Текст книги "И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 11 Трэш по расписанию

– Да ты дура, что ли. Я же тебе говорю: найди мне Ивана Беспалова. Ну! Чего не понятно-то? – расслабленный и довольный Степан Лаврович сидел за столом в своём кабинете, улыбался и общался с Сири. Пранковал, так сказать.

За окном стояло прекрасное, солнечное, снежное воскресное утро, а рядом, посреди бумаг, канцелярии и рекламных брошюрок – бутылка янтарного скотча и стакан. Сегодня можно было в офис не рыпаться, но погнала чёртова привычка и повышенное артериальное давление супруги Светланы Захаровны. Да тут ещё блудный сын отыскался. Обещался вернуться в лоно семьи и быть как штык.

Вчерась своевольное чадо ни с того, ни с сего вдруг пропало с «экранов радаров» на весь день, а к вечеру, как и полагается в таких случаях, не заставили себя ждать плохие новости, именуемые в простонародье «траблами» – в пятницу наследников «Монтекки и Капулетти» хорошенько прессанули гормоны, и пацаны передрались в «Макитре». А если точнее, то Беспалов-младший «начистил клюв» очередному фраеру ушастому. На сей раз пришла очередь подставлять хрящевую ткань Жорику. Таким образом, спокойная жизнь «Датского королевства» благополучно подошла к концу, и наступил вселенский хайп.

– Я бы с удовольствием, но ваш телефон отключить невозможно, – ответил красивый женский голос из аппарата.

– Сири, расскажи сказку, – продолжил в своём духе Степан Лаврович.

– Приветствую тебя, Землянин, – даже не зависла от просьбы девушка-робот.

– Иди в жопу, – с такой же улыбкой отключил её и отложил в сторону айфон Беспалов-старший и, обхватив ладонью горлышко бутылки, плеснул себе в стакан «сок Гамми ягод».

В этот момент дверь кабинета открылась, и в комнату вошел Иван.

– А! Отпрыск! Не прошло и года! – радостно засмеялся папа и сделал вверх «тостовый» жест рукой со стаканом. – Твоё здоровье! – и опрокинул виски в себя.

– Привет, – вымученно закрыл за собой дверь «отпрыск», прошел в комнату и столь же устало плюхнулся в кресло по правую руку от отца.

Последний раз они виделись, перед тем как Иван уезжал на кладбище за Ариной. Вчера, в субботу, у него вообще весь день телефон был отключен – прятался от родителя.

За что и поплатился.

Хотя, у парня имелся талант все неприятности и пакости судьбы превращать в везение и искать в этому удачу, на этот раз поволноваться всё-таки пришлось.

На Марго было страшно смотреть. И очень больно.

– Ритуль, – сделал шаг к сестре Арина, доводя до самого горла молнию халата. Она первая проснулась, услышав, что в доме кто-то есть, и быстро подскочила с постели. И потому как ключ имелся только у Марго, была уже во всеоружии. – Это не то… не так…

– Марго, – взъерошенный и сонный, не очень взволнованный, но всё-таки огорчённый опекун, сидя в кровати, отложил брюки в сторону и опять прикрыл пах одеялом. Одеться не успел.

Маргарита, бегая по ним с Ариной бешенным, ошалевшим взглядом, увидела, что сестра вот-вот приблизится, и сделала шаг назад.

– Н-не… н-нет… – мелко отрицательно затрясла головой, уже задыхаясь от ужаса, и протянула руку вперёд в останавливающем жесте. – НЕ-Е-Е-ЕТ! – заорала так, что зазвенели стёкла, когда увидела, что сестра не послушалась. Её затрясло всем телом как в лихорадке. – Т-ты… – уставилась она только на Арину.

А вот это Ивану уже не понравилось. Кажется, после того, что у них получилось с Ариной, желание везде и всегда её защищать преобразовалось из потребности в инстинкт. Марго резкая и категоричная, она обязательно обидит сестру.

– Марго, – не раздумывая, откинул он одеяло и встал с кровати. В «костюме Адама».

Разумеется, Маргарита в момент забыла обо всём на свете и уставилась на его гениталии, как загипнотизированная.

– Выйди, – спокойно и даже где-то мягко попросил парень. – Выйди из моей комнаты. Пожалуйста.

