Текст книги "И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Но не спасало.

Ведь мало того, что, не то безумный, не то бессмертный Ваня осмелился, как говорит Базин, «прокомпостировать» вверенную ему девушку, так он, допустим, ещё и имел желание забрать её к себе в квартиру.

И даже имел возможность.

Но мать могла запретить Арине, пригрозить, надавить, настоять на своём, и та скорее всего послушается, ведь у неё впереди учёба. Жанна Ивановна в бытность восемнадцатилетней девчонкой сама учиться не очень любила и не захотела, и лично Ваня уже сбился со счёта, сколько раз она пожалела об этом только при нём. Поэтому, в таких серьёзных, далеко идущих отношениях с мужчиной на восемь лет старше – пусть и своим собственным единственным отпрыском – скорее всего, увидит для Арины угрозу именно будущему образованию, и тогда – держитесь все, кто не пристёгнут.

Нет, конечно же, Иван, как верный ребёнок своих родителей, отвоюет Кнопку. Кровь не водица, и яблоко от яблони далеко не катится, поэтому сынок по бычьи выставит вперёд лоб, воткнёт копыта в песок, упрётся рогом, раздует ноздри и не расслабится, и не успокоится, пока не получит желаемое.

Но воевать с матерью всё равно не хотелось.

«Хватит с меня «войн». – Вздыхал про себя Ваня. Пуля задела акромион и ось лопатки – придётся много разрабатывать руку.

Ну а пока он набрал побольше воздуха в лёгкие и как бы сейчас себя не чувствовал – а было, мягко говоря, тяжеловато – всё-таки пошел в поводу у своего нетерпения. В шею толкало любопытство – что же всё-таки скажет мама.

– Иди ко мне, – протянул руку мимо Жанны Ивановны к Арине.

Та в момент вспыхнула, как новогодняя ёлочная звезда и, обняв его кисть обеими ладошками, приблизилась. Полностью отвернулась от мамы Жанны, но всё равно взгляд потупила. Ивану показалось такого положения вещей не достаточно для того, чтобы мать врубилась в ситуацию, он предпочёл бы более стремительное развитие событий, чтобы мадам Темникова не успевала опомниться, поэтому дёрнул Кнопку на себя, и когда та повалилась ему на грудь, поцеловал в щёчку.

Жанна Ивановна смотрела на это, как на какой-то идиотский, дикий флэшмоб.

– Эй… вы чего это… а. – Ткнула Арину пальцем в бок, как бы отодвигая от сына. – Вань, ты чего творишь-то, я не пойму.

На это парень повернул голову Арины к себе за затылок и поцеловал в губки.

– Эй, вы чего! – Жанна Ивановна оторвала от него девчушку и отодвинула на шаг. – Что у вас тут происходит-то?

Но Иван здоровой рукой успел схватить Арину за ладошку. Они сцепились друг с другом кистями, как железнодорожные вагоны.

– Да вы что! – принялась стряхивать их руки мама. – Да разве ж можно? Прекратите сейчас же! Ну-ка! Бесстыдники!

– Мать, ты только не ори, хорошо? Но… – Иван улыбался от уха до уха, – я люблю её.

Жанна Ивановна остановилась и замерла. Заторможено оставила в покое их руки.

– Че… го? – одними губами выдохнула она.

Тут Арина сама отбилась от Ваниной руки, выпрямилась, но не отошла, а наоборот встала в изголовье кровати.

– Я тоже люблю его, – пролепетала одеревеневшими губами.

Немая сцена.

Мама Жанна смотрела на своих детей по очереди, но при этом будто заглядывала внутрь себя – не сошла ли она с ума, и не чудится ли ей всё происходящее.

Арина решила ей помочь.

– Мамочка, ты только не волнуйся, пожалуйста. – Улыбнулась с безумными горящими восхищением глазами. – Я люблю… твоего сына… Ваню, – и с любовью погладила парня по волосам, как котёнка.

Женщина выдохнула, опустила плечи и вперила убойный взгляд в сына.

– Ваня? – она повернула голову в сторону, как бы навострив ещё и ухо в добавок к глазам. – Ваня?

– Мать, ну бывает такое.

– Чего… бывает.

– Так получилось.

