Текст книги "И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)"
Автор книги: Кристина Мизухара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Глава 16 Пятьдесят оттенков серого
За эти пять дней Арина прожила отдельную маленькую жизнь. Поэтому, когда настала пора идти в школу, умирала отдельной маленькой смертью.
Только и оставалось что утешаться воспоминаниями об этих, поистине волшебных каникулах. Таких ярких и незабываемых, но, увы, прошедших.
Забвение и гармония, уединение и интимность, безмятежность и, конечно же, любовь. Когда Иван не строил из себя жутко строгого и крутого опекуна, эдакого знатока и властелина человеческих душ, то внезапно открывалось, что он просто обалденный. Да-да, именно обалденный, и находиться с ним рядом – неповторимо.
«Мальчик – отвал башки», – вспомнилось Арине выражение. Она словно пребывала в самой нереальной сказке, в которую можно поверить только имея душу ребёнка. Ангела.
Парень смешил до слёз и много знал. Не давал скучать и лениться, да и сам всё время был чем-то занят.
Целовал сладко, сжимал в объятьях сильно. Впивался в губы зачастую совершенно внезапно, иногда даже резко, грубо и с наскока. А когда его бесконечные, точёные пальцы обвивались вокруг талии и хорошенько сжимались, Арина почему-то очень жалела, что на ней не свадебное платье. Её воображение брало разгон как у Bugatti Veyron, и она сразу представляла себя плотно затянутой в белый тиснёный корсет, а вокруг её осиной талии вот эти вот сильные, знакомые, любимые руки. В них она бы могла, наверное, и умереть.
Они с Иваном почти не выходили из дому – девушка вязала опекуну носки к надвигающейся зиме и готовила вкусные котлеты, а он работал с файлами в ноуте, звонил, разговаривал и иногда даже кричал.
Пересмотрели «Бесславных ублюдков» и «Свадьбу в Малиновке».
Много беседовали. Про будущее ЕГЭ, поступление, учёбу, экономические Университеты, куда собралась Арина. Иван рассказывал о своём студенчестве, об американцах, их умении правильно выстраивать профессиональное обучение, неподражаемом юморе и толерантности: явной и скрытой.
Один раз Арина предложила прочесть Ване её сказки про фею Конфею. Парню, кстати, не понравилось – какая-то девчачья, цветочная муть – но разве он мог дать ей это понять? Да ни в коем случае! Проще и умнее заснуть. Тихо, мирно, почти незаметно и несравнимо безопасно.
– А ты любишь читать? – спросила его немного обиженная Арина чуть позже.
– Да, – ответил вполне честно.
– И у тебя, может быть, даже любимая книга имеется?
– А как же! Я бы даже сказал: настольная.
– И какая же?
– Пятьдесят оттенков серого.
Он вообще много прикалывался и дурачился.
Одним из вечеров взялся дрессировать Дрю с Арбузом, чтобы они не разбрасывали корм и ели строго каждый из своей чашки. Арина чуть не умерла от смеха, как на хозяина посматривали кот и кошка – опасливо так, как на животное, от которого не знаешь, чего ожидать ещё.
– Так, стоять, Казбек! – отодвигал чашку Дрю Иван, когда к ней направлялся Арбуз. – Куда? Не твоё.
Тут начинала возмущаться Дрю, а поскольку, как и любая женщина, соображала несравнимо быстрее мужчин, молнией кидалась к чашке Арбуза.
– И ты туда же, – отбирал у неё кормушку Ваня и подталкивал к ней кота. И так продолжалось до тех пор, пока животные перестали соображать, их будут кормить вообще или нет? Им дадут нормально поесть, как они привыкли, или их продали в цирк братьям Запашным? В рабство. Зверьё начинало жалостливо посматривать на девушку, может хоть она образумит странного хозяина и вдолбит в его буйную голову, что они всё-таки тупые и спрашивать с них нужно, как с тупых, а не вот это вот всё.
Весьма органично ушел Беспалов и от уборки по дому, затеянной Ариной.
– Когда ещё этим заниматься, как не на каникулах, правильно? – поставила она ведро тёплой воды в холле и принялась мочить в нём тряпку «против пыли», как называла её Марго.
