы, а мои зашевелились прямо на затылке, когда я понял, что луч бежит из соседнего здания, которое видно через панорамное окно.

– На лазерный прицел снайперской винтовки "S" типа, красавчик. С его помощью легко заметить человека в кромешной темноте, но… очевидно наш стрелок дебил ещё тот. Потому что я бы уже выстрелила трижды. А значит, он боится наделать шуму, перестраховывается и это нам на руку.

Тереза говорила настолько спокойно, будто объясняла мне как приготовить суп из водорослей, и какие специи в него добавить.

– Ненормальная… – выдохнул и сцепив зубы, вжал её в себя сильнее, затаив дыхание и следя за тем, как красная еле заметная полоска поползла по помещению вправо, наконец убравшись с тела Тери.

– Ты задушить меня!

– Сама сказала стоять ровно и не рыпаться.

– Да, но я не говорила, что хочу умереть от удушья, Чон Тиен!

– Тихо! Он пропал!

– Нет… – она аккуратно покачала головой, а я застыл на моменте того, как губы Терезы опять задели кожу моей шеи.

– Не… Делай так! – шикнул.

– Как? – прозвучало язвительно и со смешком.

– Сама знаешь!

– Мне женатые мужчины не интересны, красавчик!

– Уверена?! – моя рука поползла вниз, а вторая обхватила затылок Терезы.

Плавно повел обе руки в противоположные стороны вдоль её спины, и наконец услышал рваный выдох горячего дыхания в мою шею. Звук, который заставлял меня следить за красным лучом ещё пристальнее, потому что я собирался начать двигаться.

– Даже…

– Помолчи! – процедил сквозь зубы, и когда уже вторая рука добралась до шеи Тери, я резко опустил голову и обхватил мягкие губы своими.

Кожа была холодной, но дыхание горячим, и настолько сладким, что мне захотелось не отрываться от него никогда. Чувство такое, словно я не целую её, а приручаю, и меня приручают в ответ. Именно так, потому что Тереза подалась мне на встречу и ответила настолько сильно, что собственный стон отголоском утонул в её горле.

Выдох, и воздух свистит между нашими губами, нагревается сам, и опять возвращается в горло с глухим звуком. Мягко и плавно, потом равно и ненасытно. Так будто мы соревнуемся за то, кто должен вести в этой игре. Её руки двигаются вдоль моей спины, и когда я поворачиваю лицо, чтобы ворваться в её рот, ощутить холод смешанный с теплом, ладони Тери тонут в моих волосах, и она сама переходит границу того, когда нежность и ласка перерастает в страсть. Сама впивается в мои губы, проталкиваясь горячим, слишком горячим дыханием и языком в рот. Лишает меня возможности мыслить, как нормальный человек. Потому что я бросаю взгляд вправо и заметив как полоска красного света исчезает, хватаю Терезу и одним рывком оборачиваю, чтобы добраться до стены и прижать к холодной рельефной поверхности.

Мы врезается в неё, от чего издаем обоюдный выдох, который заглушается тут же тяжёлым дыханием, которое вырывается из горла Терезы, когда я втягиваю нежную кожу её шеи между губ. Руки сами, как обезумевшие шарят по ее телу, хватаются за неё, и зудят в желании прикосновения к обнаженной коже. Требуют ощутить её на вкус, и наконец остановить эту тягу и взять то, что хочет тело.

А я хочу! Дико и бешено хочу её, лишь услышав как Тереза глубоко дышит, роняя мягкие стоны от истомы, когда мои ладони обхватывают её грудь, бедра, плечи, и всё к чему могут дотянутся, пока мы продолжаем глотать собственные дыхания поцелуем. Мне нужны эти звуки, мне нужен этот вкус, мне нужно ощущение того, что этот холод только я способен обратить в огонь.

Кровь словно застывает, а потом единым потоком вливается в пах, и член пульсирует так, словно я не спал ни с кем вообще. Как школьник, мать его, с ноющим стояком в штанах.

