Текст книги "И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2 Фуета

– Ну, как? Получилось?

– Да, нет. Тут что-то ещё.

– Что там?

– Да тут нитки.

– Какие нитки?

– Основа из ниток, понимаешь? – вылезла из-под мойки Арина. – Фух. – Она выпрямилась и вытерла лоб запястьем.

– Дай я, – отобрала у неё пилочку для ногтей Марго и тоже полезла под раковину.

Сёстры пытались продырявить шланг слива. Если Фрекен Бок требует от них работы по дому, то тогда тоже пусть поднапряжется и что-нибудь починит или наладит. Утюг ломать было жалко, срывать вешалку для штор – боязно, бить какое-нибудь стекло – опасно. Решили проделать дырку в сливном шланге под мойкой. Конечно, у них имелась посудомоечная машина, и торопить с починкой шланга Иванушку не получится, но показать, откуда у него руки растут, крутому перцу всё-таки придётся.

– Кстати, ты видела какие у него руки! – выключила пылесос в холле Марго, ещё когда они днём убирались в доме, и направилась к сестре, домывающей пол в коридоре.

– Видела, – отозвалась Арина, не очень умело отжимая тряпку.

– Я красивей мужских рук ещё не встречала, – мечтательно покачала головой балерина, глядя куда-то в потолок. Она легко встала в третью позицию и сделала «деми плие». – Да и женских тоже. Они идеальны.

– Да, – прикрыла дверь Арина, и принялась вымывать за ней в углу. – Я тоже заметила.

– Сам он, конечно… – Марго кокетливо поиграла пальчиками в воздухе, – н-н-ну, так скажем, на любителя. Но руки!

– Смотри, не влюбись.

– Больная, что ли! – сбросила с себя наваждение Маргарита и уже почти медвежьей походкой вернулась к пылесосу. – Ему двадцать пять! – склонилась она и взяла в руки провод. – Кстати, – тут же резко выпрямилась, – интересно, а у него баба есть?

– Как такой кадр, и без бабы, – пыхтела Арина. – Е-е-есть, не сомневайся.

– Жаль, – скривилась балерина. – Нет, сам он мне не нужен, но вот сэлфи с его руками, накрывающими мою голую грудь, я бы сделала, – она обхватила кистями рук свой первый с натяжкой размер под футболкой, но ту же не выдержала и прыснула со смеху.

– Ага, – показалась на пороге холла Арина. – А потом в инсту это выложила бы, да?

– Ну, вот ещё! Я чисто для себя. Помечтать что ли нельзя.

– Вот чтобы такие больные на всю голову о его руках не мечтали, он их постоянно прячет в подмышках, ты заметила?

– Заметила, – скривилась Марго. – Но от нас не спрячешь.

Сегодня с утра они побывали на свидании с мамой. Её держали пока в распределителе под Москвой. Сёстры уже по негласной договорённости не обсуждали всё, что случилось за последние полгода вслух – слишком болезненно, слишком ужасно, слишком уязвимо, слишком бессильны они что-либо изменить. Слова застревали в горле, и наружу просились только слёзы. Пришлось смириться.

– Два года быстро пролетят, вот увидите, – успокаивала их мама дрожащим голосом. – Я буду вам писать, и вы пишите. Там и сотовый на несколько минут можно купить. Чуть попозже осенью приедете ко мне, хорошо?

Близняшки молча старательно кивали.

– П-прос… ти… те, – на прощанье уже почти вытолкнула из себя женщина, задыхаясь от сдерживаемых рыданий. – И слушайтесь… Ваню. Он всё… сделает… правильно. Не то… что я.

Сестрёнки обещали.

* * *

– Всё! – вылезла из-под раковины Марго. – Да, там основа нитчатая. Я нитки перетёрла. Резать нельзя – он сразу догадается. – Девчушка вытерла пилочку, а на пол мойки из дырявого шланга капала вода. Сёстры довольно выдохнули.

– Чёрт, ещё и у Тайсона убирать, – вполне серьёзно нахмурилась Арина. – Скоро уже Иванушка заявится… с «годными парнями», – показала она кавычки пальцами.

Маргарита в ужасе округлила на сестру глаза и в панике полезла в карман домашнего костюма. Вытащила айфон, которые перед расставанием им опекун всё-таки вернул, активировала экран.