Иван сориентировался молниеносно. Как чемпион Олимпийских игр в дисциплине: «Отлынивание от уборки и мытья полов». Мультикратный.
– Нужно с одним чуваком встретиться. Перетереть, – быстро переоделся и проследовал в коридор, переступая через протянутый шнур пылесоса. – Я скоро! – сдёрнул с вешалки пуховик и показательно позвенел ключами от машины.
Девушка повздыхала над судьбой своей горькой, покачала головой о своих делах своих скорбных, да делать нечего, не в грязи же сидеть.
Кстати, вернулся Беспалов с кулёчком итальянских конфет «Lindor» и детектором валют в руках.
– Не люблю сюрпризы, – задумчиво улыбнулся Арине, снимая пуховик в прихожей, и девушка почувствовала, что мыслями он ещё не с ней, а пока где-то там, в делах.
«Деловой», – довольно-недовольно и уже так это по-женски поджала губки. Она заканчивала кухню и вышла к нему навстречу.
Иван вошел в холл, огляделся, посмотрел – нигде ничего не валяется, ни пылинки, ни соринки, всё чисто, гладко, опрятно.
– А! – откинул детектор с конфетами на диван, схватил Арину в охапку и закружил на месте. – А-а-а!
Та со страху вцепилась в его толстовку.
– Т-ты… ты чего!
– Кнопка, если бы ты только знала, как хорошо иметь рабов! – остановился и поцеловал её в кончик носа.
Но когда прошел в свою спальню, то вылетел оттуда в круглыми, безумными глазами.
– Ты что наделала?!
Девушка заморгала сильно-сильно и тут же ринулась к нему в комнату.
– Что? – влетела ни живая, ни мёртвая.
– Вот! Что это? – вошел следом и показал на постель.
– Что? «Вот». Обычная кровать. Ты чего, Вань!
– Ты что наделала?!
– Зап… заправила, а… а что…
– Ты идеально заправила мою постель! И где мне теперь валяться прикажешь? Да к такому даже прикоснуться страшно, чтобы не помять! Как жить, боже мой, как жить… – всплеснул он руками и нарезал небольшой кружок по комнате.
Девушка молча прошла к шкафу и вынула оттуда двуспальный огромный плед, который мама привезла когда-то из Турции.
– Вот, – раскинула одним движением его на всё ложе. – Валяйся.
– Ага, попалась! – схватил он её опять и упал с ней на кровать. – Спасибо, – уже вполне вменяемо чмокнул в губки.
Именно на этой кровати они пересчитали деньги и проверили каждую купюру на подлинность, почти как герои фильма «Неприличное предложение».
Как и предполагала Арина, с зеркалами в техническом зале у неё отношения испортились и, судя по всему, окончательно и бесповоротно. Стеснялась их девушка, будто подглядывали они за ней.
Но нет худа без добра – она напрочь перестала зажиматься и каменеть при Иване. Это оказалось совсем не сложно. И даже приятно, если не сказать больше.
Потрясённая каждый раз заново тем, что он может сотворить с ней, она всё сильней и сильней приходила в восторг от того, что могла сотворить с ним. Её ошеломляли и восхищали его откровенность и отдача в постели, отзывчивость. Он совершенно не стеснялся своей чувствительности и клокочущих гормонов. Всячески подчёркивал то, что нуждается в ней, в полноценных отношениях с ней, с их интимной составляющей в степени под названием: «Чем интимней, тем развратней».
Иван крутил и вертел её в постели, как только мог. Как хотел. Вдыхал в себя её выдохи, поглощал губами стоны и любил до полной выработки сил, до конечного исчерпания эмоций, до дна. Арина в долгу не оставалась – не заметила, как начала сама требовать своё и брать его так, как желалось именно ей. Хватать, сжимать, притягивать, иногда еле успевала опомниться, чтобы не укусить, ущипнуть, впиться ногтями в спину. Она не могла не откликаться на каждое его движение, на каждый толчок в себе.
– Ты… просыпаешься… Кнопка, – шептал ей на ушко Беспалов после ещё одного раза днём, на диване, в холле, когда ещё не отдышались, хоть и уже расслабились. – Просы… паешься. – В его голосе сквозило ликование и предвкушение.
И почему-то именно тут Арина вспомнила, как они с Ритулей обсуждали, что парни иногда сравнивают девушек в постели с брёвнами.
