Текст книги "И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 4 Драку заказывали?

На бракосочетание к отцу Иван подопечных не взял.

Всё-таки, свадьба – дело непредсказуемое и опасное. Публика там зачастую собирается разношерстная и к такой невинности и неискушенности, как у близняшек, враждебная. С потребительскими замашками, так сказать.

«Береженого бог бережет». – Решил Иван держать подальше сестричек от толпы подвыпивших, скучающих богатых придурков, хотя был совсем не прочь некоторым из них подправить «аватарки» и проредить зубы за своих девчат. Любил он это дело, что уж греха таить.

Ну и, разумеется, «бунт на корабле» не заставил себя ждать. Только лишь узнав, что «они чужие на этом празднике жизни», Арина с Марго резко перестали с Ваней разговаривать. И расстроились ещё больше, когда увидели, что его это вполне устраивает. Он явно отдыхал и наслаждался, превратившись в созерцателя праведного гнева сестричек и того, как из их аккуратненьких носиков и ушек валит пар. Иван подозревал, что подопечные ночами не спят, лепят куклу Вуду по его образу и подобию с красивыми кистями рук и серьгой в ухе, и разрабатывают для него способы наиболее изощрённых, медленных пыток. Таких, чтобы любой сеанс БДСМ ему щекоткой показался. Жестокая, бессердечная Арина даже перестала готовить еду, видимо намереваясь уморить «благодетеля» голодом, но к счастью, сейчас за плитой стояла Ева. Та успевала всё.

«Хорошая она, всё-таки, – рассуждал Иван. – Жаль, отец её не признаёт»

Степан Лаврович действительно не любил мадмуазель Гильер и не трудился этого скрывать. Ещё чего! Он вообще не понимал, как можно польститься на девушку, которая несколько лет «сверкала голыми сиськами» в каком-то «стриптизе», а потом родила от… африканца. Вольдемара, или просто Вована, как называл его Иван, Беспалов-старший в упор не замечал, да и вообще, видеть не хотел. Сын ему пытался втолковать, что почти половина такой страны как США состоит из выходцев из Африки, и из них идиотов и придурков ничуть не больше, чем среди бывших европейцев, но папа всё равно гнул свою линию.

– Вот говорил я твоей матери, что все эти… Омерики, – делал он жест «фонарика» рукой, – всё это баловство до добра не доведёт. Тоже мне придумала… Англия, Принстон, а то здесь бы тебя не научили дебет с кредитом сводить. И в Москве нашел бы себе такую же… подстилку.

– Отец. – Взглядом предупреждал его Ваня.

– А что «отец»? На кой она тебе вообще сдалась? Ева эта. Постоянной нужно обзаводиться под сраку лет, сынок. Как я. – Важничал родитель. – А пока, гуляй, Ваня! Гу-ляй!

Но доверить свадьбу именно мадмуазель Гильер, Иван родителя всё-таки уговорил. «Тятя» сменил гнев на милость – очень уж хотелось ему праздника «по-хранцузски».

– Кококо их там эти… Шинель, яйца от Фаберже, все дела.

– Рококо, пап, – поправлял Ваня, но родитель только отмахивался. Недосуг ему было до этих глупостей.

А вот близняшки, судя по всему, понижать градус конфронтации не собирались, и опекуну всё-таки пришлось «внести поправки в конституцию».

«А что делать – низы не хотят, верхи не могут», – резюмировал он, поскольку грубо подавить бунт ему не позволяла совесть – девчонки постоянно сидели за уроками, Марго выгибалась в техническом зале часами, поэтому небольшой праздник они заслужили.

Тем более что «тусу» выпрашивали у Вани перманентно – постоянно, проедая ему плешь в режиме «non stop».

– Ладно, Ромашовы, – в одно прекрасно утро за завтраком скрипучим голосом начал благодетель, поставив близняшек перед собой по стойке смирно как на плацу, – ваша взяла. Четырнадцатого можете устроить здесь вечеринку (на четырнадцатое октября было назначено бракосочетание папы Стёпы), а мы с Евой заночуем в моей квартире. – Он скривился и с сомнением потёр мочку уха.