– Уже почти пять! Мне нужно в училище! Ариш, убери сегодня сама, а? А в следующий раз – я.

– Ага. Нашла идиотку. Давай быстро вместе.

– Да я ещё хотела перед просмотром немного размяться. А потом у нас фотография абрисов, ты же знаешь. А вольер мама Тайсону отгрохала с полдома. Так и Золушками заделаться недолго!

Арина вздохнула и опустила плечи.

– Ладно. Но ты убираешь сад.

– Чего? Опять? – отскочила прыжком испуганной кошки Маргарита. – Мамы нет, Йурега нет, а листья всё равно убирать? Да пошли они!

– Я-то что, а вот Иванушка точно заставит.

– Ладно, – полная горя, покачала головой балерина. – Я уберу листья в саду.

И сестры разошлись каждая по своим делам.

Вообще-то, вольер Тайсона мыли тем же аппаратом, что и машины, но Арина взяла ведро, тряпку и веник. Пользоваться этим пульверизатором, или как его там, она не умела. Метёлкой выгнала огромного Тайсона из вольера, и принялась за работу.

А Марго начала собираться в училище и только тут увидела, что старые пуанты не переживут даже сегодняшнее занятие. Новых у неё имелось несколько пар, но их она берегла для начала учебного года. Поэтому привычно взяла нитку с иголкой и принялась зашивать. Девчушка уже почти закончила, когда по коридору послышался тревожный, быстрый топот.

– Идём! – ворвалась в их комнату Арина. – Быстрей! – одним прыжком оказалась она рядом с сестрой и схватила за руку.

Та опешила настолько, что не могла вымолвить ни слова.

– Идём! Там… – махнула рукой на двор сестра. – Идём, покажу.

Лицо при этом у неё было такое, что Марго не медля, отложила пуанты и направилась за ней во двор.

Они быстро подбежали к вольеру.

Будку Тайсону сделали по материному спецзаказу на манер деревянной рубленой избы. Издалека она очень напоминала избушку на курьих ножках, только без самих ножек. Каждое бревно в диаметре составляло сантиметров двадцать, а то и больше. Довольно толстые брёвна. Да и сам кобель тоже не маленький.

Так вот сейчас одно из этих брёвен, почти по центру правой стенки будки высунулось из паза.

– Вот смотри, – ошарашено водила руками в воздухе вокруг будки Арина. – Я хотела её немного подвинуть, чтобы мусор выгрести, и надавила руками как-то так… – она показала, как приложила усилие к торцу бревна. – А потом оно поехало и… вот.

На высунувшемся участке виднелись продольные полозья, сделанные явно руками человека. Именно по ним деревяшка и выехала, как ящик из стола.

– И что теперь делать? – ломала пальцы Арина. – Я что-то сломала?

– А ну подожди, – двинулась к бревну Марго. – Давай до конца. – Она упёрлась руками в торец бревна.

Сестра помогла, и они вместе выдвигали брёвнышко до тех пор, пока то не упёрлось в какой-то фиксатор и на нём, и почти у стены будки не показалась хорошо различимая щель по диаметру.

Сёстры, не сговариваясь, принялись вращать бревно вокруг оси. В какой-то момент оно соскочило, упало на пол вольера и откатилось к прутьям.

Девчонки ринулись к нему и подняли. Отпавшая часть оказалась довольно тяжелой, а внутри – полой и металлической. Брёвнышко под завязку было набито пухлыми пачками долларов, перетянутыми резинками и замотанными в плотный, прозрачный полиэтилен.

* * *

– На лабутенах нах и в охренительных штанах. На лабутенах нах и в охренительных штанах. – Василий Базин стоял под калиткой дома тёти Жанны, где сейчас обитал её сын и по совместительству его друг Иван Беспалов, курил Честерфилд и нетерпеливо топал ногой в ботинке с широкими рантами. Он ждал. Только что по телефону Бес обещал, что через пять минут будет.

– Ну-ну, – повёл глазами по безлюдному «сиротскому квартальчику» Базин, почесал «тыковку» и затянулся.

Они знали друг друга, сколько себя помнили. Можно сказать, выросли через забор. В то время их семейства жили в посёлке Кратово под Жуковским.