Желание разгорается настолько быстро, что мне плевать где мы и что вокруг. Плевать, что только что меня могли лишить жизни, и я не понимаю, за что?!

Мне настолько всё равно на происходящее за этими стенами, что включаются инстинкты.

Потому я ловлю каждый её вдох, и слышу только её голос. Опускаю руки и обхватываю мягкие и упругие бедра, плавно поднимаю одну ногу и слетаю с катушек, только от того, что мне и говорить ничего не надо. Тереза сама ведёт ногой вверх и раскрывается, чтобы почувствовать меня. Понять насколько я сошел с ума, и насколько хочу её прямо здесь.

– Позволь… – возвращаюсь к лицу Терезы, обхватываю его руками, и нежно поглаживаю большими пальцами вдоль мягкой кожи, – Просто позволь… мне.

Шепчу и прошу, чтобы она поняла меня. Впустила в свой холод, и дала надежду, что когда-то я смогу стать для неё чем-то большим, чем тот, ради которого она убила.

«Ты рехнулся окончательно, Чон Тиен! Мало того, что бухой в стельку, так ещё и не понимаешь что вытворяешь, когда нужно бежать от опасности, а не о бабе думать…»

– Нет, – сквозь гортанный выдох резким тоном отрезает Тереза, и мои руки опускаются, а она выпрямляется.

Ярость поднимается волной настолько сильно, что мне противно даже думать, насколько я жалок в глазах этой женщины.

– Но зачем ответила?! – мой кулак со всей силы ударился в стену рядом с её головой, а я даже боли не почувствовал.

Не слышу ничего, и понимаю, что Тереза даже не вздрогнула, мало того эта больная баба даже с места не сдвинулась, очевидно не побоявшись моего удара совсем. Будто ждала, что я способен поднять руку на женщину.

– Убирайся, Тиен! И не… – я слышу, как холод сочится сквозь слова, но чувствую и то, как её дрожь будто отголоском бьет в меня, – … прикасайся больше никогда ко мне, иначе я тебя действительно прикончу. Никогда! Не смей меня трогать больше! Хочешь трахнуться перед свадьбой с навязанной девкой? Поищи себе шалаву покраше! Полон клуб таких! А посмеешь ещё хоть раз распустить руки… Я…

– Что, ты? – с вызовом спрашиваю, а перед глазами рушится ещё один замок из песка.

Ещё одна иллюзия рассыпается тем самым песком, который облизывал фигуру Терезы, когда у меня ещё была моя жизнь.

Потом в моей голове происходит нечто совершенно невообразимое. Я вообще не понимаю, что творю, потому что во мне поднимается волна безумия.

« – Хочешь её – так бери…» – звучит голос Дже в голове, который как спусковой механизм, отключает все моральные принципы.

– Что? Не нравится смазливый красавчик с картинки? Да? Хочешь мужчину? А я тогда КТО? – рычу ей прямо в лицо, на что слышу ответ, который добивает меня окончательно.

– Эгоист и нарцисс, который хочет только одного – чтобы его обожали и ценили все! Вот только я перед собой вижу сопляка, который не знает цену ни чувствам, ни боли других людей, красавчик! Ты избалованный и распущенный, и то, что вытворил только что, лишь доказало это.

Я отшатнулся от Терезы, и словно протрезвел разом, а она продолжила:

– Ты слеп, и не видишь, что творится вокруг тебя только по одной простой причине, Чон Тиен! Ты никогда не управлял своей жизнью! И теперь, когда пропали все, кто решал за тебя, делал за тебя, принимал ответственность за тебя, ты… стал пустым местом! А проявить свой характер решил, когда увидел в мести женщины нечто романтичное? Тогда ты вдвойне ребенок, Чон Тиен! В убийстве нет ничего романтичного, даже если это месть за любимого человека. Знаешь, почему?

По мне мороз гулял от пят и до маковки головы, пока Тереза говорила. Её голос вибрировал, стал жёстким и не просто холодным. Каждое слово обратилось в хлесткий порез, словно от лезвия бритвы.