– Ура-а-а-а… – подскочила Марго. – У нас будет своя свадьба. – Она повисла на сестре. – Йес-с-с.

Беспалов тревожно сглотнул.

– Но-но-но, какая нахрен «своя свадьба», какая свадьба! – задирал он вверх подбородок на подопечных. – Просто вечеринка. Не более.

– Ну, это… так говорится, – прыгала на месте как мартышка Марго. – Поговорка есть такая: «У вас своя свадьба, у нас своя». Вон, – показала рукой на Арину, – их с Макароном в шутку поженим.

– Так! – хлопнул ладонью по столу Иван. – Никаких мне здесь ЗАГСов, понятно? Я этого… Макарона, или как его там, ещё в глаза не видел.

– Ой, точно, – заговорщически прикрыла себе рот рукой Рита и развернулась к сестре. – Если его не будет, – кивнула на Ваню, – кто ж тебя тогда к алтарю поведёт. И просить твою руку и сердце тоже ведь у него придётся.

– О, не-е-ет, – закатил глаза опекун и схватился рукой за лоб. – Моя молодость! На кой чёрт я её трачу! Никаких здесь мне нахрен свадеб и помолвок, это понятно?! Невесты сопливые… вы ещё недавно из манки комочки выплёвывали.

– Ой-ой-ой, – сделала руки в боки Марго. – Некоторые вон опекунами в двадцать пять становятся и ничего.

Кстати, на торжественную часть бракосочетания папы сын не пошел. Слишком скучно.

Да и вообще, особого «развлекалова» от этого сборища не ждал. Плюс ко всему, у него с самого утра раскалывалась голова вплоть до искр из глаз. Долгое воздержание – это плохо, но интенсивный еженощный секс тоже довольно затратный в плане здоровья и сил. Всё это нужно тут же восстанавливать. Много спать и есть, есть и спать.

«Скорей бы они все перепились, да развести их по домам и ба-а-аиньки», – мечтал Беспалов, с букетом цветов проникая в помещение ночного клуба «Макитра», где «народ для разврата собрался».

Только лишь окинув взглядом зал, оформленный в греческо-французском стиле с множеством струящихся белых тканей и позолоты, Иван понял, что он вовремя – в лучших традициях жанра здесь уже царили взаимное уважение и гармония, народ «дошел до кондиции», и все любили друг друга до горьких слёз.

«Ле-по-та», – скривился Иван.

Однако, заметив Еву, разговаривавшую в углу зала с женщиной, одетой как главный бухгалтер какого-нибудь небольшого молокозаводика, Беспалов сразу же понял, что что-то не так.

«Отец», – сразу же упало у него настроение.

– Приветик, Ваня-Ванилин, сладкий мальчик. – Первой заметила его Кристина – младшая дочь Светланы Захаровны и владелица «Макитры» по случаю.

Правда, даже младшенькая родилась за восемь лет до появления на свет самого Ивана. Она вышла замуж за своего одноклассника Анатолия Мартынова, когда маленький Айван, как звали Беспалова на английский манер, учился этикету и физике в Бедфоршире. Но, ни это, ни наличие Толика не мешали Тине периодически протягивать ручонки к Ивану, к его телу, и каждый раз останавливать их в миллиметре от слова «трахнуть». Заветный глагол ещё не прозвучал, что Ваня считал полностью своей заслугой, потому как в последние года три-четыре у Кристины разгорался бурный роман с алкоголем.

– Привет, – отцепил её руку от лацкана своего пиджака Беспалов. Он заметил уже прилично осоловелые глазки владелицы «Макитры». – Тебе не хватит? – посмотрел на её макушку, где особенно беспорядочно торчали крупные пружинистые локоны, копирующие причёску Евы.

– Ты што-о, – пьяно отстранилась и растянула гласную Тина, – я как стекло-о-о.

– Ну да. Остекленевшая. Вижу, – отодвинул он её за плечо в сторону. – И я просил не называть меня этими идиотскими прозвищами.

– Ну-у-у… могу назвать Иван-Диван. Я люблю разложенные диваны.