– Бывает? Получилось? А не многовато у тебя… бывает? Ну что же, любвеобильные мои… Так! – рявкнула мама Жанна, и Иван понял, что она уже вот-вот почти пришла в себя. – Иван! Язви твою душу! Ты умом тронулся? – покрутила пальцем у виска.

– Именно! – Опять схватил за руку Арину и дёрнул на себя Беспалов. – Ты угадала.

– Она же… она же ребёнок! – потрясла ладонями Жанна Ивановна, указывая на девушку.

Арина чуть надула губы.

– Ну… не совсем.

– А тебя не спрашивают! – отмахнулась от неё мама Жанна, но тут же вернула внимание. – Кстати… а как же Макар?

– Макар чувствует себя хорошо.

– Угу. Хорошо. Аринушка, как ты могла!

– Мам, я люблю его. – Сделала брови домиком девчушка.

– Да что ты заладила: «люблю, люблю». Много ты понимаешь в той любви-то!

– Да вообще ничего не понимаю, – Арина, на удивление, не онемела и не спасовала. – Я понимаю в себе. Если он меня разлюбит… или изменит… я умру.

«Свят, свят, свят», – мысленно пропел Иван.

– Да уж конечно! Ванька, а ты голубь мой, в тюрьму захотел? Ты же опекун! Да ни дай бог кто стукнет! Поднимут хай, что она зависит от тебя, и впаяют тебе принуждение и совращение!

– Никто не узнает, ма, – Ивана это всё уже начало забавлять. Кроме того, у него, как у порядочного игрока, в рукаве имелся Джокер.

– Мне скоро восемнадцать, – поддакнула Арина.

– Нет, а вот без этого всего нельзя было? – не сдавалась Жанна Ивановна. – Про то, что ты… весь в отца твоего кобелину блудливого, – раздула ноздри на Ваню, – доселе я одна знала, а вот как ещё прознают. Аришка, да на беса он тебе такой нужен! – тут же развернулась к девчушке. – Найдёшь себе потом хорошего парня, серьёзного, степенного, ответственного. Вот бери пример с Риточки – у неё какой-то мальчик её возраста в Австрии. Он ухаживает за ней на расстоянии, дарит цветы.

– Этот мальчик… – хмыкнул Ваня. – на год младше меня.

– Ваня ответственный, – опять погладила его по голове Арина. – И он очень хороший. Он самый лучший. Он герой – заслонил собой от пули женщину.

Все заулыбались.

– Ну всё, теперь буду вся на иголках, – сложила руки как для молитвы и закатила глаза мадам Темникова. – Даже не знаю, что мне с вами делать.

– Ма, благословить, – сынок уже откровенно забавлялся – гроза миновала.

– Да прямо щас-с-с! Благословить его! Не нравится это мне, понятно? Не-нра-вит-ся. Без этого лучше бы было. Вань, ну эта мелюзга с ветром в башке, – опять показала на девушку, – но ты-то хоть понимаешь, что вы можете и поссориться, а мне-то что потом делать?

– Как что, мать! – дёрнулся было Иван, но тут же потянули швы на ране, и он обмяк. И без того довольно бескровные губы побелели, парень схватился за раненое плечо. – Ты меня прямо пугаешь, – продолжил уже тише. – Умная женщина, а вопросы задаёшь идиотские. Мирить, конечно же.

Жанна Ивановна чуть отстранилась, а, увидев страдания ребёнка, смягчилась и притихла.

– Ну что ты будешь делать, никак нельзя хлопца с девками оставлять. Всех поперепортит.

Арина в это время прилегла на Ивана, демонстративно с состраданием обняла за шею и поцеловала в подбородок. После чего лукаво оглянулась на маму Жанну.

– Мамочка, ну не сердись, пожалуйста, – выпрямилась и кинулась на грудь ей. – Не ругайся. Никого он не портил. Я похожа на испорченную?

– Аринушка, детка, ты думаешь, в этой жизни всё так просто?

– Конечно не просто! – воскликнула Арина. – Я о нём с десяти лет… он мне всегда нравился.

– Тоже мне новость, – фыркнула женщина.

А вот при затрагивании темы того, что Арина по нему «сохла» ещё чуть ли не с пелёнок, Ивана обуревала дикая неловкость. От её признаний он не знал, куда себя деть и что сделать. Хоть на стену лезь.

– Кстати, ма, – от щекотливости ситуации вдруг сделался самодовольным и таинственным, – а чьи это деньги были у Тайсона в будке.