– А у тебя когда-нибудь был секс… – она замялась, – с «бревном». – Показала пальцами кавычки. Ей вообще было дико интересен прежний сексуальный опыт парня.
Беспалов тут же кривовато усмехнулся, и его карие глаза слегка подёрнулись поволокой от воспоминаний.
– Был. – Он кивнул. – У меня было много секса… Кнопка. Люблю я это… дело. Грешен.
– И ты… сказал ей… ну, что она… «бревно».
Теперь он понимающе улыбнулся.
– Неплохая попытка, Ариш. – Обнял ладонью её личико и погладил её большим пальцем щёчку. – Не переживай. Всё будет хорошо.
Звонила сноубордистка. На удивление притихшая и немногословная. Арина не знала, что и подумать – она приготовилась оглохнуть от воплей и восторгов и даже уже заранее сочувствовала Альпам – наверняка, они там тоже визгу натерпелись. Несколько раз переспросила у Марго, понравилось ли ей. Та уверяла, что очень, и клялась, что пребывает в полном экстазе.
– Тут классно, – подытожила в конце.
Арина обескураженно моргала.
«Тут классно?» И всё?»
– Ты с Сашкой поцапалась?
– А? Что? Я? С Сашкой? Да ну брось. Ничего подобного.
Так и не добившись ничего толком, Арина решила подождать возвращения домой своей непредсказуемой сестрицы.
В школе после праздников всё осталось на своих местах, и это даже радовало. У вернувшихся с каникул одноклассников в глазах читалось только одно слово: «Мало». Никто ничего не успел прочувствовать и уж тем более – отдохнуть. Все ходили словно мухи после спячки – сонные, заторможенные, вялые и недовольные.
У Олега Безгребельного развелись родители, и он теперь живёт с мамой у бабушки. Таня Сафонова ещё не вернулась из Парижа, Семён Фогель ездил в Питер на какой-то выставку техники и информатики – общаясь и узнавая всё больше и больше, Арина не сразу обратила внимания на Макара.
Его лицо она знала хорошо. Настолько, что ей бросилась в глаза его нарочитая живость и радостность. Парень улыбался и сверкал глазами, и всё вроде бы классно, да только, видимо, актёр из него никакой, отсюда и результат.
«Неужели Капа его всё ещё не осчастливила? – в первые моменты усмехалась девчушка и тут же себя отругала. – Ты теперь всё будешь объяснять сексом? – воображение тут же метнулось к Ивану, но Арина быстро вернула его назад. – Нет-нет, здесь что-то не так», – глянула на саму Капу и что-то нехорошее пробежало по позвоночнику – та сидела с серым лицом приговорённой к смерти через плаху. Но на то, что эти двое поссорились, не походило. Окончательно утвердилась Арина в своих подозрениях, после того как заприметила, что Гусев ни разу не заснул на уроке. Ни разу.
«Странно», – закусила она нижнюю губку, и поскольку шла география, продолжила слушать историю про то, как в Южной Америке португальцы нашли полезные ископаемые.
К концу шестого урока девушка убедилась, что у Макара что-то случилось, поскольку уловила на нём сочувствующие взгляды даже от мальчишек.
Спросить, кроме самого парня не у кого – ей бы просто не рассказали, посчитав это делом самого Гусева. Подходить к нему, когда от него не отстаёт Капа – не вариант.
«У тебя что-то случилось?» – не выдержала и написала ему под конец занятий, чтобы дать время решить: хочет он с ней делиться или нет.
Не захотел. Вышел из школы один – куда делать вездесущая Капланова, Арина не засекла – и отправился куда-то пешком, подбрасывая ладонью рюкзак за спиной.
«Жаль». – Посмотрела Макару вслед девчушка и решила на следующий день всенепременно всё выяснить.
Но это ей удалось гораздо раньше.
Их одноклассница Маша Белякова к вечеру создала в «ВКонтакте» беседу, куда не включила Макара, но позвала Ромашову. Именно там и выяснилось, что на каникулах Гусев пьяный за рулём сбил какого-то мужчину – не то узбека, не то таджика гастарбайтера. И хоть пострадавший тоже оказался не самым трезвым человеком в Мире на тот момент, но он в больнице, и его родня требует с Макара кругленькую сумму.