– Любишь давать? – ухмыльнулся парень.

– Только тебе, Ванечка, только тебе, ненаглядный мой, – женщина потянулась к нему.

– Вообще-то, я о кличках.

– Што-о-о?

– Клички, говорю, любишь давать, – и поскольку эта игра слов парня уже порядком утомила, он двинулся дальше.

– Подожди, – оставив тон девочки-ломаки, задержала его за локоть Тина. – Стёпе не понравилось, как твоя здесь, – она обвела зал рукой с бокалом шампанского, – всё устроила. Он ей высказал. Еды, говорит, мало. Да и выпивки тоже почти нет на столах. Мне, кстати, тоже… – женщина пьяно скривилась, – не очень. Моя Танька сделала бы лучше.

Иван ничего не сказал и даже не изменился в лице, только головная боль ударила изнутри черепа с новой силой. Он нашел взглядом отца, разговаривавшего в группе мужчин, но к нему не пошел, а двинулся прямо на Светлану Захаровну, стоявшую со своей сестрой.

– Поздравляю, – преподнёс мачехе букет.

– Спасибо, Ванечка, – расплылась в милой улыбке женщина, которую собственная дочь звала не иначе как «лучик Света». Новобрачная поцеловала пасынка в щеку, почувствовав на ней небольшую щетину, и взаимно обдав его несильным запахом духов и хорошего алкоголя. – Спасибо тебе за Евулю. Она тут постаралась. – Обвела горящим взглядом окружающее пространство. – Мне очень нравится.

«Она в курсе, что отец обидел Еву», – Иван улыбнулся и кивнул.

– Да. Конечно. Она молодец, – согласился многозначительно.

– Пригласи её потанцевать. Она заслуживает праздника.

– Хорошая идея, – улыбнулся Ваня и сделал шаг назад. – Ещё увидимся. – Он действительно направился прямо к Женевьеве, которая в этот момент собиралась улизнуть куда-то в подсобку по делам.

– Привет, – подошел и чмокнул девушку в губы. Виделись они сегодня только рано утром. – Пойдём, потанцуем, – потянул за руку, вынимая из её руки телефон и засовывая себе в карман.

– Ты что, я не могу… – спохватилась мадмуазель Гильер, но Иван не слушал, и они быстро оказались почти в центре зала – там несколько пар покачивались под Полину Гагарину.

– Что он тебе сказал? – прижал к себе девушку Беспалов и опять оглянулся. Он остановился глазами на отце.

– Кто? – подняла на него голову Ева.

Тут и Степан Лаврович тоже заметил сына. Это было то, что надо, поэтому парень, не медля, повернулся и потянулся к губам Евы. Он целовал её привычно, по-хозяйски. А главное – демонстративно, то есть, от души и со смаком. Девушка мало что поняла, но ответила сразу же и с готовностью.

– Ты имеешь в виду своего отца? – спросила, только он отстранился, и принялась вытирать с его губ остатки своей помады.

– А что, есть кто-то ещё?

Девушка нахмурилась.

– То, что сказал о моей работе твой отец, меня расстроило, но вот… – она замялась, – то, что сказал Георгий о моём сыне.

Старший сын Светланы Захаровны Жорик Алотаров по кличке «Аватар» был на три года старше Кристины и всю свою трудовую ниву потел опером в МВД, в отделе по борьбе с незаконным оборотом наркоты. Иван считал, что ему с «братиком» не повезло, хоть Жора проявлял редкостное дружелюбие и радушие по отношению к сыну отчима. А вот ребёнка-мулата он, конечно, жаловать бы не стал, это уж точно.

– Что он сказал? – скрипнул зубами Ваня, а его сердце в это время уже разрывалось от нежности и жалости к этой хорошей, но какой-то несчастливой девушке. Не то она всё время делала что-то не так, не то родилась не под той звездой. Он смотрел на её накрашенные, но всё равно красивые ресницы, на смуглую кожу и прекрасно вылепленное личико, и вспоминал её ночью, в кровати. Там она была трепетно-ласковой, когда чувствительно и темпераментно отзывалась на каждое его прикосновение, на каждое касание губ, и прекрасна до одури, извиваясь под ним в сладостной муке.