Жанна Ивановна зависла повторно.

– Мои, – ответила заторможено. – А что? Вы их нашли?

– Да. Это мы их нашли с Ритулей. Вернее, я. Когда вольер мыла, – гордо вскинула подбородок Арина.

– И… – тут женщина опасливо посмотрела по сторонам, – куда вы их дели?

– Никуда. Они лежат в пианино, – просто пояснил парень.

– Вы их не… растратили?

– Почти пол «лимона» «зеленью»? Мать, ты нам льстишь!

Жанна Ивановна чуть было расслабилась, но тут же занервничала и даже принялась ломать пальцы.

– Это деньги… тебе, Вань. Отец тебя у себя пригрел, а я хотела, чтобы был самостоятельный. У тебя получится. Вот собрала… немного.

Нельзя сказать, чтобы сын не прорабатывал у себя в голове такой вариант – мать всегда старалась не отставать от отца в своих вложениях в ребёнка. Тем более, что мальчик отменно учился и если и безобразничал, то исключительно в возрастных рамках. Папа давал ему в Принстон приличные суммы, мама покупала всё необходимое – иногда это походило на соревнование.

Но всё равно сейчас Иван очень растрогался.

– Спасибо, ма, – О том, что не возьмёт «ни копья» и о деньгах Йурега предпочёл умолчать.

«Отвлекающие манёвры ещё пригодятся».

А пока решил свернуть тему:

– Я жрать хочу.

– Ох, и правда, – засуетилась мать. – Давай я тебя покормлю.

– Я сама, – первая схватила пакет Арина.

– Жанна, – в палату вошел дедушка. – Привет, герой, – поздоровался он с внуком. – Дочка, там пришел врач, ты хотела его видеть.

– Ладно, корми этого лоботряса, – проворчала мама. – Я скоро вернусь. Пошли, пап. Деньги нашли, любовь какую-то выдумали – наказание господне, а не детвора, – бубнила на ходу женщина.

– Иди ко мне, – потянулся здоровой рукой и притянул с к себе девушку Иван, только они остались вдвоём. – Я соскучился. – Дёрнул к себе вниз и нашел её губы своими.

Какой же он был голодный, и какая же она оказалась сладкая. Иван напирал и даже наступал на Арину, отрывая голову от подушки. Сминал её губки, посасывая каждую в отдельности, с аппетитом причмокивая и в перерывах облизываясь. Распалившись, оторвал руку от талии и положил на грудь.

– Ка-а-айф, – сжал её выпуклость сквозь кофточку, нащупывая сосок. – М-м-м… – застонал, когда у него получилось. Он прикрыл глаза, а открыл их уже совсем другими – остекленевшими, слепыми от желания. Неуловимое, молниеносное движение, и его рука у Арины между ног, на джинсах, внизу ширинки. Он даже успел сжать, пока девушка опомнилась.

– Да ты! – отскочила, оглядываясь на открытую дверь палаты. – Ты с ума сошел!

Беспалов негромко взвыл и ударил кулаком в кровать.

– Тебе нужно выздоравливать! – опять схватила пакет Арина.

– Не представляю, как можно выздоравливать здесь. – Окинул глазами белый потолок. – Чтобы выздороветь, нужно двигаться.

«И трахаться», – добавил про себя.

– Да, да, да, – не слушала она его, вытаскивая из пакета судок с мясом. – Врач сказал, воспаление спадёт, и будешь двигаться.

Первые пару раз до этого, когда она порывалась кормить его с ложечки, Иван фыркал и хватал посуду сам. Но так, как у него действовала только одна рука, быстро признавал поражение – Арине всё равно приходилось придерживать ёмкость.

– За папу, – приговаривала и смеялась девушка чуть позже, когда Ваня как миленький ел у неё с рук. – За Дрю.

Он жевал и не сводил глаз с её губ. И только-только хотел провести по ним большим пальцем.

– Привет, – услышали они кроткое, несмелое у входа в палату.

Оглянулись туда одновременно – в дверях стояла Ева.

– Гкх… кх-гхг… – поперхнулся Иван. Не сразу сообразил, что должен сделать, но потом опомнился: – При… кхг… вет.

Женевьева медленно вошла, а, скорее даже, вплыла в комнату. На лице светилась доброжелательность и немного извинения. Вместе с ней проник сложный, слегка тяжеловатый запах парфюма.