– Потому что смерть – это конец! За ней нет ничего, кроме твоего гниющего тела в земле! Это тьма, которая поглотит каждого, потому ты должен понять, что жизнь – самое, мать его, ценное, что у такого избалованного сопляка ещё осталось! А ты уже трижды чуть не погиб, потому что НЕ понимаешь, что это не съёмки клипа, или кино, где ты режиссер! Это реальность, в которой ты только что был под прицелом пушки, способной размозжить твой череп, а мозги размазать по всем этим стенам!

Меня шатнуло в сторону, а перед глазами поплыло всё. Желание? Не осталось ничего, кроме понимания, что я пропал. Я окончательно пропал в этой женщине. Мне даже её отповедь показалась не чем-то оскорбительным, а самым настоящим. Тем, что способно помочь мне выбраться наверх.

«Но Тереза не моя, и моей не станет никогда. Мы не подходим друг другу…»

– Нэ ёджа… Нэ ильпу…*(Моя женщина… Моя часть…) – прошептал, как приговор в пустоту, потому что остался один в помещении.

Тереза ушла, а за дверью уже стоял громила моего братца, который явно искал именно меня.

– Где твой господин? – я поправил рубашку и надел пальто, однако резко остановился и повернулся к тому месту, где мой наставник разрушил первый из иллюзорных замков.

Сейчас там никого не было… Теперь и мне это стало не интересно. Тереза сама сказала, что это уже не моя проблема. Что ж! Пусть будет так!

– Поехали! – холодно приказал, и повернулся обратно к выходу из лабиринта коридоров.

За мной захлопывались все двери. Я будто слышал этот стук за спиной. Ощущал каждый порыв из прошлого, которое запечатывалось под сотнями замков.

«У меня больше нет прошлого. И раз я нарцисс и ничтожество! Что ж… Значит, такую жизнь я наконец, начну ценить!» – с этими мыслями я входил в огромный особняк, который больше напоминал дворец.

Тайцы любили роскошь. Однако их вкусы были намного помпезнее корейских, потому что Таиланд стоит на стыке двух разных культур – нашей и культуры Индокитая. Поэтому, когда я встал на колени перед родителями Амины́, и так и сидел на полу вместе с девушкой, пока её и мои родители спокойно беседовали сидя на диванах над нами, ничуть не удивился ни позолоте, ни росписям на стенах, ни излишней, кричащей роскоши.

Мне было наплевать, даже в тот момент, когда я надел расшитый вышивкой, белоснежный смокинг и встал в проходе, чтобы смотреть на то, как ко мне идёт пустая кукла. Она улыбается, а перед моими глазами хмурое лицо, и холодный взгляд Терезы. Амина́ делает шаг по проходу межу двумя рядами приглашенных, а я слышу не их восхищённый шепот красотой невесты, а резкие выдохи женщины, которая впервые показала мне что такое настоящее чувство. Амина́ продолжает идти, а я вспоминаю то, как на моем языке играл сладковатый холод, приносящий лихорадку моему телу.

« Моё проклятие!» – шепот в голове вернул меня в реальность и я понял, когда взял куклу за руку:

«Для меня конец наступил намного раньше, чем смерть, Тери. Я умер со своим братом. На том холодном асфальте лежал не Шин, на нем растекалась кровь Чон Тиена. Теперь я действительно пустое…»

Пустое настолько, что моя оболочка смогла улыбаться гостям, смогла поддерживать беседу с друзьями моей жены, и даже смогла хорошо отыграть свою роль. Это я умел слишком хорошо, ведь подобному меня научил именно шоу-бизнес. Картинка для айдола – это всё! Потому Чон Тиен в вечер своей свадьбы был безупречно мил и вежлив. Шутил, и постоянно держал за руку свою куклу. Амина́ конечно же, понимала, что это игра. Именно это понимание злостью скользило во взгляде девушки, когда мы смотрели друг на друга.

– Самолет готов? – тихо задал вопрос, когда подошёл к столу, где стоял Дже и мило беседовал с сестрой Амины́.