«Что с ней не так?» – грустно озадачивался Иван.

– Можно я не буду повторять его слова? – тем временем попросила Ева.

– Евуль, Жорику морду подрихтовать, как два пальца об асфальт. – Парень ухмыльнулся.

– И что? – даже как-то зло посмотрела она. – Всем будешь… рихтовать? Нет, Жан, ничего у нас с тобой не получится. И я не смогу здесь жить с… цветным ребёнком, и ты быстро устанешь ссориться из-за нас и с отцом и… со всеми.

– Моему отцу может не понравиться всякая, которую я выберу. Не исключено, что мне по любому придётся с ним ссориться.

– Нет, – покачала головой мадмуазель Гильер. – Это не для меня. Прости.

– Ты сдаёшься? Так быстро?

– У меня ребёнок, Жан. Тебе не понять.

Иван скривился и его шумный выдох поглотили звуки музыки.

– Отец с тобой рассчитался? – передёрнул тему.

– Да. Мне на карточку поступили сто пятьдесят.

– Сто пятьдесят? А ещё…

– Ещё пятьдесят мы договорились по окончании всего. Но это уже от Кристины.

На красивом лице Беспалова появился налёт сомнения.

– Жан, мне кажется, будь её воля, она бы меня придушила, – улыбнулась девушка.

– Не обращай внимания. – Отвернулся он в сторону.

Парню и хотелось, и не хотелось убеждать Еву бороться и не отказываться от их общего будущего. В нём говорили, и почти что пубертатное упрямство, и одновременно какая-то зрелая мудрость. Первое кипело и бурлило, казалось бы, в силах сокрушить всё на своём пути, а вторая робко свербела и лениво вибрировала внутри, но, тем не менее, останавливала.

И, в конце концов, победила.

До окончания мелодии они дотанцевали молча, а когда пришло время ловить букет, Женевьева не пошла.

Однако за всё время праздника и к отцу Иван тоже не приблизился, а общался только с гостями и чисто по делам. Теперь уже своим делам. Беспалов-младший начал подумывать заняться тепловыми коммуникациями, но, разумеется, современными, наукоёмкими и технологичными. Поэтому выискивал, выспрашивал, подсчитывал, прикидывал и выяснял. Очень в этом деле помогало ему волшебное слово «Принстон». Он не раз и не два поблагодарил за это мать и Господа Бога.

А потом в какой-то определенный момент почувствовал усталость. Она навалилась сразу вся, как скопившаяся у преграды вода – только открой заслонку и хлынет. Ивану захотелось присесть, а ещё лучше – прилечь. Он обвёл усталым, блуждающим взглядом зал. Отец; мачеха; Кристина; Павел Сергеевич – владелец транспортного «РАТЭК», отец с ним начинал ещё в нулевые; Вера Захаровна – сестра Светочки; её муж – дирижёр какого-то там симфонического оркестра; лучшая подруга Кристины – Алла, кажется, Иван точно не помнил её имени; какие-то два знакомых отца из Германии, один из них родился и вырос где-то в степях Казахстана – все, абсолютно все чужие.

Даже образ Евы, порхающей всё так же между столиками и отдающей последние распоряжения, не вызывал ничего кроме сожаления. Иван уже будто попрощался с ней.

– Ты готова ехать домой? – остановил девушку у подножия лестницы.

– Эм-м, видишь ли, – убрала она свою «пружинку» от лица, – у меня Вовка сейчас у Лены, я должна сначала заехать за ним.

– Ну так позвони, пусть он сегодня у неё переночует.

– У неё Сергей против.

– Козёл, – скрипнул зубами Иван. – Но я должен проверить Ромашовых, чтобы они не разобрали дом по кирпичику, и не перетрахались там все.

– Жан! – округлила глаза девушка. – По-моему, ты их слишком опекаешь.

– Но съездить я всё равно должен. Кстати, у тебя нет таблетки от головы? Задрало терпеть. – Приложил он руку к макушке.