– Я только на минутку. Заскочила тебя проведать. Привет, милая… – повернулась к Арине. – Извини, не знаю, ты Марго или…

– Арина.

– Оу, да, точно. Прости пожалуйста, – приложила руку к груди Ева. На ней красовался светло-коралловый пуховый плащ, под ним какая-то замысловатого яркого рисунка трикотажная кофточка, на шее болталась золотая цепочка с кулоном в виде дельфинчика.

– Эм-м… – сразу замялась Арина, и увидев её неловкость Иван тут же напрягся.

Валяясь с ранением, парень много думал, размышлял, прикидывал и сопоставлял.

Как докатился до жизни такой? Как оказался на больничной койке с дыркой в плече? Обмозговывал каждый свой шаг, каждый поступок и пришел к выводу, что не случилось бы всего этого, если бы он открыто заявил на весь белый свет, что занят. Что находится в отношениях, которые его полностью устаивают.

Тогда бы Кристина сразу же успокоилась. Да если бы даже и продолжила в своём духе, то ей хотя бы не поверили так слепо. Во всяком случае, не Толик.

И вот сейчас, увидев глаза Евы и рассмотрев в них опять некое приглашение, призыв, обещание будущих отвязных, угарных ночей и дней полных гармонии, понимания и заботы, Иван почувствовал скуку. Как же ему надоело! Вымораживало просто до одури! Ведь это снова очередное путешествие в никуда. Уже не по сотому кругу пережитое, забытое, совершено лишнее, не нужное, и что самое главное – с чужим человеком.

– Я пока поищу маму, – поставила посуду на тумбочку Арина.

– Нет, останься, – сказал Иван так, что у Евы слегка округлились её чёрные глаза – девушка явно такого не ожидала.

Но быстро взяла себя в руки. Судя по всему, она твёрдо решила получить то, за чем пришла, и воплотить всё, что наметила.

– Как ты себя чувствуешь? Вот… я тебе принесла тут, – полезла в сумку, висевшую у неё на плече, и вынула бумажный пакет. – Твои любимые.

– Что там? – взял гостинец Иван, но раскрыть не смог.

– Круассаны из «Пэтит лежьёз». Помнишь, я всегда их там покупала для тебя?

– Спасибо.

– Я прилетела сегодня утром, так что они почти свежие.

Воцарилось тягостное молчание. Настолько тяжелое и неловкое, что Арина не выдержала второй раз.

– Я схожу к…

– Стоять! – рявкнул Иван.

После такого себя третьей лишней почувствовала Ева. Она в неловкости закусила губы между зубов и сжала кулачки, по всей видимости, собираясь с духом.

– Я скучала по тебе, Вань, – призналась тихим голосом с нервными, пронзительными нотками.

«Неужели ждёт, что верну признание? – не верил своим ушам Иван. – Вот так? Всё так просто?»

– Как ты узнала… про меня?

Ева будто стряхнула с себя наваждение и встрепенулась.

– Эм… мне Поль сказал. Ты ему писал. А потом… Светлана Захаровна.

Вообще-то писал, не Иван, а Арина. Но под диктовку. Первые два дня ему не давали даже айфон, но Беспалов не мог пройти мимо того, что попал под пулю, закрыв собой человека, остался жив и не похвастаться перед другом.

– А я как раз собралась к маме… повидаться.

– Повидаться?

– Д-да я вот… уезжаю в Америку, Вань.

– В Америку? В США?

– Да. В Неваду. В Лас Вегас. Буду там… чужие свадьбы устраивать. Там Вовкин… отец. Это всё ради… сына, – женщина уронила руки и отвернулась к окну.

Иван улыбнулся.

«Обиделась». – Ему польстила такая реакция.

– Ты хорошая, Гильер, у тебя всё будет хорошо.

– Ты тоже хороший, Беспалов. Прощай, Иван.

– Передавай привет Дональду Трампу. Я чуть попозже подтянусь, и мы с тобой лопатами засыплем их долбанный Гранд Каньон.

Ева засмеялась, наклонилась и, нацелилась поцеловать Ваню в губы, но он в самый последний момент отвернулся.

– Беспалов! – выпрямилась девушка с очаровательной улыбкой и удивлением в глазах, – у тебя кто-то появился! Признавайся!