«Он сказал, что в суд они не пойдут, жалко бабок на адвокатов и у них не принято. Будут мстить» – писала Маша.
«А сколько хотят?» – спросила Арина.
«500К. Увидели, что пацана машина хорошая, вот и…»
«Пятьсот тысяч» – зажмурилась от ужаса девушка.
«Отцу говорил?» – быстро запорхали её пальчики над мелкой клавиатурой аппарата.
«Говорил, но хочет сам кредит взять. У него какая-то старшая сестра в Сбере работает»».
«Ага, с процентами», – написал Руслан Чалый.
«Гоу скидываться, – вклинился Кирилл Вяткин. – Хера, вы одноклассники-то». – С тех пор, как Макар его побил в восьмом классе, за то, что заложил их физруку про результаты забегов в тетрадке, Вяткин немного пресмыкался перед Гусевым и лебезил.
Был бы у Арины отец, такой, авторитетный, умный мужчина, она бы обязательно с ним поделилась проблемой, рассказала и посоветовалась – как он решил бы, так и поступила. Да, в принципе, это можно было бы сделать и с Йурегом, и с мамой Жанной.
Но с Ваней так не пройдёт – он с Гусева и так хотел шкуру спустить. Девушка очень пожалела, что знает, куда опекун положил эти чёртовые доллары. Иван не очень-то и прятал деньги.
– Да пусть воруют. Они не мои. Бурцева. Его обворовать – святое дело. Я бы сам обворовал. А возьмёт кто чужой, я Базу по слежу пущу – он порежет на органы. – Поэтому весь пакет с подсчитанными и сложенными баксами спрятал в пианино, в акустическом блоке, прямо на струнах.
«И ведь лежат там приспокойненько, а Макара могут избить или посадить, или ещё чего похуже». – Встретив Ивана с работы этим вечером, Арина уже решила, что возьмёт из тайника столько, сколько рука не дрогнет. Но её мужчина, зайдя в комнату с запахом улицы и салона машины на коже и одежде, так обнимал, с таким желанием зарывался носом ей в волосы, так стискивал в объятиях и ласкал ладонями, что она отказалась от идеи.
«Нет. Не смогу».
Чувствуя себя полной предательницей, с утра, как шпион, заглянула в беседу в «ВКонктаке» и увидела, что уже собралась приличная сумма – всё-таки учёба в их лицее обходилась недёшево, поэтому и контингент составляла в основном, так называемая, золотая молодёжь. Народ скинулся Макару в основном по десять – пятнадцать тысяч. Мальчишки – чуть больше. Некоторые из них уже неплохо зарабатывали в интернете. Набралось уже что-то около ста тысяч.
Где-то урока после третьего на неё уже начали осуждающе коситься человека два. Дальше – больше.
А бедовая Алёна Позднякова зашла прямо:
– А ты Ромашова, что же? Не собираешь помогать Гусеву? Он же тебе нравился.
Ромашова хотела сказать, что не живёт с папой и мамой, которые могут «дать денюх», но все знали, что на карманные расходы ей отстёгивают прилично. В непогоду она легко может уехать со школы на такси, а в «Панде» – китайской чайной, куда они любили заходить после уроков, не смотря на далеко не школьные цены, она никогда денег не считает и покупает всё подряд. А ещё у неё есть шапочка за двенадцать тысяч рублей. Вот!
Арина нахмурилась и закусила щёку изнутри.
Выбор был сделан.
Вернувшись со школы домой, она долго не решалась зайти в технический зал – кроме всего прочего там были всё те же зеркала. Им осталось увидеть только, как она ворует деньги.
Поэтому долго договаривалась с собой, с Иваном, с мамой Жанной и даже с Марго, которую им с опекуном предстояло встречать сегодня вечером в Домодедово.
«Это деньги Йурега, так ведь? Поэтому я и беру их не у Ванечки, а у отчима. Поэтому и ругаться ему нечего! Пусть только попробует!» – храбрилась девушка, хоть и понимала, что дело не столько в объективном факте, сколько в субъективном. Связка «Иван – Макар» – это опасно. И чревато.