Девушка завидев меня, тут же убежала искать куклу, а Дже повернулся к залу спиной, и тихо ответил:

– Вылет в четыре утра. Но… Ты хорошо все обдумал? Это всё-таки некрасиво по отношению…

– Мне плевать. Она хотела этого, Амина́ это получила.

– В каком смысле? – нахмурился Дже, а я ответил:

– Она знала, кто я с самого начала и заставила родителей заключить соглашение, Дже.

– Твою мать… – брат выругался, а я вспомнил Лео и Га Иль.

– Они хоть знают, кто им на голову свалится?

– Лео только рад будет. Он мандражирует, как ненормальный, потому что Га Иль слишком много внимания обращает на то, что происходит в сети. А она на сносях.

– А что происходит в сети? – я опустошил свой бокал с шампанским и подозвал официанта.

– Ты удалил страницу, а я нет. И то, что полилось на нас после смерти Шина… Ты хоть знаешь, в чем обвиняют Сонбэ? Это дерьмо со всех щелей полезло настолько стремительно, что мой отец вынудил Инстаграмм удалить любую информацию даже по тегам, которые упоминали моё имя.

– Понятно, – скривился и думал, а можно ли Дже говорить то, что узнал о жизни наставника за каких-то пару дней?

Однако ближе этих людей нет никого? Неужели я настолько перестал доверять всем?

– То, что я тебе сейчас скажу, Дже, должно остаться только между нами! – я поднял взгляд и проследил, чтобы никого из моей семьи и рядом сейчас не было.

Найдя У Бома и Хён Шика с их женами в компании друзей семьи Напрхри, я немного успокоился, а Дже напротив стал хмурым.

– Если ты о том, что недавно было в прессе, то я не верю этому! Тем более Сонбэ сейчас не до гулянок на боковую, Хён!

Я опешил и посмотрел на Дже, а потом кивнул и он тут же понял меня без слов. Брат достал сотовый и, делая несколько глотков шампанского, нашел то, что искал. Повернулся к столу спиной и начал играть на публику, пока я читал о том, что «Ли Шин Сай был замечен в одном из самых дорогих клубов на Каро Сукиль в компании неизвестной девушки…» Дальше под записью информагентства были опубликованы несколько видеозаписей комментаторов, на которых я чётко видел, как Сонбэ сажает в тачку шалаву и увозит в неизвестном направлении, даже не скрываясь от прессы и папарацци.

Я опустил сотовый и закрыл глаза, пока Дже продолжил тихим тоном:

– Зная, насколько наш наставник одержим женой и семьёй, я скорее поверю в то, что Элвис воскрес, чем в то, что Сай-ши решил натянуть вот это…

– Я видел их, Дже, – прошептал, открывая глаза, и прогоняя картинку того, что разрушило меня окончательно.

– Что?

– Я видел Ли Шин Сая в том клубе своими глазами. Там же и встретил нашего нового телохранителя, которая не просто так туда попала. Потому что двумя днями ранее, мы с ней чуть не погибли, выясняя кто такой этот Слепой.

– Повтори! – Дже обернул меня к себе, а я продолжил:

– Мне прислали странную посылку. В ней были фотографии каждого из нас, вплоть до снимков Сонбэ в школьные годы, – я чеканил каждое слово, а Дже бледнел, – По снимкам сразу стало ясно, что следили за каждым, кто был в агентстве. В коробке был так же старый билет на дебют группы «SUN». Мало того, мне тут же пришло сообщение на сотовый с названием школы в Пусане, где учился Сай-ши. Там я и встретил Терезу опять. Но она приехала в Пусан не просто так, а привезла с собой книгу из дома Кан Арым, которая оказалась детонатором к взрывпакету, бл***! И вот когда мы вернулись в Сеул, Тереза показала мне запись, из которой мне стало ясно, что Сонбэ сам это всё устроил. Понимаешь?!

Я не мог поверить, что говорю это. Но другого объяснения, после того, что увидел, у меня не было.

– Не неси чушь!!!