Правда, семьи были разными. Дед Ивана всю жизнь проработал пульмонологом в соседнем санатории, а дед Василия – обходчиком на железной дороге. Отсюда и перспективы, и судьбы, и потомки.

Но Василий не жаловался, и не завидовал. Иван никогда своей интеллигенцией не кичился и от пацанов не отгораживался. Так же как все вымазывался в лужах, пробовал курить, раздавал просто так фотки с авиасалона и приглашал к себе в Москву, куда забрала его мать, когда настала школьная пора.

Они расстались, но дружба осталась. Бес никогда не отказывал кинуть деньги на телефон, приютить после гулек с пивом по Москве, дать на опохмел и прикрыть перед матерью и подружкой – короче, дружить умел, и был своим парнем в доску. Василий любил говорить, что именно знакомство с Беспаловым сделало из него человека. Его старшему брату Сергею повезло меньше. Поэтому сейчас он «отдыхал» где-то в «санаторно-курортной» зоне отчуждения на севере бывшей Пермской области, на реке Чусовой, а места лишения свободы, где Сергей Валерьевич Базин по кличке «База» не побывал хотя бы транзитом, чувствовали мощнейший комплекс неполноценности.

Вася же выучился на шофера и последние два года ходил дальнобойщиком в рейсы. Иногда забирался очень далеко – в Томск, Красноярск. Побывал на Байкале. А что, молодой, здоровый, неженатый – знай, крути баранку да молоти цилиндрами. Дорога, она и есть дорога. Бездорожье, кстати, тоже.

– Любит наш народ всякое говно. Любит наш народ всякое говно, – бубнил себе под нос Вася песенку Сергея Шнурова, и в этот момент из-за поворота вырулила машина с «эгоистичным» дальним светом. – Твою мать, – прикрыл себе глаза Базин. – Бес – придурок, а то мне на трассе этого мало.

Машина на всех парах подлетела к дому и затормозила юзом, подняв в свете фар клубы мелкой, словно просеянной пыли, которая бывает только в конце жаркого, засушливого лета.

Фольксваген встал как вкопанный, передняя пассажирская дверца тут же распахнулась настежь, и из салона выскочила какая-то пигалица. Грохнув за собой дверью так, что покачнулся кузов – что вообще-то трудно было ожидать от столь тщедушного тельца – ни на кого не глядя, и не беря Базина в угол своего обзора, девчонка рванула к калитке. И врезавшись в неё грудью с разбега, отскочила назад.

– Заперто, – объяснил ей Вася, затушил окурок о железный прут забора и отбросил его в траву.

В этот момент с водительского места не спеша вышел Беспалов.

– Привет, Дально-Бой, – направился к другу, обходя машину по капоту. Подошел и потянул руку.

– Привет, Бес, – пожал её Базин. Он обернулся на девицу, которая зло, с шипением и кряхтением копалась у себя в рюкзаке. – Твоя? – показал на неё отогнутым большим пальцем, себе за спину. – Темперамент, однако, – плотоядно улыбнулся.

Беспалов недовольно скривился и почесал затылок.

– И не говори. Сам боюсь. – Он неспешно направился к багажнику, а Василий пошел к своему старенькому Пежо. Иван достал два огромных, полных еды пакета знаменитого супермаркета, а Василий – бутылку армянского коньяка. Злая девушка отомкнула калитку, и оба парня вошли вслед за ней во двор.

В доме прямо с порога в нос ударил вкусный запах жареной картошки. Умножив окружающих людей и обстоятельства на ноль, «злючка с рюкзаком» со психом скинула конверсы и стремглав скрылась за поворотом коридора.

Но тут же вышла с другой стороны, только уже совершенно спокойная, без рюкзака, в красивом спортивном костюме и с другой причёской.

– А я вам картошки нажарила, – улыбнулась она.

Базин застыл, задохнулся, рука дрогнула – парень чуть не выронил коньяк. А вот нижней челюсти повезло меньше – её удержать не удалось.

– Бес… – повернул он голову к другу, не сводя глаз с девушки в костюме, – так это… – и тут он подпрыгнул. – Так это двойняшки тёти Жанны? – и даже некультурно ткнул указательным пальцем в девушку.

– Близняшки, – поправил его Иван, разуваясь с пакетами в руках.