Не заметила, как за уроками и размышлениями пролетело время, и подскочила от двукратного лая Тайсона – он всегда гавкал, когда хозяин находился за двором, видимо, предупреждая таким образом и отпугивая потенциальных Ваниных обидчиков.
Арина подскочила и ринулась в технический зал, наплевав на зеркала. Деньги были упакованы плотно, некоторые пачки ещё и обмотаны плёнкой. Поэтому пока она нарыла там незамотанные, пока достала, пока отсчитала десять стодолларовых купюр, пока засунула всё обратно…
– Кнопка, привет, ты где? Готова? – послышался в холле голос опекуна.
Глава 17 Что скажет Ваня
Марго вернулась действительно притихшая и будто бы даже напуганная.
«Какая-то… виноватая, что ли». – Пробовала наблюдать за сестрой Арина.
На влюблённую не походила – никакого блеска в глазах, улыбок, воодушевления, уходов в себя на фоне приверженности девиантным субкультурам – короче, никаких таких уж показательных «симптомов».
На нечто трагическое и безответное в этой же области тоже не смахивало. Девушка не отгораживалась от социума, не валялась в постели в пустыми глазами в потолок, не раздражалась на окружающих, не упрекала небо, что оно голубое, а хлеб – что крошится, не кидалась писать стихи или рисовать, не нарывалась и не грубила. И при этом явно отдавала себе отчёт, что изменилась, что сама на себя не похожа, но определённо настаивала на своих метаморфозах и объясняться, и уж тем более, извиняться не намеревалась.
«Проглотите, никуда не денетесь, – как бы говорили её мимика вкупе с интонациями. – Я же проглотила, и вы не подавитесь».
Как вор, который украл, и ждёт, когда за ним придут, Маргарита словно затаилась, «залегла на дно». У неё определённо появилась тайна от Арины, которой она – уж коль не рассказала по приезду – делиться не собиралась.
Да что уж там до тайны, впечатления от снега и скорости у некогда фанатки лавиноопасного и лавинопрекрасного приходилось выспрашивать! Чуть ли не клещами вытягивать!
«Не помню такого, – недоумевала Арина. – Да и не было его».
По доброй воле Рита рта почти не раскрывала. Нет, она конечно же, скинула фотки на ноут, но комментировать их отказалась.
– Сами рассматривайте, – развернула экран Арине с Иваном, на которых теперь взирала так, будто они тридцать лет женаты. Парочка между собой пару раз обменялись недоумевающими взглядами, да и только.
Арина волновалась, опасалась и ещё много чего, и даже немного отвлеклась от темы Макара и денег – всё-таки, у неё была не самая покладистая и безобидная сестра в Мире.
– Ты заметил? – кинулась к Ивану, только они уединились в спальне.
– Да.
– Завтра повезёшь её – может, поговоришь?
– Но ты же сестра, – сделал он ударение на слове «ты».
«Вредина», – внутри скривилась девчушка и тут же умилилась.
– Да, ты прав. На выходных обязательно поговорю с Ритулей. – Хоть ей что-то подсказывало, что это бесполезно.
Утром всё шло своим чередом – Иван с Марго уехали на машине в училище, Арина убежала на остановку и только лишь там позволила себе подумать о Гусеве.
Вчера Ваня её чуть не поймал с долларами – еле успела кинуть их за стопку пластинок, а потом забрать уже перед сном.
«Я ему признаюсь. Обязательно». – Приложила руку к внутреннему карману пуховика, где лежали десять заветных бумажек.
В школе отдала их Маше. У той от суммы в восхищении распахнулись глаза, она хотела что-то сказать, но только лишь молча показала отогнутый большой палец.
– Это от нас с Марго. Она Макара хорошо знает, – пояснила Ромашова и выдохнула с облегчением.
«Всё. Дело сделано. – Но тут же заволновалась по новой и даже мысленно перекрестилась, ибо Иван встал перед глазами, как настоящий. – Господи, помоги. – Подумала, прикинула и упрямо сжала губки. – Ничего, прорвёмся».
Дома после школы ничего делать не могла. Всё валилось из рук и из головы. Не помогали, ни музыка (пробовала слушать пластинки любимого мамой Вертинского), ни уроки, ни готовка, ни гифки с котиками в интернете – тщетно. Промаявшись до возвращения опекуна с работы, встречала его уже с настроем вечера экзаменационного дня – будь что будет: хоть самый трудный билет, хоть пересдача, хоть камни с неба, только бы всё это быстрей закончилось. И когда Иван появился на пороге, признания, уже довольно компактно и предельно ясно сформулированные, буквально свешивались с кончика языка.