– Эм-м… – оторвала она взгляд от его паха и, мельком взглянув в глаза, опять посмотрела на сестру. – Не подходи ко мне больше. – Почувствовав, что отступая, упёрлась спиной в спасительную дверь, вдруг выдохнула с облегчением. – Никогда. – На этом развернулась и выбежала.

– Ма-а-арго-о-о, – тут же ринулась за ней Арина.

Иван вскочил как ужаленный и буквально впорхнул в брюки. Но всё равно, когда рванул молнию ширинки, гром хлопка входной двери из трёх видов холоднокатаной стали уже грянул. Это было громко! Даже Тайсон с его басом был посрамлён. А вылетев из спальни, парень застал только спину Арины, которая из коридора ринулась к себе в комнату.

– Кнопка…

– Не называй меня так! – резко развернулась на ходу девушка и после этого рванула наутёк от него, явно не желая разговаривать. – Она сбежала! – обернулась на пороге своей спальни. – Сбежала, понятно! – закричала со слезами и паникой в голосе, после чего скрылась в дверях, и раздался второй хлопок двери за полминуты. Чуть помягче, но ещё более болезненный.

Беспалов развернулся назад – не захотел врываться к ним в комнату, тем более что нужно было действовать незамедлительно. Схватил с тумбочки свой айфон и включил его. Принялся листать контакты, хоть ему казалось, что быстрее будет написать в вайбере.

– Аппарат вызываемого абонента…

– Блять… – сбросил вызов Ваня и сжал предмет в руке так, что побелели костяшки.

Сейчас, сидя в кабинете отца, он опять посмотрел на свои руки. Давненько уже хотелось сделать на заказ какую-нибудь печатку на мизинец. Украсить, так сказать, своими идеальными перстами какой-нибудь «брюллик».

Беспалов ни о чём не жалел. Абсолютно. И не чувствовал себя виноватым. И уж по крайней мере, не перед Марго. Жаль только, что отсутствие чувства вины не снимало с него чувство ответственности.

– Ну, так что… – вальяжно приступил папа. – Что там у тебя за мутки? Чего мутим?

Иван сразу понял, о чём он, но всё равно решил подстраховаться.

– Откуда ты знаешь?

– Жорик нашепелявил Светлане.

Парень усмехнулся.

– Уже забздел. Донёс маменьке. – Скривился он. – Вавку сделали.

– Ты ему, между прочим, нос сломал, – отец смотрел на сына даже не то что оценивающе, а скорее, экзаменующе.

– Нос – не ребро. Ещё вякнет, я ему весь позвоночник до копчика в его стринги вытрушу.

Степан Лаврович помолчал, а потом вздохнул.

– Ну, так чего у вас там стряслось? Что за трэш по расписанию?

– Уже ничего.

– Что, бабы прохода не дают, да? – в маленьких голубых, совсем не таких как у Ивана, глазах взрослого мужчины мелькнули молодецкие восторг и восхищение. – Весь в меня!

– Марго сбежала, – рубанул ребёнок, потому как обсуждать тему Кристины и всего этого неинтересного барахла, которое его страсть как раздражало и угнетало, уже просто не мог. Достали.

К тому же, Иван знал, что отец его любит. И никогда не предаст. И видел, что не смотря на всю его мужиковатость и похабность, батя всё очень тонко просекает. Да и жизненная «ручная кладь» у него такая, что снилась далеко не всем. Хоть носильщика нанимай. Это не говоря уже о познаниях в различных сферах и аферах и богатейшем опыте при крутых форс-мажорах и флешмобах. Вернувшемуся из армии Степану Беспалову было двадцать, когда он рванул с другом в Германию, собрав с пацанов денег на тачки, и добавив свои. И потом их ещё не раз били за эти деньги, когда одну машину у него угнали со стоянки гостиницы в Белоруссии. И это только начало.

– Как сбежала. – Выпрямился в кресле Степан Лаврович. – Куда сбежала.

– Застала нас с Ариной в постели и сбежала.

– Чиво-чиво?! – маленькие глазки папы всё-таки сделались большими.

– Мне нравится Арина. Я нравлюсь ей.

Беспалов-старший замолчал надолго. Он даже полностью протрезвел. Заторможено потёр свою мужичью, почти «бычью» шею. После этого сделал очень знаковую вещь – потянулся рукой к скотчу, плотно закрутил пробку, накрыл сверху пустым стаканом и в таком виде отставил за спину на подоконник.