– А я не несу чушь, Дже! Сонбэ спасал не нас, он спасал бизнес своего друга. Он специально внедрил в систему агентства программу для распространения хейта, чтобы закрыть его. Он закрывает агентство – ниточки и рычаги влияния на Шин Дана исчезают. Именно это почти прямо в разговоре мне заявил Хён Шик. Только вот Сай-ши не думал, что обычные слова в сети способны поднять такую волну хейта и убить! А именно слова убили и Кан Арым, и Шина.

– Охереть… И ты в это веришь? – выдавил из себя Дже, а я отвернулся.

– Я не знаю, во что уже верить и что происходит, Дже, но ясно одно – Шин Сай это только верхушка айсберга. Скорее всего метили в «Джиллиан», зная что Ли Шин Дан никогда не бросит Сонбэ в трудную минуту. Этим собирается воспользоваться и У Бом. Они потопят «Джиллиан» как только Даниэль попытается спасти от тюремного заключения Сонбэ.

Дже ничего не ответил, потому что и так все хорошо понял, будучи из точно такой же семьи, как моя.

– Иди к жене, – тихо произнес брат, а я горько усмехнулся.

– Жена… Кто? Вот эта девка? Я лучше удавлюсь собственным галстуком, чем назову Амину́ своей женой.

Дже покачал головой, и повернулся ко мне:

– Нам не вернуться обратно, Хён. Та жизнь исчезла вместе с тем, что ты мне рассказал. Если Сонбэ действительно сотворил такое, и виноват в смерти Шина и Арым… Я не прощу его никогда! Для меня этот человек умер в эту же секунду!

Брат опустошил бокал и небрежно бросил его на стол, хищно усмехаясь:

– Я иду развлекаться! Если ты не хочешь, то хотя бы я это сделаю.

– Смотри, чтобы мы потом не породнились! – холодно и зло ответил, на что услышал лишь смешок за спиной.

Мой взгляд застыл на белоснежной поверхности стола, на бокале, в котором играло шампанское. Вокруг слышались тихие голоса гостей, стук каблуков и музыка. Это даже на свадьбу не было похоже. Всё походило на заключение выгодной денежной сделки, и в ней я – красивая кукла с экрана, которую продали другой капризной кукле.

Потому я ушел. Никто бы и не заметил того, как я прошел через сад, в котором росли высокие пальмы, и вошёл в хозяйский дом. Нет, прислуга конечно же обратила внимание на моё появление в пустующей гостиной чужого дома. Однако я не понимал ни слова из того, что они говорили. Не знал ни языка, ни обычаев, да и не собирался вникать.

Поднялся по ступеням в нашу спальню и вошел в уборную, которая была похожа на оазис. Панорамное окно выходило на уровень бассейна прямо на втором этаже. Дикая безвкусица, наделённая излишествами.

Не снимая ничего, кроме ботинок, которые сбросил с ног ещё у дверей спальни, встал в ванную и открыл воду. Раскрутил первый же вентиль и ощутил, как холод наполняет меня изнутри. Ткань пропитывалась влагой, а я начинал приходить в себя. Туман в голове рассеивался, медленно покидал мои мысли, и я смог сделать глубокий вдох.

За ним ещё один. Потом ещё. И наконец, всё вырвалось действительно наружу. Не в момент, когда чужая женщина унижала меня, не в момент, когда я понял что стал товаром и разменной монетой, а сейчас, когда осознал, что Тереза оказалась права в каждом слове.

«Я ничтожество… Неудачник, который стал кем-то и завоевал любовь стольких людей лишь потому что это было выгодно. Это было нужно моей семье, это было нужно человеку, которого я боготворил. Однако нужно ли мне это? Кем бы я был, если бы не моё положение? Кем бы я стал, если бы не деньги, в которых не имел нужды никогда?»

Медленно сползая в ванную, держась за холодный кафель рукой, я наконец стал тем, кем и был – пустым местом, которое действительно не умеет чувствовать ничего, кроме эгоизма.