«Надо покормить его сначала. Эх, не выболтать бы». – Девушка верила, что всё в конце концов будет хорошо. И даже лучше.
«Ваня сам так сказал». – Сжала кулачки и собралась.
Но посмотрев на парня, после того как он вошел в зону кухни переодетый и после душа, Арина осеклась – он явно что-то хочет ей сказать сам. Вне всякого сомнения, он тоже пришел с разговором.
«Боже, – замерло сердце у девушки, – неужели что-то с Ритулей? О деньгах узнать не мог. Да и не молчал бы».
Пока стучали ложки о тарелки – на первое был суп – Арина всматривалась в лицо опекуна и так, и эдак.
– Ты хочешь мне что-то сказать? Вернее, рассказать? – не выдержала, когда содержимого в блюдах заметно поубавилось. Элементарно сдали нервы.
– Почему ты так решила? – улыбнулся Иван и выгнул на неё бровь.
– А разве нет? – попыталась сексуально прищуриться. Улыбнуться в ответ не получилось – слишком тяжелый день для этого.
– Да. Но я сначала хотел, чтобы ты нормально поела, потому что… Ну, хорошо. Вижу, у меня уже не получилось.
– Да.
– Ну, так вот. – Он сделал паузу, уже выскребая остатки гущи. – Я сегодня звонил деду и попросил направить нас к какому-нибудь нормальному гинекологу.
Девушка замерла, после чего так это с нажимом сглотнула.
– Ам-м…
– Ты только не волнуйся, пожалуйста. – Отставил тарелку Иван.
– А не лучше… к кому-нибудь… незнакомому. – Начала ломать пальцы Арина и встала, чтобы наложить ему треску в кокосовом молоке со специями. – Дедушка…
– Не думай о нём. Думай о нас с тобой. Незнакомый начал бы много вопросов задавать. Оно тебе надо? Как в ментовке, чес слово.
– Ты был в ментовке? – оглянулась от плиты Арина.
– Я проводил в России бурные каникулы с Базиным, – хмыкнул парень. – Но сейчас не об этом. Дед обещал всё устроить и позвонить сегодня попозже.
– Эм-м… ты сказал: нас с тобой. Ты пойдёшь со мной? – поставила перед ним блюдо с сочной рыбой, подливой и зеленью.
– Спасибо. – Иван кивнул. – Разумеется. – И как-то не очень хорошо улыбнулся. – Я же твой опекун.
– И о чём… мы там будем разговаривать?
– О… контрацепции. Ты против?
– Нет. Но… я тоже хотела тебе что-то сказать.
«Когда ты узнаешь, что я сделала, тебе будет уже не до…», – У девушки был свой метод контрацепции.
– Значит, мне тоже не показалось.
– Нет. Не показалась, – почему-то вспомнила она про одно отрицание в английском, опускаясь на стул напротив Вани. – Я тут… – потёрла указательным пальчиком гладкую поверхность стола, разглядывая её невидящими глазами. – Тут кое-что произошло.
Иван на это только в ожидании разломил кусок хлеба и, закинув кусок себе в рот, принялся жевать.
– Макар попал в беду.
Беспалов сомкнул челюсти да так и застыл с одутловатой щекой. На следующей секунде у него напряглись уши – Арина это увидела.
– Он пьяный сбил человека, и от него требуют деньги. Мы в классе складываемся немного, я взяла из той пачки тысячу баксов. – Девушка всё это выпалила скороговоркой, показав пальчиком себе за спину, и замерла от ужаса. – От меня и Ритули. Она же тоже его хорошо знает.
Последовала немая сцена, во время которой ничего не происходило. То есть, совсем. Никто не шевелился, не говорил, ничего не менялось в пространстве. Могли бы внести живость в атмосферу коты, но те не осчастливили своим присутствием, видимо старательно прочёсывая в это время вверенный им район.
Кстати, о времени.
Оно не остановилось и не замерло, а будто исчезло совсем. Как понятие. Самоустранилось.