– Когда у них совершеннолетие? – скрестил руки на поверхности стола.

«Прямо, как на планёрке», – Ивану очень захотелось улыбнуться.

– Двадцать восьмого апреля.

– Далековато. – Лаврович шмыгнул носом и поелозил туда-сюда губами. – Вступил ты… в партию, сынок.

Тот молчал.

– А когда она сбежала? Сутки прошли?

– Нет, не прошли, и она уже нашлась. В Кратово. У Темниковых.

Иван Макеевич позвонил в субботу почти ночью и сказал, что Марго у него и уже спит.

Иван с Ариной наконец-то выдохнули, поскольку девушка до этого обзвонила всех подряд подруг сестры, а опекун – знакомых полицейских во главе с капитаном Ольгой Волковой из Краснопресненского РОВД.

Потом, часов в девять на его айфон пришел вызов от некоего Михаила Сухарева. Тот представился балетмейстером и сказал, что этот номер ему дала Гетта Семёновна Авруцкая.

– Ромашова прогуляла плановый поход на концерт танца с младшей группой, за что будет наказана.

– Запишись в очередь, – пробубнил Ваня после того, как не очень вежливо свернул разговор и отключился. – Тоже мне, умник.

Сам он не сильно переживал. Судя по Маргарите, она больше склонна ко всяким выходкам, нежели к пакостям и безумствам.

«Отыщется, – упрямо скрипел он зубами. – Все нервы потреплет, вымотает и явится».

Но то, что творилось с Ариной, выворачивало его наизнанку.

– Это я во всём виновата. Я. Я должна была ей рассказать, – сидела на диване и качалась она как японская статуэтка, сжимая кулачки и поджав к себе коленки. Кажется, её милое личико даже не то что повзрослело, а постарело. В глазах плескалась только одна тревога.

Опекуну это жуть как не нравилось.

– Ариш, иди сюда. Иди ко мне. – Уселся он рядом и похлопал себя по ногам. – Ты выросла с Марго, – убрал с её личика волосы и заправил за ушко, когда она переползла к нему и прижалась как к тёплой печке в холодную зиму. – Но именно выросла. Теперь ты – моя. А я – твой. Ты моя женщина, а я твой мужчина, понимаешь? И никому не позволяй втискиваться между нами. Никогда. Даже матери.

– Но… Ритуля, она единственный мой родной человек. – По мимике девчушки читалось, что кроме всего прочего, она усиленно пытается думать. Соображать. – И мне… молчать?

– Во-первых, положись на меня. Теперь у тебя есть я. Во-вторых, то что мы вместе, она уже узнала. Всё. Всё остальное касается только нас с тобой. Только двоих.

– Извини, что крикнула на тебя. – Потянулась девчушка чуть выше и обняла его за шею. – Я… я привыкла к ней, понимаешь? А ты… ты мечта. в тебя мне ещё самой нужно поверить.

Иван чуть отстранился и поцеловал её в губки.

– Молчание абсолютно нормальное состояние человека. Не стоит делать из него подвиг.

А вот сам не выдержал и рассказал о них отцу. Смалодушничал.

Нет, разумеется, батя никогда не потребует подробностей и деталей – чего он там не знает-то, собственно? Всё это им самим не по десятому кругу пройдено, познано и уже давно и благополучно осело в печёнке.

Мало того, Степан Лаврович был настолько опытен и сведущ в этих делах, что и сейчас как-то так задумался и завис, пытаясь нащупать что-то важное, какую-то недостающую деталь. Он сидел и нервно барабанил пальцами по столу. Кстати, у Ивана от рождения отцовской получилась не только конституция тела, но и рисунок кистей рук. Только у папы они уже пополнели немного, постарели, а вот в молодости…

– А ты что же… постеснялся? – исподлобья зыркнул на отпрыска Степан Лаврович. – Съездить за девчонкой-то.

– Марго сказала, что со мной разговаривать не будет.

– Что-то здесь не так. Не хватает чего-то, – подпёр подбородок кулаком мужчина.

– Марго вначале приставала ко мне.

– Вот! – хлопнул он ладонью по документам на столе. – А я-то думаю.

– Ничего, успокоится, когда поймёт, что у нас с её сестрой всё серьёзно.