Горячие слезы контрастировали с холодом воды, льющейся сверху сильным потоком. Её звуки заглушали мои всхлипы, а холод я глотал буквально ртом, сев в ванную и подставив лицо под холодные струи.

Глаза открылись медленно, а холод сделал своё дело, потому что, выйдя из этой ванны, я брал своё теперь по-праву. И Амина́ сама этого захотела.

– Я искала тебя, – девушка вошла в комнату за полночь, когда я уже собирал свои вещи, даже не позвав прислугу.

– Что ты делаешь, дорогой? – я не видел её, лишь продолжая складывать тряпку за тряпкой в большой блестящий чемодан.

– Где ты была? – флегматично спросил, посчитав, что искать меня три с половиной часа это уже за гранью.

– В каком смысле? С гостями! Я и пришла, чтобы ты вышел к ним. Все уже разъезжаются по домам, – её голос звучал наигранно ласково, а я продолжал источать лишь холод.

– Закрой дверь! – резко ответил, и повел бегунок замка чемодана по кругу.

– Чон Тиен!

– Ты искала меня настолько тщательно, что не смогла найти за три с половиной часа на территории дома полного слуг? – повернулся и прошёлся по белому платью взглядом.

«Безупречная кукла для безупречного товара! Хороша семейная пара!» – ехидно мелькнуло в голове, а я повторил:

– Закрой дверь и снимай с себя эти тряпки, Амина́.

Девушка опешила и замерла, а я продолжил:

– Хочешь близости со мной, сделай так, чтобы этого захотел я! – резко отрезал, а девка наконец, проявила свое истинное лицо.

– Ты хоть понимаешь, что это ты здесь МОЙ муж?! Если я захочу, отец завтра же…

– Значит, не хочешь чтобы я обласкал тебя. Что ж! Тогда встретимся в Сеуле! Мне пора! – я взял чемодан с комода, и, опустив его на пол, схватил чёрное пальто, которое валялось рядом на кресле.

– Я… Подожди… Ты ведь это не серьезно? Постой! – Амина́ закрыла собой дверь, пытаясь не пропустить меня и не дать уехать, покинув этот спектакль.

– Снимай… тряпки и цацки, если хочешь чтобы я остался, – холодно прошептал в её лицо и прошёлся взглядом по чертам, которые во мне вызывали только отвращение.

– Тиен… – Амина́ подняла руку и положила ладонь на мою щёку.

Это прикосновение обожгло, но не желанием, а контрастом. Вернулась ярость, вернулся эгоизм и слова единственной женщины, которую я считал таковой:

«Ты пустое место!..» – хлесткий шепот в голове опять врезался в грудь, и чемодан выпал из моих рук, когда за спиной Амины́ щёлкнул замок.

– Снимай… Сама… – опять прошептал и стал смотреть на то, как девка сперва расстегивает замок за своей спиной, а потом совершенно бесстыже сбрасывает платье на пол.

« – Не трогал значит никто? Сейчас проверим!» – с этой мыслью я впиваюсь взглядом в очертания женского тела, наблюдая за тем, как Амина́ расстегивает застёжки на лифе, и мягкие полушария груди выскальзывают из ткани, заставляя буквально приникнуть в этой картине.

Хочется спустить это к херам хоть во что-то, а передо мной стоит именно то, что мне нужно. Девка, которая решила, что купила меня.

– Остальное… – хрипло приказываю и она подчиняется, как пустышка.

«Такую даже просить не надо. Она сама себя унизит!»

Смотрю за тем, как вниз по белой гладкой коже ног ползет и в конце концов падает на пол ткань белья. Понимаю, что выключил мозг напрочь, когда подхватил Амину́ на руки, и бросил на кровать. Я не смотрел ей в глаза, не замечал её лица. Лишь раз я поймал то, каким восхищенным был её взгляд, пока снимал свою рубашку и расстегивал ремень, стоя над кроватью.

– Нравится? Этого ты хотела? – задал вопрос, понимая, что моё тело жадно жрут глазами, так словно я оболочка, а не человек.