Первым отмер Беспалов. Он продолжил жевать и попробовал улыбнуться. Вышло плохо.
– Это шутка? Ты… ведь сейчас не серьёзно, так? – сделал маятниковое движение указательным пальцем между собой и девушкой. Арина поняла, что это неважнецкий знак. Просто хуже некуда.
– Серьёзно, – со страху твёрже, чем требовалось, заявила она.
Усиленно, напряженно думая о чём-то, Иван молчал. Являлась прямой причиной его напряженных мыслительных процессов, Арина, тем не менее, нашла в себе силы залюбоваться – настолько хорош он в своём серьёзном, задумчивом состоянии. Глаз не оторвать.
– То есть… – выпрямился на стуле Иван, – это он лайфхак такой толканул? Чтобы деньжат срубить? Или для хайпа?
– Да ты что! – задохнулась Арина. – Ты бы его видел! На себя не похож. Почернел, даже постарел.
У Беспалова заиграли желваки уже вполне по-взрослому.
– Угу. И ты, значит, растаяла и взломала Бурцевский клад. – На его лице властвовала только одна эмоция. Злость. Она плескалась в карих глазах, залегла в изгибе губ и даже немного обелила цвет кожи.
Арине уже посчастливилось видеть опекуна в конечной точке злости, а вот в начальной стадии свирепости выпал шанс лицезреть впервые. «Не буди во мне зверя» – вспомнилось выражение.
«Разбудила-таки», – вздохнула она.
– Ну… типа того. – Девушка поняла, что всё пропало. И все пропали. Ну, может быть, не все, но она, так точно.
Парень мстительно прищурился, будто хотел ущипнуть её взглядом, сделать больно. Он понятия не имел, как ему приревновать, не унижая себя ревностью.
– А ты знаешь, чем это чревато? – процедил сквозь зубы с какой-то хищнической радостью.
– Я сама могу поговорить с отчимом. С Йурегом. Он мне разрешит, я уверенна.
– Поговорить? – Иван понимал, что ему лучше остыть и немного опомниться, и даже был в силах это сделать.
Но не стал.
Ему захотелось довести ситуацию до абсурда, загнать её насмерть, как любимого коня. Чтобы – с высоты и вдребезги. На осколки. Если отношения обещают быть длительными, то и устраиваться в них нужно максимально удобно и комфортно, а не зажимать себя пружиной, которая рано или поздно рванёт.
Арине же в этот момент он напомнил чайник, который наполнили не то нитрометаном, не то нитротолуолом – они учили по химии легковоспламеняющиеся жидкости – поставили на плиту и одним резким движением повернули рукоятку до упора. Зажгли под днищем газ красивым, голубо-сиреневым цветком.
– Поговорить? – повторил ещё громче Беспалов. – Да ты знаешь, что будет, если там недосчитаются хотя бы одного бакса?
– Ну… ну… а ты не мог бы туда… положить свои… Я потом у мамы попрошу… и она… тебе…
Иван закрыл глаза.
– Боже… – Открыл их. – Не ожида-а-ал. – Отрицательно покачал головой. – Прямо скажем, удивила.
– Вань…
– Ты наказана, – вынес приговор голосом маршала авиации. – Пошла вон от меня, – кивнул подбородком на двери в коридор.
– Вань…
– Во-о-о-он! – заорал и вытянул руку в том же направлении, а другой ударил кулаком по столу так, что несильно гавкнул, лежавший на пороге дома, Тайсон. – Одевайся и уходи, – добавил тихо.
У Арины, как у маленького ребёнка, задрожала нижняя губка.
– Куда… мне… идти?
– Не ебёт. – Опять покачал головой и отвернулся от стола Иван. – Даю пять минут. Чтобы через пять минут рассосалась. Меня не вставляет жить под одной крышей с предательницей и… – тут он запнулся, повернул к ней голову и окинул пренебрежительным взглядом, – и шалашовкой.
Арина почувствовала этот удар торцом хорошего такого бревна в грудь. Да-да, отменно так ощутила. Она даже удивилась, что всё ещё сидит на табурете, а не валяется под плинтусом у стены за спиной.
– Аэм… – попробовала свой голосок на слух. – Кхг, кх… – прокашлялась. – Да как ты… ты… – говорить мешала жутких, чудовищных размеров и силы обида в груди, похожая на плотный рулон стекловаты, который того и гляди норовил там развернуться.