– А у вас серьёзно? – выгнул бровь отец, старательно пряча улыбку в уголках губ.

– Очень.

– Хм, гляди-ка… какие серьёзные. Ну да ладно. Но тебя послушать, так если вы с этой… поженитесь, то вторая прямо завизжит от радости. Нет, сынок, не завизжит. Утихнет только когда всё серьёзно с кем-нибудь будет у неё. Только так.

Иван опустил голову и посмотрел в пол.

– С этим сложнее.

– Наберись терпения и, – мужчина поморщился, – помягче с ними, помягче. Я же тебя знаю. Ну и себя тоже. А пока я хотел с тобой поговорить о… – он заглянул в какой-то листок на столе, – фисташках и… – прищурился, нащупывая другой рукой рядом очки, – пальмовом масле.

В офисе они просидели довольно долго. До темна. После чего Ваня отвёз отца к нему на Озерковскую набережную.

– Ты… это… вот чего… – постучал сыну по груди согнутым указательным пальцем папа, – знать где у бабы находится клитор – эт, конечно, весьма похвально. Но и их грёбанную овуляцию ещё никто не отменял.

Иван молчал.

– Найди хорошего гинеколога, сынок. Если не найдёшь, скажи мне, я помогу.

– Нет, я спрошу у деда.

Степан в общем и целом никогда не ревновал сына к той родне. Его родители уже давно, только вышли на пенсию, переехали на родину к отцу Лавру Александровичу Беспалову в Краснодарский край в станицу Варениковскую. Иван с ними мало общался с детства.

– Макеевич знал? – прищурился Беспалов-старший.

– Да.

– Ему значит первому сказал, а потом уже отцу родному.

– Оте-е-ец, – с мукой в голосе проканючил сынуля.

– Ну-да, ну-да, я понял. Ну так вот смотри мне… я в деды ещё не хочу. Рано. Я женился – месяца не прошло. Про мать я и думать боюсь.

– Когда тебе было сколько мне, мне было уже четыре. А у меня ещё нет детей.

– Уверен?

– Фсмысле, – пробасил Ваня.

– Уверен, что нет детей?

– Н-н-у…

– Гну! Даже я не уверен, что завтра не приедет какая-нибудь … из Пруссии или Весфалии ихней… или Сочи… нашей, или… – тут Степан Лаврович осознал, что даже на слух многовато получается и оборвал перечень, – и не познакомит меня с… твоей сестричкой или братиком. Не устроит мне… так сказать, киндер сюрприз.

Иван потёр подбородок и оглянулся на образцово-показательный двор комплекса «Аквамарин».

– И ты знаешь, сынок, – устало прокряхтел папа, – я бы даже, наверное, был не против.

Уже сидя за рулём, Иван, будучи где-то на Беговой, получил сообщение от Арины по вайберу:

«Мы дома».

Вообщеиз Кратово их мог привезти Базин, но тот уже укатил наматывать километры по стране. Поэтому девчатам пришлось ехать на электричке.

Иван сразу же решил дать подопечным, как в старые добрые времена, немного побыть одним и заехал к своему знакомому Вадику Кудряшову. Тот сейчас лежал в Девятой Городской Больнице с панкреатитом. Они долго разговаривали о тепловых установках и холодильниках, о теплопоглощении и теплопроводности, о европейских технологиях и наших реалиях, поэтому ничего удивительного, что домой Иван двинулся только после девяти вечера.

Парень ехал, поглядывал на сверкающую огнями и поддёрнутую снегом Москву за окном, автоматически переключал передачи и улыбался, вспоминая, как вчера ночью вёз Арину в Кратово. Девушка сидела притихшая и скованная.

– Я бы тоже хотела тебя попросить кое о чём, – вдруг заговорила она, сделав чуть тише музыку в салоне.

– Слушаю тебя, – нажал кнопку «MUTE» на аппаратуре Иван, и на первый план проступил шум мотора и шорох шин.

– Я… мне… не понимаю, как ты мог встать перед Марго… так? Это же ужасно! – покраснела девушка и отвернулась к окну.

Большие карие глаза Беспалова зажглись восхищением и лукавством. Он лучезарно заулыбался.

– Больше… пожалуйста… никогда так не делай, – назидательным тоном продолжила Арина, не поворачиваясь. – Если всё, что между нами, это только между нами, то… там, – она развернулась к парню и положила ладошку ему на пояс брюк, – тоже всё только моё и только для меня.