– Тебя это удивляет? Или не устраивает? – он почти смеялся в ответ.

– Выздоравливай. – Ева положила ладошку ему на грудь и, не дав опомниться, всё-таки быстро склонилась и легко поцеловала в губы. Затем резко выпрямилась, развернулась, обогнула стоявшую сзади Арину, и не попрощавшись с ней, почти бегом кинулась из палаты, поправляя на плече сумку.

Арина проводила её взглядом, потом взяла с тумбочки посуду и опять подошла к парню. Её личико погрустнело, зелень глаз потухла, уголки губ опустились, меж бровей наметилась морщинка.

Иван только на секунду представил, как бы она выглядела, узнав про Алову или как там её.

«Это раздавило бы нас обоих. Я – её, а она – меня».

– Оставь это, – взял её за руку и заставил вернуть еду на место. – Ты знаешь, Ева подала мне идею, – он мечтательно прищурился.

Морщинка исчезла, зелень глаз зажглась интересом и вниманием.

– Я увезу тебя в Лас Вегас. Я там был пару раз. И мы распишемся.

Эпилог

Четыре месяца спустя.

– Сднём – рож – день – я! Сднём – рож – день – я! Сднём – рож – день – я! – скандировали гости.

Арина с Марго, ради исключительного случая одетые в одинаковые красивые платья цвета мяты, с ассиметричным кроем и атласными декором, задували свечи на торте в виде двух вишенок со сдвоенным черешком. Традиции надо чтить. Девчонки очень старались, и когда все восемнадцать огоньков на каждом черешке сменились струйками лёгкого дыма, холл взорвался бурными аплодисментами.

Стоял тёплый апрель месяц. Его тридцатое число.

Весна выдалась на редкость ранней, поэтому в саду уже вот-вот собрались цвести яблони, показалась красивая, ярко-зелёная трава на газоне, принялся линять Тайсон.

По восемнадцать лет близняшкам исполнилось два дня назад, но отпраздновать решили в последний день учёбы перед праздниками. Завтра первое мая, и все эти будущие хореографы с артистами балета и завтрашние финансовые воротилы с экономными экономистами разъедутся на дачи, на море, на дачи на море, в гости, на экскурсии и просто за город.

А сегодня они здесь. И даже Алина Капланова.

Не пришел только Макар, хоть Арина и приглашала скопом весь класс. В последнее время Гусев, говорят, зависает с какой-то девятиклассницей.

«Хоть бы он поумнел быстрей, чем наделает глупостей», – вздыхала девушка. Она нет-нет да переживала.

А вообще, ей в последнее время пришлось поволноваться и похлопотать и без Макара. Подготовка к вечеринке отняла кучу времени и сил. Марго, по своему обыкновению, спряталась в училище, где они отрабатывали спектакль в честь проводов на пенсию Гетты Семёновны Авруцкой.

Хорошо хоть Арине помогали Иван с Денисом.

Титов не сказать, чтобы прямо «пришелся ко двору» – Беспалов, как заправский, боевой петух ревностно относился к посягательствам на свою единоличную гегемонию в вверенном ему курятнике и не сильно-то привечал потенциального «зятя». Особой угрозы своему культу личности в «минимэне» не видел, но и со счетов сбрасывать не спешил. Приглядывался, присматривался и наблюдал. Искал, к чему придраться, и иногда даже получалось, но всё равно шло туговато.

«Правильный кент. Чего уж там», – периодически сдавался самому себе Иван.

А вот Арина всё больше и больше убеждалась, что Дэн её сестру, скорее всего, действительно любит. Во всяком случае, всё очень походило на то – по его поведению, взглядам, интонациям, поступкам. Когда говорила об этом Марго, та, конечно же, фыркала и кривилась, но брыкалась всё реже и скучала без своего «минимэна» всё заметней.

Кстати, именно Титов организовал их поход в ресторан вчетвером самого двадцать восьмого числа, где объявил, что Маргарита приедет летом к нему в Вену и будет сдавать экзамены в школу балета при Венской опере.

После таких новостей Иван с Ариной как по команде сделали равнение на уплетающую грибное парфе «Матильду», как называл свою девушку сам Денис.

– Я обязательно сдам и пройду, – усиленно работала челюстями та. – Вот увидите. Я уже учу австрийский в интернете.