В подсобке Ева дала ему «Немисил», Иван опрокинул в себя раствор одним глотком, чмокнул девушку в губки и стремглав ринулся на выход.

* * *

Дом встретил его горящим светом во всех окнах. Без исключения. Только поэтому парень уже понял, что появился здесь совсем не напрасно.

Входная дверь была распахнута настежь, из неё лился коридорный свет, и раздавалась приглушенная музыка на весь безлюдный двор. Стены дома вибрировали от басов.

Прежде чем войти, Иван решил, что не лишним будет для начала немного подышать свежим воздухом и успокоиться, дабы не ворваться на этот «утренник», как волк – в избу с козлятами, и не «слопать» там всех «карапузиков». Идея с «тусой» ему не нравилась априори, поэтому ни о какой лояльности и снисхождении речь, разумеется, не шла. Даже если они сейчас там сидят, пьют чай и читают Набокова вслух, он найдёт к чему придраться. Всенепременно.

Подойдя к вольеру, Беспалов увидел, как верхом на разлёгшемся Тайсоне свернулась калачиком спящая Дрю.

– Внезапно, – улыбнулся Иван.

Пёс поднял голову и даже не шевельнул хвостом. Это всегда являлось верным признаком его сытости, но сейчас выглядело так, будто огромный зверь боится потревожить свою маленькую подружку.

– Жентельмен хренов, – умилился хозяин и, развернувшись, направился в дом.

От милой картинки симбиоза злейших врагов полегчало, а от «Нимесила» успела пройти голова.

Переступив порог, Беспалов заметил мелькнувшую в дверях фигурку и распущенные волосы не то Марго, не то Арины – на этот раз действительно не отличил. Девушка скрылась в доме, дверь за ней захлопнулась, музыка опять стала потише.

А в коридоре остался стоять какой-то «гопник». И что сразу не понравилось Ивану, на школьника этот «кент» ни как не тянул – был крупнее, выше, взрослее.

«А это что ещё за… акселерат», – поднялось небольшое негодование.

Глядя на вошедшего панибратским, глупым взглядом, «переросток» вставил в рот сигарету.

– Привет, – подмигнул Беспалову как своему и прикурил от зажигалки. – Проходи, не стесняйся, – выпустил богатую струю дыма в белый потолок.

Ваня почуял вкус крови – ему понравилось.

Не боксировал и не занимался в зале он довольно давно – отвлёк приезд Евы – поэтому привыкшие к работе и усилиям мышцы уже ныли от желания сбросить излишки накопившейся энергии. Размяться самим и размять кого-нибудь другого.

В мгновение ока Иван оказался перед курильщиком, а его рука – у того на горле.

– Чёй? – выдавил он из себя вопрос, думая о девушке, которая только что скрылась за дверью.

Гопник чуть закашлялся от неожиданности, но тут же высокомерно скривил рот и уверенным движением свободной руки схватил Беспалова за запястье. Рывком попытался убрать захват со своего горла, и когда кисть на его кадыке сжалась уже с силой почти не совместимой с жизнью, а вместе с ней в сторону потянулась его собственная шея, в глазах гостя проявилось некое подобие осознания. Дошло.

– Мне повторить вопрос? – тряхнул его как куклу Беспалов.

– Что значит «чей»? – злой и пристыженный от своей беспомощности выплёвывал слова гопник, всё ещё не выпуская из руки сигарету. – Папы с мамой.

Иван облизал губы.

– Это я уже понял. А ещё – раб божий. Но я не об этом. Чей: Марго или Арины? – Опекуну почему-то очень важно было знать, какое отношение «это нечто» имеет к его девчатам.

При упоминании сестричек, гость немного так расслабился и, ухмыляясь, как самый отрицательный герой самого наивного приключенческого фильма, произнёс:

– А мне какая нах разница. Они ж одинаковые.

Иван чуть отстранился – такого «подарка судьбы» не ожидал даже он. Это предвосхищало все желания и чаяния. Как полностью довольный жизнью, Беспалов расплылся в ещё более нехорошей улыбке:

– Чува-а-ак, родной ты мо-о-ой, – похлопал незадачливого курильщика по щеке, – как же мне тебя не хватало.