– И это… там, – Василий растерянно махнул рукой на улицу, а потом куда-то ещё в сторону, – Это тоже, да?

– Да, да, Базин, не тормози. Ты, что забыл? – Иван и направился в холл. – Проходи, давай.

– Так они же… маленькие ещё! – машинально принялся расшнуровывать ботинки Василий, поставив коньяк рядом с собой на пол. – Им сколько?!

– Семнадцать, Дально-Бой. Это страшная цифра. Давай за мной и смотри коньяк не оставь здесь, – хлопотал Иван, будучи чуть-чуть в шоке.

Он забрал Марго с училища, и они по пути заехали в супермаркет. Там эта крошуля, ни с того, ни с сего начала с ним заигрывать, а когда сели в машину, принялась открыто флиртовать и сыпать комплиментами его красивым рукам.

Беспалов оторопел и откровенно прифигел.

Потом он бесцеремонно заржал, закатил соблазнительнице несильный щелбан в лоб, а та обиделась и психанула. Всю оставшуюся дорогу норовила выпрыгнуть на ходу, так что ему пришлось заблокировать салон и гнать побыстрее, пока эта Мата Хари его не изнасиловала, или не прибила.

«Чёрти что, – кривился парень. – И что теперь? Бронежилет и спальню на ночь на лопату?»

В холле Базин немного отошел.

– У-у-у, буржуи, – задрал он голову на потолок, посмотрел на красивейшую немецкую хрустальную люстру и повёз глазами по молдингам с лепниной. – Цацачки всякие, фиговинки. Буржуи, эксплуататоры чёртовы. – Залюбовался арочными окнами с мудрёным остеклением и изящной французской балконной дверью

– Ладно, пролетарий, иди на кухню уже. Там уже Бавария играет с Боруссией, а у меня в жилах отрицательные температуры. Давай, давай шевели поршнями. – Ставя пакеты с покупками на стулья кухни-студии, подгонял гостя хозяин. – Вроде бы неплохо убрали, – оглянулся он по сторонам. Посмотрел на опустевшие углы без огромных глиняных кашпо с засохшими цветами – в доме месяц никто не жил, а когда сюда перебрался он, было уже поздно. – Спасибо за картошечку, – иронично улыбнулся Арине так, что у той коленки автоматически захлопнули свободное пространство между ногами. Девушка растерялась.

– Н-на здоровье, – буркнула она.

– Надеюсь, ты её солью посолила, а не металлической крошкой, а, Аринка? – Иван был явно в ударе.

– Дурак, – поджала губы повариха и, покраснев, стремглав бросилась за сестрой.

– Слышь, Бес, да ты тут как козёл в огороде с такими чиками. – Подошел к нему сзади Базин, когда Иван рассовывал пакеты по шкафам и холодильнику. – Не думал, что из тех чучел вырастут две такие… козочки. – Поставил он коньяк по центру стола, предварительно протерев дно ладонью.

– Базин, – обернулся к нему Беспалов с упаковками сыра в руках, – ты знаешь, что общего между малолетками и глянцевым журналом? Сверху всё очень красиво и блестит, а если открываешь, то там статья, статья, статья. – Бил он в воздухе куском сыра как камнем.

– Да ладно, – недовольно отмахнулся Вася. – Я-то чего. Это ты смотри! Я ведь тебя знаю. Оприходуешь целок, как пить дать.

– Дебил. Я их опекун!

– Ну-ну. Опекун. Ты Иван Беспалов! И я ещё помню ту… как её? Ольку, кажется. Хоть она всё-таки и не развелась с Генкой.

– Флаг в руки, – недовольно поморщился Иван, рассматривая этикетки на банках с томатным соусом. Ольга была женой его двоюродного брата Геннадия Темникова, и приезжали они к деду в гости раз в год, а то и реже и ненадолго. Но даже в один из этих редких и коротких случаев Иван однажды успел её, как выразился Базин, «оприходовать».

– Как ты её тогда… а! Красавчик!

– Мне тогда было восемнадцать, олух. А Ольге – двадцать два. С семнадцатилетними так не пройдёт. Потом либо ты её ведёшь в ЗАГС, либо она тебя ведёт к прокурору.

– Т-т-вою мать… – почесал макушку Вася.