– Если мама тебе разрешит, – недовольно заметила Арина.

– Маму я возьму на себя, – басовито заверит Дэн.

«Наивный австрийский штрудель. – скептически кривился про себя Иван. – Это мать тебя возьмёт на себя». – Он скрипнул зубами от столь внезапно утраченной власти над бывшей подопечной, но стряхнув с себя эмоции, головой понял, что только выигрывает от этого и должен радоваться.

Однако, ему всё равно было грустно.

Сейчас, на вечеринке, он не кричал вместе со всеми и не хлопал в ладоши, а стоял в зоне кухни возле холодильника, потягивал клубничный сок, наблюдал за тусовкой и вспоминал все эти месяцы с девчатами.

Да, кровушки они из него попили – особенно Марго – это отрицать глупо и неуместно. Материал ему достался не самый благодатный и покладистый.

Но Иван ни о чём не жалел.

Ведь у него теперь есть Арина.

Всё нравилось ему в этой девчушке. Её белые носочки, то, как она закусывала нижнюю губку, когда переворачивала что-то в сковороде, как ставила при этом одну ступню на другую, как работали её пальчики, когда шнуровала кроссовки, как журила котов за «тыгыдыкерство» в три часа ночи.

Кстати, сразу после Нового года у Дрю с Арбузом внезапно вспыхнул и стремительно разгорался, как сухая августовская трава, роман. То один, то вторая орали серенады в любое время суток, и хоть всё основное произошло довольно быстро, ввиду полного совпадения интересов сторон, но недельку в кромешном аду хозяева прожили как миленькие. В середине апреля Дрю родила двух, таких же как она, трёхцветных котят и не отходила от них ни на шаг. А Арбуз, опять ставший Матрасом, тем временем пропадал где-то сутки напролёт, чем порождал у хозяев массу разговоров и шуток на предмет мужской верности и ответственности.

– Вот, смотри, это же твои дети! – приносила ему котят Марго, когда Казанова изволил прилететь «на харчи», заслышав стук гранул корма. – Ты о них заботиться думаешь или нет?

– Да ты просмотри на него: где он и где дети, – как на безнадёжного махала на кота рукой Арина.

Иван только ухмылялся – мужскую солидарность ещё никто не отменял.

Кстати, то, что Кнопка могла его рассмешить, заставляло парня замирать от восхищения. А как она забавно ревновала, когда он чисто в воспитательных целях мог не позвонить, задерживаясь с отцом допоздна на работе, и очаровательно злилась, когда не сдерживал обещания или не исполнял её желания. Да и не собирался.

Конечно, в этом Ваня опрометчиво, излишне сильно и даже не всегда оправданно полагался на её чувства к нему и отходчивость характера, но строгого педагога и наставника решил прибить в себе чуть позже.

Ему нравилось наблюдать, как Арина всё больше раскрепощается в постели и делает это довольно красиво. От её ещё не смелого, но такого искреннего и тем более ценного:

– Войди в меня.

Ивану рвало сознание в лоскуты.

– Я постоянно думаю о тебе, Кнопка. Даже днём, на работе, – говорил ночью, после того, как они вернулись из ресторана. Ласкал губами шею, вдыхая запах кожи, целовал ключицы, посасывал мочку ушка. Она плавилась в его красивых ладонях и протекала сквозь пальцы. – Подсел на тебя, как на наркоту.

Когда он бывал таким, Арина умирала от любви. Исходилась на счастье. Конечно, всё это говорилось шепотом, почти на ушко – не дай бог кто услышит. Да отведи и помилуй! Девушка понимала, что заставь Ивана повторить всё это днём, громко и при свидетелях, он онемеет и, скорее всего, довольно надолго. А вот так, ночью, под одеялом его иногда прорывало. Арину это, и умиляло, и окрыляло одновременно.

Столь же тайно, только под пытками или покровом ночи – ну или чего-нибудь в том же духе – Иван мог признаться самому себе, что ему льстит и доставляет моральное удовлетворение даже то, что Арина явно нравится одноклассникам и другим встречным-поперечным личностям с приборами в штанах. Она была из той породы молоденьких девушек, за которыми с раннего возраста, что называется, «бегают». Подходила далеко не только Ивану, и многих устроила бы в качестве подруги. Беспалов сделал вывод, что сам того сразу не осознавая, отхватил симпатичную, молоденькую, «без пробега» и «с нуля», умненькую, с потенциалом и амбициями – чего стоит её упёртое стремление стать педиатром – ненавязчивую, разносторонне развитую спутницу жизни. Таких, как Арина мужчины разбирают ещё «котятами» – что он, собственно, и сделал – и в последствии не разбрасываются.