Иван, не отрывая глаз от дороги в свете фар, поймал её кисть и, поцеловав, положил на разделительный бардачок.

– Кноп, я весь твой. И руки, и лицо, и член – весь. Ты хочешь, чтобы я всё это спрятал?

Она зависла.

– Ну и что? – как бы рассуждая вслух продолжила девушка. – Если я не хожу в парандже, и не прячу лицо и руки от Макара, ты не будешь против, если я встану перед ним во весь рост голой?

Довольство с парня слетело так же быстро, как звук – от клавиши «MUTE».

– Ладно. Я понял. Обещаю дальше блюсти целомудренность.

«Походу, из неё получится та ещё… умница, – ухмылялся Ваня, сейчас подъезжая к воротам двора. Он заглушил двигатель и замер, наслаждаясь тишиной в салоне. Пару раз громко гавкнул Тайсон, приветствуя хозяина. – Интересно, они совсем помирились, или так… временно? – парень вышел из автомобиля и посмотрел на дом – свет горел только на крыльце. – Ну! С богом!» – хлопнул он дверцей и бесстрашно двинулся к калитке.

* * *

На самом деле ехать в Кратово Арина жутко боялась. И очень хотела.

Всё дорогу до посёлка она размышляла над ситуацией и была благодарна Ивану, что не дёргает и не отвлекает рассуждениями, а даёт возможность подумать и собраться с мыслями. Девушке предстоял весьма нелёгкий разговор с сестрой, а ещё – посмотреть в глаза дедушке. И неизвестно, что труднее.

Арина ни о чём не жалела. Да какой там! Её поднимало над землёй, только вспоминала их вчерашний день с Ванюшей. Она точно знала, что своего счастья стыдиться не нужно, и извиняться за него не стоит, и прав Иван – быть с ним, принадлежать ему, это совсем не похоже на то, что ходить туда-сюда по школе за ручку с Макаром и целоваться украдкой при каждом удобном случае. Да, они с Ритулей близняшки, и у них всё по-другому, но школьные романы канули в Лету, настала эра глубоких чувств в эпоху серьёзных отношений. Та самая взрослая жизнь. Да.

Было ли у Арины ощущение спешки? Отнюдь. Ей казалось всё довольно своевременным и правильным. Замуж она не собиралась, рожать – тем более, а любви календари и даты не указ. Она сама себе хозяйка и что хочет, то и делает. Да-да, Арина уже знала, что любит Ивана. Любит по-настоящему, сильно, до самозабвения и идолопоклонничества. Девушка, наверное, даже испугалась бы такой тяги к человеку, если бы не тот, на кого она направленна. Арина верила, что лучшего мужчины чем Беспалов ей на всей планете не найти.

Он и сейчас довёз её в Кратово до самой их Высоковольтной улицы.

– Я потушу фары и подожду, пока тебе откроют, – развернулся к ней, заглушив двигатель.

– Угу, – закивала она.

– И, пожалуйста, не давай ей давить на себя. Это не ты, это она на меня вешалась, а яйцеклетки не бегают за сперматозоидами.

Арина округлила глаза, но тут же опять закивала.

– Да-да…

– И всё-таки постарайся вернуть её домой. – Иван сам себе напоминал сразу всех своих тренеров по боксу перед его спаррингами.

– Да, я очень хочу, чтобы она вернулась, – с сожаление растянула губки Арина.

Парень улыбнулся.

– Иди ко мне.

Они целовались не так уж долго и страстно, но зато впервые после того, как о них узнала Марго. У девчушки появилось чувство, будто она выходит замуж на Красной площади, и вот-вот её поздравит президент страны.

Задвижка калитки никак не хотела поддаваться, поэтому Вертик лаял, не умолкая. Поздняя гостья ожидала, что ей откроет дедушка, но в проёме дверей показалась Марго.

– Привет, – обрадовалась Арина.

– Привет, – довольно натянуто ответила сестра и отступила с прохода. – Вертик, заткнись, дедушке плохо!

– Что с ним? – молниеносно развернулась к неё Арина.

– Сердце. – Закрыла калитку Рита, получше запахнула телогрейку и, шкрябая большими мужскими ботинками, первая направилась в дом.