Хрясь!

В этот удар Ваня вложился от души. От хорошего прямого в печень «гопник» выронил сигарету и застыл в немом крике с открытым ртом.

Чпок!

Это уже был боковой хук справа в шею. Голова гостя безвольно запрокинулась, клацнули зубы, прямые каштановые волосы взметнулись вверх и тут же опали. «Чувак» сделал пару взмахов руками, отлетел назад и, сильно ударившись затылком о стену, сполз по ней на пол. Приземлившись окончательно, он попытался отдышаться, грязно матерясь и зло сверкая расфокусированным взглядом. Но подняться не пытался – судя по всему, у него резко и очень сильно потемнело в глазах.

Беспалов подобрал окурок, рассыпавшийся искрами по коридору, и, пройдя в туалет, выкинул в унитаз. Смыл и, под шум воды и музыки, переступая через вытянувшиеся ноги гостя, направился дальше.

Стряхивая и расслабляя правую ударную руку и потирая костяшки, он отворил дверь в холл.

Понимал в происходящем Иван мало, только лишь чувствовал, что не может иначе. В нём разбудили зверя. Всё. Теперь держитесь все, кто не пристёгнут, и да хранит вас Зубная фея.

Иван и раньше чувствовал, что не зря, ох, не зря превратился в собственника. Он знал! Он так и знал, что годных отношений с парнями сестричкам пока не видать, а опасных и уничижительных он допустить просто не может. Его задача оградить, заслонить, отогнать от них всех этих…

«Т-т-твою мать! Да, твою ж мать!» – оказавшись в холле, задохнулся как от удара в солнечное сплетение Иван.

Там безбожно орали «One Direction», пахло сырой, нарезной едой и пивом. В помещении царил довольно интимный полумрак, подсветка была включена только от настенных светильников. Двое парней стояли возле кухонной колонны и что-то рассматривали друг у друга в телефонах. На кухне хлопотали три незнакомые девчонки.

На диване сидела Арина (это уже точно была она), а её за шею притянуло к себе какое-то белобрысое чмо – Иван решил наградить эпитетами сосунка позже – и целовало девушку в губы. Оно присасывалось и буквально выедало её ротик своим. Девчушка, кстати, на поцелуй не отвечала явно. Она прижала к груди кулачки, как бы устанавливая преграду между телами, и только лишь не отталкивала.

У Вани появилось такое чувство, будто вот он нашел свой дом после сорока лет скитания по пустыне, как Моисей. Мытарства дали понять, насколько он любит свой очаг, как он ему дорог и сладок, но по возвращении оказалось, что его родовое гнездо разорили и разрушили варвары.

Мир взорвался уже во второй раз.

«Позже. Я назову его позже».

В один длинный тягучий прыжок Беспалов преодолел пространство до дивана и схватил за шиворот начинающего любовника. Отлепил его от девчушки, как пиявку и рванул на себя.

Застигнутый врасплох, ничего не понимающий и от этого в момент взъерошившийся как воробей плейбой, оглянулся и рванулся из рук, намереваясь заехать Беспалову в живот локтём. Иван машинально блокировал его движение, заглядывая паршивцу в лицо.

«Симпотный сука, – окинул взглядом смазливый «фейс» паренька. – Моргнуть не успеешь, как он её…»

– Ты! – перехватив парня поудобней, тряхнул его за грудки Беспалов. – Ты! – старался он перекричать музыкальные колонки.

Арина сначала повалилась на диван, но тут же выпрямилась.

– Иван! – подскочила она на ноги. – Ваня!

Застыли и двое парней в другой стороне комнаты.

– Что ты себе… – цедил Иван сквозь зубы у самого носа юноши. – Какого чёрта ты её…

– Иван, да отпусти ты его! – повисла у него на локте Арина.

– Кто он? Что за шнур? – бросил ей через плечо опекун.

– Это мой парень, Макар Гусев, – в молитвенном жесте сложила ладошки девушка.