– Всё. Время пошло. – Иван встал и направился к себе в спальню.
Она смотрела вслед его удаляющейся спине, квадратным плечам и умирала от горя. Будто хоронила. Себя или его – без разницы. А может, и обоих вместе.
Но похоронить – это одно. Даже если себя. Трудность в том, что иногда приходиться продолжать жить, уже будучи покойником. Эдаким ходячим мертвецом, который в Арине сидел всегда, трансформируясь и принимая различные причудливые очертания, по мере того, как она силилась понять и смириться с самоубийством своей мамы Лены. И сейчас девушке, которая только-только вкусила счастья любить и быть любимой, да и ещё с человеком, о котором мечтала чуть ли не с младых соплей, предстояло вспомнить детство босоногое и вернуться в него. Туда, где мозг пытается хоть как-то переварить тот факт, что ты оказалась не нужна родной маме – человеку, который по идее должен тебя любить и растить. Хотя бы из любопытства посмотреть на твой выпускной и получить от тебя коробку конфет с первой зарплаты.
«Нет. Больше… не надо».
– Я никуда не пойду, слышишь? – выскочила из-за стола и подлетела к его спине, борясь с желанием запрыгнуть сзади обезьянкой. – Это дом мамы! Я здесь живу!
– Уже нет, – бросил он через плечо, судя по всему, и не думая останавливаться.
– Ваня… – взялась она ладошками за его талию сзади, – Ты не понимаешь. Если бы я не дала денег, меня бы… в классе… Они все, все скинулись. И даже Кирилл Алексеевич дал десять тысяч. – Она всё-таки схватилась за его толстовку, и парня тут же молниеносно развернуло будто какой-то потусторонней силой, как иногда привидения в фильмах.
– Ты предала меня. – Арина ещё ничего не поняла, а её запястья уже были сжаты кистями его рук. Намертво. – Я не могу так!
– А я могу?! Думаешь, мне легко это было?! – на глаза наконец-то навернулись спасительные слёзы, и чуть схлынула тяжесть с души.
– Всё. Свободна, – он как маленькую крутанул её, развернул задом и довольно сильно шлёпнул ладонью по попке, подталкивая от себя вперёд.
– Ауч! – дёрнулась Арина и попробовала закрыть это место ладошкой. – Ты охренел? – возмутилась голосом сестры. – Дурак! – и опять уже стояла передом, как избушка Бабы-Яги.
– Да. Дурак. Через пять минут найду– ремня всыплю. Я предупреждал вас с Марго.
Девушка ринулась на Ивана опять и замахнулась влепить ему пощёчину.
Но как ударить по лицу мужчину-боксёра? Да даже если и не по лицу. Его тело сделало всё за него – рука поставила блок, голова привычно дёрнулась в сторону и увернулась. Он молниеносно схватил её за запястье.
Сколько они так стояли друг напротив друга, пылая гневом и уничтожая один другого, с позволения сказать, взглядами, ни один из них не осознал.
– Никогда. Не смей. Меня. Трогать, – прорычал Иван, выпятив вперёд нижнюю челюсть. – Поняла?
– Поняла. – Арина выдохнула и без замаха, чтобы обмануть противника, ринулась свободной рукой и всё-таки соорудила ему пощёчину в другую скулу, почувствовав под ладонью знакомую, любимую кожу.
Что происходило потом, она понимала плохо – мир закружился, и замелькали картинки перед глазами. Остановилась и очнулась только впечатанная животом в диван и придавленная в спину чем-то тупым и болючим.
«Колено», – подумала девушка, начиная извиваться всем телом, как червяк. Но быстро ослабла и затихла. А когда в образовавшейся тишине услышала над собой сопение и звон пряжки ремня, то дёрнулась уже нешуточно.
В этот момент из кармана штанов опекуна послышалось пиликанье айфона.
Сама точно не поняла: это она вырвалась или Беспалов её отпустил, но Арина подтянулась руками вперёд и собрав под себя ноги, кинулась с дивана. Упала на пол и тут же быстро подскочила.
Развернулась и увидела, как он вытягивает из петлиц брюк ремень, игнорируя звук рингтона.