– Ты идеальный! – возбуждённый шепот и восхищённый вздох, когда мои джинсы оказались на полу.

– Естественно! Ты знаешь, скольких усилий стоит такое тело? – встал на колени над ней и грубо притянул за руку, положив ладонь Амины́ на свой живот, – Примерно несколько лет я не жрал ничего, кроме дерьма, которое вертелось в блендере.

– Это того стоило, поверь! – она приняла мою игру и решила, что я реально собрался с ней по-душам болтать.

– А лицо? Правда же я красивый? Ну… Скажи мне, милая, что твой муж идеальная кукла!!!! – я отпихнул её, и грубо раздвинул ноги девушки, не церемонясь совсем.

Схватил Амину́, просунув руку под её спиной, а другой безошибочно нашел самое горячее и влажное местечко продажной дряни, которая покупает всех и вся! Она привыкла к этому, потому я не удивился, что никакой невинностью здесь и не пахло.

Амина́ злорадно и слащаво ухмыльнулась, и сильнее подалась мне на встречу, когда я одним движением подался вперёд и не ощутил даже отголоска настоящего удовольствия. Только животный инстинкт, который так и подгонял закончить это поскорее. Просто ощутить физическое облегчение и успокоить хотя бы воспалённый мозг.

– Да… – с силой выдохнула Амина́, а я стал наращивать темп, как бешенный.

В голове стреляло, как от спазмов, в висках стучало, а физическое наслаждение закручивалась импульсами, буквально заставляя ныть головку от того, как я старался просто забыться в этом чувстве.

А когда услышал, как Амина́ уже не просто стонет, а почти кричит, мыча мне на ухо, привстал, и опираясь руками в матрас, стал грубо трахать тело. Делать то, что она хотела сделать со мной, и что получила сама же.

С каждым моим толчком, лицо Амины́ искажалось, а тело вытягивалось и прогибалось, но мне было мало. Я хотел, чтобы она получила сегодня сполна того, чего хотела. Потому сдержался, ощутив что почти кончаю, и сцепил зубы. Схватил Амину́ за бедра и повернул почти на живот, доведя нас до точки ещё несколькими резкими рывками.

Пот стекал по телу, а я смотрел в затуманенные и довольные глаза… Глаза не той женщины, которую хотел.

– Я взял в жены потаскуху. Поздравьте меня! – поднялся на ноги, ощущая лёгкость, и встряхнул головой.

– Тебе не понравилось? – Амина́ приподнялась, а я хохотнул:

– Напротив, я впечатлён тем, как ты искусно стонешь. Я чуть не оглох… – горло пересохло от горячего дыхания, а я хотел холода, я хотел холодной родниковой воды из бурлящей реки, – Ответишь мне зачем изображала невинную овцу?

– А разве я не такая? – Амина́ хохотнула и томно вздохнула, наблюдая за тем, как я смотрю на неё.

– Тешь себя этой иллюзией и дальше. Иллюзии помогают не замечать многое, – я стал одеваться, и Амина́ застыла, холодно спросив:

– Куда ты собрался?

– Я же сказал… – надел боксеры и джинсы, продолжив, – …встретимся в Сеуле!

– Тебе не кажется…

– Нет, не кажется… – поднял на неё взгляд, натягивая водолазку, и поставил точку, – Я говорил, что не притронусь к тебе, но сегодня, решил, что должен показать такой как ты, что означает быть вещью. Я поимел тебя как шлюху на припортовом рынке, а ты даже не заметила этого. Значит… Ты такая и есть, и мои слова о том, что я взял в жены потаскуху – абсолютно оправданы, Амина́. С этого момента наши отношения заканчиваются. Я это я, ты это ты! Никаких чувств от меня не жди. Я тебе уже говорил об этом. Могу повторить.

Я посмотрел на часы, и взяв в руки сотовый и пальто, опять схватил чемодан.

– Я предупреждаю тебя, Чон Тиен, если я найду её – ты больше никогда не увидишь эту шваль! А я найду дрянь, которая встала между нами. Я найду каждую, кто захочет отобрать тебя.