С порога в нос ударил навязчивый запах корвалола и ещё бог весь какой «аптеки».

– Дедушка, наверное, проснулся, но пусть он лежит, – на правах хозяйки распоряжалась Марго, сбрасывая ватник и обувь. – Ну и как там мармеладный наш? – не приглашая сестру, направилась во вторую спальню, где они всегда располагались вдвоём на диване. – Штаны натянул хоть? Или так и бегает… трясёт хозяйством?

– Ритуль, поехали домой, а, – проканючила Арина ей в спину, тоже снимая пуховик и сапожки.

– Что, прямо сейчас? – резко, с раздражением обернулась Марго и показала на себя в огромной мужской пижаме с закатанными рукавами и штанинами. Войдя в спальню, она опять забралась под одеяло. – Будешь ложиться, выключишь лампу, – и, отвернувшись к стенке, принялась укутываться потеплее.

Арина прошла за ней, мельком осмотрелась в комнате и примостилась с краешку дивана. Она долго сидела, боком развернувшись к Марго, прежде чем та повернула к ней голову. Глаза заплаканные и припухшие – у Арины сжалось сердце. Да, ей тоже пришлось поволноваться, но она всё-таки очень счастлива.

– Ты ведь знала, что он мне нравится, – опять отвернулась и глухо проговорила в стену сестра.

– Эм… – погладила простынь на диване Арина. – он не только тебе и мне нравится, Ритуль. Ты бы видела, как вокруг него увивалась эта… Кристина, родственница его отца. Она ради него в клубе медляки назначила!

– А мне плевать на неё! – вдруг резко с крикливым шепотом развернулась к ней девчушка. – Ты моя сестра!

Арина набрала в лёгкие побольше воздуха.

– Ритуль… понимаешь… он мне ещё раньше нравился. Он – моя первая любовь.

У Маргариты вытянулось лицо.

– Ну, да конечно! Сейчас ты мне насочиняешь! Не свисти! Твоя первая любовь этот… как его… Олег из Адлера! Я помню, как ты по нему страдала, после того, как мы уехали.

– Да-да, ты права, – тут же спохватилась Арина. – Я неправильно выразилась. Олег был первой любовью, а Ваня…

– Ах, он уже Ваня… – с ухмылкой повела подбородком Рита. – Ванечка.

Арина замолкла и с испугом уставилась на неё.

– Ну, хорошо, хорошо, продолжай, – подтянулась и села в постели та, склонив голову набок.

– Иван был моей мечтой. Такой… как Зейн или Тео. Чего по нему страдать-то. Страдай не страдай… всё одно…

– Не прикидывайся овечкой, – скривилась Марго. – Настрадала же как-то. – Сделала она пальцами обеих рук букву «V», означавшую победу.

– Это не я… – осторожно, как бы боясь взрыва, прошептала Арина. – Это он.

– Что? – очень резко и еле слышно выдохнула Марго.

– Он первый… Ритуль. Я бы сама никогда не посмела.

Воцарилась та самая тишина, которая властвует и правит только ночью. Тихо. Немного страшно, немного зловеще, чуть-чуть интригующе и слегка сексуально.

Сёстры молчали. С Марго спала, или даже скорее, медленно сползла вся её воинственность. Девчушка как-то сникла, плечики подались вперёд, на лицо набежала тень грусти.

– И что… – она затеребила рукав пижамы, в который смогли бы вместиться, наверное, десять таких запястий как у неё, – значит, и игрушка, и тюльпаны, и кулинарная книга были от него? – слово «него» она всё-таки произнесла с каким-то, не то уважением, не то, всё-таки, тоской.

– Нет, книга от Макара.

– Кстати… а как же Макарон? – безучастно спросила и горестно-обречённо вздохнула Марго – Иван выбрал Арину, а не её. Сестра не станет врать. Всё. Остальное не имеет значения.

– Эм-м… да, наверное, как всегда. – Арине не очень хотелось быть равнодушной и высокомерной при упоминание о Макаре, но то, как он поспешно ринулся в объятья другой, даже не столько огорчало, сколько напрягало – ей ведь действительно казалось, что она ему нравится. – Я сказала, что мы больше не вместе.

– А он что?

– Взбесился, а потом пошел к Капе. К Каплановой Алинке, помнишь, я тебе говорила, как она за ним… подыхает, прямо кюшать не может.