– Поэтому, остынь, Дально-Бой. – Иван захлопнул дверцу холодильника, выпрямился, выпятил грудь колесом и сделал шаг вперёд, как бы надвигаясь на друга. – Иначе я твои яйца Тайсону скормлю.

Вася опешил и часто-часто заморгал.

– Настоящему, – опустил подбородок Иван.

– Чиво?

– Таво! – сделал он ещё шаг вперёд. – Только попробуй. – Сжал не очень большой кулак по меркам парней четверти века от роду, но видимо весьма и весьма умелый. – Приблизишься, и до прокурора не дотянешь, не сомневайся. – Совершенно спокойно ледяным тоном процедил Беспалов. Но тут же расслабился и сделал дурашливую физиономию. – Если Маринка от тебя что-нибудь оставит.

* * *

– Тоже мне, воспитатель, – бросила через плечо Арина, закрыв за собой дверь и остановившись на пороге их с Марго комнаты. Только что она высказала Ивану всё, что о нём думает. Пусть знает! Да. Дурак – слово короткое, но вместительное. И благодаря всем понятиям, которые в себя вбирает и неподъёмной смысловой нагрузке, помогает выражаться лаконично и без обиняков. – Ну что, придумала что-нибудь? – подошла она к письменному столу но, повернувшись к сестре, застыла как вкопанная.

Марго сидела на кровати, выстегав руки и ноги – как делала это после училища очень часто – и смотрела невидящими глазами в противоположную стену. На её подушке, свернувшись уютным, полосатым калачиком, лежал Матрас.

– Я хочу покрасить волосы, – вдруг заявила она.

– Что? Зачем? – подошла ближе Арина. – Да ты о чём? Я тебя про деньги спрашиваю. Ты придумала, куда их перепрятать?

Днём сёстры чуть не поругались из-за находки в вольере.

Обнаружив столь впечатляющий «клад», ошеломлённые Ромашовы подняли друг на друга глаза. Немой диалог длился несколько секунд.

– Да ну нафик… – первая оторвала руки от бревна Арина, будто вымазалась во что-то нехорошее, и даже сделала шаг в сторону. – Зачем я только это нашла.

– Что? – второй стряхнула с себя наваждение Марго. – Ты что! Смори сколько денег! – её глаза загорелись восторгом. – Давай заберём себе, – но бревно всё-таки положила и отошла от него.

– Ага! Заберём себе, – согнулась в талии и покрутила пальцем у виска сестра. – А вдруг это какие-то… особые деньги. – Она затравленно оглянулась по сторонам двора – не заметил ли их кто-нибудь.

Вообще-то, деньгами как таковыми девчат удивить было трудно. И даже пачками. Когда в России от безналичных и электронных платежей не падали в обморок и не хватались за сердце только депутаты и бухгалтеры, мама на кухне ещё в старой квартире, периодически пересчитывала какие-то пачки денег самых различных единиц и стран. Встречались даже юани, потому как Жанна Ивановна тогда некоторое время «челночила» в Китай.

– Да ладно, деньги все одинаковые, – махнула на сестру рукой Маргарита.

Тут они услышали несильное поскуливание – в дверях своего жилища стоял и вилял хвостом Тайсон. Судя по тому, что он не вошел и не начал заигрывать, ему абсолютно не нравились интонации сестричек.

– Нет! – решительно подошла Арина к бревну как тяжелоатлетка – к штанге. – Это нужно положить на место. Я нашла, я и верну. – Подняла и поднесла ношу к будке.

– Ну, вот ещё! – подскочила и еле заметно дёрнула на себя бревно Марго. – Я помогла тебе открыть, значит это и моё тоже. А вдруг сейчас уйду, а ты заберёшь себе!

– Да ты чего! – опешила Арина. – Не собираюсь я так делать!

– Тогда давай честно поделим и спрячем каждая себе.

– Дурочка, вот мы сейчас ещё подерёмся из-за этих бабок! Ещё чего не хватало! – девушка недовольно выдохнула. – Ладно. Уговорила. Давай их отсюда заберём и спрячем. А потом решим. Но только вместе!

Они вынули все пакеты с долларами, прикрутили назад бревно, задвинули его, а уже в доме посмотрели стоимость купюр и решили чуть позже пересчитать.