– Твой парень? – Ивана вымораживало то, как она переживает за этого красавчика.

– Слышь, ты, бешенный, – схватил за запястья трясущегося Ивана Макар. – Тормозни, а. Грабли убрал. Я целовал свою девушку.

– Девушку, блять?! Девушку?! Твою девушку?! – распалялся Беспалов.

«Господь Всемогущий, что это со мной?»

– Да. Мою девушку, блять! – заорал юноша, перекрикивая Зейна Малика.

– Нахуй с пляжа! – поволок его к двери Иван. – Немедленно! Увижу рядом с ней ещё раз, урою, сучёныш. Лучше не зли меня.

– Иван! – кинулась к нему Арина.

– С тобой потом поговорим, – гаркнул ей через плечо опекун и толкнул юношу на выход.

Ударившись о стену, Макар, тем не менее, устоял на ногах и даже не мельтешил, и не выказывал особого страха.

«Маж-ж-жор, – презрительно подумал о нём Беспалов. Его самого сколько раз так называл Базин. – Молодой мажор», – поправил он сам себя.

Арина тем временем подбежала к ноутбуку и выключила музыку.

– Только дотронься до неё, – процедил в неожиданной тишине сквозь зубы Макар, одёргивая толстовку. – Я тебе кадык откушу, понял?

– Так, а ну иди сюда, чепушило, – опять двинулся на него Ваня. – Ты чё вякнул?

– Я тебя предупредил, – почти выломал дверь плечом Гусев и вышел в коридор.

Беспалов сделал ещё шаг за ним.

– Иван! – вцепилась в него Арина. – Да что с тобой, в конце концов? Ты, что, с цепи сорвался?

«Да если бы я сам знал, что со мной», – запыхавшись, поигрывал челюстями Ваня.

– Я не хочу этого здесь, у нас, в доме, поняла? – обернувшись к ней, тыкал он в пол у своих ног пальцем так, что его зачёсанные назад волосы свесились на лоб. – Никогда больше. Никогда, слышишь?!

«И вообще на всей земле тоже его не хочу», – зачесал он чуб пятернёй.

– Не будет его здесь больше! Понятно?! Не будет! – развела руки в стороны Арина. – Всё?! Доволен?! – сгибаясь в талии, вдруг закричала она.

Иван смотрел на неё полоумным взглядом, видел, как наворачиваются слезы на её зелёных глазах, полных мольбы и вопросов, и понимал, что – да, он очень, очень доволен. Да, он замурует её здесь, отгородит от друзей, врагов, от жизни от сестры, только чтобы…

«Она была рядом со… мной? – И как бы в подтверждении догадки, понял, что готов сейчас сам впиться в губы девчушке. Чтобы «перецеловать» её заново, стереть с милого личика касания белобрысого, чтобы… – Я схожу с ума?»

– Зачем ты так? Что он тебе сделал? – наступала на него Арина. – В чём он виноват?! – на грани истерики уже восклицала она.

Чтобы не наброситься на неё, не сгрести в охапку и не зацеловать до… тут Иван почувствовал, как у него шевельнулось в штанах.

– Твою мать, – сделал шаг назад и схватился руками за голову. Оглянулся вокруг.

В этот момент из крыла дома на крики вышли Маргарита с какой-то подружкой.

– Что случилось? – опешив, переводила она взгляд с сестры на опекуна. – Вы чего? Где Макар? – увидев рыдающую Арину, подошла и обняла её. – Не плачь. Чем он тебя обидел?

– Всё. Концерт окончен. Расходимся, – выдохнул Иван таким голосом, что его все сразу послушались.

Красные от стыда как помидоры близняшки провожали присмиревших, недоумевающих гостей. Всем было неловко.

Иван быстро ушел в свою комнату и там, не раздеваясь, да и вообще не делая лишних движений, повалился навзничь на кровать матери. Он лежал в сумерках комнаты, схватившись за голову и уставившись немигающим взглядом в потолок, а перед глазами калейдоскопом мелькали картинки недавних событий. И посреди всей этой кутерьмы неизменно крупным планом стояло одно лицо.

Лицо Арины.