Опять помолчали.

– Ну и… как? – почти исподлобья зыркнула на сестру Рита в свете настольной лампы.

– Что… «как»?

– Секс, говорю, как? – вмиг разозлилась она, что заставляют называть вещи своими именами.

Арина сглотнула. И вдруг сама поняла, что не сможет рассказать об этом даже Марго. Никому. И слова не вымолвит. Как, ну как можно впускать в свои чувства и ощущения от любимого человека кого-то третьего?

Она молча развернулась прямо, уселась, вытянула прямые ноги в джинсах, просунула между ними ладошки и сомкнула губы.

– Что, всё так плохо? – с нехорошими интонациями поинтересовалась Марго.

Арина устало опустила плечи, как бы приготовившись к пакостям.

– Ну извини-извини, – похлопала её по коленке сестра. – Размер, конечно у него, ничошный так, но говорят, он не имеет значения. Так ведь?

Сестра молчала, как в рот воды набрав.

– Может, ты уже беременна?

Арина подскочила словно ужаленная, но не проронила ни звука.

– А что? Может, вы меня уже тётей сделать хотите? Эх, я из-за вас концерт пропустила, – хлопнула себя по коленке Марго. – Янина меня опять поставит второй с краю, а ведь уже хотела проход под проигрыш отдать.

После такого Арина наконец выдохнула и опять повернулась к сестре.

– О чём вы разговаривали с дедушкой? Что он сказал?

– О маме. Об обеих мамах, – отодвинулась к стенке Марго. – Раздевайся, ложись. – Хлопнула рядом с собой по постели. – Хоть поспим. Он сказал, что вы виноваты в том, что всё мне нормально не рассказали, – продолжила она, пока Арина снимала одежду, – и вас за это нужно наказать. Но вы взрослые и имеете право. И даже мама не должна вас ругать…

– Ну вот и ладушки, – улыбался утром Иван Макеевич, на кухне встречая чаем сестёр одну за другой. Его всегда забавляли их похожие хрупкие фигурки и симпотичные мордашки. – Вот если бы вы ещё приезжали к старику почаще. Аришка, бери вот тут у меня яблочный джем, – полез он в холодильник. – Риточка, деточка, подай, пожалуйста, там в коридоре стоит мёд. Сейчас мы с вами такой пир закатим, да ещё я вам тут орехов грецких приготовил. Соседка из Феодосии вернулась и меня угостила.

Завтрак прошел отлично, почти как и раньше, но только вышли на улицу, и дедушка помахал им на прощанье рукой в окошко электрички, тут же чары этого миролюбивого, доброго старика рассеялись, и проблемы штурмом взяли свои утраченные позиции.

Ехали молча, углубившись каждая в свой телефон. Обе понимали, что хоть и помирились, но старой жизни им уже не видать. Они раздельно. Всё. Одна из них – женщина, у которой есть мужчина, и, скорее всего, это надолго, если не навсегда. А другая ещё просто школьница. Арине в какие-то моменты становилось очень обидно, что Марго так и не нашла в себе силы хоть каким-то словом или улыбкой порадоваться за них с Иваном, но она гнала от себя эту мысль.

«Потом. Чуть позже она поймёт, что у нас всё не просто так, и обрадуется. Нужно дать ей время».

В доме свет не горел нигде. И если до этого Марго чуть-чуть расслабилась и успокоилась, то, ступив во двор, напряглась по новой и довольно серьёзно. Им навстречу бросился улыбающийся Тайсон, но и его она только потрепала по холке и даже не отреагировала на заигрывания.

В комнатах оглядывалась по сторонам так, будто приехала после долгих каникул – всё незнакомое и чужое, неузнаваемое и новое.

Опекун появился часов в десять.

Арина не вышла к нему, да и вообще, при звуках его пребывания в доме, старалась вести себя, как и раньше. Очень уж хотелось показать сестре, что даже будучи женщиной, осталась прежней девчушкой. А ведь так оно и было на самом деле.

Они с Иваном даже не увиделись, хоть девушке жутко, просто до взрыва мозга хотелось покормить усталого мужчину. Ступни так и чесались двинуться на кухню, а ладошки покалывали от желания прикоснуться к его груди, забраться в волосы. У неё всё нутро съёживалось при мысли, что он где-то весь день голодный, не кормленный, не приласканный. Она знала, что Беспаловы – отец и сын – и в ресторанах кушают и заказываю еду в офис, и даже Макдональдсом не брезгуют, но успокаивало это мало, и даже наоборот – нервировало.