А пока понятия не имели, куда это всё деть. Спрятать нужно было и в безопасное, и в неприметное место.

– А? Что? – наконец отмерла Маргарита и выпрямилась на кровати. – Спрятать? Да вон закинь их на чердак, – задрала она голову и махнула рукой на потолок так, будто предлагала запустить деньги в космос. – Да и пусть они… там.

Это было чем-то новеньким. Арина заволновалась.

– Ри-и-ит, – подошла и присела перед сестрой на корточки. – Что с тобой, а? Не пугай меня так, пожалуйста.

Марго посмотрела на неё, или даже сквозь неё, каким-то безумным, возмущенным взглядом.

– Сама не знаю, – буркнула она и, протянув руку в сторону подушки, схватила Матраса и потащила по кровати. Уложила на коленки и принялась гладить. Тот поначалу ещё попробовал зацепиться когтями за лежбище, тем самым выразив протест, но быстро смирился. Потому что умный. Разумеется, столь грубое вторжение в личностное пространство не по кайфу, но с людьми жить по-людски выть, поэтому забей и расслабься.

– Расскажи, Рит, что случилась, а, – потрясла за лодыжку сестру Арина и опустилась на пол у её ног.

Марго вздохнула.

– Запри дверь, – отвернулась она к занавеске на чернеющем окне и прижала Матраса к груди.

«Час от часу не легче», – отобразилось на его усатой мордочке, но работа домашнего любимца это вам не в вольере храпеть так, что мыши глохнут. Тут полная отдача любимому делу и максимальная концентрация сил и нервов. Работа на износ, а выходные и пенсия – для слабаков.

Арина поднялась и сходила, заперла комнату.

– Я сама ничего не поняла. Всё было как обычно. – Заморгала Рита, вскинув от удивления свои изящные бровки, когда сестра вернулась на своё место у её ног. – Хотя, нет, кого я обманываю. Как только он встретил меня на ступеньках…

– Кто «он»?

– Иванушка.

– Иванушка? Что он тебе сделал? – в испуге подскочила Арина.

– Это не он мне, это я – ему.

– Ты? Ему? Ничего не понимаю.

Марго мелко-мелко закивала.

– Угу. Я тоже. Знаешь… – зачем-то спустила она Матраса на пол.

Тот, видимо, уже махнул рукой на человеческую логику, поэтому остановился посреди комнаты и принялся нервно вилять хвостом из стороны в сторону.

– …он встретил меня на ступеньках уже совсем не такой как здесь, с нами. – Ткнула девушка указательным пальцем в пол. – Он может быть другим, – будто в прострации испуганно поведала она. – А когда проехали какое-то время с ним вдвоём в машине… Ариш, – схватила она сестру за руки, – бойся его! Когда я буду в училище, и вы останетесь здесь вдвоём без меня… Бойся его! Он… – она начала мять пальцы рук. – Когда втроём – он один, но когда с ним в машине, он… от него идёт что-то такое! – сделала страшные глаза Марго. – И это даже не брутальность. Брутальность я знаю. Это, – она прижала прямые пальцы к ладоням, не сжав их в кулачки. – Он видимо не очень обращал на меня внимание и стал самим собой. Он…. – девушка в бессилии взмахнула руками. – Да не знаю я, как это объяснить! Это нужно почувствовать! Он либо колдун, либо маньяк, либо лунатик какой-то, и… – она соединила кончики пальцев рук перед собой. – И… – тут Марго расплылась в блаженной улыбке, – и становится таким кла-а-ассным, – подвела она итог голосом, который вполне мог олицетворять собой мечтательность.

– Ос-спидя, – посмотрела на неё как на юродивую Арина. – Да ты, мать влюбилась, что ли?

– Ага! Тебе бы так! – показала себе пальчиком за спину Марго. Туда, где сейчас во дворе стояли Фольксваген с Пежо. Парни до открытия бутылки армянского коньяка загнали транспорт во двор. – А эти его блядские руки на руле! Я бы на тебя посмотрела. Я страшно не хочу, чтобы такое повторилось! И в то же время… – она пошарила глазами по комнате и остановилась на шкафу, внизу которого вместе с обувью и её пуантами лежали упаковки денег. – Да я бы все эти баксы отдала, только бы ещё хоть разочек побыть с ним вот так…

– Го-о-о-о-о-о-о-о-ол! – вдруг раздалось из холла.