Я остановился, смотря на резной узор двери и с болью усмехнулся.

«Это даже смешно звучит… Одна готова на всё ради моей пустой оболочки и купила её, а вторая – второй даже оболочка не нужна, когда душу Тереза уже отобрала. Ей даже женить меня на себе не пришлось, чтобы я пропал… Навсегда…»

Я схватился за ручку и вышел, даже не повернувшись. Мне не нужны были больше ничьи объяснения. Пока ехал к аэропорту мать звонила трижды. Когда проходил паспортный контроль на чартер позвонил уже отец, и я ответил на звонок.

– Как ты посмел так опозорить нас? Куда ты сорвался посреди ночи, бросив невестку?!

– Я улетаю в Сеул, абуджи*(отец)! – улыбнулся стюардессе, бросив трубку, и прошел в салон, поймав взгляд Дже, который сидел на диванчике с наушниками в ушах в невообразимой розовой толстовке, а возле него грелась Мэдди.

– Почему я не удивлен, что вы выбрали местом своей амурной тайной встречи именно моё незабываемое торжество? – сел напротив, и кивнул Мэд, которая мягко мне улыбнулась, и прижалась к Дже теснее.

– А как ты хотел? Только так мы можем видеться. Либо в Штатах, либо по закоулкам, – скривился друг, и обнял девушку сильнее, сняв наушники.

– Как прошло? – задал вопрос Дже, пока мы ждали своей очереди от диспетчера и разрешения на вылет.

– А по мне не видно как? – кисло бросил и утонул в своем кресле, растянув ноги к самой подставке.

– Родители уже звонили? – я бросил взгляд на Дже и устало кивнул.

– Что вы собираться делать с эта ситуация? – тихо спросила на ломанном корейском Мэдди, – Вы ведь не думать, что Сай-ши…

Я только услышал суть, как понял, что у моего дружка язык без костей. Потому сжал челюсть, и с остервенением пристегнулся.

– Нечего беситься. Волки и девчонки тоже должны знать правду. В конце концов мы столько лет вместе.

– Тиен-ши… Бъян*(Прости!) – Мэдди как-то странно и с горечью обратилась ко мне, а я не выдержал:

– Нет больше никакого агентства! Нет больше никакого Сонбэ! Нет никакой семьи! Хватит! И просить прощения у меня не за что, Меделин! Разве это вы развалили всё? Это всё…

– Тай-ши не верит в эту грязь в сети. Более того, он сейчас быть в Штатах только ради Мии. Если бы не она и «SFire», он и Волки были бы здесь!

– А остальные? Где Хан Джей Мён с женой? Где Лиен Хо? В конце концов, где Пак Чи Джин?! – резонно заметил Дже, и я нахмурился.

«Они и вправду все словно исчезли после того, что произошло…»

– Это ничего не меняет, – всё равно не согласился, и повернулся в сторону иллюминатора, устало вздохнув и заметив кольцо на пальце.

– Идиотизм! – содрал золотой ободок и выбросил к херам, даже не смотря куда он улетел.

– Вижу тебя сегодня лучше не трогать, – Дже пристегнул Мэдди, а я закрыл глаза и решил что нужно выспаться, и возможно это поможет мне ощутить хоть каплю свободы.

Однако омут безделья только усиливал моё чувство пустоты в груди. Я прилетел домой через четыре дня, но даже не понял, что что-то поменялось. Для меня всё выглядело совершенно одинаковым.

Потому, когда я садился в машину и ехал к агентству, чтобы опять почувствовать что жив, что у меня не всё отобрали, неистово сжимал в руке пластиковую ключ-карту от репетиционного зала.

Полотна… Я три месяца не брался даже руками за них, и понял чего мне не хватает. Я хочу свободы. А моя свобода – это танец. Мне нужны именно эти чувства, чтобы забыть слова Терезы о том, что я пустышка, чтобы выбросить из головы ночь с бабой, от которой меня теперь тошнило, как от гопчана.