На этот вечер всё обошлось, если не считать того, что Марго, выйдя один раз за дублёнкой в прихожую, столкнулась с Иваном, который в этот момент направлялся к тумбочке в холле в поисках процессорного диска. Парень остановился и посмотрел девушке вслед. Прежде чем скрыться с дублёнкой в своей комнате, Марго становилась на пороге и вытянула вперёд руку с отогнутым средним пальцем.

– Кобель ты, Беспалов, – и не дожидаясь реакции, скрылась в спальне.

«Кобель» улыбнулся.

– Тоже мне новость… – пробубнил он и развернулся к себе.

Всё, что должно было взорваться, взорвалось в понедельник утром. Ранним утром.

Вся троица собиралась по своим учреждениям и, как и в старые добрые времена – а, как выяснилось, таковые у них тоже уже имелись – встретилась на кухне.

Первая за столом появилась Марго.

Вообще-то, девчушка хотела быстро перекусить и бежать – ей предстояла масса дел. Наверняка, её сразу не допустят к занятиям, пока она не напишет объяснительную Авруцкой. Потом последует наказание.

Её предвкушения неполного конца света прервал Иван – он опустился на табурет за столом перед её носиком, тем самым приблизив апокалипсис или даже знаменовав его своей мармеладной персоной.

– Привет.

Марго сморгнула, в момент сделала быдловатое выражение лица и, похабно открыв рот как торговка килькой, потянулась рукой и закинула себе в рот блатным жестом две печенюшки из вазы.

– Дарова, – принялась громко чавкать и шевелить челюстями как жвачное животное.

– Понятно, – в улыбкой поднялся Беспалов и взял свой кофе у кофеварки. Он поставил перед собой парующую чашку и опять опустился на табурет.

– Кто такой Валерий Стилавин? – спросил у Марго таким тоном, который явственно дал ей понять, что Арина свою часть программы выполнила, спряталась за его спину, и теперь его выход. Обида Маргариты и ущемлённое самолюбие – всё это, конечно, очень интересно и неимоверно важно для опекуна, но сегодня, к сожалению, утро ещё не двадцать восьмого апреля, до которого им всем предстоит какими-то правдами и неправдами дожить. И правила, которые он им установил с самого начала, пока не потеряли свою юридическую и моральную силу.

Рита облизала зубы языком, собирая остатки прилипшего печенья.

– Его все звали Пухлым. А что? Познакомились на днюхе нашей Елены – аккомпаниатора.

– Ты ещё кому-нибудь деньги должна?

Марго опустила голову.

– Да.

– Не слышу.

– Да! Должна!

– Сколько.

Она отвернулась в сторону и посмотрела на чернеющее, с оттенком сиреневы, окошко кухни.

– Пять.

Иван горестно вздохнул. Тут же откуда-то из девичьей спальни раздался несильный грохот и крики Арины на Арбуза.

Они вдвоём замерли, но тут же расслабились.

– Даже боюсь предположить повод, – скептически заметил опекун.

Когда Марго точно знала, что виновата, она была паинькой.

– Я… мне Натали доверила руль её… – залепетала девчушка, – Ниссана.

Иван отодвинул свою чашку кофе в сторону.

– Дальше.

– Я… немного покарябала. Об этот… там такой небольшой столбик стоял. – Незадачливая управляющая транспортным средством поводила в воздухе руками, не зная, куда себя деть от позора. – Вот. Десять тысяч за рихтовку и шлифовку. Пять я уже отдала. Накопила. Осталось пять.

Парень накрыл лицо ладонями и хорошенько потёр. Потом забрался обеими пятернями себе в волосы, взлохматил и зачесал заново.

И тут в холле, уже в школьной форме и с рюкзаком, появилась Арина.

И стала понятно, что все трое выглядят не самым лучшим образом – заспанные, замученные, уставшие и с грустными глазами. Как гоблины.

Арина немного задержалась прежде чем из зоны холла попасть в зону кухни, но когда вошла, то налив себе чая из уже вскипевшего чайника, впервые опустилась не рядом с сестрой, как обычно, а по левую руку от Ивана.