Возможно, поэтому – а может, и ещё почему – больше не изменял. Не тянуло, не хотелось и не чесалось. Флиртовал и кокетничал напропалую, и испытывал некое особое садистское удовольствие, когда какая-нибудь «хищница» уже предвкушала, как подцепит его в коготки, а он уходил красиво, показательно и иногда даже с размахом.

Конечно же, Беспалов много сомневался, нет-нет да застывал в страхе, что обманулся ожиданиями, что сделал ошибку, что всё может в один момент закончиться. Пройдёт какой-нибудь отрезвляющий дождь и смоет краски с этого мира, с его чувств к Арине. А парню не хотелось такого сценария. Вообще от слов «Не дай бог».

Но тут же успокаивал себя, что сомнения – это нормально, и он далеко не оригинален. Многие влюбляются, присматриваются друг к другу, общаются, проверяют себя, свои чувства…

«А потом женятся». – Иван опрокинул в себя остатки сока и поставил стакан в мойку.

До самолёта оставалось пять часов.

Американцы отрыли им мультивизы на год, только ему почему-то на две недели раньше, чем Арине, однако, к майским праздникам они в любом случае успевали и на том спасибо. По билетам российская авиакомпания «Аэрофлот» совместно с американской «jetBlue» обязались доставить их из аэропорта «Шереметьево» в аэропорт «Маккарран» города Лас Вегас с пересадкой в Нью Йорке. К сожалению, прямых рейсов в столицу «одноруких бандитов» не оказалось.

В принципе, Иван был не прочь не ждать официального оформления отношений и перестать прятаться сразу после двадцать восьмого числа.

– Нет, ну правда. Достало. – обхватывал он себя рукой за горло.

Но Арина попросила дать ей возможность закончить школу.

– Начнутся расспросы, а у меня целых двадцать два одноклассника. Представь, что начнётся! Давай, я здесь уж как-нибудь, а в Универ буду поступать Беспаловой. – Она три раза постучала кулачком себе по макушке и обезоруживающе улыбнулась.

Кстати, девчушка собралась отсылать аттестат именно в Питерский Университет Педиатрии. Самый старинный в Мире.

«Придётся за ней в Питер ехать, – поначалу чуть не плакал над своей горькой долей Беспалов, но потом, много думая, всё больше находил плюсов от такого поворота дел. Да, будет трудновато, но в бывшей столице, опять же, никто не знает ни про мать, ни про отчима, ни про то, что Иван когда-то являлся опекуном своей будущей супруге. – Видимо, не судьба мне в Москве, да и чёрт с ней. Может, потом вообще куда-нибудь к Полю рванём».

Иван не делал Арине предложение, так и ограничившись заявлением в больничной палате. Но кольцо с бриллиантом купил. Очень красивое и похожее на саму Кнопку – простое, милое и очаровательное.

Беспалов вспомнил, что спрятал его в нагрудный карман пиджака и увидел, как какой-то прыщавый подросток пригласил его будущую жену на медленный танец. Иван твёрдо решил выдержать, и у него получалось, даже когда это чудо обняло девушку за спину, и её грудь прижалась к его груди. Но потом по ходу дела, Арина что-то сказала, улыбнулась или даже засмеялась, и ноги сами, без особого на то разрешения, понесли Ивана к цели.

– Слышь, братишка, мне нужно на минуточку, – обратился к прыщавому и потянул Арину за плечо слегка на себя.

Однако, непонятное нечто вальяжно улыбнулось и вцепилось в девушку.

– Отвали, кэп.

Иван опешил.

– Я тебе сейчас отвалю. Не унесёшь.

– Миша, извини, но… – Арина поняла, что дело запахло керосином, – это наш опекун с Ритулей, Иван, я должна с ним отойти.

– Пора, – сказал ей Иван, сразу как девушка избавилась от партнёра по танцу. Она тут же направилась к себе в комнату, а он – в коридор.

Чемоданы уже лежали в камере хранения в Шереметьево. Поэтому осталось прыгнуть в такси и по пути предупредить Марго.