Сёстры в ужасе переглянулись между собой, а Матрас подскочил на все четыре лапы. Но тут же выдохнул, улёгся опять на стуле возле стола и продолжил притворяться ветошью.

– Интересно, кто кому там забил? – скептически заметила Арина. Они с Макароном болели за Ливерпуль. А парень в свою очередь фанател от этого клуба вместе с отцом, заядлым Битломаном в бурной молодости.

– Короче, я хочу к нему, – итогово сложила руки на коленках Марго и в упадническом жесте опустила плечи.

Арина в бессилии цокнула языком, тяжело вздохнула и по-старушечьи покачала головой.

– О-хо-хо-х…

– А-атпу-устите меня-а-а в Гималаи! – послышался из холла отвратительный, скрипучий мужской голос, безбожно фальшивя все ноты подряд.

Арина, как обладательница абсолютного слуха и семи классов музыкальной школы по классу фортепиано, вобрала голову в плечи так, будто ей съездили по ушам.

Марго улыбнулась.

– Там раздеться смогу-у-у до гола я. И никто не приста-а-анет ко-о-о мне! – вторил ему ещё один, но уже хотя бы узнаваемым мотивом.

Однако по звукам, издаваемым фанатами Маши Распутиной, понять в какой из стадий они находятся: «Чот ваще не взяло» или «я в говно», возможным не представлялось.

Девчонки застыли и молча ждали развития ситуации.

– А не то я завою-у-у-у…

– А не то я завою-у-у-у… – тут голос оборвался, но через некоторое время поправился: – А не то я залаю-у-у-у-у. А не то я кого-то са-а-ажру.

– Ты там случайно не приставала к нему? – подала голос Арина.

Марго только кратко кивнула.

– Ариш, но он такой! – оправдываясь, затараторила она. – Я не смогла удержаться. А вообще, у меня ощущение и чего-то прекрасного в будущем, и чего-то очень ужасного. Страшного!

– Ромашовы! – вдруг послышалось откуда-то из кухни – Почему тут, мать вашу, везде вода?

– Вот, – кивнула Арина и с укором посмотрела на сестру. – Уже накаркала.

Вообще-то, сёстрам, и повезло, и нет.

Да, на нервишках домомучителя они сыграли, и Баварии с Боруссией пришлось выяснять отношения дальше уже без внимания одного из главных болельщиков, который в овертайме принялся мыть свежие огурцы и сделал под мойкой лужу «моря Чёрного не хуже».

Но девчонки просчитались с Базиным.

Дально-Бой быстро нашел, где в доме должна перекрываться вода. Сбегал в подвал и перекрыл!

Потом полез под раковину, сказал, что тут кто-то специально перетёр шланг, потому как сгиба нет и весь остальной массив в отличном состоянии.

– Ромашовы, – услышав это, обернулся опекун к выстроившимся, будто на школьной линейке близняшкам. – Это что за… фуета!

На нём, кстати, потребление горячительного – пусть и благородного армянского коньяка – совершенно не сказалось – голос, как и положено у уважающего себя домомучителя обдавал погребной промозглостью и холодом хоккейного льда. Мимика, так та вообще обходилась каким-то мизером из конечной стадии злости и начальной стадии свирепости.

– Мы ничего не ломали! – отвернулась в сторону Арина. Марго это сделала сразу же, как вошла и стояла словно статуя.

– Н-ну-у, – вылез на нетвёрдых ногах из-под мойки Вася с испорченным шлангом в руках. – А это что? – пошатываясь, показал он куцым, шофёрским пальцем на царапины далеко за пределами дыры. – Кто ж так перетирает? Аккуратней надо.

Молчание.

– А вы это… – опустил руку со шлангом Базин и улыбнулся близняшкам, – вы, правда, балерины, да? И эту… фуету вот эту вот всю умеете, да?

– Свободны! – рявкнул Беспалов. – Обе!

– Ну, ничего, – взяла на ходу сестру под локоток Арина, – он тоже когда-нибудь свалит в командировку. Соберём здесь всех своих.

Прошептала она довольно тихо, но Иван услышал. Когда на тебе ответственность, ушки лучше держать на макушке.