– Мы уехали на праздники, – сказала ей по телефону Арина и сквозь улыбку закусила меж зубов указательный палец.

– Ты что! Что за выходки!

– А что тут такого?

– По нормальному нужно, вот что.

– Вернёмся после девятого.

– А-а-а, так вот почему ты всё темнила, когда я предложила в Питер смотаться. И куда вы рванули?

– Расскажу после приезда.

– Мой Бог, какие мы загадочные! Сколько таинственности! – Марго чуть помолчала. – Ладно, давай, звони дня через два. Я тут пока попсихую… позлюсь…

Только оказались в аэропорту, только взяли багаж, как объявили регистрацию.

Потом подали самолёт. Двухэтажный Боинг 747. Посадка началась вовремя, но, конечно же, затянулась – не очень-то быстро можно разместить пятьсот человек на борту.

– Боже мой, какой огромный! – ошарашенно оглядывалась Арина в десятирядном салоне. – Он почти с наш дом!

– В наш дом столько людей не влезет, Кнопка, – засовывал её рюкзак в багажную антресоль Иван. – Это ты ещё в Аэробусе не была.

– Что, он ещё больше?!

– Там восемьсот человек.

Наконец все расселись. Арине Иван зарезервировал место у окна – сам он через океан в своё время налетался до тошноты. У него даже ещё не сгорели накопленные мили у «Дельты».

Рядом с ними третьим разместился какой-то мужчина лет тридцати пяти. С дипломатом и в очках.

Заработали двигатели, и Арине показалось, что загудела вся планета Земля, а под самим самолётом вот-вот проснётся вулкан. Асфальт начнёт лопаться, пойдёт трещинами, и оттуда брызнет лава.

– Господи, а это чудище точно взлетит? Сколько оно весит? – вцепилась девушка в подлокотники.

– Как пёрышко. Лёгкое четырёхсоттонное пёрышко, – наслаждался её реакцией Иван.

«Однако, как ей мало надо». – Парень хотел сказать нечто подобное вслух, но его перебила бортпроводница, которая по громкой связи начала объявлять информацию по поводу рейса и поведения на воздушном судне.

А вообще, кадры в Аэрофлоте подобрали будто прямиком с конкурса красоты. Пока одна распиналась у микрофона, другие работали в салонах.

Красивая молодая девушка в пилотке и форме с пёстрым шейным платком в цвет российского флага проходила и проверяла у них ремни безопасности и настолько радовала глаз, что Иван не выдержал и самодовольно улыбнулся. Не мудрено, что после такого, «небесная принцесса», возвращаясь к своему месту, оглянулась и одарила парня заинтересованным взглядом.

Арина тут же поджала губки и отвернулась.

– Эй, – дёрнул её за ладошку Ваня. – Э-эй, Кнопка.

– Тамбовский волк тебе Кнопка.

– Ой-ой-ой, какой злюк! Кнопка – злюк.

Тут самолёт начал отъезжать со стоянки. Они медленно проехали мимо здания вокзала, крылья немного дрожали от неровностей покрытия, в салоне довольно шумно работала вентиляция.

– Ариш, – зашептал Ваня на ушко девушке, – я когда-нибудь говорил, что со мной будет легко?

Нуль реакции.

– Но хорошенько запомни одну вещь – мне нужна только ты, – не сдавался Ваня.

Кнопка заёрзала на кресле.

– Это может измениться.

– Конечно, может! Ты вот тоже ещё чуть повзрослеешь и поймёшь, что тебе нужен совсем не такой раритетный старикан, как я, – как заправский стрелочник свернул на Арину Иван.

– С десяти лет я уже достаточно повзрослела.

Парень улыбнулся – манёвр удался.

– Мои родители почти не жили вместе, – задумчиво смотрел он в иллюминатор на асфальтированную территорию аэропорта. – Я вырос чёрт знает где. Отчим этот… придурок.

Арина повернулась к нему и серьёзно-внимательно оглядела его лицо.

– Я очень хочу прожить всю жизнь семьёй, Кнопка. Отметить с тобой и двадцать, и пятьдесят лет совместной жизни. Я очень этого хочу, поверь.

Тут самолёт встал в очередь на взлёт. Иван и Арина смотрели, как перед ними один за другим уходят на взлёт лайнеры.